Текст книги "Цитаты из библии с комментариями. Том 1"

Предпосылки и возникновение христианства

Раннее христианство было религией угнетенных. Оно многое переняло не только из восточной мистики, но и из прогрессивных для того времени идей различных учений и философии античного мира, прежде всего эпохи эллинизма. Поэтому следует кратко рассмотреть некоторые из них.

В эллинскую эпоху основным местом столкновения идей различных религий и философских направлений была Александрия. Здесь предлагали свои рецепты спасения мира проповедники разных сект, мистики, маги, астрологи; здесь возникали религиозные утопии, отвечавшие настроениям всех угнетенных и униженных. «Это было время, – говорит Энгельс, – когда даже в Риме и Греции, а еще гораздо более в Малой Азии, Сирии и Египте абсолютно некритическое смешение грубейших суеверий различных народов принималось без всяких околичностей и дополнялось благочестивым обманом и прямым шарлатанством; время, когда виднейшую роль играли чудеса, экстазы, видения, привидения, гадание о будущем, изготовление золота, каббала и прочая мистическая чепуха» (Ф. Энгельс, К истории раннего христианства, К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. XVI, ч. II, с. 416–417).

В I в. до н. э. в Александрии сложились два философских направления – неопифагореизм (мистическое и дуалистическое направление др. греч. философии о боге, как благе, и материи, как зле; большую роль у неопифагорейцев играла демонология и магия) и неоплатонизм (идеалистическое учение о сверхсущем едином и иерархическом строении бытия). Эти направления позже окажут большое влияние на выработку догматической стороны первоначального христианства.

Естественно, что на философские и религиозные представления эллинистического мира I в. до н. э. накладывали свой отпечаток возникшие еще задолго до этого времени, зачатки рассуждений античной философии и литературы о материальности мира и о социальной несправедливости.

Важным достижением Греции VIII–VI в.в. до н. э. было начало научного исследования природы без ссылок на ее божественное происхождение. Новое мировоззрение выдвинуло идею бесконечности материального мира во времени и пространстве, уже тогда предвещая несостоятельность современных модных на Западе теорий возникновения вселенной в результате «Большого взрыва» с отсчетом времени от какого-то нулевого значения и пространства, возникшего из бесконечно малой точки. Религия олимпийских богов подвергается критике. Впервые рождается мысль, что не боги создали человека, а, наоборот, человек создал богов своей фантазией по образу и подобию человека. Так, уроженец малоазийского г. Колофона поэт-философ Ксенофан резко выражается о традиционных верованиях: Все про богов сочинили Гомер с Гесиодом совместно…

Нет, если бы руки имели быки, или львы, или кони, Иль рисовали руками и все создавали, что люди, Стали б тогда и богов рисовать в облике сходном Кони – подобных коням, а быки – как быков, и фигуры Создали бы точно такие, какие имеют и сами.

Родиной первых греческих философов были передовые города Ионии. В борьбе с религиозной фантазией возникает новое мировоззрение (которое Ф. Энгельс назвал «первоначальным стихийным материализмом») – ионийская натурфилософия. По свидетельству Аристотеля, главное у ионийских натурфилософов состояло в том, что они признавали только материальную основу мира, считая, что к этой основе сводится все существующее: «… из нее все вещи зарождаются в самом начале и в нее превращаются при окончательном уничтожении, причем первооснова остается неизменной сущностью, а меняются только ее состояния». Первым по времени представителем ионийской натурфилософии был Фалес из Милета (конец VII – нач. VI в.в. до н. э.), считавший первоначалом всего существующего воду. Развивая взгляды Фалеса, Анаксимандр (из Милета) пошел дальше по пути научной абстракции. В качестве первоосновы всего существующего он называет нечто «беспредельное» (по-греч. апейрон), стоящее над четырьмя элементами мироздания (земля, вода, огонь, воздух), которые сами являются различными и, так сказать, равноправными его разновидностями или проявлениями. Анаксимандр считал наш мир не единственным, а лишь одним из многих других, возникающих и погибающих миров. Анаксимен (нач. VI в. до н. э.) вернулся к мысли о конкретном первовеществе, но считал им не воду, а воздух, переходящий путем разрежения в огонь, путем последовательных уплотнений – в туман, воду, землю, камень; условие и причина перехода воздуха в другие состояния – изменение температуры – тепло и холод: холод уплотняет, сжимает воздух, тепло разрежает его. В ионийской натурфилософии еще оставались сильные пережитки мифологических представлений. Объясняя притяжение железа магнитом, легких тел – натертым янтарем, Фалес допускает существование «души» магнита и янтаря. Его учение о воде, как праэлементе, обнаруживает еще родство с мифологическими представлениями о первичном океане, окружающем землю, распространенными как в древнегреческой, так и в древневосточной мифологии. Согласно Анаксимандру, «первоначально человек произошел от животных другого вида»; предки людей, по его мнению, жили когда-то внутри рыб: рыбы выбрасывали их на сушу, покрытыми твердой скорлупой или чешуей. Сходное воззрение было распространено в Вавилонии. Примитивными оставались и представления о форме Земли. По Фалесу, она имела форму плоского диска, плавающего на поверхности безграничного океана. По Анаксимену, плоская Земля имеет форму стола, по Анаксимандру, Земля – это цилиндр.

Ионическая материалистическая философия получила дальнейшее развитие в глубоком и ярком учении Гераклита (Эфес, VI в. до н. э.), выразившего основной принцип своего учения формулой: «Все течет»; вечное и беспрерывное движение – основной закон мироздания, одинаково управляющий и общественной жизнью, и жизнью природы. Первовеществом он считал огонь – наиболее подвижную стихию. Переход от первовещества к остальным – воздуху, воде, земле происходит в виде последовательных превращений огня, его «погасаний» и новых «воспламенений», т. е. как его вечного движения. Гераклит говорил: «Нельзя дважды войти в один и тот же поток», так как вода, в которую входили раньше, уже ушла и мы успели измениться. Непрерывное движение, в котором возникают и перестают существовать вещи, Гераклит представлял себе, как постоянную борьбу противоположностей: «Необходимо знать всеобщий закон, что борьба и есть справедливость, что все возникает в борьбе по непреклонному закону необходимости». Гераклит утверждает: «Этот мировой порядок – один и тот же для всех вещей – не создал никто из богов, никто из людей, но он был всегда, есть и будет вечно живым огнем, точной мерой воспламеняющимся и точной мерой угасающим». По поводу этого утверждения Ленин говорил: «Очень хорошее изложение начал диалектического материализма». (В.И. Ленин, Философские тетради, с. 118). И хотя материалистическая диалектика Гераклита еще очень ограниченна (он представлял мировое движение не в развитии, а лишь как постоянное повторение одного и того же замкнутого цикла), идеи всеобщего движения, борьбы и единства противоположностей навсегда связаны с его именем.

Мыслители V в. до н. э. уже ставят вопрос о строении материи. Эмпедокл (Сицилия, ок. 495 – ок. 435 г.г. до н. э.) учил, что мир состоит из сочетаний 4-х основных элементов (земля, вода, воздух, огонь); их соединение и разъединение дает начало определенным циклам мироздания. Выдающийся ионийский философ Анаксагор (ок. 500 – ок. 428 г.г. до н. э.) решал этот вопрос посредством учения о «семенах» всех вещей – однородных материальных частицах, вступавших в соединения друг с другом; в результате получаются подобные частицам тела: из частичек мяса – мясо, из частичек крови – кровь и т. д. Анаксагора привлекали к суду за оскорбление богов. Слабой стороной учений Эмпедокла и Анаксагора было представление о силах, приводящих в движение частицы материального мира. У Анаксагора такой силой был нус – «мировой разум», определяемый как тончайшее и легчайшее материальное вещество. Эмпедокл объяснял движение материи действием двух противоположных сил – «дружбы» и «вражды», соединяющих и разделяющих материальные элементы. У Эмпедокла материализм еще уживался с верой в переселение душ и проповедью религиозного очищения.

Вершиной античной материалистической философии было учение греческих атомистов. Учение о неделимых частицах материи – атомах было выдвинуто Левкиппом и развито Демокритом (Фракия, ок. 460 – 370 г.г. до н. э.). Демокрит был «эмпирическим естествоиспытателем и первым энциклопедическим умом среди греков…» (К. Маркс и Ф. Энгельс, Немецкая идеология, Соч., т. 3, изд. 2, 1955, с. 126).

Два основных положения греческих атомистов: 1) мир состоит из качественно однородных, неделимых, различаемых только по величине и форме (т. е. лишь количественно) атомов и пустоты, в которой совершается их механическое движение; 2) все явления происходят не случайно, но в силу необходимости.

Возникновение и исчезновение бесчисленных миров, на которые, по Демокриту, распадается вселенная, обусловлено непрерывным движением атомов в пустоте. Сталкиваясь и отталкиваясь, соединяясь и разъединяясь, атомы образуют вещи.

Демокрит последовательно распространил эти положения и на психику человека. Согласно его взглядам, «душа» человека также представляет собой сочетание наиболее подвижных и круглых атомов, находящихся в постоянном соприкосновении с атомами других тел, образующих мир. «Из ничего ничего не может возникнуть, и ни одна вещь не может превратиться в ничто» – в этом изречении Демокрита впервые определенно выражена идея вечности (несоздаваемости и неуничтожимости) материи, которая и ныне лежит в основе материалистического понимания природы.

В первой половине V в. до н. э. медик Эпихарм попытался объяснить происхождение веры в богов из обожествления предметов физического мира. По его словам, «боги суть ветры, вода, земля, солнце, огонь, звезды». Анаксагор утверждал, что Солнце и другие светила – не что иное, как раскаленные камни. Эти учения уже не оставляли места для веры в солнечное божество, источник жизни. По представлениям атомистов, природа не нуждается в существовании особого движущего начала, «первотолчка» мирового разума (нус). Мир возникает в результате вихря, являющегося причиной того, что более тяжелые тела скапливаются в центре, а более легкие выталкиваются к периферии. Луна, по Демокриту, каменная масса, покрытая горами и ущельями; точно так же Солнце – огромный камень, раскаленный от вращения.

Уже Гомер (VIII в. до н. э., знаменитый автор эпических поэм «Илиада» и «Одиссея») упоминает о богинях судьбы – мойрах, стоящих выше самих богов. В мировоззрении выдающихся греческих трагиков V в. до н. э. Эсхила, Софокла, Эврипида не было фатализма, покорности судьбе, в их произведениях воспевается сила человека. В трагедии Эсхила «Прикованный Прометей» дан образ мужественного борца против богов – мятежного Титана, похитившего с неба огонь, давшего его людям и научившего их искусствам. В «Антигоне» Софокла хор воспевает смелость и силу человека, покоряющего природу: «Много в природе дивных сил, но сильней человека – нет». Выдающийся автор античных трагедий и других литературных произведений Эврипид, как и многие его современники, пересматривает целый ряд до этого незыблимых традиционных представлений. В его трагедиях встречаются довольно скептические высказывания относительно всемогущества богов. Так, в трагедии «электра» хор выражает сомнение в том, что Зевс может по своей воле изменить движение Солнца и звезд. В других трагедиях проявляется скептическое отношение Эврипида к прорицаниям оракула, боги изображаются в сугубо непривлекательных чертах: подчеркивается их алчность, жестокость, низменные страсти; в трагедии же «Беллерофонт» главный герой говорит:

 
На небе боги есть… Так говорят.
Нет! Нет! Их нет! И у кого крупица
Хотя бы есть ума, не станет верить
Сказаньям старым…
 

В эллинистическую эпоху Эврипид был любимым поэтом афинян.

В конце V–IV в.в. до н. э. в Греции появляются так называемы софисты «учителя мудрости», которые фактически лишали философию всякого содержания, превращали ее в сомнительное искусство умственной риторики, подменяя искусством риторики (красноречия) и эристики (спора) поиск истины. За плату они могли логически «доказать» любое положение, за повторную плату – так же логично обоснованно его опровергнуть. Это было отступление от материализма к крайнему релятивизму (метафизическая абсолютизация относительности и условности познания) и солипсизму (признание собственного индивидуального сознания единственной реальностью и отрицание объективности окружающего мира – крайняя форма субъективного идеализма), таящее в себе возможность появления реакционных выводов и учений. Одни из них (Калликл, Гипподам, Критий) были связаны с реакционными олигархическими кругами и оправдывали антидемократические взгляды. Калликл, например, противопоставлял исторически сложившемуся праву «право естественное» принадлежности власти только сильным, которые вправе пренебрегать законами. Другие из младших софистов, напротив, стояли ближе к интересам демократических слоев. У них также было в ходу понятие «естественного права», но выводы из него они делали другие. Так, Ликофрон считал знатность вымыслом, а Антифонт пошел дальше всех, выступая в сочинении «Об истине» против привычного для греков пренебрежительного отношения к «варварам» («… от природы мы все и во всем устроены одинаково – и варвары, и эллины. Все мы дышим через рот и нос, и все мы едим руками».

Уже ионийские логографы (от λόγος – слово, прозаическое произведение и γράφω – пишу) VI–V в.в. до н. э. и «отец истории» Геродот Галикарнасский (ок. 484 – ок. 425 г.г. до н. э.) считали, что в основе эпической традиции лежат реальные события, и пытались выявить их, идя по пути наивно– рационалистического толкования мифов, устранения из них несообразностей, сверхъестественного элемента. В эллинистическую эпоху выделяется «безбожник» Эвгемер из Мессены (ок. 340 – ок. 260 г.г. до н. э.) – греческий философ из школы киренаиков (проповедовавших гедонизм наслаждение, как высшую ценность, в отличие от аскетизма школы киников), живший при дворе македонского царя Кассандра. В фантастическом рассказе об острове Панхея он излагает рационалистическую теорию происхождения богов, согласно которой, боги – либо вечные силы природы и небесные светила, либо люди, обожествленные за свою деятельность другими людьми; такими когда-то были Зевс, Гера и др. Безбожником (Atheus – «атеист» или «безбожник») древние писатели называли и Феодора из Кирены (Феодор-Атеист, ок. 340 ок. 250 г.г. до н. э.) из той же киренской школы, основавшего секту Феодоровцев. Он учил, что цель жизни в получении радости и избежании несчастий; радость является результатом знаний, а несчастье происходит от неведения; добро – это благоразумие и справедливость, зло – их противоположности. Удовольствие и боль нейтральны. Феодор не придавал значения дружбе и патриотизму, говорил, что его страной является весь мир. Он учил, что с точки зрения природы, нет ничего зазорного в воровстве, измене или кощунстве того, кто пренебрегает общественным мнением, сформировавшимся посредством согласия глупцов. «Он всегда был против любого поклонения богам» – утверждал позднеантичный историк философии Диоген Лаэртский (живший предположительно во II–III в.в.). Близкий по взглядам к атеизму древнегреческий философ Стратон (335–269 г. до н. э.), принимавший участие в создании Библиотеки и Мусейона в египетской Александрии, отказывается от гипотезы божества для объяснения космогонии, исходит из представления о находящейся в постоянном движении не имеющей сознания, но творческой природы. Величайший представитель материализма эллинского периода Эпикур (341 – ок. 270 г.г. до н. э.) основал в Афинах школу. Основная идея его учения – сделать человека не зависящим от судьбы, для чего требуется трезвое разумение и индивидуальное самосовершенствование, ведущее к безмятежному душевному спокойствию (атараксии); интересы людей противоречивы, но разумное понимание своих интересов диктует людям совместную жизнь в обществе, стремление избежать взаимных обид. В отличие от Демокрита, Эпикур различал атомы не только по форме и размерам, но и по весу, а их движение в пустоте не только прямолинейное, но по любой траектории из-за внутренних причин. Эпикур учил, что ощущения всегда истинны, ошибочно может быть их истолкование, душа материальна и смертна. Он выступал против суеверий, порождающих страх перед богами и смертью, бесстрашно отрицал вмешательство божественных сил в жизнь природы и человека. Эпикур был «подлинным радикальным просветителем древности, он открыто нападал на античную религию, и от него ведет свое начало атеизм римлян, поскольку последний у них существовал» (К. Маркс и Ф. Энгельс, Немецкая идеология, Соч. т. 3, изд. 2, с. 127).

На эллинистическую литературу и идейные течения несомненно накладывала свой отпечаток и классовая борьба в Греции из-за все возрастающей дифференциации в уровнях дохода свободных граждан.

В странах древнего Востока процесс становления рабовладельческого общества шел раньше процесса возникновения товарно-денежных отношений, ростовщичества и долгового рабства. В Греции эти процессы происходили почти одновременно. Борьба широких слоев населения («демоса» – народа) не только против родовой знати, но и против долгового рабства и различных форм порабощения соплеменников образует главную линию в VIII–VI в.в. до н. э. Это характерно, в первую очередь, для малоазийских древнегреческих колоний, например, городов Лидии и попавших в зависимость от нее в VII в. до н. э. многих городов малоазийского побережья. Эти города одними из первых вступили на путь социально-политического переустройства, сопровождавшегося ожесточенной борьбой между аристократией и демосом. Перевороты следовали один за другим. Как правило, они сопровождались экспроприацией имущества аристократии, перераспределением земли, отменой долговых обязательств кровавыми расправами победителей над побежденными. Не щадили даже мертвых противников, выбрасывая их кости из могил. Аналогичные события характерны и для истории островных государств, городов Балканского полуострова, а также городов, незадолго перед тем основанных греками на островах Ионического моря, в Сицилии и Южной Италии. На Балканском полуострове процесс концентрации земли в руках богачей и разорения большей части свободных граждан, бывшего оплота военной мощи, был особенно заметен в Спарте. К серед. III в. до н. э. лишь седьмая часть спартиатов владела землей. Остальная «чернь» стремилась к аннулированию долговых обязательств и к переделу земли. Кризис грозил перерасти в восстание. В целях «уравнять и пополнить гражданство» молодой царь-реформатор Агис (245–241 г.г. до н. э.) внес в народное собрание предложение аннулировать долги и для пополнения рядов граждан произвести передел земли, выделив 15000 участков безземельным спартиатам и 15000 для периэков (неравноправных относительно жителей городов свободно перемещающихся по стране групп населения), превращаемых таким образом в граждан. Также предлагалось наделить участками и иностранцев (возможно, воинов-наемников). Сам Агис и его домашние и друзья передали свое имущество и земли в распоряжение государства. Агиса поддержала спартанская молодежь. Но одному из богатейших спартанцев Агесилаю удалось уговорить Агиса ограничиться лишь отменой долгов. Беднота отвернулась от Агиса и вернувшийся ранее сбежавший противник Агиса царь Леонид с помощью наемников сломил сторонников реформы и казнил Агиса. Более решительно провел реформу второй царь-реформатор – сын Леонида – Клеомен (235–221 г.г. до н. э.). Он изгнал 80 выборных должностных лиц (из знати) – эфоров и перебил их, уничтожил эфорат, выступил на народном собрании с рядом предложений по реформе. Были уничтожены долговые обязательства, осуществлен передел земли, число полноправных граждан было увеличено на 4000 чел. Демос в остальных городах Пелопонесса за пределами Лаконики все шире требовал таких же реформ. Клеомен захватил много городов Ахейского союза, который призвал на помощь македонского царя Антигона Дасона (229–221 г.г. до н. э.). Клеомен проводит вторую реформу по освобождению тех 6000 илотов (прикрепленных к землям спартиатов представителей покоренного местного населения, занимавших промежуточное положение между рабами и крепостными), которые могли внести за себя выкуп, 2000 из них пополнили его войско. Но силы были слишком неравны. В кровопролитной битве с Антигоном (в 221 г. до н. э.) пали почти все воины-спартиаты, Клеомен с немногими друзьями бежал в Египет. Основная причина поражения заключалась в ограниченной поддержке демоса из-за недостаточно широко и последовательно проводимых реформ. Но в целом, в результате длительной упорной борьбы демос добился отмены долгового рабства во многих общинах Греции.

Как негативная реакция на расширение торгашества, ростовщичества, жажды наживы за счет эксплуатации, в III в. до н. э. в эллинистической литературе появляется утопический роман Ямбула «Путешествия на остров Солнца». Равенство и свобода, общий труд и коллективная собственность, отсутствие денег, торговли, богатства и бедности жителей острова – гелионеситов обеспечивает им процветание. Среди жителей «Солнечного государства» нет вражды и столкновений. Они живут дружной семьей до

150 лет, не страдают от болезней, жены и дети общие. У островитян строгое распределение трудовых и общественных функций, «нет никакого соперничества, они живут без раздоров, более всего дорожа согласием». Они живут «по родственным объединениям и группам»; численность каждой из них не превышает 400 родственников. В каждой группе руководство принадлежит старшему по возрасту, которому остальные повинуются, как царю. На острове нет рабов. Поэтому все виды работ выполняются в родственных группах сообща. Их члены «поочередно прислуживают друг другу: одни ловят рыбу, вторые занимаются каким– нибудь ремеслом, третьи заняты чем-либо из остальных полезных вещей, а прочие по определенному кругу выполняют общественные обязанности, кроме уже состарившихся». Несмотря на то, что все на острове «рождается самопроизвольно» и притом в количестве, превышающем любые потребности, островитяне добровольно ограничивают свои потребности, поскольку «стремятся к простоте и принимают только необходимую пищу». У них процветает «всяческое образование», и особым почетом пользуется астрономия. В основе романа-утопии лежит недовольство Ямбула окружающими общественными отношениями, острой враждой, жадным стремлением к наживе, классовым неравенством. Эта критическая, революционная для своего времени сторона социальных утопий находила отражение в борьбе угнетенных масс.

Уникальные, управляемые избранным царем и народным собранием государства рабов, восставших против рабовладельческого Рима в 138–132 г.г. до н. э. (под руководством Эвна и Клеона) и в 104–101 г.г. до н. э. (под руководством Сальвия и Афиниона) существовали на Сицилии.

Мечтающий основать «город солнца» и называвший своих последователей «гражданами солнечного города» (гелиополитами) Аристоник, провозглашенный жителями города Пергама царем, поднял всколыхнувшее Малую Азию мощное восстание (132–129 г.г. до н. э.) рабов и бедноты против рабовладельческого Рима. Как всегда, и свои богачи, и цари соседних стран напали на сторонников общества равенства. Флот Эфеса нанес поражение флоту Аристоника. Но восстание только усилилось, поднялись рабы и крестьяне всей страны. В промежутках между битвами по всей стране Аристоник организовывал коммуны гелиополитов. Волнения начались и в других государствах Малой Азии (Вифиния, Каппадокия, Пафлагония). Аристоник разбил римские войска под командованием консула Красса, самого его взял в плен. В следующем, 130 г. до н. э. новая направленная Римом армия под командованием консула Перперна разбила Аристоника и осадила остатки гелиополитов в карийском городе Стратоникее. Одновременно римляне направляли во все города, поддержавшие Аристоника, карательные экспедиции, разрушавшие города и истреблявшие жителей. Наконец они взяли Стратоникею, привезли Аристоника в Рим и казнили.

В 73–71 г.г. до н. э. проявивший себя гениальным организатором и полководцем Спартак возглавил самое мощное в истории восстание рабов древнего Рима. В 72 г. до н. э. его армия насчитывала 120000 чел. В ней были не только освободившиеся рабы, но и разоренные крестьяне, и даже перешедшие на его сторону некоторые солдаты. В отличие от сицилийских вождей, он не объявлял себя царем, вел простой образ жизни, трудился и воевал наряду со всеми.

Добыча делилась между всеми поровну. В своей армии Спартак запретил употребление золота и серебра. Даже через год после разгрома и убийства Спартака в Этрурии все еще сопротивлялся 5000-й отряд восставших. В 62 г. до н. э. претор Октавий был направлен против остатков войск Спартака, захвативших на юге Италии область города Фурий.

Далекими предшественниками социальных утопистов буржуазной эпохи были существовавшие со II в. до н. э. палестинские общины ессеев, основанные сектантами, бежавшими от преследования в иудейскую пустыню (кумранская и др.), и египетских терапевтов. В эллинский период в Иудее обострилась социальная борьба, проявившаяся, в частности, в возникновении религиозных сект, оппозиционных традиционному культу и династии Хасмонеев, но далеко не всегда – в открытом протесте угнетенных. Для широкой массы людей, порабощенных, но нередко разделяемых противоречивыми интересами, единственным выходом казалось блаженство за гробом, спасение посредством религии. Восстания угнетенных часто принимали религиозную окраску, хотя сама по себе религия освящала покорность и отказ от политической борьбы. Религиозно– мистические настроения были тесно связаны с аполитизмом, уходом отдельного человека в свой внутренний мир, объединением единомышленников в небольшие общины, кружки или секты, широко распространенные в эллинистическом мире. В частности, бежавшие от преследований в Иудейскую пустыню и поселившиеся в пещерах на северо– западном побережье Мертвого моря сектанты организовали и Кумранскую общину «сынов света», проповедовавшую социальное равенство людей, эсхатологию и мессианство – ожидание близкого конца света и прихода посланника доброго бога – мессии. Тогда, считали кумраниты, произойдет генеральная схватка двух противоположных начал в мире – духа Добра и духа Зла, Добро победит, наступит царство божьей справедливости, на божьем суде будет произведен отбор праведников для блаженной жизни и грешников на гибель «в огне мрачных областей». Сходство идей кумранитов с идеями первохристиан подтверждается и в некоторых фрагментах найденных кумранских рукописей, рассказывающих о некоем Учителе праведности и его антагонисте Нечестивом жреце первосвященнике Иерусалимского храма. Учитель праведности, по– видимому глава общины, охарактеризован как божий посланец, познавший истину «из уст Бога». Нечестивый жрец строит козни, чтобы погубить мессию, и в конце концов добивается своего. Нам важна социальная значимость воззрений кумранитов. В окружении рабовладельческих государств несколько тысяч человек проповедовали обязательный совместный труд, отвергали национальную рознь и частную собственность. Отбросив многобожие с жертвоприношениями и покровителя рабовладельцев мстительного и корыстного иудейского бога Яхве с Ветхим заветом, кумраниты искали духовные ценности в царстве добра и правды, в «Новом завете» (договоре с людьми) единого доброго бога. В ессейских проповедях общности имущества и ожидании «мессии» – посланника бога, который должен покарать нечестивых и вознаградить праведных, нашел отражение протест низших слоев населения Иудеи против угнетения и насилия светских и духовных властей.

После разрушения кумранистских поселений римскими легионерами в I–II в.в. н. э. проповедники и «мессии» ходили и распространяли идеи новой религии. Возможно, кто-то из них и был распятым римлянами на столбе с перекладиной прообразом «Христа». Распятие на столбах было распространенной казнью у римлян.

Почти одновременно с находкой в Иудейской пустыне первых кумранских рукописей в другой «библейской» стране – Египте, в местности Наг Хаммади, на территории древнего античного акрополя был выкопан глиняный сосуд с 13 сборниками раннехристианских трактатов, диалогов, посланий, апокалипсисов, евангелий. Это были запрещенные христианской церковью апокрифические, «лживые» раннехристианские произведения. Их принято связывать с гностицизмом.

В том, что во времена первого римского императора (27 г. до н. э. – 14 г. н. э.) Августа и второго (14–37 г.г.) Тиберия в Палестине появлялись люди, называвшие себя мессиями, можно не сомневаться. Патриотизм евреев, особенно народных масс, был высок; никто не желал мириться ни с римским завоеванием, ни с властью царей из династии Ирода, ибо они тоже были чужестранцами, пришедшими из Идумеи. Таких мессий было немало. Все они называли себя посланцами бога, пришедшими освободить свой угнетенный народ и вернуть детям Израиля первородство, предсказанное пророками. В частности, мессия Февда на четвертом году правления императора Клавдия, то есть через одиннадцать лет после мифической смерти Христа, увлек за собой большое число своих соплеменников, и это восстание пришлось подавлять Куснию Фадию. Однако до него был еще один, куда более значительный мессия. Галилеянин, как и наш Иисус, он принял помазание на царство и стал таким образом Христом. Звали его Иуда. Поднятое им вооруженное восстание достигло широкого размаха и получило громкий отклик. Этот Иуда Галилеянин, по словам историков, придерживался своих, особых взглядов на религию. Иосиф Флавий называет его великим софистом и считает основателем новой религиозной секты, столь же значительной, как секты фарисеев, саддукеев и ессеев. Этот религиозный бунт был подавлен Публием Сульпицием Квиринием, правившим Сирией от имени императора Августа, тем самым Квиринием, при котором была проведена великая перепись еврейского народа. Однако секта Иуды Галилеянина продолжала существовать как тайное общество со своими религиозными наставниками. Под руководством Менахея, сына основоположника секты, замученного в Иерусалиме, а также его родича Елеазара иудаиты, или зелоты, ревнители веры, начиная с 64 г. развивают бешеную активность. Они захватывают Иерусалимский храм, крепость Антония, весь верхний город и укрепленный дворец Ирода, устраивают римлянам настоящую резню и заставляют отступить военачальника римской армии Цестия Галла. Разгромив его армию, они поднимают затем восстание по всей Палестине, убивая повсюду своих соотечественников, придерживавшихся более умеренных взглядов. Все это привело в конце концов к появлению в Палестине Веспасиана во главе шестидесятитысячной армии. Дальнейшее известно: после семимесячной осады, стоившей жизни большей части еврейского Народа, Иерусалим был взят, разрушен, а храм его сожжен дотла. Во главе осажденных стояли три вождя, представлявшие три различные партии: Елеазар, последователь Иуды Галилеянина, Иоанн Гискал и Симон Гераза. Елеазар покончил с собой, чтобы не попасть живым в руки врагов, Иоанн окончил свои дни в темнице, а Симон был сохранен для участия в триумфальном шествии императора Тита. В течение всей осады города Давидова между осажденными шли яростные споры. Затем начался страшный голод, из-за которого многие сходили с ума. Рассказывают о неком простолюдине по имени Иисус, который ходил по городу и громко осуждал раздоры между вождями восставших. «Горе вам! – кричал он. – Горе всем нам! Горе Иерусалиму! Горе мне!». Однажды, когда он выкрикивал свои мрачные пророчества с городской стены, его убило камнем, выброшенным римской катапультой. Иудео-христиане тут же провозгласили его мучеником и пророком. Ведет ли христианство свое происхождение от секты Иуды Христа Галилеянина, противника официальной еврейской религии и греко– романского язычества? Возможно. О иудеохристианах упоминается уже во времена Нерона, как о массовой секте, распространившейся по всей империи и повсюду преследуемой. После разрушения Иерусалима уцелевшие жители стали рабами, поэтому первые христиане появились именно среди рабов. Они вели тайную религиозную пропаганду, собирались тайком в катакомбах, привлекая на свою сторону рабов-язычников идеей грядущего освобождения. И вполне вероятно, что именно иудаиты для своей тайной пропаганды придумали те самые братские вечера, которые превратились позднее в таинство евхаристического причастия, и что именно тогда возникли в их среде противоречивые смутные легенды, в которых смешались и перепутались воспоминания об Иоанне и Симоне, об Иуде и Иисусе. Стоит только обратить внимание на дату, к которой отцы церкви относят начало гонений против христиан, и многое станет ясно! Официально это 64 г., когда Нерон издал свой эдикт. Именно в 64 г. Елеазар, родственник и последователь Иуды Галилеянина, поднял в Палестине знамя восстания против Рима. Иудаиты истребили три тысячи римских легионеров, почти весь римский гарнизон Иерусалима. И нет ничего удивительного в том, что Нерон, не ограничиваясь репрессиями в Иудее и Галилее, повелел принять самые суровые меры против всех евреев, рассеянных по обширным провинциям, управляемым его проконсулами. Не удивительно и то, что он приказал разыскивать по всей Италии членов иудаистской секты, в которых, в отличие от остальных евреев, видел опасных заговорщиков. Тех, кто был обнаружен в Риме, предавали жестокой смерти. Таким образом, преследования Нерона были направлены против последователей Иуды Христа – вполне реальной личности. Позднее, начиная с царствования Веспасиана и Тита, то есть после разрушения Иерусалима, явившегося следствием восстания Елеазара, уцелевшие и рассеянные повсюду представители еврейского народа по вполне понятным причинам находились под подозрением; и вполне возможно, что среди всех религиозных сект иудаиты были наиболее гонимой и преследуемой. Можно предположить, что, стараясь получше замаскироваться и отвести от себя подозрения, руководители этой секты скрывали свою приверженность к Иуде Галилеянину, придумывая всевозможные легенды, из которых впоследствии священнослужители скроили свои Евангелия. Нельзя пройти мимо того факта, что если некоторые писатели той эпохи и говорят о христианах, которые вполне могли быть просто иудаитами, то ни один историк при этом даже не упоминает ни имени евангельского Иисуса Христа, ни его бесчисленных чудес, хотя они вряд ли могли остаться незамеченными. Начиная со второго века священники уже подумывали о том, как бы им извлечь выгоду из этих легенд. Язычество умирало, люди переставали верить в Юпитера и открыто насмехались над богами Олимпа, о чем ярко свидетельствуют сатиры жившего в то время Лукиана из Самосаты. Было самое подходящее время для основания нового культа. В таких условиях секта христиан могла возникнуть и распространиться повсюду, но для этого и для ее религиозной пропаганды вовсе не требовалось никакого реального Иисуса Христа. И все сонмы мучеников за идею христианства, погибших при Домициане, Траяне и прочих императорах, не доказывают в этом смысле ровно ничего, во всяком случае не больше, чем смерть тысяч мучеников под колесами колесницы Джаггернаута доказывает реальность существования Будды и его воплощений. Как можно верить в существование Иисуса Христа и во все его невероятные чудеса, если ни один историк, ни один писатель той эпохи ни разу не упоминает о нем, с чудесами или без оных!