Текст книги "Авантюристы на стезе любви"

«Вот моя месть!»

Маркиз оказался в заключении в 1777 г. Опасаясь столь необычного узника, власти запретили в первые годы заточения любые свидания супругов де Сад. Тогда маркиз и маркиза стали писать друг другу частые, полные любви и невыразимой тоски письма. Однако случилось так, что Донатьена постигла болезнь – множество экспертов говорят о его психическом нездоровье, болезненных фантазиях и даже выделяют определенные периоды развития заболевания. Хотя бы по его письмам к жене.

Дело в том, что по мере развития болезни стал изменяться их настрой, тон маркиза и содержание посланий: психиатры современности четко ставят диагноз и говорят о необходимости лечения. Но кто тогда обращал внимание на подобные вещи, даже если это касалось маркизов? Особенно упрятанных за решетку в крепость по приказу самого короля!

Пелаги пережила ужасное время. Она никак не могла понять, отчего вдруг стали портиться отношения с мужем? Отношения с родственниками испортились очень давно, и маркиза даже решилась на необычный поступок.

– Я подаю на вас в суд, мадам, – заявила она собственной матери.

– За что? – недоуменно и рассерженно воскликнула та. – За то, что я освободила тебя от этого чудовища?

– Нет, мадам. За то, что вы разлучили меня с любимым мужем, а отца с детьми.

Наконец в 1781 г., после скандалов и долгих разбирательств, супругам де Сад разрешили свидания. Однако болезнь маркиза, находившегося за решеткой, уже зашла довольно далеко. По свидетельствам историков, на первом же свидании с женой Донатьен обвинил Пелаги в том, что она закрутила бурный роман с одним из его бывших секретарей.

– Я знаю, ты сожительствуешь со своей кузиной, – зло шипел и раздражался маркиз. – Признайся, это так, да?

– Нет, нет, о чем ты вообще говоришь? – пыталась переубедить его верная жена, страдания которой еще не закончились.

– И скажи, отчего ты столь вызывающе одета? – отступив на шаг, презрительно оглядел ее супруг. – Перестань носить эти яркие тряпки, иначе я вообще откажусь видеться с тобой!

Свидания с мужем произвели на несчастную жену столь сильное впечатление, что она решила уйти в монастырь.

– Я стану жить за монастырскими стенами и молиться за Донатьена, – сказала Пелаги. – А когда он все-таки выйдет на свободу, я верю в это, то вернусь к нему чистой и непорочной!

Свидания прекратились. В 1784 г. маркиза перевели, как опасного государственного преступника, в Бастилию, хотя раньше он содержался в Венсенском замке. Именно тогда началась его сумасшедшая писательская карьера. В своих трудах маркиз презрительно и легко попирал любые запреты и записывал свои болезненные сексуальные кошмары, выдвигая новую теорию «подчинения природе» – согласно ей, партнерами в сексе могли стать все, кто только нравился. Вплоть до матери или даже кошки!

Сидя в тюрьме, Донатьен де Сад написал пятнадцать томов. Тогда же анонимно опубликовали «Философию будуара» и «Жюстину, или Несчастья добродетели». Свой главный труд жизни – «120 дней Содома», – выполненный каллиграфическим, мельчайшим почерком на свитке бумаги длиной в двенадцать метров, маркиз, как опытный заключенный и истинный нелегал, вынес из Бастилии на себе, на теле. Ему повезло: за десять дней – всего за десять дней до штурма Бастилии! – маркиза перевели из каземата в лечебницу для умалишенных Шарантон. Значит, судьбе было угодно сохранить и автора, и его необычный труд? Кстати, по мнению мадам Пелаги, написанные ее мужем книги являлись основной причиной, по которой маркиза де Сада не желали выпустить из заключения: она постоянно умоляла его не писать, однако никакие ее доводы не смогли на него подействовать.

Из тюрьмы и сумасшедшего дома маркиза освободила Великая французская революция. Вечером Страстной пятницы 1790 г. почти пятидесятилетний, изрядно облысевший, невообразимо растолстевший, совершенно ничем не напоминавший прежнего стройного красавца маркиз де Сад вышел на свободу. С трудом переставляя непомерно распухшие ноги, одетый в лохмотья бродяга пришел в монастырь, где обещала ждать его верная жена Пелаги.

Здесь Донатьена ждал жестокий удар: супруга успела примириться с родственниками за время его долгого пребывания за решеткой и отказалась увидеться с ним.

– Мадам просила передать, что намерена развестись с вами, сударь, – сухо сообщила пожилая монахиня в зарешеченное оконце, прорезанное в калитке монастырских ворот.

Окошечко захлопнулось, стукнув так, словно поставило точку на прежней жизни маркиза. Боже, ведь они прожили вместе двадцать семь лет! Счастливо или нет, это другой вопрос, но он любил ее, и она его. И что теперь?

Вскоре маркиз вынужденно отказался от титула, а потом познакомился с хорошенькой актрисой, которая была моложе его на два десятка лет. К тому времени он уже развелся с Пелаги, и судьба распорядилась так, чтобы новая женщина согрела остаток его дней и приняла последний вздох скандального автора шокирующих общество трудов.

Рассказывают, что в кровавые времена революции маркизу совершенно неожиданно представилась возможность… отправить свою бывшую тещу на эшафот. Де Сад взял перо, обманул его в чернильницу и… вписал имя мадам де Монтрей в списки на помилование!

– Вот, такова моя месть, – отбросив перо, сказал человек, который по милости собственной тещи провел в заключении и сумасшедшем доме долгих двенадцать лет. – Я убиваю только на бумаге!

Наполеон Бонапарт, которому доложили о маркизе и его «трудах», недовольно поморщился:

– Это же… сумасшедший! Следовательно, должно стать предельно ясно, господа, где его место!

По приказу Наполеона автора «120 дней Содома» снова посадили в сумасшедший дом, где он и скончался в возрасте семидесяти четырех лет, так больше никогда и не увидев свободы. Маркиза не стало в 1814 г. И его постарались крепко забыть.

Вновь открыл де Сада и его роковую любовь французский поэт Гийом Апполинер. Позднее Альбер Камю сказал:

– Именно с де Сада начинаются и современная история, и современная трагедия…

Роковые красавцы Западной Европы

Красота – удивительный и редкий дар природы. Особенно если речь идет о мужской красоте, идеалы которой значительно менялись в разные эпохи. Поэтому многие признанные красавцы давних времен кажутся нам теперь откровенно некрасивыми людьми. Но, как ни странно, практически у всех красивых мужчин была трагическая судьба. Конечно, случались и редкие счастливые исключения, однако они только подтверждали общее правило.

Итак, кого же на протяжении долгих веков считали в Европе красавцами?

Античность

Одним из самых знаменитых красавцев считался царь Македонии Александр Великий, завоевавший почти половину известного тогда античного мира. Он прожил всего тридцать три года (356–323 гг. до н. э.) и умер при весьма загадочных обстоятельствах, во время роскошного пира, поэтому существует вполне обоснованная версия, что царя-завоевателя отравили недоброжелатели.

До нас дошел скульптурный портрет Александра работы древнегреческого скульптора Лисиппа. Считалось, что полководец обладал великолепной фигурой, схожей с античной статуей и, самое главное, имел темно-русые, а не черные волосы. Это особенно ценилось в Греции того времени и считалось чуть ли не божественным признаком. Одержав ряд блестящих побед, Александр Македонский действительно начал считать себя живым воплощением божества, и стройный хор льстецов, неизбежно появляющихся в окружении любого великого человека, старательно поддерживал его в этом убеждении.

В действительности Александр совсем не отличался правильными чертами лица, а его фигура не отвечала классическим античным пропорциям. Но он был царь и великий завоеватель! Видимо, именно это сыграло основную роль в признании Александра Македонского первым из красавцев античного времени.

Его современники отмечали: не меньшей, если не большей красотой отличался один из ближайших сподвижников Македонского – полководец Птолемей Лаг, позднее основавший династию Птолемеев-Лагидов, правивших в Египте с 305 по 30 г. до н. э. Его потомком была знаменитая, окруженная легендами и мифами царица Клеопатра (68–30 гг. до н. э.). Однако с полной достоверностью судить о красоте черт Птолемея трудно, так как до нас не дошли его скульптурные портреты: других тогда просто не существовало. Есть античные изображения, предположительно являющиеся портретами Лага, но точно это не установлено.

Зато сколько угодно изображений другого красавца времен античности, знаменитого фаворита римского императора Адриана, фиванца Антиноя, имя которого стало нарицательным для определения женственной красоты мужчин. Император Адриан был известным государственным деятелем Древнего Рима – преемник Трояна, он основал Адрианополь и построил знаменитый вал между Англией и Шотландией, получивший его имя – Адрианов вал. В его мавзолее-усыпальнице ныне расположен замок Ангела в Риме.

Сам Адриан не чуждался гомосексуализма. В те времена в пресыщенном и развращенном Вечном городе связи между однополыми партнерами никого не шокировали и даже считались в порядке вещей как дополнительное возбуждающее средство. Император Адриан (76–138) сразу выделил красивого, похожего на античное божество юношу и приблизил его к себе, сделав своим сожителем. В честь красоты Антиноя по всей империи стояли его скульптурные изображения, многие из которых сохранились до наших дней.

Точных сведений о датах рождения и смерти императорского любимца нет, зато известно, что прожил он недолгую жизнь и, по всей вероятности, действительно искренне любил Адриана, поскольку, не колеблясь, пожертвовал ради него жизнью. У римлян существовало поверье, что при смертельной болезни близкого человека можно для его скорейшего выздоровления принести себя в качестве искупительной жертвы, как бы обменяв у богов свою жизнь на жизнь близкого.

Когда в 130 г. император Адриан серьезно заболел, его возлюбленный Ангиной утопился в Ниле. Не исключено, что он просто утонул, став жертвой несчастного случая, а потом все превратили в легенду. Однако нельзя исключать и самопожертвование. В честь погибшего красавца Антиноя, чтобы увековечить его память, император Адриан приказал назвать созвездие на Млечном Пути к югу от созвездия Орла.

Средние века

Средневековье несколько изменило ранее бытовавшие представления о мужской красоте. На первый план стала выдвигаться не чувственность, как у порочного Антиноя, а суровая аскетичность, соответствовавшая требованиям царившего повсюду религиозного фанатизма. Этим требованиям, согласно дошедшим до нас историческим хроникам, вполне отвечал образ французского короля Филиппа IV, прозванного Красивым (1268–1314).

Судя по описаниям, – портретов короля Филиппа до нас, к сожалению, не дошло, – это был довольно высокий, стройный мужчина с узким бледным лицом и холодными, светлыми, похожими на сталь глазами. Короля Филиппа часто называли не только Красивым, но и Железным! Это прозвище он получил не зря: его воля, беспощадность и бесстрастное самообладание казались современникам просто удивительными. Не дрогнув, он уничтожил великий и могущественный рыцарский орден тамплиеров, отправив его магистра на костер, а многих рыцарей на плаху! Ни секунды не колеблясь, король в момент серьезного столкновения с папой Римским Бонифацием VIII решил арестовать наместника Бога на земле! Филипп сделал невозможное: он действительно арестовал папу и заточил его в Авиньоне, создав исторический прецедент, названный «авиньонским заточением пап».

Красивый и Железный не щадил даже членов своей семьи. Узнав о разнузданных оргиях в Нельской башне, он не постеснялся «вынести сор» и обнародовать семейный скандал. Он приказал казнить любовников своих невесток, а их самих отправил в пожизненное заточение! Так что красота никак не исключает удивительной твердости характера и государственной мудрости. Но, к сожалению, эти качества очень редко сочетаются!

Естественно, в Западной Европе в разные времена жили и другие красавцы. Например, полулегендарный неаполитанский принц Карл, якобы отличавшийся чуть ли не ангельской красотой и великолепным сложением. По преданию, он умер совсем молодым от чумы. Или Жиль де Ре, ставший во времена короля Франции Карла VII маршалом, а позднее обвиненный в колдовстве и детоубийствах. Однако сведения о красоте этих лиц скорее относятся к области легенд и не подтверждаются никакими историческими документами. Мы же рассказываем только о тех красавцах, которые официально признаны.

В эпоху Возрождения много красавцев мужчин было в Италии. Одним из них являлся представитель правившего в городе Перудже клана Бальони по имени Грифоне. В самом начале XVI в. он получил в городе диктаторскую власть и начал правление с истребления собственных родственников: в первую очередь – родных братьев! Обладая внешностью ангела, с золотистыми вьющимися локонами, Грифоне Бальоне на деле оказался сущим дьяволом – он убил родных братьев и начал жестоко преследовать любых противников своей власти.

Наконец противники Грифоне объединились, договорились с оставшимися в городе сторонниками и, собравшись с силами, взяли Перуджу штурмом. Грифоне попытался скрыться, но не успел: его схватили и поспешно казнили. Как ни странно, но все горожане одновременно плакали и смеялись – они оплакивали гибель удивительно красивого мужчины и радовались избавлению от жестокого деспота. А мать казненного простила ему смерть других своих сыновей и надела траур. Тем не менее конец Грифоне все же оказался ужасен.

Идеалом мужской красоты, причем сохранявшимся на протяжении очень долгих лет, считался Франческо Сфорца, правивший во Флоренции в середине XV в. Современники отмечали, что он был сильным и красивым мужчиной, сохранившим статность и красоту лица даже в шестьдесят лет. Франческо выглядел значительно моложе своего возраста, сохранял ясность ума, был очень подвижен и прекрасно ездил верхом. Не стоит забывать, что в те времена его возраст считался весьма преклонным – простолюдины часто не доживали даже до сорока!

Красивые мужчины рождались не только на юге. Признанным «северным» красавцем считается известный немецкий художник Альбрехт Дюрер (1471–1528). Он оставил нам автопортреты, и поэтому мы с полным основанием можем оценить его красоту. Современники особо отмечали хороший цвет кожи и густые рыжеватые волосы художника, завитые по моде того времени.

От «куртуазного» века до Голливуда

Эстафету «северной красоты» у Альбрехта Дюрера принял его коллега, известный фламандский художник Антонис Ван Дейк (1599–1641). Он был красив особой, позднее получившей название «романтической», красотой. Взгляните на автопортрет: художник изобразил себя прекрасным юношей, с тонкими чертами, похожим на принцев из волшебных сказок. У него большие темные «бархатные» глаза, стройное тело, изящные кисти рук, а на нежных губах притаилась загадочная улыбка, скрывающая и обещающая очень многое. Легкий румянец окрасил его щеки, а взгляд задумчив и устремлен внутрь себя.

Современники считали его эталоном европейской красоты. Антонис имел успех у женщин, и его работы получили признание, но мастера подстерегла страшная опасность – Ван Дейк начал пить. Вино погубило Антониса Ван Дейка – сначала морально, когда его картины потеряли «живой дух», который передавала им душа художника, и превратились в обычные ремесленные поделки, написанные ради денег. А потом и физически: Антонис скончался, когда ему исполнилось сорок два!

Со временем в Европе выработался общий эталон мужской красоты, к которому стремились все представители дворянства и аристократии, особенно при дворах монархов. Начиная с XVII в. в мужчинах более всего ценились небольшие размеры кистей рук и стопы, мелкие черты лица, бледный, ровный, матовый цвет кожи с легким, почти незаметным румянцем на щеках, достаточно высокий рост, густые волосы и длинные, стройные ноги.

Но что делать, если природа «пожадничала» и не отпустила тебе весь комплект? Тогда мужчины, подобно женщинам, стали пускаться на различные ухищрения. Заметим, что здесь и речи нет о простолюдинах, которых эти эталоны совершенно не касались.

Дворяне придумали моду на парики, чтобы создать искусственную пышность волос. Широкополые шляпы прикрывали лицо от солнца – загар считался признаком «мужицкого» происхождения, поэтому большинство профессиональных военных, много времени проводивших в поле и волей-неволей имевших загорелые, обветренные лица, не пользовались особым успехом у придворных дам. Использовали кавалеры и косметику, в частности румяна, для придания щекам нужного модного «легкого» румянца. А ноги прятали в высокие сапоги для верховой езды. Естественно, на помощь дворянам в коррекции фигуры охотно приходили модные портные. К тому же в те времена некоторый избыток веса не считался серьезным недостатком.

Полностью соответствовавшим дворянскому эталону красоты XVII–XVIII вв. современники считали французского короля Луи XIV. Именно он произнес знаменитую фразу: «Государство – это я!» Его часто называли «король-солнце», и эпоха правления Луи XIV воспета во множестве исторических, псевдоисторических и авантюрных романов. Нам она хорошо знакома по знаменитым произведениям Александра Дюма-отца.

Людовик любил, чтобы художники писали его портреты, изображая монарха в виде римлянина или аллегорической фигуры из античной мифологии, окруженной одетыми, как на карнавале, придворными. Его эпоха – это эпоха абсолютизма, безудержной роскоши, расцвета многих искусств и бесконечных праздников. Красавец Луи внес свой вклад и в мужскую моду: он изобрел небольшую бородку «по-королевски» и тонкие, тщательно подбритые усы, неизменно пользовавшиеся успехом у дам. Мода на такие усы дошла до XXI в. Их носили многие известные голливудские сердцееды, и в частности, знаменитый Кларк Гейбл.

Признанным красавцем XVIII в. считался граф Мориц Саксонский, хотя его внешность не соответствовала вышеперечисленным стандартам. Мориц Саксонский (1696–1750) был незаконным сыном курфюрста Августа II и графини Авроры Кенигсмарк. Курфюст усыновил его и сделал графом. Не имея прав на отцовский престол, Мориц в 1720 г. поступил на французскую военную службу. В 1726 г. его избрали Курляндским герцогом, но русские выдавили графа Морица из Прибалтики, и тогда он полностью посвятил себя военной карьере, в которой немало преуспел.

У Морица было открытое, обветренное и загорелое лицо с крупными чертами, высокий лоб и густые длинные волосы – он никогда не носил париков. Граф отличался удивительной отвагой: он много сражался, а во время войны за австрийское наследство войска под его командованием взяли Прагу и Эгер. С 1744 г. он носил высокое звание маршала Франции. Из его потомков наиболее известна Аврора Дюдеван – она же писательница Жорж Санд.

Необычной красотой отличался и Мануэль Год ой, герцог Алькудия (1767–1851), с 1784 г. ставший фаворитом испанской королевы Марии-Луизы. Кроме красоты, Годой обладал огромной физической силой. Его изобразил на парадном портрете всей королевской испанской семьи знаменитый художник Франсиско Гойя. Герцог Алькудия оказался весьма ловким и напористым человеком: полностью подчинив себе Марию-Луизу, он с 1793 г. стал первым министром и начал фактически управлять всей Испанией. И это при живом короле Карле IV (1748–1810), которого он заставил в 1808 г. отречься от престола в пользу Наполеона Бонапарта. Но это стало его последним политическим шагом: восставший народ низверг герцога. Впрочем, лишившись власти, он прожил еще много лет.

На другом конце Европы блистал романтической красотой другой современник герцога Алькудия – Джордж Ноэл Гордон Байрон (1788–1824), носивший титул лорда, но происходивший из обедневшей аристократической семьи. Он стал истинным законодателем мод: молодежь носила галстуки «а-ля Байрон» и такие же, как у поэта, прически, заказывали портреты «под Байрона», а женщины сходили по нему с ума. Поклонению кумиру не мешала даже его хромота. В 1815 г. лорд Байрон женился на дочери сэра Мильбанка, но брак оказался неудачным, и к тому же его поэтический дар не поняли и не приняли на родине – в 1816 г. поэт уехал в Швейцарию. Потом перебрался в Италию, где вел достаточно беспутную жизнь, устроив себе настоящий гарем. Из Венеции он переехал в Равенну, а затем в Пизу. Вопреки расхожему мнению и легендам о его участии в движении карбонариев против австрийцев, никаких документальных подтверждений этому найти не удалось. С другой стороны, лорд Байрон, безусловно, участвовал в антитурецком восстании в Греции, покупал на свои деньги оружие и погиб во время боевых действий.

В конце XIX в. умами модной европейской молодежи завладел другой красавец кумир, писатель Оскар Уайльд (1854–1900). Как считается, он обладал характерной для британцев красотой. Высокий худощавый блондин с бледным лицом, Оскар в самый разгар своей славы и успеха стал участником громкого скандала, связанного с гомосексуализмом, и попал в тюрьму. Оттуда писатель вышел морально и физически надломленным человеком и уже более не пытался добиться успеха в свете. Зато он создал после знаменитой сказки «Счастливый принц» не менее знаменитую «Балладу Редингской тюрьмы». Позднее в обществе было много толков о сексуальных пристрастиях Уайльда и оспаривались его гомосексуальные наклонности, однако скандал сделал свое дело, как и тюрьма, – в сорок четыре года писателя не стало.

Его место кумира занял американец, известный романист Джек Лондон (1876–1916), автор «Мартина Идена», «Железной пяты» и многих других знаменитых книг. Нет нужды описывать его внешность: он был красив, как античный атлет, но его красоту признали как раз тогда, когда молодость писателя уже прошла и у него начались те же проблемы, которые свели в могилу Антониса Ван Дейка.

Творческий кризис, алкоголь, непонимание и бешеная гонка за деньгами свели Лондона в могилу в сорок лет. Он ушел как раз в то время, когда моду на красавцев начал диктовать приобретавший все большую популярность кинематограф… В Лос-Анджелесе родилась «фабрика грез» – знаменитый Голливуд…