Текст книги "Вирус Зоны. Предвестники выброса"

Бойцы посмотрели на него, медленно убирая улыбки с лиц. Тот, что был с обрезом, перехватил оружие и ткнул дулом в спину следопыта.

– Баклан, запихай ствол себе в одно место и дай мне докурить, пока я добрый, – процедил Лемур.

– Я схожу, – подал голос Рубец и выдвинулся вперёд. – У моего друга сегодня очень тяжёлый день. Давайте я встречусь с вашим вожаком и всё ему объясню.

– Никакой ты мне не друг, – произнёс следопыт, продолжая смотреть за горизонт.

Рубец ничего не ответил и вместе с одним из бродяг зашёл внутрь, откуда раздавались звуки музыки и чьи-то приглушённые голоса.

Впервые за день Лемуру хотелось побыть в одиночестве, переварить всё произошедшее за утро и решить, что делать дальше.

Он присел на деревянную ступень и задумался.

Думал про Серафима, про погибшего Танка и всю его группу. Даже про Шелеста. И про Неона, до последнего вздоха прикрывавшего уже погибшую группу.

От грустных мыслей его отвлекла упавшая на лицо тень. Рядом тяжело опустился Рубец.

– Держи.

Лемур поднял тяжёлый взгляд на своего компаньона, протягивающего ему новую пачку «Мальборо».

– Благодарю.

– Знаешь, зря ты нагрубил этим милым людям, – сказал напарник, разминая колени. – Люди они хорошие и отзывчивые. Кстати, об их вожаке. Ты никогда не догадаешься, кем он был в прошлом.

– Не догадаюсь, потому что мне неинтересно, – произнёс Лемур.

– Хребет его зовут. Помнишь, когда сталкеры подняли революцию против «Штаба»? Так вот…

– Не интересно, – отрезал Лемур.

Рубец замолчал. Он понял, что так диалога не добьётся, и начал издалека:

– Я узнал про расстановку сил и ситуацию на болотах в целом – бандит Хобот не просто какой-то лох с подворотни. Это серьёзный криминальный авторитет, который фактически подмял под себя весь район.

Следопыт продолжал хранить молчание.

– Ещё кто-то из местных видел, как упала церковь. Я сказал, что мы к этому отношения не имеем. И легенду подходящую состряпал. Старик вроде бы поверил, так что с этим полный порядок.

На лице агента появилась самодовольная улыбка. Что же, дурить головы людей – это всегда был его конёк.

– Что с Серафимом? Его вылечат?

Рубец слегка замялся.

– Он потерял слишком много крови, но доктор говорит, что поставит его на ноги. Правда, ходить без костыля парень уже не сможет.

Лемур устало кивнул. Хотя бы останется жить.

– И что ты планируешь делать дальше? Чего хочешь?

– Я? – Сталкер покрутил пачку сигарет и спрятал её в карман. – Дождусь, когда Серафим оклемается, и уйду с ним из Зоны.

– Вот так просто? – удивился Рубец.

Он выдержал паузу и коротко кивнул:

– Это твоё право. Я, правда, надеялся, что ты поможешь мне разобраться во всём этом.

Сталкер посмотрел на него косым взглядом:

– Какой в этом смысл?

– Разве ты не хочешь вернуть всё как было? Восстановить группу.

– «Явлению» конец. Его уже не вернуть.

Рубец замялся, но продолжил:

– Отомстить за своих товарищей. На худой конец, спасти себя и Серафима. Ты же понимаешь, что те, кто сделал это, не остановятся на достигнутом.

– Послушай, Рубец, – произнёс Лемур и вздохнул, – я уже сыт по горло этой Зоной. Если меня хотят убить – значит, убьют. Это лишь вопрос времени. Но это моё время. И я не хочу тратить его на бессмысленные разгадывания чужих секретов. Я хочу просто отдохнуть от всего этого.

Напарник ничего не ответил и оставил сталкера наедине со своими мыслями. Хлопнул его по плечу и поднялся на ноги:

– На закате Всплеск обещают.

– Пережду его в машине.

– Уверен? – усомнился Рубец. – Думаю, Серафим хотел бы увидеть тебя, когда очнётся.

Он пожал плечами и ушёл в импровизированный бар. Лемур вспорол новую пачку сигарет и остался сидеть на ступени.

* * *

Вечером народу на старой насосной станции заметно прибавилось. Бродяги пережидали Всплеск в единственном в окрестностях баре под названием «Чехол».

Первое, что Лемуру бросилось в глаза, это спартанские условия заведения. Достаточно тесная комнатка, где едва умещались с десяток человек. В помещении царил полумрак, свет фонарей и керосиновых ламп не до конца справлялся с тьмой. По углам просматривались разостланные матрацы, на которых перебрасывались в картишки полулежащие люди в простых сталкерских комбинезонах. Справа слышались звуки ненастроенной гитары и тяжёлое дыхание бродяг, пребывавших в процессе духовного поиска.

На весь зал нашлось только четыре импровизированных стола, каждый из которых был занят кучкой бродяг. Темы у ветеранов были обычные: Барьер, бандиты, хабар.

– Надо с бандитами что-то решать, они уже всю долину в кольцо взяли, – взволнованно сообщил один из подвыпивших бродяг и ударил кулаком по столу.

– Ты в одиночку, что ли, это делать собрался, умник? – ответил его напарник, заговорщицки озираясь. – Дерзай, только я бы против Хобота лишний раз языком не молол.

– Боишься? – презрительно спросил первый.

– Стукачей и засланцев полная Зона, – второй разлил по стопке водки. – У Хобота своих людей на болотах полно. А ты знаешь, куда попадают все неугодные бандитам.

– Концлагерь, – тяжело протянул первый и махнул стопку.

– Именно, в концлагерь.

– А всё-таки, если накопить прилично денег, можно и бравых ребят в Зоне нанять и дать бой этим ублюдкам.

У дальней стены располагалось что-то вроде барной стойки из ржавых бочек и старой сетки, за которой стоял пожилой жилистый мужик, облачённый в экспериментальный образец военного экзоскелета.

Внешность этого человека была очень уж отталкивающей: колючий, острый взгляд, впалые бледные щёки. Человек внимательно следил за присутствующими. Сразу видно – хозяин заведения. И кличка говорящая – Хребет.

Другой столик, ближе ко входу, занимали подозрительные личности в тёмных маскхалатах. Всего их было четверо – один мужик средних лет, остальные помоложе. Тот, что постарше, почти сразу поманил к себе Лемура рукой.

– Мир тебе, бродяга, – сказал он ровным голосом. – Ты сегодня привёл безногого пацана?

– Допустим, – ответил сталкер.

– Тут в баре сейчас все про вас говорят, – продолжил незнакомец. – Про тебя и кента твоего, что с тобой пришёл. Уважают.

– Он мне не кент, – отрезал Лемур.

– Как скажешь. Только я же не слепой – у вас на морде написано, что вы не простые старатели, – хитро сощурился человек.

– Чем-то обязан или поболтать захотелось? – Лемур поднял бровь.

– Люблю прямых людей, – незнакомец довольно потёр ладони. – Снаряга не интересует?

Сталкер искоса глянул на него, а мужик продолжил:

– Вы с тем хмурым парнем к глубокому рейду готовитесь, это сразу видно. А я могу наводку на кольчугу хорошую дать.

– С чего ты взял, что я к чему-то готовлюсь?

– Так приятель твой сказал. Да и повторюсь – вы, братцы, не такие простые, какими кажетесь.

– Даже если и так, хочешь сказать, на чёрном рынке серьёзные доспехи появились? – спросил Лемур.

– Да.

– И сколько они стоят?

– Этого я не знаю. Известно, что торгуют ими чёрные копатели.

– Не понимаю, о чём ты, – признался сталкер.

– О тайном рынке в Аппендиксе.

– Не может этого быть, – отмахнулся следопыт. – Там же всё вокруг химией заражено.

– Вот именно. Поэтому там и охрана не нужна. Новички и отморозки туда, само собой, не сунутся. А вот элита, имеющая противохимические препараты и скафандры, там завсегдатаи. Там и цены повыше, и товар совсем другого уровня.

Лемур быстро сообразил, что к чему, и скривился.

– Ясно. И почём твои новые лекарства?

Мужчина улыбнулся и вывалил на стол несколько пачек таблеток непонятного изготовителя.

– Из медицинского набора западных спецслужб. В наших краях вещь новая и очень редкая. Здесь тебе и противохимические, и болеутоляющие препараты последнего поколения.

Сталкер бросил короткий взгляд на вываленное добро и отмахнулся.

– Спасибо, но я откажусь.

– Подумай, чёрные копатели много всего интересного продают.

– Оставь свои байки для кого-нибудь другого.

За угловым столиком сидел слегка выпивший Рубец. Многие переживали Всплеск в состоянии алкогольного опьянения. Некоторые и вовсе принимали наркотики. Проще переносится.

– Всё-таки решил остаться в лагере себе подобных?

– Не могу бросить Серафима, – проворчал бродяга.

Напарник не ответил. Вскоре посетители бара засуетились и наглухо заперли все окна и двери.

И тут началось. Свет мигнул и погас, в висках заломило, резко закружилась голова. К горлу тугим комом подскочила тошнота. Низкочастотный гул, нарастая, заполнил зал. Сердце гулко застучало, набирая обороты, потом мощный толчок сотряс деревянные стены, и здание затряслось как при сильном землетрясении. Со столов попадали бутылки, со стены свалилась картина и висевшее на гвозде ружьё. Рухнула на пол и лампа.

Деревянный пол под ногами начал ходить в разные стороны. Местами между досками появлялись щели, из которых просачивался багровый свет. Некоторые сталкеры повалились без сознания. Кто-то застонал от нахлынувшей боли в висках или боевых ранах. Но сильнее всего досталось тем, у кого были проблемы с зубами. У этих несчастных сводило едва ли не всю челюсть.

Вдруг раздался ещё один сильный гул, а после этого резкий грохот, от которого из ламп полетели искры; и Лемур отключился.

Сознание покинуло его всего на несколько секунд, но, когда он очнулся, всё было тихо. Света не было. Сплошной мрак. Из разных углов были слышны стоны и чьи-то возгласы. Кто-то открыл дверь и впустил свежий воздух в помещение.

– Кузбасс, что там стряслось? – хозяин заведения зажёг керосиновую лампу.

Его голос был твёрдым и решительным. Наверняка из бывших военных. Возможно, даже дезертир.

– В крышу молния ударила, походу, – ответил парень снаружи. – Проводка вся погорела.

Бродяги засуетились. Кто-то громко выругался. Выражение лица хозяина в свете огня от лампы выражало растерянность.

– Керосинки зажигайте, раньше и без этого добра пережидали, – решил он.

Спустя какое-то время в помещении стало светлее – в ход пошли свечки, а кто-то даже запалил огонь в бочке.

Рубец, хоть и выглядел не лучшим образом, пришёл в себя быстрее большинства бродяг.

– Может, выпьем? – предложил он.

Лемур не отказался. Хорошего пива он, и правда, давно не пробовал. А в свете последних событий напиться ему просто было необходимо.

Рубец сходил к стойке и вернулся с четырьмя бутылками «абаканского». Удивительный факт, но в Новосибирской Зоне палёный алкоголь практически не встречался. Даже будучи в самом Новосибирске, Лемур не был до конца уверен, что пьёт не очередную отраву; то ли дело в Зоне. Да и в Зоне оно заходит намного лучше.

– За что пьём? – спросил детектив.

– За погибших, – ответил Лемур и сразу же сделал крупный глоток.

– Поддерживаю.

Выпили. Сталкер слегка помрачнел, а Рубец, пристально глядя ему в лицо, спросил:

– Не надумал помочь мне?

Лемур молчал. Внутри у него происходила борьба. Желание отомстить и вернуть престиж «Явления» не давали покоя. К тому же подначивало сталкерское прошлое, чего бродяге не хватало даже в группе. Но гордость и давнее желание отойти от дел и покинуть Зону раз и навсегда выступали против.

– До сегодняшнего дня я не ценил этих ребят, – сказал Лемур, сжимая бутылку и глядя вниз, на дощатый пол. – А сейчас я понимаю, что потерял друзей.

– Не всех, – напомнил Рубец.

– Всех, – резко отрезал сталкер. – Я не первый год в Зоне, и все мои партнёры и товарищи давно отдали душу этой проклятой земле. Ни один не вернулся за Периметр.

Детектив не ответил. Он понимал, что хотел сказать Лемур, и тяжело вздохнул.

– Остался только Серафим, и он стал калекой. Нет, Руб, не хочу, надоело видеть смерти близких вокруг себя.

Напарник немного отодвинулся от него:

– Что же, я не стану препятствовать.

– Я должен вывезти его живым, – словно оправдываясь, повторил бродяга.

– Понимаю.

Следопыт выждал паузу и спросил:

– Когда уходишь?

– На рассвете. А что? Есть какая-то зацепка? – В глазах сталкера мелькнул огонёк интереса.

– Какая разница, ты же отошёл от дел.

– Вопрос снят.

Сталкер отхлебнул ещё пива. Некоторое время они сидели молча.

С каждой минутой на душе у Лемура становилось всё тяжелее. Он всё больше начинал жалеть о своём решении и чувствовал, что поступает неверно. Где-то внутри себя он даже надеялся, что детектив вновь начнёт его упрашивать. Однако тот молчал.

Рубец сделал вид, что не понял, почему изменилось выражение лица бродяги. Наступившее молчание нарушил подошедший старик в коричневом балахоне – доктор:

– Привет, мужики, свободно? – спросил он томно.

– О чём речь, отец, падай, – Лемур мотнул головой на пустой табурет.

Местный целитесь посидел неподвижно, затем расправил плечи и шумно вздохнул. Бродяги покосились на него с удивлением.

– В общем, буду краток. Это по поводу вашего товарища.

Целитель стал что-то в красках расписывать о сложности ситуации. Лемур, почти не слыша его слов, прикрыл глаза и взялся за голову.

– Мне бы артефакт какой или нормальную медицинскую аппаратуру, – пожаловался старик.

– Сколько он ещё протянет? – спросил Рубец.

– Неделю, думаю, протянет, – доктор поднялся с табурета и, направляясь к выходу, добавил: – Извините, мужики. Я сделал всё, что мог.

Рубец покивал, прислушиваясь к своим мыслям, и лукаво улыбнулся.

– Вставай. Нужно кое-что проверить, – сказал он уверенно.

– В смысле? Куда? – взвился Лемур.

– Вернёмся в церковь, пока темно – самое время.

– Зачем ещё? – оживился бродяга.

– Ты хорошо запомнил аномалию, которая сегодня была? Что скажешь?

Лемур поднял брови:

– Не понимаю. Ну, «клеть», причём здоровее, чем обычно.

Рубец начал постукивать по экрану ПДА ногтем. Его настроение слегка улучшилось.

– Какие артефакты производит «клеть», помнишь?

– Издеваешься? – искоса глянул на напарника Лемур.

Как известно, артефактов в Новосибирской Зоне практически не осталось. За всю свою сталкерскую карьеру Лемуру лишь раз удалось увидеть фото редкого экземпляра, да и то благодаря тесной дружбе с военными и учёными. Но что-то внутри подсказывало, что его собеседник мыслит в верном направлении.

Получить артефакт, способный вылечить Серафима, было сейчас пределом желаний Лемура.

– Ну, «холодный якорь», например, – вспомнил он.

Рубец не ответил, глядя на него с ожиданием и доброй, ободряющей улыбкой. Лемур напряг память: перед глазами возникли образы данного артефакта.

– Погоди-ка… – начал он.

Рубец протянул ему свой ПДА, на экране которого высветилась фотография «холодного якоря».

Сталкер моргнул раз десять, прежде чем смог заговорить.

– Стоп, я ведь его уже видел. – Бродяга напряг память, и вдруг его осенило: – Секунду! Сегодня утром, как раз когда отряд нарвался на аномалию!

– Верно, – кивнул Рубец, пряча коммуникатор. – Ты стал свидетелем рождения нового артефакта.

– Не понимаю, как это возможно? Хабара в Зоне же почти нет, только малые крохи, и их скрывают вояки!

– Это только подтверждает мою догадку, – торжественно сказал Рубец. – Лемур, аномалия, на которую вы нарвались, была создана искусственно.

– Что? Как?

– Это я и должен выяснить, в Департаменте случилось то же самое – кто-то воссоздал искусственное природное отклонение – аномалию «пламя» прямо в здании.

Сталкер округлил глаза, переваривая услышанное.

– Почему ты раньше мне не сказал? – спросил он, не находя других слов.

– Ты не спрашивал и не очень-то слушал, – ответил детектив уклончиво.

Он поднялся со стула и накинул на себя куртку.

– Я же просто осёл – не догадался сразу, что «клеть», на которой вы подорвались, из той же партии, что и «пламя». Теперь нет никаких сомнений, что вас подставили те же люди, что совершили теракт в штабе Департамента.

Сталкер смотрел на него с изумлением. Рубец закинул винтовку на плечо и позвал:

– Чего расселся, ты хочешь спасти своего друга или нет? Тогда пошли скорее.

Бродяга сорвался с места, и через мгновение оба покинули бар.

Они уже не видели, как почти сразу вслед за ними, накинув капюшон на голову, ушёл ещё один сталкер.

Глава 3
ЧП на Периметре

«Осторожно, мужики! В подвале капкан! Смотрите себе под ноги».

Написано над входом в заброшенный домик

Окрестности Периметра и другие места

Конец октября

За час до Всплеска на Барьере было тихо.

Разумеется, тишина на Периметре была относительная в условиях близости к аномальной территории. Ну как может быть тихо на границе Зоны, да ещё и перед Всплеском? Часовые на башне покинули посты, доверив охрану автоматическим турелям. Всем патрулям поступил приказ о срочном возвращении и последующем докладе о малейших изменениях. Радиоэфир оповещал о прибытии той или иной группы в заданный сектор, а также о скором приближении Всплеска. Хотя патрули редко не поспевали до контрольной точки, рядовой Роман Умеров серьёзно беспокоился.

За несколько месяцев службы он успел привыкнуть почти ко всему. Попав в патруль, он уже сталкивался со многими сложностями и представлял, насколько сильно может затянуться поездка. Освоился Умеров поразительно быстро и уже различал разницу между Зоной и внешним миром. Поездки вдоль стены от одного блокпоста к другому и доставка снабжения в пункт распределения стали для него привычным делом. Иногда ему приходилось пускать в ход оружие. Впрочем, настоящего противника ему видеть ещё не доводилось.

Как и многие, он страшился Всплесков. Особенно после того, как в прошлом месяце одна из машин снабжения не успела вовремя добраться до опорного пункта. К счастью, тогда обошлось без жертв – солдаты, осознав всю тщетность бытия, бросили груз и нашли себе укрытие. Хотя на случай проблем в такие моменты у каждого бойца имелась инъекция соответствующего анабиотика в блистерной упаковке. Впрочем, пользоваться ей всё равно запрещали.

Ещё по прибытии старшина разъяснил правила молодым:

– Бегите в кусты, копайте яму, ищите глубокую нору, но анабиотик жрать нельзя! Забудьте, что он вообще у вас есть!

Возможно, это было связано с высокой стоимостью лекарства, а может, на то были более веские причины. Умеров давно смирился с армейским идиотизмом.

– Тормозим, – велел сержант Фуртес, и водитель остановил машину.

Армейский «уазик» остановился на гравийной дороге. По правую руку начинался заболоченный лес, а по левую – крутая скала. Единственное уязвимое место в Новосибирской Зоне Отчуждения. Если вокруг всей территории и построили Стену и возвели Барьер, то скалу трогать не стали. Посчитали её и без того идеальной защитой. Желающих спуститься или подняться по ней было мало.

– Не глуши мотор, мы мигом, – велел командир.

Свет фар вырывал из мрака болотную заводь. Даже в машине сильно ощущался запах подгнившей воды и тины. Стоячая неглубокая вода болот полностью зацвела. Часть деревьев, не пережив такого количества влаги, сгнила; тут и там из болота торчали чёрные остовы. Между кустарниками и деревьями в лунном отсвете виднелись мелкие водоёмы, и местами среди них мелькали ржавые скелеты оставленной со времён Большой Стройки техники. Этого добра на территории Новосибирской Зоны оставили много. Даже слишком много. Сюда относились и строительные краны, и речные суда, а также несметное количество экскаваторов и бульдозеров.

– Это последний. Ромка, давай живее.

Боец открыл дверцу и встал на подножке, вдыхая полной грудью.

– Всплеск обещают уже в ближайшее время, не медли только.

Умеров зашагал к двум мусорным горам, и фигуру его тут же до пояса скрыл туман. Подобные схроны были разбросаны вдоль всей границы Зоны. Воровать горючку и сдавать её на чёрном рынке было привычным делом для рядового Умерова. После каждого Всплеска армейские тайники пополнялись новыми запасами, и бойцы спешили урвать свой кусок топливного пирога.

Дойдя до мусорного отвала, Роман вновь обернулся. Джип на фоне скалы казался ничтожно малым. Рядовой не мог рассмотреть силуэт напарников в кабине, но на всякий случай махнул рукой – мол, всё нормально – и пошёл дальше. В армейском тайнике под брезентом он нашёл канистры с горючкой. Взяв две штуки, он пошёл обратно к машине.

Увидев его, сержант оживился и выбрался наружу.

– Много там ещё? Я обещал сталкерам не меньше сотни литров.

– Есть там сотка, – заверил Умеров. – Меня, главное, прикрывайте, мало ли.

И пошёл обратно.

На третьем заходе, когда он вернулся к тайнику, рация на его груди вдруг зашипела. Роман подумал, что это очередное предупреждение о Всплеске или команда возвращаться. Но совершенно случайно он услышал короткий фрагмент диалога:

– …«Явление» слито, тела с машиной сброшены в аномалию, опознанию не подлежат, – послышался чей-то таинственный голос. – Насчёт техники оговорено. Хобот не подведёт.

– Отлично, – ответил второй собеседник. – Вы только проследите, чтобы всё прошло гладко. Когда прибудут покупатели, я не хочу, чтобы их что-то задерживало.

– Понял, сделаем.

Рядовой взял приёмник в руку и нажал кнопку передачи.

– Кто на линии? – спросил он.

Рация какое-то время не издавала ничего, кроме статического шума.

– Кто здесь? – повторил Роман, чувствуя тревогу.

– Назовите себя! – потребовал встревоженный голос.

– Рядовой Умеров, седьмая патрульная группа, следуем по трассе девять ноль три к сороковому посту.

– Сколько вас человек? Доложите ещё раз точнее, где вы находитесь!

Армеец подозрительно покосился на рацию:

– С кем имею честь? Кто вы?

В ответ тишина. Служба охраны Периметра так обычно не делает. На посту пофамильно знают, кто в какой группе состоит и где несёт службу.

Неприятные мысли зашевелились в мозгу Умерова, и он тут же настроил рацию на частоту блокпоста номер сорок. Однако в ответ на все попытки вызвать дежурного он услышал лишь шипение. Рядовой попытался настроиться на кого-то из Периметра, но ничего не поменялось.

Сквозь треск и шум он вновь услышал знакомую интонацию таинственного собеседника:

– Умеров, вы ещё здесь? Не пытайтесь связаться с блокпостом – ваш канал перекрыт.

– Кто вы такие! – завопил в приёмник солдат.

В этот момент на дороге он услышал рёв моторов. Затем сквозь туман мигнули фары. Согласно графику, ни одна машина больше не должна была покидать блокпоста.

Солдат бросил канистры и побежал к своим.

В этот момент напротив армейского УАЗа остановился ещё один, с пулемётной башней на крыше. Водительская дверь распахнулась, и наружу выбрался человек в армейском камуфляже без опознавательных знаков.

– Рядовой Умеров здесь?! – прокричал незнакомец.

– В чём проблема, господа? Вы по какому поводу? – спросил сержант Фуртес.

Боец первым делом подумал, что кто-то настучал за воровство. Его правая рука уже лежала на рукояти пистолета. В случае, если неизвестные попытаются его задержать, он откроет огонь. А дальше как получится.

– Повторяю, Умеров присутствует здесь? – со злостью проговорил мужчина.

– Он состоит в моей группе, а что случилось?

Роман, увидев чужой внедорожник, замахал руками и прокричал:

– Атас, мужики! Это не наши!

Лобовое стекло патрульного УАЗа разлетелось вдребезги от взрезавшей воздух пулемётной очереди, панель окрасилась кровью водителя, машина опустилась на спущенных шинах.

Старшего группы отбросило на землю. Пулемётчик повернулся в сторону крика. Луч прожектора ударил Умерову в глаза.

– Это он, вали его!

Рядовой бросился в туман и что было сил побежал прочь в чащу заболоченного леса. Пули свистели у него над головой, но ни одна не достигла цели. Через несколько секунд его уже не было видно. Воцарилась кромешная тишина. Из атакующего джипа выскочили ещё двое бойцов без опознавательных знаков.

– Догнать? – спросил один из них.

Тот, что говорил с погибшим сержантом, убрал выхваченный из кобуры пистолет обратно.

– Не надо, скоро Всплеск – валим отсюда, – пробурчал он. – Смените канал связи. Утечки информации нам не простят.

Двое помощников вернулись в машину. Командир ещё раз осмотрел место происшествия и уселся за руль. Джип сорвался с места и уехал в темноту, сверкая габаритами.

* * *

Лемур подбежал к Рубцу, махая руками.

– Его нет, артефакта нет, – начал он. – Трупы тоже куда-то подевались!

– Значит, кто-то нас опередил, – подвёл итог детектив, прислонившись к двери бронированного «Тигра».

Он прикусил губу и спросил у сталкера:

– Никого подозрительного в баре не видел?

– Нет, думаю, нет, – Лемур отрицательно замотал головой.

– Торгаш тоже слишком спокойный. Упади ему такой жирный хабар, свинтил бы с бара в два счёта.

– Да кто бы ему артефакт толкать стал? – ухмыльнулся бродяга. – Слишком мелкое заведение для подобных сделок.

– Согласен, но здесь дело уже в людях. Это другое.

– Не понял, – признался следопыт.

Последние события дали ему понять, что выдержка и осторожность – это ещё не всё. Оказывается, для сохранения спокойствия и душевного здоровья ему хватало общения с детективом.

– Я присмотрелся к каждому в баре и нашёл кое-что странное.

– Дай угадаю, там были одни сталкеры? – съязвил Лемур.

– Не в этом дело. Все они из низшего слоя: новички, изгои и просто те, кому не повезло в жизни.

– Ну, тут ты загнул. Скажу как на духу: почти всем в Зоне так или иначе не повезло в прошлой жизни.

– Ты меня не понял, – покачал головой Рубец. – Даже у сталкеров есть своя иерархия, пищевая цепочка. Есть те, кто заслужил в Зоне почёт и уважение, а есть те, о ком даже не вспомнят. Те, с кем никто не хочет иметь серьёзных дел.

– Начинаю понимать, – согласился Лемур.

– Никто из них не смог бы продать артефакт кому-то другому. Круг их общения ограничен себе подобными. Даже если бы один из них сорвал крупный куш и отыскал целый Клондайк, альтернативы по клиентам бы не нашлось.

– Суровая правда жизни, – закончил за напарника Лемур. – И всё-таки я не понимаю, к чему ты клонишь. Предлагаешь пасти местных?

Рубец странно улыбнулся и громко сказал:

– Не совсем; я думаю, артефакт нашли совсем недавно. Возможно, перед нашим появлением. А значит, этот ловкач не мог уйти далеко.

Лемур расплылся в широкой улыбке и хлопнул напарника по плечу:

– Знаешь, а ты мне определённо нравишься. Не знал, что в тебе мародёрская жилка течёт. Молодец!

Он запрыгнул на место водителя и завёл «ГАЗ Тигр». Рубец уселся рядом.

– По пути в бар никто не встречался. Где ещё могут кучковаться сталкеры?

Лемур немного подумал и сказал:

– Неподалёку хуторок один есть, местные его Лодочным называют. Только там.

– Другие варианты? – потребовал детектив.

– Никаких.

– Решено! Едем! – заключил Рубец.

Следующие четверть часа обошлись без приключений: «Тигр» слегка потряхивало на ухабах, Лемур внимательно следил и за дорогой, и за мобильным детектором аномалий, на них никто не нападал. Гудящий железный монстр со слепящими фарами отпугивал всякую живность на дороге, а бандиты не привыкли блуждать по Зоне ночью, да ещё и в таком гиблом месте. К тому же любители лёгкой наживы редко осмеливались атаковать технику. В темноте джип можно легко принять за военный, а с ними связываться – себе дороже. Охрана Периметра жестоко карала всяких нарушителей, осмелившихся саботировать их деятельность.

Рубец попытался завести разговор:

– Слушай, а как ты попал в Зону?

– Разве в Департаменте на меня не копал? – спросил Лемур.

– Не приходилось, – честно признался детектив.

– Ничего интересного, – пробурчал бродяга. – Я сюда практически прямиком из СИЗО… А сидел ни за что – один ублюдок меня подставил. Не самая приятная история.

Рубец не стал уточнять, по какой именно статье бродяга загремел в тюрьму. Положив винтовку на колени, он повернулся к нему:

– Как же ты с такими взглядами в сталкеры подался, а не в бандиты?

– Изначально я сюда с уголовниками и пришёл. Но вскоре отделился и освоился среди бродяг. Потом какое-то время с учёными работал. То были самые светлые деньки.

Воспоминания о былом относительном спокойствии заполнили мысли Лемура. Остаток пути проехали молча.

Вскоре показался тот самый Лодочный хутор. Со всех сторон он был огорожен довольно высоким деревянным забором. Всего на территории имелось пять построек: три дома, летняя кухня и что-то вроде сарая. Двери и окна одного из домов были заколочены и отмечены предупреждающими знаками.

Раздавшийся хлопок заставил Лемура включить дальний свети остановиться напротив хутора.

– Мне послышалось или там кто-то стрелял? – он вопросительно посмотрел на детектива.

С минуту в округе стояла тишина. Затем внутри одного из зданий вновь раздался глухой выстрел. Рубец схватился за винтовку.

– Выходим, мы здесь не одни! – Он раскрыл дверцу и тут же приник к оптике.

Лемур не стал медлить и, схватив в руки автомат, быстро выбрался на улицу.

– Стреляли в одном из домов, – сказал он тихо.

– Может, бандиты? – предположил напарник.

– Скорее всего, – согласился сталкер и, пригнувшись, медленно двинулся по тропинке. – Прикрой меня.

Оказавшись во внутреннем дворике, он приладил фонарик к дулу автомата, водя им из стороны в сторону. В одноэтажном домике слева послышался удар, будто о стену разбили табурет. После этого раздались несколько шагов по скрипучему полу.

– Выходи, или стрелять буду! – прокричал сталкер в темноту, и его услышали.

Всё произошло слишком быстро.

Лемур вскинул автомат в последний момент, когда кто-то уже летел на него. Раздался грохот выстрелов, но ни одна из пуль не угодила в противника. Сталкер отскочил в сторону и увидел рядом тонкое существо в остатках армейского костюма с натянутой на лицо маской. Его можно было принять за человека, но, судя по мягкости приземления, это был не человек, а трухляк – деградировавшая стадия зомбированного. Очень редкое существо. До легальной карьеры сталкером Лемур даже не верил в их существование. Когда подвергшиеся Всплеску люди становятся зомбированными, окончательно утрачивают память и навыки владения оружием, вырабатывается новая модель поведения, приближенная к животной. Прямоходящий образ передвижения заменяется приседанием, что повышает незаметность и скорость. Разумеется, эти создания уже не способны здраво мыслить – фактически они уже не считаются живыми существами. Как правило, трухляки живут не более месяца, после чего мёртвая ткань окончательно разваливается от гниения.

Кем бы ни был этот несчастный в прошлой жизни, он не заслуживал того, чтобы его тело пребывало в образе трухляка. Однако Лемур подавил в себе жалость.

Он вновь отскочил в сторону и плечом выбил заколоченный гнилыми досками вход в один из домов. Мутант последовал за ним.

Внутри пахло сыростью и сгнившей тиной. Темно было – хоть глаз коли. Единственным источником света был фонарь сталкера. Он кувыркнулся навстречу монстру, надеясь, что костюм защитит его от атаки.

Трухляк пролетел над ним, врезался в кирпичную печь напротив и обернулся, чуть подняв руку, вернее, уродливую лапу, на которой не хватало нескольких пальцев. Он снова бросился на сталкера, но уже не так резко, как в первый раз. Лемур ударил трухляка прикладом в закрытое маской рыло и, изловчившись, столкнул мутанта в тёмный лаз.

Раздался треск гнилых досок и характерный рык, намекающий на серьёзное ранение твари. Трухляки из-за полной мутации утрачивали способность говорить, но изредка в их рыках можно было уловить членораздельные звуки и даже целые слова.