Текст книги "Майя Плисецкая. Пять дней с легендой. Документальная история"

День четвертый
Адажио

Плие, арабеск, батман, снова и снова, чем больше повторов, тем ближе совершенство. В любви бывает по-другому. Тут чем настойчивее усилие найти счастье, тем может быть хуже. Ведь каждая неудача уменьшает веру в успех. Но однажды знакомый экзерсис, от которого уже ничего не ждешь, превращается в волшебный танец. Это называется «любовь».

Майя Плисецкая.

1965 год.

Холл пятизвездочного отеля. Весь интерьер – в теплых коричневых тонах. Наверное, простое совпадение, но Майя Михайловна тоже одета в коричневое. Длинная кофта с орнаментом: фигурка в вязаном свитере, варежках и вязаной шапочке.

Майя Плисецкая. 1950 год.

Достаю большой конверт.

– Я привез вам пьесу о Мата Хари, ее передала Лена Гремина, прекрасный драматург. У Мата Хари фантастическая судьба.

– Мне одну пьесу прочел Роман Виктюк. Между прочим, хорошо прочел. Но пьеса не понравилась. Не то что не понравилась, просто мне не подходит. Еще из Александринского театра звонили с предложением. Звонили раз сто, наверное.

– Вот видите, идея в воздухе витает.

Майя Плисецкая и Родион Щедрин. 1964 год. Фото Еланчука.

На драматические подмостки Плисецкая так и не вышла, хотя это мог бы быть эффектный эксперимент. Например, Галина Вишневская соблазнилась приглашением сыграть в Московском Художественном театре имени А.П. Чехова Екатерину Великую в спектакле «За зеркалом» по пьесе той же Елены Греминой. Правда, рядом с большой мхатовской актрисой Татьяной Лавровой (в роли наперсницы Екатерины) Вишневская выглядела неубедительно. А выдающаяся балерина Наталия Макарова, много лет назад эмигрировавшая в Америку, в 90-е прилетала в Москву специально, чтобы выпустить с Романом Виктюком спектакль по пьесе «Двое на качелях» Уильяма Гибсона. Я видел этот спектакль на сцене Театра Моссовета. Макарова играла наивно и простодушно. Кстати, не ту ли самую пьесу Виктюк предлагал сначала Майе Плисецкой, а уже после ее отказа отдал Наталии Макаровой?..

Итак, мы говорим о любви. Все, что связано с Щедриным, магически действует на Плисецкую, в ее голосе только теплые ноты.

– Родион Константинович до встречи с вами увлекался балетом?

– Я не думаю, что он так уж увлекался балетом. Во всяком случае для балета поначалу он ничего не писал. Первый его балет «Конек-Горбунок» – это заказ Большого театра. Он был недавним выпускником Консерватории, в 23 года написал «Конька». Щедрин замечательно учился, был первым учеником у Александра Свешникова в хоре мальчиков. Свешников его обожал. Там он отличался, и голос у него был исключительно музыкальный. Я не думаю, что он стал бы писать балет, если бы ему не заказали. Часто говорят, что пишут по вдохновению. Ничего подобного! Все великие композиторы писали по заказу. Ни одной ноты Моцарт не написал просто так, по вдохновению, все ему заказывали! Баху заказывали, каждую неделю он обязан был написать по кантате, иначе его могли просто выгнать с работы. Слава богу, что заказывали, – они нам оставили такое наследие, грандиозно!

– Родион Щедрин написал по заказу Большого, а потом стал писать по заказу Плисецкой. Диалектика жизни и любви.

– Он заказал мне танцевать и работал для меня. Я не думаю, что он сам хотел делать балетную музыку. Он больше любил оперу. Потом, он же изумительный пианист. У него огромное количество пианистических вещей, четыре фортепианных концерта, прелюдии и фуги, масса «тетрадей для юношества», я не могу даже все сейчас перечислить, так много произведений!

«Не только любовь». Девушка с веткой сирени.

Парень с гармошкой – Всеволод Немоляев. Парень – Руслан Рачеев.

Фото Рольфа Шраде из архива Вадима Верника.

Назову вслед за Майей Михайловной еще несколько сочинений Щедрина. Он написал семь опер, две из них поставлены в Большом театре.

Я отлично помню «Мертвые души» с разудалым Ноздревым – Владиславом Пьявко и вкрадчивым, невероятно пластичным Чичиковым (коронная роль Александра Ворошило). Это было в конце 70-х. А намного раньше появилась опера, связанная, как ни странно, с именем Майи Плисецкой.

«Конек-Горбунок». Царь-девица. Иванушка – Валерий Антонов.

1964 год. Фото А. Лидова.

С детских лет я бережно храню набор из десяти открыток, выпущенных издательством «Советский художник» в 1966 году. На них фотограф Рольф Шраде запечатлел Плисецкую в балетных партиях. Здесь и принцесса Аврора, и Фригия, и Лауренсия, и Одетта, и Китри… Роскошные снимки. Но особенно я дорожу одной фотографией. Майя Михайловна, вернее, ее героиня, игриво общается с двумя кавалерами, один из них встал на колено, в руках гармошка, а второй, в щеголеватой кепке, нежно держит Плисецкую за локоток. На оборотной стороне открытки надпись: «Опера „Не только любовь“. Народная артистка СССР, лауреат Ленинской премии Майя Плисецкая в роли Девушки с веткой сирени, парни – В.В. Немоляев и Р.А. Рачеев». Образ у Девушки-Плисецкой соответствующий: аккуратная голубая блузка, гофрированная светлая юбка, скромно прикрывающая колени, белые носочки, туфельки с ремешком, и венчают эту картину два инфантильных розовых банта на голове. Для Родиона Щедрина, дебютанта в оперном жанре, «Не только любовь» – тоже заказ Большого театра, второй после «Конька-Горбунка». В основе – деревенская проза Сергея Антонова. В создании спектакля задействованы лучшие силы: режиссер Георгий Ансимов, дирижер Евгений Светланов, хореограф Татьяна Устинова, руководитель танцевальной группы народного хора имени Пятницкого. С Устиновой Плисецкая готовила балетную партию, написанную специально для нее. Вот так, даже в опере Щедрин хотел видеть на сцене свою Музу.

«Не только любовь» появилась в Большом театре в 1961-м, всего через год после «Конька-Горбунка», и, как говорил сам Шедрин, «с треском провалилась». Слишком смелый и щекотливый для того времени сюжет: немолодая председательница колхоза (меццо-сопрано) полюбила семнадцатилетнего парня (тенор). В интернете почти нет упоминаний о постановке в Большом. Я так и не нашел программку и лишь в разрозненных источниках обнаружил имена создателей. Майя Михайловна никогда не вспоминала свою Девушку с веткой сирени. Судя по всему, это эпизодический персонаж и в спектакле, и в судьбе самой балерины. Да, Плисецкая всегда мечтала о новых формах, но вряд ли это та хореография, которую могла ей предложить Татьяна Устинова, наследница народных танцевальных традиций, балетмейстер правительственных концертов в Кремлевском дворце съездов. И как народный танец мог сочетаться с уникальным классическим дарованием примы Большого театра? Непересекающиеся миры. Так что, вопреки названию оперы, виновата «только любовь», любовь композитора и балерины. Кстати, в том же 1961-м у Плисецкой состоялась еще одна премьера в Большом, – она впервые станцевала Джульетту: творческий баланс оказался соблюден.

И насчет дальнейшей судьбы оперы Щедрина. В Большим театре спектакль был показан всего четыре раза, после чего постановка тихо и бесславно сошла с репертуара. Много лет спустя, в 2017-м, «Не только любовь» обрела новую жизнь в Мариинском театре (музыкальный руководитель – Валерий Гергиев), есть и другие постановки. В марте 2024-го прошла премьера в Музыкальном театре имени Станиславского и Немировича-Данченко, режиссер – Евгений Писарев.

Родион Щедрин и Майя Плисецкая. 1968 год. Фото Василия Малышева.

«Не только любовь» и «Конек-Горбунок» появились в Большом театре, когда Плисецкая и Щедрин уже были супругами. В своей книге Майя Михайловна рассказывает о знакомстве с Родионом Константиновичем. А я хочу дать слово второму участнику тех давних событий:

«Это было в доме Лили Брик, я играл на рояле свои сочинения и мы с Майей увиделись. Любви с первого взгляда у нас не было, – так, чтобы сразу воспылали сердца и мы бросились в обьятья, нет, просто возник какой-то интерес. Я тогда писал музыку к кино. У меня уже была своя машина, "Победа". Я развозил гостей, их было совсем немного, по домам. Ну и так выкроил маршрут, чтобы последней отвезти Майю, на Щепкинскую. Это был 1955 год, а поженились мы в 58-м. Вы меня спрашиваете, как она была одета? Это неважно. Она была ни на кого в мире не похожа. Это совсем немало.

Майя Плисецкая и Родион Щедрин. 1971 год. Фото Александра Макарова.

До нашей встречи с Майей я ни разу не видел ее на сцене. И, конечно, то, что я достаточное количество своей творческой деятельности уделил балету, это «вина» Майи Михайловны. Но ведь это так логично. Скажем, у Эдварда Грига жена была певицей, поэтому он писал столько романсов. Это естественная творческая связь между супругами. Я не жалею об этом. Потому что балет вошел в сферу моих жизненных и профессиональных интересов. Я люблю Плисецкую в балете, а не балет как таковой».

– Не могу сказать, что у меня был какой-то роман, который оставил серьезный след в моей жизни. Щедрин был единственным человеком, которого я полюбила. Причем сразу. Мне в нем нравилось все. Как и до сих пор. Сорок лет прошло. Он меня ни разу в жизни ничем не раздражил.

– Родион Константинович когда-нибудь говорил с вами на повышенных тонах?

– Да, бывало. От досады, что я сначала делаю, потом думаю, а надо бы наоборот.

– А вы с ним?

– Ну, может, немножко на другой ноте общалась, чем мы сейчас с вами разговариваем. Но неприязни друг к другу не было никогда.

– Судя по фотографиям, у Щедрина в молодости была романтическая внешность.

– Мне кажется, реально он был красивый! Вот так, именно красивый. Высокий, светлый, с голубыми глазами. Это то, что мне нравилось.

Родион Щедрин. 1966 год. Фото Михаила Озерского.

«Конек-Горбунок». Царь-девица. 1970 год. Фото Соловьевой.

Из разговора с Борисом Мессерером:

«Помню, как Родион появился на нашем горизонте – молодой, очаровательный, красивый, тоже очень своенравный, как и Майя. Его поведение всегда вызывает у меня восхищение. Конечно, он во многом воспитал Майю, определил линию ее жизненного поведения и давал советы, – разумное начало всегда шло от него. Родион определяет мужское здравое начало, а Майя более эмоциональная, и порой безумная».

– Я сделала в жизни миллион ляпсусов, и Щедрин всю жизнь вроде как ходил за мной с тряпкой. Знаете, исправлял и потом подтирал все эти мои ляпсусы. Он должен был делать две судьбы, но делал одну мою. И, конечно, его это раздражало. Но он все равно с обожанием ко мне относился.

– А может, вы его идеализировали?

– Совсем не надо идеализировать, чтобы видеть все, что он делает. Как на все реагирует, как болеет за меня. Как переживает за каждое слово, как за меня дерется, как он с людьми испортил отношения из-за меня.

Майя Плисецкая и композиторы Нина Макарова, Арам Хачатурян и Родион Щедрин после балета «Спартак».

Большой театр. 1971 год. Фото Е. Стоналова.

Белла Ахмадулина поет гимн любви:

«Музыка венчает их. Мощная беззащитность Майи хранима и любима, – я надеюсь, то есть не сомневаюсь, – хранима и лелеема мужской опекой, снисходительной, влюбленной. Я всегда очень утешалась этим примером».

– Майя Михайловна, а каков ваш быт? Вы постоянно в творчестве, Родион Константинович – в творчестве. Вас невозможно на кухне представить.

– Вы знаете, у нас была Катя, которая в прошлом году умерла, я даже до сих пор не могу понять, что ее больше никогда не увижу. Она была родной человек. Член семьи. С ней прожита вся жизнь. Терпение у нее было адское! Как может быть терпелив только русский человек, о котором пишет Николай Лесков. Я даже один пример приведу. Так неожиданно все это у нас с вами поворачивается, весь разговор. Щедрин – заядлый рыбак, просто такой профессиональный. Без рыбы, без трепещущей рыбы он не приезжал. На рыбную ловлю ездил с компанией друзей, каждую субботу или воскресенье, я сейчас не помню. В четыре часа утра они уезжали в какое-то место, куда надо было часа три или даже четыре ехать. И там ловили рыбу. Для этого, чтобы меня не беспокоить, Катя себе ставила на три часа утра будильник. На цыпочках шла в нашу комнату, и вот так за одеяло, за ногу его дергала, и он сползал и тихо уходил. И я, хотя очень чутко спала всю жизнь, этого не слышала. Настолько все было по воздуху… Вот так обычно продолжалось весь февраль. Потом наступил март, апрель, май, уже всякая зимняя рыбалка закончилась, и вдруг Катя однажды днем говорит (она звала Щедрина «хозява»): «Хозява, а ты бы мне отключил будильник, а то он меня каждый день в три часа утра будит». Это через несколько месяцев! Понимаете, вот вам пример терпения.

– Сейчас вы живете в Мюнхене, с вами нет Кати. Приходится что-то самой готовить?

– В Мюнхене мы все делаем сами. Родион Константинович ходит в магазин, он все приносит, я что-то такое приготовлю, примитивное.

Майя Плисецкая, Белла Ахмадулина и Родион Щедрин.

Фото из архива Бориса Мессерера.

Не жарю, не парю. Если картошка, то мы ее отвариваем, это несложно, даже если сосиски Родион принес, это несложное приготовление. А потом он сам моет посуду, потому что не хочет, чтоб я портила руки.

– Идиллия продолжается.

– Люблю пройтись с Щедриным вечером по Мюнхену. Недалеко от нас чудная крошечная пивная, там такое пиво, которого нет больше нигде. И вот это мы любим тоже. Пройтись, попить пива. И очень милые там ресторанчики, – в нашем районе есть все, никуда не надо далеко ходить. Там есть аптека в двух шагах от нас, банк, оптика, – все, что нужно.

– Как же вы пьете пиво? От пива полнеют.

– Вы знаете, полнеют, но если пить вот такими огромными фужерами каждый день. Все-таки я не каждый день пью.

Родион Щедрин. 1966 год. Фото Василия Малышева.

Картину семейного быта дополняет Родион Щедрин:

«Капризной Майя Михайловна никогда не была. И сегодня не капризная. У нее на это нет времени, чтобы изображать птицу. Она погружена в искусство, в балет, а когда люди заняты, им не до того, чтобы в жизни играть какую-то роль. И никаких особых таинств в нашей обыденной жизни не происходит. Мы на кухне пьем чай, Майя необыкновенно хорошо заваривает чай. На кухне никаких специальных разговоров не ведем – не говорим о Шопенгауэре, о выставках. Она дома занимается и хозяйственными делами, когда нам некому помочь, постирает и рубашку, и свитер, и пришить что-то может запросто, не придавая этому ровно никакого значения. Умеет быстро и с аппетитом что-то приготовить, и сама получает от этого удовольствие. Замечательно у нее получается грибной суп из тех белых грибов, что мы вместе собираем. Она большая грибница, любит походить в лесу, поискать грибы, потом мыть, чистить, жарить. Предвкушает, как она сейчас будет готовить – обязательно с перловой крупой. Если нет перловой крупы, она не поленится сходить в магазин или у соседей попросит. Умеет она справиться и с рыбой, которую я ловлю. Единственное, что доверяет мне, это чистка рыбы.

Здесь у меня опыт большой. Видите, и в жизни она совершенно нормальный человек, никаких отклонений в роли жены у нее за все прожитые годы не было и, слава богу, нет».

Майя Плисецкая.

1964 год. Фото Александра Конькова и Владимира Савостьянова.

Родион Щедрин.

1966 год. Фото Василия Малышева.

Так случилось, что разговор с Родионом Константиновичем в наш фильм не вошел. Мы должны были встретиться с ним в Миккели, но он приехал позже, когда съемки уже закончились. Я договорился с кем-то из администрации «Имперского балета», чтобы интервью сняли на любительскую камеру, и оставил для Щедрина свои вопросы. На такой вариант общения Родион Константинович согласился. В Москве мне передали запись. Увы, качество съемки оказалось слишком любительским. Но, к счастью, у меня сохранилась расшифровка интервью, даже с тайм-кодом.

– Вы говорили, что Щедрин не шаблонно за вами ухаживал, – например, не дарил цветы.

– Сейчас дарит. Просто, опять же, буквально под нашими окнами – цветочный магазин, и у нас всегда дома цветы, всегда. Бывает, я где-то в поездке, а он мне по телефону говорит: «Пора приезжать, потому что я уже посадил цветы на балконе».

– Ваш брак когда-нибудь был под угрозой?

– Брак под угрозой? Нет, нет. Никогда. Я не думала, что могу когда-то с ним расстаться. Даже мыслей таких не было. Я знала, что никогда с ним не расстанусь.

Родион Щедрин и Майя Плисецкая. 1962 год. Фото Василия Малышева.

Майя Плисецкая на берегу Москва-реки.

1956 год. Фото Евгения Умнова.

Из разговора с Родионом Щедриным:

«Мы не ссоримся, мы живем дружно. За все годы нашей совместной жизни мы еще не успели надоесть друг другу. Видел ли я плачущую Плисецкую? Вы знаете, она не плакса. Она со стержнем. Иначе бы сломалась. Конечно, у нее бывает и комок в горле, но это эмоциональные встряски».

– А у вас есть какой-то рецепт идеальной семейной жизни?

– Наверное, нет. Мне даже могут сказать: «Так хорошо, как вы описываете, в реальности не бывает».

– И я могу сказать.

– Поэтому какой уж тут рецепт? Этого ведь тоже могло и не быть, мы же могли и не встретиться.

– Судьба.

– Судьба, конечно. Выяснилось, что на свете есть такой человек, может быть, второго и нет. Я так думаю, что нет. И потому тут какой же может быть рецепт? Человек относился и относится ко мне лучше, чем мать…

Родион Щедрин и Майя Плисецкая.

1987 год. Фото Бориса Бабанова.

К рекомендациям у Майи Плисецкой вообще стойкий иммунитет:

– Я никогда не даю советы, потому что за совет могут и проклясть.

Родион Щедрин, Майя Плисецкая, дирижер Александр Лазарев и другие участники премьеры балета «Чайка» в Большом театре.

1980 год. Фото Александра Конькова.

Эти мудрые слова Плисецкой не раз помогали мне и помогают до сих пор.

– В книге вы пишете, что у вас стоял вопрос – либо ребенок, либо творчество. Щедрин никогда не упрекал, что вы выбрали второй путь?

– Он меня вообще ни разу не упрекнул ни в чем! А по поводу ребенка… Он, конечно, хотел стать отцом, но никогда мне этого не говорил, не настаивал. Он знал, что моя профессия тогда будет под угрозой. И он не хотел довлеть, не хотел сделать для меня хоть какой-то ущерб. Никогда. Он вообще не делает того, что мне не нравится. Например, не свистит, не поет…

– …и не танцует?

– …не танцует, не курит. Да, понимаете.

На съемках документального фильма «Майя. Урок классического танца» (в цикле «Субботний вечер со звездой»).

Из разговора с Родионом Щедриным:

«Я должен сказать, что Плисецкая не звезда, а галактика. А с галактикой живется гораздо проще, чем со звездами. Ей некогда светиться, она просто занята. Все время новые творческие идеи, фантазии, увлечение новым сюжетом. И я думаю, ничего другого, кроме балета, у нее в жизни не получилось бы. Она слишком спонтанна, порывиста. Как птица рождается для того, чтобы летать, так и она рождена для балета».

На съемках документального фильма «Майя. Урок классического танца» (в цикле «Субботний вечер со звездой»).

Еще один штрих. История от Александра Богатырева:

«Когда у меня были определенные сложности в жизни, я всегда находил поддержку у Майи Михайловны и Родиона Константиновича. Они шли навстречу, умели откликаться. Однажды в их присутствии я обронил фразу, что моей супруге требуется лекарство, которое в Москве невозможно достать, причем, лекарство достаточно дорогое. Через неделю звонит Родион Константинович: "Саша, я летал в Мюнхен и привез для Гали лекарство. И никаких денег, ни в коем случае!". Казалось бы, маленький эпизод, но как много он говорит об этой удивительной паре, умеющей творить добро»…

В нашем разговоре Майя Михайловна не раз возвращалась к своей недавней премьере «Послеполуденный отдых фавна». «Фавн» дал ей новое дыхание.

– Раньше я не особенно обращала внимание на этот балет, может быть не так часто его видела, – может, один-два раза всего. Вацлав Нижинский сделал своего «Фавна» на музыку Дебюсси в 1912 году, во время «Дягилевских сезонов». И это тот самый модерн, знаменитый «преступный формализм». Все великие хореографы теперешние, тот же Бежар, начались с Нижинского. Как-то не думала я об этом раньше.

Не так давно мне дали видеокассету с этим балетом, он идет всего 11 минут. Мы посмотрели с Щедриным, и Родион вдруг говорит: «Браво, Нижинский! Я вижу от кого все пошло». Он сразу это усек. Я это «вторым экраном» поняла, а Родион сразу.

Впервые Плисецкая станцевала «Фавна» всего месяц назад, в сентябре 1996-го, в Японии. Премьера прошла в Бунка Кайкан, главном токийском театре. Партнер – Патрик Дюпон, знаменитый французский танцовщик с бунтарским духом, в 90-х – этуаль и руководитель балетной труппы Парижской оперы. Его часто сравнивали с Нуреевым и называли одним из самых дерзких и талантливых танцовщиков двадцатого века.

– Патрик прилетел в Миккели, завтра у нас «Курозука», а сегодня выходной. Мы решили порепетировать «Фавна», скоро гастроли в Париже. Хотите заснять репетицию?

Конечно, хотим! Вместе с Плисецкой возвращаемся в концертный зал.

Итак, «Послеполуденный отдых фавна». Плисецкая в сценическом костюме («захватила с собой на всякий случай, вот, пригодилось»). Белая свободная туника с легким коричневым орнаментом напоминает тунику из «Айседоры». Поверх туники – несколько воздушных платков, на обоих предплечьях плотно сжаты браслеты. Знакомимся с Патриком Дюпоном. Открытый, обаятельный, совсем не похож на бунтаря. У Патрика на руках крохотный йоркширский терьер, расставались они только на репетиции или спектакле.

Перед началом съемки Плисецкая объясняет оператору.

– Здесь я снимаю белый платок, на этой точке – второй, с коричневым орнаментом, потом третий. Они должны лечь строго по диагонали. Вот по этой диагонали я буду двигаться. Вы уже нацелились?

– Да, я готов.

По сюжету Фавн преследует Нимфу, а она, гордая, надменная, кружит над ним, обольщает, околдовывает. Танец Нимфы-Плисецкой предельно лаконичный, больше похож на скульптурное изваяние или медитацию. И чрезвычайно выразительный! Фавн-Дюпон, напротив, пылкий, темпераментный. Нимфа внезапно исчезает, а Фавн еще долго находится в ее плену, очарованный загадочным видением…

Плисецкая заканчивает танец и со стороны наблюдает за вращениями Дюпона.

– Браво, Патрик! Замечательно! – восклицает в финале. Обращается ко мне:

– Конечно, соло Патрика надо тоже дать.

Майя Михайловна собирает с пола платки:

– На сцене это делают девочки, кордебалет.

– А кого они играют?

– Тоже нимфы, шесть нимф. Такие странные у них движения (показывает), они изображают испуг перед Фавном.

После репетиции Плисецкая и Дюпон продолжают общаться. В основном о предстоящих гастролях в Париже. Все на уровне междометий, на языке пластики. Чувствую, как Майе Михайловне комфортно и приятно в компании Дюпона. С его стороны – те же эмоции.

Трудности перевода никогда не были для Плисецкой помехой. Вот воспоминания на эту тему Бориса Мессерера:

«Мадрид, репетиция "Кармен-сюиты". Это настоящий спектакль, когда Майя объясняет своему новому Хозе, что он должен делать на сцене. Объясняет каждый жест, каждое движение, мотивировку поведения. Причем она танцует в это время. Это все соединяется с техническими деталями: как положить руку, как держать за талию, как посмотреть, как приблизиться, как разойтись. Она объясняет молодому танцору, с которым у нее большая разница в возрасте, но потом на сцене эта разница совершенно незаметна. Наблюдать за этим процессом – ничего интересней в жизни я не видел. Чудо рождения танца в словесной такой интерпретации».

– Мои тапочки, хорошенькие, тепленькие, – нежно произносит Плисецкая, когда Патрик Дюпон уходит.

Майя Михайловна останавливается у огромного зеркала и бережно кладет тапочки на пол. Еще раз, с явным наслаждением, не спеша демонстрирует на камеру плавные движения из «Фавна»:

– Принцип профиля в движении – и ноги «профильные», и руки.

И добавляет в самом конце:

– Правильно, что оператор не выключил камеру, когда я закончила танцевать. Патрик очень хорошо все делает. Репетиция просто замечательная!

Из разговора с Патриком Дюпоном:

«Как только я начал заниматься балетом, я уже знал, что Майя Плисецкая настоящая звезда. Когда я учился в балетной школе, мой педагог, знаменитый танцовщик Парижской оперы Мишель Рено, показал мне фильм, где Майя репетировала "Спящую красавицу" и "Дон Кихота". Помню, как я был удивлен и поражен энергией, которой она обладала. Но что еще удивительнее, сегодня она обладает той же энергией, ничего не изменилось. Когда я танцую с Майей, то понимаю что на сцене она невероятно счастлива! Для меня это – мощнейший толчок в профессии».

В фильм о Плисецкой репетиция «Послеполуденного отдыха фавна» не вошла. Представьте, сработала моя самоцензура! Тогда, в Миккели, я почему-то посчитал, что Майя Михайловна танцует в слишком открытой одежде (хотя это сценический костюм!) и что это будет выглядеть на экране не очень эстетично и только подчеркнет ее возраст. Но вправе ли я судить, как должна быть одета Плисецкая? Конечно, нет. И сейчас, пересмотрев заново запись, чудом сохранившуюся, я понимаю, до какой степени я заблуждался! Вместо «Фавна» в фильм вошел другой фрагмент: Плисецкая репетирует бежаровскую «Айседору». Но этот балет многие видели – и живьем, и в записи. А съемка репетиции «Фавна» уникальна. Очень надеюсь, что эти эксклюзивные кадры удастся продемонстрировать зрителям.

Забегая вперед, скажу, что фильм я показал Плисецкой уже после телевизионного эфира. Майя Михайловна и Родион Константинович были по делам в Москве. Мы созвонились, Плисецкая пригласила к себе домой – в квартиру на Тверской. Сегодня это квартира-музей. Родион Константинович был в спортивном синем костюме и сам похож на спортсмена, в прекрасной физической форме, стройный, моложавый. Во время просмотра я украдкой наблюдал реакцию звездной пары. Трудно передать, с какой нежностью Щедрин смотрел на свою супругу на экране, а Плисецкая ловила в его реакции каждый нюанс.

Майя Михайловна высказала два замечания. Первое касалось «Фавна»:

– Почему в фильме нет нашей репетиции? Мы же ее сделали фактически для вас. И это была очень удачная репетиция.

Я пролепетал, что, к сожалению, был брак пленки, – не мог же я озвучить истинную причину. Но в тот момент мне стало стыдно вдвойне: я почувствовал, как для самой Плисецкой было важно продемонстрировать репетицию «Фавна» в эфире. Еще Майя Михайловна обратила внимание, что в репортаже с «Айседорой» она чуть-чуть хромает, когда идет из кулисы на сцену.

– Старая травма дает о себе знать. Не надо было показывать.

Но здесь я возразил, что это только ее ощущения, а со стороны ничего не заметно.

В общем, от нашей московской встречи остались смешанные чувства. С одной стороны, радость нового общения, да еще в домашней обстановке, а с другой – замечания снизили градус моей эйфории. Но уж, как есть. Я попросил Плисецкую подписать мне на память фотографию, где мы с ней в балетном классе. Майя Михайловна взяла фломастер и написала золотистыми буквами: «Вадику Вернику с самыми теплыми и добрыми чувствами. Майя Плисецкая. Миккели 1996». И дописала: «Москва 8.12.96». Фотография с автографом Плисецкой висит в рамочке у меня дома…

«Кармен-сюита». Кармен.

1971 год. Фото Г. Соловьева

Наш съемочный день продолжается. По просьбе Гедиминаса Таранды Майя Михайловна идет на репетицию «Имперского русского балета». Артистки труппы готовят номер «Посвящение Майе Плисецкой» и будут исполнять его в Миккели. Двадцать девочек синхронно танцуют вариацию из «Кармен-сюиты». Их костюмы копируют сценический наряд Плисецкой, у каждой на голове – роза, как у Плисецкой. Чтобы зафиксировать репетицию на камеру, мы с Гедиминасом придумали графическую мизансцену: балерины выстроились с двух сторон, а в центре, на высоком стуле, возвышается Плисецкая. Идет фонограмма моей любимой «Кармен-сюиты», девочки танцуют. Майя Михайловна внимательно за ними следит. Пауза. Она встает и показывает несколько движений.

Казалось бы, все понятно и просто. Но как это повторить, если ты не Плисецкая? Не знаю, насколько юные балерины смогли усвоить советы Майи Михайловны, а мы получили отличный съемочный материал, и показали его в самом финале фильма…

Так пролетел еще один день в Миккели. Завтра – заключительный день.

Майя Плисецкая и Вадим Верник.

Миккели. 1996 год.