Текст книги "Зачетная алхимия. Разозлить дракона"

Глава 7

Дракон вернулся быстро и был зол, словно у него отобрали все его сокровища и пещеру, а вместо них всучили обезжиренную принцессу, которую нужно было не жрать (увы!), а охранять, и ипотеку, которую надлежало платить. А ящер не хотел ни того, ни другого!

Рохт хлопнул папкой об стол, посмотрел на нас, замерших под его взглядом, аки мыши перед полозом, и, устало вздохнув, произнес:

– Давайте ваши табели, проставлю все, что нужно…

Ну мы по очереди и протянули ему листы. Старательнее всех тянула, естественно, Скроу. Наклонившись так, чтобы офицер не только смог по достоинству оценить глубину ее смелого декольте, но и занырнуть в него взглядом. И там утонуть.

Но то ли Рохт был отличным пловцом, то ли вырез мелководьем, но капитан лишь мазнул по драконице взглядом и уделил куда большее внимание бумагам. Этим он, сдается, весьма оскорбил чешуйчатую – от его стола она отошла, демонстративно виляя бедрами.

Элайра на эту демонстрацию филея фыркнула, мы с вампиром понимающе усмехнулись, Колокольчик неодобрительно поджал губы, а демон выразительно приподнял бровь. Всем нам стало понятно, кто тут будет практику проходить, а кто охотиться на дракона. Я даже могла поспорить, что завтра Скроу придет в чем-то неприлично коротком, жутко провокационном, возможно, даже кружевном и полупрозрачном. Одним словом, в том, что оставило бы место для мужского воображения, но не для сомнений, что с девицей в таком наряде нужно делать.

Вот только следующие слова Рохта разрушили мои предположения и, сдается, надежды драконицы. Потому как нам выдали шесть записок и отправили на склад за униформой.

– Пока будете проходить практику, вы обязаны ее носить. Не рвать, не портить. Сдать чистой обратно кладовщику после того, как закончите стажировку, – отчеканил дракон с той интонацией, которая сама по себе уже послание. В далекие нецензурные дали. А затем дракон выдвинул ящик стола и достал оттуда медные кругляши-пропуска. Этакие жетоны. – А это вам на завтра. Чтобы пройти через охрану.

Скроу, недовольная новостью о форме, поджав губы, чуть капризно произнесла:

– А может, жетона будет достаточно? Зачем нам униформа? – с намеком на то, что собственные ее формы гораздо лучше и незачем их скрывать под рабочей робой, протянула эта ящерица.

– Конечно, можете не брать, но тогда на выезде вы будете объяснять всем и каждому, что относитесь к департаменту правопорядка, а не просто непонятная девица, которой здесь быть не должно. При облавах в квартале развлечений – то же самое. Без формы вас легко заметут вместе с теми же работницами борделя, и вы будете уже из-за решетки размахивать жетоном…

Вампир, стоявший со мной рядом, при этих словах тихо, чтоб услышала только я, иронично прокомментировал:

– Мне показалось или только что Скроу поставили на место?

– «Показалось» здесь лишнее, – хмыкнула я.

Рассвирепевшая же драконица готова была рвать и метать. Останавливало ее, похоже, лишь то, что рядом был тот, кто при таком ее поведении может сам как следует ее потрепать. Потому Скроу держалась, но ровно до того момента, когда все, получив отметки в табелях, вышли из кабинета Рохта. А уж там чешуйчатая дала волю своему гневу.

Изливала она его ровно до склада.

А там уже нашла другой повод для возмущения: форму нам выдали старую, мешковатую, линялую… А мне и вовсе никакой. Потому что если на плечистых парней легко нашлось все необходимое (еще бы, офицеры в отделе сплошь такие и были), на оборотницу, которая была тоже побольше меня, удалось собрать из двух комплектов, на высокую стройную Скроу откопать – пусть болтавшиеся как на вешалке – штаны с рубашкой, то на компактную меня – ничего. Я всегда гордилась своим стройным телосложением и невысоким ростом: с такими данными легко пролезть в любую форточку. И никогда не могла подумать, что телосложение станет проблемой при подборе офицерской формы.

Одногруппники быстро получили одежду и, попрощавшись, отправились домой. А кладовщик все метался меж полок, приговаривая: «Ну где же она, где… тут должна быть». А я осталась и, глядя на метавшегося бородача, решила уточнить:

– А что, девушек среди офицеров так мало, а невысоких и вовсе нет?

– Почему нет? – удивился гном. – Есть. Но это скорее исключение из правил… А если точнее, то заразы они исключительные. Как клещи, от которых ни одно даже самое ядреное заклинание не поможет, если уж вцепятся… Одним словом, это такие девицы, что глава отдела от них отделаться не может. И ему проще взять их на службу, чем объяснить, почему нет.

– Вы говорите – они… – заметила множественное число.

– Ага, целых две! Одна, правда, гномка, тебе ее комплект все же короктоват будет… – пропыхтел кладовщик и в этот момент выдернул-таки из стопки какой-то сверток. – Вот, – с гордостью, словно отыскал по меньшей мере алмазную жилу, а не штаны с рубашкой, произнес он, протягивая мне стопку с одеждой. – Для офицера Мидайэриль Ромурин шили. По особому заказу. Она эльфийка. Но невысокая была и еще стройнючая до безобразия, зараза.

– Ее убили? – зацепилась я за это «была».

– Типун те на язык, – фыркнул гном. – На сносях… Или, как щас говорят, в дэ-крэ-тэ… – кладовщик был мужиком простым и изъяснялся так же: коротко, емко и с матерком. – Ты тоже тощая. Должна влезть. Или дам вот это… – Он указал кивком на самый маленький из размеров, в котором я недавно утонула.

Надо ли говорить, что этот комплект я схватила с радостью и отправилась в примерочную. Длина была моей. Да и объемы тоже… Почти мои. А то, что штаны как-то прилегали чуть пониже спины, обтягивая бедра, а в груди рубашка немного жала… так это сущая ерунда по сравнению с тем чехлом от рояля, который был альтернативой этой униформе.

Одним словом, я осталась довольна, как сытый дракон… К слову о чешуйчатых: следилка одного из них на мне жутко зудела сегодня весь день. Да и в целом нельзя метить девушек без их согласия.

Потому-то я, попрощавшись с кладовщиком, решила вернуться в кабинет Рохта и попросить его если не убрать свое заклинание, то сделать так, чтобы кожа под ним не чесалась.

Я подошла уже к знакомой двери, уверенно ударила по дереву костяшками. Но вместо ожидаемого дробного звука раздался легкий скрип и… Я опытным путем узнала две вещи. Первое: офицер Нидрик Рохт не признает замки, щеколды и прочую запорную арматуру как класс. Второй: петли в отделе отлично смазаны!

Но все эти открытия меркли по сравнению с картиной, которую я увидела: капитан стоял, схватившись за открытую дверцу шкафа, и тяжело дышал. Судя по тому, как Рохт стиснул зубы, до блаженства ему было так же далеко, как демону до небесных чертогов.

Дракон, похоже, переодевался, когда приступ боли застал его врасплох. Об этом ненавязчиво намекало отсутствие рубашки на офицере. Последняя с пятнами крови валялась на полу.

Но полностью обнаженного драконьего торса узреть все же не удалость. Этому мешала сущая малость – тугая повязка, которая перетягивала мужскую грудь. Через нее также проступало алое пятно: не иначе как швы разошлись.

Интересно, кому из счастливчиков удалось достать эту ящерюгу, что он теперь напоминает пробник мумии?

Офицер посмотрел на меня затуманенным от боли взглядом и прорычал всего одно слово:

– Вон!

Была бы я девой нежной, трепетной, наверняка бы пискнула мышью и закрыла дверь. На горе дракона, ему попалась дочь самого Нейтса Бертрандо, которой орали не какое-то там маловесное: «Вон!» – а полноценное: «Сдохни!» Причем делали это, держа наставленный на меня магомет. Но даже тогда я не думала пугаться.

А вот о чем размышляла, и усиленно, так это о том, не обвинят ли меня в убийстве, реши этот ящерюга помереть вот прям щас. Судя по стремительно ширившемуся на повязке алому пятну, шансы у него прокатиться в белых тапочках на плечах сослуживцев, лежа в гробу, были неплохими. И с каждой секундой все увеличивались.

– Чтоб ты помер посреди здоровья! – в сердцах вздохнула я и, положив сверток с формой у порога, шагнула в кабинет. А затем, увидев, как чешуйчатый начал падать, рванула, успев поднырнуть под плечо и подхватить тело Рохта в последний момент.

– Какого пекла?! – возмутился спасаемый от встречи с полом офицер. – Я же сказал, проваливай!

– Угу, – согласно отозвалась я, перекинув мужскую руку через плечо, как коромысло. – Размечтался. Я сейчас уйду, а потом за мной придут.

– О чем ты? – тяжело дыша, произнес дракон.

– О том, что неоказание первой помощи офицеру при исполнении – это статья. А я, знаешь ли, уважаю имперский кодекс!

Расчет был прост: моя аура наверняка осталась уже у порога. Как и полная информация в регистрационном журнале отдела правопорядка о том, кто я такая и где учусь. И хотя наверняка потом выяснится, что адептка Страйкер не убивала бравого офицера, но это все будет слегка противоречить стратегии «не выделяться». Так что, как бы я ни хотела придушить этого дракона, сейчас выгоднее было ему помочь. Хотя делать этого жутко не хотелось.

– Давай вон туда… на диван… – просипел Рохт, тем отвлекая меня от собственных мыслей.

Я спорить не стала, и вместе мы доковыляли через кабинет до цели. Когда ящерюга откинулся на спинку, закатил глаза и, чередуя рваные вдохи и выдохи, приказал:

– На верхней полке. Третий слева.

Я вернулась к шкафу и нашла требуемое. Им оказалась склянка. Открыла. В нос сразу же ударил резкий алхимический запах. Бовийская лазурь. Забористая дрянь. Но кровотечение устраняла на раз. Как и желание жить. Потому как боль при использовании эликсира была настолько адской, что хотелось сдохнуть.

Я философски пожала плечами и без тени сомнения откупорила зубами бутылек, который держала в левой руке. Щелкнув пальцами правой, создала рассекающее заклинание и провела ребром ладони по повязкам. А после щедро залила рану зельем.

При этом я была не особо деликатной как в процессе врачевания, так и в позах. Если быть точной, я практически села на колени к дракону, потому что так было удобнее его фиксировать: от боли, которую подарило ему зелье, он начал дергаться, а мне надо было его удержать. С учетом занятых рук пришлось использовать те части тела, которые остались свободны, – ноги. Ведь эликсир нужно было вылить весь, до конца. Слишком большой оказалась рана.

Так что мужские бедра оказались зажаты меж моих коленей, а я сама сидела лицом к лицу дракона.

И все же содержимого склянки хватило. Я смотрела, как шипит и пенится жидкость на краях разошедшегося шва, как моментально образуется корочка первичного тромба, и думала о том, до чего же я докатилась: помогать законникам вместо того, чтобы…

– Вот тлен! – выругался ящер, когда пришел в себя. Не открывая глаз, он как-то буднично добавил: – Опять зашиваться. Курк меня точно убьет. Сначала заштопает, а потом убьет…

– Если Курк – это штатный целитель, то я бы на его месте сделала точно так же, но наоборот. На трупах швы меньше расходятся, – прокомментировала я.

Дракон открыл глаза и посмотрел на меня, сидевшую на его коленях, так, словно не понял, как я тут вообще оказалась.

– Что ты здесь делаешь? – спросил он.

– Сижу. А до этого спасала тебя. Но так-то я шла попросить, чтобы ты забрал свою следилку с меня, – предельно информационно сообщила я.

– Спасибо, – сухо ответил ящер, напрочь проигнорировав мой намек на то, что нехорошо метить своих спасителей. И стоит убрать свое заклинание.

Но я была бы не я, если бы просто так смирилась с обстоятельствами. Бертрандо привыкли всегда добиваться своего! Или добивать противников. Это уже по обстоятельствам. И раз уж второе в стенах отдела правопорядка исключено…

– Убери свою следилку. – Я чуть приподнялась на коленях, так чтобы возвышаться над дознавателем хотя бы физически.

С учетом того, что сегодня я была в длинной юбке, поза вышла провокационной. Хотя и до этого была далекой от целомудрия, на которое я чихала с высокой колокольни.

– И не подумаю, – отзывался ящерюга.

– Так рвешься исполнить служебный долг? – скептически уточнила я и язвительно добавила, ткнув пальцем в грудь: – Взял бы больничный. С ранением-то. – И хотя палец попал не в порез (а жаль!), Рохт поморщился.

– Я и взял. Но ваш ректор прислал в наш отдел запрос: нужен был преподаватель.

– И твои коллеги отдали на растерзание адептам кого не жалко? – я ухмыльнулась.

Судя по тому, как скривился Рохт, я была недалека от истины. Похоже, что дознаватели и вправду отдали из своих кого не жалко. Точнее, кто был немощен, слаб и не смог отбиться от оказанной академией чести.

А если раненый дракон не смог отделаться от приказа начальства, то от Хелавины Бертрандо тем паче не сможет.

Я уже прикинула, на какие болевые точки дракона надавить, чтобы он забрал свою демонову мету, как дверь проявила свое коварство во второй раз…

Она распахнулась абсолютно бесшумно, явив на пороге внушительного, уже немолодого дознавателя, лицо которого перечеркивал застарелый шрам.

– Какого пекла здесь творится?! – возопил визитер так, как умеет это делать только начальство и жены подкаблучников: требовательно и деспотично. – Офицер Рохт! Немедленно прекратить разврат!

– Господин Морот, я даже не начинал, – выдохнул дракон, между тем пытаясь незаметно спихнуть меня со своих коленей. С учетом положения наших с чешуйчатым тел (и дел) незаметнее можно было бы разве что ведьму при всем честном народе с костра спереть. Одним словом – никак.

Но я вняла намеку Рохта и встала сама. При этом мне пришлось опереться о плечо только что вылеченного ящерюги. Судя по побелевшему лицу последнего, законнику было больно, но он стоически вытерпел операцию по устранению с себя адептки. А я-то надеялась хотя бы на стон… Эх…

Встав и одернув юбку, я проворчала:

– Какой разврат! Тут даже до смерти дело не дошло…

А затем сделал шаг в сторону, и набравшее было в грудь воздуха драконье начальство осеклось. Потому как увидело во всей красе рану Рохта, которую я до этого закрывала собой. Секунда абсолютной тишины, полная невысказанного мата, который бегущей строкой отражался в глазах начальства, а затем вопросительный взгляд господина Морота переместился на меня.

– Это не она, – отозвался с дивана дракон.

– Это не я, – на всякий случай согласилась я с Рохтом и даже руки подняла на уровне плеч с открытыми ладонями в жесте «немножко сдаюсь».

– Что не вы? – уточнило начальство.

– Не я пыталась его убить, – пояснила господину Мороту. Подумала и добавила: – И соблазнить тоже. Я его исключительно лечила.

Думала, пояснить ли, что делала я это согласно статье пять пункту семь свода законов нового континента, но вовремя прикусила язык. Здесь-то, в Имперских землях, кодекс-то другой… И нумерация тоже.

«Так, похоже, к списку срочных дел нужно добавить еще одно – выучить местный уголовный кодекс!» – сделала себе мысленную пометку.

– Видимо, весьма успешно, раз обошлось без трупов. – И, обращаясь уже исключительно к дракону, начальство уточнило: – Ты же еще не сдох, офицер Рохт?

– Не дождетесь, господин Морот.

– Хм. – Начальство поджало губы, отчего половину лица, отмеченную шрамом, перекосило. И нельзя было понять, сожалеет ли босс ящерюги о том, что его подчиненный не помер, или, наоборот, радуется, только в иронично-профессиональной манере. – Ну раз в гробу я тебя не дождусь, то хотя бы в своём кабинете хочу увидеть. Через десять минут. А потом чтобы пульсаром летел к целителю. Ты мне нужен целым и невред… – начальство осеклось, махнуло рукой и, перебив само себя, закончило: – Залатанным!

Хм… Похоже, что шеф Рохтом все же дорожил. Только, как суровый дракон, старался этого не показывать. В этом предположении я убедилась, когда начальство покинуло кабинет, аккуратно прикрыв дверь. Еще и заклинание на нее навесил, чтобы никто не вломился еще раз. Бесил бы его подчиненный – наверняка хлопнул бы от души. Опять же, десять минут дал, чтоб собраться и с мыслями, и с одеждой… Запасной. Рубашка, что валялась на полу у шкафа, была вся в крови и никуда не годилась.

Хотя… и чистая пробудет таковой недолго с учетом того, что зелье действует от силы часа два. Это если перетянуть тряпицей. А повязку-то я рассекла…

Но не успела я подумать, а Рохт уже начал действовать: встал с дивана, подошел к шкафу, где помимо зелий были еще и бинты, и весьма споро и ловко (видать, не впервой!) начал накладывать повязку. Только делать это ему было слегка неудобно.

– Давай помогу, – вырвалось у меня.

– Просто так поможешь? – не поверил дракон. И правильно.

– Конечно, нет, – хмыкнула, беря бинт. – Ты снимешь с меня эту демонову следилку. От нее у меня плечо дико чешется.

Дракон посмотрел на меня оценивающим взглядом, словно впервые увидел. Похоже, такого откровения он не ожидал.

– Когда обнаружила? – спросил Рохт немного уязвленно.

– Еще вчера. Так уберешь? – спросила я с намеком на то, что если нет, то я придушу одного законника в его собственном кабинете его же бинтами и скажу, что так оно и было и, вообще, это суицид.

– Нет, – беспечно отозвался этот будущий труп. – И чтобы ты знала, в имперском кодексе нет такой статьи, как ответственность за неоказание помощи офицеру. Скорее наоборот: если у тебя нет навыков и ты своими действиями можешь навредить потерпевшему, тебя за это могут засудить.

«Твою ж!..» – выдохнула я и резко стянула узел перевязки, так что дракон шумно выдохнул, но даже не пошатнулся. Нет. Вместо этого он, стоявший боком, повернулся лицом ко мне и посмотрело прямо в глаза.

– Так кто ты такая, адептка Страйкер?

«Дура», – мысленно взвыла от досады я. Так проколоться – это еще нужно суметь. Вот только подобный ответ вряд ли утроил бы ящерюгу.

– Слушай, ты меня раскусил! – выдохнула я, собираясь сказать то, о чем приличной девушке надлежало молчать. А я была очень приличной! Но в первую очередь дочерью мага-отступника. Так что чистосердечно… соврала. Потому как между двумя признаниями лучше выбрать то, которое приведет к стыду, а не к каторге. – Я в тебя влюбилась!

Дракон дернулся так, словно я ему не в чувствах открылась, а плетью огрела. А я, закрепляя эффект шока, добавила:

– Доволен?! – Я зло посмотрела на дракона. – У меня был мало-мальский предлог, чтобы оправдать свои действия и не выдать чувств, но тебе принципиально нужно было меня додавить? Выбить признание? Что ж, у тебя это отлично получилось! – я защищалась в лучших традициях военной стратегии – нападала. – Да я ляпнула первое, что в голову пришло, про имперский кодекс. Хотя я его и в глаза-то ни разу не видела, – закончила я абсолютной правдой. Свод законов Нового континента я знала назубок, а вот изначального – ни разу не открывала.

Произнося свою речь, я покраснела от злости на одного непробиваемого законника. Оставалось лишь надеяться, что мой гневный румянец сойдет за смущенный девичий. Шансов на это было маловато, но… То ли мой напор, то ли откровенное признание поселили в душе офицера сомнения.

– Так и влюбилась? – усомнился он. – Ты не очень похожа на ту, сердце которой гложут любовные томленья.

– Слушай, я как могу, так и влюбляюсь! А один… еще и заставляет признаться в этом. Скажи, кто ты после этого?

– Дознаватель.

– У тебя в слове «сволочь» одиннадцать ошибок, – нахмурив брови, ответила я и, затянув последний узел на повязке, отошла от ящерюги.

Тот поморщился от отказанной помощи, но все же поблагодарил:

– Спасибо.

– Лучшей благодарностью было бы, если бы ты снял с меня следилку, – скептически заметила я, скрестив руки на груди.

Именно в этот момент метка зазудела на плече так отчаянно, что стоило больших усилий, чтобы ее не почесать. Вы когда-нибудь пробовали пылать праведным гневом, когда у вас что-то сильно чешется, что прямо невмоготу? Я как специалист в этой области могу сказать: это крайне тяжело. Особенно сохранять выражение лица булыжником.

– Хорошо, как скажешь, – вдруг сменил недоверие на покладистость законник. И это вызвало у меня кучу подозрений.

Но дракон только щелкнул пальцами, и следилка исчезла. Я не сразу поверила, а потому проверила. Раза три. Но нет. Ее не было.

Обрадованная, я поспешила попрощаться и удрать – кхм, попрощаться и ретироваться. Едва я покинула кабинет, как следом за мной вышел и Рохт. И направился по коридору. А я – к лестнице. Успела спуститься едва ли не на половину ее пролета, когда вспомнила о злополучном свертке с формой. Вот пекло!

Развернулась на каблуках и поспешила обратно. Хорошо бы забрать вещи до возвращения дракона, а то потом еще объясняй, что я у него в кабинете опять забыла…

Мне повезло: дверь оказалась не заперта. Видимо, законник не рассчитывал задерживаться у начальства. Я забежала в кабинет, схватила форму и…

Резкий порыв ветра распахнул оконные створки. Те открылись, ударив об откосы. А дверь… дверь! Дверь была не просто сволочь, а гадина отборная! Первостепенная, я бы сказала. Потому как захлопнулась с размаху. Лязгнул замок, полыхнули запорные чары…

Я рванула к выходу, дернула ручку. Пекло! Меня заперли. И ладно бы законники. Так нет. Сквозняк. Уже предчувствуя недоброе, я достала отмычки.

Чары взломала быстро, а вот что касалось механики… Замок заклинило. Намертво. И как я его ни уговаривала – бесполезно.

«Так вот почему дракон не закрывал свой кабинет!» – снизошло на меня озарение. А вторая мысль была: что, если Рохт не вернется сюда сегодня вовсе? Куковать до завтрашнего утра в отделе законников мне не хотелось совершенно…

Варианта было два: вынести дверь к демонам магией вместе с косяком или… Посмотрела на окно. Всего-то второй этаж. И вон почти рядышком шикарный граб с раскидистыми ветками. Если пройтись по выступу на стене, то я как раз до них доберусь. А там как следует оттолкнуться, прыгнуть, ухватиться и… слезть по стволу. Делов-то… А главное – все это без шума. Наиделикатнейшим образом можно провернуть, в лучших воровск… в смысле эльфийских традициях. Остроухие тоже предпочитают уходить из гостей, как и взломщики, не прощаясь.

Дракон даже не поймет, что я к нему заходила. А дверь… так она сама, от порыва ветра… Так что, если ему надо попасть в кабинет, пусть он ее и выбивает сам.

Так что однозначно самый удобный выход из кабинета Рохта – это через окно. И, приняв решение, я подхватила сверток с формой и запрыгнула на подоконник.