Текст книги "Стратегия. Замок Россия"

– Ну че, что-то видишь? – спросил Уксусников.

– Уже и не разобрать, мы тут сами накатали будь здоров. Хотя вот эти, чужие, вроде посвежей выглядят.

– К северу мотнемся для проверки?

– Нет, там поворот за поворотом, много времени потеряем, поехали, Петя, по задаче.

Шериф сидел за рулем, а я на правом заднем: так мне удобней вертеться, следить за местностью и дорогой. Да и через люк можно работать. Пулемет в салоне, на задней полке. Хотел его навсегда закрепить плашмя на багажник, чтобы быстрей устанавливать в рабочее. Гонта не посоветовал: «Лишний раз не надо оружие на пыль, если не тревожно, оно так надежнее будет. Он же ручной? Ну и поработай лишний раз ручками. На хрен тебе отказ блина в критический?» На лес и дорогу опускается жара, и это с учетом, что небо облачное. Душно. Что-то будет, когда лето наберет силу. В машине есть кондей, но он жрет топливо: экономим. Ничего, люк открыт, и в салоне почти прохладно. Ехали медленно, постоянно оглядывая лес. Посматривали по сторонам, но и разговаривали.

– Скажи, шериф, как думаешь, у Сотникова недоброжелателей много?

Уксусников быстро оглянулся, на секунду впился в меня прищуренными раскосыми глазами, опять на дорогу – и замолчал секунд на десять, а это суперпауза. Я уж подумал, что все приятельские разговоры в рейде закончены.

– С какой целью интересуешься?

– Да брось ты, шериф, эта фраза уже высосана досуха. Просто спрашиваю.

– Просто… А я уж думал, ты единомышленников ищешь. Шучу. Ну я тогда и отвечу… пр-росто. – Он переключился на низшую, чуть подавшись корпусом и головой вперед, как бы помогая машине на подъеме, на стареньких уазиках ездил. – Я, Сережа, не думаю, я точно знаю, работа у меня такая. Тихая. Нет, не много таких. Единицы. Так что все-таки?

– Так то. Методы и пути, согласись, у него порой неоднозначные.

– А что, есть однозначные?

– Это да. А если люди уходить начнут?

– Уходить? – прищурился участковый, покачал головой. – Ты, Демченко, все-таки журналист. Городской, тебе бы в тайге пожить. Что же не уходили в его енисейском поселке, который по Восточной Сибири почти единственный с положительным приростом численности? Ведь там сбежать было проще, да и есть куда. Здесь точно так же, Сотников никого не держит. Ушли пока трое, и ты знаешь, кто они. По факту – к нам идут, а факт – главное. Не держи людей за дураков, мужики, особо сельские, все стороны смотрят, обо всем сперва подумают.

И вновь пауза.

Едем молча, типа каждый молчит о своем, на самом же деле об одном и том же.

– А часики швейцарские не жмут? – сменил я тему: как он тут дышит?

– Отличный механизм. Ты просто воспринимай это как форму одежды. А вообще-то… – он неожиданно прижался к обочине и остановился.

– Что такое? – Я завертел головой по сторонам.

– Покажу тебе кое-что, для раздумий.

Уксусников полез в планшет, покопался, достал и протянул мне исписанный с обеих сторон тетрадный лист.

– Лагутина написала мне список профессий новеньких. Бумагу экономим – так она старый лист использовала. На обороте посмотри.

Я послушно просмотрел и очень удивился. Что-то типа заказа, скорее всего, для передачи Сотникову, кому же еще. Писал кто-то из молодых, собирал пожелания стайки. Вот их расперло! Шарфики, банданы, часы какие-то крутые, штаны, кофты, мать его – планшеты! Ну да, конечно, музычка в уши. Бумбокс! Духи, да все разные, косметика, парфюм… Впрочем, вес всего маленький. Интересное дело!

– Подивился? Прихватывает Сотников изредка, говорил я с ним, когда заметил у народа. На остатке сеанса, если не в обрез выходит, он немного хахряшек добирает для людской души, а остаток патронами добивает, даже если и брал в заявке. Знаешь, я представил себе Командора – ну как продавщицы в магазине делают, совочком, на весы глядя… У Гонты скоро склад рухнет от патронов, по-моему. Стреляют они на стрельбище мало, не дают им, все больше бревна эти блинские таскают.

– Странно, а я не замечал.

– А как бы ты заметил? Вы же у нас герои, по лесам мотаетесь, куда тебе на своих посмотреть пристально! Это я с каждым человеком поздороваюсь, потом беседы побеседую, узнаю, кто чем дышит. Ты думал, что они нашим часикам завидуют? Да у многих наших деревенских баб уже есть часы с такими стразами, что москвички им позавидуют, просто ты по мужской привычке не замечаешь у них даже смену цвета волос. А я замечаю, должность такая. И знаешь, что я тебе скажу, Сергей? Это правильно. Тем и отличается мудрый человек от энергичного… чудака. О малых нуждах умеет думать, потому и мало тех, о ком ты спрашивал, – выдал тираду участковый, начиная движение.

Ишь ты, все по правилам сделал, зеркала обежал, поворотник включил. Интересно, когда мы тут начнем материться на обгоняющих?

– Так он у нас вроде как диктатор, без выборов, – качнул я еще, раз уж шериф разговорился. Похоже, мы оба в обыкновенном разговоре-сплетне хитрим: каждый преследует свою цель.

– А это-то при чем! – рассмеялся участковый. – Как выборность или невыборность влияет на количество ушедших или пришедших, например? Выборы – они ж для выбора, и только. Просто нужно определить, кто же на селе лучший для дела. А если это очевидно даже совсем тупому, да еще и на самом начальном этапе? Тогда не выборы, а фикция, для бумажки. Формализуют его – что это изменит? Количество нытиков никак не поменяется. Знаешь… Я начинал в деревеньке таежной – недолго там служил: сократили деревню. И сократил такой вот, весь выборный – говорил складно про свободы, с мужиками пил, советовался со всеми, старался никого не обидеть. А в райцентре не мог: гордый я, мол. Провалил подряд два зимних сезона по углю и мазуту – люди и побежали. И деревеньку стерли с карты. И таких пятен от ластика по России – ого-го. Большинство слито «выборными», еще в девяностых.

– Мне порой кажется, что у него какой-то тумблер стоит, – поделился и я. – Считает нужным – включает «диктатора», изменились обстоятельства – сам таскает бревна и раздает населению стволы.

– Я, кстати, резко против был, – недовольно бросил Уксусников. – В смысле, по оружию… Ох ты, косуля! Смотри, слева у кустов стоит.

Машина плавно притормаживала. Петр потянулся к соседнему сиденью за «беней»: все никак не закрепим ружье в салоне.

– Брось, не ко времени – поехали, куда мы ее сейчас… А почему против-то? Впрочем, понятно, ваша вечная общая ментовская привычка: сами со стволами – остальным болт.

– Точно, – охотно согласился Уксусников. – Так я ж был государев человек! Как и сейчас. И у меня, кстати, оружие дома не хранилось – оно ж табельное… Я одно знаю: рано или поздно кто-нибудь по дури саданет в соратника. А мне разбираться. Оружие в армии хорошо – в миру не надо. Не нужно оно, поверь, насмотрелся, хоть и молодой.

– Ну у нас тут ситуация другая, фронтир. Да и сухой закон, после крайней пьянки.

– Сухой… Эх, Сережа, журналист ты все-таки. Разве человека переделаешь? Подожди, когда лесная ягода попрет, тут ее… Я тебе могу заранее сказать, где гнать будут.

Впереди показался памятный мостик, и мы притихли. Место тут опасное – видимость плоха, деревья почти вплотную к трассе. И поворот крутой, сразу за ручьем.

– Стоп.

Двигатель притих на холостых.

– Петь, заглушись.

Полез в люк с биноклем. Так, поляна, ручей, лес, дорога, мост. Вроде спокойно. Тихо. А мы еще посмотрим, еще послушаем, мы не ленивые на взгляды.

– Ехаем по-тихой.

Проехали мы мост, потом опасный поворот, скоро слева будет проселок, что ведет к Церкви, – так мы прозвали пустой поселок с опустошенным магазином. Свернули на узкую лесную дорожку. Тут надо остановиться и посмотреть подробно. В последний визит мы с Костей выложили на земле мелкие камушки приметным лишь нам узором. Вот он! И нетронут, никто тут не проезжал, не разметал колесами. Уже спокойнее мы поехали к магазину: все равно необходимо осмотреть дома и табличку-«визитку». Был один случай, нашли мы на одной из табличек надпись угольком: «Боимся выйти на дорогу, заберите нас!» «Газон» потом стоял с бойцами у знака, два часа ждал, пока люди присмотрелись и из леса вышли.

А жутковато тут из-за этой тишины и заброшенности, как только Гоблин один ночью сидел?

– Как думаешь, шериф, тут поблизости волки есть? – неожиданно для себя спросил я.

– А как же. Какие косули, такие и волки, – приглушенно сказал Петр.

Зачем я спросил… А зачем он ответил?

Табличка стояла целая и без надписи. Поставили машину в центре разворотного круга, у бетонной остановки, прошлись возле домов, залезли в сараи, заглянули в церковь. Чисто. И страшно. Хочется представить, что сюда когда-то по расписанию прибывал старенький автобус, характерно для львовских машин подвывая двигателем, но его тут никогда не было. Тут ничего и никого не было. Идея и задача поселить здесь людей, поставив еще одну точку на новой карте, пока не выполнена, способы ее осуществления не просматриваются. Нет у нас бездомных людей, нет и желающих переезжать. Но расселять всех возле замка Сотников не собирается, говоря, что фронтир отодвигается только поселениями, а не рейдами и табличками.

Я достал рацию – теперь у сталкеров на вооружении всеволновые Yaesu FT-897, «мыльницы» только в замке и около, с «земли» доложился Контуру – не сразу приняли, опять ушами хлопают. Можно двигаться дальше.

Дальше нам было и сложней и проще. Дорога ровная, поворотов мало. Из новеньких кое-кто про «лесников» слышал, так что мы более-менее себе представляли, где их искать, – такая же проселочная дорога, как у Церкви, только с правой стороны. Медленно проехали мимо скромного деревянного памятника у могилы геройского деда, притормозили, просигналили в приветствии смелому человеку. Дальше по дороге встретили два наших знака, без надписей, последний – прострелен и повален.

– Катаются уголовники, – с каким-то степенным удовольствием отметил Уксусников. Вроде как старых подопечных встретил: теперь будет работа, теперь не сократят.

Он молча достал из планшета большой черный маркер и, прилежно сопя, тщательно вывел на лежащем знаке следующую надпись:

«Еще раз уроните – покараю с особой жестокостью. Уксусников, Шериф Российской Территории».

Я умилился и восхитился. Оказывается, тщеславен наш тихоня-главмент! Но креативно, я бы до такого не додумался. Поставили, прикопали.

И поехали, уже не отвлекаясь. В такую даль мы еще не забирались, здесь для нас – Темные Земли. И ведь в салоне потемнело! Как быстро меняется погода. Еще и тонировка на стеклах, кроме лобового. Похоже, на подходе настоящий летний дождь, во всю дикую мощь, с грозами и молниями – темные кучевые летят с запада. До сих пор с неба если и поливало, то слабенько. А сейчас, судя по хлябям, ливанет неслабо. Если фронтом пройдет прямо над нами, то умоемся: как бы ливень дорогу не размыл – есть на трассе склонные к тому участки. Впрочем, машина добрая, вывезет.

– Я тебя все хотел спросить, да чет все никак… – Голос шерифа вернул меня из люка в салон. – Почему вы у Смотрящих карты местности не закажете? Вроде все можно.

– Гы… Можно-то все. Да только лишь то «все», что есть на той Земле. Или сделано на той Земле, и то с ограничениями. А вот такой карты, вот незадача, в архивах РГО нет.

– А попробовать?

– Да попробовали… Я с первыми заявками Сотникову эту мысль закинул.

– И что он?

– Сморщился. Сказал: «А тебе не надо еще и книгу «Есть ли Бог в понимании Смотрящих»?» Но уговорил, набрал он. В ответ – такой категории не существует. Шеф сказал, чтобы впредь я в заявках без детства обходился и его не подставлял, а то оштрафуют нас за дурость.

Полило уже капитально – вода с прослойками воздуха, дворники бешено мелькали, но с потоком на стекле справлялись плохо: старые щетки, менять надо. Машина сразу покрылась оплывающими глинистыми потоками. Пару раз в пелене мелькнули смутные тени, какие-то звери бежали через дорогу в поисках укрытия. Плащ-палатки нам с собой брать не надо, так, Демченко? Мог бы и посмотреть с башни на горизонт, когда у радиста гостил, прикинуть. А если вылезать придется?

– Вот лупит, как на юге! Я в Абхазии такое видел, – восхищенно крикнул Петр.

– Похоже, и тут море где-то рядом! – заорал и я, стараясь перекричать грохотание дождя по кузову джипа. – Мужики на плесе со спиннингами каждый день стоят, таскают одного за другим, каждая рыбина килограммов по пять – так они говорят, раз проходной форели много, значит, море рядом!

– Так оно ж под нами, однако! – повернулся ко мне шериф, делая как бы удивленные глаза. Вы видели удивленные глаза якута?

Заржали оба. Когда наши «научники» наконец-то вычислили точные координаты Замка и радостно сунули умные бошки в карты, то выяснилось, что неприступная наша крепость стоит прямо посреди Черного моря. Все, приехали, карты и атласы, полученные в посылке, можно жечь в топке.

Проселок, похожий на тот, что нам нужен, нашли в двадцати километрах от Церкви.

По нему ездили, совсем недавно. Оно? Осторожно, чтобы не юзить по скользкой глине, «шнива» свернула направо и тихонько покатилась через высокий сосновый лес. Здесь, под кронами, тяжелые капли дождя частично рассеивались в мелкую взвесь, частью же соединялись в потоки на стволах – стало тише. Предварительной разведки я проводить не стал. Знаете, проверять каждый куст – это такая привычка… хорошая она, но бывает опасной. Тут чуйка нужна. Иначе в тебе поселится устойчивый страх перед каждым темным домом – и прощай разведка: будешь сидеть перед новым объектом полдня, вынюхивая и высматривая. Я же обязан рисковать по должности – вдумчиво, с умом, – такие моменты наступают.

Ехали недолго – скоро впереди появился просвет, и проселок гостеприимно распахнулся делянкой, на которой темнели узнаваемые низкие силуэты крепких строений кордона. Невостребованная старая телега на высокой траве, такая же, как в посаде стоят, бочки, бревна, забор, поленницы дров под навесами.

Похоже, приехали. Остановились сразу же, и тут дождь как отрезало – стало слышно, как глухо тарахтит дизелек джипа. Но небо еще темное, а высокие деревья небесную тьму сгущают. Самый решающий момент. Ехать наверху под дождем и с пулеметом на изготовку мне ничуть не в падлу, хоть и «бр-р», но тут случай особый. Какой пулемет! Мы как бы с миром, мы не бандиты – зачем сразу пугать людей, угрожая им оружием? Еще и вмажут, не дожидаясь очередей пришельцев… Машин у домов не видно, людей и собак тоже. Вокруг почти тихо, если бы не побрякивание – будто за зданием посуду моют. А над травой и домами стоит густой дух свежекопченой рыбы, его глотать можно! Есть, попали. Тут люди, и вряд это бандюки: братве чуток погромче положено себя вести, да и рыбный промысел для них более чем сомнителен…

– Давай к избам, Петь.

Дверь центрального дома открылась, и в проеме показался силуэт пригнувшегося мужчины, слабо подсвеченный изнутри. В руках ничего нет.

– Загоняйте машину-то за дом, что ли, под навес! – крикнул он совершенно спокойно, будто мы давно знакомы. После чего мужик исчез, оставив дверь слегка приоткрытой, в знак того что входить можно.

Мы с участковым переглянулись: так нас здесь ждут? Если это – встреча, то весьма оригинальная. Поставив машину под тесовую крышу, вышли, захватив оружие. Петр поставил «старлайном» на сигналку звук, закупорил машину.

– Что думаешь?

– Пока не понял. Ладно, чего стоять, заходим.

Отряхнулись мы под козырьком, потопали ногами, памятуя, что в подобных домах сени не предусмотрены, и зашли в дом, на свет камина. За пустым столом сидели мужчины, семь человек разных возрастов, и напряженно глядели на нас. Некоторые ощутимо похожи друг на друга – большая у них семья, поколения. Сесть не предлагают.

– Добрый день всем! – первым начал я. – Если бы не дождище, так вообще красота. Без приглашения мы, так уж вышло, но по делу. Искали вас.

– Здрасьте, – пробасил самый старший, вставший к нам из-за торца стола. Без всякого предварения угрюмо заявил: – Мы тут подумали… Не готовые мы пока. Не решили еще. Кто что говорит – кто-то и не против вроде. Ну и бабы наши, оне ж просто так не могут, им все в деталях надо. Тут и убедить придется, мож, и попугать. В общем, нам бы еще один день нужон. Завтра приезжайте, а мы еще совет подержим. Вот так мы пока. Завтра давайте.

И замолк. А руки-то у некоторых под столами.

– Боюсь, мужики, вы нас не за тех приняли. Что, машина похожа? – стараясь говорить совершенно спокойно, я демонстративно прислонил ДПМ у двери. Но автомат висит на руке, кобура с «наганом» расстегнута.

– И оружие, и машину признали, – медленно проговорил старший. – Чего ж не узнать-то ее? Перекрашена, вижу, да номера-то те же. А вы кто ж такие будете тогда, ребятки?

Я мысленно икнул от стыда. Ну да, мы просто орлы, а орлы прятаться не умеют. Позор семьи. Что мужики скажут, когда узнают…

– Командир группы разведки анклава и Замка «Россия», Демченко Сергей Вадимович, – с этими словами я внушительно протянул ему свое удостоверение: для таких вот случаев и сделали. Корочки красные, само типично ларечное, но зато пухлое. Внутри мое фото – продукт единственного фотопринтера, должность, внушительная подпись Сотникова черными чернилами и синяя сборная «тродатовская» печать, которую поверху жирно шлепнула секретарь Неля.

– Начальник полиции Замка, шериф территории, Уксусников Петр Игнатьевич. – Шериф тоже протянул ксиву.

Бух! – на стол легли три топора и две дубины. Нормально!

– Данная машина реквизирована у бандитствующего элемента для нужд разведки, сами бандиты уничтожены во время попытки захвата чужой собственности, – пояснил шериф.

По комнате пронесся воздух общего выдоха.

– Федька! – рявкнул старшой. – К женщинам давай иди, пусть стол начинают собирать. Быстренько! Колька, трахома, бери братьев и дуйте ветром на проселок, да смотрите там в оба. Плаш-шы возьмите, бесы! – и уже нам, доброжелательно, но с достоинством: – Ребята, да вы садитесь вот. Поснедаем немного. Только тут ведь такое дело, что…

– Ждете кого-то? – перебил его участковый.

– Пантелей Федорович я! Пантюховы мы.

Ну, вот мы уже и рукопожатные.

– Дык, если не вы… – заволновался дед. – Значит, вскоре и эти черти сюда приехать должны? Вчера заявились с условиями: молодые – без всяких там, к ним в банду, остальные – тут, добывать им мясо да рыбу, заготавливать копченья. Сутки дали на ум, трахома их забери. Ну вот. А оружья-то у нас и нету, закинуло всех, как есть, и без ничего. Уходить мы уже собирались. В лес.

– Сколько человек приедет? – Я прикинул: стены толстые, пулемет есть. Проблем нет.

– Оне два раза приезжали. Первый раз вдвоем – мол, просто познакомиться, а вчера трое явились, рожи, мать их.

– А мы подождем, да, Петр? Только вы, Пантелей Федорович, ребят своих из помещения уберите, как начнется, – бревна хороши в стенах, но все-таки.

Мужики с топорами послушно потянулись из комнаты, всем своим видом показывая, что они рядом побудут, за углом: «Если что – выскочим с ревом».

Шериф тронул меня за плечо:

– Как воевать собираешься?

– Одного надо брать живым во что бы то ни стало.

– Можно и всех, если очень постараться, – предложил Уксусников.

– Нет, не будем мы стараться, шериф. Если хоть один заподозрит и убежит, да спрячется за постройками, – лови его потом, бегай с перестрелками, а тут женщины, дети.

– Понял, тогда остальных умираем, – легко согласился Петр. – Значит, так, главное – чтобы первый в дом вошел – я его беру. Не волнуйся, справлюсь, Пантелей Федорович поможет, если что. Ну а ты тогда вали остальных. Спеленаю – включусь.

– Принимаем, – еще раз подумав, согласился я. – Пантелей Федорович! Просьба огромная к вам. Вы, когда будете в дверях встречать гостей дорогих, скажите им что-нибудь такое, чтобы все, именно все, из машины к дому пошли, хорошо? – и не познакомились-то толком… – Вы же лесник, как я понимаю?

– Эх, сынок… Был я лесничим почитай что всю жизнь, а ныне весь в отставке. Сейчас мои старшие лесничими работают, – вздохнул мужик и поправился: – Работали.

– Понятно. Держите ружье, подстрахуете и шерифа, и меня, если промахнусь или перестрелка пойдет. Договорились? И еще раз прошу: семью спрячьте подальше от греха.

Ряд неясных мне моментов оставался. Оправданна ли уверенность Уксусникова в своих способностях к скручиванию бывших коллег? Выйдут ли все приехавшие из машины? Успеют ли дозорные пацанчики добежать до кордона?

Но все разрешилось очень быстро.

Пацаны не бегали – они по цепочке подавали знаки.

Серый ментовский уазик по-хозяйски бодро, не задерживаясь для осмотра местности, вкатил на площадку перед домом и нагло бибикнул на весь лес. Из передней двери вышел пассажир в ментовской форме, не глядя вокруг, сунул голову в кабину, что-то говоря водителю. Выпрямился. Тут в дверях показался гостеприимный хозяин и радостным голосом громко выдал заветное:

– Добро пожаловать, ребяты! Заходите-ка в дом, только холодную самогоночку бабы на стол поставили. Да под рыбку копченую, да с икорочкой свежей!

Ай, молодца! И самогон, и бабы, и икра, я бы тоже не удержался. Главный опять сунул башку в салон – раздалось дружное ржание. Приказывающе махнул рукой и пошел к нам в гости первым, не дожидаясь вылезающих подчиненных. У всех АКМ, все автоматы на правом плече стволом вверх. Хозяева, ничего не боятся.

Уксусников сработал ювелирно, просто класс!

Только первый зашел в приоткрытую дверь, как шериф дернул его в сторону и чуть вниз, схватил правую обеими руками и как-то по-ментовски ловко завернул за спину – как демонстранту правых сил на марше. Только тут он еще добавил в сцену красок, легонько так подпрыгнул и всадил удерживаемому в грудь колено, напрочь вышибая из легких воздух. Клац! Наручники закрылись, бандит без понимания реальности оказался на полу, секунду постоял в позе «поросенок с хреном» и пал набок.

Уксусников сразу присел, вынимая пистолет, потянул вниз деда.

Я ждать захода не стал. Машина почти на директрисе, но рисковать не буду, работаем. Резко выстроился посреди двери, как на моих глазах хулиганили чеченцы в Грозном, и быстро пробил две тройки по силуэтам. Бинго! А че вы сдваиваете цели, чудни?

Спокойно сделал контроль. Все, кончился во мне журналист.

Потом мы с Шерифом обшмонали трупы, собрали трофеи – два «калаша» перед входом, один в избе, пистолетов и раций нет. Осмотрели уазик – есть пробоина, мать его! Радиатор прошило наискось, амба, не взлетит. Что теперь делать… Автоматы закинули внутрь «шнивы».

Все, теперь уже ничто не отвлекает от собственно дипломатии – даром, что ли, меня Сотников послал? Нет, давай-ка доложимся согласно Уставу.

– С «газоном» возиться будем или Бероева подпашем? Все едино машина воякам достанется. Как, переживешь?

– Ну его, – с сомнением посмотрел на запущенный джип Уксусников. – Ты мне мотоцикл с коляской добудь.

Вызвал из машины Контур – опять двадцать пять. Нет, теперь уже точно докладная, затрахали! Зато надежный Вотяков был на месте.

«Эфир, ответь Демону, прием». – «Эфир на связи». – «Как дела, прием». – «Есть новости, давай свое». – «Понял. Контур спит, здесь огневой, давай срочно Берега в эфир, через шифр, жду на связи. Прием».

Бероев появился в закрытом канале буквально через пять минут. Он не Юра, и я немного расслабился – удовольствие ведь, немного их у нас.

– Берег, мы нашли «лесников». Имели огневой контакт с «ментовскими», два холодных у них, один язык. Сами без потерь. Есть подарки – уазик и три АКМ, все для тебя, капитан. Давай машину: трофей поврежден, нужен буксир… Так что у тебя скоро войсковая операция. Как понял?

– Демон, понял тебя! Мангруппа пойдет через… через пятнадцать, нет, двадцать минут. Точно тихо? Терпит? Прием.

– Нормально. Едете направо за дальний знак. Двигаетесь, пока слева не появится большое поле. Доезжаете до отдельной березовой рощи слева же. Приметная. Почти напротив поворот направо. У поворота будут ждать. Прием.

Самогон у «лесников» действительно водился. Как и рыбка правильная, как и икорка щучья. И женщины мелькали.

– Мы ведь тоже не с пустыми руками к вам, – объявил я.

Притащили с пацанами из машины картонную коробку, которую мы с Уксусниковым собрали в схроне у Церкви, подумав, что так верней всего будет поступить. Схрон шерифа не удивил ничуть, он лишь сказал: «Это по-таежному». Коробку набили овощными консервами, сложили сладости для детей. Мыла, курева немного. По бурной реакции судя, поступили правильно.

Хлопнули, закусили – песня!

Плененный лежал под присмотром мужиков, камин разгорелся пожарче, пацаны пошли на дорогу, а мы мирно беседовали с самими старшими. Как я и предполагал, бодрого и радостного согласия тут сразу не получишь: избавившись от одной кабалы, жители кордона боялись попасть в новую. Дотошно расспрашивали нас обо всем, начиная от «умен ли начальник» и «где мы» и заканчивая «а как у вас в школу берут, есть ли школа-интернат». Сказал им, что будет натуральный налог, как и со всех хозяйств, вошедших в анклав «Россия». Но и обратка весома. По мере того как длилась беседа, Пантюховы все более склонялись в сторону примыкания к замку с признанием тамошних властей.

Мы тоже интересовались, как возможно без оружия и снастей так обустроиться и обеспечить себя белковой пищей. Профессионалы, оказывается, могут. Две драные сетки тут нашли, теперь на лесном озере стоят, там же и плот. Навязали корзин из прутьев, эти поставили на речке, из найденной проволоки накрутили силков – даже косули попадаются. Вот пасти надумали делать. Перспективный кордон, умелые люди, что тут скажешь.

– А вам, Пантелей Федорович, я предлагаю поехать с нами в замок, посмотреть глазами. Примем, разместим, в обиде не будете. Познакомитесь с Командором, с ним и обговорите вопросы, а завтра мы вас отвезем сюда. Людям расскажете, окончательно решите. С собой еще одного можете взять: две пары глаз всегда лучше.

Видя, что дед не то чтобы сомневается, но начинает по привычке долго обдумывать озвученное предложение, я добавил еще один аргумент. Приготовленный заранее:

– И вот вам подарок в знак добрых намерений Замка и хорошего совместного жития. – С этими словами я протянул старшему Пантюхову «бенелли», с которой он уже успел познакомиться и кою очень неохотно отдал мне после баталии.

– А и дело! Иван, собирай гостинец командиру разведки, и сам давай-ка, со мной поедешь к городским.

Не так ли выглядят те кержаки, про которых часто вспоминает Сотников?

В замок мы приехали уже под вечер, опять попав по дороге в короткий ливень.

Сразу за воротами почувствовали – что-то случилось, люди взволнованы, обсуждают. Познакомил визитеров с подоспевшей Лагутиной, сразу под руки утащившей мужиков в пищеблок. Зашел на свою базу – пусто в комнатах, Гоблина с Костей нет, уже уплыли. Оставил там посылку из речной копченой рыбки и направился в дежурку – наш ТАСС, кроме всего прочего.

Не поверите, опять не стал ругаться. Только спросил:

– Что случилось, Тамара? Все чет бегают…

– Не слышал, что ли, Сережа?

– Да где бы я слышал! – все-таки разозлился я. – Что стряслось-то?

– Наш радист, Юра Вотяков. Он с украинцами связался, представляешь! Морзянкой.

– Отлично! – обрадовался я. – И как они?

– Да плохо они, – строго поглядела на меня дежурная Тома. – Что-то у них не заладилось. Им Смотрящие канал закрыли.