Текст книги "Кошка Люсиль и малыш Джентльмен"

Люсиль посмотрела туда, откуда послышался голос, и увидела небольшую нору прямо под забором. Заглянув в норку, кошка рассмотрела незнакомую морду какого-то зверя.

– Вы кто такой будете? Вы, наверно, тоже из этой стаи на свободу сбежали? – поинтересовалась деликатная киса.

– Да крот я, крот! Хочешь на волю – так лезь за мной, не раздумывая! Я дважды предлагать не буду!

И киса, бросив короткий взгляд на дремлющего под деревом строгого кота-надзирателя, засунула морду в нору и быстро полезла под землю. Подземный ход оказался очень узким, и Люсиль с большим трудом ползла в полной темноте вслед за кротом. Но вдруг её проводник свернул куда-то в сторону, а перед кошкой появились заросли крапивы.

Выбравшись из норы, сбежавшая киса поняла, что оказалась на свободе, с другой стороны высокого забора. Она хотела отблагодарить своего решительного проводника и снова засунула морду в подземный ход, но там уже никого не было видно.

– Вот какие они, настоящие подземные рыцари, – даже слов благодарности им не надо! – с восхищением подумала кошка о своём освободителе.

После неожиданного освобождения Люсиль вернулась на родной дачный участок. Там она внимательно осмотрела и обнюхала все следы на дорожках и траве, но никаких свежих запахов Стаи не нашла. И, поужинав небольшой мышкой, которая вдруг сама выбежала к ней в лапы из-под крыльца, одинокая дачница полезла в дом. Внутри дома также не было свежих следов Стаи. Только её большой друг холодильник на этот раз уже был в отключке – его разморозили и даже дверцу приоткрыли. Кошка с любопытством заглянула внутрь полезного хранилища, но там было совсем пусто.

– Может быть, хоть во сне я вновь увижу свою Стаю? – спросила у самой себя загрустившая от одиночества киса и отправилась спать на свой любимый диван.

Проснулась Люсиль оттого, что услышала, как кто-то зовет её. Правда, имя её звучало как-то странно, но кошка поняла, что кличут именно её.

– Люся, Люся! Кыс-кыс-кыс! – повторял кто-то во дворе.

– Мяу! – тихо откликнулась кошка спросонья. И, забравшись на подоконник, стала смотреть, кто же это ищет её около дома.

По участку ходил Пал Иваныч, который, видимо, недавно обнаружил пропажу. Не желая терять хорошую возможность получить гонорар за найденную кошку, сметливый сосед пытался вновь отыскать Люсиль. В сумерках трудно было разглядеть кошачий силуэт, но Пал Иваныч ещё надеялся, что кошка откликнется.

– Куды ж ты делась-то, Люська?! Кыс-кыс-кыс! – звал и звал её неугомонный старик.

Но одинокая дачница, вспомнив, что ей говорила серая коза об этом скопидоме, решила:

– Ну уж нет! Не буду я откликаться. Не желаю возвращаться в его стаю – а вдруг он и меня доить захочет? Или шерсть будет с меня вычёсывать?! – от таких тревожных мыслей киса совсем онемела и спряталась под диван.

Понемногу темнота полностью поглотила и двор, и дом. Люсиль не слышала больше голоса Пал Иваныча. Она вылезла из-под дивана, с удовольствием потянулась, умылась как следует и собралась уже снова лечь поспать в предвкушении приятных снов, но её уши уловили странные звуки. Звуки доносились из маленькой комнаты. Бесшумными, крадущимися шагами осторожная киса пробралась к соседней двери и остановилась, прислушиваясь. Что-то тревожное происходило в комнате: какие-то стуки, скрежет, неясный шум. Затем кошка услышала топот и два человеческих голоса.

– Чужие в комнате?! Они пролезли через окно! – быстро сообразила кошка. И это чрезвычайное событие не только напугало, но и озадачило хорошо воспитанную городскую кошку. Ведь она знала, что люди через окно лазать не должны, разве что малыши.

Чужаки открыли дверь и вышли в коридор. А Люсиль отчётливо почувствовала резкий запах взрослых человеческих мужчин и едва успела ретироваться в большую комнату.

– Эти люди так ужасно пахнут, наверно, потому, что лазают в окна! – подумала догадливая киса.

А двое бродяг, решившие найти себе временный приют в пустом дачном доме, чиркая спичками, осматривали обстановку. Они стали расхаживать по всему дому, открывать дверцы шкафов и буфета. Заглянув в кладовую, незваные гости достали оттуда несколько банок консервов. Потом плотно завесили покрывалом окно в большой комнате, включили свет и, раскрыв дверцы гардероба, стали примерять на себя одежду, поощряя друг друга одобрительными словами.

Люсиль, с осторожностью наблюдавшая за этими вонючими чужаками, не выдержала и выразила своё хозяйское негодование такому непристойному поведению:

– Мур-мур, мя-а-ау! Немедленно положите назад наши вещи! – закричала возмущённая кошка.

Но плохо воспитанные люди, не знающие правил поведения в гостях, совсем не пожелали слушаться маленькую хозяйку.

– Смотри, Петрович, кошка какая красивая! Домашняя, наверное, – обратился к своему напарнику один ночной гость.

– Что ж она одна-то в доме осталась? – отозвался другой. – Или хозяева ещё вернутся сюда?

– Может, и вернутся! Только уж не сегодня! А мы заночуем здесь, а завтрева дальше двинем, – продолжил первый бродяга. – Пойдём во двор выйдем, я там вроде бы баньку видел.

И незваные гости отправились во двор. Они открыли дверь баньки и развели огонь в банной печи. Потом, натаскав воду из колодца, стали мыться и париться. А одинокая дачница, возмущённая до кончиков когтей их отвратительным поведением, ходила вокруг бани, ругая их в мягких кошачьих выражениях.

– Ах, как жаль, что я не собака! – впервые в жизни пожалела хорошо воспитанная киса. – А то я сейчас бы так на них нагавкала! И выгнала бы! И покусала!

Отмывшись и пропарившись на славу, бродяги вернулись в дом и стали поедать найденные здесь продукты, запивая их крепкой домашней настойкой. Они быстро опьянели и завалились спать на мягком диване. А кошка, разгневанная таким безобразием, бегала по дому и громко мяукала. Потом, поняв, что не сможет ни образумить, ни выгнать прочь этих людей, Люсиль вышла во двор, не желая спать рядом с наглыми чужаками.

Во дворе киса сразу уловила сильный запах горящих дров и, втянув как следует воздух обеими ноздрями, поняла, что пахнет из бани, дверь которой осталась распахнутой. Заглянув в предбанник, Люсиль увидела, что печка раскалилась, печная дверца приоткрыта, и из неё на пол летят огненные искры. Половые доски уже начали тлеть и вот-вот запылают огнём. Сердце одинокой дачницы резко забилось в груди, и она большими прыжками помчалась обратно в дом, чтобы поднять, разбудить людей, которые, возможно, смогут остановить огонь.

– Мяв-мяв-мя-а-а-у! – завопила кошка, вернувшись в комнату, где лежали двое бродяг.

Но чужаки, сильно охмелевшие от вина, спали мертвецким сном и даже не пошевелились. Люсиль ещё несколько раз громко прокричала, вскочив на спинку дивана, на котором развалились пьяные гости. Но в ответ услышала лишь громкий храп.

– Приличные люди и кошки так крепко не спят! – подумала проницательная киса и полезла вон из дома.

Возвратившись к бане, Люсиль увидела, что чёрный дым с яркими искрами вовсю валит из открытой двери. И сердце её застучало ещё сильнее. Напуганная киса помчалась на улицу, чтобы позвать кого-нибудь на помощь. Оказавшись напротив соседского забора, за которым должен был дежурить сторожевой пёс Полкан, Люсиль все свои кошачьи силы вложила в крик. Она кричала и кричала, надеясь, что пёс услышит и разбудит своего хозяина. Она даже забыла про свою кошачью неприязнь к этому дому и его обитателям. Но безответственный сторож даже не зарычал – он тоже крепко спал в своей будке и не желал реагировать на какие-то кошачьи вопли.

Тогда одинокая дачница побежала к другому дому, в котором жила скромная сельская кошка вдвоём со своей старенькой хозяйкой – бабкой Устиньей. Люсиль быстро пролезла в заборную щель и, забравшись на крыльцо, завопила что есть мочи. Потом спустилась вниз, под окно, и снова закричала. Так она повторила много раз – бегая туда-сюда около дома.

Наконец занавеска в маленьком окне дрогнула, и за стеклом появилась сначала заспанная кошка, а потом лицо её хозяйки.

– Мяв-мяв-мя-а-у! Мяв-мяв-мя-а-у! – стала громко объяснять киса про то, что случилось в бане.

И на сей раз к её крикам прислушались. Хозяйка вышла на крыльцо, посмотрела на соседний двор, откуда валил чёрный дым, и, всплеснув руками, запричитала:

– Ой! Пожар ведь, пожар! Людей звать надо! Пожар! Так и сгорим все!

Бабка Устинья, захватив ведёрко, побежала мелкими старушечьими шагами будить соседей. А Люсиль помчалась обратно в свой двор, где уже вовсю разгорелся большой огонь. Языки пламени вылезали из двери баньки, а изнутри доносились жужжание огненного потока и треск брёвен. Кошка с огромной тревогой следила, усевшись на крыльце дома, как разгорается огонь, пытаясь захватить в плен соседний сарайчик.

Но вот, наконец, появились и люди с вёдрами. Они начали поднимать воду из колодца и поливать из вёдер клокочущее пламя. Народу становилось всё больше и больше – видно, весть о пожаре облетела уже всю деревню. Вскоре огонь остановили, залив почерневшую баньку водой. А деревенские жители, не торопясь расходиться в первых рассветных лучах, стали обсуждать да выяснять, отчего возник пожар. Тут бабка Устинья, поднявшая среди ночи тревогу, вдруг вспомнила:

– Так меня же кошка и разбудила! Вон она, Люська-то соседская, на крылечке сидит! Сами-то дачники съехали, а кошку оставили, забыли. Вот она нас с Муськой ночью и растормошила!

– Ишь, какая умная киска! Вовремя тревогу подняла! А то сгорело бы всё – и баня, и сарай, и туалет! А там, гляди, и на дом пламя могло перекинуться! – откликнулись одобрительно сельчане.

– Молодец кошка! Да красивая какая, золотистая, пушистая! Надо хозяевам сообщить, что тут произошло. Пусть приедут, да кошку свою поблагодарят! – предложил кто-то, глядя на Люсиль.

А умная киска, ощутив большое внимание людей, промяукала им, что главные виновники пожара здесь, в доме, и, тревожно виляя хвостом, зашла в дом через дверь, которую чужаки оставили открытой.

– Смотрите-ка, а дверь-то чего не заперта?! – послышался сразу чей-то голос.

И вся притихшая толпа пожаротушителей мгновенно уставилась в приоткрытую дверь дома.

– Ой! Что-то здесь неладно! Сходите с топором, а то мало ли что! – беспокойно зашептали в толпе.

Кошачья морда высунулась из-за двери и, бросив укоряющий взгляд на нерешительных людей, призывно промяукала:

– Мяв-мяв-мя-а-а-у! Что же вы не идёте за мной?! Там внутри чужие люди!

Двое мужиков, вооружившись баграми и топором, поднялись на крыльцо и осторожно прошли в дом. Попав в большую комнату, они обнаружили неприятную картину: дверцы шкафов и гардероба были открыты, повсюду раскиданы платья, рубашки, бельё; на столе оставлены бутылки из-под вина, открытые консервные банки и остатки еды, а посреди комнаты валялись стоптанные бутсы и грязная, отвратительно пахнущая одежда. Но никого не было ни в этой комнате, ни в другой, ни на веранде.

– Мя-я-у! Убежали! – сообщила Люсиль пришедшим и, обнюхав свой любимый диван, возмущённо добавила: – Они здесь спали, эти невоспитанные чужаки, без моего разрешения!

– Ну, видать, только что сбежали, разбойники! – поделился соображениями один из мужичков.

– Да бомжи это, конечно! В бане напарились, на грудь приняли, закусили, да и заснули здесь спьяну-то! – отозвался другой. – Видать, пока мы тут пожар тушили, они и сиганули через окно.

– Да что с них взять-то?! Бомжи они и есть бомжи!

– Мур-мур-мяу! Они такие вонючие! – добавила киса.

В этот день Люсиль узнала, что такое настоящая слава. Молва о кошке, спасшей от пожара свой дом, а может быть, и много домов, быстро облетела всю деревню. И взглянуть на замечательную кису потянулись любопытные люди, особенно дети. Они хвалили кошку ласковыми словами, гладили и подкармливали разнообразными продуктами. Вслед за любопытствующей публикой на дачный участок стали приходить деревенские коты и кошки. Среди них Люсиль заметила даже пару рыжих котов из магазина. Потом вдруг как из-под земли на крыльце появилась колдунья Матильда, которая бросила жгучий взгляд на всех присутствующих и тихо промяукала на ухо разомлевшей от всеобщего внимания дачнице:

– Мав-мав-мав! Вот слава к тебе и пришла! Только жить тебе отныне здесь, в деревне, так что не задирай нос, уважаемая Люсиль!

И загадочная кошка так же внезапно исчезла, как и появилась. А киса, снискавшая неожиданную славу, сразу опомнилась и вновь загрустила. Ближе к вечеру к ней в гости пожаловал возвратившийся из города кот Макс, в сопровождении Серой Сони. И уважаемая дачница сразу начала жаловаться им на то, что родная Стая бросила её тут одну и ей приходится теперь самой и дом сторожить, и пожары тушить, и гостей принимать.

Милые друзья обласкали свою пострадавшую подругу и, сочувствуя ей в самых мягких кошачьих выражениях, предложили прогуляться по деревне. А Макс, промурлыкав ей массу восхитительных комплиментов на ушко, пригласил к себе на ужин. Но Люсиль отказалась покидать свой участок, объяснив это тем, что ждёт прибытия своей Стаи и не хочет вновь проворонить их приезд.

– Не могут же они бросить меня здесь одну зимовать? – задала самый тревожащий её вопрос одинокая дачница.

– Мур-мур-мур! Ну что ты! Нет, конечно! Они обязательно вернутся за тобой, ведь ты настоящая городская кошка, красивая, породистая! У тебя прекрасное домашнее образование, ты предназначена для жизни в городской квартире! – с убедительным пылом отозвалась Серая Соня.

– Мяу, милая моя! Ты ведь им дом и весь участок от огня спасла! Они теперь на руках будут тебя носить, как только узнают об этом! – решительно рассеял сомнения Макс.

И одинокая дачница осталась одна на крыльце своего дома в ожидании приезда Стаи.

Вечером снова пришёл Пал Иваныч, но, как только Люсиль увидела его входящим во двор, она тут же скрылась в доме. Сметливый сосед долго звал её, уговаривал отправиться к нему в гости. Но осторожная киса, настрадавшаяся в домашнем плену его негостеприимной стаи, затаилась в укромном месте и не отвечала. Старик поохал, побранился тихо да стал забивать гвоздями дверь, открытую накануне бомжами. А Люсиль вернулась на свой любимый диван, который, правда, теперь неприятно пах чужаками.

– Ничего, этот запах скоро исчезнет, как только Стая вернётся сюда. Они всю комнату вымоют, может, даже вылижут, и меня с шампунем постирают, чтобы блестела и приятно пахла! – подумала кошка перед тем, как заснуть.

Ранним утром следующего дня наконец приехала Стая. Правда, не в полном составе – дедушка и бабушка остались в городе. Но Люсиль была несказанно рада, когда из автомобиля вышли хозяин с хозяйкой и маленькая девочка. Она бросилась к ним навстречу и, переходя из рук в руки, долго обнималась и ласкалась со всеми, сжимая и расжимая когти от удовольствия.

Два дня киса, соединившаяся со своей Стаей, была по-настоящему счастлива. Никогда раньше она не получала от своей семьи столько внимания: её называли ласковыми именами, гладили, чесали, кормили так усердно, что она устала от еды. Люсиль с удовольствием наблюдала, как наводили порядок в доме, мыли полы. А затем и её постирали, как она и ожидала. От счастья кошка всё время тихонько мурлыкала, не представляя себе, что эта семейная идиллия может очень скоро закончиться.

«Нет ничего лучше для кошки, чем жизнь в родной Стае! – размышляла разомлевшая от неги киса. – Ни всеобщая слава, ни уважение не заменят семейного счастья!»

Но внезапно это счастье прервалось. Рано утром вся семья быстро собралась и вышла на улицу. Автомобиль зарычал, и Люсиль поняла, что сейчас они все вместе поедут в город. Но вдруг во дворе появилась бабка Устинья. Её пригласили в дом и стали показывать комнаты и чуланы.

– Ну вот, Устинья Андреевна, оставляем на ваше попечение и дом, и нашу любимую кошку! Надеемся, что вы с ней поладите да заживёте весело. А мы будем навещать вас и зимой регулярно, – услышала киса голос хозяйки, но ничего не поняла.

А бабка Устинья, приговаривая нежные слова, взяла Люсиль на руки и вышла на крыльцо провожать хозяев. Кошка с недоумением следила, как её родные люди сели в автомобиль и, помахав руками, захлопнули дверцы. Тут киса, как будто очнувшись, заорала что есть мочи и стала вырываться из бабкиных рук. Но сухонькая старушка крепко держала её, уговаривая не бежать за отъезжающей машиной. И долго-долго ещё они стояли на крыльце: кошка кричала и плакала от тоски и несправедливости, а Устинья гладила её и причитала, что всё будет хорошо.

– Ну, не плачь, не горюй! Мы теперь с тобою вместе будем жить – дом сторожить. А там, в городе, и без тебя теперь кошек полно – твоя же дочка с котятами, – стала уговаривать расстроенную кису бабка Устинья. – Ты ж у нас вон какая бдительная! Лучше собаки чужих-то чуешь! А я буду печку топить да тебя кормить. Так и заживём – хлеб да кашу зажуём!

– Мяу-мяу?! Так значит, меня тут оставили, чтобы я дом сторожила?! – удивилась кошка. – А Устинью Андреевну, наверно, мне в подмогу назначили. Ведь это мы с ней пожар затушили – народ подняли, организовали! – и Люсиль, успокоившись и ощутив прилив самоуважения, ласково лизнула старушку и спрыгнула на крыльцо.

Потом, вернувшись в дом и расхаживая по коридору и комнатам, гордая кошка с немалой важностью объясняла всем домашним обитателям о новых порядках в их жизни:

– Теперь мы с вами вместе тут остаёмся, как одна Стая. В нашей Стае я буду главная, потому что мне доверили этот дом и участок сторожить. Конечно, и тебя, холодильник, все уважают, ты у нас жилец заслуженный, хорошо работаешь, – обратилась киса к своему большому приятелю, который снова тихонько урчал, сохраняя продукты. – Но ты ведь дом от чужаков не смог спасти и пожаротушение не ты организовал!

– Урр, я не смог! – тихонечко ответил морозильный агрегат.

– А ты, мордоглазый, – обратилась Люсиль к телевизору. – Ты вообще теперь помалкивай! Разве сумел ты, громкоголосый, на чужаков закричать и выгнать их из дома?! Мяу, то-то же!

– С тобой, будильник, мы отдельно разбираться будем. Если станешь по утрам громко вопить, то прихлопну тебя лапой!

– Так-так! – только и смог ответить маленький бодрячок.

– Конечно, и Устинья Андреевна могла бы у нас главной стать, но всё-таки она уже старенькая, да и в этом доме она не живёт ещё… Кроме того, у неё и своя стая есть в маленьком доме с одной кошкой, – рассуждала с важностью киса. – Так что теперь вы все меня слушаться должны, потому что я – вожак нашей Стаи! – обратилась Люсиль ко всем знакомым существам этого дома.

Но никто и не возражал: отныне все домашние обитатели кошку уважали.

Белоснежная история одной уважаемой кошки

I
Вредная погода и кое-кто слюнявый по кличке Джентльмен

Если вы со мной ещё не знакомы, то я рада вам представиться: мур-мур-мяу, меня зовут Люсиль. Я известная в нашей деревне дачная кошка. Хоть и родилась я в большом городе и долго жила там вместе со своей Стаей, с начала лета я обитаю на даче. Здесь я главная, все домашние существа меня уважают: и мой большой друг холодильник, и старенький бабушкин буфет, и даже маленький бодрячок будильник, – потому что осенью я спасла этот дом от пожара.

Но это уже старая история. А сейчас я очень хочу рассказать вам про то, что произошло со мной и моими дачными знакомыми совсем недавно. Мур-мур-мяу! Это просто удивительная и – как сказал мой лучший приятель, адвокатский кот Макс, – совсем детективная история, засыпанная по самые уши белым-белым снегом.

Началось это всё ещё до снега. Устинья Андреевна – моя приходящая хозяйка, которая живёт с одной кошкой в маленьком доме по соседству, – являлась к нам на дачный участок изо дня в день и, вздыхая, каждый раз причитала:

– Ох! Господи, Господи, что же это за зима такая в наказанье нам грешным! Уж декабрь на дворе давно, а снегу – ни льдинки, ни снежинки!

В тот солнечный день она зашла во двор, так же причитая. И тут же обратила свою речь ко мне – как к главной на этой территории:

– Что же за погода-то вредная такая! Ведь солнце всё растопит, а ночью снова мороз ударит. И земля-то вся голая совсем! Трава вон зелёная – как весной повылезала! Всё ж повымерзнет – и поля, и леса, и зверьё изведется, повымирает! Тебе-то хорошо, киска моя! Тебя каждый день я накормлю да напою. А зверюшки-то лесные зимой без снега как страдают!

– Меу-меу! Это что же за снег такой, без которого всем плохо?! Видела я раньше эти толстые сугробы из окна нашей городской квартиры! Ну и что в них хорошего?! Мне и без снега здесь тепло и уютно!

– Александр Альбертович, хозяин-то наш, говорил, что Новый год здесь на даче справлять собирается всем семейством… Так какой же это новогодний праздник-то будет без снега?!

– Мя-ау! Это будет славный дачный праздник! Как здорово, если вся Стая скоро здесь соберётся! И мама, и девочка, и бабушка с дедушкой! Все меня холить и лелеять будут! Мур-мур! А то до лета так ещё долго ждать! Скукотища!

– Ну что, Люсенька, пойдём печку истопим? А то небось похолодало в избе-то за ночь. Вчерась не топили, а сегодня протопим – а то вдруг мороз ночью ударит?

– Меу-меу! Без сомнения, печку протопить надо! Я бы помогла вам, конечно… Только у меня на сегодня другие планы. Хочу поохотиться как следует. Говорят, на большом лугу у реки мышей нынче невиданно развелось! Вот уж где порезвиться можно всласть! Так что пока! Мяу!

И я с удовольствием отправилась на охоту. Там, на широком лугу, среди свежей зелёной травки, пробивающейся прямо из старой пожухлой соломы, действительно шныряло множество мышей. У меня от такого количества лёгкой добычи зачесались лапы и забегали глаза. И я ринулась в траву – сразу за парочкой тонких серых хвостиков. И тут же столкнулась с другой кошкой, державшей в зубах пищавшего мышонка. Ничего, если бы это была какая-нибудь простая деревенская киска. Подумаешь, ерунда какая! Мышей на всех здесь хватит! Но это была кошка по кличке Матильда, известная как настоящая колдунья. Только взглянув на неё, я застыла на месте, даже «мяв» сказать не могла. И всегда я, как эту Матильду встречаю, почему-то промяукать не могу ни слова. А она, просветив меня насквозь своими огромными жёлтыми глазами, не спеша прошла мимо. Я так и простояла, не шелохнувшись, пока эта лохматая чёрная кошка с рыжими лапами и ушами не вышла из густой травы на тропинку.

Наконец, я, немного придя в себя, собралась уже нырнуть глубже в траву, чтобы продолжить охоту, но вдруг с тропинки послышался её бархатный голос:

– Ма-ау, ма-ау! Пока ты тут размышаешься, твоё место в доме кое-кто уже занял! Поспеши обратно на свою дачу, уважаемая кошка Люсиль! Мав, мав! Пока! – промяукала с усмешкой Матильда и, вильнув мне хвостом, скрылась за поворотом.

От такого ужасного известия у меня аж шерсть вздыбилась. И я, забыв про всех мышей на свете, бросилась бежать, не чуя лап под собой, обратно домой.

«Кто это? Кто такой? Кто смог занять моё место в доме? – дикие мысли скакали в моей голове быстрее меня. – А вдруг это снова пришли вонючие люди, которые подожгли нашу баню?! Или серая бездомная кошка, которая гуляла по деревне ещё осенью, залезла к нам на дачу? Или зайцы решили погреться у нашей печки?!»

Я перелетела через высокий забор легко, как птичка, и сразу увидела во дворе наш старенький автомобиль.

«Мяв! Значит, колдунья просто пошутила?! Ведь это моя родная Стая приехала или один папа Александр Альбертович».

И на самом деле приехал папа с дочкой Ларочкой. Но вместе с ними приехал ещё кое-кто. И этот толстый, неуклюжий «кое-кто» жалобно скулил, рассевшись на моей старенькой подстилке в коридоре. Я давно уже не спала на этом коврике. Но всё-таки воспитанные гости прежде должны спросить разрешения у хозяев, а потом уж пользоваться их вещами.

– Мяу! Всем привет! Я рада вас видеть в нашем доме. Но что за странный гость приехал с вами? Я-то надеялась увидеть наконец своих маленьких внучат, которые получают приличное городское воспитание. А это что за тип? Он что, тут поселиться собирается?

– Люсиль, киска наша любимая! – девочка радостно закричала и взяла меня на руки. – Как ты поживаешь, моя кисуленька?! Мы тебе столько всякой еды и подарков привезли! И самое главное вон – Мишуня, такой симпатичный! Он ещё совсем маленький… Познакомься с ним, он не кусается!

– Меу-меу! Мне этот тип совсем не нравится! Он толстый и слюнявый! И почему он занял мой коврик без спроса?! Я надеюсь, вы не забыли, что на этой даче хозяйка я?!

– Люсиль, мы очень любим тебя и уважаем! Ты редкая умница и красавица! А таких воспитанных и добропорядочных кошек больше нигде не найти, даже в городе! – обратился ко мне Александр Альбертович.

(Он-то меня всегда ценил и не давал в обиду!)

– Именно поэтому мы и привезли сюда этого малыша. Ведь кроме тебя никто не сможет дать ему правильное воспитание. Кто же, как не ты, Люсенька, научит этого щенка хорошим манерам?

– Мур-мур-мяу! Конечно, я люблю детей, даже таких неуклюжих и неразумных, но это будет очень нелегко… Это такая большая ответственность, тем более он не нашей породы… Будет ли он послушным?

– Да ты, Люся, не волнуйся так. Я ведь тут рядом, помогу, приглядывать за щеночком буду! – подала голос Устинья Андреевна.

– Мур-мур-мяу! Дайте-ка я взгляну на него получше, прежде чем браться за такое серьёзное дело.

И я, спрыгнув на пол, осторожно подошла к незваному гостю. А он, перестав скулить, жалобно уставился на меня карими глазками. Потом поднялся, слез с коврика и, вильнув своим детским хвостиком, сказал:

– Ав-ав! Ложитесь, пожалуйста! Только не оставляйте меня здесь одного! Мне так страшно! Здесь всё пахнет чем-то неизвестным!

– Ну джентльмен, а не пес! Уступил место даме! – воскликнул Александр Альбертович. – Вот видишь, Люсиль, какого воспитанника мы тебе привезли!

– Папа, папа, а давай его не Мишкой назовём, а Джентльменом! Ведь это имя ему больше подойдёт! – радостно закричала девочка.

– Ну, что же… мне кажется, ты права. Джентльмен – имя редкое, достойное. И главное – подходящее по характеру. А Мишками каждого второго пса называют. А ты, Люсиль, надеюсь, возражать не будешь, если рядом с тобой такой джентльмен проживать будет?!

– Мур-мяу! Ну, посмотрим, посмотрим, какие у него способности! Ведь, как говорит моя старая подружка Серая Соня, которая сама воспитала уже двадцать восемь котят и двух щенков, – для обучения пса хорошим манерам надо, чтобы у него к этому ещё и талант был, – ответила я со знанием дела.

– Люсиль, да есть у него этот талант! Он очень талантливый, наш Джентльмен! Посмотри, какой он хороший! – стала уверять меня маленькая Ларочка.

И этот слюнявый Джентльмен поселился на нашей даче. А мне пришлось заняться его воспитанием. Устинья Андреевна помогала мне, конечно. Она и еду готовила, и лужи за ним каждый день вытирала. Трудно нам с ним приходилось… Эти собаки такие неразумные, такие неуклюжие! Но всё-таки под моим руководством этот щенок скоро понял, как правильно вести себя на отведённой ему территории.