Текст книги "На земле Лешуконской. Стихи"
Автор книги: Валерий Бронников
Жанр: Поэзия, Поэзия и Драматургия
Возрастные ограничения: +12
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 5 (всего у книги 6 страниц)
Праздник в Шумбалке
Шумбалка опять гостей встречает,
Стал нарядным косогор.
Словно птицы в разноцветной стае,
Люди обратили к сцене взор.
Музыка гремит на всю «катушку»
И мелькают в танце пары ног.
Конкурсы. И приз дают игрушку
Победителю босому без сапог.
На воде мелькают мотолодки,
У песка купанье «мелюзги».
Не зависит праздник от погодки,
И не место на гулянье для тоски.
«Буревестник» прогудел на Вашке,
Поприветствовал с реки сельчан.
Шашлыками потчует в овражке
Свой, наш Лешуконский, Мкртчян.
Дуновенье ветерка ласкает,
Прогоняет тучи комаров,
А разгар веселья нарастает…
Свечерело. Всем приятных снов!
07.2007.
Пришёл на делянку Некрасов
Столкнулся однажды с Российским поэтом,
Некрасовым, ночью в лесу мужичок.
Зашел разговор с ним про то и про это:
«Как жизнь, заготовки, продажа, дружок?»
Мужик как мужик, в телогрейке из ваты,
Хоть нет рукавиц, так «верхонки» при нем,
Еще год назад был парнишка солдатом,
А здесь, на делянке он был за рулем.
Подержанный трактор и стекла разбиты,
Зарплату дают, год от году, с трудом,
Нет денег, жилья и помощников свиты,
Мороз, бездорожье и снег с ветерком.
«Да что тут за жизнь, если стекла разбиты.
Я лес по дороге на склад отвожу,
В деревне семья и не так уж, и сыты,
Там мать с малышами, а я тут сижу».
Поэт постоял и спросил человека:
«А что там, в лесу, чистота, чай, поди?»
«А это спроси у двадцатого века:
Одни лишь колоды, да кой где пеньки!»
«Видать навалили вы лесу немало,
А кой годик валишь?» – писатель спросил.
«Да, первый пошел. Было лесу навалом,
Но только весной, мужик, лес тот уплыл.
Сперва горизонт воды слишком был малым,
Потом, вдруг, велик стал, что невмоготу.
Лежит лес в плотах» – сказал парень устало, -
«Который уплыл сам, то тот не в плоту».
Некрасову искренне жаль слушать это,
Поэт покраснел, прослезился всерьез.
«Ну, с богом!» – мужик проводил вдаль поэта,
И сломанный трактор вновь бревна повез.
Проза жизни
Жить для себя – не скрою, можно,
Жить для людей – удел не всех,
Жить можно тихо, осторожно,
Споткнёшься – влипнешь в тяжкий грех.
Служить же надобно Отчизне,
Работать, жить, писать стихи,
Чтоб не пришлось остаток жизни
Замаливать свершённые грехи.
12.2009.
Посторонний человек
Он появился ниоткуда,
Глядел из-под замерзших век,
Хотел, но не увидел чуда.
Он – посторонний человек.
Был ритм, живая атмосфера,
Никто не рвался никуда,
У каждого скорлупка-сфера,
Но открывалась иногда.
И что-то вдруг переменилось:
Повисла в воздухе стена?
Как будто что-то навалилось
И загремела тишина.
Он был в армейском камуфляже,
Ботинки на больших ногах,
Колени вымазаны в саже,
Улыбка стыла на губах.
Он посторонний был для зала,
Такой же с виду человек,
Все так же музыка играла,
Все тот же двадцать первый век.
Прошел, подсел тихонько с краю,
Пол-литра из нутра достал,
Но не вписался сокол в стаю,
Как видно к воробьям попал.
А стопку, что налили, выпил,
Как будто, налита вода,
Привстал, как бы разрушив цепи,
И молча удалился в никуда.
Процедуры
Блондинка пышная, крутой брюнет,
Малышка годик-два от роду,
Все знают процедурный кабинет,
Где лечат и не ждут погоду.
Всегда халаты белоснежные,
Заботливые очень руки.
У докторов заботы нежные,
Им некогда страдать от скуки.
Большой, большой поток желающих
Принять любые процедуры.
Есть кабинет для начинающих,
Есть постоянные фигуры.
Приборы там разнообразные
Для тела, уха, горла, носа,
Микробы убирать заразные,
Уничтожать их всех без спроса.
Простуду быстро доктор вылечит:
Всего, лишь, несколько сеансов.
Здоровый пациент домой умчит,
И никаких тебе нюансов!
05.2005.
Разговор с ментом
Он подрулил на чьей-то «Ниве»
В свой выходной законный день.
Шёл снег, густой, как пена в пиве,
Я же «пахал», забыв про лень.
«Эй! Наверху, спустись на землю!» -
Раздался из окна призыв.
Я сделал вид, что зов не внемлю.
«Спустись, присядь!» – зов, как нарыв.
«Идите все, бросай работу!
Ведь должен быть и перерыв,
Я проявил о вас заботу,
Уже на всех вино разлив».
«Я», – отвечаю, – «Пить не буду,
А главный, всё же, бригадир,
Понятно, кстати, и верблюду,
Что он решит, уместен ль пир».
«Бугор» услышал: «Я, лишь, стопку,
Работать надо, а не пить».
И, проявил, кряхтя, сноровку
И вдруг проснувшуюся прыть.
В машине чинно уместились,
Как будто в баре за столом.
Вот тут-то мы разговорились
С ментом за стопкой обо всём.
И молвил мент всерьёз под стопку:
«Тоска без вас, не тот фасад», -
Он завинтил на таре пробку, -
«Крутить бы гайки я был рад!»
«Ты правильно сделал, что заехал,
У нас ты дома, отдыхай,
Хоть мент, но нам ты не помеха,
Сам знаешь, что у вас не рай».
«Я самолёты как услышу,
Слеза скупая прошибёт,
Во сне подчас я часто вижу
Любимый наш аэрофлот».
«У вас, конечно, там не сахар,
Не те фактура и расклад,
Но и прошлом не хрен ахать,
Тебя всегда я видеть рад».
«За нас», – он снова вскинул стопку,
«За бывший дружный коллектив!
Мы посидим, но что в том проку,
Не жизнь в ментовке – негатив».
«Сегодня здесь, считай, как праздник,
Среди своих сидишь, в тепле.
Давай, плесни ещё всем разик,
Да и пора уж на обед».
Поговорили о погоде,
Семье, рыбалке и делах,
Иссякли темы тихо, вроде,
Как на ветру развеян прах.
Урча нутром, устало «Нива»
Свезла всех тихо по домам.
Он вышел молча и лениво,
А что шуметь, с трёхсот-то грамм?
05.2009.
Рано
Рассвет. Без четверти четыре.
Играет солнце за окном.
Все спят и тишина в квартире,
Спят утренним глубоким сном.
Но я обычно спозаранку
Встаю работать в тишине,
Кромсаю ножиком буханку,
Пью чай на кухонном столе.
Ритмично щёлкают секунды,
Звенит набатом тишина.
В ней тихо бряканье посуды,
Луч первый солнца из окна.
Такая рань – всего четыре,
Как славно пишется рассказ!
Все спят, один не сплю в квартире,
Чай наливаю в пятый раз!
08.2009.
Розвальни
Савраску запрячь, нет проблем мужичонке,
А были б хомут, да дуга, да седло.
Проехать на розвальнях даст он девчонке,
Морозу, зевакам и ветру назло.
Шарф длинный, пушистый, смеётся девчонка,
Мороз всё крепчает, краснеет лицо,
Свистит и смеётся вдали мужичонка:
За паву боится – любовь налицо.
Несётся Савраска, поют песнь полозья,
Натянуты вожжи, сквозь варежки жгут.
На розвальнях сено, из инея гроздья,
Савраска упёрся всей грудью в хомут.
Видать, удалая попалась девчонка,
Краса Лешуконского, лёгкий кураж.
Всерьёз же тебе повезло, мужичонка.
Катание, розвальни, зимний пейзаж!
Рай для туриста
Ты Лешуконье повидай,
Раб Греции, Канаров,
Наверняка не видел рай,
(Но был здесь Чилингаров).
Что ты нашёл там за бугром?
Толкучку, солнце, море?
А здесь природа, здесь наш дом,
Живём тут на просторе.
Средь сосен первозданный рай,
Краса земная, свежесть,
Здесь чистый воздух, русский край,
К туристам очень нежен.
Морошка, клюква здесь растут;
Река, крутые щельи;
Костёр с дымком, шашлык, уют
И птиц чудные трели.
Шмат сёмги есть в любой избе,
Радушно встретят очень,
А под гармонь сплясать и спеть
Недурно, между прочим.
Турист, на Север приезжай,
В Мезень и Лешуконье,
Нет перелётных птичьих стай
В квартире на балконе.
02.2010.
РЭСОСники
В снегу кроны ёлок, в сугробах дорога,
Высокие бровки из белых ковров,
Гараж средь сугробов, тропа до порога,
И вечер, и звёзды – наш климат суров.
Вход в снежную сказку, где Гена Корельский
Собрал тех, кто был у истоков РЭСОС.
Неважно: пейзаж не столичный, а сельский;
Неважно, кто водку с закуской принёс.
Тепло в гараже: днём истоплена печка,
Машина на яме, на крыше баян.
Реформам в глубинке поставлена свечка,
В России РЭСОСник при деле и пьян.
02.2008.
РЭСОС – радио-электро-спецоборудование самолётов.
Северная деревня
Русская деревня!
Конь и пёс Трезор.
Годы перестройки.
Пьяный стыд, позор!
Заросли бурьяном
бывшие луга,
Не стоят в июле
на лугах стога.
Разбежались чада,
брошены дома
И забиты окна,
будто Колыма.
В грудь колотят внуки:
«Мы из этих мест!»
Вдаль сбежав от скуки,
поискать чудес.
Доживать остались
бабушки в домах,
Ждать родню устали
со слезой в глазах.
Пенсию на бедность
скудную дадут.
За разор, за вредность,
что одни живут.
А родня трезвонит
с разных городов,
«Как живёте мамы?
Цел ли отчий кров?»
Зарастают тропы
дедов и отцов,
В нищете деревня,
ясно всё без слов.
07.2007.
Самовар
Урчит пузатый, отдуваясь,
Излишний выпуская пар,
В душе, возможно и ругаясь,
Готовый к чаю самовар.
Поёт, как мать над колыбелью,
С ним радость в доме и уют.
Уходит солнышко за щелью,
Заварен чай, пусть люди пьют!
За чашкой чая круг общенья,
Нет разговорам здесь конца,
А самовар для настроенья.
А как в селе без молодца?
От дел, хлопот людей усталых,
Всех, кто на чашечку пришёл
Он соберёт их старых, малых
За общий коллективный стол.
Хозяйка сядет ближе к крану,
Ей этот краник открывать.
Учить, пожалуй, я не стану,
Как надо в чашку наливать.
Пьют чай в прикуску и в накладку,
Вприглядку тоже часто пьют.
У самовара по порядку,
По кругу в чашки чай нальют.
Пьют чай, потея, отдуваясь,
С малиной, мятой и без них,
С лимоном, вкусом наслаждаясь,
По десять чашек на двоих.
Индийский чай на вкус приятен,
Цейлонский сладок, как нектар,
У ассорти вкус непонятен,
Уж тут какой наладят взвар.
Зелёный чай прогонит жажду,
Усталость сгонит и взбодрит,
Тяжёлый груз труда, поклажу
Из организма удалит.
Беседа наша долго длится
У самовара за столом,
А может быть и так случится
Под чай и песню запоём!
У «пузана» бока пустеют
И остывает бывший жар.
У всех сидящих лица млеют:
Опустошили самовар!
Мгла за окном, заря тускнеет,
А за столом светло, как днём.
Мы снова самовар согреем
И снова песню запоём!
10.2006.
Седьмая палата
Мужик бубнит вторые сутки,
Не жалует сестёр, врачей.
Сквозь стоны мат и прибаутки,
Поток фраз льётся, как ручей.
Живот, как лист, располосован,
Боль, неподвижность, нагота;
Не заперт и не арестован,
Но не свободен от бинта.
В палате с ним ещё четыре
Больных весёлых мужика,
Живут, как в собственной квартире,
Хоть все они издалека.
Их режут, шьют, слегка кромсают,
Уколы разные, наркоз.
Они от недугов страдают,
Лежат, пьют чай. Какой с них спрос?
Обед и сон по расписанью
И капельницы по утру,
Рассказы, тихий говор с бранью,
Когда совсем невмоготу.
Бывает, выпишут кого-то
Другой лежак его займёт:
Столкнулся ночью с авто-мото,
03 в больницу привезёт.
На третий день мужик поднялся,
Присел тихонько на кровать
Сказал, что думал, не стеснялся:
«Что сделали, едри их мать!»
Здесь не курорт в Крыму лазурный
Чтоб спать и вволю отдыхать.
«Седьмая, срочно в процедурный!»
Придётся адских мук принять!
04.2006.
Селище
К Мезени-реке спуск простой деревянный,
Селище стоит на крутом берегу.
Народ здесь живёт триста лет постоянно
В жару и в мороз, в ясный день и в пургу.
Близ Цебьюги, Оны – красивейших речек,
В местах заповедных деревня-краса.
Великий Фатьянов нас славит – он вечен,
В музей к нам зайдите – там есть чудеса.
Есть бор-беломошник богатый грибами,
Брусникой по осени, сосны растут.
Отпразднуйте, люди приезжие, с нами,
Уж триста прошло, как построились тут.
Народ деревенский простой добродушный,
Труд в сельском хозяйстве и есть рыбаки.
Селище стоит на угоре послушно,
У самой Мезени – красивой реки.
08.2009.
Слово юбиляра
Я не люблю тостов по кругу,
А также выспренних речей.
И поручить могу я другу
Задуть все шестьдесят свечей.
Я не люблю, когда всех тянут
Насильно петь или плясать,
Когда сверх меры наливают
И просят зло не оставлять.
Я против пышных поздравлений,
Где лесть сквозит, святая ложь.
Поднять стопарь легко без прений,
Чай, не собрание вельмож.
Мне по душе свобода действий,
Общение в кругу друзей
Без громких фраз, помпезной лести,
Так, кстати, проще, веселей!
03.2009.
Служба «Отказчика»
Ну, до чего же сервис наш дошел:
Есть служба, так сказать, «Заказчика».
Народ, сей службе, прозвище нашел:
Назвал ее смешно: «Отказчика».
Лениво там дела идут, слабо:
Сбор платежей с прогнившего жилья,
Подшивка заявлений, сбор долгов.
А жалоб – ворох, как в тазу белья.
Крыльцо прогнило, сломаны мостки,
Подгнили стойки, дом перевело.
Жилье в селе, как рваные носки.
В заплатки разукрашено село.
Дверь не открыть, зайти не можно в дом,
С трудом протиснешься едва – едва,
А выкатить коляску с малышом
Для мамы с папой сущая беда.
А россыпь искр там, где проводки ввод,
Кто устранит: пожарник иль ОСВОД?
Кто нам починит сгнивший дымоход?
Ответы эти ищем круглый год.
Сквозь щели в досках смело лезет мышь,
Отведать наши с вами хлеб и соль.
От стоек дома и до самых крыш
Прогрызть мышам, лишь, надо только толь.
От холода бежит и таракан
Туда, где в доме теплый «черный» пол.
Была в обед вода, со льдом стакан,
Который на ночь водружен на стол.
Течет ручьем вода с дырявых крыш?
(Какой же недогадливый мужик).
Поставь, ты, тазик – будет гладь и тишь,
Чай, раньше умным был, передовик?
Зловонные ручьи, те круглый год
Сочатся, извещают о весне.
Пропал надзор и, как всему итог,
Порядок в службе, лишь, всегда во сне.
Что обращенье в суд? Всем ясно так:
Никто не возместит моральный вред.
Прекрасна жизнь у службы, хоть бардак.
На ваш вопрос – мой маленький ответ!
04.2005.
Смерть ещё подождёт
На том я свете побывал,
Так уж случилось,
Нарвался даже на скандал:
Смерть появилась,
Стояла с острою косой
У изголовья,
Ждала: расстанусь ли с душой
В тиши безмолвья.
Душа же, как-то до сих пор
Держалась в теле.
В мозгу засел какой-то вздор,
Что еле-еле
Шептал про смерть, про лучший мир,
Звал бросить тело,
Но я-то знал, что сей кумир
Шептал не дело.
Кровь распирала голову
И позвоночник,
Разлилась по всему стволу -
Беды источник,
Давила прессом на мозги
Со всею силой.
Вот тут-то смерть в тиши
И приходила.
Сказала тихо и дрянно:
«Бросай бороться,
Не выберешься все равно,
Уйти придется».
Стояла тихо, помолчав,
И выжидала,
Видать, в душе у ней состав:
Искать скандала.
Зрачками больно шевелить,
Лежу при деле,
Считаю сколько ещё жить
Душе сей в теле.
Мелькают около меня
Врачи в халатах,
Уколами меня казня,
В чужих пенатах.
Боль от укола чушь, пустяк,
Лишь, чуть приятно,
А та, что в голове, бардак,
И многократно
Превысила земные все,
Уж там, пределы.
Стояла смерть во всей красе
Так месяц целый.
Но я сказал ей: «Подожди,
Чума косая!
Дел очень много впереди,
Детишек стая».
И отступила от меня
Чума с косою,
Исчезла, ребрами звеня,
Смерть надо мною!
12.2005.
Сон
Разлила чернила ночь,
Тьма укутала задворки,
Убежало время прочь
И хитро глядит из норки.
Время камни собирать
Наступает лишь с рассветом.
Перед сном зевнуть и спать,
Раз темно: не так, как летом.
Снятся розовые сны
Всем, кто сделал хоть грамм пользы,
Кто не ждет приход весны,
А работает в морозы.
Крепкий и спокойный сон
Прибавляет сил, здоровья.
Всю усталость снимет он
От стопы до изголовья.
За окном буран, метель,
Чернота глубокой ночи,
А нагретая постель,
Лишь, сравнима с пляжем Сочи.
Утром хочется поспать,
Подремать еще минутку.
Но звонок – «Пора вставать» -
Раззвенелся не на шутку!
04.2005.
Социальная работа
Социальная работа -
Это будничная жизнь,
Повседневная забота,
Труд, уход, знай, не ленись!
Старикам и многодетным
В нашей северной глуши
Отдаём мы беззаветно
Состояние души.
А село у нас большое
И большие две реки.
Царство скромное лесное,
Как везде – есть старики.
Молодёжь гранит науки
Грызть уедет в города,
Старикам же наши руки
Помогают в их делах.
Доброта, уход, забота
Каждый год и каждый день,
Не конторская работа,
Где царят рутина, лень.
Старики приходу рады,
Разговоры заведут.
Труд в хозяйствах без награды,
Для больных и старых труд.
Наколоть дрова на топку,
Воду в вёдрах принести,
От калитки сделать тропку,
Снег на тропке подмести.
А потом снести отходы
В сборник мусора вдали.
Мы не ждём для дел погоды
От природы и Земли.
Подошёл сезон – картошку
Помогаем посадить,
Всяких дел есть понемножку,
Даже чай согреть, попить.
Пообщаться с ветераном,
Разогнать тоску, печаль;
Сделать дом уютным станом
Времени, трудов не жаль!
Социальный труд – для бедных,
Инвалидов, пожилых.
Планов нет в душе скаредных,
Всех мы любим, как родных.
Отдаём свой труд, заботу;
Отдаём и часть души.
Любим мы свою работу
В нашей северной глуши!
04.2006.
Спуск на воду
Не просто спустить «деревяшку» с пригорка,
А вдруг потечёт невзначай вся по швам?
Она же должна быть не лодка – «моторка»,
И ездить по речкам, где мели и хлам.
А вечер был тих, мошкара надоела,
Приблудная кошка пришла навестить.
До наших проблем кошке не было дела,
Она не хотела нам воду мутить.
Ленивые тучки собрались на небе,
Тягуче вода заплескалась от волн,
И башенный кран приютился, как в склепе,
Давно не востребован, списан был он.
По Вашке струились от лодок мурашки,
Тиха и спокойна прохладная ночь.
Тихонько пустели от водки стекляшки,
За спуск стопку выпить мы были не прочь.
И лодка, как лодка, бока просмолёны,
Стоит, не качаясь, на тихой воде,
На дне реки виден нам мергель зелёный
От тины, не любят её рыбаки.
Подъехала лодка, усталые люди
Таскают тихонько все вещи наверх,
А вечер прекрасен, по-своему чуден,
Сквозь наш разговор прорезается смех.
И вспомнили мы, как Артур Чилингаров
Искал, так случилось, по-свойски стакан,
Спустился на днях он туда, где кальмаров,
Ещё не искал ни один басурман.
Мы лодку на воду тихонько спустили,
Набухли водою смолёные швы.
И будем наматывать водные мили,
И брызги ловить Лешуконской волны.
08.2007.
Стих для одной
Любашу «достали» сегодня на «скорой»:
Какой-то сезонный наплыв «синяков».
Намедни же муж похмелялся с конторой,
Сама, как царевна, в стране дураков.
Звонки, вызывающих скорую помощь,
Подчас не логичны, никчемны совсем.
А как же узнать, что у страждущих немощь,
С утра со здоровьем тьма всяких проблем?
Да только по голосу, редким ответам,
Что вынужден всё же больной пробубнить:
«Кой годик» сказать и, вникая советам,
Поклясться, что бросил, отрёкся он пить.
Похожих на членов (каких-либо партий)
Синюшных людей ей легко отличить.
Привыкла к работе, хоть в мае, хоть в марте
Умеет азы о больном получить.
Не зря, видно, в детстве, бывало, пороли
И вицей ядрёной, и толстым ремнём.
Да разве слезами ревела от боли?
Текли от обиды те слёзы ручьём!
Потом интернат, обучение в Вельске,
Подруги и жизнь вне домашних всех благ.
Характер грубеть стал, жестокий и веский
Среди интернатских друзей-бедолаг.
А в двадцать два муж невзначай подвернулся.
Какая тут к чёрту, как в сказках, любовь?
В душе он над нею чуть-чуть усмехнулся,
Но ей уж не быть с ним Джульетою вновь.
Семья, как семья, сыновья повзрослели,
Но муж иногда пригубить и не прочь,
Да так, что не страшны становятся мели,
Жена протрезвиться готова помочь.
В углу кочерга у неё наготове,
Бывает, становится жаль кочергу,
Подшитые валенки – метод не новый –
Согнут выпивоху враз сразу в дугу.
Намедни с Русланом убыл на охоту,
Одно беспокойство – вдруг там «загудят?»
Девятое мая – и не на работу,
А жёны, как водится, ждут сих «ребят».
А Люба сидит средь застолья напротив:
«Ты стих напиши для меня, для одной!»
«Мне что? Напишу. Написать я не против,
И быть по сему: для тебя, для одной!»
05.2012.
Стихотворение о природе
Опять мракобесы нарыли траншеи,
Испортили дивный наш летний пейзаж.
В канаву сползаешь по самую шею,
Шагать по колдобинам, надобен стаж.
Прекрасное солнце есть в каждом осколке
Разбитых бутылок, другого стекла.
Застрял ветерок в грудах мусора, ёлке,
Что срублена кем-то, на тропку легла.
Споткнулся о мусор, упал, руки в стёкла,
Машина прошла, напоролась на гвоздь.
Помои в канаву льёт бабушка Фёкла,
А запах помоек пронижет насквозь.
Прекрасный рассвет над нетронутым лесом,
Багряное солнце полезло наверх,
Вокруг же посёлков накидано бесом
Пакетов, бутылок и баночек – смех!
Собак беспризорных ватага гуляет,
И гадят псы шустро, на всё наплевать.
Пейзаж открывается сразу, как только светает,
Глаза б не смотрели на Кузькину мать!
08.2007.
Страна чудес
Кто опустился к нам с небес
На наш перрон, весьма просторный,
Попал в страну – страну чудес
И через лес идёт покорно.
Через сосновый дивный бор,
Вдыхая запах аромата,
Мостки без досок – мелочь, вздор,
Издержки горе-демократа.
Заноза, сломанный каблук
И настроение пропало.
Компьютер надо, ноутбук,
Чтоб не ступать куда попало.
Цветущий рай в лесу до бань,
А дальше… скажем по секрету:
В канавах гниль, трава и рвань,
Тракт превращён в паштет, котлету.
С коляской чавкает народ,
Баулы тащат, чемоданы,
Где по доске, а где и вброд
Путь торят Лешуконский странный.
До бань дошли – усталость, пот,
Облают псы, ура! – Спортивный,
Уж близко дом и огород.
Путь для гостей тернистый, дивный.
Не врёт народная молва,
Что где-то дебрях Лешуконья,
Где не истоптана трава,
Полно чудес и беззаконья!
08.2006.
Правообладателям!
Это произведение, предположительно, находится в статусе 'public domain'. Если это не так и размещение материала нарушает чьи-либо права, то сообщите нам об этом.
