Текст книги "Сердце Зверя. Том 3. Синий взгляд смерти. Рассвет. Часть четвертая"

Перед батареей остервенело резалось несколько сотен, дальше, на равнине, сошлись уже тысячи, но Руппи никак не мог выкинуть из головы холм с эйнрехтскими орудиями. Последний одиночный выстрел взметнул снег несколько минут назад, после чего стало тихо. Значит, пристрелялись и пора ждать залпа, а дальше как кому повезет. От ядер не защититься ни «львиным» палашом, ни морисскими пистолетами, разве что Морок унесет, но тогда зачем все вообще? Сидел бы себе в Фельсенбурге на радость маме и елкам.

– Монсеньор, с подпругами все в порядке. Каданцы ждут, во втором оцеплении рейтары, ими командуют мои друзья. Они хорошие офицеры и никогда не видели герцога фок Фельсенбурга.

– Уединенная жизнь, несомненно, имеет и положительные стороны, – одобрил Ворон, упорно наводя трубу – нет, не на равнину и не на поганую батарею, которая взяла да и дала первый слитный залп. И доблестно промазала – цели не нашло ни одно ядро.

– Ничего себе, «пристрелялись», – с облегчением хохотнул Руппи, – На «Ноордкроне» за такую точность без чарки оставляли.

– Да, – согласился Ворон, возвращаясь к созерцанию незнамо чего, – совершенно не впечатляет. Заметь время, посмотрим, как быстро они заряжают.

Часы для такого годятся не слишком, и Руппи принялся считать про себя, для порядка загибая и разгибая пальцы. Двадцать пять, тридцать… «По интервалу между залпами можно сделать вывод о подготовке орудийной прислуги». Так утверждала книжка, которую вечно читал Зепп. Сорок пять, пятьдесят… Счет успокаивает, так было, и когда они ждали на крыше, и когда бродили в тумане. Семьдесят, семьдесят пять…

Алва все еще смотрит не вниз, где одни «синие» намертво сцепились с другими, а куда-то влево. Гребень в том направлении понижается, а вид не загораживают люди, пушки и прочее «имущество». Сто двадцать пять, сто тридцать… Дальние пушки окутывает дым, ветер его заталкивает назад, в жерла, раздается приглушенный грохот.

– Сто сорок! У нас лучше на четверть.

– Что и требовалось доказать… Ну, наконец-то! – Ворон неторопливо сложил трубу. – Еще немного, и я бы начал беспокоиться. Все, дитя мое, прощаемся с Зальмером и в седло. Надеюсь, кесарские рейтары за четыре… нет, уже пять лет безделья не разболтались.

– У Конника… генерала Хеллештерна не разболтаешься! – Руппи торопливо навел окуляр – из-за холмов чуть в стороне от эйнрехтской батареи валило что-то вроде выбравшегося на сушу ледохода, и делало это быстрее, чем получалось бы у пехоты. Если прикинуть на глаз, с учетом расстояния – тянет на прибавленную рысь. Страхи фок Зальмера оправдались – фок Ило таки ввел в бой кавалерию, но Алва-то чему обрадовался? Тому, что опять угадал, что ли?

– Господин командующий, – правая половина лица у командира батареи закопчена сильнее, зато на левой ссадина. – Делается все возможное.

– И это правильно… Стреляйте и ни о чем другом не думайте. Слышите, ни о чем! И вот что еще…

Рядом грохнуло два орудия, заглушив последние слова Алвы, а ответа он дожидаться не стал, помчался вниз по склону, со спины живо напомнив Вальдеса. Сбоку, в полусотне шагов, свалилось очередное ядро, расшвыряв снег и каменные осколки. Мимо, болваны вы безрукие! Как всегда, на спуске стало легко и весело, как всегда, бег оборвался, так и не став полетом. Махнул на каданский манер шляпой Уилер, радостно загарцевали Морок с Грато, отскочило от какой-то пряжки солнце.

Прыжок в седло, взявшие начальство в кольцо «забияки», легкий, пока легкий галоп; Макс на Крабе указывает в проход между парой бело-зеленых от водопляски бугров. Что творится за ними, со стороны китовников не разглядеть.

Штурриш с десятком своих устремляется в проход первым, «герцог фок Фельсенбург» переводит Грато в высокую парадную рысь – Морок так не умеет, но он при дворе и не болтался. Еще один довод для недоверчивых, если таковые найдутся.

Алва поправляет шляпу, почти незаметно, но лицо теперь в тени, а до безупречного строя лебединых касок с десяток корпусов и два ряда оцепления. А как же иначе? О покушении известно уже всем, а ландхутцам и вернегеродцам еще и в подробностях; на Штурриша в таком рассчитывать можно, наврет – сам поверит, а Раухштейн со Штайлером молодцы, приказ выполнили, не придерешься. Люди все в седлах и готовы сорваться с места в любой момент, мало того, оба полковника с адъютантами стоят перед строем вместе. Еще бы, так удобней доказывать, что лучший именно ты!

«Забияки» разом осаживают коней, вроде бы как попало, но если господа полковники решат приветствовать начальство лично, Раухштейну придется объезжать Штурриша, а Штайлеру – Уилера. За строем каданской «мелочи» крохотный холмик, но горы сейчас без надобности. Всадник в фельдмаршальском плаще с гербом взлетает на вершинку и поднимает мориска на дыбы. Кавалеристы такую посадку и такого коня не оценить просто не могут. Беглый взгляд на выстроившихся рейтар, вылетевший из ножен палаш, резкий поворот – и клинок, поймав солнце, указывает на север.

– То, что вы готовы, я вижу. – В морозном воздухе голос разносится далеко, услышат даже в задних рядах. – Мерзавцы, которые нам нужны – там, а дальше пусть говорят клинки. За честь Дриксен, вперед!

Серый в яблоках мориск показывает строю роскошный хвост и устремляется к цели. Руперт салютует полковникам и догоняет командующего; ветер, спасибо ему, доносит очередной залп, и хорошо, потому что удержаться от хохота у почтительного «сына» не получается. Как и у почтенного родителя.

Они хохотали, а по цепочке вдоль линии эскадронов пели сигналы. Кесаря не было, но кесария своим кавалеристам все еще верила.

Глава 11. Гельбе

1 год К.В. 1-й день Зимних Скал

Время шло, ничего не менялось. Три десятка орудий по очереди выплевывали дымные сгустки, подпитывая солидную пороховую тучу, ни развеять, ни отогнать которую ветру не удавалось, и он со злости тряс и трепал знамена, а значит, доставалось и тем, кто торчал под ними.

– Никак не пойму, собираются они атаковать или нет? – Карсфорн подтянул и так лезущий на нос воротник. Тянущаяся и тянущаяся неопределенность изводила всех, от ординарцев до командования. – Третий час пошел… Одна маршировка на месте да пушечная пальба. Мне это не нравится!

– Давайте попробуем не злиться, – Ариго в который раз провел трубой вдоль всей видимой ему линии горников, от одного края и до другого. Батальоны темно-серой пехоты все так же стояли на месте, а за ними месили снег конники. – Восемь шансов из десяти, что они пойдут вперед, но чем позже, тем для нас лучше.

– Даже если фок Гетц не получит подкрепления от фок Ило, находящиеся в его распоряжении силы такой маневр вполне допускают.

– С конницей он уже наманеврировал.

– Алаты оказались сюрпризом и для горников, и для эйнрехтцев, мы, к сожалению, ничего подобного предъявить противнику не можем.

– Скоро здесь будет Придд, уже неплохо, кавалерия нам нужна, и потом…

– Мой генерал, – теньент конвоя казался удивленным. – Гонец от командующего. Еще один!

Вид чуть ли не бегом поднимающегося к нему «фульгата» заставил Жермона слегка разволноваться. Ведь только что один уже был, что нового Савиньяк мог придумать за четверть часа? И почему не порученец, а охранник?

– Господин генерал, – зачастил раскрасневшийся от скачки капрал, – приказано… срочно направиться в ставку командующего…

– В чем дело? – Эк он запыхался-то, что ж там случилось? – И где приказ?

– Нету… Велено быстро… чтобы принять командование армией!

Рейтары, посланные фок Ило захватить так некстати возникшую на поле боя батарею, готовились разве что пехоту порубить. Встречного удара эйнрехтцы не ждали, и вылетевшая из-за гряды кавалерия стала для них крайне неприятным сюрпризом. Задумка была дерзкой до наглости, но сработала! Ландхутцы и вернегеродцы оказались не только по всем статьям лучше китовников, но и, как это ни дико, злее, так что рубка вышла недолгой. Пара минут, и орлы фок Ило бросились наутек, но ведь не отпускать же!

– Монсеньор, – крикнул Руппи Ворону, – уходят!

– Уходить, – откликнулся наблюдавший за схваткой с очередного бугра Алва, – еще не значит уйти. Штурриш!

– Монсеньор?

– Передайте: повиснуть на плечах, но не дробить силы. Гнать дубиной, а не метлами.

– Сию минуту! – каданец прыскает в кулак и отъезжает, и пара «рыжиков» тут же срывается в галоп, еще минута, и ветер доносит пение горнов: «В погоню!» и «Держаться вместе». Похожая со склона на жабу схватка вытягивается, превращается в змею, извивается между пологими холмами и выносит победителей почти на траверз батареи фок Ило… Шварцготвотрум, как же не по-морскому-то сказать?

– Монсеньор! Между ними и нами никого! То есть вражеские пушки справа, прямо на фланге атаки.

В ответ – ухмылочка. Он что, с самого начала это знал?! «Позже, чем следовало, но раньше, чем нужно нам»… Точно, знал!

– Давай к вернегеродцам, пусть атакуют! Если китовники пушки втащили, вы тем более подниметесь, а я с ландхутцами прослежу, чтобы наши друзья не вернулись. Встретимся на батарее.

Ворон с ландхутцами? Конечно! Раухштейн во-первых – глупее, во-вторых – в Эйнрехте если и бывал, то сто лет назад.

– Удачи, Монсеньор!

– Радуйся, дитя мое.

Недодравшийся Морок чуть ли не взлетает, вокруг без приказа возникает четверка каданцев. Ничего, оставшихся Алве хватит с лихвой, и потом их с Грато уже запомнили, а на переправе в зубы знакомому коню не смотрят.

Копыта взметают снег, солнце бросает под ноги бриллианты, гремит, грохочет, прелесть какая!

– Макс, где полковник? – Краб пристраивается рядом с Мороком, говорить с трудом, но можно. – Дело есть!

– Зато… полковника нету… Зацепило, поволокли в тыл… За старшего сейчас… Юрген… Командир первого… эскадрона.

– Теперь я у вас за старшего! Ясно?

– Чего ж яснее… Ты же… полковник!

– Именно! – Всё к лучшему! Зацепило – это не страшно, будь вовсе худо, Макс иначе б сказал. Штайлер оклемается, зато сейчас под ногами путаться не будет, а теперь к знамени и побыстрее! Там горнист и полковые адъютанты, да и Юргена надо побыстрее назад в эскадрон спровадить. Пока не раскомандовался.

В первый момент у Жермона не то что слов – мыслей не было, но опомнился он сразу. От собственного голоса, рявкнувшего:

– Подробности!

– Да не знаю я, в оцеплении был… Вроде уроды, что Бруно для связи назначил, сбесились и вздумали маршала кончить. Только не дотерпели, раньше кинулись. Пока дрались, случайный выстрел подорвал зарядную фуру.

– Фуру? В ставке?!

– Нет, в ставке слишком дымно стало. Маршал решил войска объехать, ну а там обоз с припасами… На задах у Рёдера.

– К Леворукому! С Эмилем… с командующим что?!

– Контузило, но в сознании… То есть был, когда я уезжал. Приказано немедленно прибыть.

– Жермон, – напоминает Карсфорн, а у самого на лице беспокойство даже не удвоилось, учетверилось: понял уже, что сейчас будет, – вы же, согласно приказу, второй в командовании.

– Я помню. – Контузия не из легких, раз уж Эмиль срывает его с такого сволочного фланга. – Карсфорн, принимайте командование. На Мельниковом у вас получилось, и здесь получится.

– Вот так и знал, что без гадостей не обойдется, – вдруг признался начальник штаба, – но надеялся, что мы с ними будем управляться вместе. Что ж, случившееся уже случилось.

– Именно. – А молодец Гэвин, быстро принял новый расклад. – Скоро у нас появится Придд, просветите его, но так, чтоб Арно… младший Савиньяк не узнал. Лиловый козырь лучше придержать, сколько выйдет. И на север поглядывайте, не лишним будет. Все, я уехал.

Барон меланхолично помахивает хвостом у заменяющего коновязь кустарника, он никуда не рвется, но если надо, значит, надо, хозяин, поскачем. А что хозяину командовать целой армией в такой битве прежде не доводилось, то не конская забота. И даже не адъютантская.

– В седло!

Вокруг без всяких команд смыкается кольцо «вороных», их вдвое больше, чем обычно. Ясное дело, капрал прискакал не один, «фульгаты», пока ждали, поделились новостями, результат не замедлил сказаться. Все верно, но сколько можно повторений, сколько судьба будет лупить по маршалам и пихать вместо них генерала Ариго?!

Вперед! Морок взмывает в роскошном прыжке, и преградившая было дорогу зарядная повозка уходит назад. Вместе с покинувшей шалую голову шляпой. Толчок при приземлении, кто-то кубарем улетает в сторону, и палашом его уже не достать. Ничего, он тут такой не последний! Из глотки сам собой рвется торжествующий рев, за спиной ему вторят десятки хриплых голосов – первый эскадрон взлетает вверх по склону, захлестывая позиции эйнрехтских артиллеристов. Бой вышел коротким: расторопные успели удрать, пока атакующие поднимались по склону, остальные полегли под рейтарскими клинками, и стало пусто, ясно и солнечно, дым, и тот рассеялся. Зато у Бруно и Зальмера рычало и грохотало вовсю, а посему терять времени больше, чем нужно, чтоб вывести пушки из строя и дать отдышаться лошадям, было нечего.

– Взорвать или заклепать? – Макс проводит ладонью по еще теплой бронзе. – Эх… хороша зверушка. Жаль даже!

– Утащить бы! – Рихард всегда был хозяйственным. – Смотри-ка… Кесарские клейма!

– Какие же еще? – Радость притихла, выпуская вперед злость. – У этих… все кесарское. Кроме рыбы на тряпке и еще злобы. Что с упряжками, знает кто?

– Нет упряжек! – подскакавший Юрген не собирался злиться. И то, зачем рубаке полк, ему и с эскадроном хорошо! – Были у подножия, так возницы, едва поняли, кто к ним скачет, ударились в бега. Ладно бы сами и пешими, так нет – все упряжки, мрази, увели. Не отвлекаться ж на них было!

– Тогда делать нечего, – признает свое поражение Рихард, – тогда взрываем.

– Господин полковник! – Мир может рушиться, но шляпу Штурриш приподнять не забудет. – Родитель срочно требуют.

– Я скоро вернусь. – Хорошо, что можно на время удрать, потому что пушки с кесарскими клеймами жаль почти до слез! – Я уж думал, мне тут одному… К Змею, как у вас вышло?

– Да просто прелесть, как! – каданец красноречиво хлопнул по эфесу. – Прошли по широкой дуге, попутно заставили ублюдков убраться куда-то за северные холмы. Полковник от монсеньоровой лихости как рот открыл, так и не закрывает. А твой-то что?

– Ранило. Противно, но не опасно, в тыл уволокли.

– Повезло… И ему, и для дела лучше, чтоб лишних поменьше.

– Пока никто не понял. – А что потом будет, гадать нечего. Сперва дожить надо и придавить китовую погань!

Прорывающаяся сквозь лихую веселость ярость давала знать, что твари поблизости и входят в раж, но это было ожидаемо, оставалось не сорваться самому. Сволочь Вирстен держал себя в узде неделями, подлец-родич, до которого дело еще дойдет, сдержался, даже продув поединок, ну и ты не взбрыкивай. Получится убивать – убивай, главное, чтобы не в ущерб делу, а сейчас взять себя в руки! Немедленно, ты – полковник, а не… орденская кошка.

Довод подействовал, хоть и странно: на смену злости пришел смех, который опять разозлил. Сколько, в конце концов, можно ржать?! Или это оттого, что тебя утром убивали? Убивали, да не убили, вот другим дожить до появления Ворона не повезло. Тому же Мики… Неужели это было сегодня? Закатная тьма, кровь, жара, запертые ставни, осознание неизбежности? А теперь он, видите ли, жалеет пушки.

– …моряки мечтательны. Особенно Вальдес.

– Прошу простить, я в самом деле… распустился. Монсеньор, что делать с пушками? Взрывать или заклепать?

– Кажется, тебя не устраивает ни то, ни другое.

– Утащить не выйдет, упряжек нет!

– Если не хочешь ни тинты, ни пива, а «крови» нет, пей крепкое. Теперь к делу. Видишь? – Ворон указал на равнину, где линия схватки успела сместиться на юг, причем существенно. Китовники главным образом давили в центре, но о батарее фок Зальмера тоже не забыли – на нее надвигался чуть ли не целый полк!

– Ах ты ж… Пехота прикрытия не выстоит.

– Если с толком поддержать огнем, выстоит, так что пушки мы взрывать не будем. Восемь орудий с правого края – твои. Поможешь Зальмеру, а я позабочусь о гвардии фок Ило. Уж больно они уверены и смелы, непорядок.

– Поддержать Зальмера? – вот теперь Руппи наконец обалдел. – Я?

– Полагаю, на флоте ты не только подонков вешал, а тут еще и не качает. Бруно без нас и Зальмера не выдержит, Зальмер же не выдержит без нас, так что все получится. Пошли!

– Батарею Зеппа… моего друга, я принять был готов. – Он же умеет! Не как Зальмер, конечно, но умеет! – Нужна прислуга!

– Кто справится с конем, тот железяку всяко объездит. С наводкой первого залпа я тебе помогу, а дальше изволь сам.

Ну да, как же наследнику Фельсенбургов да подвести Первого маршала Талига?! Справимся как-нибудь. Рейтары, конечно, будут медлительней канониров раза в два, и еще они будут путаться и не знать, за что хвататься. Приспособить, что ли, знакомые команды к незнакомым конникам штуковинам? Любопытно, хоть один наводил на цель что-то крупней мушкета?

Кавалеристы так и галдели возле правых пушек. К вернегеродцам присоединились ландхутцы во главе с довольным собой, полком и боем Раухштейном.

– …беспримерная отвага герцога, – горячил он переступавших с ноги на ногу подчиненных и их вечных соперников, – приумножает славу кесарии. Этот день наша доблестная кавалерия будет вспоминать долго.

– Будет, – заверил в спину разошедшемуся герою Алва, – и сейчас вы поймете, почему. Кесарии – а её интересы превыше всего – в данный момент вы нужны в качестве артиллеристов. Руппи, три эскадрона – к пушкам, остальные – в охранение, беречь наш покой вместе с ландхутцами. Спешивай людей и веди к орудиям. И вот что еще… Раухштейн, у вас есть монетка?

– Господин командующий…

– Мне нужна монета кесарии Дриксен. И желательно поновее.

Выручил Штурриш, надо думать, от сердца оторвал. Алва поймал солнечный луч золотым кружком, как час назад клинком.

– Его величество Готфрид или Лебедь? Полковник, ваше слово.

– Его… Лебедь Зильбершванфлоссе!

– Вы сказали, вас услышали.

Монета взлетает к синему, будто никто и не думает воевать, небу и падает на закопченный снег. Его величество Готфрид смотрит мимо подданных в свою нынешнюю вечность.

– Поднять над батареей знамя вернегеродцев! – объявляет командующий, и это отнюдь не насмешка! – Пусть видят. Раухштейн, вы не проиграли: отбивать атаки внизу тоже следует под знаменем.

Глава 12. Гельбе

1 год К.В. 1-й день Зимних Скал

Ноги Кану Арно ломать все же не стал, да и о конвое приходилось думать, так что шли кентером. Сперва пустошами, потом потянулись обозы и резервные полки; ждущие своего часа офицеры весело салютовали проезжающим и явно были не прочь поболтать, не наблюдалось ни излишней суеты, ни тревоги, ни хотя бы напряжения, вот и хорошо! Или… плохо?! Вдруг что-то с Ли? То, что здесь именно сегодня устроили сражение, отнюдь не значит, что в Западной Придде, или куда там занесло братца, тихий праздник. Да еще лошадь эта огненная…

С утоптанной прошедшими раньше эскадронами дороги сбиться было затруднительно, и Арно, доверившись Кану, прикрыл глаза. Виконт, как мог, старался ухватить хотя бы тень недавних странностей – без толку. Выходит, померещилось? И Валентину тоже?! Или дело все же в бесноватых, твари где-то поблизости поперли вперед целым полком, вот и аукнулось. Хорошо бы, будь так, да не верится…

Первую беготню Арно приметил у подножия эмилева кургана, который с какого-то перепугу взяли в кольцо вальдзейский батальон и пара эскадронов кирасир. И это не считая целой оравы «фульгатов»! В рейд, что ли, собрались? Уже интересно… Незнакомый капитан-кирасир, явно узнав если не маршальского братца, то знаменитого на всю кавалерию мориска, махнул своим, бело-черная стена разомкнулась и тут же сомкнулась, сбоку мелькнула знакомо изогнутая чубарая шея. Змейка! И, само собой, Луи. По своей воле разведчик в ставке бы не застрял, значит, для чего-то придержали.

– Луи, кого ловим?

– Да некого, бабка твоя гусячья, ловить! – со злостью выпалил «фульгат». – Зачесались, когда гады уже нагадили! Маршала… брата вашего, приложило здорово!

– Подробнее. – Вот тебе и конь горящий! – Что с командующим, и где он?

– Там, – Луи кивком указал на вершину, – палатку ему поставили, больше не знаю ничего…

– Кана постереги!

Таким галопом Арно в горку еще не бежал, часовых было по двое при каждом булыжнике, и ни одна рожа не остановила! Неужели вовсе худо?

Никаких палаток рядом с обычным навесом наверху не оказалось; виконт чудом не завопил, хорошо, догадался глянуть на другую сторону, там пропажа и отыскалась. Стоит, родимая, и у входа толкутся офицеры, кто-то знакомый, кто-то – не очень. Генералов не видать, зато полковников… И расступаются, как перед маршалом или… родичем покойника.

– Господин командующий жив, – выходит, он это вслух брякнул, если образовавшийся рядом Сэц-Пуэн ответил, – и вроде не так плох.

– Что значит «вроде»?!

– Маршал в полном сознании, но врача к себе не пускает. Может, вы…

– «Ты», кляча твоя несусветная, мы перешли на «ты»!

Поправить шляпу и воротник, отдернуть полог, войти. Брат полусидит, полулежит на какой-то куче – наземь накидали плащей, под спину – седло и еще что-то меховое.

– Смотрите!

– Капитан!

– Господа, это же…

Кажется, он загородил свет, потому что пара кислых рож тут же обернулась, а Эмиль поморщился, но от боли или от злости?

– Кто тебя… вызвал?

– С донесением от бригадира Придда. Срочным и конфиденциальным!

Вот словечко-то вылетело, Кроунер от счастья в обморок бы упал.

– Вон… Шли бы вы… Ариго встречать.

– Но, господин маршал…

– Сказано, вон! Сэц-Пуэн, проводи.

Убрались как миленькие! А командующий в самом деле не так уж и плох, увечий и тяжелых ран не видать, да и дышит вроде ничего, но матери об этом писать все равно нельзя.

– Арно, так что ты тут делаешь?

– Докладываю, – огрызнулся виконт. – С изрядным облегчением, между прочим! У Ли все в порядке, потому что не в порядке у тебя. Нам с Валентином стало пакостно, он меня и отправил на всякий случай проверить.

– Нахлобучку бы вам… обоим, да спина болит и с ребрами что-то не то.

– А врач что говорит?

– К кошкам коновалов!.. Ткнет куда-нибудь, чего доброго, в обморок грохнусь… а тут вдруг что-то важное. Явится Ариго, поглядим…

– Но ведь надо…

– Цыц! Ты в Торке служил или… булочки жевал? И вообще, как с маршалом разговариваешь, чудо капитанистое?.. От Придда набрался, но так у Заразы… основания есть. А у тебя что, кроме Кана и… нас с Ли?

– У меня еще шляпа! – От того, что нахлобучка выдается тихим голосом и с перерывами, только хуже. – Пока еще есть, но врач тебе нужен.

– Будь что по-настоящему скверное, я б сейчас двинуться не мог… Пальцы на ногах шевелятся, встану!.. Лошадь вот вправду жаль…

– Грато?! – Так вот, значит, с чего огонь привиделся!

– Да нет, полукровка один, – брат поднес руку к голове, но морщиться в этот раз не стал. – Даже имя из головы вон, в самом деле крепенько меня… Раз уж до Грато дошло, должен тебе сказать…

– Мой маршал, к вам теньент Катершванц от генерала Райнштайнера.

– Пусти.

Болтавшийся по причине заживающей раны в адъютантах Йоганн ввалился, точно сразу в бой и на похороны.

– Приславший меня господин генерал Райнштайнер, – с порога выпалил он, – имеет сообщить, что дриксы имеют начать свое наступление там, где и готовились, силами пока пяти полков, но это не все, что там собрались. Войск нашей первой линии, по мнению господина генерала Райнштайнера, хватит, чтобы благодаря позиции, которая хорошо укрепленная есть, отразить врага, резервы он будет сберегать и выражает уверенность, просить помощи у командующего не надо будет.

– Стоп! – у Эмиля, слава Катершванцам, даже вышло прикрикнуть. – Дальше по-человечески.

– Мой маршал, я не понимающий есть!

– Вот твой приятель… – Эмиль кивком указал на Арно и опять скривился. – Ему рассказывай. Как будто меня… нет.

– Йоганн, – немедленно взялся за дело виконт, – что у вас творится, и как наш Ульрих-Бертольд?

– Еще не творится, – Йоганн улыбнулся. – Что-то вроде сначала непонятное совсем было, мы не могли знать, чего хотят горные гуси. Потом стало становиться ясным, что весь огонь сходится на нашем центре, до него гусям идти ближе всего. Там совсем справа есть маленький овраг, он почти совсем близко…

– Вплотную? – подсказал Арно.

– Да-да! Очень вплотную, но эта не страшно есть, мы поливали всё водой, и в ночной холод получился отличный лед. Гуси, когда полезут, будут хорошо кататься и разбиваться. Ульрих-Бертольд уже пообещавший есть, что в овраге, который вплотную, он будет закапывать все дурные головы, что посмеют с ним встать лицом к лицу.

– Боюсь… – подал голос маршал, – голов после столкновения с… шестопером барона не останется… Только туловища… Ладно, хватит, мне сейчас лучше не смеяться…

– Я говорил смешное?

– Нет, это я смешное думал. Передашь Райнштайнеру, что мне будет помогать генерал Ариго. Если потребуется, он к вам выберется… О моей контузии скажешь только Райнштайнеру… Ты голодный?

– Я готовый терпеть!

– Терпят, когда нет выхода… Я пока продиктую письмо для Райнштайнера, а ты… сходи к адъютантам перекусить. Только быстро.

– Да, мой маршал, я буду спешившим! – Йоганн дисциплинированно отдал честь и вылетел из палатки. Эмиль осторожно завозился, но помочь себе не дал.

– Письменные принадлежности тут где-то поблизости есть?

– Угу! Йоганн, бедняга, от волнения талиг забыл.

– Бывает… Ариго, как ты слышал, нужен мне здесь… Так что пусть твой Придд… сам соображает, если что… А этих «есличтов» сегодня до безобразия много, и меньше… не станет.