Текст книги "Социология власти. Теория и опыт эмпирического исследования власти в городских сообществах"

Валерий Ледяев
Социология власти. Теория и опыт эмпирического исследования власти в городских сообществах

Посвящается маме – Ледяевой Галине Александровне

Составитель серии

ВАЛЕРИЙ АНАШВИЛИ

Дизайн серии

ВАЛЕРИЙ КОРШУНОВ

Рецензент

доктор политических наук, профессор, зав. кафедрой политического анализа МГУ им. М.В. Ломоносова

АЛЕКСАНДР СОЛОВЬЕВ

Предисловие

Эта книга стала итогом моей научной работы последних десяти лет.

До этого – в 1990-е годы – меня интересовала проблема концептуализации власти, и я принял участие в дебатах по поводу содержания данного понятия. Итогом работы стали англоязычная и русскоязычная версии монографии «Власть: концептуальный анализ» [Ledyaev, 1998; Ледяев, 2001]. Завершив «концептуальный» этап, я встал перед выбором направления дальнейшей работы и естественным образом начал с изучения опыта использования понятия власти в эмпирических исследованиях. Поскольку наиболее популярным направлением изучения власти были и остаются исследования в городских сообществах, выбор был фактически предопределен.

Тема оказалась крайне непростой, поскольку, кроме чисто концептуальных аспектов, которые интересовали меня в первую очередь, пришлось вникать во многие другие сюжеты, касающиеся специфики и особенностей институционального дизайна, исторического, социального, культурного и других контекстов городской политики, а также понять объяснения распределения власти, предложенные различными течениями общественно-политической мысли. В результате предмет исследования существенно расширился и вышел за пределы изначально обозначенных рамок, хотя фокус на проблемах методологии исследования и моделях объяснения сохранился.

Последнее обстоятельство мне представляется важным в контексте становления и развития отечественной политической науки, социологии и регионалистики: более чем полувековой зарубежный опыт изучения власти в городских сообществах может помочь совершенствованию отечественных исследований власти. При всех особенностях и специфике российской политической практики изучение власти в нашей стране фокусируется на тех же вопросах, которые интересуют и наших зарубежных коллег. Как структурируются властные отношения в социальных общностях? Сконцентрирована ли власть в руках отдельных групп (элит) или остается дисперсной (плюралистической)? Насколько вариативны и изменчивы паттерны власти? Что определяет конфигурации наиболее влиятельных акторов городской политики? Как изучать властные отношения? Какие концепции власти и когнитивные модели способствуют адекватному описанию и объяснению современной политической практики? Эти и другие вопросы находятся в центре внимания исследователей власти независимо от их страновой принадлежности и теоретико-методологической ориентации. Они и определяют структуру книги, которая, надеюсь, будет полезной всем, кто хочет разобраться в сложных проблемах власти и понять, как ее следует изучать.

Книга вряд ли была бы написана без участия и помощи многих людей и организаций. Я очень признателен российским коллегам – Геннадию Ашину, Геннадию Батыгину, Алексею Воскресенскому, Оксане Гаман-Голутвиной, Владимиру Гельману, Инне Девятко, Александру Дуке, Наталье Лапиной, Виктору Мохову, Владимиру Николаеву, Петру Панову, Дмитрию Сельцеру, Денису Теву, Алле Чириковой, зарубежным исследователям – Роберту Далю, Стивену Льюксу, Герейнту Перри, Деннису Ронгу, Ричарду Роузу, Элистеру Эдвардсу и другим ученым, с которыми мне посчастливилось обсуждать идеи и фрагменты книги.

Основной массив материалов для написания книги был собран во время научных стажировок в ряде зарубежных университетов. Я выражаю признательность факультету социальных исследований Манчестерского университета, социологическому факультету Нью-Йоркского университета, факультету политики и международных отношений Абердинского университета за создание прекрасных условий для работы над темой во время стажировок. Стажировки были предоставлены Британской академией наук (Манчестерский университет, 2001), Фондом Фулбрайт (Нью-Йоркский университет, 2001–2002) и Научным фондом НИУ ВШЭ (Абердинский университет, 2006). Финансовая поддержка проектов, выполненных в русле данной темы, осуществлялась Центрально-Европейским университетом в Будапеште (2000–2001 гг.), Министерством образования РФ (2001–2002), Российским гуманитарным научным фондом (2001–2002), Российским фондом фундаментальных исследований (2003–2005), Научным фондом НИУ ВШЭ (2009–2010).

Многие фрагменты текста были ранее опубликованы в виде статей в научных сборниках и журналах («Социологический журнал», «Логос», «Полития», «Политическая наука», «Неприкосновенный запас», «Сравнительная политика» и др.). При подготовке книги к печати все журнальные версии были обновлены, дополнены и переработаны.

Я благодарен руководству Национального исследовательского университета «Высшая школа экономики», социологическому факультету, кафедре анализа социальных институтов, предоставивших возможности для научной деятельности.

Я рад, что моя книга публикуется в Высшей школе экономики – вузе, в котором я работаю. Благодарю коллектив издательства НИУ ВШЭ за книгу. Отдельное спасибо Марине Ковалевой за качественную профессиональную редакцию текста.

Особая благодарность моей жене Ольге, которая всегда поддерживает меня во всех делах.

Введение

Изучение власти и влияния в различных городских сообществах[1]1
  В литературе это направление исследований известно как «community power studies». Большинство исследователей предпочитают понятие «сообщество» (community), а не «город» или «территориальная общность», поскольку оно шире и относится не просто к географической территории города или государственной структуре, а ко всем социально-политическим процессам и отношениям в данном месте [Trounstine, Christensen, 1982: 20]. Однако другие полагают, что как раз термин «городская структура власти» (urban power structure) является более точным, поскольку «позволяет принять во внимание, во-первых, что большинство недавних исследований имели место в городах, а не в таких сообществах и квазисообществах, как деревни, племена и поселения, во-вторых, что существует множество структур власти, оказывающих влияние на жизнь каждого города» [Field, 1970: 3].


[Закрыть] является, пожалуй, наиболее развитым направлением социологии власти. Начиная 1920-х годов проведены сотни исследований; в них использовались различные модели и объяснения распределения власти, обобщен гигантский эмпирический материал, позволивший расширить и углубить знание многих важнейших аспектов политической жизни и функционирования социума. В последнее десятилетие к изучению власти в локальных сообществах активно подключились и отечественные исследователи.

Городские сообщества являются лишь одним из многих локусов власти; спектр властных отношений крайне вариативен и проявляется в самых различных формах социальной жизни. Поэтому современная кратология представляет собой крайне сложный комплекс научного и гуманитарного знания, в котором выделяется несколько предметных сфер.

Во-первых, концептуально-философский дискурс власти. Многочисленные попытки объяснить феномен власти предпринимались философами и политическими мыслителями начиная с Античности. Настоящая революция в концептуальном анализе власти произошла в середине XX в. вместе с началом эмпирических исследований власти, потребовавших выработки четких операциональных дефиниций «власти». К анализу понятия обратились многие философы, социологи и политические мыслители с мировым именем, в том числе Б. Рассел, Ч. Мерриам, Г. Лассуэлл, Т. Парсонс, X. Арендт, Р. Даль, М. Фуко, Э. Гидденс и др.

Во-вторых, наибольший интерес социальных исследователей традиционно фокусировался на объяснении распределения политической власти в обществе («кто правит?»). В центре их внимания были и остаются вопросы о сравнительных достоинствах и недостатках различных форм правления, оптимальных вариантах и перспективах демократии, возможностях и механизмах ограничения влияния групп, обладающих наибольшими ресурсами власти.

В-третьих, получили развитие исследования власти в важнейших социальных группах и институтах. В частности, предметом исследования стали властные отношения в семье, в малых группах, в организациях. В их числе – исследования власти в городских сообществах.

Главная причина обращения автора книги к данному направлению изучения власти заключается в том, что последние могут выступать в качестве модели анализа власти в социуме. Исследователей политики всегда привлекали и будут привлекать прежде всего наиболее важные для общества формы и проявления власти, связанные с деятельностью национальных элит. Однако возможности проведения систематических исследований власти на этом уровне крайне затруднены. Масштабы целей и задач чаще всего вынуждают исследователей ограничиваться какими-то отдельными аспектами власти или институтами; при этом им приходится искать доступ к наиболее влиятельным фигурам государственной политики, что весьма непросто даже в странах с устойчивыми демократическими традициями. Однако и интервьюируемые представители политической элиты отнюдь не всегда обладают общим видением ситуации, а значительная часть информации оказывается либо закрытой, либо поверхностной. Наконец, эти трудности увеличиваются в разы при попытках проведения сравнительных исследований, без которых вряд ли возможно понять суть происходящего.

В силу этих обстоятельств ученые обратили внимание на более доступные сферы исследования. Выбор был сделан в пользу локальных сообществ, которые, по выражению Терри Кларка, стали для исследователей чем-то вроде фруктовых мушек, используемых биологами при изучении живых организмов: «их много, они разнообразны, значительно менее сложные, чем общества, относительно доступные, и часто гордятся, когда их исследуют» [Clark, 1968а: 4][2]2
  Об этом прямо писали и другие исследователи, объяснявшие свой выбор в пользу городских сообществ. Например, Д. Миллер, отмечая важность выявления наиболее влиятельных акторов в странах Латинской Америки, отметил, что «фокус на городе, а не стране делает исследование возможным» [Miller, 1970: 107].


[Закрыть]. Городские сообщества стали настоящими лабораториями по изучению власти, в которых формулировались гипотезы, тестировались политические теории, совершенствовались когнитивные модели и методы. Причем многих исследователей, в том числе классиков жанра, они интересовали главным образом как микрокосмы общества[3]3
  Ф. Хантер: «“сообщество” – это первостепенный центр власти… и место, где властные отношения наиболее удобно наблюдать» [Hunter, 1953: 2].


[Закрыть].

Другая причина высокой популярности исследований «локальной власти» заключалась в том, что эта сфера властных отношений важна

и интересна сама по себе. При всей значимости «центральной» политики политическая сфера ею не исчерпывается; функционирование региональных и городских политических систем может касаться деятельности больших групп людей, влиятельных организаций и институтов, а степень вариативности локальных властных практик дает широкой диапазон для теоретических обобщений. Отношения власти на субнациональном уровне несравненно ближе к тем, кто, как правило, и составляет основной объект власти – людям, живущим на определенных территориях, а потому может вызывать у них повышенный интерес и желание понять, как осуществляется социальное управление и кто определяет основные параметры их жизнедеятельности.

Наконец, выбор в качестве предмета изучения корпуса эмпирических исследований власти в городских сообществах был обусловлен и тем обстоятельством, что данная отрасль политической науки и социологии продемонстрировала высокий научный уровень анализа, став, по мнению одного из ведущих специалистов в данной области Алана Хардинга, «образцом ясности концептуальных оснований и методологии» [Harding, 2009: 27]. Поэтому накопленный опыт изучения властных отношений в городских сообществах представляется, пожалуй, наиболее «репрезентативным» для понимания самого феномена власти и выработки оптимальных способов его изучения.

О чем конкретно данная книга? Понимая, что властные отношения пронизывают все аспекты политики, а выражение «власть в городских сообществах» для многих тождественна выражению «городская политика», мне представляется важным с самого начала обозначить набор тем, проблем и исследовательских практик, которые станут предметом моего анализа. Понятно, что невозможно и даже нецелесообразно пытаться охватить все сферы властных (политических) отношений на субнациональном уровне и фокусировать равное внимание на всех формах и этапах развития политического процесса[4]4
  В контексте данных рассуждений показательна структура обоих изданий «Теорий городской политики» [Theories of Urban Politics, 1995; 2009], в которых собственно власти посвящены отдельные разделы наряду с разделами об институциональных основаниях городской политики, демократии и политическом участии граждан. Редакторы последнего издания выделили три «классические» проблемы в изучении городской политики: 1) кто обладает властью в городе, 2) какова природа политико-экономического управления (governance) и 3) как оно влияет на граждан, а граждане влияют на него [Davies, Imbroscio, 2009: 5].


[Закрыть]. Мой выбор предмета исследования определялся следующими соображениями.

Во-первых, я исходил из того, что при изучении власти центральным вопросом является далевский вопрос «кто правит?» или, перефразируя, «кто является субъектом (субъектами) власти в локальных сообществах?». Этот вопрос оказался в фокусе внимания уже в самых

ранних исследованиях 1920-1930-х годов, интерес к нему сохранялся на протяжении десятилетий и в настоящее время он по-прежнему остается в числе приоритетных. В соответствии с этим основное внимание в книге будет уделено способам выявления наиболее влиятельных акторов городской политики, обоснованию основных индикаторов власти и полемике относительно валидности используемых методов, а также объяснениям, кто и почему правит в городских сообществах.

Во-вторых, важнейшим ракурсом изучения власти является анализ спектра форм и проявлений властных отношений. Каким образом субъект навязывает волю объекту? Как формируется пространство власти? Остаются ли у «слабых» групп шансы противодействовать доминирующим акторам городской политики? Какие ресурсы и стратегии они могут использовать?

В-третьих, обязательным направлением изучения власти является выявление факторов, обусловливающих структуру и конфигурацию форм власти в городских сообществах. Почему властные отношения в них существенно варьируются? Какие факторы способствуют централизации (концентрации) власти и что обусловливает поддержание и укрепление плюралистической системы власти? Насколько властные отношения зависят от социально-экономических характеристик социальной общности? Как взаимосвязана структура власти в общности и структура власти в социуме в целом? Ответы на эти вопросы позволяют выстроить модели объяснения власти и определить возможности совершенствования практики социального управления.

В-четвертых, специальное внимание уделяется определению источников и причин эволюции моделей изучения власти. Последовательное рассмотрение результатов исследовательских проектов позволяет понять логику и движущие силы развития данной отрасли политической науки и социологии и определить наиболее перспективные направления изучения власти. Именно поэтому я сознательно не стремился фокусировать внимание исключительно на современных исследованиях, а попытался представить все основные этапы эволюции исследования власти в городских сообществах.

В-пятых, большая часть книги посвящена результатам эмпирических исследований власти в американских и европейских городах, где они получили наибольшее распространение и развитие. Однако анализируя зарубежный опыт, автор по понятным причинам держит в уме возможности и перспективы его использования для изучения власти в российских городах и регионах. С этой точки зрения мне представляется важным сосредоточить внимание на исследовательских практиках, которые могли бы найти применение в отечественной политической науке и социологии.

Эти соображения в какой-то мере позволяют снять потенциальную критику со стороны коллег за невключение в содержание книги тех или иных направлений (течений), сложившихся в эмпирическом исследовании власти. Я уверен, что последующие работы смогут восполнить имеющиеся пробелы, а постоянно расширяющаяся практика эмпирических исследований власти в российских городах и регионах позволит лучше оценить международный опыт и выявить перспективные направления исследования власти как в нашей стране, так и за рубежом.

Размышляя над структурой книги, я понимал, что будет весьма непросто гармонично расположить материал, поскольку неизбежно придется как-то совмещать хронологический (исторический) и тематический (проблемный) подходы. С одной стороны, логика изложения требует последовательного анализа наиболее значимых эмпирических исследований. С другой стороны, представлялось важным уделить специальное внимание основным теоретико-методологическим проблемам, с которыми сталкивались исследователи, и как-то суммировать результаты исследований и их основные импликации. Исходя из этого, я остановился на варианте, который хотя и допускает некоторые повторы, тем не менее позволяет сочетать хронологическое изложение материала с тематическим. При этом параллельное изложение тех или иных теорий в рамках анализа эволюции данной отрасли политической науки и социологии (раздел I), теоретико-методологических оснований эмпирических исследований (раздел II) и отдельных исследовательских проектов (раздел III) может быть вполне удобным читателю, который получает компактную информацию в нескольких разных ракурсах.

Таким образом, книга состоит из трех разделов. Первый раздел включает анализ эволюции эмпирических исследований власти – начиная с самого первого проекта Роберта и Хелен Линд, выполненного в конце 1920-х годов, и заканчивая исследованиями последних лет. Фактически данный раздел содержит все основные идеи книги; в нем представлены хронология и этапы изучения власти в социальных общностях, кратко охарактеризованы наиболее значимые исследования, их теоретические основания, проблематика, используемые методы и основные результаты. Некоторым читателям этого будет достаточно для получения общего представления об истории формирования и современном состоянии данной отрасли политической социологии.

Второй раздел специально посвящен вопросам теоретико-методологического характера. В нем будут рассмотрены 1) основные проблемы, 2) концептуальные основания, 3) теоретические подходы, 4) новейшие модели и 5) методы исследования власти в городских сообществах.

Наконец, третий раздел включает в себя корпус текстов, посвященных конкретным эмпирическим исследованиям; в них содержится подробный анализ наиболее значимых исследовательских проектов, упомянутых и кратко описанных в первом разделе книги (Р. и X. Линд, Ф. Хантер, Р. Даль, Р. Престус, Д. Миллер, Дж. Уолтон, Т. Кларк, М. Кренсон, Дж. Гэвента, Б. Ферман, марксистские исследования 1960-1980-х годов, исследования городских режимов в Европе и эмпирические исследования власти в российских городах и регионах конца XX и начала XXI в.).

Изучение власти и властных отношений всегда актуально в силу особой роли, которую играет власть в жизни человека и общества. Значимость темы особенно возрастает в периоды трансформаций общественной системы и структурных реформ, результаты которых напрямую зависят от характера власти и ее основных параметров: исследование власти может помочь в создании рациональной системы социального управления и, одновременно, инструментов эффективного контроля за теми, от кого зависят судьбы миллионов людей. Я надеюсь, что научная экспертиза основных концепций власти и социологических моделей изучения властных отношений в различных социальных системах будет способствовать формированию методологических, теоретических и опытно-практических условий для анализа широкого круга проблем, связанных с властью и социальным управлением, совершенствованию методики и техники проведения эмпирических исследований и тем самым более адекватному объяснению специфики власти и политического процесса в российском обществе.

Раздел первый
Основные этапы изучения власти в городских сообществах

Считается, что самым первым эмпирическим исследованием власти в городских сообществах было исследование Роберта и Хелен Линд в г. Мунси (штат Индиана, США) в 1920-1930-х годах [Lynd, Lynd, 1929; 1937]. С тех пор данное направление социологии власти превратилось в одну из наиболее развитых отраслей современного обществоведения и прошло ряд этапов в своем развитии. В литературе по теме я не обнаружил конкретных попыток периодизации истории исследований; но фактически в ней довольно четко выделяются три основных периода (этапа), каждый из которых, в свою очередь, имеет свои вехи и ключевые исследовательские проекты:

1. Ранние исследования (1920-1940-е годы).

2. Классический этап (1950-1970-е годы).

3. Современный этап (1980-е годы – настоящее время).

При всей условности данной периодизации и, особенно, трудностях в установлении и обосновании четких хронологических рамок для каждого периода выделение именно этих трех периодов вполне естественно, поскольку исследования, выполненные в разные исторические периоды, существенно различаются по своей проблематике и методологии. На первом этапе властные практики в социальных общностях еще не стали предметом самостоятельного изучения; не было и специально разработанных методов исследования. На втором (классическом) этапе изучение власти стало систематическим; были разработаны разнообразные модели исследования, а количество проектов стало исчисляться десятками и сотнями. Современный этап связан с появлением новых теоретических подходов к изучению власти в локальных сообществах – теорий «машин роста» и «городских режимов», которые стали явно доминировать в исследовательской практике и получили широкое распространение не только в США (где зародилось данное направление политико-социологического исследования), но и в других странах.