Текст книги "Таинственные исчезновения"

Клара и Дора проснулись на крыше и увидели, что происходит на Главной Площади.

– Гляди, Клара, зайцы водят хоровод!

– Может, у кого-то день рождения?

А Пинки все ходили и ходили друг за другом. И число на счетчике стало уже семизначным, то есть получалось, что проголосовало уже больше миллиона горожан. А в Городе всего-то было тысяч триста жителей, включая всех кроликов, Зомби и Мэра. А вместе с Бабками было бы триста тысяч и два жителя. А Рэмбо все равно считать не имело смысла, потому что коты не голосуют за Мэров. Вот за холодную индейку Рэмбо сейчас проголосовал бы всеми четырьмя лапами и хвостом в придачу.

Выходило, что кролики здорово смухлевали. А точнее, не кролики, а Мэр, который послал их голосовать. Мэр в своем кабинете, сняв очки, следил за счетчиком автомата в большой бинокль и улыбался:

– Феноменальный успех! Явка жителей Города на выборы в этом году составила почти четыреста процентов! Ну какой еще мэр может похвастаться такой любовью избирателей?

Тут он случайно бросил взгляд на одинокую фигурку Корреспондентки, которая щелкала фотоаппаратом, снимая процесс выборов.

– О! Мисс Пресса! И вы здесь. Как кстати.

Он оглянулся через плечо и посмотрел на Зомби.

Тот едва заметно кивнул головой и немедленно вышел из комнаты.

Клара и Дора продолжали с удивлением следить за кроличьей каруселью с крыши.

Вдруг один из Пинки в миллион-какой-то-там раз дернул рычаг, и тот отвалился. Но кролики продолжали кружиться и жужжать. Они некоторое время ходили вокруг автомата, потом направились к Корреспондентке и стали описывать вокруг нее круги. Казалось, что кролики приглашают девушку поиграть. Потом Пинки начали сужать круг, а Корреспондентка стала приближаться к канализационному люку, с которого только что рванул куда-то Рэмбо (видимо, вспомнив о какой-то неотложной спецмиссии).

Раздался металлический лязг, женский вскрик. Кролики разомкнули кольцо и гуськом снова удалились в ворота Ратуши.

– Эй, Клара. А дело-то странное. Она что, превратилась в кролика с батарейками?..

В вечерних новостях по телевидению сказали, что выборы прошли, как никогда, успешно и за Доктора Net проголосовали абсолютно все жители Города. А горожане сидели перед своими телевизорами, и каждый хлопал себя по лбу – как же он забыл, что сегодня были выборы? Правда, никто почему-то не задумался – раз я не ходил голосовать, то как же тогда проголосовали «все жители Города»?

Все хлопали себя по лбу, и с улицы казалось, что в каждой квартире открывают по бутылке шампанского за здоровье нового-старого Мэра Города и Губернатора его Окрестностей.

А вот Клара с Дорой кое о чем задумались. Куда же подевались все эти девушки – Королева Красоты, Кинозвезда, дуэт «№1!», Корреспондентка? Бабки решили провести собственное расследование. Но даже не успели его начать. Потому что, когда настало очередное Время Блистающего Пальца, солнце высветило расклеенные по всему Городу плакаты.

На плакатах были изображены Бешеные Бабки, и старухи уже обрадовались, что их мечта сбылась.

Но потом старухи увидели, что изображены они были за тюремной решеткой, а на портретах были надписи:

«Разыскиваются Клара и Дора – Бешеные Бабки. Опасные преступницы. За помощь в поимке награда от мэрии Города – 999 999».

И старухи поняли, что пора брать клюшки в руки и давать деру.

Глава семнадцатая,

в которой рассказывается о том:

– в каких случаях женщинам не стоит клеить усы;

– имеет ли смыл превращаться друг в друга;

– что такое путешествовать зайцем под видом чемодана;

– чем все-таки закончилась история с запеканием яйца в песке;

– как повыгонять всех из летящего самолета.

Если вы решили скрыться от полиции, вам непременно нужно поступить так же, как герои детективов.

Для начала неплохо бы изменить внешность. Для этого можно просто приклеить усы. (Правда, если вы женщина, лучше этого не делать.) Можно сделать пластическую операцию. Сейчас такие пластические операции делают, что вас мама родная не узнает. Правда после операции некоторое время придется походить с забинтованным лицом (что для дополнительной маскировки даже неплохо). А когда повязки снимут, может, вы и сами себя не узнаете. Вот, например, в Голливуде все актеры любят ходить к пластическому хирургу. И все просят для начала «немножко подправить нос». Но после носа начинается – глаза, уши, зубы, губы, волосы и так далее. А потом приходят они к своим режиссерам, а те с ними не здороваются – просто не узнают. И актерскую карьеру приходится начинать с нуля.

После изменения внешности нужно срочно сфотографироваться и сделать фальшивые документы. Только обязательно фальшивые – они намного лучше настоящих, поскольку изготовлены вручную. А все, что изготовлено вручную, как известно, лучше.

Еще вам понадобятся деньги на первое время и билет на самолет, поезд или пароход. Деньги лучше брать настоящие. Но если настоящих нет, сойдут и ручной работы. А билет нужен обязательно настоящий, иначе сгонят с места – и придется сматывать удочки без должного комфорта.

Вот теперь можно смело бежать, скрываться, линять.

Бешеные Бабки всего этого проделывать не стали. Документов у них и так никогда не было, деньги им все время подсовывали фальшивые, усы старухам категорически не шли, а менять формы своих носов они в жизни бы не согласились.

Тогда Клара и Дора, чтобы их никто не узнал, решили попросту переодеться. Сделать это оказалось легче легкого.

Клара надела синее платье и красные ботинки-утюги Доры.

А Дора взяла у Клары оранжевое платье и синие ботинки.

Немного подумав, Бабки поменялись еще и бантиками с косичек. Потом еще немножко подумали и махнулись клюшками. Хотя те и были абсолютно одинаковыми.

Клара посмотрела на Дору и воскликнула:

– Привет, Клара!

– Здорово, Дора! – отозвалась Дора, глядя на Клару.

– Что-то ты сегодня не в себе.

– Конечно не в себе. Я в тебе. Да и ты какая-то сама не своя.

– Я-то сама своя. Просто на мне лица нет.

– А где оно?

– На тебе!

И бабки хрипато расхохоталась.

 
Пришла однажды Клара к Доре,
А та сидела в страшном горе —
Ведь Дора с зеркалом любимым
Была в ссоре.
Надела Клара платье Доры
И провела переговоры.
И тотчас зеркало вернулось
К Бабке Доре.
 

Старухи приплясывали как в польке – скача боком друг к другу и сцепившись согнутыми правыми руками. Между нами говоря, они не очень сейчас были похожи на людей, которых разыскивает по всему Городу полиция. А кто мог догадаться, что Бабки набрались наглости снова залезть в свое Дупло?

– Слышь, поэтесса из темного леса, а что такое «тотчас»?

– Это значит – в тот же миг, сейчас же, немедленно.

– А-а… Ну так и надо было сказать, а то непонятно.

– Тогда размер стихотворения изменится.

– Чего он изменится-то? Подумаешь, пара лишних букв. Тоже мне размер… Его что, линейкой меряют? А почему зеркало от меня сбежало? У меня и зеркала-то нет.

– Просто придумала, и все.

– Ты лучше тогда чего-нибудь другое придумай, а то как-то нечестно.

И Клара придумала, и Бабки плясали и горланили:

 
Клара превратилась в Дору,
Потому что обувь впору.
КлароДора, КлароДора, КлароДора!
Дора даже не смутилась,
Сразу в Клару превратилась.
КлароДора, КлароДора, КлароДора!
Сколько Клар и сколько Дор —
Вот о чем сегодня спор.
КлароДора, КлароДора, КлароДора!
Чтобы в этом разобраться,
Надо платьями меняться.
КлароДора, КлароДора, КлароДора!
 

– Вот это другое дело! Хотя все равно ничего не понятно…

А тем временем свежепереизбранный Мэр Города и Губернатор его Окрестностей бросил все свои розовоухие электрифицированные силы на поиск двух сверхопасных нарушительниц городского и личного докторского спокойствия. Пинки-мобили патрулировали улицы и летали между небоскребов. Повсюду установили камеры, которые кого-то выглядывали. И микрофоны, которые чего-то выслушивали. Мэр хотел даже, чтобы повесили специальные электронные носы, которые бы все вынюхивали. Но оказалось, что их в Городе еще не изобрели.

А зря. Потому что тогда специальный электронный нос сразу учуял бы запах свежесваренного кофе и поджаристых сырников, который доносился из Дупла.

– Неужели сложно отыскать в нашем Городе два этих неполезных ископаемых? – орал Мэр. – У нас все одинаковые – и мужчины и женщины: стройные, подтянутые, спортивные, улыбчивые. Рост у женщин – от 172 до 174, у мужчин – от 174 до 188. Размеры у женщин – 90 – 60 – 90. У мужчин… Черт их знает, какие там размеры у мужчин! Но у этих свидетельниц Всемирного потопа точно другие размеры! Они маленькие, с огромными шнобелями. У них на головах – взрыв вместо причесок! У каждой – палка как третья нога! Да и вообще в Городе, кроме них, старух нет. Их видно за километр! Так где же они? Что вы мне все время приносите этого кота-мутанта?

И Рэмбо, которого постоянно на всякий случай (он ведь тоже был ни на кого не похож) таскали к Мэру в кабинет, снова выбрасывали. Рэмбо уже совершенно запутался – выполняет он спецмиссию или сам является частью чьего-то задания, раз с ним так бесцеремонно обращаются. Маскироваться совершенно не получалось – он все еще был покрыт разводами от сиреневого до ярко-розового, а новая шерсть цвета хаки еще не отросла. Поэтому, для того чтобы его не заметили, Рэмбо следовало бы постоянно плавать в реке химических отходов Пятитрубного Завода. Но в этом случае он никогда не перелинял бы обратно в суперразведчика (мог бы и вовсе облысеть). Поэтому до поры до времени он скрывался где угодно – только не в мусорных баках. После большой стирки на телевидении он им не доверял. В последний раз Рэмбо уснул в остывавшем после полета двигателе реактивного самолета.

Когда стемнело, Клара под видом Доры и Дора под видом Клары выбрались из Дупла и отправились в сторону Аэропорта с намерением покинуть Город. Поскольку ехать на такси Бабки не могли из-за отсутствия бабок (они ведь не подготовились к бегству, как герои детективов), им пришла в голову мысль в последний раз промчаться с ветерком по улицам Города на своей полусломанной тележке.

Поскольку в прошлый раз в тележке сидела Дора, а толкала ногой Клара, то теперь мотором должна была работать Дора, а внутри сидеть была Кларина очередь. Но поскольку Дорой теперь была Клара, а Кларой – Дора, то управляла на самом деле опять Клара, а с комфортом развалилась снова Дора! Хотя если бы кто-то посмотрел со стороны, из-за платьев могло показаться, что все наоборот: в тележке – Клара, на тележке – Дора.

Старухи мчались по улице с бешеной скоростью и иногда немножко улюлюкали и свистели. Но разумеется, самую что ни на есть малость. Они ведь все-таки были в розыске, как никак, весь Город был увешен плакатами.

– Ух ты! – поразилась Дора, когда увидела, сколько за нее дадут в случае поимки. – Поехали, что ли, сдадимся? Самокат купим наконец-то.

– Нам они денег ни за что не дадут, даже фальшивых. Ведь это нас разыскивают.

Когда они замечали шарящий по углам лучом прожектора Пинки-мобиль, Бабки, несмотря на трюк с переодеванием, дополнительно маскировались. Они соскакивали на землю, переворачивали тележку, залезали под нее, хватались изнутри за проволочные прутья и замирали. Получалось как на плакате «Разыскиваются». Прожектор равнодушно скользил по скульптурной группе «Старухи за решеткой», и Пинки-мобиль ехал дальше. А Бабки снова седлали телегу и мчались по направлению к Аэропорту.

Прожектор равнодушно скользил по скульптурной группе «Старухи за решеткой»

Аэропорт, несмотря на поздний час, был полон народу. Кто-то улетал, кто-то прилетал, кто-то встречал, кто-то провожал. Невидимая женщина то и дело после мелодичного сигнала объявляла приятным голосом на весь Аэропорт что-нибудь важное. Бабкам было все равно, куда отправляться, но они искренне переживали все, что говорила сладкоголосая тетя.

– Объявляется посадка на рейс…

И старухи сразу начинали радоваться, будто это их пригласили на посадку.

– Внимание! До конца посадки осталось пятнадцать минут…

Бабки суетились, словно могли опоздать на этот самолет.

– Приземлился…

Клара с Дорой снова радовались, хотя к ним никто не мог прилететь ни на этом, ни на каком-то другом самолете.

Бабки видели, что у дверей, через которые люди проходили в самолеты, стояли Пинки. Впрочем, у старух все равно не на что было купить билеты, так что нужно было искать другой способ, чтобы попасть на борт.

– Посторонись! – вдруг гаркнули прямо над ухом так, что Бабки отпрянули в сторону.

– Дорогу! – крикнули с другой, и Бабки снова дернулись.

Это были носильщики, толкавшие перед собой тележки, на которые были навалены целые горы багажа – чемоданы, сумки, коробки, футляры неизвестно с чем и не пойми что без футляров. Носильщики из-за цвета своей формы были похожи на синих муравьев. Они подкатывали к длинному транспортеру, сваливали на него свою поклажу и возвращались за новой.

Дора молча и многозначительно посмотрела на Клару, которая была одета в ее синее платье.

– Ну почему сегодня оно досталось именно мне?! – подняла глаза к потолку Клара.

В синей одежде она хотя бы отдаленно напоминала носильщицу. Бабка лихо подкатила к каким-то пассажирам, похватала у них сумки, закидала ими Дору и резво направила потяжелевшую тележку к транспортеру.

Подъехав поближе и встав с той стороны, которая была хуже видна из зала, Клара сгрузила багаж на транспортер, вывалила туда Дору и нырнула сама.

Их основательно прихрамывавшая тележка откатилась в сторону.

– Прощай, тележечка! Может, свидимся когда. Покатаемся! – шепотом прокричали старухи, и лента транспортера унесла их в багажное отделение огромного самолета.

– Да что ж это такое! – вскричал в сердцах носильщик, наехав на оставленную старухами в зале тележку. – Из магазина – и на самолет, прямо с продуктами!

Бабки сидели среди самой разной клади, которую люди взяли с собой в дорогу. Точнее, не сидели, а находились. Клара согнулась пополам, потому что ей в живот въехал большой дорогой кожаный чемодан. А Дора висела вверх тормашками и раз в три минуты повторяла, что у нее «сейчас нос отвалится». Но это была неправда. Дорин нос упирался в дорогой кожаный чемодан, который, в свою очередь, упирался в Кларин живот. Если б вокруг старух не было багажа, то со стороны казалось бы, что они висят в невесомости.

Бабки слышали как закрылся люк багажного отсека, как совсем рядом с ними включились двигатели, как самолет выруливал на взлетную полосу. Потом двигатели загудели в десять раз сильнее, самолет побежал, затрясся и, похоже, взлетел. Взлетел вместе с Кларой и Дорой.

Бабки летели зайцами. В отличие от людей, сидевших в салоне, они не платили за билет. Но с другой стороны, они и не сидели в салоне, а прикидывались чемоданами, проглоченными самолетом и болтающимися у него в брюхе.

И самое главное – в отличие от обычных пассажиров, старухи не имели ни малейшего представления о том, куда они, собственно, летят.

Жизнь чемоданов, лишенных на время своих хозяев, незавидна. Взять тот же дорогой чемодан, обтянутый рыжей кожей и в данный момент торчащий у Клары в животе. В обычные дни он красуется в руке своего обеспеченного хозяина и вряд ли бросит свысока даже взгляд на какую-нибудь спортивную сумку или рюкзак из грубой холстины. Так же как и его хозяин, с откормленным хорошей едой животиком, не посмотрит на того, кто носит чемодан похуже. И неизвестно еще, кто кем больше гордится. Чемодан человеком или человек чемоданом. Но это там – на земле. А сейчас, пока хозяин пьет в салоне дорогой виски, чемодан запихнут среди разного отребья в багажник самолета. Об кого здесь только не приходится тереться! И о спортивную сумку, и о холщовый рюкзак. Или еще обо что похлеще. О какую-то старуху, которая путешествует вместе с чемоданами, например. И вообще в багажном отделении страшно холодно!

У Клары с Дорой зуб на зуб не попадал. Они с трудом выбрались из груды чемоданов, сорвали плотные белые шторы, закрывавшие багаж, и замотались в них. Стало немного теплее и похоже на бедуинов из пустыни. Бабки начали исполнять народный бедуинский танец, помогающий не околеть ночью в Сахаре (вы же помните, что днем пустынный песок настолько горяч, что можно запечь яйцо, а ночью там холодно, как на Северном полюсе).

 
Бедуин, проголодавшись, захотел яйцо испечь.
Вскоре вечер наступил, бедуин решил прилечь.
Началась по Фаренгейту стужа градусов в пятьсот,
Заморозил бедуин на песке свое яйцо.
 

Потом старухи, чтобы согреться, решили в шутку пофехтовать на клюшках. Но и это не помогало. Казалось, что багажное отделение целиком сделано из сквозняков. Наверное, чтобы хорошенько проветрить чемоданы пассажиров.

В конце концов Бешеные Бабки решили прорываться в салон.

Они взлетели по лестнице, вмиг взломали клюшками люк и выскочили наверх.

Здесь стояли стюард и стюардесса (стюард – это стюардесса, только мужчина, а стюардесса – это стюард, только женщина). Они, казалось, нисколько не удивились появлению двух старух в белом, а продолжали дежурно улыбаться.

– Хоу? – поинтересовалась стюардесса.

– Н-на, н-на… Ды-ды, ты-ды… Са-са-сса-сса… – пытались одеревеневшими от холода языками хоть что-нибудь выговорить старухи, держа окоченевшими ручонками перед собой клюшки как автоматы.

– О’кей! – бодро сказал стюард, взял специальный микрофон и нажал какую-то кнопку. – Уважаемые пассажиры! Наш самолет захвачен террористами! Сохраняйте спокойствие и приготовьтесь к экстренному катапультированию! Пожалуйста, пристегните ремни!

Бабки не успели еще и рта раскрыть, как стюард и стюардесса сели в какие-то кресла, застегнулись ремнями и нажали красные кнопки. Над ними в потолке самолета раскрылись люки, и сиденья с резким пружинным звуком вылетели в них вместе со стюардом и стюардессой. Бабки резко раздернули занавески в салон – пассажиры один за другим катапультировались. Через пятнадцать секунд салон был абсолютно пуст. Старухи выглянули в иллюминатор и увидели, что падающие вниз кресла с пассажирами одно за другим расцветают целым букетом разноцветных парашютиков и начинают плавно спускаться вниз.

– Ух ты-ы-ы! – переглянувшись, протянули Бабки.

Им тоже страшно захотелось полетать в креслах. Но ни одного кресла вокруг не осталось. И даже ни одного самого затрапезного парашюта тоже.

И тут самолет резко клюнул носом и Бабки на попах проехались по проходу между креслами от хвоста до носа самолета – прямо в кабину пилотов.

Кабина пилотов была пуста. Кресел пилотов тоже не было – все катапультировались.

Беспорядочно мигали какие-то лампочки. Безвольно крутился из стороны в сторону штурвал. Что-то пищало. Из брошенных наушников доносился надрывающийся где-то вдалеке мужской голос.

Старухи посмотрели в носовой иллюминатор и переглянулись.

К ним стремительно приближался океан.

Глава восемнадцатая,

в которой рассказывается о том:

– что иногда встречается внутри глыб льда на высоте 10 тысяч метров;

– есть ли смысл отдыхать летом на курорте, если боишься загореть;

– как происходило Великое Падение Надувного Матраса.

Если кто-то думает, что на самолете, который стремительно пикировал в океан с неизвестным мне названием (а потому назову его просто – Океан), было только два пассажира, он ошибается. Больше всех обычно достается старикам, детям и животным. Детей в самолете вроде бы не было – они все катапультировались со своими родителями. Старух оставалось две – в кабине пилота. Но было еще и животное.

Правда, строго говоря, не внутри самолета. А снаружи. Я бы даже сказал – не в самолете, а на самолете.

Вы, наверное, уже догадались, что коту Рэмбо «посчастливилось» задремать в двигателе именно того лайнера, в котором летели Бешеные Бабки. Когда двигатель только начали запускать, Рэмбо выбросило потоком воздуха на крыло. Самолет тронулся, Рэмбо вцепился в какой-то выступ. Дальнейший путь он проделал на высоте 10 тысяч метров над землей внутри куска льда, который постепенно нарастал поверх его шерсти во время полета. В куске льда было только одно небольшое отверстие, которое продышал Рэмбо. Через это окошко была видна пара расширившихся от ужаса глаз и покрытый инеем нос.

Кот представил, что готовится к воздушному десантированию в тылу врага, и вполголоса молился своему кошачьему богу. О том, что операция провалена, он заподозрил, увидев вылетавшие из самолета, словно блохи с отряхивавшейся собаки, кресла с улыбающимися пассажирами. А когда самолет вдруг резко пошел вниз, Рэмбо укрепился в этой мысли.

Но вдруг лед вокруг него начал стремительно таять. Обычно ледяные наросты остаются на самолете даже после посадки, но, видимо, над Океаном, в который падал самолет, было по-настоящему жарко. Впрочем, какое это теперь имело значение…

Внутри кабины пилотов старухи, решив, что хуже уже не будет, бешено нажимали на все кнопки, щелкали переключателями и дергали все встречавшиеся им рычажки. Из-за этого вокруг Бабок происходил странный электромеханический концерт. Они вызывали стюардессу, включали запись любезного приветствия для пассажиров, сверху падали кислородные маски на прозрачных трубочках, становилось жарко, потом холодно, начинала и переставала играть музыка, открывался какой-то пустой ящик. И вот в какой-то момент где-то что-то пронзительно зашипело, и на световом табло появилась интересная надпись: «Надувной трап готов».

– Дор, надувной трап-то готов. Пожалуйста.

– Ну, отлично. Надо идти надувать?

– Он сам, наверное, надулся. Он же «готов». Я вот думаю: раз мы на воде, может хорошо, что трап надувной?

Клара и Дора выглянули в иллюминатор и увидели что-то, болтавшееся сбоку самолета и похожее на огромную надувную горку для катания. Вообще, надувной трап используют, когда обычный трап (который ездит на колесах, как машина, а значит, требует дороги) подогнать к самолету нельзя. Трап надувается, и по нему пассажиры и команда съезжают на землю. Так что он действительно похож на надувную горку. По нему даже не разрешают ездить в обуви на высоком каблуке – вдруг эта шпилька проткнет горку и никто уже больше не сможет покататься?

Кот вполголоса молился своему кошачьему богу

Горка-трап была ярко-оранжевого цвета – как платье Клары. То есть Доры, ведь сейчас Кларой была Дора. Хотя, даже если платье Клары надела на время Дора, это платье все равно остается платьем Клары. Не так ли? В общем, трап был оранжевым.

Клара и Дора переглянулись и подошли к двери аварийного выхода, за которой болталась эта горка цвета Клары. Бабки с трудом повернули ручки специального замка.

– «При необходимости открыть и выбросить наружу», – прочла Дора инструкцию на двери люка. – Что выбросить-то?

– Наверное, дверь.

– А если она испортит трап?

– Давай тогда не будем ее выбрасывать и аккуратно положим рядом.

– Давай.

Бабки начали осторожно вынимать дверь. Но тут в щель заскочил снаружи дикий ветер, старух вытянуло из самолета и швырнуло на трап. Тяжелая железная дверь камнем пошла вниз и отрезала его.

Старухи, словно на ковре-самолете, улетали на надувном трапе. Но не одни. Как раз в этот момент с крыла сдуло оттаявшего Рэмбо, он в последний момент с диким мяуканьем уцепился за ярко-оранжевый клапан, через который закачивался воздух. Трап, старухи и кот плавно парили над океаном. Рэмбо постоянно орудовал лапами, пытаясь забраться повыше, и сорвал клапан.

– Пщ-щ-щ-щ!!! – вырвался со свистом из открытого клапана на свободу сжатый воздух.

– А-а-а-а!!! – вырвался из Бабок вопль ужаса.

– Мяу-у-у-у!!! – подхватил Рэмбо, вцепившись когтями в трап.

– Вж-ж-ж-жь!!! – радостно зажужжал трап, который начал набирать реактивную скорость из-за стремительно выходящего из него воздуха и легко обогнал падающий самолет.

Издалека это было похоже на огромный взбесившийся надувной матрас, летящий по небу. Бабки и кот на нем были как муравьи. Оранжевый трап летел не по прямой, а, точно вагончики на американской горке, описывал круги, делал мертвые петли, крутился как штопор. Одним словом, вел себя так же, как воздушный шарик, если ему вдруг развязать хвостик, позволив воздуху выходить под напором наружу.

Курортная жизнь бывает на удивление скучной. Особенно когда все идет хорошо и размеренно. Прекрасная погода, аквапарк, вкусная еда, разноцветные коктейли в высоких бокалах с зонтиками и ужины на открытом воздухе с факелами и музыкантами могут довольно быстро надоесть. Курорт на берегу Океана, где любили отдыхать жители Города, – не исключение. Быт и развлечения были здесь на самом высоком уровне. Здесь иногда расслаблялся даже сам Доктор Net. Он обычно жил на роскошной вилле с прекрасным пляжем в стороне от обычных отелей, чтобы не видеть своих любимых горожан.

Вообще-то непонятно, почему большинство людей отправляются на курорт летом. В Городе тоже было заведено так – когда улицы раскалялись от летнего зноя, все собирались и уезжали отдыхать туда, где еще жарче. Когда же в Городе выпадал снег, горожане на Курорт не выезжали, а продолжали мерзнуть дома. Хотя логичней было бы летом жариться в Городе, а зимой жариться на пляже. Есть, конечно, такие, которые вообще жариться не любят. Но они не ездят на курорты ни летом, ни зимой, и их в расчет принимать не стоит.

С другой стороны, не нам учить кого-то отдыхать. Пусть отдыхают, как хотят.

Так вот пляж на Курорте был полон. Люди лежали под большими тростниковыми зонтиками, без зонтиков – просто под солнцем, мокли в Океане, который в этот день был спокойным и добрым, играли на песке в мяч, а кто-то сидел вокруг круглой стойки бара, где суетился улыбчивый бармен. Он подавал клиентам мороженое, пиво, делал коктейли, жонглируя всякими бутылками, льдом и фруктами. И он всем говорил «хоу!». А все говорили ему «о’кей».

Одним словом, тоска была смертная, потому что дни напролет все обитатели курорта только этим и занимались. А бармен в глубине души был страшно зол на бутылки, мороженое, фрукты и лед. Но расстроенного своего вида он не показывал: бутылки не бил, мороженым и фруктами в посетителей не швырялся, лед никому за шиворот не подкладывал. Потому что, как вы помните, в Городе, а значит, и на Городском Курорте было не принято показывать, что ты на самом деле чувствуешь.

И вот весь пляж скучал, скучал, скучал… И тут один человек поднялся из шезлонга, показывая пальцем в небо над океаном, и воскликнул:

– Смотрите!

И все стали смотреть туда, куда он показывал пальцем.

Из-за горизонта появилось и стремительно двигалось в сторону пляжа нечто ярко-оранжевое. Судя по всему, это была довольно большая штуковина. От нее шарахались чайки, а дельфины, радостно выскакивавшие до этого из воды, прекратили свою игру и ушли в глубину. Полет неопознанного объекта сопровождался негромким пока свистом и отдаленными вскриками. По мере приближения эти звуки усиливались.

Объект швыряло из стороны в сторону, что наводило на мысль об отсутствии управления. Но несмотря на его хаотичные движения в воздухе, уже можно было разобрать, что это, скорее всего, гигантский надувной матрас. Все отдыхающие на всякий случай проверили свои матрасы, но они были на месте.

На пляже уже началась паника, люди собирали свои полотенца и кремы от загара (тоже странное дело – если не хочешь загорать, нечего тратить деньги на Курорт да еще и на крем). Но летающий матрас вдруг резко пошел вниз и плюхнулся в воду.

Как раз в этом районе тренировались сёрфингисты – люди, катающиеся на волнах, стоя на специальных досках. В этот день волны были не слишком большими, но вдали от берега еще можно было порезвиться.

С берега было плохо видно, что там сейчас происходило.

Зато Бешеные Бабки не просто знали о происходящем во всех подробностях, но и были непосредственными участниками событий. Полет на сдувающемся трапе оказался занятием очень даже увлекательным. Эту точку зрения не разделял разве что кот Рэмбо, который после того, как его подняли на невероятную высоту, заморозили, разморозили и бросили обратно вниз, все еще пребывал в оцепенении. Он тихо поскуливал и подумывал оставить опасную профессию супергероя. «Похоже, я уже староват для этого», – с горечью признавался он себе.

А к Бабкам, напротив, вернулось самообладание, и они радостно горлопанили при каждом неожиданном вираже трапа:

 
На большом воздушном шаре тихо в небе я плыла.
Но голодная ворона клювом шар мне порвала.
Тут же наша с шаром скорость увеличилась слегка.
Я вокруг Земли, как Солнце, совершила три витка.
 

– Это не Солнце движется вокруг Земли, а Земля вокруг Солнца! – прокричала Дора.

– Что за глупости! Как Солнце встает и уходит за горизонт, я видела. А как Земля уходит за горизонт, я не видела, – прокричала в ответ Клара.

– Чтобы увидеть, как Земля уходит за горизонт, надо на нее с Солнца посмотреть.

– Ты что? Солнце же очень горячее, с него нельзя никуда смотреть, а то поджаришься как барбекю.

– Барбикю – это что, шашлык из куклы Барби?

– Сама ты кукла. Может, ты скажешь, что еще и не Луна крутится вокруг Земли, а Земля вокруг Луны?

– Нет, Луна и вправду ходит вокруг Земли. Земля! Земля!

– Ты же сказала – Луна!

– Да я говорю – земля на горизонте, – закричала Дора. – Свистать всех наверх!

– Мы и так наверху, куда уж выше!

– Тогда свистать всех вниз!

И Дора пронзительно засвистела, перекрывая даже громкое шипение выходившего воздуха. Трап сразу же послушался Дориной команды и направился прямиком к воде. Воздуха в нем оставалось совсем чуть-чуть, и нести на себе двух старух, да еще одного спецагента он уже был не в силах.

Сёрфингисты уже неделю ждали легкого шторма, чтобы покататься на волнах всласть. И целую неделю стоял штиль. Этим загорающим было, конечно, хорошо. А вот сёрфингисты и их доски скучали. Поэтому сегодня они заплыли подальше в Океан и ловили каждое небольшое его волнение, чтобы прокатиться.

И тут им на голову рухнул огромный оранжевый матрас, какие-то старухи прямо с тросточками и разноцветный кот.

– SOS! – вопили старухи.

– Мяу-у-у! – орал кот.

– Человек за бортом! – громко скомандовал Главный сёрфингист. – Затащить утопающих на доски и отвезти их на берег!

«Чтобы не мешали нам тут сёрфингом заниматься», – подумал про себя Главный сёрфингист, и ему сразу стало стыдно.

И все сёрфингисты попрыгали в воду и похватали утопающих. Кота схватили за хвост (что он счел про себя верхом бесцеремонности). А Клару с Дорой схватили за косички. Утопающих всегда хватают за волосы, чтобы утопающие не мешали их спасать (а вот за что хватают лысых утопающих, мне неизвестно).

– Мы не утопающие! – возмущались Бабки, пока их тащили за косички.

– Я переплываю Ла-Манш, не вынимая сигары изо рта! – кричала Дора. – Даже не беря ее в рот!

– Отпусти прическу, дорогуша! Это не парик, мне больно, – говорила Клара.

Но бравые сёрфингисты повидали на своем веку немало утопающих и, ни слова не говоря, покидали свою добычу на доски для сёрфинга. Потом они вскочили на них сами и взяли курс на пляж.