Текст книги "Клинок Змееносца"

Часть 4. Змееносец

 
Мы – послушные куклы в руках у творца!
Это сказано мною не ради словца.
Нас по сцене всевышний на ниточках водит
И пихает в сундук, доведя до конца.
 

Омар Хайям

Тремя неделями ранее,

мир Ксантины,

городок на границе Беотии и Кротаса

1

…Как громко стучат окованные медью подошвы дорожных сапог. Каждый шаг – будто колокол.

Бум… Бум… Бум…

Или это не шаги? Это… да, это стучит изнемогающее от тревоги сердце.

Бум. Бум. Бум.

И дыхание – словно рваная, пропитанная болью и страхом тряпка. Вдох – как стон, выдох – как всхлип.

А душа молит несуществующих богов о последней милости. И рвется, и замирает в невозможном ожидании чуда.

Он идет тяжелыми размашистыми шагами. Идет и никак не может дойти…

…туда, где умирает его сын…

Миссел подавился стоном и проснулся, не понимая, где находится. Дощатая темень потолка. Тихий скрип ставен. Едва уловимый запах полевых цветов от тюфяка, на котором он лежит…

«Да это же Калы-Валы, – вспомнил Миссел, – город контрабандистов на самой границе с Кротасом». Они втроем – с Эрхалом и Темьяном – прибыли сюда еще вчера и собирались дождаться здесь джигли, чтобы отобрать у них Нефелу.

Дейв окончательно проснулся, но воспоминания о сыне еще продолжали бередить душу.

Сын… Хаал, Повелитель Мысли… Неисправимый авантюрист и веселый искатель приключений. Порой он прикрывался маской циничности, пытаясь скрыть свое позитивное отношение к жизни. Он – самый сильный из Учеников Проклятых, но при этом напрочь лишен заносчивости, нередко свойственной сильнейшим. Хаал как будто стеснялся своей силы и потешно смущался, когда в его присутствии говорили о ней. Может, поэтому его уважали все без исключения старшие Ученики, а младшие смотрели в рот и пытались подражать.

…Три года назад Хаал вернулся на Алайю настолько искалеченным, что Мастер Жизни, старый дейв по имени Аратонг, лишь развел руками:

– Кокон. Это единственное, что остается.

От этих слов у Миссела тогда перехватило дыхание. Несколько мгновений он молчал, стараясь побороть эмоции, но не сумел, взглянул умоляюще:

– Мастер! Кокон – это…

– Его последний шанс! – отрезал Аратонг. Помолчал, сочувственно вздохнул. – Пойми, Миссел, иначе ему не выжить.

– Но кокон отнимет у него…

Аратонг молча отвернулся, делая вид, что разыскивает что-то среди склянок, густо заставивших стол.

– Кокон отнимет у него Силу! – отчетливо выговаривая каждое слово, сказал Миссел.

– Он твой сын. Решать тебе. Но поторопись, у Хаала осталось очень мало времени.

– Я должен поговорить с ним.

– Он без сознания и не сможет ничего сказать тебе, Миссел.

– Мне нужны не слова, а его память.

Аратонг пожал плечами:

– Что ты хочешь узнать?

– Имя… Имя того, кто сделал это с ним!

Вскоре Миссел стоял посреди душного зала, окутанного плотной, липкой паутиной силы. Смотрел на изувеченное и оттого кажущееся незнакомым лицо сына. Осторожно касался взглядом закрытых почерневших век. Опускался глубже, с головой окунаясь в чужие воспоминания, образы, ощущения, обрывочные и хаотичные.

Вот страстное предвкушение какой-то встречи… Сомнения… Неуверенность… Надежда… Настороженность… Напряженное чувство опасности… Желание укрыться, переждать… Мгновенная готовность к бою… Амечи! Их много! Мельтешение лиц… Яростная схватка стихий… Минутное отчаяние – не уйти! Все, конец… Сожаление – глупо-то как!.. Отчаянная решимость – молчать, во что бы то ни стало молчать!.. Боль… Молчать… Боль… Молча-а-ать!.. Боль, боль, боль… Страх – не выдержу, сломаюсь… Боль… Боль… Боль… Передышка… Что происходит?.. Дарианка… Красивая какая. И отчаянная… Что это она затеяла?.. Неужто… Да она спятила! Хочет защитить меня от амечи! Дурочка, уходи, меня не спасти… Уходи! Погибнешь сама!.. А вдруг у нее получится?!.. Как же все-таки хочется жить!.. Еще один амечи. Она называет его Эрхал. Неужели тот самый? Повелитель Воды? Я много слышал о тебе, Эрхал…Мне казалось, что мы немного похожи… Но почему в твоем взгляде такая ненависть? Кажется, ты готов разорвать меня на куски… Что?!.. Догадка… Смех… Ну, и дурак же ты, амечи!.. Ох и дурак!.. Она же любит тебя, а ты… Ого! И ты?! «Как тебя зовут, дейв?» – «Зачем тебе?» – «Я убью тебя…»

– Миссел, все, хватит, времени больше нет! Решай сейчас: кокон или…

– Кокон.

– Ты узнал, что хотел? – спросил Аратонг.

– Да.

Миссел резко повернулся и вышел в длинную гулкую Колоннаду Ожидания. Он и в самом деле узнал, что хотел. Имя палача, истязавшего его сына. Это Эрхал, Повелитель Воды. Он сказал Хаалу: «Я убью тебя». И убил – отнял главное, самое драгоценное, без чего дейв превращается… не в калеку, нет… хуже, гораздо хуже…

Эрхал отнял у Хаала СИЛУ.

2

Сон ушел окончательно.

«Надо выйти на воздух, – решил Миссел. – За последние три года у меня сильно расшатались нервы».

Когда он пробирался к выходу, Эрхал проснулся и поднял голову:

– Миссел, ты куда?

– Спи, спи, я покурить. Кошмары замучили.

Проклятый вышел на крыльцо и с наслаждением затянулся ароматной контрабандной сигарой. Его мысли вернулись к запретной теме.

Эрхал – палач, истязавший Хаала. Как же Миссел удивился, встретив Повелителя Воды на Ксантине! Первым побуждением было раздавить эту мерзкую гадину – еще там, в лесу под Дзентой.

Что удержало его тогда? Выражение глаз Эрхала. Голубые глаза амечи смотрели жизнерадостно и чуточку насмешливо.

Именно так обычно смотрел Хаал, когда рассказывал о своих приключениях или мечтал о новых.

Нет, так не могут смотреть палачи…

Миссел курил и чувствовал, как с сигарным дымом к нему возвращается привычное самообладание. Как опасные мысли улетают, рассеиваются, и в душе вновь воцаряется хладнокровное расчетливое спокойствие.

Сейчас нет времени для личных чувств, а уж тем более для мести. На карту поставлено слишком многое. Нужно обождать. Всему свое время. Сейчас время дела.

Дейв затянулся в последний раз, затоптал окурок в ближайшей охапке пожухлой листвы и собирался вернуться в дом, как вдруг…

«Ты пришел за моими секретами, Проклятый? – прозвучал в голове незнакомый голос. – Так иди и возьми их».

– Насколько я понимаю, со мной говорит Черный Чародей? – Миссел отвечал вслух, так ему было легче сосредоточиться.

– Можешь пока называть меня так, – отозвался голос. – Хотя это прозвище, придуманное смертными, не имеет ничего общего с моим настоящим титулом.

– Титулом? – Миссел оскорбительно захохотал. – Да для меня твой титул ничего не значит! Ты посмел бросить вызов Высшим, и теперь тебя ничто не спасет. Это смертным ты мог морочить голову, для них твои тайны и титулы имеют значение. А для любого Высшего ты просто выскочка. Ничтожество, которое надо раздавить! Ну, где ты там? Иди сюда и покажи, на что способен, щенок! Или у тебя уже штанишки мокрые от страха?

Недаром говорят: хочешь узнать правду, разозли собеседника. Вот и Миссел надеялся вывести противника из себя, полагая, что в запале гнева тот выплеснет какие-нибудь сведения. Расскажет, кто он такой, чтобы восстановить свое доброе имя и вызвать к себе страх и уважение.

Но фокус не удался. Его оппонент не проронил ни слова в ответ. Он замолчал и молчал так долго, что Миссел решил, будто контакт с неизвестным прервался. Но Черный заговорил. Ровным спокойным голосом, в котором не прозвучало ни тени эмоций:

– Иди на поле к последнему стогу, дейв. Там тебя будут ждать. Иди один, это прежде всего в твоих собственных интересах.

И Миссел пошел.

У стога его ждал человек. Проклятый еще издали разглядел черные курчавые волосы, шоколадную кожу, темную плотную одежду. В руках человек держал нечто гибкое и светящееся, вроде тонкой диковинной змеи.

«Да это же всадник джигли! Вот так так!» – удивленно подумал Миссел. Он ожидал чего угодно, но не этого.

Черный человек стоял один, без коня, и поигрывал сверкающим живым кнутом. Проклятый усмехнулся и вознамерился основательно покопаться в мыслях у джигли, чтобы выудить информацию о Нефеле и Черном Чародее. Но его усилия не увенчались успехом – разум всадника надежно укрывала «Стенка», явно поставленная кем-то из Высших.

«Ладно, попробуем по-другому», – решил дейв. Он принял надменный вид и подошел к всаднику, отметив про себя, что тот и не подумал склонить голову перед Высшим. «Плохое начало, – подумал Миссел. – Что ж, придется сделать вид, что в спешке я не заметил его дерзости».

– Хорошо, что ты здесь, смертный, – высокомерно начал Проклятый. – Слушай и повинуйся…

– Эрхал не тот, за кого себя выдает, хозяин, – спокойно перебил его джигли.

Миссел смерил всадника ледяным взглядом:

– Ты забываешься, смертный! Или тебе неизвестен ритуал?!

Джигли колебался мгновение, а потом все же склонил голову в знак почтения:

– Прошу простить меня, Всевластный Повелитель Мироздания. Моя жизнь и мои мысли принадлежат вам.

«Так-то лучше, хотя насчет мыслей он соврал. Впрочем, возможно, он не знает о «Стенке» в своей голове», – подумал Миссел, а вслух сказал:

– Я принимаю твою покорность, смертный, и готов оказать тебе милость, позволив отвечать на мои вопросы.

– Спасибо, хозяин.

– Не называй меня хозяином… Итак, что ты там говорил про Эрхала?

– Эрхал не тот, за кого себя выдает, – повторил джигли. Он не добавил титул «Великий», как было принято при общении с Высшим. Миссел нахмурился: всадник упорно нарушал ритуал.

– Что значит «не тот»? Не Ученик Богов? Не амечи? Не Эрхал? – вслух спросил Проклятый, сделав вид, что снова не заметил дерзости джигли.

– Он Эрхал и амечи – да. Он пришел на Ксантину восстановить культ Богов – нет. – И снова джигли опустил титул. И снова Миссел сделал вид, что не заметил этого.

– А зачем же он здесь?

– Приближается день Великой Битвы между амечи и дейвами. Но амечи не хотят драться, они слабы и знают это. Они не собираются делиться властью с вами, хозяин. Амечи сломают Ксантину и образуют свою Вселенную, без дейвов. Они не отдадут вам власть, хозяин.

Дерзость всадника переходила все границы – он заменил титул «Великий» на слово «хозяин», хотя Миссел запретил называть себя так. Проклятый поиграл желваками, но стерпел. Спросил:

– Зачем же амечи разрушают собственные Храмы?

– Чтобы отвести от себя подозрения, пока идет подготовка к Великому Ритуалу, хозяин.

– Но если они решили покончить с Ксантиной, зачем прислали сюда Эрхала?

– Чтобы отвлечь ваше внимание, хозяин. Впрочем, Эрхал и сам не знает о своей роли. Он искренне хочет остановить Черного Чародея. Но Боги используют его, а потом уничтожат вас обоих, хозяин.

– Да прекрати ты называть меня хозяином! – не выдержал Миссел. – И передай своему Чародею, что я не поверил ни единому слову из того, что ты мне тут сейчас наболтал!

– Вы неправильно поняли меня! – Джигли сделал умоляющий жест к Проклятому. – Черный Господин действительно приказал мне поговорить с вами, вот только… Мои слова – не те, что должны были прозвучать по его приказу. Я должен был соврать, а вместо этого рассказал правду!

– Вот как… Значит, ты предал своего господина?

– Вот именно. Я пошел на риск, чтобы предупредить вас.

– И почему же ты это сделал?

– Я не хочу участвовать в уничтожении тысяч обитаемых миров. Ведь тогда погибнет и мой собственный. А этого я допустить не могу, хозяин.

– Хм… Ну, хорошо… А Нефела где?

– У меня, хозяин.

– Ее надо отпустить.

– Нет! Эта девушка нужна Богам для обряда. Но я не отдам ее и сорву ритуал. Я спрячу ее так, что никто не найдет.

– Не думаю, что тебе удастся спрятать ее лучше, чем мне, – отрезал Миссел.

– Вам не стоит утруждать себя подобными мелочами, хозяин, – возразил джигли.

– Послушай меня внимательно, смертный. – Руки Проклятого окружил голубоватый ореол заклинания. – Или ты сейчас же отведешь меня к ней добровольно, или я заставлю тебя сделать это!

– Есть и третий вариант, хозяин, – перебил всадник. Сверкающее жало живого кнута нацелилось в грудь джигли напротив сердца. – Один короткий приказ, и кнут мгновенно убьет меня. Вы не успеете помешать. Я избегну… принуждения, а вы потеряете преданного союзника, хозяин.

Несколько мгновений Миссел и джигли смотрели друг другу в глаза, и Проклятый отчетливо осознал, что стоящий перед ним человек действительно готов умереть.

«Что ж, этот раунд, пожалуй, выиграл ты, приятель. Твоя смерть пока мне не нужна. А вот живым, чем судьба не шутит, можешь еще пригодиться», – подумал Миссел, а вслух приказал:

– Назови свое имя, смертный.

– Гор-ари из рода Рожденных Луной.

– Я запомню, – зловеще пообещал Миссел.

Джигли молча склонил голову. Похоже, обещание Проклятого его ничуть не испугало.

– И все же, Гор, отдай Нефелу мне, – вернулся к прежней теме Миссел. – Так будет лучше для всех, поверь.

– Вы ошибаетесь, хозяин, – Рожденный Луной стоял на своем.

– Я начинаю думать, что все твои слова – ложь! – повысил голос Миссел.

– Мои слова правдивы, хозяин. – Гор прижал руку к сердцу и склонил голову. – А девушку лучше спрятать мне. Я смогу шантажировать Богов и заставить их отказаться от чудовищного замысла.

– Это все глупости, говорю тебе. Так ничего не выйдет! – Бестолковое упрямство джигли начинало бесить Миссела.

– Другого пути нет, хозяин, – настаивал всадник.

– Сколько раз повторять, не называй меня хозяином! – Проклятый все больше выходил из себя.

– Дело не в том, как кого называть, а в том, что только так можно решить эту проблему, хозяин.

Миссел плюнул с досады. Может, прикончить этого придурка прямо сейчас? В словах Рожденного Луной концы с концами не сходятся, и вообще, непонятно, к чему весь этот бессмысленный разговор? Возможно, амечи и впрямь имеют на Ксантине свой интерес, но интуиция подсказывала Мисселу, что не все так просто.

– Проваливай! – прорычал Проклятый. – И запомни, тебе лучше вернуть девушку и убраться домой, в Несуществующий мир!

Но джигли не смутился.

– Если вы поразмыслите, хозяин, – продолжал настаивать он, – то поймете, что я помогаю добиться вашей цели, и похищение девушки – самый короткий путь для этого.

– Не смей рассуждать о моих целях, урод! – взревел Миссел во весь голос. – Чтобы к утру девушка была возвращена живой и невредимой!

– Напрасно вы так, хозяин.

– Я все сказал!

Миссел размашисто зашагал по полю в сторону постоялого двора, широко втягивая ноздрями утренний воздух и стараясь хоть немного успокоить нервы.

Внезапно ему показалось, что за стогом притаился неясный силуэт, едва заметный в предрассветном сумраке. «Наверное, конь всадника», – решил Проклятый и, не оглядываясь, пошел дальше.

На крыльце он остановился покурить и тут увидел возвращающегося Эрхала. Миссел очень удивился – он был уверен, что Повелитель Воды сладко спит, а не гуляет неизвестно где.

– Эрхал, ты куда ходил?

– По нужде, – мрачно буркнул тот и вошел внутрь.

«А может, в словах джигли все-таки есть доля правды? – подумалось Мисселу. – Ведь Черному Чародею, кем бы он ни был, все равно не обойтись без поддержки одной из двух действующих во Вселенной сил. И раз дейвы здесь абсолютно ни при чем, значит, остаются амечи. Возможно, и Эрхал не так уж и не в курсе происходящего… Нужно срочно сообщить Правителю о предательстве амечи!»

Но интуиция останавливала Миссела от такого шага, который фактически означал объявление войны между двумя расами Высших. Страшной, разрушительной войны на полное истребление одной из них.

«Нужно все проверить еще раз», – решил Проклятый и вошел в дом.

3

Утро прошло в молчании.

Эрхал выглядел мрачнее тучи и думал о чем-то своем. Миссел все поглядывал на него и решал, сказать или нет про джигли. Теперь не имело смысла устраивать засаду у местечка Лит-Корру, так как черные всадники, скорее всего, уже спрятали Нефелу и ничто на свете не заставит их признаться, где именно.

Вскоре Темьян утащил Эрхала тренироваться на мечах, а Миссел остался в комнате и продолжил размышлять.

«Подведем итог, – думал он. – Слова Эрхала о том, что Неизвестный попал на Ксантину из мира дейвов, теперь и гроша ломанного не стоят. Больше того, я не удивлюсь, если Бовенар окажется амечи. Кстати, когда я пытался снять с Темьяна нефритовый ошейник, мне показалось, что не джигли запечатывали его – с любыми заклинаниями, наложенными смертными, я справился бы без труда. А вот если поработал кто-то из амечи… Тогда Эрхал достаточно легко сможет снять ошейник, надо будет предложить ему попытаться. Если у него получится, это явится еще одним доказательством в пользу правдивости слов джигли, потому что, чем судьба не шутит, может, и впрямь он хотел помочь».

…Когда Эрхал и Темьян вернулись к завтраку, шея урмака была свободна, а в руке он нес злополучный ошейник.

Миссел почти не удивился и хотел поговорить с Эрхалом начистоту, но Повелитель Воды одарил его таким враждебным взглядом, что Проклятый передумал. В глазах Ученика Богов читалось торжество пополам с ненавистью, и к Проклятому разом вернулись все подозрения. Он молча стал жевать что-то, как ему показалось, совершенно лишенное вкуса и запаха.

После завтрака они, так же молча, собрали пожитки, сели на коней и двинулись к местечку Лит-Корру.

Миссел был погружен в раздумья: сообщать Правителю дейвов о предательстве амечи или еще подсобрать доказательств. Он ехал вслед за Эрхалом, но почти ничего не замечал вокруг.

Внезапно Повелитель Воды стал притормаживать коня перед поворотом. Проклятый удивленно посмотрел на него, увидел полный злорадства взгляд и понял, что впереди засада. И Эрхал знает о ней!

Миссел хотел натянуть поводья, останавливая коня, но не успел – в плечо вонзилась стрела, а потом его накрыло таким мощным заклинанием, что он мгновенно потерял сознание, успев только понять, что летит…

4

Семью годами ранее,

4493 год 12-й юты по летоисчислению Высших

К ночи вьюга усилилась. Пронизывающий ветер подхватывал колючие иголки снега и азартно швырял их в лицо запоздалому прохожему, заставляя ежиться и прятать щеки в широкий меховой воротник обтрепанной, видавшей виды дохи.

– Чтоб тебе волки всю задницу обкусали, Акар! – сквозь зубы ругался прохожий, немолодой грузноватый мужчина, обшаривая слезящимися от ледяного ветра глазами притихшие, занесенные снегом дома. – Заставил меня тащиться в такую глушь, да еще и погодку выбрал… кхе… кхе… – Он закашлялся, задохнувшись обжигающим морозным воздухом.

«Ты рот-то закрой, – раздался у него в голове знакомый насмешливый голос. – Ты уже почти пришел… Видишь подворотню? Тебе туда. Давай, Песчаный Дух, у меня здесь тепло. Камин, горячий пунш…»

– Ротран тебя раздери, Акар! – Миссел, Повелитель Песка или, как его называли друзья, Песчаный Дух, сердито сбросил в маленькой прихожей обсыпанную снегом доху и прошел в комнату. – Что еще за тайны! Зачем ты заманил меня в эту забытую Богами и Проклятыми дыру?

– Ты очень верно подметил, дружище. Именно забытую. И Богами, и Проклятыми, – хмыкнул Акар, Повелитель Ветра, дейв, в настоящий момент принявший обличье молодого черноглазого парня.

– Все так серьезно, Ветер? – нахмурился Миссел.

Акар неопределенно пожал плечами.

– Ты садись поближе к огню, выпей пунша.

– Хм… Пунша, говоришь… Ну-ну… – Гость отхлебнул глоток. – Давай, Акар, выкладывай, что стряслось.

Повелитель Ветра отхлебнул пунша и молча походил по комнате.

– Да не мельтеши ты, – резко сказал Песчаный Дух. – Раз позвал, говори.

Акар сел в соседнее кресло, снял с пальца кольцо Змееносца и протянул Мисселу.

– Правитель знает? – после паузы спросил Песчаный Дух, не притрагиваясь к кольцу.

– Да. – Акар положил кольцо на стол и отвернулся. – Да. Я сообщил ему о своем решении. И кандидатуру твою назвал. Он не против. Так что, если ты согласен, тебя официально посвятят в Змееносцы.

– Я так понимаю, задавать вопросы бесполезно, да? Ты все равно не ответишь ни на один из них?

– На один отвечу. – Акар посмотрел Мисселу в глаза и сказал, отчетливо проговаривая каждое слово: – Я отказался от прав Змееносца, так как не уверен, что проживу достаточно долго, чтобы осуществить эти права.

– Что это значит? Ты что, собрался умирать?

Акар покачал головой:

– Я обещал ответить только на один вопрос, а это уже второй.

– Ты вляпался в какое-то дерьмо, да? И не знаешь, как выбраться, не запачкавшись? – проницательно заметил Песчаный Дух.

Ветер молча кивнул.

– Как я могу помочь тебе, Акар?

– Возьми кольцо, Миссел. Я не могу предложить его никому другому, ты же понимаешь.

Каждый следующий Змееносец назначался раз в тысячу лет, в тот самый день, когда предыдущий уходил в Тоннель умирать. Если Миссел сейчас примет кольцо, то через положенное, очень короткое по меркам Высших время, будет обязан осуществить ритуал Змееносца – своей жизнью запечатать Тоннель, ограждая вселенную от зла. И его смерть не будет легкой…

Да, такую ношу можно переложить только на очень близкого и очень верного друга. Что ж, Акар прав. При таком раскладе Песчаный Дух единственный, кто может принять кольцо так, чтобы вслед Акару не летели обвинения в трусости и малодушии: дескать, расхотел погибать во цвете лет, кишка-то оказалась тонка!

Да, только Миссел может защитить доброе имя друга, вот только ценой станет его собственная жизнь…

– Ладно, я согласен, – Песчаный Дух надел кольцо на палец, хлебнул пунша и сварливо спросил: – Должники-то у тебя хоть хороши? Небось, Наставник избаловал мальчишек?

– Нет, – улыбнулся Акар. – Они тебе понравятся. Особенно один, по имени Аль ри Эстан. Таких Должников еще не бывало. Он способен на многое. Ты придержи его, без нужды не посылай.

– Разберусь. Теперь и ты мой должник, Ветер. Давай, рассказывай, что стряслось.

– Я расскажу, – медленно начал Акар. – Все расскажу. Только это должно остаться между нами.

Миссел указал на кольцо:

– Разве я еще не доказал свою дружбу?

– Да-да. Я сомневаюсь не в тебе. – Повелитель Ветра вскочил и заметался по комнате. – Слушай. В мире под названием Ксантина скоро будут происходить странные вещи.

– Этот мир находится под контролем амечи.

– Точно. Только они будут делать вид, будто там все в порядке…

– Я ничего не понимаю! – взорвался Миссел. – Давай подробнее. Во-первых, что за «странные вещи» и почему именно на Ксантине? Во-вторых, почему ты уверен, что скоро погибнешь? Это связано с миром Ксантины? И, в-третьих, откуда ты знаешь о том, что еще только произойдет, да еще в неподвластном нам мире?

– Ты забросал меня вопросами, – слабо улыбнулся Акар. – Насчет первого могу сказать, что не знаю ничего конкретного. Могу лишь предполагать. Например, на Ксантине в скором времени появится некий злодей-колдун, очень сильный по местным меркам, который вознамерится захватить мир. Или без особых причин начнутся опустошительные войны с применением неоправданно сильных колдовских средств. Или волшебники Священных Пятерок начнут вести себя странно. В общем, может быть что угодно…

– Я понял, – задумчиво кивнул Песчаный Дух. – А почему именно в том мире?

– Видишь ли, это длинная история…

Его прервал отголосок срочного зова. Правитель Проклятых настойчиво искал Миссела по всем мирам, как обычно в таких случаях закидывая зов широкой сетью.

– Мне надо идти, Ветер. Но не забывай, за тобой должок! Мы еще продолжим наш разговор.

Но больше они так и не встретились. В тот же день Акар бесследно исчез. А на Ксантине и впрямь стали происходить очень странные вещи – адепты Темных Небес принялись повсеместно разрушать Храмы Богов, но Боги вели себя так, будто это в порядке вещей.

Миссел попросил аудиенции у Правителя Проклятых. Когда Хран принял его, Песчаный Дух высказал пожелание отправиться с разведывательной миссией на Ксантину, умолчав все же о том разговоре с Ветром.

– Нет, Миссел, – ответил Хран. – Извини, но ты теперь Змееносец и не можешь без особой нужды рисковать жизнью. Но ты прав, происходящее на Ксантине нельзя оставлять без внимания. Я пошлю Льеуса.

Вскоре Льеус исчез, не отправив с Ксантины ни единого сообщения. Вслед за ним сгинул и еще один Проклятый – Мнор.

Не на шутку встревоженный Хран нанес визит Ювису. В результате Боги строго-настрого запретили дейвам впредь появляться на Ксантине. Хран принял решение подчиниться и выжидать, о чем и сообщил Мисселу.

Но Песчаный Дух решил иначе…

5

4500 год 12-й юты

по летоисчислению Высших

…Акар наклонился к самому лицу Миссела и что-то сказал, но звуков не слышно, и по движению губ невозможно понять значения слов.

– Ветер! – Песчаному Духу казалось, что он кричит, но на самом деле говорил едва слышно. – Акар… Я твой друг… Я доказал… Взял кольцо… Теперь расскажи… Что происходит, Ветер?

– Он друг Акара, – явственно послышался чей-то незнакомый голос, и тотчас лицо Ветра исчезло, сменяясь темнотой.

Голос шел будто снаружи, через стекло. Ему вторил другой, более резкий, с придыханием.

– Ну, друг, и что с того? Теперь уж ничего не поделаешь. Знать бы раньше, а теперь… Нет. Поздно что-то менять. Ладно, давай послушаем, может, он скажет еще что-нибудь.

Миссел дернулся изо всех сил, силясь отыскать источник звуков, и спохватился – у него же закрыты глаза! Нужно открыть… Тяжело-то как… Веки неподъемные и горячие, словно раскаленные вулканы… Стоп… Что-то он слышал про вулканы… Что-то важное… Сейчас, сейчас…

– Ого! Да он пошевелился! Усиль-ка заклинание.

Тотчас веки налились раскаленной лавой, огненный поток наполнил глаза, проникая в мозг, и тот взорвался чудовищной болью бесшумного «Белого взрыва».

…Миссел плавал в обжигающей пустоте. Кожу пощипывали точечные уколы боли, но после «Белого взрыва» эти жгучие прикосновения казались лаской. Разум постепенно прояснялся, и Песчаный Дух вновь обретал способность думать. Больше ничего ему не оставалось – его глаза по-прежнему оставались закрытыми, а на вторую попытку их открыть сил пока не хватало.

Обжигающая пустота… Что-то это напоминало… Что-то знакомое, но неприятное… Связанное с силой?.. С паутиной? Нет, с коконом! Кокон силы! Но в нем лежит его сын – Хаал…

– Очень интересно. Ты слышал, что он сейчас сказал? – раздался уже знакомый резкий голос. – Оказывается, того ублюдка звали Хаал, и он – его сын.

– Ты встречался с Хаалом? – удивился собеседник.

– Еще как! Забавная была у нас встреча, скажу я тебе, – голос засмеялся, хрипло, неприятно. – Очень забавная. Правда, Хаалу она вряд ли понравилась. Он так потешно кричал, когда мы резали его на куски.

– А, так Хаал – это тот дейв, которого вы поймали на Лакии?

– Получается, что так. Ох, и повеселились мы тогда. Приятно вспомнить.

Миссел похолодел и, не обращая внимания на усиливающуюся боль, открыл глаза.

Свет… Он резко ударил по глазам, выдавливая слезы. Песчаный Дух прищурился, но не опустил век, заставляя взгляд проникнуть сквозь колючую завесу света.

– Все, бред у него закончился, он очнулся, – резюмировал голос. – Жаль, мы так и не услышали главного. Что ж, придется выяснять на допросе.

Свет исчез – словно подняли занавес. Боль сконцентрировалась вокруг головы, раскаленными иглами вонзаясь в виски и затылок. Миссел еле заметно поморщился, но не столько от боли, сколько от досады – он понял, что это такое. «Корона Абира». Заклинание, нейтрализующее силу мага. Такое сотворить по силам только Изначальным, а это значит…

Миссел горько скривил уголки губ – на настоящую усмешку не хватило сил. Он так и знал! Заговор – дело рук амечи!

– Ты прав, дейв, – раздался резкий голос. – Да, мы хотим покончить с вами раз и навсегда. Во Вселенной должна остаться только одна раса Богов!

Не отвечая, Песчаный Дух осторожно повел глазами, оглядываясь по сторонам. Помещение больше всего напоминало пыточный подвал какого-то замка. Каменные стены и пол с широким стоком – для крови и воды. Зарешеченные окна под самым потолком. Стекла мутные, но пропускают достаточно света – вероятно, сейчас день. Интересно, тот же самый? Впрочем, какая разница.

Взгляд Миссела скользил дальше, стараясь не упустить ни единой мелочи.

Так… Огромный очаг с широкой горизонтальной решеткой, на которой запросто мог поместиться лежа взрослый мужчина. Ведро с водой. На стенах – плети, цепи. В углу – кресло с шипами. Рядом прямо на полу свалены кандалы. Чуть дальше – высокая узкая этажерка, на полках которой аккуратно разложены ножи, крюки, клещи и еще что-то зловещее.

Возле этажерки стоит какой-то человек в шерстяном темно-красном плаще с низко надвинутым капюшоном. Лица не разглядеть.

Миссел распят на наклонном столе в центре подвала. Крылья раскинуты в стороны и прибиты к столешнице гвоздями. Руки и ноги удерживаются вколоченными в прочную дубовую доску металлическими браслетами.

Рядом стоит амечи в бархатном камзоле, украшенном королевскими регалиями. Его лицо показалось Мисселу смутно знакомым. Он напряг память. Тотчас боль в висках усилилась – будто буравчики ввинтились в мозг. По лбу скользнула едкая капелька пота, стекла вниз, к уху, неприятно щекоча кожу.

Амечи в камзоле скривился в полуулыбке:

– Подсказать?

Песчаный Дух промолчал – берег силы. Он знал, что любое слово, как и движение, причинит боль – таково действие «Короны Абира».

Амечи истолковал молчание пленника правильно. Он ухмыльнулся и наклонился к самому уху Миссела.

– Ха-ал, – растягивая буквы, прошептал он. – Я был среди тех, кто поймал его.

Песчаный Дух вздрогнул всем телом, рванулся из оков, пытаясь добраться до обидчика, и сразу получил удар от «Короны». Он дернулся уже от боли, и та мгновенно усилилась. Рот наполнился кровью, легкие будто забились землей – каждый вздох причинял мучения. Накатила дурнота, вернулся бред…

…Миссел вновь стоит посреди душного зала, окутанного густой и липкой паутиной силы. Смотрит на изувеченное и оттого кажущееся незнакомым лицо сына. Осторожно касается взглядом закрытых почерневших век, опускается глубже, окунается с головой в его воспоминания, образы, ощущения, обрывочные и хаотичные.

Вот страстное предвкушение какой-то встречи… Надежда… Настороженность… Напряженное чувство опасности… Мгновенная готовность к бою… Амечи! Их много! Яростная схватка стихий… Мельтешение лиц… и среди них…

– Ты… – Миссел попытался вложить в слова всю ненависть, на которую был способен, но из груди вырвалось только шипение.

– Вижу, ты узнал меня, – издевательски протянул резкий голос.

– Узнал, – прошептал Миссел.

– А ненависть, оказывается, отличное болеутоляющее, – захохотал амечи, оборачиваясь к фигуре в красном плаще. – Ты только погляди, Мюрр, он почти не чувствует ударов «Короны»!

Человек в плаще досадливо передернул плечами. Капюшон сдвинулся, и Песчаный Дух смог рассмотреть лицо. Этот Мюрр – тоже амечи, сомнений нет. Хотя его Миссел раньше не встречал. Видно, из молодых. Тоже, небось, Ученик. Из тех, что истязали Хаала.

Ненависть… Она не только заглушила боль, но и придала сил. Миссел сосредоточился, и тоненькие струйки песка незаметными змейками скользнули в пазы замков, расшатывая и ослабляя их. Ноги уже свободны, еще миг, и освободится одна рука… Есть! Теперь другая…