Текст книги "Стратегия. Замок Россия"

– Лошадей у нас нет, конечно, но их можно заменить квадриками, – сразу предложил прапор, несомненный казачина в душе. Понимаю я капитана – боится, как бы Гонта не удрал в станицу Заостровскую атаманом.

– Только шашки подлинней пусть откуют, – вот Руслан и пытается смазать блеск идеи, – и атака лавой квадроциклов, как в «Безумном Максе».

– Хозяйства завести, надел, какой хошь, пашеницу, рожь у каждого… Эх…

– И фуражки побольше, ага.

– В степи стада, всегда мясо, загонная охота. Да и одомашнить кого-нить можно.

– Водки много понадобится. И гармонь!

– А ДШК один нужно сразу поставить на башне, – парировал прапор, – амба подошедшему – здесь мальчики из старших классов.

– И «Любо, братцы, любо» в качестве гимна!

– На каждый квадрик поставить ПТР на станине. Вскоре будет такая сила, которая Чингисхану и не снилась.

– Только сначала вытрезвитель нужно обязательно построить возле управы. И Уксусникову придется переселиться туда.

– А что, полуэскадрон в три машины, эскадрон в шесть…

– И бабы в задратых юбках у реки.

– И бабы… Капитан, хорошо-то как рисуется, а!

Капитан плюнул на землю и ушел от разговора. А я не понимал порой, где тут шутки, а где вполне здравая мысль.

Весело кому или нет, но Волга – внутренняя российская река.

Так было и так будет.

Кстати, позавчера Смотрящие открыли мне «кредитную линию» мосинских карабинов, укороченных, еще дореволюционного выпуска. У нас на Енисее такие почему-то называют «колчак» – был у меня одно время. Предохранитель тупой, для зимы нереальный, приходится топить патрон и закрывать со спуском. Но поворотливый, легкий, метров на триста весь зверь твой. Пока дали 24 штуки. Вчера я взял всего шесть, больше никак не мог: тащил оборудование. Сегодня проверил позицию – не исчезли! Доступно 18 штук. Такое в первый раз, обычно позиции «вне регламента» одноразовые.

Может, действительно, приберечь их для Заречья?

Агрономия идет своим чередом. Мне было бы легче, имей я опыт проживания в Поволжье или на Дону. Присутствуя на планерках агрокомиссии, я просто тупо слушаю, что решено посадить какой-то топинамбур, коего я в глаза не видел, и сахарную свеклу. Уверяют, что посевная будет закончена в срок. Однако все это, по большому счету, опытные поля. Лишь следующая посевная станет по-настоящему продуктивной. По крайней мере, я понял именно так. Выручила новая техника. Правда ДТ-75 едет к замку второй день – по дороге масло потекло, а «перевернутый «Беларусь» стоит без колес, ищу окно для заявки. Тут бездонная пропасть – сколько кидай ресурсов, столько сожрет. Вот и мельница… В подвалах так и лежат найденные еще в первый день десять тонн зерна. А молоть чем? Послушался умников, заказал две итальянские ручные мельницы. Мука выходит «модная», в Европах такие очень любят, грубая, полезная, охренеть какая экологичная! Но нам надо самую обычную, тонкого помола! Разве руками десять тонн накрутишь? Притащили мне спецы проект мини-мельницы, есть такие, глянул – за голову взялся, все по частям, и все потом монтировать…

Вот с чем хорошо у нас, так это с медициной.

Еще в самом начале, увидев, какой подарок нам предоставила Судьба, перед отправкой Смотрящими «живой посылки» вложив в «коробку» отличных специалистов отрасли, сделал ставку на них и не прогадал. Теперь же я вообще хочу превратить медицинские услуги Замка в совершенно уникальный товар, этакий джокер, покрывающий все иные товары и услуги, как бык овцу. Системно и неторопливо буду делать медицинский Центр. Такой, чтобы все главы других анклавов за счастье посчитали бы отправить сюда свою родню для операции на сердце. Копится оборудование, правда миниатюрное, младших моделей. Уже есть кардиограф и аппарат УЗИ, портативный рентген, настраивают анестезионный аппарат. Недавно появился врач-гастроэнтеролог, сразу заказала у меня эндоскоп для гастроскопии.

Аптеку я отселил в отдельное помещение, там же провизор. Главврач отчаянно сопротивлялась, пыталась спорить, но аргументов я не приводил. Просто рассудил: раз человечество пошло по такому пути, значит, так и должно быть. Пусть люди получат возможность самостоятельно зайти и попросить таблетку но-шпы, а не ждать приема у медиков. Тем более что они уже подумывают о введении талонов – сейчас вот им просто некогда отвлечься на пришедшего за таблеткой. Люди уже жалуются, а таблетки второпях порой дают, весьма формально. Но с рассвирепевшей Зенгер мне удалось договориться только после того, как я согласился на жестокий рецептурный отпуск.

Медицина занимает все больше и больше помещений замка. А сам замок отпускает на волю жаждущих таковой – Уксусников переселился в диспетчерскую, делят ее с Дугиным. Последнему удобнее жить рядом со своим хозяйством, шериф же хочет поселиться поближе к народу. Мотоцикл ему так и не добыли, при диспетчерской – мопед «Верховина», один на двоих. Сталкеров вечно нет в замке, многие семьи работников пищеблока стоят в плане создания новых хозяйств посада.

Чехи – ценное приобретение. Жена – технолог мясной промышленности, специалист по колбасам, держала на родине маленький заводик. Это наталкивает, согласитесь, тем более что мяса у нас теперь в избытке. Стеклодув для нас – это вообще прорыв. Мастерскую ему будем строить рядом с кузней, в одно хозяйство, рядом большой угольный бункер: теперь уголь используется исключительно для кузни. Поначалу бытовая стеклянная посуда и оборудование для медиков, в будущем Дугин всерьез готов замахнуться даже на производство примитивных электроламп. Технологии, как уникальная товарная услуга, – второй мой бзик. Наверное, ворочается в душе застарелый комплекс: «Русские ничего не могут сделать путем». Однако если нам удастся остановиться в технологическом падении хоть чуть-чуть повыше, чем остальные, то это будет еще один джокер.

Вскоре в замке останутся вояки, медики и образование, испытывающее, кстати, серьезный прессинг со стороны возросшего числа воспитанников и учащихся. Из новаций образования – предложение директора выделить новый предмет «Ремесла и специальности», в рамках которого каждый ребенок последовательно проходит практику при каких-либо специалистах, пока его не зацепят конкретные мастера. После чего готовят помощника и смену. Очень интересная идея, но она трудно выполнима на практике… Многие пытаются от детей отмахнуться – мол, только мешают в работе. Ну традиции наставничества в России прохлопали еще в 90-х. Будем возрождать.

Кстати, нукеров я решил отдать в сталкеры: пусть стажируются. Зона поисков расширяется. И выхода другого нет, да и готовил их для подобного. Ребята уже с понятиями, в том числе и политическими. Всю «кухню» знают, скоро начнут матереть, здесь это быстро происходит, от староземного инфантилизма, когда здоровый двадцативосьмилетний лоб все еще продолжает говорить маме: «Ко мне девочка пришла», – в этих краях не останется и следа уже к шестнадцати годам. Парни прошли «стрелковку», сильны, резки, готовы на свершения. Вот и пусть полируются у опытных, а я себе новую безотцовщину под бок возьму, это мой личный кадровый резерв.

Работа сталкеров уже традиционно полна находок, открытий и сюрпризов.

«Арабские новости» вызвали живейший интерес. Такой потенциальный сосед – мина замедленного действия под боком. Обсуждали тему ярко, с фантазиями и яркими радикальными предложениями. В конце разговора выступили двое – профессор и Бероев. Вот что они сказали. Первым остужать мозги принялся капитан.

– Так, товарищи. Предлагаю всем остановиться в фантазиях «как нужно было организовывать высадку союзников в Нормандии». Тема серьезная, но чтобы рассуждать о возможных военных действиях, лучше иметь военное образование. Хотя бы самое начальное, то есть пройти нормальную срочную двухлетку в нормальной же части. – Руслан сурово оглядел присутствующих. – Всем остальным предлагаю держать «военные мысли», порой близкие к идиотии, при себе. Мне и в голову не придет что-то советовать агрономам или Дугину!

Все притихли, поглядывая друг на друга.

– Докладываю… Караульная служба идет в полном соответствии с Уставами, каждая буква которых написана кровью и обсуждению не подлежит. Ежесекундно в карауле восемь человек, включая дежурную часть. Все с рациями, часовые снабжены бронежилетами, биноклями и ПНВ, на стене две стереотрубы. При малейшем признаке опасности посты удваиваются или утраиваются. По тревоге поднимается вся рота, соответствующие тренировки и учения проводятся. Уже работают наблюдательные посты на Острове и в Заостровском. Рыбаки плавают постоянно. Имеющиеся у нас данные с «Дункана» позволяют утверждать, что в обе стороны от реки на протяжении пятидесяти километров нет ни одного судна, пристани или признаков причаливания. Подобраться к нам с реки незамеченным практически невозможно. Даже если у арабов дела идут аналогично нашим и они, обойдясь без потерь, имеют такой же или чуть больший прирост численности за счет потеряшек и монокластеров, то строевой состав – никак не больше тридцати человек, с учетом имеющихся восьмидесяти, и не более, мужчин. А может, и еще меньше, учитывая демографические традиции многодетности. Вооружение у них самое примитивное, из нарезного могут быть лишь револьверы отверточной сборки первой трети двадцатого века соответствующего качества. И гладкие стволы. Техники, при их удаче, столько же, сколько и у нас. Допустим непонятный пока разовый бонус в виде маленького числа пулеметов. Однако все это, судя по стремлению не ассимилировать, а уничтожать, – маловероятно. На самом деле, судя по радиомолчанию, а в эфире не прозвучало ни слова на арабском языке, как утверждает наш радист с многолетним опытом международных связей, у них не так радужно… Подобный рейд в нашу сторону, о котором тут говорили, потребует огромного напряжения и ресурсов. Выйдя по степи к Волге, подразделение неизбежно встанет в поисках способа переправы. И не найдет его. Начинать переправу на бревнах и плотах маленькими звеньями на такой реке без опыта и долгих тренировок – самоубийство, считай, что подразделения нет. По тайге долго ходить не рекомендуется, особенно ночами – просто съедят. Дорога с населенными пунктами и наблюдателями в пределах радиосвязи вскоре будет патрулироваться.

Кузня, Аэродром, Посад – там вооружены все, люди находятся за крепкими стенами, каждый дом – настоящий блокгауз, в Посаде староста провел с товарищем Гонтой уже две тренировки действий личного состава по тревоге. Одновременно по сигналу поднимается кадрированный состав взводов, а это практически все мужчины Замка. Получают свое оружие в оружейке дежурной части и поступают в распоряжение офицеров согласно расписанию. Мангруппа в составе взвода – по графику – в постоянной боевой готовности. На ГАЗ-66 уже установлен один из ДШК, что позволяет говорить о наличии серьезной для данного периода боевой техники. Еще один ДШК и ДПМ установлены на угловых башнях, по диагонали – северо-западной и юго-восточной. По мере поступления стальных листов с главным инженером была достигнута договоренность об установке на этих постах противопульных защитных модулей. Раз у нас появится металл, примем меры к защите уязвимых точек анклава.

– Один ДШК, по моему распоряжению, пока в резерве, – пояснил я.

– Дальше… Радиоэфир сканируется двумя станциями в круглосуточном режиме и на всех частотах. Запись всего подозрительного начинается автоматически. Работа радиоинженера выше всяких похвал – скорей всего, Вотяков лучший радист планеты, мы первые освоили эфир. Планировать и проводить такую операцию, как нападение на анклав «Россия», без радиообмена – есть признак полного военного непрофессионализма. Наш радист, – капитан обернулся к демонстративно надувшемуся Вотякову, – после разговора с Алексеем Александровичем был назначен наводчиком-оператором ДШК кругового сектора обстрела, установленного на донжоне. Пост снабжен ПНВ, стереотрубой, ручной сиреной. Еще одна в башне над дежурной частью.

Еще. «Арабы» – пока без уточнений – интересуют замок как потенциальная угроза, но пока никак не интересуют как военная цель. Мы не планируем первыми начинать боевые действия, и тем более проводить операцию вторжения. Однако после обустройства Заостровского потенциал разведки будет усилен, и по мере сбора данных будут приниматься тактические или стратегические решения. Пока что задача военного планирования, если дойдет то того, – не допустить выхода арабов к Волге, вплоть до нанесения неприемлемых для любого анклава потерь, и слежение за ними после удара… У меня все. Теперь, наверное, стоит сообщить о последних разведсведениях, Командор? – капитан вопросительно посмотрел на меня.

Я кивнул в сторону радиста, сидящего на уже излюбленном месте в углу. Хоть многое еще и не проверено, точные расчеты нужны, но пора доводить.

– Юрий Федорович, доложите нам, пожалуйста.

– Я коротко и почти без комментариев, еще мало данных, – встал Юра. – Итак, вчера вечером состоялось две связи, сегодня ночью три. Я говорю об устойчивой информативной связи с радиообменом, попытки и настройки были зафиксированы раньше. Сейчас хорошее прохождение после магнитной бури. Так… Ну сначала вот это, как я представляю, самое важное, – он посмотрел в свой журнал.

– Французы! Сигнал устойчивый, но связь на тройку. Координаты передали, находятся к западу от нас, за Волгой, примерно в трехстах километрах, точнее посчитаете… я сказал навскидку. Отделены от нас степью и еще одной рекой, гораздо меньшей, метров двести шириной, назвали Сеной, ну а как же… Радиста зовут Анатоль, Толик, в общем. Многого он не скажет, но вот что уже есть:

Первое. Про арабов они знают, слышали, пока не сталкивались, но крепко готовятся.

Второе. Арабы гуляют между нами, заходят по степи с севера.

Третье. На Сене их нет в пределах разведанного пространства.

Четвертое. Анклав французов поначалу назывался «Республика-VI», но потом переименовали во «Францию».

Пятое. В качестве «первичного раздражителя» в самом начале им добавили «французских арабов». Только у нас горцев было трое, а там восемь. Как я понял, была битва с потерями, серьезными. Убили они мятежников или закрыли, не знаю. Справились со своими – очухиваются, ждут степных. Как я понял, после всего этого и переименовали анклав. Они готовы к визитам, вплоть до дипломатических контактов. Реально это тяжело, если ходить, да чтоб без потерь, по суше. Непросто – ну это они так сказали… Есть пароход, готовы приплыть схемой «река-море-река», недалеко для судна, но только если мы поможем топливом на обратный путь: у них с топливом швах. Тут я не уполномочен, вам решать. Готовы к обмену, торговле. И последнее по ним – не знаю, может, вам пригодится? Замок у франков есть, но невысокий, называется «Нотр-Дам», донжона нет. Просто мне радист сказал, что не может он антенну поднять повыше, сообщил высоту от земли и тип. Меня принимает отлично, я его кое-как. Аппаратура плохая, но работает. Толик молодец, опыта мало, ну я кое-что посоветовал по антенне, отстроимся… Про французов пока все.

Юра посмотрел на нас.

– Товарищи, – поднялся я, – группе Демченко эта информация передана для сведения. Прошу вас, Юрий, продолжайте, вопросов сейчас не будет, все нужно обдумать.

– Хорошо. Китайцы… Координаты я принял только потому, что это цифры. Из остального почти ничего не понял: английский у оператора на нуле. Паршиво все – и связь, и аппарат, и антенна. – Вотяков подумал и добавил: – И радист. Данные все передам науке, прикидывайте карту. Кстати, и мне будет нужен экземпляр, у меня лишь условная схема. Ориентировочно, они немного за бывшими британскими островами. Думаю, тут есть еще и хитрость: китайцы, как всегда, молчат, выжидают и присматриваются, кто и где. Ну и в шоке они – на старте всего сто двадцать китайцев! Хотя бы сто двадцать миллионов… А так… ну тяжело им понять такое, коллективный стресс.

Радист поднял глаза, вспомнил, что вопросов не будет, и продолжил:

– А вот и британцы! «Новая Британия». Координаты есть, связь хорошая, радиста зовут Саймон. Нормальный, веселый. Ну как вы понимаете, я его Сеней… На юго-запад от нас, полторы тысячи километров минимум. У них небольшой городок на обрывистой скале у моря, часть со стеной. Соседей еще не нашли, подозревают, что сидят на большом острове. Внутри все нормально, без эксцессов, но беда есть: в первый же день штормом сорвало и унесло единственный пароход. Готовы к контактам, ждут любого «приплыва», сами не могут, без парохода-то.

Мир открывается! Только так можно описать реакцию слушателей.

– Американцы! Связь на тройку, но эти уж совсем далеко. Координаты есть – это почти строго на восток, считать надо, ну… тысячи три, если не больше. Радиста зовут Майкл, а я его… ну вы сами понимаете, как я вижу!

Не дожидаясь полного окончания смешков, Юра пояснял далее:

– Аппаратура хорошая… Анклав называется, что тут думать, «Новая Америка». Форт «Вашингтон», есть высоченная стальная вышка. Море или океан у них с востока. Кораблик имеется. Начало прошло нормально, но теперь у них там война в полный рост с набегами. Соседи – Иран.

По зале прошел общий вздох.

– Вот и сбылась мечта президентов США, – громко прошептал Гонта.

– Американцы тоже готовы к контактам и торговле, стоят крепко, стараются все делать продуманно, берегут людей. С радостью примут помощь, хотя пока уверены, что справятся с иранцами сами. Ну из делового и более-менее достоверного пока все…

– Подождите, Юрий, вы же говорили про пять связей? А тут всего четыре.

– Был пятый, – согласился радист, – только толку от него мало. Индусы. Радист только успел меня порадовать, что аппаратура ломается каждый час. Ни координат, ни обстоятельств. Буду ловить. У меня все.

После этого взял слово Гольдбрейх, речь его была удивительно коротка:

– Уважаемые коллеги! Хочу вкратце пояснить свой житейский взгляд на арабскую проблему, которую, осмелюсь заявить, неплохо себе представляю. В целом арабский анклав не будет и не сможет заниматься экспансией в военном ее проявлении, они к этому не способны, и уже исторически не видят смысла в присоединении новых земель, где точно так же, как у них, вскоре не будет ничего прогрессивно-производительного. С большой долей вероятности предположу, что если их никто не будет трогать, то они очень удивятся этому обстоятельству и вскоре прибудут сюда сами, как и к французам. Но не с военным отрядом – это фантастика, а с нормальной дипломатической миссией «протянутой руки». Во время которой, на голубом глазу, потребуют открыть им постоянно действующий «канал гуманитарной помощи», к которой давно привыкли. Уже целые поколения выросли на этом, организовывая даже внутренние войны на внешних ресурсах разного вида. И даже у саудитов, где коренное население, казалось бы, сладко живет за счет своей нефти, люди получают социальные и иные блага за счет скрытой благотворительности американцев, эту нефть покупающих именно по схеме «мы дадим вам жить богато»… а не как в Ираке. И все лишь в обмен на лояльность к США. Средиземноморские же арабы сформировали целое мировоззрение на подачках. И мы еще услышим от них про некий «долг белого человека». Не удивлюсь, если арабы станут наиболее ярыми провозвестниками Всеобщего Открытого Мира без границ и паспортов.

Получив отказ, они чрезвычайно удивятся и вскоре потребуют военных и прочих специалистов, помощи в строительстве объектов, обучения их отпрысков в цивильных условиях и прочего привычного. За столетия ничто не поменялось, не изменится и сейчас. А в ответ на наши ноты о том, что некие арабские бандиты грабят и бесчинствуют на границах, вожди анклава примутся разводить руками, рассказывая про «позор нации» в виде неких «непримиримых», с которыми они ничего не могут поделать. И будут во многом правы! Не могут. Потому что не хотят, потому что отработанная схема донорства именно такова, она работала на Земле-один, почему бы ей не работать и здесь? Могут быть вариации, однако приоритет Египта несомненен, а значит, мои предположения весьма актуальны. Спасибо.

На том и стали расходиться, споря уже на ступеньках.

Надо ли мне было говорить им сейчас, что никогда Замок не станет заниматься ассимиляцией мусульманских народов? Не знаю.

Находки сталкеров продолжают удивлять. Позавчера утром, только вернувшись с Кордона, группа пришла ко мне с докладом, сразу попросив вызвать научников. Первичный радийный доклад я имел, нужны были подробности.

Глядел на них – завидовал, какая насыщенная жизнь у ребят. А я тут сиднем сижу… Скинули фотографии сталкеров на мой ноутбук, сели поудобней и стали их просматривать под рассказ участников событий. Точнее, рассказывал в основном Костя Лунев, Сомов лишь изредка его дополнял, порой одергивал, когда азартного и экспрессивного Костю заносило на поворотах.

Зуммированная фотография пещерника, привставшего на грунтовке, впечатлила меня по полной. Действительно чудовище. Вспомнились слова профессора из «Джентльменов удачи»: «Какая отвратительная ро-ожа!» Я посмотрел на профессора нашего, и тот не оплошал:

– Какое интересное существо! Да… – Гольдбрейх снял очки и глянул на Костю. – Однако, судя по ширине грунтовки, его размеры немножко не такие, как вы описываете.

– Ну дык… – тут же заволновался Лунев. – Это же фотография! Объектив искажает, не передает правильно перспективу, как всегда… Тени там всякие… Ну может, и поменьше чуток. Все равно же монстр!

– Монстр, будем исследовать, что сможем, – согласился профессор. – А! Вот тут интересней! Что же вы для масштаба ничего не положили?

Костя быстро наклонился к фотографии, сделанной ими уже ночью, со вспышкой, на обратном пути.

– А че? Зачем? И так видно – чисто КрАЗ. Ну ладно… ЗИЛ. Кстати, мы у него один коготь выломали. Так его Гоблин еле выдрал! – Костя посмотрел на нас, оценивая, поняли ли мы аргумент.

Я посмотрел на Мишу Сомова. Да… Этот мужчина способен выдернуть железный лом, вбитый в скалу. Принимается.

– Вот вам этот коготь! – торжествующий Лунев вытащил и положил на стол самый настоящий рог, длиной сантиметров двадцать. Хм, уже почистили. Там еще когти-то остались? Или они уже все подготовлены под лак? На сувениры – подтачивать женское упрямство.

– Простите, коллега, а что явилось его добычей, когда вы застали этого… пещерника за трапезой? Как я понял, не тот несчастный? – поинтересовался Марк Львович.

– А вот это уже мимо, – пояснил Гоблин, – коллега. Время поджимало, а ходить в темноте стремно. Там все падальщики могли собраться по кустам на дележ.

– Ну да, ну да… А знаете, мы с утра непременно должны туда поехать! Непременно! Возьму Римму Викторовну, посуду, контейнеры. Вы же сможете нас туда доставить?

– Смогут, – вмешался я, делая строгие знаки сталкерам – мол, только пикните.

– Ну вот и отлично, – обрадовался проф, – простите, моя флэшка… ага. И коготь, с вашего позволения. Выводы позже.

Когда ученый ушел, Гоблин меня спросил:

– А че с белорусами? Вы тоже завтра поедете?

– Нет, Миша, это они пусть ждут нас завтра. А мы поедем к ним с визитом послезавтра, пусть помаринуются.

– А… И мы?

– Как же без вас, ребята.

– Дипломатия будет? – ухмыльнулся Лунев.

– Стрелка, – коротко пояснил я.

– О! Это дело! – искренне обрадовался Гоблин. – По понятиям! На такое нас сфаловать влегкую, вспомним молодость, да, Кастет? – и тут же добавил другим тоном: – Командор, я че хочу сказать… ствол-то добытый… Прихвати патронов к нему, а, я вот и бумажку принес. А то…

– Возьму сегодня, – улыбнулся я. Не знают, что я им припас в конце разговора.

– И это! – влез Кастет. – Я вот тут подумал, с механиком посоветовались… Трофейный «запор» ушастый. Мы же вдвоем с ним сможем быстро его на ход поставить. Если отдать «запор» Кордону? Им там без машины никак. Это можно?

– Разумно, ставьте на колеса, отдадим, – согласился я, немного удивившись – каким боком старинная советская машина ассоциировалась у Кости с прошедшим разговором?

И, уже в спину уходящим, сказал:

– Да! Забыл совсем. С нами мои нукеры поедут. Пусть осмотрятся, проникнутся, пусть привыкают. А то решил я, что вам из них сталкеров делать пора. Будем расширять группу.

Доехали быстро.

Именно такую установку я дал колонне из двух машин – дел до черта.

Сам ехал в машине сталкеров, которую изобретательный Лунев ласково называл Шнюшей, на переднем пассажирском. Позади периодически взревывала догонявшая нас «шишига» с ДШК в кузове. В кабине грузовика рядом с водителем сидит Гонта, в кузове под тентом, растянутым на треть, – мои хлопцы и два бойца первого взвода – он сегодня в мангруппе. Возле останков пещерника чуть притормозили. Искренне обалдев от размеров, я сделал фотки уже для себя, и мы помчались дальше.

Вот и завал.

Шнюша бодро подскочила к завалу, стала метрах в пятнадцати. «Шишига» остановилась в пятидесяти, развернулась тылом. Я вышел из машины, отошел от нее влево, рядом встал Гонта, весь супернарядный, даже наколенники есть. Гоблин тоже вышел, ушел вправо, одной лапой держа ДПМ. Лунев остался возле машины, встал у двери с «калашом». Мои парни выскочили из кузова «шишиги», растворились в траве по обеим сторонам.

Тишина. Спят, бездельники. Конечно, жилье-то не тут.

– Начинаем? – спросил прапор.

– Давай.

Гриша дал приказ, чуть наклонившись к левому плечу, в «шишиге» приняли.

Ду-ду-ду-х-х-х!!!

ДШК прогрелся, проснулся, недовольно заворочал стволом по сторонам от завала: «Ну, че? Вы где тут, суки?» Чуть в стороне от машины на землю неспешно улегся ДПМ, расставил сошки, осторожно покосился на старшего брата: «Че, я тоже стрельну, или как?» ДШК скрипнул, «младший» все понял и замер, тупо уставившись на обрез завала.

Реакция последовала: среди веток показалась шалого вида белобрысая голова с двустволкой рядом.

– Э, бое-ц! Отставить смотреть оленем на старших! – рявкнул Гонта. – Бегом командира сюда, делегация приехала.

Голова все поняла, внимательно оглядела окрестности, оценила диспозицию и побежала жаловаться старшим. Ждали недолго: звук у ДШК знатный, поди, там полная тревога случилась. Появился.

– Этот? – вполне в бандитском духе крикнул я Гоблину, когда хлыщ в чистеньком пиджаке в елочку спустился с небес на грешную нашу Землю-2.

– Тот самый, у него еще стекла в нагрудном на клифте! – заорал многоопытный Гоблин.

Хлыщ дернул глазами вниз и очков доставать не стал.

– Говори спокойно, в карманы не лезь, перед тобой Самый Главный, – тихо и очень убедительно сказал ему сбоку улыбающийся прапор. Ну и банду же я взрастил, в который раз думаю. Кастет от машины весело помахал рукой кому-то в бревнах.

Представитель замер.

– Я – Сотников, – объявил я ему в лицо. – Если ты тут давно и если ты хоть чуть-чуть интересовался, чем живет этот мир, то ты про меня слышал. Если же нет, то твоя третья ошибка зачтена.

Представитель открыл рот.

– Подождите, господа, это почему вы в таком тоне, зачем тут такие пушки, я ведь…

– Теперь так, – прервал я его. – Вторая ошибка. Вы можете жить, как хотите, это ваши хотелки. Но. Эта дорога построена не вами, не для вас и никогда не будет никем перекрыта. Это – магистраль, и она призвана связывать людей. Никто не перекрывает магистраль. И мы не перекрыли. Поэтому к завтрашнему утру тут не должно быть ни веточки – проверим. Если ты не согласен, ДШК разберет твой детский конструктор прямо сейчас. Ответ дашь в конце и всего один: «да» – «нет». Так. Мои машины будут тут ездить как захотят, куда захотят и сколько захотят… И вот тебе первая твоя ошибка! Вас никто не собирается завоевывать или порабощать, на хрен вы нужны, такие строители. Однако есть у нас большое подозрение, что ты – самозванец, поработивший или запугавший всех остальных и воплощающий тут свои наполеоновские мечты…

Мужик сглотнул слюну, вытер руки о штаны.

– Потому что не может быть такого у белорусов! Потому что они наши братья, без старших и младших, и мы их знаем! Знаем, ты понял!!!

Он поплыл. Это он проглотил, все, ломается. Значит, жмем дальше. И я продолжил почти шепотом, очень доверительно:

– Видишь, я говорю пря-амо… Честно, в лоб. И мы это дело проверим, да? Если все остальные думают то же самое, что и ты, мы скажем «гудбай» – и на этом аллес. Приезжайте просить помощи, как только поумнеете и поймете, куда вы попали. А проверим мы так. Сейчас к тебе пройдет один наш человек. Всего один. Вот он, – я показал на прапорщика. – Все очень просто. Ты соберешь людей, он будет молчать. Ты покажешь ему протокол собрания, где все демократично. Он зачитает людям резюмирующую часть и просто спросит: «Это так?» И все! Ты меня понял? Вот и хорошо. А теперь отвечай.

– Мне нужно пять минут.

– Хорошо, ждем. Ты же не фокусник? Ты же не будешь ждать спецназа на танке?

Он вернулся через семь. Тихий.

– Мы хотим уйти.

– Сколько вас уйдет?

– Четверо.

– Хорошо. Свободен. Один час тебе уйти без глупостей и без крови, преследовать не будем.

Когда хлыщ скрылся за завалом, я вытащил платок и вытер лицо. Сесть бы надо.

– Прапорщик, остаешься со своими людьми и моими парнями. Гоблин с тобой, берите завал под себя. От «лесников» свяжусь с замком, пошлю сюда Бероева с людьми и Лагутину с медиком.

– Есть!

Я залез в джип, расслабил спину и улыбнулся счастливому Кастету:

– Ну что, Костя… скачи на заставу.