Текст книги "Зачетная алхимия. Разозлить дракона"

Глава 5

А начиналось-то все весьма прилично. Приобщившись к арии разочарованного гнома, которая носила слегка матерно-проклятийный хараткер, я направилась на последнюю на сегодня лекцию по КАВу, она же в адептстком обиходе кафка или качественный анализ веществ.

Ничего не предвещало, когда я вошла в аудиторию, где в воздухе витал едва уловимый, но стойкий запах квасцов и слышался шорох перелистываемых страниц. Адепты, наполовину заполнившие зал, усиленно штудировали записи.

Мой вчерашний знакомый эльф и вовсе уткнулся в листы своим длинным носом, едва не водя кончиком последнего по строкам. Я подумала, что вчера у нас завязалось (прямо как петля на шее висельника) отличное знакомство и грех (для дочери черной ведьмы) такое не продолжить. То есть до нервного срыва остроухого не довести.

И я села рядом с эльфом. Сбоку сразу же раздалось ехидное:

– Смотри, Лир, она запала на твою невозмутимую, как сосулька, физиономию, не иначе.

Остроухий, не отрываясь от текста, холодно произнес:

– Тогда у тебя, Нокс, куда больше шансов понравится этой стерве, ты отмороженный весь, целиком.

– Эй, а вас, ребята не смущает, что я, вообще-то, здесь? – заметила я.

– Это трудно не заметить, – буркнул эльф, ограничившись лишь этим замечанием и даже не собираясь меня атаковать. Зря только круговой отражающий щит ставила.

Тренькнувшая спустя секунду невидимая сфера сообщила: не зря.

Я повернулась в сторону, откуда пришла атака, и увидела подпалину на стене, прямо за вампиром. Клыкастый сидел и широко, я бы сказала, призывно мне улыбался. Еще и подмигнул мне, сверкнув алыми глазами. Вот гад!

Это был типичный кровосос: наглый до невозможности и смазливый до безобразия. После безобразия, впрочем, тоже. Черные волосы, бледная кожа, утонченные черты лица и провокация в каждом жесте. «Ходячий грех», как говорила про таких типов моя бывшая подруга Тейси. Почему бывшая? Ну… хотя бы потому, что она попыталась меня прикончить, когда за головы нашей семьи назначили награду.

В нашу последнюю встречу она планировала, что окажется с деньгами, а я лишусь жизни. Но расклад вышел слегка другой: Тейси потеряла дар, а я хоть и приобрела ворох проблем, но осталась жива. А еще невредима и, главное, настолько движима, что смогла удрать с того демонова кладбища, где меня ждала засада.

Так что о Тейси я старалась не вспоминать, но вот этот вампирюга напомнил. Не подозревая о мыслях, которые, как брага, сейчас бродили и пенились в моей голове, этот нахал уложил губы уточкой, изобразив поцелуй.

«Красив, гад, – глядя на него, подумала я. – Причем сам отлично это знает и умело пользуется».

– Острожно, пупсик. А то ты меня так впечатлишь, что я решу тебя осенить заклинанием благости.

– И каким же? – провокационно уточнил вампир.

– На полное и абсолютное зачатие. С каждого раза. С абсолютной гарантией. Чтоб ни одни чары предохранения не помогли! Будешь плодиться, размножаться, распрост…

Договорить я не успела.

– Лучше падучей прокляни! – возмутился вампир.

– Проклятия запрещены законом, в отличие от хороших пожеланий. А разве большой род – это не хорошо? – произнесла тоном «я чту имперский кодекс изначальных земель». Ну правильно, кто еще, как не преступники, знает его назубок?

– Да иди ты! – скривился вампир, махнув на меня рукой.

И его слова не иначе как стали призывом. И мало того, притянули не того. Потому что в аудиторию чеканной походкой вошел высокий широкоплечий мужчина в офицерском мундире.

Адепты встали, а я словно на миг приросла к своей скамейке, узнав дракона с пирса. А он, резко повернув голову и найдя мое лицо среди трех десяткой студенческих, – меня.

Что делает каждый уважающий себя вор, когда понимает, что обнаружен? Правильно – пытается смыться. А для этого мне нужно было сначала встать. Ну я и вскочила, готовая рвануть в соответствии со всеми своими привычками и инстинктами.

Но едва я оказалась на ногах, как прогремело:

– Садитесь! – и сказано это было так, словно мы были тремя десятками ездовых драконов, а никак не адептов. Если бы следующим приказом было дать лапу, мы все, без сомнения, протянули бы руку вперед – так магически подействовал на нас командный голос.

И лишь когда я вновь оказалась на скамье, поняла, что, собственно, сделала. А вслед за этой мыслью пришла вторая: «Какого тлена?!» Она была весьма своевременной, потому как дракон от преподавательской кафедры направился прямиком к моей парте.

Я не могла оторвать взгляд от этого белобрысого, следя за каждым его шагом. В наступившей тишине он был точно удар молотка о гвоздь, что вбивают в крышку моего гроба. А дракон неотрывно смотрел на меня.

Значит, дознаватель… Да что ж мне так не везет! Лучше бы он был преступником. Кровожадным, беспощадным, настоящим разбойником, которого я встретила вновь не в академии, а в подворотне. Тогда в случае нанесения ему тяжких телесных, трудно совместимых… и далее по обвинительному списку, мне скостили бы срок. А то, что на ящера нападать придется, – это как пить дать. Иначе он сам первым атакует. Видно по его взгляду, которым он неотрывно смотрел на меня.

– Адептка… – произнес дракон, намекая на то, чтобы я представилась.

Я была в том состоянии, когда, чтобы принять экивок к сведению, тот должен был быть прямым, как полет пульсара, и заметным, как разрывное заклятье. И то не факт, что я бы на него отреагировала.

– Она Страйкер, – услужливо представил меня сидевший рядом эльф.

Отомстил, зараза!

– Адептка Страйкер, прошу, выйдите из аудитории, – произнес этот драконутый.

Вот гад! «Выйдите!» Не «следуйте за мной» – когда есть возможность ударить в спину. И не «пройдемте» – когда может появиться шанс ударить сбоку. Нет! Он предлагал мне идти первой! Чтобы самому, если что, впечатать мне проклятием промеж лопаток. Вот ведь… опытный!

«Но ничего, – утешала я себя, выходя из аудитории в коридор, – у идущих первыми тоже есть преимущества. Сейчас как дам деру…»

– Даже не думай! – голос врезался мне в спину ударом клинка.

– Чего именно не думать? – уточнила я, незаметно напрягая мышцы, чтобы рвануть с низкого старта. Сначала вбок, чтоб сбить прицел, потом перекувыркнуться, затем моментально уйти в другую сторону, после – прямо и прыжок в открытое окно, что было от нас в десятке шагов. Второй этаж. Но внизу кусты. Они смягчат падение. Поломаться не должна. А вывихов, растяжений и синяков я не боялась: вправлю, перетерплю, заживлю… Главное, не будут мешать удирать.

– Прыгать в окно, – пояснил дракон.

Я не взвыла по одной простой причине: тяжело издавать звуки, когда из легких разом вышибает весь воздух, а именно это и произошло, когда меня резко схватили за плечо, развернули и толкнули в приоткрытую дверь пустого кабинета.

Это была лаборатория. Небольшая, рассчитанная на подгруппу в десять-пятнадцать адептов. По периметру стояли столы, с боков закрытые закаленным стеклом и с колпаками вытяжек сверху. А меж ними – стеллажи с реактивами в пузырьках темного стекла, прозрачных колбах и металлических склянках…

Я лихорадочно начала прикидывать, что из этого я могу схватить, распылить или плеснуть в противника. И тут мое запястье обвило ловчее заклинание. Магические, демоны дери, наручники. У-у-у! Долго думала, Хелл! И что теперь?

– Кто ты такая? – прозвучал вопрос, который припер меня к стенке ничуть не хуже рогатины.

Я внимательно посмотрела на дракона. Невольно подумалось: сколько же ему? На вид не больше тридцати. Это был уже не стройный юноша, а успевший заматереть воин. Опытный. Сильный. Боец. И не только духом. Тело тоже было очень даже ничего. В этом я успела убедиться еще при первой нашей встрече.

Такой не привык отступать. Могу поспорить, местные преступники выражались о нем весьма красноречиво, бранно и про себя. Прямо как я, почти что вслух: я хоть и чокнутая, но не самоубийца же! Поэтому ответила максимально правдоподобно и исключительно цензурно:

– Адептка.

– Я это понял, когда увидел тебя в академии. Только обычные студентки не крадут запрещенных порошков, не удирают профессионально от погони и не подбрасывают то, что своровали, обратно…

– Справедливости ради прошу заметить, что первый и последний пункты обвинения не по адресу. – Я выставила указательный палец вперед, словно пульсаромет. – А что до попыток скрыться… Когда жизнь дорога, и телепорт на бегу построишь. Так что я вообще не виновата! И ты не имеешь права меня удерживать здесь силой. Это превышение полномочий!

– Думаю, в том, что я превысил, а что нет, разберемся в отделе. Ты с тем мелким слишком вовремя появились на пристани. А я не верю в совпадения.

– А я заявлю, что мы были любовниками. Я тебе изменила, а ты в лучших традициях рогоносца решил отомстить.

– Что? – опешил дракон.

– Мое слово против твоего. Ведь гнался за нами только ты. Так что… – я многозначительно замолчала, давая понять, что готова идти до конца. Конца для дракона, разумеется. А карьеры или жизни – это как повезет.

– Ты не сможешь солгать под клятвой, – выдохнул законник.

– Уверен? – Я прищурилась. – Готов рискнуть?

– Ненормальная, у тебя совесть хотя бы знает, что ты тут творишь? – выдохнул дракон.

– Знает?! – усмехнулась я. – Да она инициатор этого плана!

– И откуда ты только появилась, такая инициативная? – стиснув зубы, прошипел ящер.

– Я думала, ты уже достаточно взрослый, чтобы знать, откуда берутся все дети, – съязвила и поинтересовалась: – Ну так что? Мне уже репетировать монолог несчастной жертвы ревности?

– Да. Для камеры, – отозвался дракон, и что-то мне подсказывало, что имел он в виду отнюдь не ту штуковину, которая столь необходима для съемки магографических картин.

Я про себя взвыла: да что этот дракон такой непробиваемый-то? Даже самый верный метод дипломатии – шантаж – его не берет! Но Бернардо никогда, даже будучи в петле, не отчаивались и пытались не только из нее выбраться, но и выгодно продать веревку, которая обвивала шею, мыло и билеты в первый ряд на смертельное представление.

Вот и я сейчас перешла от вымогательства к разбирательству.

– Слушай, я понимаю, что это все выглядит странно… – произнесла я и тут же напоролась на скептический взгляд ящера. И, споткнувшись о него, как о порог, я выпалила: – Но ты сам виноват!

Впервые я видела, как у каменной статуи может дернуться глаз. Пусть в роли мраморного изваяния (наверняка богини правосудия) выступал живой и злой до холодной ярости дракон, но сходство было поразительным.

– Что-о-о-о? – потрясенно выдохнул законник.

– Мой брат вершил месть. Потому что никто не смеет залезать в его карманы, чтобы те обчистить!

– А ты не на стреме стояла, а фиалки нюхала? – вкрадчиво заметил дракон.

– Нет, не нюхала, а душил… тебя отвлекала и Нара спасала, когда ты его поймал! Потому что младших в беде не бросают, – закончила я, про себя подумав, что братца попробуй брось… вернется ведь злой. Еще и с наворованным мешком добра.

– Значит, ты честно и благородно спасала братца, пока он так же честно и благородно воровал… прошу прощения, мстил, – едко процедил дракон.

– Слушай, я готова поклясться даром… – начала было я, но меня перебелили:

– Своим? – уточнил дракон.

Я стиснула зубы: вот ведь въедливый гад!

– Да, своим! – рявкнула, теряя терпение. – Так вот, клянусь, что понятия не имела об операции законников, о том, что окажется в том сперт… позаимствованном Наром у жулика свертке. Мы вообще с семьей только в Северную столицу приехали и никого здесь особо не знаем!

Я выдохнула, произнося ритуальную фразу, что сопровождала каждую подобную чародейскую клятву, и меня на миг окутало сияние.

– Надо же… – задумчиво протянул законник. – Ты то ли говоришь правду, то ли действительно виртуозно умеешь обходить законы не только имперского кодекса, но и магии.

– А ты – здравого смысла, – взвилась я. – Я же тебе сказала и даже даром доказала, что это была случайность на том пирсе! Чтоб ты знал вообще, я приняла тебя за буг… – осеклась, вовремя вспомнив, что «бугимэнами» называют наемных убийц только на Новом континенте. К тому же в ходу это слово в основном у мафии. Так что я исправилась в последний момент: – Бугая-бандита! И спасались мы с младшим от него, а не от законника.

Сказала и поняла: приплыли. Кажется, я впервые в жизни давала почти признательные показания дознавателю!

– А зачем удрать сейчас хотела?

– Это у меня рефлекс, – сказала, ничуть тем не солгав. От офицеров правопорядка я предпочитала держаться на уважительном расстоянии. И чем опаснее был законник, тем больше я его уважала.

– Интересные у тебя, адептка Страйкер, однако, рефлексы… Бить, душить, телепортироваться, швырять сбивающим со следа ищеек порошком…

– Вообще-то это называется инстинктом самосохранения, – заметила я и добавила: – Знаешь, я не буду лукавить: меня с детства жизнь учила выживать. И первый закон этой науки улиц гласит: беги или сражайся. С тобой мы бы даже вдвоем с братцем не справились. Так что нельзя меня судить лишь за желание жить. Но я готова загладить вину и возместить причиненный моральный ущерб…

– Это взятка? – сухо утонил дракон.

А я пожалела, что сейчас скована магическими наручниками и не могу ознакомить этого законника с инсталляцией: швабра как форма гнева. А ведь этот уборочный инвентарь стоял в каких-то двух шагах от меня.

– Три фунта за испорченную от порошка одежду и затраты на целителей от синяков после удушения устроят? – невозмутимо уточнила я.

Если это и была мзда, то особо унизительного размера. Но предлагать больше – нарваться на обвинение в даче подмазки.

– Знаешь, адептка Страйкер, я знаком с тобой всего ничего, но уже убедился, что лучшей моральной компенсацией будет, если я тебя вовсе больше не увижу. Раз уж выяснилось, что ты и твой брат тут ни при чем… Кроме того, что сорвали операцию.

– Я сожалею, – произнесла как можно искреннее. Про себя же подумала, что за свои двадцать с небольшим успела сделать в этой жизни много чего, за что стыдно. А то, чем я гордилась, было еще ужаснее! Но впервые я не могла определиться, к какой категории отнести мою первую встречу с драконом. – Но если вы будете преподавать в нашей группе, то мы все же вынуждены будем видеться.

– Тогда постарайся быть как можно менее заметной. А теперь возвращайся в аудиторию, – эти слова дались дракону непросто. А уж то, как он нехотя убрал заклинание оков… Но кажется, он мне все же поверил.

«Не поверил», – поняла я вечером, когда раздевалась перед сном и обнаружила на себе следящее заклинание. Оно было куда более искусное, чем то, которым дракон швырнул в меня на пирсе. А я-то понадеялась, что раз на лекции законник не рычал, то все обошлось.

Видимо, дознаватель просчитал варианты, понял, что просто так припереть меня к стенке не получится, и решил установить слежку. Вот гад! Ну ничего! Я буду самой законопослушной горожанкой и образцовой адепткой. Назло всем дознавателям.

Из-за этой дурацкой следилки я вертелась в постели как уж на сковородке, не в силах уснуть. Было то жарко, то холодно, то слишком много одеяла, то мало… Я взмокла, словно боролась с этой проклятой бессонницей врукопашную. И победила она. Во всех трех раундах, уложив меня на лопатки, но не дав потерять сознание. Хотя я была бы рада нокауту, который продлился бы до самого утра. Но увы. Вместо желанного забытья мне достались напрочь мокрые ночнушка и постельное белье.

Я встала с кровати, щелкнула пальцами, зажигая светляк, оценила масштабы побоища и полезла в шкаф за чистой простыней, наволочкой и пододеяльником. Как назло, нашла только шелковые кипенно-белые. Прямо как для первой брачной ночи. На таких только чести лишаться и надежд на спокойный сон.

Но я давно уже лишилась совести, потому плюнула на условности и перестелила постель чем есть. А потом откопала на полках себе и пижаму. Она была симпатичной, в меру длинной и… тоже шелковой, дарившей телу прохладу.

– Буду сегодня спать как царица, – прокомментировала я, глянув на себя в зеркало. – Или блудница, но из дорогого дома терпимости.

Знаю, что говорить вслух в одиночестве – не очень хороший знак, но звуки собственного голоса дарили мне спокойствие. Оно же, с учётом моего дерганого состояния, было куда важней, чем не то что приметы – диагнозы.

С такими мыслями я приоткрыла оконную створку, впустив в комнату свежий ветерок. Враз стало зябко, и я поспешила снова улечься в постель, чтобы успеть поймать замаячившую было на горизонте дрему. Это-то и стало стратегической ошибкой.

Я столь прытко нырнула под одеяло, что… проскользила через всю кровать, точно через ледяную воронку, и… вылетела с другой стороны, лишь чудом не убившись. Никогда я не думала, что шелковые простыни могут быть столь коварны! Дома-то я спала на батисте. Нежном и ни разу не скользком! А тут…

Пока я пыталась сосчитать черных воронов перед глазами, за дверью послышались торопливые шаги, а потом из коридора раздалось:

– Сестрица, ты там что творишь?

– Пытаюсь уснуть! – сдувая прилипшую ко лбу прядь, отозвалась я.

– Как-то ты громко пытаешься, – заметил Нар. – Как дракон в посудной лавке.

– Зато я очень тихо могу задушить непрошеных комментаторов, – отозвалась я.

Братец, не будь дурак, пожелал мне кошмарных сновидений и испарился. А я предприняла вторую попытку залезть в постель и… пожелала той сволочи, которая распространила миф о том, что шелковое белье – самое лучшее, заниматься любовью только на нем. Чтобы чуть зазевался – и все: скользишь, летишь, материшься… и так, пока стена с платяным шкафом не остановят.

Столь изощренное проклятье я изобрела, лежа недвижимой на кровати. Пришлось вцепиться в ее изголовье, чтобы не навернуться вправо или влево.

Перина подо мной при этом медленно продавливалась, и спустя некоторое время я все же смогла углубиться, а попытки моего тела сбежать из кровати помимо воли хозяйки прекратились. Я смогла наконец уснуть.

Последней мыслью перед тем, как я окончательно потеряла связь с реальностью, было: надо сказать про метку дракона семье. Все же законник перестал быть исключительно моей проблемой и мог своим вниманием навредить нам всем.

А потом сквозь сон мне послышался скрип приоткрытой оконной створки. Я тихо приподнялась с постели. Судя по всему, ко мне пытались вломиться. И то, как это делали, вызывало отдельное возмущение! Ну нельзя же так непрофессионально-то! Кто так, всей ногой сразу, встает на подоконник. Да еще и в сапоге, а не подбитых войлоком ботинках! Еще и не проверяет ничего, сразу опираясь рукой на откос. А если бы там охранки были? И сущее невежество в воровском деле – не озаботиться масленкой для того, чтобы петли были посговорчивее и не скрипели на все лады, и сонными чарами для нечаянных свидетелей.

А незваный посетитель, не увидев меня во тьме, между тем бесшумно спрыгнул на пол и, крадучись, следуя по пути тени, двинулся ко мне. Я не могла как следует рассмотреть его силуэт. Да и столь ли он важен, если спустя секунду от этого типа останется лишь пятно сажи на стене? Спонсором последнего было атакующее заклинание, которое вспыхнуло в моей ладони.

«Быстро же нашли нас враги отца, – промелькнула мысль, когда я замахнулась для броска. – Бертрандо без боя не сдаются!»

Пульсар вспыхнул меж мной и убийцей, и в свете отблесков пламени я узнала этот высокий широкоплечий силуэт, собранные в хвостик на затылке волосы, которые сейчас отдавали расплавленным серебром. Передо мной своей собственной драконистой персоной стоял Нидрик Рохт. Законник, с которым сегодня днем я имела несчастье беседовать в лаборатории, а после – присутствовать на его лекции. Содержательной, к слову, лекции, на которой я сидела тише воды, ниже тумана поисковых заклинаний.

– Нидрик?! Что ты здесь делаешь? – выпалила я, хотя на занятии сто раз повторила, что Рохт для меня только на «вы» и исключительно «господин магистр». Зря старалась. В минуту опасности вылетели все заученные «вы».

Впрочем, пульсар убирать не собиралась, рассудив, что порядочные люди и нелюди через окна просто так не лазят. Разве только они порядочные сволочи.

– Страйкер? Ты почему не спишь? – удивился гость.

– Это моя комната, делаю что хочу, когда хочу и как хочу! А вот ты тут зачем оказался? – поинтересовалась я настороженно.

– Правильнее говорить «как оказался», – поправил меня дракон.

– «Как» – я видела, а вот «зачем» – еще нет, – парировала я, держа пульсар на изготовку.

– Затем, чтобы понять, что ты такое, Страйкер.

– Правильнее «кто ты такая», – поправила я.

– В твоем случае «что»: недоразумение, стечение обстоятельств или стихийное бедствие, – возразил Рохт. Господин, демоны его дери, Рохт.

– А двери, дня и прямого вопроса для этого недостаточно? Нужно обязательно ночью, через окно и самому все откопать?

– Я уже убедился, что твой прямой ответ напоминает Элинов узел, который проще разрубить, чем развязать.

– Это всего лишь легкие изгибы женской логики, – возразила я.

– Только на этих поворотах напрочь убьется мужская психика, – заметил дракон и, противореча собственным словам, поступил крайне нелогично – сделал шаг ко мне.

А я девушка с непростой душевной (в том плане, что придушить могу, завязав противника сложным узлом) организацией. У меня рефлексы! И инстинкт выживания! Луна была полной, а я осталась без присмотра и… швырнула пульсар в дракона. С такого расстояния его должно было размазать слоем сажи по стене, но… Этот уникум успел увернуться! От летевшего ему в лоб пульсара!

Причем сделал это, нырнув рыбкой вперед. Прямо на мою кровать и… Постельное белье показало все свое коварство. Мы с драконом проскользили по нему на скорости (я – на бис!) и грохнулись с другой стороны.

В этот же момент раздался звук удара от пульсара, врезавшегося в стену. На секунду я оказалась на полу, а надо мной навис Рохт. Но чтобы над Бертрандо давлел закон? Или его представитель? Да ни в жизнь. Мое колено согнулось прежде, чем я это осознала.

Дракон охнул, сложился пополам, а затем откатился. А я тут же, освободившись от гнета обстоятельств в лице (и морде) дракона, поспешила отползти в угол. И уже оттуда наблюдала, как вставал с пола Нидрик, как перекатывались мышцы на его спине под легкой рубашкой.

– Ты так рвешься исполнить служебный долг? – скептически уточнила я.

– Может, я просто хотел тебя увидеть, узнать поближе… – провокационно произнес дракон и… присел напротив меня на корточки.

Наши лица оказались на одном уровне. Так близко, что его растрепавшиеся во время падения светлые волосы и мои темные задевали друг друга. Я чувствовала запах дракона, его горячее дыхание. Мы замерли. Он прикрыл глаза, втянул воздух, словно пытаясь успокоиться, взять себя в руки.

– Ты меня бесишь, Страйкер. И я никак не могу понять: лжешь ты о том, что произошедшее на пирсе случайность, или твои слова – правда.

– Так зачем ты тогда сегодня отпустил меня? – произнесла я и облизала враз высохшие губы.

– Потому что дурак, который захотел поверить понравившейся ему девушке! – прорычал дракон.

А в следующий миг сильные мужские руки опрокинули меня.

Я вновь оказалась на полу, но уже не возражала против того, что закон надо мной. Жар тела дракона, мой сдавленный выдох. Нидрик накрыл мои губы своими. Жадно, зло, требовательно. Словно хотел выпытать этим поцелуем ответы на мучившие его вопросы.

Мне стоило бы оттолкнуть дракона, залепить пощечину. Но все мысли враз улетучились. У меня не было сил сопротивляться. Я хотела этого безумия губ и тел. Из груди вырвался стон. Ночная сорочка задралась, как и мужская рубашка. Я провела ладонями по спине дракона, ощущая сильные напряженные мышцы под своими пальцами, чувствуя, как законник впивается мне в шею своими губами…

Когда поцелуй из яростного, дикого, сумасшедшего стал глубоким, проникающим, кажется, не понял ни один из нас. Я цеплялась за мужские плечи, руки дракона ласкали меня, не давая ни шанса отстраниться.

Горячие тела, бешеный пульс… Я повернулась, желая быть сверху, и…

Бабах! Грохот зазвенел в ушах.

«Кажется, я отшибла в себе все, что могла…» – была моя первая мысль. Вторая: «Какого демона?!» И третья: «Это был сон!»

Последнее озарение снизошло на меня, когда я открыла глаза и увидела перед носом пол. За окном едва-едва забрезжил рассвет. Моя спальня была полна полутеней и утренней прохлады. В углу валялись скомканные простыни, которые я вчера перестилала. Но ни подпалин и копоти от пульсаров, ни следов ночного гостя не было.

– Ну и кошмар! – выдохнула я, ощупывая набухавшую на лбу шишку.

А виной всему братец с его пожеланиями ужасных снов. Или я сама, костерившая перед тем, как окончательно задремать, демонова дракона?

«Хорошо, что кровать спасла меня от этого ужаса», – подумала я. Но использовать мою спасительницу еще раз для сна я не рискнула. В следующий раз при пробуждении одной шишкой могу не отделаться. Потому-то я, прихватив плед, отправилась в гостиную. Там диванчик хоть и узкий, потертый и с выпиравшими пружинами, зато не скользкий.

А как выяснилось чуть позже, на нем еще и отлично спится! Но вот опоздать на занятия, почивая на нем, нет никаких шансов: обязательно разбудят снующие рядом домочадцы.

Так что, как бы я ни пыталась игнорировать реальность, забираясь под подушку, она проникала ко мне, и пришлось сдаться. На кухню я зашла злая и зевающая, чтобы узреть завтракавших маму, папу и братца.

– Отлично выглядишь, сестренка, – ехидно заметил мелкий. – Бурный был сон?

Я тут же вспомнила о кошмаре и о том, кому в нем принадлежала главная роль. А потом и о следящем заклинании, которое сейчас было на мне и избавляться от которого было пока чревато. Я же законо, мать его, послушная. И вся наша семья тоже. Только как бы им это помягче сказать…

– Мам, пап… У меня это… драконья метка… – начала я, успев собраться с духом, но не с мыслями.

Реакция отца оказалась мгновенной:

– Я оскоплю этого развратника!