Текст книги "Клинок Змееносца"

За дверью действительно оказался двор, вернее, задворки дворца. Буквально в нескольких шагах была стена, а в ней неприметные воротца как раз под размер одной телеги. И стражников не видно. Вот что значит повезло. Теперь только бы хватило сил на последний рывок!

Миссел попытался сесть. Голова сразу закружилась, и во рту появился неприятный железистый привкус крови. Зато жажда малость поутихла. Песчаный Дух скривился в полуулыбке: до чего дошел – уже пьет собственную кровь! На такое даже урмаки не способны. Рассказать бы Темьяну, вместе бы посмеялись. Да где теперь тот Темьян. Может, уже и в живых-то нет. Эрхал запросто мог прикончить его. Ладно. Посторонние мысли прочь. Главное – добраться до стены…

14

…Мюрр встрепенулся и повел носом, как хорошая охотничья собака, учуявшая след дичи. Только для Повелителя Холода дичью являлись те едва уловимые вибрации, которые принято величать красивым словом «эмоции» или называть по-простому «чувствами».

Сейчас его инстинкт настойчиво вопил об опасном всплеске неподобающих эмоций в неподходящем месте, а Мюрр привык доверять своим инстинктам. Он вскочил с кресла и как был в халате бросился бежать по бесконечным коридорам и лестницам огромного дворца…

15

Миссел схоронился в куче грязной соломы и затаил дыхание, стараясь унять громкий стук измотанного сердца. Он не дополз до стены совсем чуть-чуть, когда в этот закуток двора пришли три человека с факелами. Вначале Миссел решил: погоня! За ним! Но оказалось, они обсуждают какие-то свои дела и не знают о беглеце.

Песчаный Дух с радостью воспринял передышку и замер неподвижно, отдыхая от причиняемой «Короной» боли. Он лежал, прикрыв глаза, и рассеянно слушал голоса.

Люди спорили.

– Тарога прибьет меня, если я не привезу ему корзины сегодня! – горячился один из них.

– Если ты не перестанешь орать на весь дворец, тебя прибью я, – шипел в ответ другой.

– Ты пойми, друг, мы люди подневольные. Нам сказано – завтра, значит, завтра, – убеждал третий. – С утречка подгонишь телегу и получишь свои корзины.

– Да не могу я завтра, – срывался на плач первый голос. – Мне сегодня надо! Помогите, а? Будьте людьми.

– Ага, людьми. Когда вчера в кабаке ты выиграл у меня недельное жалованье, я тоже просил тебя: дай отыграться. А ты…

– Да я!..

– Вот завтра с утреца и получишь свои корзины.

– Не могу я без корзин воротиться. Отдайте сегодня! А я верну тебе весь проигрыш, а? И еще медяшку сверху, идет?

– Пять.

– Ну не наглей! Две.

– Три, или приходи с утра.

– Три так три. Эх, грабители! Давайте, отбирайте последнее!

– Не прибедняйся, Кинто. За карточной игрой вернешь свои медяки сторицей.

– Так на первую ставку тоже деньги нужны.

– Сговоримся. Получишь в долг под малую долю… А пока подгоняй свою телегу. Да не грохочи колесами, тихохонько езжай, а то разбудишь кого не след, тогда все в казематах сгнием.

– Куда ж подгонять-то? К кладовой?

– Не. Туда нельзя. На ту сторону выходят окна советника, вдруг услышит.

– А куда?

– Давай прямо сюда. Я тебе малую калитку открою. Погрузишь свои корзины, и айда.

Миссел встрепенулся и навострил уши. Похоже, везение продолжается: телега с корзинами – это просто подарок судьбы!

16

– Ах ты, моя прелесть, – масляным голосом бормотал Бовенар. Он сидел на краешке кровати, на которой спала погруженная в волшебный сон Нефела, и гладил ее золотистые волосы, в беспорядке разметавшиеся по подушке. – Ах ты, сладкая моя. Сейчас тебе будет хорошо. – Он откинул одеяло и провел рукой по соблазнительному рельефу, выступающему сквозь тонкую бязь ночной сорочки. – Да, ты достойна того, чтобы принадлежать мне. Да, определенно. Так и быть, я окажу тебе эту милость, красавица.

Нефела дернулась, не просыпаясь, пробормотала что-то недовольное и потянула одеяло на себя, закрываясь.

– Э, нет, так не пойдет, милая. Не надо капризничать. Сегодня я настроен на ласку, и ты дашь ее мне, не так ли? – Бовенар снова откинул одеяло в сторону, задрал на девушке рубашку и провел рукой по ее животу, постепенно приближаясь к маленькому треугольнику золотистых волос. – Раздвинь ножки, сладкая моя, я хочу посмотреть…

– Отойди от нее! – прозвучал от дверей запыхавшийся голос Мюрра. – Убирайся прочь. Найди себе какую-нибудь шлюху, такую же мерзкую, как ты сам, и лапай ее сколько влезет.

Бовенар покачал головой, пропуская оскорбления мимо ушей, и горячо забормотал:

– Мюрр, пойми, она не дает мне покоя. С тех пор, как джигли доставили ее во дворец, я не могу ни о чем больше думать. Я должен! Понимаешь, должен! А ты сам? Разве не думаешь о том же? Ты только посмотри на нее! Признай, что она волнует и тебя!

– Нет, не волнует.

– Ты или лжец, или евнух, если не испытываешь того же, что и я.

– Заткнись! – прошипел Повелитель Холода. – Заткнись и убирайся вон!

– Мюрр, – Бовенар умоляюще сложил руки. – Ну, прости за евнуха. Давай договоримся, а? Хочешь, будь первым. Нет? Тогда позволь мне. Клянусь, я не сделаю ей ничего плохого. Я буду очень нежен!

– Проваливай, пока цел. – От Мюрра во все стороны разлетелись волны холода. Они мерцали и угрожали, подбираясь вплотную к Бовенару, и защититься от них не было никакой возможности.

– Ах, так! Я припомню тебе это, ледышка!

– Ты еще здесь?

– Да пошел ты… – Дальше последовали витиеватые лакийские ругательства, на которые Бовенар был великий мастер. Впрочем, последние слова он договаривал уже из коридора.

Мюрр поглядел ему вслед, подошел к кровати, одернул на девушке сорочку и бережно укрыл одеялом.

– Спи, девочка. Спи. Скоро Темьян придет за тобой.

– Может, и не придет, – раздался голос Творца. Он стоял на пороге и тяжело дышал, словно после быстрого бега. – Темьян и Эрхал сейчас в Скользящих Степях, выполняют Ритуал Судьбы для трагги. Если Ритуал закончится так, как это требуется для наших целей, то Темьян уже не будет нам нужен. И тогда…

– Тогда вы прикажете убить Темьяна, а ее отдадите Бовенару, – договорил Мюрр.

– Да. А ты против?

– Убить Темьяна – нет. Отдать Нефелу Бовенару – да.

– Ты хочешь взять ее себе? – заинтересовался Творец.

– Нет.

– Нет? – Творец досадливо поморщился. – Что-то я не понимаю тебя, Мюрр. Ты же знаешь, зачем нам нужна Нефела. Ей суждено стать матерью «одного из трех», а его отцом будет Высший. Так почему бы не Бовенар?

– Только не он!

– Не Бовенар, не ты… Тогда кто?

– Ну, например, Темьян…

Творец впился взглядом в лицо Мюрра, задумчиво сказал:

– Что ж… Это возможно. Да, вполне возможно… Если, конечно, ему удастся вернуться от трагги живым и, самое главное…

– …если он сделает правильный выбор, – договорил Мюрр.

– Да. Если он сделает правильный выбор. А если нет, останетесь вы с Бовенаром.

– Нет, только не Бовенар, – упрямо повторил Мюрр. – Он… – Повелитель Холода запнулся, подыскивая слова. – Он привык истязать. Вы же видели, как выглядят женщины после «общения» с ним.

– Ну, с Нефелой он будет очень осторожен, – возразил Творец. – Бовенар знает, как она важна для нас.

– Он уже не может не причинять боль, – покачал головой Мюрр. – Возможно, он не прикончит ее сразу, но… Ей будет очень плохо с ним.

Некоторое время Творец задумчиво разглядывал лицо Повелителя Холода, а потом сказал:

– Последнее время я перестаю понимать тебя, малыш. С каких это пор тебя стало волновать, что чувствует женщина? Ты же и сам…

– Да, – перебил Мюрр. – Да. Я и сам… Я насиловал, убивал, пытал и снова могу сделать это в любой момент. Все верно. Спасибо, что напомнили, я ничем не лучше Бовенара. Я такой же, как он.

– И все же разница между вами есть, – улыбнулся Творец. – Знаешь, какая?

– Какая? – из вежливости откликнулся Мюрр. Ему хотелось вернуться в свою опочивальню и побыть одному. Он очень устал от общения.

– Сам Бовенар считает себя хорошим. Порядочным, благородным, великодушным… Да-да, не улыбайся! Он искренне верит в это! А ты думаешь о себе…

– Что я полное дерьмо, – усмехнулся Мюрр.

– Точно. Причем каждый из вас ошибается и в то же время каждый из вас прав.

Мюрр натянуто рассмеялся.

– М-да… Так что будет с Нефелой?

Творец обнял его за плечи, увлекая за собой в коридор.

– Раз это настолько важно для тебя, малыш, то обещаю, что Бовенар больше не войдет в эту комнату, а Нефела достанется либо Темьяну, либо… не Бовенару, то есть тебе. Я правильно понял твое желание?

– Д-да… пожалуй… хотя я сам, конечно, не хотел бы, но если не останется другого выхода… Впрочем, может, найдется еще какой-нибудь Высший, который подойдет и Нефеле, и вам.

– Ладно, я понял: кто угодно, лишь бы не Бовенар. Я выполню твою просьбу, малыш, только…

– Что?

– Мюрр, а почему тебя так волнует судьба этой девушки? При том что ты сам ее не очень-то и хочешь? В чем дело, а?

– Неважно! – излишне резко ответил Мюрр и, набычившись, посмотрел на Творца. – Вы пообещали мне!

– Хорошо, хорошо, успокойся. Пусть будет по-твоему, малыш. Иди, отдыхай, я вижу, ты устал.

Мюрр кивнул и тяжело побрел по коридору. А Творец глядел ему вслед и бормотал:

– Интересно, чего ты жаждешь больше: избавить от страданий девушку или досадить Бовенару, а? Ты считаешь себя умным, сильным и независимым, но даже не догадываешься, как же легко управлять тобой, малыш!

17

Анхель Тарога, поставщик королевского двора и богатейший в Кротасе купец, стоял посреди собственной спальни в одном нижнем белье и раздраженно смотрел на юную обнаженную наложницу-таррединку у своих ног.

– Ну? Ты одумалась, тварь?

Девушка сжалась в комочек, подтянув колени к лицу, и отчаянно помотала головой.

Анхель грубо схватил ее за длинные черные локоны, рывком поднял на ноги и ударил кулаком по лицу. Удар пришелся по губам и носу. Брызнула кровь. Голова наложницы мотнулась, но Анхель удержал ее за волосы и замахнулся вновь. Девушка вскрикнула и спрятала лицо в ладонях.

– Разве я разрешал тебе закрывать лицо? – зверея, прошипел Анхель. – Опусти руки!

Наложница подчинилась. Она тихонько всхлипывала и тряслась всем телом. Анхель снова ударил ее по лицу, на этот раз наотмашь.

– Что ты должна сказать, тварь?

Девушка беззвучно шевелила разбитыми губами и никак не могла вытолкнуть из себя нужные слова.

– Ты должна поблагодарить меня за урок и попросить прощения за то, что заставила ударить себя! – отчеканил Анхель и со всей силы вмял кулак в живот наложницы. Она захлебнулась криком и скрючилась, прижимая руки к животу, но истязатель рванул ее за волосы, заставляя выпрямиться, и нанес следующий удар. – Ну, говори, тварь! Говори!

Девушка хрипела и пыталась сказать требуемое, но не могла вымолвить ни словечка. После очередного удара наложницу вырвало прямо на драгоценный тамасский ковер, покрывающий пол в спальне. Анхель рассвирепел, отшвырнул девушку прочь и завопил:

– Тырг! Живо ко мне!

Тотчас двери распахнулись, в комнату вошел уродливый, испещренный шрамами громила в одной набедренной повязке и с клеймом раба на предплечье.

– Звали, господин?

– Эта тварь испачкала мой ковер!

Тырг задумчиво качнул нижней челюстью, будто пережевывал жвачку, поглядел на окаменевшую от ужаса наложницу и спросил:

– Сломать ей шею, господин?

– Конечно, нет, скотина! Я заплатил за нее слишком много куаров. Нет, пусть она… – Анхель задумчиво возвел глаза к расписному потолку. – Пусть вылижет ковер дочиста. Языком пусть вылижет. Весь ковер, каждый волосок. Ты проследи. А будет кочевряжиться, ломай ей пальцы на руке. Да по одному ломай, не все сразу, а то знаю я тебя – наделаешь дел, а я потом на маге разорюсь лечить ее… Да, и еще: воды ей не давай! Ты все понял? А я пока пойду в библиотеку, выпью вина. Заодно узнаю, где там мои корзины… Что ты стоишь, бестолочь? Подай мне халат, скотина.

18

Когда Анхель вернулся в опочивальню, ковер сиял чистотой. Наложница стояла на коленях и баюкала правую руку. По ее щекам текли слезы. Чуть в стороне равнодушно возвышался Тырг и медленно двигал нижней челюстью, бесконечно пережевывая воздух, как жвачку. При виде хозяина девушка вздрогнула, поспешно убрала руку за спину и низко склонила голову.

– Хм, я вижу, тебе удалось справиться с ней, Тырг. – Анхель подошел к девушке. – Теперь ты знаешь, что нужно сказать?

– Да, господин, – еле слышно прошептала она.

– Ну, так говори!

– Спасибо за урок, господин.

– Громче!

– Спасибо за урок, господин. Простите, что вам пришлось напрягаться, избивая меня и… – Она замолчала. Душившие ее слезы мешали говорить.

– Ну!

От окрика девушка вздрогнула и забормотала:

– Я рада исполнить любое ваше желание, господин.

– Хорошо, еще что?

– Я… мечтаю разделить с вами ложе, господин.

– Так и быть. Пожалуй, я позволю тебе лечь со мной, если очень попросишь. – Анхель довольно рассмеялся. – Ладно, встань… Фу! Да от тебя воняет блевотой! Ты вся грязная. Лицо в крови. Прилипшая шерсть от ковра. Нет, так не годится. Придется снова наказать тебя, чтобы научить содержать свое лицо и тело в чистоте.

– Нет! Умоляю вас, не надо! – Наложница рухнула в ноги истязателю. – Прошу вас! Меня вырвало, когда вы изволили бить меня в живот! Я не виновата! Вы не велели давать мне воду, поэтому я не смогла привести себя в порядок!

– Ты хочешь сказать, что это я виноват? – притворно нахмурился Анхель, откровенно наслаждаясь ужасом наложницы.

– Нет! Я не знаю! Прошу вас! Не надо!

– Я и сам не хочу, но придется все же преподать тебе урок. Сколько пальцев сломал тебе Тырг?

– Три.

– Хорошо, это не очень много. За три пальца маг дорого не возьмет. Пожалуй, я смогу позволить себе еще немного трат…

19

Наложница закричала так, что ее крики разнеслись по всему дому. Находящиеся на кухне две женщины вздрогнули и переглянулись.

Одна из них, Ангелика, мыла посуду. Ангелику можно было бы назвать молодой и привлекательной, если бы не обильная седина в каштановых волосах и не уродливый, заживший рубцами ожог на правой части лица.

Услышав крик наложницы, Ангелика уронила мочалку в бак, наполненный мыльной водой. Мочалка пустила пузыри и затерялась среди грязных тарелок.

– Опять кричит… Бедная девочка! Что же он там с ней вытворяет, зверь?

– А то ты не знаешь, что, – откликнулась вторая женщина, толстая пожилая кухарка Торина. – Или уже забыла, как сама глотку рвала? Полгода еще не прошло. Забыла? Я так до сих пор твои крики помню!

Одной рукой Торина помешивала соус в стоявшей на очаге кастрюльке, а в другой держала глиняную чашку со сладкой водицей, из которой то и дело отпивала по глоточку. У Торины недавно обнаружилась тяжелейшая форма сахарной болезни. Анхель вызвал было мага-целителя, но тот запросил за лечение столько, что купец посчитал более выгодным дождаться смерти Торины, а потом купить новую кухарку. Маг определил Торине с полгода жизни и посоветовал пить сладкую водицу. Дескать, помочь не поможет, но месячишко отсрочки даст.

Наложница закричала вновь.

– Не могу я это слушать! – Ангелика зажала уши руками. – Что ж он творит, гад!

Внезапно характер звуков изменился – казалось, в спальне крушат мебель. Коротко вскрикнул мужчина, Анхель или Тырг, не понять. Снова шум, будто разбили стекло.

– Зеркало, что ли, – пробормотала Торина. Зеркало в спальне господина Анхеля было дорогое, из таррединского стекла, триста куаров, не меньше. – Великие Боги, что они там делают?!

– Пойдем, посмотрим, – предложила Ангелика.

– С ума сошла, – замахала руками Торина. – Заметит, прибьет.

Имелся в виду господин Анхель. В разговорах между собой слуги частенько говорили о хозяине безлично.

– Мы осторожно.

Ангелика решительно вытерла мокрые руки о фартук и на цыпочках вышла из кухни. Кухарка помедлила, сняла соус с очага и пошла за ней. У лестницы обе застыли, прислушиваясь.

– Вроде тихо, – прошептала Торина. – Вернемся на кухню, а?

Не отвечая, Ангелика пошла вверх по лестнице и вскоре исчезла в хозяйской опочивальне. Торина услышала ее короткий крик, перешедший в сдавленное мычание, словно кто-то зажал ей рот, потом какую-то возню, голоса. А спустя мгновение Ангелика появилась на лестнице, возбужденно замахала руками и зашептала еле сдерживаемым от волнения голосом:

– Иди же скорее, помоги нам!

– Помочь?.. Вам?.. Кому это «вам»?

– Не ори, – перебила Ангелика. – Поднимайся сюда.

Кухарка тяжело потопала по лестнице, приговаривая:

– Смилуйтесь, Всемогущие Боги… то есть Темные Небеса, охраните детей ваших от невзгод и напастей…

– Да тихо ты, – цыкнула на нее Ангелика и посторонилась, пропуская в спальню.

– Ох! – Торина всплеснула руками и вытаращила глаза, разглядывая следы побоища: поломанную мебель, сорванный прикроватный балдахин и разбитое зеркало.

– Ах! – Этот возглас относился уже к мертвому, переломанному, словно уродливая гигантская кукла, Тыргу.

– А-а-а! – Кухарка заметила мертвого Анхеля. Глаза хозяина были широко раскрыты, лицо посинело от удушья, а разинутый рот оказался забит песком.

– Торина, не стой столбом, – раздраженно окликнула Ангелика. – Помоги нам положить его на кровать.

– Кого «его»? – начала кухарка и осеклась.

Около кровати на полу лежал окровавленный некто, отдаленно напоминающий человека, а рядом сидела наложница-таррединка и гладила его по щеке. Торина подошла поближе, склонилась над лежащим. Разглядела небольшие серебристые рога, рассмотрела тяжелые, нечеловеческие черты лица, заметила обрывки похожих на пергамент крыльев…

– Это же… Великие Боги! Это же Проклятый! – ахнула Торина и попыталась оттащить глупую таррединку в сторону. – Это враг! Надо бежать в Святилище и рассказать о нем священникам.

– Нет! – ощетинилась наложница, вырываясь. – Нет! Вот он враг, – она указала на Тырга. – И он враг, – жест в сторону мертвого Анхеля. – А Миссел друг.

– Кто?

– Он назвал ей свое имя, – пояснила Ангелика.

– Да, – кивнула таррединка. – Когда скот Тырг по приказу мерзавца Анхеля истязал меня, я почти теряла сознание от боли. Я кричала и умоляла, а этот подонок Анхель лишь смеялся… – Она всхлипнула. – А тут вдруг появился он, Миссел… Дальше я плохо помню, все произошло очень быстро. Помню только, что Анхель задыхался и хрипел, пытаясь разодрать себе шею и грудь ногтями, а изо рта у него сыпался песок… А Тырг бросился на Миссела, они дрались, потом Тырг затих… А Миссел подошел ко мне. Он был такой страшный, весь в крови, на месте глаза дыра, да еще рога на голове… Я чуть не умерла от ужаса, а он улыбнулся и сказал: «Не бойся, девочка. Меня зовут Миссел». А потом вдруг упал на пол и потерял сознание.

– Давайте положим его на кровать и попытаемся привести в чувство, – предложила Ангелика.

– Но он же Проклятый, – возмутилась Торина. – Надо донести на него.

– Нет! Я не позволю тебе, – насупилась таррединка.

– В самом деле, Торина, – поддержала ее Ангелика. – Какая разница, кто он? Бог ли, Проклятый… Главное, он единственный, кто заступился за одну из нас! Ты сама недавно вспоминала мои крики. Ты спрашивала, не забыла ли я… – Она горько усмехнулась и потерла рукой шрам-ожог. – Тогда мы еще молились Богам, но разве хоть один из них появился здесь, в этой спальне, чтобы защитить меня? А сейчас у нас Темные Небеса. Нам твердят, что они – наше спасение. Но разве это Небеса спасли сегодня таррединку от мучений? Нет! Это сделал он, – Ангелика указала на Миссела. – И мне плевать, что он Проклятый!

Торина схватилась за голову:

– Ты сама не понимаешь, что говоришь, дуреха!

– Понимаю. Очень хорошо понимаю. – Ангелика умоляюще взглянула на кухарку. – Тебе же не надо ему молиться, просто помоги! К тому же если ты донесешь на него, священники Темных Небес могут обвинить нас в связи с ним. Поди объясни, почему он оказался именно в нашем доме. Может, мы поклонялись Проклятым, поэтому он к нам и пришел? Да еще труп хозяина. Как мы объясним убийство господина Анхеля?

– Это не мы, это все он, – забормотала Торина.

– Как будто священники будут разбираться, кто. Не забывай, мы всего лишь наложницы. Рабыни. Вещи. Священникам проще казнить нас, чем выяснять, связаны мы с Проклятыми или нет.

Торина повздыхала, поохала, но была вынуждена признать ее правоту. Вдвоем с Ангеликой они подняли показавшееся неподъемным тело Проклятого. Таррединка сунулась было им помогать, но Торина цыкнула на нее:

– Куда ты с переломанными пальцами! Сама, смотри, в обморок не упади!

Кое-как они уложили Проклятого на кровать. Он застонал, но в себя не пришел.

– Я принесу воды, надо смыть с него кровь, – сказала таррединка. – Не беспокойся, я одной рукой принесу, – успокоила она кухарку и поспешила к дверям, но по дороге не удержалась и плюнула на труп ненавистного хозяина.

Торина переглянулась с Ангеликой.

– Ты понимаешь, что нас так и так ждет смерть? – спросила кухарка. – Как только станет известно, что господин Анхель убит, нас казнят.

– Может, и нет. – Ангелика попыталась унять нервную дрожь, но не смогла и громко лязгнула зубами. – Надо просто половчее спрятать трупы. Сжечь, а пепел развеять… Скажем, что хозяин внезапно уехал. Куда, мы не знаем.

Торина покачала головой, подумав, что трупы «половчее» спрятать не так-то легко. Маг-розыскник очень быстро обнаружит, куда именно «уехал» хозяин. Для мага не составит труда разыскать следы – даже крупицы пепла сожженных тел.

А еще она подумала, что ей самой так и так оставалось жить всего несколько месяцев, а вот глупых девчонок жалко до слез.

– Ангелика, ты хоть успела спросить эту таррединскую дуру, как ее зовут?

– У нее такое чудное имя – Рейната.

– Рейната по-тарредински значит радуга, – внезапно произнес Проклятый и открыл единственный уцелевший глаз.

– Вы очнулись! – обрадовалась таррединка, вбегая в комнату. Лицо ее было чисто вымыто, волосы кое-как приглажены, но разбитые губы и опухший нос красноречиво напоминали о побоях. В здоровой руке она несла небольшой ковшик с водой. – Сейчас я оботру вас, господин.

– Мне бы попить, – попросил Проклятый. – И поспать. Но, прежде всего, перевяжи мне, пожалуйста, запястья, да покрепче. А все остальное потом, ладно?

– Как скажете, господин, – кивнула таррединка. – Сейчас принесу вина.

– Не зови меня господином, я просто Миссел. – Проклятый через силу улыбнулся. Удары «Короны» пронзали тело при каждом слове, ему с трудом удавалось совладать с накатывающей слабостью и темнотой. – Не надо вина, Рейната, я попью воды из ковшика, если ты мне поможешь… Кстати, у тебя красивое лицо, когда ты не плачешь… Вот только сейчас тебе больно, у тебя сломаны пальцы, но я вылечу тебя… И вас, мадам. – Он допил воду и посмотрел на кухарку. – У вас последняя стадия сахарной болезни, но не пугайтесь, это дело излечимо… Я… посплю… а потом… вылечу… вас… обоих… обязатель…

Миссел не договорил. Он спал.

20

Утром во дворце Бовенара царил переполох. Стражники тщательно прочесывали дворец: от подвалов до тронного зала, от конюшен до караулки у ворот.

Мюрр, Творец и Бовенар находились в малой библиотеке и ждали. Наконец, прозвучал доклад капитана:

– Весь дворец обыскали. Беглец не обнаружен.

Творец кивком отпустил стражника и повернулся к Мюрру.

– И где, по-твоему, он может быть?

– Давайте подумаем… Предполагалось, что Песчаный Дух выберется за ворота и заберется в телегу к горшечнику, который поджидал его на улице. Горшечник – наш человек. Он должен был «помогать» Мисселу, а заодно и контролировать его… Горшечник прождал до утра, а потом пришел ко мне с вопросом, ждать ли дальше или уезжать… Кстати, он заметил, что из малой калитки ночью выезжала телега с корзинами. И если Песчаного Духа нет во дворце, значит, он был в той телеге. Остается узнать, что за телега…

– Это я беру на себя! – перебил Бовенар и хлопнул в ладоши.

Тотчас в библиотеку вбежал слуга.

– Быстро собери всех в тронном зале, – приказал Бовенар и посмотрел на Творца. – Вы не успеете сосчитать до десяти, как я скажу вам, куда направилась та телега с корзинами.

21

Проснувшись, Миссел обнаружил себя лежащим на мягкой кровати в разгромленной незнакомой комнате. Рядом на полу, свернувшись калачиком, спала совсем еще юная обнаженная девушка-южанка с коричневой кожей и длинными черными волосами. Дальше возле двери в единственном уцелевшем кресле похрапывала толстая, в летах, женщина в темном домотканом платье, переднике и съехавшей набок поварской косынке. Рядом на ковре сидела и дремала еще одна девушка, вроде и молоденькая, но в ее каштановых волосах отчетливо виднелись седые пряди, а лицо уродовал старый, заживший рубцами ожог.

Миссел напрягся, пытаясь вспомнить, кто эти женщины и как он оказался среди них. Но мысли путались. Резкая, выматывающая боль, причиняемая «Короной», мешала сосредоточиться. Он осторожно шевельнул перевязанными руками, проверяя, срастаются ли кости. Да, процесс пошел, но до полного выздоровления еще далеко.

Выздоровления… Ага… Вроде он собирался кого-то лечить, как проснется…

Песчаный Дух еще раз внимательно оглядел трех женщин. В лечении нуждаются все три. Причем две из них явно покалечены людьми, а у третьей приобретенная болезнь, но сильно запущенная – на последней стадии. На нее уйдет больше всего сил, поэтому ее нужно лечить в конце, решил Миссел и вдруг спохватился: это невозможно! Пока у него на голове «Корона», о магии, а значит, и о лечении можно забыть.

«Корону» необходимо снять, и как можно скорее. Вот только как? Нужен помощник.

Песчаный Дух с надеждой взглянул на женщин, надеясь обнаружить у них хоть малейшие способности к магии. Нет. Глухо. Что же делать? Где найти способного к магии помощника, который к тому же лояльно относится к Проклятым? Ведь изменить сейчас свой облик Миссел не в состоянии – для подобных действий нужен доступ к магической силе, а его надежно перекрывает «Корона». Получается замкнутый круг.

К тому же есть еще одна сложность. Его побег, скорее всего, уже обнаружен. Беглеца ищут. И наверняка скоро узнают про телегу с корзинами, а значит, надо срочно уходить.

Песчаный Дух попытался осторожно встать, чтобы не разбудить спящих женщин. Тотчас ударила болью «Корона». Миссел застыл, пережидая боль, и почувствовал на себе чей-то пристальный взгляд. Он повернул голову. Толстая женщина в переднике проснулась и настороженно смотрела на него.

– Спасибо, что не выдали меня, мадам, – тихо сказал Песчаный Дух.

– Я собиралась, – сердито буркнула женщина, – но девчонки не позволили. Так что благодарите их, не меня.

Миссел промолчал – берег силы. Каждое произнесенное им слово, вызывало эхо жгучей боли, и ему приходилось прикладывать неимоверные усилия, чтобы скрывать ее от посторонних глаз.

– Вы проснулись, господин? – Южанка поднялась с пола и застыла в почтительном поклоне перед Мисселом. – Чем я могу помочь вам?

– Рейната, – вспомнил ее имя Проклятый, – ты уже помогла, спасибо. Ты очень хорошо перевязала мне запястья.

– Это не я, это Ангелика, у меня не получалось одной рукой… – Она на миг запнулась, а потом решительно сказала: – Моя жизнь и мои мысли отныне принадлежат вам, господин!

Кухарка недовольно крякнула:

– Вот дура девка! Приносить клятву верности Проклятому!

Таррединка в ответ упрямо нахмурилась. Кухарка покачала головой и язвительно добавила:

– Ты бы оделась, что ли. Хватит уже трясти своими прелестями у него перед носом.

Таррединка вспыхнула от смущения и одновременно задрожала от обиды. Миссел деликатно отвернулся и самым ласковым тоном, на который был способен, произнес:

– Не волнуйтесь, дамы, у меня повреждены глаза, так что я все равно почти ничего не вижу.

Зашевелилась, просыпаясь, третья женщина – с ожогом на лице.

– Ангелика, – обрадовалась южанка, – ты не знаешь, где я могу взять одежду?

– А? – Женщина зевнула, окинула взглядом комнату. Увидела Миссела, лежащие на полу трупы и простонала: – Так это был не сон! – Она вцепилась в руку кухарке. – Мы влипли, да, Торина? Что же теперь с нами будет?!

– Хватит ныть! – резко осадила ее Торина. – Иди лучше с Рейнатой, покажи ей, где она может одеться.

Когда девушки ушли, кухарка повернулась к Проклятому.

– А вы…

– Не волнуйтесь, мадам, я уже ухожу, – перебил Миссел.

– Вот как! – Торина горько усмехнулась, посмотрела на труп хозяина, а потом возмущенно уставилась в лицо Проклятому. – Значит, вы сейчас спокойно уйдете… А вы не подумали, что потом будет с ними? – Она кивнула на дверь, за которой исчезли Рейната и Ангелика. – Эти девочки хлебнули много горя, им несладко жилось, но – жилось! А теперь из-за вас их казнят!

– Из-за меня? – переспросил ошарашенный ее напором Миссел.

– Конечно, из-за вас. Ведь это вы убили господина Анхеля!

– Но я хотел помочь Рейнате. Этот ваш господин Анхель… Вы даже представить себе не можете, мадам, что они тут вытворяли с ней!

– Вы хотели помочь. Я понимаю. – Торина несколько смягчилась. – Но ваша помощь станет причиной гибели двух глупых девчонок. Если в вас есть хоть что-то человеческое, исправьте то, что натворили. Не позволяйте двум дурочкам пожертвовать ради вас жизнями!

Несколько мгновений Миссел молчал, опустив голову. Да, она права. Как только обнаружится гибель хозяина, рабынь казнят – так, на всякий случай казнят. Никто не захочет разбираться, виновны они или нет.

Песчаный Дух горько пожалел, что вмешался, поддался порыву, послушался своего сердца, которое требовало защитить несчастную девочку от издевательств. Защитил, называется. Надо было не вмешиваться, а отлежаться тихонько в уголке и идти дальше. Да, вмешавшись, он совершил ошибку. Но если теперь он останется в этом доме еще хоть на мгновение, это тоже будет ошибкой. Ведь его наверняка уже ищут и вот-вот найдут, а тогда их всех все равно ждет смерть. Эти женщины при любом раскладе уже мертвы. А у него, если он уйдет прямо сейчас, есть шанс уцелеть. Крохотный шанс, но есть. И дело здесь даже не только в самом Мисселе. Речь идет о тысячах дейвов – мужчин и женщин – всех тех, кто неминуемо погибнет, если он не успеет предупредить Проклятых о вероломстве Богов.

Песчаному Духу вдруг показалось, что он стоит перед огромными весами, на одной чаше которых лежат тысячи жизней, а на другой всего три.

Да, всего-навсего три. Жизнь юной таррединки, которую торговцы рабами выкрали прямо из дома – бедного, но свободного стойбища овцеводов. Жизнь пожилой кухарки, находящейся на последней стадии смертельной болезни. И жизнь переломанной людьми и судьбой наложницы, красота которой сменилась уродством по прихоти перестаравшегося садиста.

Миссел твердо взглянул на кухарку уцелевшим глазом.

– Ладно, я попробую что-нибудь придумать… Мне бы сейчас не помешал помощник, хоть чуть-чуть сведущий в магии… Кстати, в доме кроме вас троих еще кто-нибудь есть?

– В самом доме нет. У господина Анхеля еще есть два конюха, но они живут при конюшне и без зова хозяина сюда не сунутся. Еще есть приказчики, они живут на втором этаже торговой лавки. Она расположена на соседней улице. Кто-то из приказчиков сюда придет обязательно, если господин Анхель после обеда не появится в лавке.