Текст книги "Поэтус. Рифмы разных лет"

Одинокий феромон

 
Одинокий феромон ищет шалого коллегу.
Пусть ему и невдомек, для чего весь этот бег.
Так и мы, как очертясь, мчим к похожему на Эго
И, лишь надышавшись всласть, вздрогнем, как от крика «брэк!»
 
 
Ах, любовь, безумец тот, кто, спокойствие оставив,
Устремляется вдогон всем резонам вопреки.
Как веселый мотылек, предающийся забаве,
Принимает за маяк пламя жизненной реки.
 
 
О, любовь, добро и зло на алтарь тебе приносим,
Саксофонный перелив и мечтательный аккорд.
И туманы, и дожди, летний зной, весну и осень,
Страсти силовой прием, сердце вдребезги о борт.
 
 
Одинокий гитарист подпевает феромону.
И мелодия любви отправляется в полет.
Эй ты, кто там, подходи, что стоишь завороженно?
Сердце на кон, и глядишь – ставка на любовь пройдет…
 
 
P.S. Стихотворение по размеру подходит на мелодию известной песни Визбора «Одинокий гитарист». Желающие могут проверить.
 

Оставь птицу

 
На каждый год приходит новая любовь.
Стою с опущенной главой на перепутье.
Чуть светит мой костер – не обессудьте,
Не надо ворошить былое вновь.
 
 
Встречает в Новом новая заря,
И новые надежды сердце лечат.
Иные чувства, легче или крепче,
Захватят нас с приходом января.
 
 
Но мы с тобою в Новый Год войдем
Вратами памяти, что воскресят былое
Цветущей осени, когда мы были двое
Счастливых, вне рассудка, вне времен.
 
 
Какая тут кукушка средь зимы?!
Какие журавли в морозном небе?!
На разных тройках понесемся мы,
Лишь вслед всплакнет зазимовавший лебедь…
 

Последуй, человече, моему совету

 
Знакомства интернетные, знакомства телефонные.
Ромашки мимолетные, зиц-информационные.
 
 
На дальней на дистанции идет отсев намеренный.
На сортировке-станции царит столпотворение.
 
 
И сбрасывают запросто щелчком фортуны властною,
И бреют чувства начисто, как бритвою опасною.
 
 
А были письма длинные, почти эпистолярные.
Шикарные и стильные. Горячие, полярные.
 
 
Что от души питаются, что греются надеждами.
Что от толпы скрываются конвертами-одеждами.
 
 
Интим не от доступности – как фактор обнажения,
Замена неприступности игрой воображения.
 
 
Именовалась ножкою нога, а руки ручками,
И драгоценной брошкою сияло глазолучие.
 
 
Не призываю к ханжеству – мы все любовью маемся.
Но лишь «ланиты» скажете – и щечки запылаются
 
 
Пожаром, что затушится горячих губ касанием,
К объятиям зовущие признания, признания…
 
 
И дни ночами полнятся, и ночи мигом кажутся.
Подумайте, любовнички – еще спасибо скажете.
 

Игры Бога

 
Пункты жизненной валюты
От порога до порога,
Километры и минуты —
Все подвластно играм Бога.
 
 
В эти жернова попавши,
Вырываться бесполезно:
День, свой бег едва начавши,
Ночью сменится железно.
 
 
Ночью только насладишься
Женщины прекрасным даром.
Утром пристально вглядишься…
Обечайка от гитары…
 
 
Цитры, лютни и органа
Остановленные звуки,
Как последний стон барана,
Отошедшего без муки.
 
 
Звоны аккомпанемента,
Игры скрипки, Бога игры.
Бесполезно лезть на стенку
Заарканенному тигру.
 
 
Ну а мы… и что за сделки
Мы пытаемся оспорить,
Пробуя глубоко-мелко
У житейского у моря!?
 
 
На чужом, своём ли поле
В эти игры мы играем —
Результат не в нашей воле:
Так судья определяет.
 
 
Пусть на вбрасывании шайбой
На мгновенье овладеешь.
Лишь помыслишь только: «Дай Бог!» —
Резанут коньком по шее.
 
 
За бортом или в офсайде
Ты окажешься в азарте.
И заметишь, что на сайте
Бога новичок на старте…
***
Как описать, как рассказать
Твой приглушенный голос телефонный?
Он душу требует мою на дыбу,
Чтоб, порезвившись вволю, растерзать.
 
 
Как тусклый огонёк в окне,
Твой взгляд из головы, изломанной зигзагом.
Он сердце тащит к себе в глазницы,
Чтоб окончательно добить.
 
 
За нами тысяч предков гены,
Меж нами кожа и любовный пот.
А крови голос, в такт или не в такт,
Своё он требует – отдай и не греши!
 

Perpetuum mobile

 
Обруч вкруг бёдер волшебных твоих завертелся
В ритме крутом разгорающегося фонаря.
И разлетается вмиг ностальгии завеса,
Снова любовью и молодостью даря.
 
 
Вечное, прошлое, будущее, настоящее
Теми цветными картинками переплелось.
И раскрывает Пандора решительно ящик,
И Ариадна бросает клубок на авось.
 
 
Обруч вращается томным клубком-лабиринтом,
Как ни желаешь кружение остановить.
Русским, английским, испанским, пусть даже ивритом
Не умолить развязать сумасшедшую нить.
 
 
Только замедлишь движение бёдер – движение буден,
И замедляется время – седой пилигрим.
Обручем вечность скользнёт и у ног твоих будет.
И на мгновенье замрёт, как и я – вместе с ним…
 

И что за жизнь?

 
Что несёт нам жизнь – жизнь?
Что несёт нам смерть – смерть?
 
 
Едва родившись, ты уже ступаешь
По узенькой тропинке бытия,
Откуда вправо-влево чуть шагаешь,
И с громом оборвётся жизнь твоя.
 
 
Пытаешься ты через сверх усилья
Вернуться на заветный серпантин.
Но Проводник отказывает в крыльях
– Барахтаешься в темноте один.
 
 
Настанет время – тропка оборвётся,
И бездна зазияет впереди.
Начнёшь кружить, метаться и бороться
Но сзади мягкое: «Иди, дружок, иди…».
 
 
Живи моментом и цени мгновенья,
Иди по этой тропке не спеша,
Прикладывайся к чаше наслажденья.
И, может быть, заблудшая душа
 
 
В реке забвения поищет брода,
И Проводник с усмешкой возгласит:
«А.. этот…, ошалевший от мелодий…
Да пусть его, на травке полежит…»
 

Беллетризм

 
Бульварные романы,
Моря и океаны,
Гвардейцы кардинала,
Миледи и Рошфор.
 
 
Спокойствие Атоса,
Любовь Д’Артаньяна,
Как кажется ни странно,
Милы нам до сих пор.
 
 
И что за упрощенье?
– Предпочитаем чтенью
Поделок изученье
Компьютерной толпой.
 
 
Потворствуя невольно
Беспамятности гольной,
Мы – в неприглядной роли
Перед самим собой.
 
 
Что всеми нами движет:
Желание ли выжить?
Погромче иль потише,
Или любой ценой?
 
 
Бывали и похуже
Времена, но стуже,
Грязнее и опасней
Накрыло нас волной.
 
 
Волною, как цунами,
В невыразимой драме
Над вами и над нами
Нависло забытьё.
 
 
Стадами каракуртов
Безумные манкурты
Близ евразийской юрты
Плетут гнездо своё.
 
 
Холодная отвага,
Блистательная шпага,
Воинственная сага,
Эдмон Дантес и Блад.
 
 
Великий Монте Кристо,
Карающий и чистый,
Ещё нам пригодится
В потоке дней стократ…
 

Истина момента

 
Сознанье, подсознанье, сверхсознанье.
Что это означает, что таит?
Прописанное бог знает кем заданье,
Как ветерок души, вовне сквозит.
 
 
Мы чакрами вдоль-поперёк прошиты,
Масса-энергия безудержна, как крик.
Каналы-клапаны пока ещё закрыты.
Они откроются, но лишь всего на миг.
 
 
Ты улови мгновение вибраций,
Откройся небу, птице, тростнику.
А что за этим будет – папарацци
Небесные распишут на веку.
 
 
Миллисекунду чуть преодолеем
– И новая реальность настаёт.
Бери её: сильнее, солонее
Не будет. И поэтому – вперёд!
 

Какие?

 
Какие мы такие? Какие-никакие?
Кентавры-минотавры, грифоны-бронтозавры?
 
 
Животные, чудовища и знаки зодиака.
Из тайного урочища, из полночного мрака.
 
 
Мала нам твердь земная, нам свод небесный мал.
С тревогою взираем на рой небесных жал.
 
 
Берет кольцом в полон нас, ужалить норовит.
А небо… и не вспомнишь, когда добром дарит.
 
 
Религии и гуру на беззащитных нас.
Вгрызаются в натуру, и в профиль, и в анфас.
 
 
А мы…
 
 
Какие мы сами, с глазами-носами,
Клыками-резцами, руками-ногами?
 
 
Мы Лавры и Мавры. Мы в мать и в отца.
Что в нас от Кентавра и что от Стрельца?!
 
 
Мы тысячи предков вобрали в себя.
И черные метки, что ставит судьба,
 
 
Обходим, лавируя, как слаломист
– Добро, пред глазами имеется лист
 
 
Предчувствия, пусть не всегдашнего, нет.
Но все ж избегать умудряемся бед.
 
 
Шаманство иль Будда, Христос, Магомет?
От шалого вуду всегдашний привет.
 
 
Важна только вера, а там – хоть умри:
Incognita terra, смотри-не смотри…
 
 
Взирает Господь на весь этот бедлам
И думает: «Ну и ослы же вы там!»
 

Чтоб мы так жили…

 
Что нам мешает жить, как жили
Десятки, тысячи мужчин и женщин или
Одна, но любящая пара где-нибудь в забвенье,
Не видящая мир, но видя смысл в движенье
 
 
Сердец и тел, событий, разговоров,
Нанизывающая на метроном узоры
Слова, бытия, взаимолюбованья
И согревающая друг друга на диване?
 
 
Идут года, желанья притупляя.
Уже светлеет понемногу прядь витая.
А мы все это время говорили, говорили,
Что нам мешает жить, как жили…
 

Ирония сомнения

 
Кто мы такие есть, чтобы оспорить
Судьбу, кисмет, кармический запал?
Как белка, колесим в кругу историй
И думаем: «Вот он, наш час, настал!»
 
 
А час уходит в месяцы и годы,
Что прожиты в напрасной кутерьме,
Окрашенной иллюзией свободы,
Запутавшейся в жизненной тюрьме.
 
 
Когда бы нам предчувствие давали
Хотя бы на минуту, час, на год,
Мы многих бы коллизий избежали,
Ошибок, и несчастий, и невзгод.
 
 
Но были бы мы счастливы при этом?
– Вопрос вопросов, да ещё какой!
Тут жизнь такие выдаёт сюжеты
– Фантазии не хватит никакой.
 
 
Мы – временные в жизни постояльцы,
Арендодатель давит все сильней.
Изъезженной дорогою, скитальцы,
Уставшие войдём в страну теней.
 
 
Там все идёт размеренно и чётко,
Там все расписано, надежды и испуг.
Кого под локоток берут, кого-то…
Так что греши, да меру знай, мой друг…
 

Любовное мартобря

 
Ты – Лого, Дао, Янь и Инь.
Ты – совершенство во плоти.
Всю сексапильность твоих линий
Вряд ли возможно вынести
 
 
Безумцу, чей спокойный сон
Взорвался, спутав день и ночь.
И крыша едет сну вдогон.
Дай Бог, чтоб к сердцу, а не прочь.
 
 
Струишься в неземную суть
Ты ауре своей вослед.
Как Архимеду, повернуть
Твой мир, увы, опоры нет.
 
 
Я рассыпаюсь пред тобой
На атомы в любезностях
И, как нейтрино, на пробой
Лечу, невольный вертопрах.
 
 
И почему в любви волнах
Мы в райский не плывём чертог?
И ты, казалось бы, одна,
И я, как будто, одинок…
 
 
Не все так просто, мил дружок:
Палата №6 не спит.
Аннигиляция – итог
Разительной несхожести.
 

Ответ красивой сетевичке

 
Обворожительный овал
Огромных глаз из-под очков
Исторг: «Гляди, здесь денег вал
– Сыграй только один банчок!»
 
 
Фемина, золотце моё!
Большой банчок – вся наша жизнь.
К чему разменивать её
На бабки, пусть их завались?!
 
 
Ты мало что приобретёшь,
Освоив правила игры.
Бабло с собой не унесёшь,
Когда весь мир в тар-тарары.
 
 
Звезда Инета и Руси,
Лучится из очей талант.
Почаще в зеркало смотрись.
Ты видишь? – Чистый бриллиант!
***
Неизбывное желанье и печали расставанье
Давит тело, сердце, душу и печалит вновь и вновь.
Но вдали горит полоска, пусть не явственно, не броско.
И дарит надежду память на рассветную любовь.
 

Заигрались

 
Как взорвать пирамиду времён?
Как прервать затянувшийся сон?
Мы не в фаворе, как ни играй:
Ведь Лас Вегас – не Капчагай*…
 
 
На колоде начертано «Пик»:
Что стрела, что в грядущее руль.
Но, мерцая, стирается лик —
Это тик от серебряных пуль.
 
 
Наши чувства играют вразнос,
Но подопытный кролик – не мы.
Нас тиранит один лишь вопрос:
Как в весну нам взлететь из зимы?
 
 
Наша суть холодна и умна,
Жар страстей она не разберёт.
В нас, казалось бы, бродит весна.
Но куда нас она приведёт?
 
 
*Капчагай – город-спутник Алма-Аты – место ссылки
здешних казино.
***
Имя имеет значение,
Возраст имеет значение,
Размер имеет значение,
Все имеет значение.
 
 
Что же за назначение
Скрывает предназначение?
 
 
Мы – автономные субъекты?
Мы – привнесенные объекты?
 
 
Кем, чем, для чего?
Для опыта, который мы
Гордо именуем жизненным?
 
 
И говорим со значением:
«Имя имеет значение…»
***
Молчанье – тишина. Болото равнодушья.
Запутавшись в деталях предутреннего сна,
Дежурные слова, как выцветшие души.
Сойдут, как листопад. А дальше – тишина…
 

Памяти…

 
Кто-то умирает – мы не умираем.
Мы переживаем, всех переживаем.
 
 
Толстых и горбатых, правых – виноватых.
Всех – высоких, низких. И родных, и близких.
 
 
Мы забудем вскоре тех, кто с нами в горе.
Тех, кто с нами рядом, и рукой, и взглядом.
 
 
Но придёт минута, захлестнёт остуда.
Затемпературишь, посидишь, покуришь.
 
 
И растает наледь, и нахлынет память
О любви признаньях, встречах – расставаньях.
 
 
Лица затерялись, запахи остались
И волос, и писем, что живьём писались:
 
 
Не на мониторе, не касаньем кнопки,
О простой «лав стори», что шепталась робко.
 
 
Что не замолкает, что горит – не гаснет,
Что напоминает сердцу о прекрасной
 
 
Жизни, что мечтает длиться бесконечно,
Да не дозволяет ей Владыка Вечный.
 
 
Что себе мы чаем в лихорадке буден?
– Мы не забываем – нас не позабудут…
 

Ку-ку…

 
Холодом из будущего тянет.
Завтра, послезавтра и… когда?
Затуманит взор, но не обманет
Утренняя вечная звезда.
 
 
В будущее-прошлое глаза,
Их объединяющий глаз Шивы,
Мигом с ног сбивающий пассат
Яростью высокого прилива…
 
 
Мы доигрываем свою роль
В пьесе забулдыги-режиссера.
Ни ключи-отмычки, ни пароль
И ни фомка опытного вора
 
 
Запредельной не откроет двери,
Были-небыли не вскроет грань.
И запрограммирован-отмерен
Путь до края Края Потудань.
 
 
На распутье витязем стою,
Будущему подставляя грудь.
И небесные колокола поют,
К истине указывая путь.
 
 
Перепутье не уловит в сеть,
С умным видом ты ку-ку не каркай.
Меч с размаха так ударит в медь —
Поле запылает искрой яркой!
 

Метаморфозы

 
Как много тебя было,
Как мало тебя стало.
Как сильно зазнобило
То, что огнём пылало.
 
 
От страстного овала
До холода удушья,
Нежданного провала
В болото равнодушья.
 
 
От вечер-утро между
Немереные сроки.
Бессонные надежды
Обмануто-жестоки.
 
 
Очерчены границы
Грядущих отношений.
Бесцветные страницы
Усталых словопрений.
 
 
Молчание – спасенье,
Когда слова терзают.
И боль сердцебиенья
Стихает, огрызаясь.
 

Майя – май*

 
Ах, Майя! Не попала ты в десятку…
Десятую десятку твоей блестящей жизни
В обличье тела страстного,
Что миру подарило такие танц-и жизни-пируэты.
 
 
Лишь языком и пальцами прищёлкивают тёзки
– Достойные жрецы Теночитлана.
Не зря века точили пирамиды:
Точёной статью дочь ацтеков-майя
Явила миру все их совершенство.
 
 
Ах, май! В преддверии Победы юбилея
Кто мог подумать о такой потере…
Но радость миллионов, их печаль и память
Пусть и тебя коснутся, Майя!
 
 
Уходишь ты к Кармен, Джульетте и Бизе.
Достойны вы друг друга.
Покойна будь в их окруженьи.
 
 
Полет над сценой продолжая,
Кометой вечности паришь.
Ты над судьбой несёшься, Майя,
В сердцах и памяти царишь!
 
 
* 2-го мая 2015 г. ушла из жизни великая русская балерина
Майя Плисецкая.
 

Зачем?

 
Мне от тебя подальше держаться бы,
Но, как спиралью время толкает нас
На перекрёсток, куда устремивши лбы,
С ожесточением вглядываемся в анфас.
 
 
В чём здесь задумка промысла божьего,
Нам раз за разом давать к соглашению шанс?
Или не ясно, что мы, столь несхожие,
Не оправдаем данный судьбой аванс?
 
 
Хоть умножай, хоть прибавляй плюсы – минусы
– То отрицательный, то нулевой итог.
Вот и приходится чуть ли не ниже плинтуса
Непонимания наш болевой порог.
 
 
Были когда-то в любви мы с тобой Высшей Лигою.
Вместо свистка поцелуем любовной игры.
Стали друг другу стократно прочитанной книгою,
В куче большой молью траченной мишуры…
 

Из Петербурга в Москву

 
Проезжаем.
Мимо прошлых и минувших проезжаем.
Забываем.
Наши лучшие минуты забываем.
 
 
То, что было.
То, что грело, и горело, и томило,
Изболело
И холодными снегами завалило.
 
 
Мимо, мимо…
И порывы, и восторг невозвратимы.
Да, вестимо,
Что пути господни неисповедимы.
 
 
Переливы
Чувств и разума, рассудка и наива,
Словно птицы,
Будут биться о фонарь локомотива…
 

Эго

 
Кто я такое? Что я такое?
Я или двое? Я или трое?
 
 
Что не сложилось? Что не случилось?
С тем или этим? С тем или третьим?
 
 
Человек в чёрном. Человек в белом.
Все иллюзорно, все мимо тела.
 
 
Как бы им сбиться, слиться в экстазе?
Голые лица, тусклые фразы.
 
 
Заиндевело, захолодело.
Точка под сердцем чуть заалела.
 
 
Или уж махом сгинуть в катарсис,
Чтобы бабахнул выстрел на старте?!
 
 
Чтобы лавиной, чтоб затопило,
Чувство равнину заполонило!
 
 
Что нам мешает, что стопорит нас,
Не позволяет миру раскрыться?
 
 
Бред-мониторы, ящики-зомбо
Ставят капканы, мины и бомбы.
 
 
Эх, задолбали синтез-анализ!
Вдрызг оболванены, двинемся разом!
 
 
Поездом едем, поедом едем,
Так постепенно скатимся в Эдем…
 

За глаза…

 
За очками, за глазами, за дремучими лесами
Память-озеро лежит, ворожит – заворожит…
 
 
В озере вода, как бронь. Осторожно! Только тронь,
И ударит темным жаром скрытый до поры огонь.
 
 
Затуманит, запечалит, заметелит, истомит.
Чёрной молнией взлетает, томной панночкой парит.
 
 
Окаянной ворожбы не избыть. И не забыть,
Как текут стального цвета два луча, как две судьбы…
 

Не для платонистов

 
Свято место не бывает пусто
– Так когда-то мудрые поведали.
Не ищи его в раю, искусник,
Лучше лона женского отведай.
 
 
Ждут тебя и горы, и долины,
Предвкушенья солнце и дожди.
Встретишь, если повезёт, невинность,
Но скорей счастливчиков следы.
 
 
Соблазняют раем и пугают адом.
Но в сиянье глаз, меж двух холмов, меж двух колонн,
В сердце и в душе – они рядом.
Их союз оргазмом закреплён.
 

Объять объятное

 
И в реку, и в воронку, и в любовь
Не попадёшь, о человече, в ту же вновь.
Непреходящей страсти острие
Дрожит на мушке, горячит цевье.
 
 
Горгоны ядовитые глаза
Жужжат пчелой, могучей коброй жалят.
Спиралью вечности звериная краса,
Как лассо иноходца, наземь валит.
 
 
И пароксизмом страсти обуянный,
Оргазмом напрочь напоен и выжат,
Раскинувшись по плоти океану,
Любовный пот подмышек жадно лижет.
 
 
Кто ты – счастливец, баловень судьбы?
Высоцкий-мачо, лермонтовский демон?
Бродяга-кучер времени столбы
Устал считать, кручиной зол и тёмен…
 

Воскресная

 
Христос Воскресе!
И воскресают вместе с ним любви узоры,
Чьей памятью украшены просторы
И в Черноземье, и в Полесье.
Христос Воскресе!
 
 
Не стало женщин,
Которые без страха и упрёка
Любовь дарили вне рассудка, вне порока,
Одной природой и желанием повенчаны.
Не стало женщин.
 
 
Меня не стало,
Которого любило время и здоровье,
Внимавшего один лишь голос крови
И опускающего памяти забрало.
Меня не стало.
 
 
Что будет после?
Я – не Христос, не нажил на бессмертье.
И не от пыток боль – лишь от болезней.
Что предрекает звёзд ночная россыпь?
Что будет после?
 
 
А ныне колокол по городам и весям :
Христос Воскресе!
 

Вопрос вопросов

 
И что тебе нужно, душа,
И кто тебя по свету гонит?
Куда ты стремишься, душа?
Или настигает погоня,
 
 
Что следом идёт по следам
(откуда им, вроде, и взяться?):
Чутьём верховым доберман,
Что жаждет до горла добраться?
 
 
Не лучше ли в теле жилось,
Где сытно, комфортно, прохладно?
Но если уж не задалось,
Подумай, а так ли уж надо
 
 
Мустангом горячим скакать?
Быть может, задуматься прежде
И сердцу адресовать
И смуту, и боль, и надежду?
***
Глаза – не только зеркало души:
В них отраженье неслучайных встречных.
И улыбается твоим попыткам вечность
Предвидение за неё вершить.
 
 
Расслабься, смертный, и доверься ей —
Душа с душой сойдутся в дивном танце.
И устремятся чувства к резонансу :
К любви иль дружбе – далее видней…
***
Как вставшую за небом гладь
По воле Бога – демиурга,
Так за один взгляд не объять
Державную мощь Петербурга.
 
 
От Ладоги в балтийский плен,
Едва касаясь побережий,
Нева летит меж старых стен,
И судеб, и событий между.
 
 
Оставив междуусобой,
И мелочные ощущенья,
Стоишь и видишь пред собой
Невы державное теченье…
 

Баллада о треснувшем стакане

 
Неотожжённое стекло потрескалось и разлетелось.
А сердце, логике назло, все ж удержалось, хоть хотелось
 
 
С досады треснуть и ему; ужель неясно, почему?
Стекло-стекло, посеребрись! Правдивым зеркалом явись.
 
 
Моментом истины яви отображение любви… иль нелюбви,
Но позови хоть к соглашению. Увы…
 
 
Не станет зеркалом стекло, любовью суета не станет.
Мещанством страсть заволокло. И уж вот это не обманет!
 
 
Стакан, тарелка, нож или кастрюля;
Коль уваженья нет, не выручит экстаз.
Какую страсть с тобой бы ни раздули,
В конце ее все будет медный таз!
 

Дорога

 
Загрохотали и заколесили,
На стыках забренчали вновь и вновь.
На горизонте рельсы степь разъединили
И за спиной соединили вновь.
 
 
Железный конь вспахал границу между
Прошедшим и бросающимся в грудь
Грядущим, озаряющим надеждой
Тех, кто по этой грани держит путь.
 
 
Лети под перестук колес, не зная
Ни прошлого, ни будущего рок.
А ныне степь от края и до края
Разносит звон домбры и поезда гудок.
 

Экстаз

 
Потусторонний голос, едва произнесенный.
Словно любовный морок, секирой занесенный.
 
 
Твой змеевидный волос Горгоной зависает.
И жалит, и вонзает, и в камень превращает.
 
 
Опутав сердце крепко, в него впивает губы.
Берет в объятий клетку, овладевает грубо.
 
 
Но губ вода живая из жаркого сплетенья
Оргазмом выжимает восторга исступленье.
 

Зной

 
Зной над городом завис. И днём, и ночью
Жаркой сетью накрывает он кварталы.
Неужели мне привиделось воочью:
Наше сердце биться разом перестало?
 
 
Неподвластен зной ни метео-, ни гидро-
И на сотни километров протянулся.
Пожирает расстояния, как гидра,
Достаёт души усталой закоулки.
 
 
Дрожь сердечная – не холода примета,
То агонией надежда угасает.
Ложкой в зное я стою итогом лета
И твоих январских губ снежинка тает…
 

Надёжа патриота

 
Я шутливых стихов не пишу.
Все сурьёзно – какая тут шуть?!
Да и то… только дай улыбнуть,
Жисть тотчас же порубит в лапшу.
 
 
Только с водки заглянешь в коньяк,
Тут же бабки – бабах! – и ушли.
А где бабки, там бабы – вот так!
Как в романсе тоем журавли…
 
 
И куды ж мне смотреть, гражданин?
И шутить, ты скажи, отчего?
Достаю из широких штанин
И с надёжей смотрю на него…
 

Герой – любовник

 
Мой язык остёр, как бритва.
Голос – звонкий барабан.
Громко свистну, зычно крикну :
«Всем лежать, я – Дон Жуан!»
 
 
Многоцветен, как палитра,
Быстр и ловок, как варан.
Я всегда в начальных титрах,
Потому как Дон Жуан.
 
 
Извлекаю шпагу лихо
Да в запасе ятаган.
Мигом стало тихо-тихо.
Ша, ребята, – Дон Жуан.
 
 
Муж пусть шарит под софою,
Совершеннейший баран.
Все равно с его женою
Веселится Дон Жуан.
 
 
Донна Анна, Донна Флора…
Дальше мотылёк летит.
Никакие Командоры
Не собьют его с пути.
 
 
Бонвиван, бретёр и мачо,
Зацелован, сыт и пьян.
За любовью жизнь истрачу,
Но уйду, как Дон Жуан…