Текст книги "Девочка с косой и другие ужасные истории"

Глава X
Поездка на тот свет

Тимыч вышел из полиции мрачный-премрачный. Крутая все поняла.

– Значит, не ошибка?

– Нет.

– А Аллу Павловну арестовали?

– Их убила не Аллапална.

– А кто?

– Мой дядя Федя… – И Тимыч все рассказал.

– Круто, – сказала Крутая, выслушав рассказ. – И что теперь?

– Завтра меня в детдом отправят. А мне до фонаря.

– Что до фонаря? – не поняла Любка.

– Да все.

– Если тебе до фонаря, то поезжай лучше к родичам.

– К каким родичам? У меня же больше нет никого.

– Я имею в виду – к родителям.

Тимыч недоуменно посмотрел на Крутую.

– Куда это – к родителям? В морг, что ли?

– Не в морг, а на тот свет.

– Очень прикольно, – буркнул Тимыч.

– А я не прикалываюсь. Ты что, не знаешь про станцию «Мартышкино»?

– Про какую станцию «Мартышкино»?

– Метровскую. С которой можно на тот свет уехать. Надо сесть в последний вагон любого поезда и произнести заклинание: «Кто не курит и не пьет – тот здоровеньким помрет».

– И что будет?

– Приедешь на тот свет.

– Чушь, – бросил Тимыч.

– Ничего не чушь, – убеждала его Любка, как всегда жуя жвачку. – Моя бабушка ездила на тот свет. К дедушке в гости. Так что поехали. Сам убедишься.

– Ну поехали, – согласился Тимыч.

И вот уж они у входа на станцию «Мартышкино»; а вот уж и на эскалаторе; а вот уж и на платформе, а вот уж и в вагоне.

– Кто не курит и не пьет – тот здоровеньким помрет, – произнесли они заклинание.

«Осторожно, двери закрываются», – пробубнил динамик.

Двери – хлоп! – и захлопнулись.

А через пару минут поезд – стоп!

– Приехали, – сказала Любка, чмокнув жвачкой. – Тот свет.

Они вышли на улицу. Тимыч сразу же узнал Невский проспект.

– Ну ты и приколистка, – хмыкнул он. – Какой же это тот свет? Это же Невский.

– А ты что ожидал увидеть? Гробы с покойниками? Если хочешь знать, тот свет ничем не отличается от этого света. Только на этом свете все живые, а на том – мертвые. Вот и вся разница.

– Ого, сколько мертвецов, – снова хмыкнул Тимыч, глядя на потоки людей и машин.

– Мертвых всегда больше, чем живых, – ответила Крутая. – Ну что, едем?

– Куда?

– К тебе домой, на Аптечную.

– Тут и Аптечная есть?

– Естественно. Я ж тебе говорю: тот свет и этот свет – две стороны одной медали.

Они вскочили в троллик и приехали на Аптечную. Тимыч слегка заволновался. А когда они подошли к дверям его квартиры, Тимыч заволновался уже не слегка: а вдруг и впрямь он сейчас увидит родичей.

– Звони, – сказала Крутая.

– Да что толку, – слабо заупирался Тимыч.

– Звони, звони.

Тимыч позвонил.

За дверью послышались шаги. Дверь отворилась. На пороге стояла Тимычева мать.

– Мама? – удивился Тимыч.

– Тимочка? – удивилась и мать. – И ты тоже уже здесь?.. – И она крикнула в глубь квартиры: – Андрюша, смотри, кто к нам пришел!

В прихожей появился отец Тимыча.

– Тимоха? Вот так сюрприз! И тебя тоже дядя Федя застрелил?

– Э-э… м-э… – не мог вымолвить Тимыч ни слова.

– Нет, мы сюда ненадолго, – ответила за Тимыча Любка. – В гости.

– А вы, простите, кто? – осведомилась у нее Тимычева мать.

– Крутая! – бойко представилась Крутая.

– А-а, – сразу вспомнил отец Тимыча, – я вас перед смертью по телевизору видел. Вы победили в конкурсе красоты «Российская русалочка».

– Ага, – подтвердила Любка, чмокнув жвачкой.

– Ой, а что ж мы в прихожей-то стоим! – воскликнула мать. – Идемте в комнату.

Все прошли в комнату.

– Значит, это и вправду тот свет? – обрел наконец Тимыч дар речи.

– Тот, тот, Тимоня, не сомневайся, – сказал отец. И добавил: – Кто бы мог подумать, что он окажется точной копией этого.

– Да уж, – со смехом подхватила мать. – Люди во все века головы ломали: куда же это человек после смерти попадает? А оказывается, вот куда, в свою собственную квартиру.

– А здесь уже никто не умирает? – поинтересовался Тимыч.

– Еще как умирают, – сказал отец. – Больше, чем там.

– А если здесь умрешь, то куда тогда попадаешь?

– Опять туда, – отец махнул рукой.

Тимыч уточнил:

– Значит, если умрешь на этом свете, то попадешь сюда, на тот свет. А если умрешь тут, на том свете, то попадешь на этот свет. Так, что ли?

– Так, – подтвердили родители.

– Но тогда получается, что человек вовсе не умирает, – сделал вывод Тимыч. – А просто переходит с этого света на тот, а с того на этот.

– Ну да, – покивали отец с матерью.

А Тимыч дальше соображал:

– Значит, тот свет для вас этот свет?

– Нет, сынок, – ответила мать. – Этот свет для нас тот.

– Ты не права, Маша, – возразил отец. – Тот свет для нас и есть тот свет, а этот свет для нас этот.

– А тот свет разве для вас не этот? – спросил Тимыч.

– Тот свет только тогда для нас этот, когда мы попадем на тот, – объяснил отец. – А этот свет для нас будет тот, когда мы попадем на этот.

– Что-то я совсем запутался, – сказал Тимыч.

В комнату вошла Тимычева бабушка.

– Ой, да какая разница. Тот не тот, этот не этот. Идемте лучше блинчики со сметанкой кушать. Я уже напекла.

И все отправились на кухню есть блины со сметаной.

Глава XI
Живой мертвец

Тудух-тудух… тудух-тудух… – стучали колеса. Тимыч ехал в вагоне метро, погруженный по самую макушку в свои невеселые размышления. Что же с ним такое творится?.. Перед его мысленным взором проплывали воспоминания: вот он превратился в таракана и бабушка смывает его в канализацию; вот на его глазах велосипед прыгает с крыши, унося с собой Ля; вот его могила на Мартышкином кладбище; а вот он на том свете; уплетает там свои любимые блины со сметаной… После каждого из этих воспоминаний в памяти Тимыча следовал провал… Вот и сейчас тоже – откуда он, спрашивается, едет? И куда? С того света на этот?.. А где Любка Крутая? Осталась на том свете?.. Ни-че-го Тимыч не помнит. Как отрезало.

Мысли текли. Поезд бежал. Тимыч сидел.

В вагоне, кроме Тимыча, никого не было. А соседние вагоны – справа и слева – и вовсе пустые. Тоже странно. Тимыч глянул на часы и понял, что в этом-то как раз ничего странного нет – просто уже поздно.

Короче, время приближалось к полуночи, и Тимыч ехал непонятно откуда и неизвестно куда.

Тра-ля-ля-ля-ля-ля-ля… – заиграл мобильник.

Это был Димыч.

– Тимыч! – кричал он, – у тебя лопата есть?!

– Какая лопата?

– Любая! – орал Димыч. – Я в ящик сыграл, прикинь!

– В какой ящик?

– Ну в гроб, в гроб! Я сейчас лежу на кладбище! Меня надо срочно выкапывать!

Та-а-к, – понял Тимыч, – начинается очередная бредятина.

А Димыч продолжал орать:

– Я в гробу реально лежу!

– А как ты там оказался?

– Ты что, с Луны свалился? Ни фига не знаешь?!

– А что я должен знать?

– Про заморочки в школе!

– Про Аллупалну?

– Нет, про остальных преподов. У них у всех тоже крышу снесло!

– У всех? – ахнул Тимыч.

– Вот именно! Как начали палить из автоматов!

– По двоечникам?

– Не только! И по троечникам, и по четверочникам, и даже по пятерочникам!

– Круто! – выдал Тимыч любимое словечко Любки Крутой.

– Не то слово! – кричал Димыч. – Это была настоящая бойня! Хорошо, у меня пуля навылет прошла. Я отрубился, а когда снова врубился – гляжу, а я уже в гробу лежу. В могиле. Прикинь, родичи не врубились, что к чему, и похоронили меня.

– А откуда у тебя в гробу мобильник?

– Без понятия! Я его схватил и тебе звонить. Дуй скорее меня выкапывать!

– А на каком ты кладбище?

– На Мартышкином!

«Там же, где и моя могила», – машинально отметил про себя Тимыч. А вслух спросил:

– А где ты там похоронен?

– На двадцать втором участке.

«Рядом с моим – двадцать первым», – опять машинально отметил Тимыч. И спросил:

– А откуда ты знаешь, что на двадцать втором?

– Квитанция в гробу есть, понял?! В ней и написано!

– А… – начал Тимыч.

– Бэ! – перебил Димыч. – Ты до утра собираешься свои дурацкие вопросы задавать? Учти, если я сейчас кроссовки отброшу – это будет на твоей совести!

– Ладно, – сказал Тимыч, – еду.

И он помчался на кладбище.

Примчался.

На кладбище не было ни души. Если, конечно, не считать покойников. И Димыча, который не в гробу лежал, а у кладбищенских ворот стоял.

– Димыч, – спросил Тимыч, – а почему ты не в могиле?

– Меня уже выкопали.

– Кто?

– Родичи. Я им звякнул, они прикатили, откопали меня и обратно домой укатили.

– А ты чего с ними не поехал?

– Тебя ждал.

– Мог бы по мобилке предупредить, чтоб я сюда зря не тащился.

– На фига? Классно же ночью на кладбище. Гляди, какая красотища… – И Димыч широким жестом обвел надгробия. А после предложил: – Хочешь мою могилу посмотреть?

Тимыч не хотел.

Но Димыч уже тянул друга за руку.

– Пошли, пошли…

Рука у Димыча оказалась холодная-прехолодная.

– А чего у тебя такие руки холодные? – спросил Тимыч.

– Полежал бы в гробу под землей – и у тебя бы такие стали, – ответил Димыч.

Они подошли к раскопанной могиле. Рядом валялся раскрытый гроб.

– Ложись в гроб, – сказал Димыч.

– Это еще зачем? – не понял Тимыч.

– А затем, – ответил Димыч уже каким-то не своим, а – мертвым голосом, – что раз я мертвец, то и ты, как мой лучший друг, тоже должен стать мертвецом.

Сердце у Тимыча запрыгало кузнечиком, но не от слов Димыча, а от того, что Димычево лицо вдруг стало синим-пресиним.

– Жутковатый видок, да? – подмигнул Димыч Тимычу. И дико захохотал: – Ха-ха-ха!.. Знаешь, как кайфово быть мертвецом? Сейчас и ты этот кайф словишь…

С этими словами Димыч столкнул Тимыча в могилу.

Глава XII
Контрольный выстрел

Тудух-тудух… тудух-тудух… – стучали колеса. Тимыч все так же ехал в вагоне метро. Он был совершенно сбит с толку. Прежние его воспоминания: тараканье убеганье от бабушки, Ля с ее великом и так далее – казались Тимычу теперь сущей ерундой по сравнению с последним воспоминанием – когда Димыч столкнул его в могилу.

«А воспоминание ли это?» – спросил себя Тимыч и вынужден был признать, что – нет. Это случилось только что! Буквально – сию минуту! Здесь, конечно же, напрашивался самый простой вывод: у Тимыча начались зрительные галлюцинации. Проще говоря – глюки.

«Я сошел с ума, – сказал себе Тимыч. – Да, я шизанулся».

Но ведь Любка Крутая проверяла его с помощью теста. И Тимыч тогда дотронулся кончиком пальца до кончика носа. Тимыч и теперь быстро прикинул палец к носу. Вот, пожалуйста – по тесту все зашибись. А на самом деле его глючит по-черному.

«Надо срочно гнать к психиатру», – решил Тимыч и тут же испугался своего решения. А вдруг его в психушку упрячут?.. Ну и пусть прячут! Лучше психушка, чем поездки на тот свет и прогулки с мертвецом по кладбищу… И потом, – успокаивал себя Тимыч, – раз он может анализировать свое состояние, значит, он еще не сильно двинутый. Глядишь, пропишут какие-нибудь таблетки – и все как рукой снимет.

Тра-ля-ля-ля-ля-ля-ля… – заиграл мобильник.

«Снова, что ли, Димыч с кладбища звонит?» – пронеслось в голове Тимыча.

Но это был не Димыч, а – Ля.

– Тима! Тима! – кричала она.

«Теперь еще и слуховые галлюцинации начались», – понял Тимыч. И спросил грубовато:

– Ну че тебе надо?

– Тима, ты что, не узнал меня?

– Узнал, узнал, – сказал Тимыч. И не без ехидства добавил: – Опять из послезавтра звонишь?

– Нет, уже из послепослезавтра. Следующие сутки наступили. Ты перешел – в завтра, а я – в послепослезавтра.

– Ну и как там, в послепослезавтра? – уже открыто язвил Тимыч. – Погодка зашибись?

– При чем тут погода? Тима, я…

Тимыч перебил:

– Зацени, какая у меня классная идейка. Ты из послепослезавтра сообщаешь мне выигрышные номера…

– Какие выигрышные номера?.. Тима, послушай меня…

Но Тимыч не слушал, а продолжал:

– Лотерейные, которую по телику разыгрывают. А я буду по этим номерам выигрывать. Классно, да?

– Тима, перестань паясничать! – воскликнула Ля. – Тебе угрожает опасность!

– Мы это уже слыхали.

– Нет, Тима, новая опасность!

– Ах, но-о-вая, – протянул Тимыч со смешком.

– Да, новая. Я тебе совершенно серьезно говорю.

– Ха-ха-ха, – расхохотался Тимыч. – Серьезно она говорит! Ой, держите меня!

В трубке повисла пауза. И висела… висела… Потом Ля сказала обеспокоено:

– Тима, что с тобой?

– Со мной все о’кей! – лихо отозвался Тимыч. – Так что не надо мне тут впаривать!

– Чего-о?

– Что слышала! Не фиг мне мозги полоскать, понятно?

– Тима, тебе правда угрожает опасность. Ни в коем случае не ходи сегодня на квартиру дяди Феди.

– Это еще почему?

– Там тебя подстерегает убийца.

– Какой убийца?

– Твоя учительница по математике – Алла Павловна.

– Ври больше!

– Я тебе клянусь!

Тимыча рассмешили последние слова Ля.

– Ха-ха-ха! Ой, не могу! Мой глюк мне клянется!

– Тима, ты что, спятил? – спросила Ля.

У Тимыча мигом веселье пропало. Чтоб его собственная галлюцинация говорила ему, что он спятил?.. А может, это тогда не галлюцинация?..

И Тимыч решил узнать.

– Послушай, Ля, – напрямик спросил он, – ты реальна или ты мой глюк?

– Тима, – проникновенно заговорила Ля, – я не твой глюк. Я – Ля. Тебе угрожает опасность. Ты не должен идти на квартиру дяди Феди.

– А откуда ты знаешь, что меня там Аллапална поджидает?

– Я же в твоем будущем нахожусь. Пойми ты это, наконец! Если ты придешь сегодня в дядину квартиру, Алла Павловна тебя убьет. Убь-ет! – повторила Ля по слогам. – Ты понял?

– Да понял, понял, – скривился Тимыч. Его уже заколебал этот дурацкий разговор. – Ладно, чао.

– Подожди, Тима! – в отчаянии закричала Ля. – Я не смогу тебе больше позвонить!

– Ну и прекрасно!

– Тима! Тима! Не ходи к дяде Феде! Не ходи к дяде Фе…

Тимыч отключил мобильник.

Все! Точка! Хватит с него глюков – и видовых, и слуховых. Сегодня же он пойдет к психиатру! А там будь что будет!..

Тимыч вышел из метро и зашагал по ночному Питеру. Подошел к дядифединому дому, поднялся на дядифедин этаж и открыл дверь дядифединой квартиры. И…

И ничего не случилось.

Тимыч прошел на кухню, поужинал; точнее, позавтракал, так как было уже раннее утро. И…

И опять ничего не случилось.

Тимыч пошел спать. В спальню.

А в спальне его поджидала убийца – Алла Павловна. Она выстрелила три раза, и все три пули угодили Тимычу в сердце.

Тимыч рухнул на пол.

– Учиться надо было лучше, Кувшинов, – назидательно сказала Алла Павловна и, будто заправский киллер, произвела контрольный выстрел Тимычу в голову.

Глава XIII
Нож в сердце

– …И Аллапална меня убила, – закончил Тимыч свой рассказ.

– Круто, – сказала Крутая, жуя жвачку. – А после что было?

– Не помню.

Ребята сидели в квартире дяди Феди и обсуждали очередной Тимычев глюк.

– Ну вот что это такое? – спрашивал Тимыч. – Что?

Любка только плечами пожимала да жвачку жевала.

– Если б ты был пьяница – можно было бы сказать, что это белая горячка.

– Но я же не пьяница и не наркоман.

– И не сумасшедший, – добавила Крутая, – тест на нормальность прошел.

– Вот именно!

– И на мистическую атаку это не похоже, – продолжала Любка. – Темные силы по-другому атакуют. Может, все-таки сны?

– Какие сны? Я же отлично помню, как дядю Федю в полиции допрашивали, а потом как мы с тобой на тот свет поехали.

– Но я-то этого не помню, – сказала Крутая.

– А как мы на Мартышкино кладбище ездили – помнишь?

– Нет, не помню.

– А как я тебе свидетельство о своей смерти показывал?

– Тоже не помню.

– Блин! – горячился Тимыч. – Если это было не во сне и не наяву, то где же это было?

– Давай рассуждать логически, – предложила Любка. – Твой Димыч живой, и родители твои тоже живы. Верно?

– Верно.

– Значит, это ложные воспоминания, – сделала вывод Крутая. – Ты помнишь то, чего с тобой не было. По-научному это называется: синдром ложной памяти. – И Любка начала шпарить как по писаному: – Синдром ложной памяти связан не столько с душевным расстройством, сколько с самовнушением. Мнительный человек может внушить себе то, чего на самом деле с ним не было, и поверить в собственную выдумку, спутав ее с реальностью.

– Откуда ты все это знаешь? – спросил Тимыч.

– Книжки надо читать в инете, а не в онлайн-игры играть.

– Неужели и Ля – мое ложное воспоминание?

– Естественно, – чмокнула Любка жвачкой.

Тимыч вздохнул. Прощай, Ля. Прощай, девчонка его мечты.

– Ну а свидетельство о смерти? – вдруг вспомнил он.

– Что – свидетельство о смерти?

– Оно же у меня есть!

– Покажи! – потребовала Крутая.

Тимыч полез в карман. Пусто. Полез в другой. И там – ничего.

– Куда ж оно подевалось? – озадачился Тимыч.

– Никуда не подевалось. Его никогда и не было.

– Да было, было! Я точно помню!.. Может, выронил?

И Тимыч принялся искать по всей квартире.

– Да не ищи ты, – говорила Любка. – Нельзя найти то, чего нет.

Но кто ищет – тот всегда найдет. И Тимыч тоже нашел. Правда, не свидетельство о смерти, а – стреляную гильзу.

Да уж, эта находка была покруче свидетельства. Гильза означала, что Алла Павловна на самом деле была в квартире и на самом деле стреляла.

Ребята, не сговариваясь, стали искать оставшиеся три гильзы. И нашли.

Ни о каком синдроме ложной памяти теперь не могло быть и речи. Вот они, реальные гильзы. Мало того – в мусорном ведре нашелся и пистолет.

Ситуация складывалась прямо-таки абсурдная: есть стреляные гильзы, есть пистолет, из которого стреляли в Тимыча, и есть сам Тимыч – живой и невредимый.

– А вдруг ты зомби? – выдала Крутая.

– Кто-кто?

– Зомби – оживший мертвец.

– Сама ты оживший мертвец, – насупился Тимыч.

Любка достала несколько жвачек.

– Придется допинг принять, – кинула она в рот штук пять. – Будешь? – предложила и Тимычу.

– Не хочу, – отказался Тимыч, все еще дуясь на Любку за «зомби».

– Ну и зря. Жвачка стимулирует работу мозга… – Крутая принялась усердно жевать и соображать.

Прошла минута… две… три… Любка все так же жевала и соображала. А Тимыч слонялся по квартире. Он был уже не в состоянии ни о чем думать.

– Ша шо шашаша, – наконец сказала Крутая. – Шы ше шишаше.

– Чего-чего? – спросил Тимыч.

Крутая выплюнула на ладонь жвачный ком и повторила:

– Я все поняла. Ты не человек.

Тимыч усмехнулся.

– А кто я? Таракан, что ли?

– И не таракан. Помнишь, мы в компе видели папки твоего дяди. «Биороботы», «Генная инженерия»…

– Ну?

– Так вот, ты биоробот!

– Ха, ха, – угрюмо сказал Тимыч. – Очень смешно.

– Сейчас ты в этом убедишься.

Крутая включила компьютер и начала открывать папки профессора Кофейникова.

– Та-а-к, это не то… это тоже не то… а вот – то… Видишь? – обернулась Крутая к Тимычу.

И Тимыч увидел на экране свои фотки. Но – какие!.. Голова – отдельно, руки – отдельно, ноги – отдельно… И на каждом снимке стояла странная надпись: КУ-13-Т.

– Что и требовалось доказать, – сказала Любка.

– Это какой-то прикол, – неуверенно пробормотал Тимыч.

– Никаких приколов, – уверенно заявила Крутая. – Алла Павловна стреляла в тебя четыре раза, так?

– Ну так.

– А в тебе нет ни одного пулевого отверстия.

– И что?

– Значит ты – биоробот.

– Да никакой я не биоробот! Вон у меня сердце бьется. Послушай!

Крутая послушала.

– Не бьется.

– Как – не бьется? – на мгновение растерялся Тимыч, тут же сообразив, что Любка не с той стороны слушает.

– Ты что, не знаешь, где сердце расположено? – ядовито осведомился он.

– Тьфу ты, перепутала… – Любка приложила ухо к левой стороне Тимычевой груди.

– Стучит? – требовательно спросил Тимыч.

– Да вроде стучит.

– Вот видишь! Значит, я человек!

– Ничего это не значит. Может, у тебя вместо сердца счетчик стоит.

– Какой еще счетчик?

– Откуда я знаю. Это надо у твоего дяди спросить.

– При чем тут дядя? – горячился Тимыч. – Сама-то прикинь, я же ем, пью, сплю и… и все остальное.

– Ну и что? Мы же не знаем, с какой целью тебя изготовили.

Тимыча покоробило последнее Любкино слово.

– Изготовили… – повторил он и крикнул: – Чушь! Никто меня не изготовил, понятно?! Меня мама родила!

– Твоя мама – профессор Кофейников.

– А вот и нет!

– А вот и да!

С минуту они препирались. А потом Крутая предложила:

– Ну давай эксперимент проведем.

– Какой еще эксперимент?

– Я тебе выстрелю в сердце – и посмотрим, что будет.

– Да ты чокнутая! – покрутил Тимыч пальцем у виска.

– А что такого? – искренне недоумевала Любка. – Алла Павловна четыре раза в тебя стреляла, а я всего разок стрельну. Мы же ничем не рискуем.

– Ты-то ничем не рискуешь! А я рискую своей жизнью!

– Да какой жизнью? Ты же биоробот.

– Это еще бабушка надвое сказала.

– Я не знаю, что там бабушка сказала, но на фотках ясно написано: КУ-13-Т.

– И что это значит?

– «КУ» – это Кувшинов, «13» – твой возраст, а «Т» – Тима. Так что не бойся… – И Крутая взвела курок.

– Да ты рехнулась! – Тимыч вырвал у Любки пистолет.

– Давай тогда палец тебе отрубим, – не унималась Крутая. – Посмотрим, пойдет кровь или нет.

– Еще как пойдет! Я месяц назад мизинец порезал – знаешь, сколько кровищи было?

– Значит пальцы отпадают, – сказала Любка. – Нужно на сердце экспериментировать. Давай я тебе нож в сердце воткну.

– Себе воткни, – буркнул Тимыч.

– Тима, ты не въезжаешь в ситуацию, – внушала Крутая. – Мы должны как-то убедиться, что ты биоробот. Это в твоих же интересах.

– Но почему сразу – нож в сердце? – возмущался Тимыч. – Можно же просто спросить у дяди Феди или у моих родителей. И они скажут.

– Если б они хотели сказать – давно бы сказали. А раз не говорят – значит, нам нужны веские доказательства, чтобы твои родичи не отвертелись.

– Ну-у не знаю, – сомневался Тимыч.

Пока он сомневался, Любка сгоняла на кухню и вернулась с кухонным ножом.

– Готов? – деловито спросила она.

– Ой, нет, – испугался Тимыч.

– Да я тебе гарантирую – ничего не случится! Вот смотри… – И Крутая всадила Тимычу нож в сердце по самую рукоятку.

– Ну как? – спросила она.

Тимыч вслушался в свои ощущения.

– Щекотно, – сказал он.