Текст книги "Крымский выбор"

Хотя телевизионная стезя явно не прельщала Александра Сергеевича, и уже меньше чем через год он пересел в кресло советника… министра аграрной политики и продовольствия, продолжая, по собственному заявлению, «заниматься вопросами туризма, давать оценки перспективам его развития в Крыму и активно рассказывать обществу, что после аннексии полуостров утрачивает свой туристический статус и превращается в авианосец с сотнями тысячами военных».

Балуется экс-министр и написанием «аналитических заметок» «о судьбах крымских курортов» для украинского сегмента интернета и киевских СМИ – насколько пространных, настолько и оторванных от реальности фантазий о якобы «насильно отправленных в крымские санатории 700 тысячах россиян». В числе наиболее одиозных псевдопророчеств Лиева есть и такое: «Государственная политика России будет перепрофилировать бизнесы (в Крыму. – Авт.) на другие обслуживающие формы для реализации своих планов – строительства военной базы. Всем найдут работу, с этим проблем нет. Каждому дадут в руки по лопате – там есть что копать!»

Впрочем, и в аграрной политике он свой кусок хлеба даром не жевал: возглавляя при украинском министерстве рабочую группу по вопросам управления госпредприятиями сферы управления Минагрополитики, которые остались в Крыму, он с гордостью сообщил, что добился перерегистрации торговой марки «Новый свет» на материковой части Украины и налаживания выпуска продукции с этим брендом на Харьковском заводе шампанских вин.

Ценители настоящего благородного новосветского шампанского теперь шлют Александру Сергеевичу «горячий» привет! Им остается надеяться, что подобные инициативы покинули министерство вместе с ушедшим из него и с госслужбы вообще «по собственному желанию» крымским засланцем. С апреля 2016 года Лиев «сосредоточился на общественной деятельности» в Правозащитной Группе «20 февраля», созданной им же «для защиты прав граждан Украины, проживающих в Крыму». После финта с шампанским остается лишь посочувствовать гражданам, за чью защиту взялся бывший крымский многостаночник…

Еще один протеже Сергея Куницына тоже ностальгирует уже больше трех лет в Киеве по Крыму. Поразительное совпадение, но и его тоска по полуострову, как и у Лиева в случае с игристым вином, выражается в попытке стащить на Украину бренд чего-нибудь крымского. Однако доктор филологических наук, профессор, видный пушкинист Владимир Павлович Казарин решил действовать масштабнее и не мелочиться со слабоалкогольной продукцией, а замахнуться на переезд в столицу Украины целого вуза – Таврического национального университета им. В. И. Вернадского.

Но и сближение профессора и «крепкого хозяйственника» произошло, можно сказать, на стыке тысячелетий. Поначалу непримиримые антагонисты, едва ли не в рукопашную сходившиеся в стенах крымского парламента, будучи избранными в 1998 году его депутатами от соперничающих политических сил – соответственно Компартии Украины и Народно-демократической партии, – они нашли общий язык после того, как лидер крымских коммунистов Леонид Грач – первый патрон секретаря республиканской организации КПУ Владимира Казарина – сменил пост спикера Верховного Совета АРК на кресло депутата украинского парламента. Как рассказывают люди, знающие подноготную крымской политики того периода, ученый, получивший должность вице-премьера по гуманитарным вопросам в правительстве автономии всего за полгода до переформатирования крымского парламента на очередных выборах весной 2002 года, успел втянуться в новую для себя работу и лишаться ее очень не хотел, в то время как бывший его «куратор» начал обустраиваться в Киеве, не сильно озаботясь судьбой своего вчерашнего товарища по рескому КПУ.

Неожиданно милость ко вчерашнему противнику проявил Сергей Куницын, который как раз формировал новый состав крымского правительства, и новый премьер предложил сохранить за вчерашним оппонентом его пост. После чего благодарности со стороны высокопоставленного чиновника, чья карьера уже практически висела на волоске, не было предела, включая изменение партийных пристрастий. И дальнейшие их трудовые пути пошли, можно сказать, рука об руку: в 2005 году оба лишились правительственных кресел, на вполне достойных местах пересидели смутный год, один – в качестве советника Президента Украины, а другой – в должности проректора главного вуза Крыма, затем вновь сошлись в коридорах власти. Куницын взял Казарина себе в заместители и став руководителем Севастопольской горгосадминистрации в «оранжевые времена», и после – во главе Постоянного представительства в Крыму Президента Януковича.

Причем яйца они, казалось бы, предусмотрительно раскладывали по разным корзинам: пока первый всеми силами противодействовал восстановлению в Севастополе памятника основательнице города – российской императрице Екатерине Великой, второй получал российскую медаль А. С. Пушкина «за большой вклад в распространение, изучение русского языка, сохранение культурного наследия, сближение и взаимообогащение культур наций и народностей»…

Сохранились их теплые отношения и в дальнейшем, когда Сергей Владимирович, почуяв новые веяния, перебрался в парламент Украины, а Владимир Павлович тем временем в расцвете творческих лет – с дальнейшим прицелом – возглавил кафедру русской и зарубежной литературы Таврического национального университета им. В. И. Вернадского. Но в 2014-м неожиданно «прицел сбился» – наступила «Крымская весна», которая при всей «русскости» Казарина не сулила ему карьерных перспектив, учитывая, что теперь уже киевский «поручитель» оказался твердым приверженцем евромайдановских ценностей.

До октября 2015 года Казарин продолжал возглавлять ту же кафедру, но уже в системе Крымского федерального университета, однако потом был уволен из-за каких-то неправильно оформленных документов. Сам же Владимир Павлович утверждает, что причиной увольнения стали его резкие заявления в адрес России на конференции в Праге, в частности о том, что «она абсолютно опустошила образовательное поле Крыма».

Впрочем, злые языки уверены, что Казарин сам спровоцировал скандал, попытавшись реализовать свое понимание восточного выражения «если гора не идет к Магомету, то Магомет идет к горе»: если крымские власти не дали ему сесть в кресло руководителя крымского вуза, то надо открыть крымский вуз в Киеве и сесть в кресло уже там. А для этого нужно лишний раз надо подтвердить лояльность новым украинским властям. Вот и затянул русовед Владимир Павлович песни «о крымской системе образования до и после аннексии Крыма», услаждающие слух киевских русофобов: «Теперь система образования в Крыму больше похожа на большую казарму…», «Сейчас в Крыму нет ни одной программы международного обмена, мы в полной изоляции… Для высшего образования такая ситуация полный тупик – вузы не могут развиваться без постоянного обмена с университетами других стран», «О неблагополучии высшего образования в Крыму я говорил публично и регулярно больше года, но обратили внимание на мои слова только после того, как я выступил на конференции в Праге. Мы вернулись в советские времена…», «Система образования Крыма стала очень бюрократичной, административная часть превратилась в чудовищно разросшийся организм, через который нельзя пробиться. Он живет своей собственной жизнью, и мы, преподаватели, ему не нужны. Зарабатывают доценты и профессора примерно в два раза меньше, чем младшие административные работники с незаконченным высшим образованием. У многих проректоров КФУ нет не то что докторской или кандидатской научной степени, даже опыта работы в вузе нет»…

А уже в Киеве он попытался представить себя чуть ли не большим украинцем, чем этнические: «В широком смысле главный предмет моих исследований – литература славянских стран. И те же Кирилл и Мефодий, о которых у меня работа, Аскольд, о котором у меня работы, целый ряд других, – это мой ареал. Во-вторых, я с Украиной связан очень давно… корнями. Моя бабушка (по маминой линии) – это винницкие украинцы, пересланные за Байкал по столыпинским реформам осваивать земли. И украинская речь с детских лет для меня родная… И Украина для меня – родная страна. В ней много проблем, много противоречий, много всего. Но есть какой-то дух… свободы, уважения этой свободы, признания за другим права на эту свободу и готовность поддержать эту свободу. Поэтому что же мне от добра добра искать? Это для меня родная земля, и я ей благодарен».

Так что, учитывая, что его «принципиальную» позицию явно услышали в столице Украины, увольнение совсем не огорчило Владимира Казарина. В Киев профессор с опытом администратора и амбициями руководителя прибыл «с твердым намерением возродить Таврический университет». По его официальным заявлениям – чтобы «дать украинское образование тем, кто находится в Крыму», по мнению же его бывших коллег – чтобы занять вожделенное кресло, пусть и колченогое.

Потому и несло Владимира Павловича все дальше и дальше: «Мы – крымский вуз, свое пребывание здесь, в Киеве, расцениваем как временное, и наша цель все равно в будущем вернуться назад в Крым… Наш университет в образовательной системе Украины не закрывался. Он был ликвидирован в системе России. Для работы же тут, на материке, у нас все есть, лицензии и т. д… Учащиеся могут переводиться, переезжать. Весной готовимся провести новый набор студентов на первый курс. Для желающих учиться, но не имеющих возможности по ряду причин переехать с полуострова мы должны организовать дистанционное обучение. Во всем, стоит отметить, нам активно помогает Министерство образования. Спасибо министру, в частности, за первое здание в 5 тыс. м². Правда, нам понадобятся еще какие-то объекты, главное, для общежитий для размещения студентов и небольшая преподавательская гостиница для временного пребывания…»

Разумеется, ожидая финансовых вливаний, Казарин не уставал напоминать: «Мы государственный университет, бюджетная, а не коммерческая организация». И в то же время не скрывал, что намерен подзаработать: «Одновременно закон об образовании… развязывает руки вузам. Появилась возможность зарабатывать за счет всяких программ, дополнительных услуг, которые они могут реализовывать и оказывать… Кроме того, вузы могут работать с международными грантами».

Но гладко оказалось только на бумаге, а уже осень 2016-го принесла новоявленному ректору и тем, кто поддался на его посулы, отрезвление: учебный процесс начать, как планировалось, вовремя, не удалось. В чиновничьих кабинетах Казарина с самого начала принимали прохладно, а о переводе крымского университета, по его собственному признанию, говорили неохотно – дескать, у вас же не стреляют…

В связи с этим студенты и преподаватели «университета» пригрозили акцией протеста и палаточным городком у Минобразования. После чего часть выдвинутых требований была удовлетворена, и «ТНУ» худо-бедно начал функционировать. Надолго ли? А это уж зависит от политического чутья Владимира Павловича и его покровителей, которое все чаще дает сбои в нынешних украинских реалиях…

Отставные Крымской весны:
была без радости любовь, да и разлука – без печали

Крымчане язвительно называли правительство Анатолия Могилева «македонским». Имея в виду регион, сыгравший значительную роль в коммерческой или управленческой карьере значительной части не только премьера, но и его заместителей и министров. Разумеется, речь шла не о суверенном государстве на Балканах и не области в Греции, а о городе Макеевка в Донецкой области. Правда, злые языки утверждали, что прозвище несло в себе и второй смысл, проводя аналогию в деятельности «пришлых» членов крымского правительства с поведением воинов царя Александра Македонского на захваченных ими территориях.

Впрочем, справедливости ради стоит уточнить, что выходцы из Макеевки в руководстве исполнительной власти крымской автономии появились до Могилева – при формировании в 2010 году правительства Василия Джарты, значительная часть жизни которого и была связана с этим городом. Вместе с ним в Совете министров автономии должность первого вице-премьера получил Павел Бурлаков, в 1995–2000 гг. – ответственный функционер Либеральной партии Украины в Макеевке, а затем еще 2 года работавший заместителем Макеевского городского головы, посты министров заняли уроженец Макеевки, возглавлявший с 2003 по 2005 Центральную районную администрацию этого города, Георгий Псарев и выходец из Донецкой области, совладелец кондитерской корпорации «АВК» Валерий Кравец.

А после скоропостижной смерти Джарты в следующем году большая часть министров и вице-премьеров перешли по наследству к Анатолию Могилеву, который, возглавив Совет министров, ограничился не очень значительными кадровыми перестановками, учитывая, что круг его «номенклатуры» в значительной степени совпадал с окружением предшественника.

Впрочем, знающие люди утверждают, что на премьерский пост в Крыму после смерти Джарты попытался нацелиться Павел Бурлаков, тем более что он его и занял на последующие четыре месяца, хотя и с приставкой «и. о.», и даже развил по этому поводу, судя по информации из интернета, достаточно бурную деятельность. Но кандидатуру его всерьез не воспринял никто: на Банковой в Киеве он особым доверием не пользовался, а по мнению влиятельных крымчан, насколько они его смогли узнать за полтора года, Павел Николаевич не обладал достаточной харизмой. Хотя уже в 2011 году он признавался прессе, что «почувствовал себя крымчанином»: «Я с детства здесь, с родителями мы все побережье объездили. Очень люблю Феодосию, Карадаг, Судак, Тарханкут, где я в студенчестве погружался с аквалангом, ловил рапанов. Теперь я здесь живу и буквально пропитываюсь этим воздухом. Крым невозможно не любить. Это уникальный регион с уникальными природой и историей. Бог дал Крыму все. И люди здесь замечательные, просто до сих пор некому было их объединить и показать, что можно работать не на борьбу, не ради чьих-то мелких интересов, а на созидание ради всего Крыма и всех крымчан»…

Как бы то ни было, но возвращение на полуостров в новом качестве Анатолия Могилева – бывшего начальника милицейского Главка, возглавлявшего республиканское УВД в течение 10 месяцев в 2007 году, который после этого поработал полтора года министром внутренних дел Украины, – крымчане встретили с противоречивыми чувствами. Крымские татары не забыли кавалерийско-бульдозерные атаки по его указанию на незаконные и полулегальные коммерческие объекты, заполонившие плато горы Ай-Петри, другие вспоминали мутную историю с обнародованной записью телефонного разговора, в которой милицейский генерал обсуждал перспективы одного из кадровых назначений с гражданином, более известным в криминальных кругах, а оптимисты рассчитывали, что человек в погонах с большим послужным милицейским списком таки почистит авгиевы конюшни автономии, до самого верха набитые навозом коррупции.

Но не оправдались ожидания и опасения ни первых, ни вторых, ни третьих. Правительство Анатолия Могилева стало просто очередным в веренице таких же, работавших до него, худо-бедно, но безуспешно пытающихся раскочегарить вялую экономику полуострова и латать в ней периодические аварийные пробоины. В отношении крымских татар, выполняя советы политологов и неписаный завет Василия Джарты, с которым они были хорошо знакомы еще с макеевских времен, новый премьер постарался поддерживать бесконфликтные отношения, словно напрочь забыв остающиеся на Ай-Петри шалманы, а откровенному криминалу в органах крымской власти – во всяком случае местного разлива – «хвост прижали» еще при его предшественнике. И волей-неволей премьеру, сменившему милицейский мундир на гражданский пиджак, пришлось заняться рутинными делами.

По мнению Могилева, не слишком отличающемуся от мнения предыдущих глав Совмина автономии (и, можно прогнозировать, всех последующих), в Крым надо было «привлекать большие инвестиции и реализовывать такие инвестпроекты, которые позволят создать здесь производство и новые рабочие места». Также «необходимо развивать инфраструктуру – газифицировать населенные пункты, ремонтировать дороги и инженерные сети». И, конечно же, «необходимо наводить порядок в тех сферах, в которых Крым обвиняют все и вся: это и прозрачность земельного вопроса, и борьба с коррупцией в эшелонах власти».

А еще Анатолий Владимирович считал, что на полуострове надо разрешить игорный бизнес, но не на всей территории, а в определенных зонах. «Сюда люди приезжают отдохнуть и развлечься. И пусть налоги будут высокими, но это тоже будет давать поступления в крымский бюджет», – уверял он.

Уже на старте пребывания Анатолия Могилева во главе Совмина АРК крымские «регионалы» поспешили избрать его руководителем своей партийной организации и преданно выразили уверенность, что «со всеми поставленными задачами новый премьер справится и конфликты провоцировать не будет». Оппозиция высказала диаметрально противоположное мнение, а бютовец Андрей Сенченко поторопился заявить, что «на посту главы правительства Крыма Могилев продолжит грабить АРК». При этом старый оппонент Анатолия Владимировича и ярый ненавистник «всех донецких» Геннадий Москаль даже «предсказал», что «теперь все самые горячие новости будут поступать из Крыма, начинаются жаркие дни…» От имени же крымско-татарского народа, «не очень довольного» новым назначением, глава меджлиса (организации, впоследствии запрещенной в РФ. – Авт.) Мустафа Джемилев тем не менее пообещал «не спешить с выводами и сначала посмотреть на его работу». Ему привычно поддакнул и Рефат Чубаров…

А крымские журналисты попытались доказать, что ничто человеческое новому премьеру не чуждо, доброжелательно покопавшись в его личной жизни, частичку которой он для них милостиво приоткрыл спустя всего несколько месяцев после назначения. Благодаря этому накануне очередного дня рождения Анатолия Владимировича жители автономии смогли узнать, что именинник в свой праздник прячется от всех, «старается куда-нибудь сбежать» и «считает неправильным дарить мужчине цветы», в милицию пошел, начитавшись детективов Агаты Кристи и Конан Дойла; преподавая в молодости физику в одной из крымских сельских школ, «получал больше денег, чем будучи старшиной милиции», а также «не делает визиток, чтобы ими никто не прикрывался», стал почетным президентом спортклуба «Таврия», «хотя всегда тяготел к баскетболу», имеет у себя на донецкой родине дворового драчливого кота, коллекционирует фигурки полицейских разных стран мира, а «из пищи не делает культа» и «подумывает над тем, чтобы сделать памятник истории Крыма времен Генуэзской республики».

Любопытно, что при этом «акулы пера» утверждали, что эти «необычные и просто интересные факты из жизни „рулевого“» автономии… наверняка влияют на принятие его решений. Каким образом – было не совсем понятно, так как шло премьерство Анатолия Владимировича ни шатко ни валко.

Он говорил много правильных вещей, старался ни с кем не ссориться, регулярно участвовал в открытии каких-то объектов и перерезании красных ленточек. (Кстати, Могилев не раз признавался, что он против пиара за счет открытия важных социальных объектов, если лично не был причастен к ним. Тем не менее через два месяца после своего назначения он уже торжественно открывал водовод в Феодосии, реконструированный по большей части при его предшественнике, и не отказывался от участия в подобных бравурных мероприятиях и в дальнейшем.).

В эпоху своего «премьерского расцвета» в середине 2013 года Анатолий Могилев реалистично признавался: «Главная проблема в том, что Крым за последние двадцать лет потерял практически все, что имел в советский период. Сегодня мы работаем на то, чтобы возродить утраченные ресурсы. Экономике республики просто необходимы финансовые вливания, внешние инвестиции. Но для этого в Крыму должна быть стабильная политическая и экономическая ситуация, чтобы инвестору были понятны правила игры…» И при этом утверждал: «В течение последних двух лет я и мои предшественники создаем такую базу для привлечения инвестиций».

Глава правительства автономии выражал уверенность, что «заинтересованность вкладывать инвестиции в Крым однозначно есть». «К нам приезжают операторы мировых сетей туристического и гостиничного бизнеса, специалисты по вопросам виноделия, сельского хозяйства, мелиорации… Нужно лишь обеспечить правильные посылы в законодательном поле», – сообщал Могилев и настаивал на важности поддержания стабильной политической ситуации, угрозу которой он видел прежде всего в меджлисе (организации, впоследствии запрещенной в РФ. – Авт.): «Мы прекрасно понимаем, что отдельные политические силы искусственно разыгрывают крымско-татарскую карту с целью дестабилизировать межнациональную ситуацию. За эти годы была создана нелегализованная в правовом поле Украины структура, которая существует практически параллельно системе власти в Крыму. Через нее проходили финансовые потоки, направляемые на решение насущных проблем репатриантов. И довольно большая часть этих средств уходила не на нужды народа, а в чьи-то карманы».

Могилев напоминал, что «за последние 20 лет только по линии бюджета Украины на депортированных было выделено порядка полутора миллиардов гривен». «Какая сумма и куда ушла из этих средств, если по факту отдельные семьи вообще не получили помощи от государства, кроме денег на переезд и перевоз вещей?» – недоумевал он и уточнял: «При рациональном использовании того ресурса, который был выделен, проблемы можно было решить полностью».

Свою роль в изменении негативной ситуации Анатолий Владимирович оценивал сдержанно: «Мы последовательно наводим порядок в этой сфере… По фактам нецелевого использования средств возбуждены десятки уголовных дел».

По его мнению, руководители меджлиса приложили руку и к махинациям в других сферах: «За двадцать лет независимости Украины на полуострове крымско-татарским семьям было выделено 85 тысяч земельных участков. Получается, что каждая (крымско-татарская. – Авт.) семья получила по 1,3 земельного участка – это официальная статистика. Но проблема в том, что распределение участков шло через вышеназванную структуру, которая исходила из принципа „свой – чужой“. В результате „свои“ получали пять-шесть участков на семью, из них четыре сразу же продавались, а другие не получали ничего. Такая несправедливость привела к самозахватам». При этом Могилев обращал внимание на то, что самозахваты происходили не только со стороны крымских татар, но уверял: «Сегодня мы системно все проверяем и выделяем землю тем, кто действительно в ней нуждается. Если мы по такой системе проработаем два-три года, то проблемы самозахватов в Крыму не будет. Мы наводим порядок в вопросах выделения земельных участков».

Еще одной задачей своего правительства Могилев традиционно называл расширение рамок курортного сезона и видел для этого два пути: «Первый – развитие событийного туризма: проведение разного рода фестивалей, выставок, спортивных соревнований в апреле-мае и октябре-ноябре, создание новых маршрутов. А второй – чтобы у нас могли отдыхать, проходить курс оздоровления или лечения люди по социальным путевкам». При этом он рассказывал, что его Совмин уже «осуществляет программу поддержки наших чернобыльцев и афганцев – за счет республиканского бюджета закупаем для них путевки в межсезонье по более низкой цене», а также «провели переговоры по вопросу оздоровления в межсезонье по социальным путевкам с Киевом, с представителями России, Казахстана, Азербайджана».

В качестве примера, не уточняя своей роли, премьер приводил «загруженные круглый год на 100%» санатории в Саках, «известные своей лечебной грязью и минеральной водой», и предлагал «развозить лечебную грязь из Сак по здравницам в радиусе 100–200 км».

Он также настаивал на необходимости получения Крымом дополнительного финансового ресурса для модернизации коммунальных объектов, поясняя, что «каждое лето за счет приезжих население Крыма увеличивается вдвое и наши коммунальные сети такие нагрузки уже выдерживают с трудом». И при этом недоумевал, куда девается туристический сбор, от которого вместо ожидаемых 240 миллионов гривен в год местный бюджет получал лишь 6.

Правда, кое о чем Анатолий Владимирович все же отрапортовал: «За эти два года мы модернизировали очистные сооружения практически по всей линии Южного берега Крыма». (Об этом, к сожалению, ничего не узнали жители ЮБК, не нашли ни следов, ни концов «модернизации» и при оценке состояния очистных сооружений «практически по всей линии ЮБК» и уже в российском Крыму. – Авт.).

А еще Могилев в красках рассказывал об успехах борьбы с заборами за открытый доступ на крымские пляжи, уверяя, что количество таких свободных для подхода приморских территории при его руководстве увеличилось со 100 до 340 (для правительства Сергея Аксенова, которому в наследство досталось почти полностью закрытое черноморское побережье Крыма, такая информация за 2013 год наверняка оказалась большой неожиданностью. – Авт.)!

Не ускользнула от его взгляда и застройка Южного берега Крыма, в том числе и незаконная. «Недавно к нам приезжал генеральный прокурор, который провел совещание по этому вопросу и дал оценку действиям всех контролирующих органов по незаконной застройке. Уже подготовлены к сносу 30 объектов, около 100 находится в процессе прокурорской проверки», – бравурно рапортовал Анатолий Владимирович…

Но уже через несколько месяцев правительству Могилева стало не до сноса и единичных «выявленных» незаконных объектов – в Киеве начались беспорядки Евромайдана, а следом стала обостряться и обстановка на полуострове. Озабоченные больше собственной судьбой, «македонцы» оказались между двух огней: несмотря на политическую близость позиций, своими ни для рядовых крымчан, ни для депутатов парламента республики в частности им стать так и не удалось, а взаимоотношения с меджлисом, который претенциозно позиционировал себя как «единственного легитимного представителя крымско-татарского народа», отношения как складывались изначально натянутыми, так таковыми и остались.

В разгар событий зимы 2013/2014 Анатолий Могилев сделал заявление о том, что в происходящем в стране он «видит вину как власти, так и оппозиции». «Власть своими действиями породила недовольство больших слоев населения, а оппозиция превысила допустимость требований отдельных групп, что вылилось в открытый радикализм», – высказал он свою позицию и при этом заверил: «Несмотря на сложную ситуация в стране власти Крыма в содействии с правоохранительными органами продолжат обеспечивать охрану общественного правопорядка на территории полуострова. Нам нельзя допустить ни малейшей вспышки радикализма…» Но ни в одном из «лагерей» в Крыму не оценили попытки Анатолия Владимировича «постоять над схваткой», а он сам дистанцию с парламентом только увеличил: 20 февраля 2014 года, после заявления находившегося в Москве спикера Владимира Константинова о том, что он «не исключает отделения Крыма от Украины в случае обострения ситуации в стране», и о «возможной денонсации решения Президиума ЦК КПСС от 1954 года», Могилев призвал его «взвешивать каждое слово, особенно те, которые могут трактоваться как угроза территориальной целостности Украины».

На следующий день оба политика «в рабочем порядке» провели встречу с руководителями силовых ведомств АРК, но уже 22 февраля Могилеву пришлось отбиваться от обвинений в сепаратизме, прозвучавших из уст некоторых депутатов украинского парламента. «Ответственно заявляю, что мне не стыдно ни за одно слово, действие или поступок, связанные с моей публичной позицией по вопросу целостности и неделимости Украины. Звучащие в мой адрес от отдельных народных депутатов обвинения в сепаратистских проявлениях вызывают как минимум удивление и возмущение», – подчеркнул крымский премьер. Он также посоветовал «политикам с короткой памятью» ознакомиться с его позицией, «которая была неоднократно публично озвучена и находится в свободном информационном доступе».

Глава исполнительной власти автономии обратил внимание, что в сложной социально-экономической ситуации в Крыму Совет министров работал круглосуточно, чтобы не допустить дестабилизации ситуации, что могло иметь катастрофические последствия для всей страны: «Исполнительная власть Крыма смогла сохранить стабильную ситуацию на полуострове. Потенциальный конфликт мог бы иметь тяжелые последствия не только для Украины, но и для всего Причерноморья. А что кроме бесконечной болтовни сделали для урегулирования кризиса те, кто сейчас обвиняют меня сепаратизме – большой вопрос».

«Новым властям» Анатолий Могилев «взял под козырек» практически мгновенно. Уже 23 февраля он собрал брифинг для журналистов, на котором однозначно заявил, что исполнительные органы власти АРК «намерены исполнять решения Верховной Рады Украины, принятые после смещения Виктора Янковича, а ее силовые структуры будут подчинены новым руководителям соответствующих ведомств Украины». По его словам, «Совет министров Крыма не допустит проявлений экстремизма и анархии». «Как глава исполнительной власти республики, хочу заверить вас, что Совет министров Крыма работает в штатном режиме. Осуществляется контроль над всеми стратегическими объектами жизнеобеспечения автономии… Главный вопрос, который находится на моем личном контроле, – это вопрос безопасности крымчан. Сегодня Совет министров Крыма в тесной координации с милицией, СБУ, прокуратурой осуществляют оперативные мероприятия по профилактике и недопущению проявлений экстремизма и анархии», – сообщение такого содержания появилось в тот же день на официальном сайте крымского правительства.

В нем также отмечалось, что правоохранителей в автономии достаточно для сохранения порядка: «Сил правопорядка, особенно после возвращения крымских подразделений „Беркут“ и внутренних войск из Киева, абсолютно достаточно для надежной защиты. Вокзалы, электроподстанции, водохранилища, военные объекты взяты под усиленный режим охраны. Удвоены силы милиции по патрулированию улиц».

Отдельно он обратился к крымским татарам: «Несмотря на разность политических взглядов и возникающие трудности мы все – крымчане. От того, насколько мы сможем сохранить стабильность на полуострове, будет зависеть возможность дальнейшего решения социально-экономических вопросов вашего обустройства…»

Но уже той же ночью в поселке Зуя Белогорского района был снесен памятник Ленину, и следующий день у главы крымского правительства выдался жарким. Он провел экстренные телефонные переговоры с председателем меджлиса Рефатом Чубаровым и руководителем крымской организации ВО «Батькивщина» Андреем Сенченко. Кроме того, по инициативе Могилева прошли переговоры с лидером ВО «Свобода» Олегом Тягнибоком, лидером партии «Русское единство» Сергеем Аксеновым, первым секретарем Крымского рескома КПУ Олегом Соломахиным. Крымский премьер акцентировал внимание представителей политических и национальных организаций на «крайней серьезности положения и взрывоопасности ситуации в случае дальнейшего разогревания конфликта». Могилев заявил, что подобные действия «в обстоятельствах глубокого социального катаклизма, в котором находится страна», могут иметь непредвиденные последствия для Крыма, и призвал «решать вопросы демонтажа памятников цивилизованным путем».