Текст книги "Лилия"

– Прости? – неуверенная, что надо извиняться, растерянно прошептала я.

– Чёрт, – рыкнул он и впился в мои губы.

М-м-м-м… сладко. Как же сладко. Поцелуй длился, наверное, вечность, может, чуть больше, но вот губы мужчины сместились на мой подбородок, шею… Теперь замерла я и, распахнув глаза в съеденный мраком потолок, с восторгом ощущала прикосновение длинных волос блондина, невесомо скользящих по моей коже. Тёплые губы добрались до мочки пылающего ушка, прикусили зубами, взорвав фейерверк разбегающихся мурашек. Затем искрящийся след из поцелуев протянулся вниз от мочки к ключицам. Совсем скоро тёплое дыхание коснулось кожи в самом центре грудной клетки, мужчина застыл, разглядывая холмики, увенчанные затвердевшими розовыми сосками. Увидев это, я смутилась и прикрыла их ладонями. Блондин медленно наклонился и поцеловал тыльную сторону прижатой к груди ладони, и целовал до тех пор, пока я не расслабилась и не раздвинула пальцы. Он будто только этого и ждал, горячие губы мгновенно сомкнулись на соске, а я, вздрогнув, втянула воздух, сбитая с толку хлынувшими в моё тело словно из ниоткуда ощущениями многогранного удовольствия. Мои руки жадно обхватили голову блондина, пальцы зарылись в прохладные волосы, притягивая его ближе. Только бы не останавливался… Заёрзав, улеглась удобнее, теснее прижимаясь животом и бёдрами к придавившему меня к кровати иномирцу. Но словно чего-то не хватало… Простонав что-то невнятное, раздвинула ноги и обхватила ими талию мужчины. И вот тут словно что-то щёлкнуло, ласки, сводящие с ума и разжигающие огонь на разгорячённой коже, мгновенно прекратились, а я осталась одна в смятой нашими телами постели. Порывисто села и только успела увидеть, как блондинистый осёл вылетел из комнаты, громко хлопнув дверью.

Глава 16. Роковая догадка

– Твою ж мать… – с досадой протянула я, тоскливо разглядывая то узор, искусно вырезанный на закрытой двери, то свои ноги. Неужто ему мои ноги не нравятся? Может, он только по русалкам?

Закрыв глаза, дрожащими ладонями потёрла пылающее румянцем лицо. Поправила торчащие в разные стороны не успевшие высохнуть кудри. Нет уж, засыпать в слезах я больше не намерена. Хоть и обидно, конечно, но кушать хочется дико. Покосившись на стол, заставленный яствами, которые, наверное, уже успели остыть, я тяжко выдохнула и, пододвинувшись к краю кровати, опустила ноги на пол. Оглянувшись на всё ещё закрытую дверь, встала и пробежала к шкафу. Поспешно открыла дверцы.

– Так, ну, понятное дело, рубашка и… – Я с сомнением воззрилась на мужские брюки. В таком я ещё никогда не ходила, отец настрого запрещал. А сейчас-то отец далеко.

Выудив приглянувшиеся чёрные брюки и белую рубашку, облачилась в диковинный наряд и закрутилась перед зеркалом, привыкая к своей фигуре. А ничего так. Брюки выгодно подчёркивали широкие бёдра и узкую талию. Вот, значит, как, мужики забрали себе лучшую вещь гардероба! Как же удобно! Я шагнула, потом ещё раз, присела. Так здорово, когда юбки не мешаются! Постойте, а как же хвост?? Что будет, если моё тело вздумает обратиться?

Я застыла, смотря на свои босые стопы, выглядывающие из трубчатых узких штанин. А может, наоборот, брюки помогут мне не превращаться? Вот и проверю…

Кивнула своему отражению, соглашаясь с прозвучавшим в голове предложением, и направилась к столу. Но прохладный ветер, залетевший в комнату, привлёк моё внимание к распахнутым в ночь дверям, ведущим на балкон.

Выпорхнув наружу, остановилась у каменных перил, облокотившись, принялась рассматривать скованную ночью долину. Присмотревшись, вдруг поняла, что замок находится далеко не в центре острова. Так почему ночи так много, а дня ничтожно мало? Ведь на солнечной стороне острова рукой подать до моря. А с этой видны и горы, и долины, и до горизонта длится земля, и никакого моря. Что ж это, выходит, что на большей части острова Сердца извечно царит ночь? Как-то это невесело… Подавшись вперёд, попыталась рассмотреть те озёра, к которым мы ходили с Локи. В первый день, когда я сюда попала, их было видно, а теперь… Темнота будто придвинулась ближе к замку.

– Ой! – Ладонь пронзила острая боль. Я отдёрнула руку, вгляделась. В центре ладони торчал шип от плетущихся по балкону розовых стеблей. – Больно, – шикнула я, вытянув шип, и, надув губы, теперь смотрела, как на ладони собирается алая капля крови. Но вот эта капля засветилась и холодной жемчужиной осталась лежать в ладони. От неожиданности я дёрнула рукой, и жемчужина с тихим стуком упала на каменный пол.

– Ничего себе! – впечатлённо выдохнула я и поспешила перевернуть руку так, чтобы следующая капля не упала на пол. И вот на моей ладони уже лежала ещё одна жемчужина, идеально круглая, розовая, прохладная… – Так вот откуда у блондина жемчуг! – воскликнула я и запрыгала, сжав свою находку в ладони.

Одна загадка раскрыта! Но осталась главная тайна замка. И тут меня осенило. Обрывки случайно подслушанных фраз, печальные вздохи горничных, тоска в их голосах, когда они говорили о своих хвостах, а главное, обнаруженный в саду алтарь с вытесанными из камня фигурами… Статуя в центре роняла в чашу жемчужины… Возможно ли, что они по какой-то причине не могут обращаться без жемчужин в этой чаше?!

– Так, поужинаем чуть позже, – развернувшись и стремительно пролетая мимо стола, пообещала себе я. Сейчас нужно было попытаться совершить задуманное. А что, если мне удастся снять это проклятье, про которое говорил тот, в саду?

Нетерпение с головой захватило все мои помыслы, такое бывало и раньше, и отец после очередной безбашенной выходки уговаривал меня в следующий раз обязательно подумать, прежде чем нестись сломя голову… Но сейчас-то что может случиться? Ну, не получится так не получится. Остановившись на пороге, развернулась на пятках и, вернувшись к столу, схватила нож. Поморщилась от мысли, что придётся делать надрез, но ведь это не смертельно, переживу. Можно подумать, я раньше никогда не резалась.

«Специально нет», – настороженно выдало подсознание, интонацией живо напомнив отца. Я только закатила глаза.

Удивительно, но выбраться из замка не составило труда. В этом мире, где одновременно сосуществовали день и ночь, я совершенно потерялась во времени. Возможно, сейчас по здешним меркам была ночь и все спали. Меня это не особо интересовало. Радостная, что без проблем добралась до каменного ансамбля, прошмыгнула мимо статуй и ещё раз взглянула на вытесанную из камня молодую очень красивую женщину, роняющую в чашу жемчужины. Ну, может, я не такая красивая, но жемчужины у меня имеются.

Я с сомнением посмотрела на зажатый в руке нож. В сумраке он угрожающе поблёскивал, словно скалясь. Ладно, чего тянуть-то…

– Чёрт, больно. – Я зашипела от неожиданно острой боли и прикусила губу. Из длинного пореза на ладони уже собиралась тёмная лужица. Забыв дышать, сосредоточенно вглядывалась в рубиновую тёплую жидкость, ожидая, когда же случится волшебство, как-то иначе это трудно было назвать. И да, кровь начала собираться в шарики, которые наливались перламутром и опускались на ладонь уже холодным жемчугом!

– Удивительно… – прошептала я, зачарованно разглядывая крупные розовые жемчужины. Если верить портному, который трудился над моим свадебным платьем, розовые – самые редкие. В Светлом Королевстве существовало всего несколько – на короне королевы. А потом блондинистый осёл принёс целую пригоршню, и ими украсили мой подвенечный наряд. Так это была его кровь? В груди что-то защемило, тоскливо потягиваясь. Его кровь на мостовой, его кровь на белом тюле моего свадебного платья… Мне вдруг подумалось: как же это здорово, что я не вышла замуж за графа, ведь тогда бы я никогда больше не увидела иномирца.

Удивляясь этим своим мыслям, встала на цыпочки и, вознеся руку над каменной чашей, наклонила ладонь. Жемчужины с тихим перезвоном упали в чашу. Интересно, сработает?

Мгновение ничего не происходило. Но вот воздух вокруг вдруг пришёл в движение, словно где-то не очень далеко тяжко выдохнул проснувшийся великан. Ветер становился всё напористее, и мне пришлось схватиться за статую женщины, чтобы не быть сбитой с ног очередным резким порывом. Что, чёрт возьми, происходит? Но это были цветочки. К ветру добавился тягучий звук. Он быстро разрастался и вскоре заполнил собой всё пространство от выдираемой ветром из земли травы до срываемых с неба им же облаков. Вот этот звук превратился в рёв и с грохотом промчался где-то совсем близко, а потом неожиданно всё разом прекратилось. И ветер, и рёв.

Я повисла на статуе русалки, прижавшись щекой к её чешуйчатому каменному хвосту. Боже, это что сейчас было?? Это из-за меня? Поднявшись на подгибающихся ногах, испуганно осмотрелась. На поляне валялись вырванные из земли кусты. Но не это было самым ужасным. Самым ужасным была широкая борозда, взрытая в паре метрах от поляны со статуями и ведущая сквозь лесок прямиком к морю. Забравшись на возведённую из земли насыпь, схватилась за волосы, начиная осознавать масштабы разрушения. Борозда шириной с палубу «Отважного» не просто прочертила прямую полосу сквозь лес, примяв деревья, что траву, а некоторые вообще выкорчевав с корнем, так она начиналась в замке… Я с ужасом взирала на огромную дыру в каменных стенах и отсутствующую правую башню, лежащую сейчас в руинах… Нет, я, конечно, спалила один небольшой дом, но вековых замков ещё не разрушала…

«А вдруг кто-то погиб???» – мысль подобно пушечному выстрелу взорвалась в голове, и я сорвалась с места, съехала по свежевзрытой земле, вскочила и, не разбирая дороги, рванула сквозь сад к замку. Боже, лишь бы никто не погиб…

Чем ближе я подбиралась к замку, тем масштабнее казались разрушения. Подумать только, целая башня и часть передней стены с бойницами и колоннами большими обломками валялись на траве у подножия замка, который выглядел сейчас смертельно раненным исполином на фоне кроваво-красного неба. Жутко… Такого я не ожидала, когда бросалась снимать неведомое проклятие. Сейчас, наверное, впервые в жизни поняла, насколько папа был прав, говоря, что однажды моя легкомысленность обернётся большой проблемой. Проблема… Если кто-то по моей милости погиб, вряд ли это можно будет назвать просто проблемой, господи…

Перескакивая через обломки, огибая самые большие из них, спешила добраться до входной двери. И, почти добравшись, замерла, когда та распахнулась и на пороге возник перепачканный в крови блондин. Лицо его, застывшее в злобной отрешённой маске, вдруг перекосилось. Злится? Наверное… Испуганно отступила. А блондин вдруг согнулся и, сев на корточки, спрятал лицо в ладонях. Чего это он?

– Локи… – упавшим голосом позвала я. Боже, видимо… Я всхлипнула, попытавшись вдохнуть, но отчего-то не получалось, я приоткрытыми губами ловила ускользающий воздух. – Из-за меня кто-то… Локи, я не… – Я обессиленно опустила руки, казавшиеся сейчас бесполезными безжизненными плетьми, да, в общем, и с остальными частями тела было не всё в порядке. Силы словно разом покинули меня, оставив взамен иголки, онемение и дрожь.

– Ты жива, – вдруг выдохнул блондин, в зелёных глазах, устремившихся на меня, переливалось облегчение. Мужчина поднялся и, стремительно приблизившись ко мне, порывисто обнял. – Ты жива. Ты жива… – Он уткнулся в мою шею, в растрёпанные волосы. Я кожей чувствовала его горячее дыхание, рывками вырывающееся из пересохших мужских губ. Стояла, стиснутая в объятьях притихшего блондина, который ко всему прочему вот так сейчас ощущался выше и больше, чем обычно. Просто он ещё ни разу меня так не обнимал. А это приятно… Но, блин, как вообще можно думать об этом сейчас?!

– Локи, никто не пострадал? Я… – Я растерянно замолчала, пытаясь подобрать слова к нагромоздившемуся вокруг ужасу. Я разрушила идеальный мир, вот что я сейчас чувствовала. Наконец пересечь границу, попасть в другой мир и устроить там хаос… Мамочки…

– Все живы, – выпрямившись, ответил блондин.

Я вскинулась, посмотрела в глаза мужчины, боясь найти там хоть намёк на то, что он говорит неправду.

– Правда? – жалобно протянула я.

– Да, – смотря на меня сверху вниз, кивнул блондин и успокаивающе погладил по голове. – Они как раз собрались на свои ежедневные посиделки на берегу моря. Так что, когда обратились, без труда добрались до воды.

– Обратились? – не поняла я.

– Да, отрастили хвосты, – пояснил Локи.

– То есть всё-таки сработало! – едва не запрыгав от радости, воскликнула я.

– Что сработало? – не сводя с меня серьёзных глаз, спросил блондин, заинтересованно изогнув бровь.

Я смутилась, хотя поздно, конечно, строить из себя невинность.

– Я слышала твой разговор с… я не знаю с кем в саду о проклятье, – рассказала я, но не разглядела на лице блондина ни следа удивления. Значит, всё-таки видел. – А потом нашла чашу в саду и статуи. Короче, я подумала, что здешние обитатели заколдованы или что-то типа того и не могут превратиться, и попыталась снять проклятье.

– Как? – спросил мужчина.

– Жемчужины… – выдохнула я и показала порезанную ладонь. – Я уронила свои жемчужины в чашу.

– А почему ты решила, что именно твои жемчужины должны пасть в чашу, чтобы снять проклятье? – спросил Локи, в его голосе теперь сквозила прохлада. Ни следа от того беспокойства, которое сочилось из его глаз всего несколько минут назад, когда он, открыв дверь, увидел меня.

– Я… – Запнувшись, растерянно смотрела в обжигающе холодные глаза. И действительно, почему я подумала, что мои жемчужины подойдут? Но ведь сработало же…

– Мнишь себя особенной? – глухо произнёс мужчина, слова ударили насмешкой. – Все дети страдают этой болезнью. Подрастёшь, само пройдёт. Жизнь быстро сбивает спесь.

– С тебя, значит, сбила? – Слова вырвались сами собой, я прикусила язык. Блондин только криво усмехнулся, а через мгновение предложил:

– Пойдём в замок. Пора ужинать. Ты же так и не поела?

– Не поела, – кивнула я. – А что случилось с замком? – кинув виноватый взгляд за плечо стоявшего передо мной блондина, спросила я.

– Ну, это всё твои попытки снять проклятье. – даже не думая сглаживать углы, припечатал Локи.

– Как это связно? – вскинулась я, решив, что могу отстоять свою невиновность. Всё-таки замок вряд ли имеет отношение к превращению в русалку.

– Если ты думаешь, что в нашем мире обращаются только русалки, ты сильно ошибаешься. Есть ещё много существ, которые имеют две ипостаси – водную и земную.

– Например?.. – заинтересованно прошептала я, понимая, что забыла чувствовать вину за нанесённый ущерб и снова впадаю в своё обычное состояние безбашенного любопытства и жажды открытий.

– Например, Крак, – ответил блондин.

– Этот маленький с щупальцами? – удивилась я.

– Этот маленький на суше – в воде превращается в кракена. А после твоего освободительного акта Крак превратился на суше. Что, кстати, шокировало его не меньше, чем обитателей замка. Имея такое огромное тело, крайне неудобно передвигаться по земле.

– Боже, – поражённо выдохнула я. – Крак – это кракен??! Как? Это нелепое чрезмерно дружелюбное и склизкое существо – это тот огромный монстр из морских пучин, ужас моряков, разрушитель кораблей??

– И, по всей видимости, он не может превратиться обратно, а значит, не может выйти на сушу, – беспощадно добил меня блондин.

– И что теперь делать? – упавшим голосом спросила я и прикусила губу.

Блондин только пожал плечами. Знаю, раньше думать надо было, поняла я его мысли и даже согласилась. Но он это вслух не сказал, сказал другое:

– Пойдём. Есть хочется, – и направился в сторону покосившихся дверей.

Я засеменила следом, огибая громоздкие осколки каменной стены и лихорадочно размышляя, как теперь разгребать то, что наворотила. Ох, папа, ты бы, наверное, придумал, как это исправить.

В замке было пусто. Это почувствовалось сразу, едва я переступила порог. Погасшие камины, абсолютная тишина и отсутствие аппетитных ароматов, тянущихся из кухни. Ни шуршания юбок, ни голоса мадам Софи, которая, казалось, могла находиться во всех комнатах замка одновременно. Теперь по коридорам гулял только ветер. Открытые окна, вырвавшаяся в раззявленные проёмы белизна тюля…

В комнате башни ночи было холодно. Локи первым делом направился к столу и налил себе вино. Выпил и налил ещё. Рубашка на нём висела грязными лохмотьями, волосы на голове собрались в серые сосульки. Его словно затянуло в чудовищный водоворот, едва не перемололо, но каким-то чудом выплюнуло. Я поморщилась, ощущая вину перед блондином. Отвела глаза в сторону. Обняв себя руками, стояла и смотрела в потухший камин и, ничего не видя, думала о том, почему я такая глупая.

– Замёрзла?

Вопрос, прозвучавший в комнате, застал меня врасплох. Не думаю, что я та, о ком сейчас нужно было позаботиться. Очевидно, что из нас двоих пострадавший здесь он. Я вскинулась, удивлённо посмотрела на обеспокоенно смотревшего на меня мужчину.

– Сейчас разведу огонь. – Он подошёл к камину, поставил бокал на каменный выступ, заправил за уши волосы и, присев на корточки, стал закладывать приготовленные дрова на не успевшие потухнуть угли.

– Локи, мне не холодно, – попыталась остановить его я. Разглядела на его виске что-то красное, кажется, это кровь… Особо не рассуждая о том, насколько это уместно, подбежала и потянулась, пытаясь коснуться пальцами волос, отодвинуть их так, чтобы разглядеть, насколько рана серьёзна и нужно ли зашивать. Но моя рука застыла в воздухе, едва я услышала холодное:

– Зачем ты это делаешь?

– Зачем я делаю что? – не поняла я. – Пытаюсь оказать первую помощь?

– Пытаешься быть со мной хорошей. – Слова тяжёлыми камнями падали между нами, мне даже начало казаться, что я ощущаю, как дрожит пол от их веса.

– Я не пытаюсь, я… – Но я не успела сказать хоть что-то разумное, блондин встал и угрожающе навис надо мной.

– Почему ты попала на этот остров? Почему так спокойна, когда вокруг чужой мир и чужие незнакомые тебе создания? Почему решила снять с них проклятье, очевидно рискуя своей жизнью? – Локи замолчал, тяжело дыша и прожигая меня горящими в полумраке глазами.

Ну а я что? Что, мне сказать ему сейчас, что я глупая, что вообще мало о чём беспокоюсь и вечно лезу в самое пекло, даже не задумываясь о последствиях? Ну, я думала, это и так очевидно. Сглотнув слюну, понимая, что это совершенно сейчас неуместно, уставилась на плотно сомкнутые губы мужчины. Потом всё-таки совладала с собой и отвела глаза.

– У тебя кровь, тебе нужно обработать рану, – пробубнила я себе под нос.

– Не нужно, – глухо рыкнул он и порывисто прошёл мимо меня, стремительно увеличивая расстояние между нами. – Я приму ванну, – неожиданно заявил он с того конца комнаты.

– Там вода несвежая! Я уже в ней купалась! – поспешила я отговорить мужчину от столь поспешного решения. Это что, он собрался тут со мной в одной комнате купаться?! Это ненормально! Хотя меня-то он голой уже видел, да и я его… Боже, что за ситуация такая??

Я сорвалась с места, подбежала к блондину как раз в тот момент, когда он принялся расстёгивать первую пуговицу на брюках. На рубашке расстёгивать было нечего, он её просто сорвал с себя, и она сейчас валялась ворохом тряпья на полу у его ног. Затормозив в каком-то метре от заинтересованно воззрившегося на меня мужчины, рвано выдохнула и от волнения принялась заламывать руки.

– Понимаешь, она же действительно грязная, – с мольбой протянула я, покосившись на ванную.

– Это не проблема, – отмахнулся блондин и, всё-таки стянув брюки, переуступил борт и опустился в медное корыто. Вода вокруг него забурлила, вспениваясь.

Мгновенно позабыв краснеть и смущаться оттого, что всего секунду назад видела голый зад блондинистого осла, с интересом подбежала к ванне и, положив руки на холодный медный бортик, застыла, удивлённо наблюдая за волнующейся и пенящейся водой. А волны меж тем набирали силу и с шипением выплёскивались на пол, заливая его и оставаясь там шипящей пеной. Вода была чистой, зеленоватой и пахла… морем.

– Это что, море? – удивлённо выдохнула я и, протянув руку, коснулась острых пиков зеленоватых волн. В открытые балконные двери ворвался тёплый ночной ветерок, принеся с собой запах цветущих магнолий, запах был терпким и одновременно сладким, так пахнет цветущий луг в самой середине лета. Я поправила разметавшиеся по плечам волосы и застыла, поймав на себе пристальную зелень глаз блондина.

– Это море? – смутившись, повторила я свой вопрос, волны, беснующиеся в медном корыте, снова перепрыгнули борт, щедро заливая пол под моими ногами. Так и до потопа недалеко. Откуда столько воды?

– Как ты это делаешь? – спросила я, с любопытством уставившись на мужчину. Тот пожал плечами, достал из воды руку, повёл ей в воздухе, волны, словно обезумевшие от восторга собаки, принялись наперегонки, запрыгивая друг на друга, пытаться достать до ладони.

– Это одна из тех способностей, что бывают у нашего народа. Море приходит туда, куда я его позову.

– Удивительно! – прошептала я, зачарованно наблюдая за штормом, разыгравшимся передо мной. Затем Локи махнул рукой, и всё стихло.

– Ничего удивительного. Скорее бесполезно, – устало произнёс он и, откинувшись на бортик, закрыл глаза. Его лицо, бледное, с заострившимися чертами, запечатлело в себе чудовищную усталость. Захотелось пожалеть…

– Хочешь, я помогу тебе помыть волосы? – тихо предложила я.

– Как хочешь, – не открывая глаз, ответил он.

– Хорошо, так, где тут… а, вот мыло. – Закатав рукава, я взяла кусок, пахнущий лавандой, и, остановившись у изголовья ванны, посмотрела на белые спутанные волосы мужчины.

Интересно, они жёсткие? Прошлый раз, когда мы целовались, я их трогала, но всё было как в тумане… Чувствуя, что на щеках разгорается румянец, тряхнула головой, прогоняя непрошеные мысли.

– Ладно, приступим, – выдохнула я и осторожно коснулась головы мужчины, пытаясь высвободить локоны из-под затылка.

К моему большому удивлению, блондин совсем не сопротивлялся, напротив, приподнял голову, помогая осуществить задуманное. А казалось, что ему только в тягость эта моя инициатива.

Кое-как распутала пальцами спутанные локоны, взяла глиняный кувшин, из которого служанки поливали меня, и зачерпнула воды. Пол и так был мокрый, так что я без стеснения полила волосы, свисающие с борта ванной, вода забрызгала мне брюки, я переступила с ноги на ногу и, отставив кувшин, принялась намыливать волосы блондина. Пена смягчила жёсткие локоны, и я, увлёкшись, начала массировать голову мужчины, запуская пальцы в пышную пену, а затем вытягивая локоны и строя из них всевозможные рога, деревья и уши. Только услышав своё собственное довольное хихиканье, взяла себя в руки и, набрав воды, принялась смывать всё это великолепие. Волосы получились гладкие, белые, приятно пахнущие лавандой. Восторг! Такими я их ещё не видела. Хотя когда мы плавали с блондином в озере, его волосы тоже были похожи на белый атлас и ослепительно сияли на солнце, так же как его хвост… Я покосилась на дальний борт ванны, на котором покоились вытянутые не умещающиеся в медном корыте длинные ноги мужчины. Значит, он превращается только по желанию, и это никак не зависит от воды или других причин… В голову пришла заманчивая мысль, от которой сложно было отказаться.

– Слушай, Локи, – тихо произнесла я, осторожно подбирая слова. – А ты мог бы сейчас… отрастить хвост? – с придыханием, словно ребёнок, просящий заветную игрушку, спросила я.

Блондин молчал. И я уже подумала было, что он уснул. Глаза мужчины были закрыты, а его лицо не выражало никаких эмоций. И только я потянулась, чтобы пальцем разгладить вертикальную морщинку, залёгшую меж светлых бровей, вода в ванной снова заволновалась, а ноги мужчины окутало тёмным мерцающим туманом. Через мгновение туман бесследно растворился в воздухе, а вместо ног мужчины из ванны свисал огромный, мерцающий тёмно-фиолетовыми крупными чешуйками хвост.

Как же это волнительно! Я в мире русалок…

Совершенно позабыв, что у хвоста есть как бы хозяин, подбежала к чешуйчатому великолепию и, затаив дыхание, прикоснулась кончиками пальцев к полупрозрачному плавнику. Вопреки ожиданиям он оказался тёплым. Интересно… Продолжая своё увлекательное исследование, провела пальцами по чешуйкам.

– Как же красиво, – не в силах оторвать глаз от диковинной драгоценности, прошептала я.

– Как красиво? – Низкий мужской голос, прозвучавший в тишине, заставил меня вздрогнуть.

Дура, чего пугаешься? Да, блондин всё ещё на месте, а то, что ты трогаешь, это его нижняя половина…

Попыталась поспешно отдёрнуть руку, но та была поймана в капкан горячих пальцев. Мужчина смотрел жадным тёмным взглядом, и казалось, от этого взгляда могли воспламениться стены комнаты и даже я. Ещё секунда пристальной пытки, и блондин потянул на себя, а я, ойкнув, оказалась в ванной, прижатая к мощному телу, обвитая мускулистыми руками, захлёбывающая от возмущения.

– Отпусти, – заливаясь краской, прошипела я, попыталась вырваться, но куда там. Мои жалкие попытки в два счёта были пресечены, а я ещё крепче прижата к голой груди. О боже… Чувствуя себя в ловушке, стараясь успокоиться, уставилась в съеденный полумраком высокий потолок. – Так нельзя. Это неправильно, – пытаясь подобрать слова, произнесла я.

– А как можно? – глухо выдохнул над ухом блондин. Его тёплое дыхание коснулось шеи, рассыпав по коже пригоршню щекотных мурашек. Мужчина приподнялся вместе со мной и сел. Его хвост вольготно разместился меж моих ног. Я снова заелозила, надеясь хотя бы поудобнее усесться, но руки мои были перехвачены рукой блондина, а второй он властно обхватил мой подбородок и заставил повернуться так, что его губы оказались совсем близко к моим. И, наклонившись ещё немного, мужчина поцеловал меня. Тут я совершенно забыла вырываться. Даже мысли такой не возникло. Честно сказать, целоваться с блондином мне нравилось. Очень нравилось.

– Так нельзя? – хриплым шёпотом спросил он, прервав поцелуй, и снова прильнул к моим губам, не давая мне шанса произнести хотя бы слово. Да я была и не в состоянии, я жадно осязала каждое движение языка блондина, прикасающегося к моим губам, к моему языку… Перед закрытыми веками вспыхивали и угасали звёзды. Я совершенно расслабилась в руках мужчины и доверчиво откинулась, прижимаясь спиной и попой к его большому и горячему телу.

– Или так нельзя? – прошептал мне в губы блондин, и его ладонь проникла под промокшую ткань рубашки и сжала мою грудь.

С моих полуоткрытых губ сорвался стон удовольствия. Судя по такой живописной реакции, так было можно. Но русалу этого было мало. Его рука перехватила меня под грудью, плотно зафиксировав и лишив возможности отбиваться, а вторая проворно скользнула вниз по животу и, расстегнув пуговицу брюк, забралась внутрь, пальцы прижались к треугольнику между моих раздвинутых бёдер.

– Или так? – глухо рыкнул он и грубо овладел моими открытыми для протеста губами, когда его пальцы скользнули внутрь и задвигались там, заставляя меня выгнуться. Что это?? Но возмущённый таким грубым вторжением разум вскоре потерялся, погребённый под волнами незнакомого доселе удовольствия, разлившегося в теле.

Я не сразу заметила, когда блондин прервал поцелуй и отстранился, бесстыдно раздвинув ноги и двигая бёдрами, я наслаждалась тем пожаром, что разгорался в моём теле под пальцами мужчины. Осознав вдруг, что эти пальцы пропали, распахнула глаза и потянулась к блондину за продолжением поцелуя, но тот снова схватил меня за подбородок. Его глаза смотрели пристально, пылая тёмным недобрым пламенем.

– Лилия, послушай меня, – выдохнул он вместо того, чтобы просто поцеловать. Я недовольно свела брови. – Лилия, – повторил он моё имя и провёл подушечкой большого пальца по нижней губе. Я тяжко выдохнула, изнемогая от жажды продолжения того, что так внезапно было прервано. Меня больше не смущала ни расстёгнутая рубашка и бесстыдно торчащие соски на оголённых грудях, ни расстёгнутые и полуспущенные брюки. Но мужчина упорно этого не замечал и что-то там говорил. – Ты должна вернуться в свой мир, – наконец сквозь пелену наваждения разобрала я. Насторожилась. – Тебе тут не место. Крак проводит тебя через границу.

Не успев озвучить и полслова протеста, я осталась сидеть одна в ванной. Голый блондин достал из шкафа брюки и рубашку, не спеша оделся и вышел, по традиции хлопнув дверью.

– Твою ж мать! – выдохнула я и со всей силы ударила ладонями по воде, море пришло в бешенство и, забурлив, перелилось через край. Даже и не знаю, что меня больше всего сейчас бесило: что блондин всё это начал или что не закончил начатое?..