Текст книги "Королевство прекрасных дам. Грустная сказка"

ГЛАВА 2

Этот трактир при въезде в город ничем не отличался от других таких же постоялых дворов. Трёхэтажное добротное здание из крупных камней с большими окнами и красной черепичной крышей стояло так, что каждый въезжавший через главные городские ворота сразу видел его. Возможно поэтому или из-за добродушия хозяев и хорошей кухни, трактир пользовался популярностью. Однако сейчас здесь было пусто. Рабочий день был в разгаре, а основные посетители собирались обычно к вечеру.

Девушка приятной наружности хозяйничала в зале. Она усердно протирала столы, иногда заходила за барную стойку и что-то расставляла там по своим местам. Рядом с барной стойкой виднелась приоткрытая дверь на кухню. Оттуда доносились пряные запахи готовящейся еды, слышался звон кастрюлей и сковородок. Бурлила подготовка к вечерней трапезе и прибытию постояльцев.

Девушку служанку звали Дорис. Она была дочерью хозяина трактира. Скромная одежда и аккуратная причёска мило дополняли симпатичное личико. А проворные и уверенные движения по уборке помещения и наведению порядка за стойкой свидетельствовали о том, что Дорис работящая и домовитая хозяйка.

Именно в это время в трактире появился досточтимый господин Политик. Нельзя сказать, что это заведение сильно нравилось депутату. Ему вообще мало нравились места, где предстояло тратить свои деньги. К тому же он считал, что во всех трактирах плохое обслуживание, потому что официанты тратят чаевые быстрее, чем он успевает им их дать. Поэтому он никогда и не давал чаевые. Оставлял их себе. Считал, что он может потратить эти деньги лучше. Но сейчас посещение трактира было связано с поручением Тайного Советника.

Политик вальяжно и по-барски ввалился в двери, медленно осмотрелся и затем шумно плюхнулся за один из столиков стоящий в самом центре зала. Он привык привлекать к себе внимание. Это было его любимое занятие. Поэтому он не мог разместиться где-то сбоку или в углу. Быть на виду, подчёркивать свою значимость везде и всегда вошло в повседневную привычку. Даже справляя нужду в туалете, он старался сделать всё так, чтобы окружающие оценили значительность и масштабность его натуры.

Высокомерно смерив служанку долгим оценивающим взглядом, народный избранник громко произнёс:

– Послушай, милая, у меня здесь назначена чрезвычайно важная встреча с двумя серьёзными господами. Пока я их жду, принеси-ка мне чего-нибудь вкусного… выпить.

– Чего изволите, сударь? Морс или травяной отвар?

– Я же сказал вкусного – значит водки! Неужели не понятно! Ты давно здесь прислуживаешь?

– Давно.

– Почему я тебя раньше не замечал?

– Видимо на других девушек заглядывались. Раньше я работала на кухне. Теперь в зале. Так решил хозяин трактира – мой отец.

Дорис быстро и умело поставила на стол посетителя бутылку с выпивкой и налила ему полную рюмку, которую он тут же проглотил, удовлетворённо крякнув.

– Прятать такое сокровище от людей – преступление. Твоего отца следует публично наказать!

– Не надо папу наказывать. Он ни в чём не виноват, – на минуту Дорис испугалась, что Политик и вправду хочет устроить её отцу неприятности.

Никогда не известно, что у этих избранных слуг народа на уме. Девушка была уже достаточно взрослой и умной, чтобы понимать, что верить политикам так же опасно, как ласкать ядовитых змей.

Досточтимому члену Парламента не понравилось, что ему возражают. Он не привык слушать мнения своих избирателей. Более привычно для него было убеждать их в своей правоте и непогрешимости. Народ, люди существовали только, чтобы периодически голосовать за него на выборах. На этом необходимость в них закачивалась. И если кто-то из голосующих особей позволял себе не соглашаться с ним, то это вызывало у Политика раздражение и болезненный зуд в интимных частях тела. Этакую особую сексуальную аллергию на электорат. Издержки профессии или даже профзаболевание. Но инвалидность и досрочная пенсия по таким симптомам не полагались. Поэтому приходилось терпеть, если не было возможности рявкнуть и заткнуть возражавших.

– Он виноват! Потому что скрывал от нас такой прекрасный изумруд! Такой чудесный бриллиант! – жёстко возразил избранник народа, а затем уже более слащаво и томно заметил. – Ты сама не представляешь, насколько ты хороша и… возбудительная…

– Прекратите, сударь, эти разговоры. Вы меня смущаете! Я девушка простая и дворцовым этикетам не обученная. Вы уж, пожалуйста, пейте, ешьте. А про меня всякие разные слова такие, говорить не нужно. У меня, к вашему сведению, есть жених.

– И кто он?

– Его зовут Люк. Он служит в королевской страже. Иногда он охраняет самого Короля!

Гордость за жениха переполняла Дорис. Она, вспомнив о нём, мило улыбнулась и ещё больше похорошела.

– Какая высокая должность! – с язвительной иронией воскликнул Политик. Он налил себе новую рюмку, облизнулся и большим удовольствием одним махом опрокинул даже не поперхнувшись. После этого он самодовольно вытер ладонью губы и вопросительно посмотрел на служанку. – Почему же вы не женитесь?

– У него маленькое жалование. Батюшка не хочет отдавать меня за бедняка. Он считает, что мы с Люком не пара. Но мы любим друг друга! Когда-нибудь Люк накопит денег, и мы обязательно поженимся.

– Грустная история. Принеси мне огурчик. Но почему бы тебе, милая крошка, не помочь Люку поскорее разбогатеть?

– Как? – Дорис сноровисто принесла из-за стойки бара тарелку с огурцами и в нерешительности остановилась у стола.

Политик понимал, что, хотя бы для начала знакомства надо поговорить с девушкой о чем-то культурном и приличном. Можно об эстетике и искусстве, например, какого цвета она носит нижнее белье? Или о здоровье – когда у неё последний раз были месячные? Но ему так не хотелось утруждать себя интеллигентностью, так опостылело притворяться изящным перед высокопоставленными дамами во дворце, что он решил приступить сразу к главной теме своих нравственных терзаний – сексу и деньгам. Он всегда был уверен, что лучше быть нахалом, чем импотентом.

– Очень просто. Иногда ты можешь своей молодостью скрашивать серые будни состоятельного мужчины. В благодарность за твою ласку и доброту он будет давать тебе немного денег, – провозглашая свою выдающуюся идею, благороднейший член Парламента сопроводил её ещё одной рюмкой водки. Потом довольно хрюкнул и с причмокиванием зажевал принесённый огурчик.

Он считал, что его пьянство не порок и не удовольствие, а тяжёлый ежедневный труд, который никто не ценит. Ведь смотреть трезвым взглядом на тяготы жизни простого люда так грустно. К тому же он не хотел жить праведно, потому что на грешную жизнь у него было ещё много сил, желаний и времени. На лице у него отразилось благоговение то ли от выпитого, то ли от удовольствия от своего слащавого предложения девушке. Он даже попытался погладить ей руку, но Дорис быстро одёрнула её и отошла на безопасное расстояние от любвеобильного посетителя.

– Я не понимаю, как я должна скрашивать будни?

– Что ж тут непонятного? Как любая женщина это делает – так и ты. Ничего нового здесь за сотни лет не придумано! Мужчина и женщина и это… – Политик непристойными жестами и телодвижениями продемонстрировал, что делает мужчина и женщина в постели и самодовольно хихикнул.

– Я должна переспать с каким-то старым хрычом за деньги?! Вы это имеете в виду?

– Почему со старым? И обязательно хрычом? С мужчиной в годах, – он кокетливо поправил свои волосы на голове. Депутат даже встал и подошёл к зеркалу, висевшему на стене трактира. Здесь он придирчиво осмотрел себя с ног до головы, желая убедиться, что он совсем ещё не старый и не хрыч. Словно модница Политик кокетливо поправил брови, нос, разгладил морщины. Некоторые считали, что он влюблён в самого себя. Но это было не правда. Он себе просто очень нравился. Настоящую любовь он испытывал только к власти и деньгам. Одёрнув свой камзол и прилизав слюнями брови, он продолжил свои увещевания:

– И зачем так грубо – переспать. Гораздо приличнее сказать: подарить мужчине часть своей юной любви.

Парламентарий словно актёр разговорного жанра мог опровергнуть кого угодно. Даже сам себя. Но за двойную оплату. Ведь спорить публично с самим собой сложнее, чем обливать грязью других. Приходится следить за словами и быть вежливым к своей персоне, как оппоненту.

– Вы предлагаете мне стать любовницей трухлявого богатея?! – готовая расплакаться от обиды, воскликнула Дорис. – Я честная девушка, а вы про меня такое говорите! За что вы меня так обижаете?

– Наоборот, глупышка. Я хочу тебе помочь. Тебе и твоему этому… как его там – Локу. Ты же хочешь выйти за него замуж? Сам он никогда не заработает нужную сумму. Разве что к старости. Подумай: ни от тебя, ни от Лука не убудет, если ты часть своей ласки и телесной любви подаришь ещё кому-то. Ты совершишь доброе и благородное дело. Поможешь ему, себе и состоятельному мужчине. Это будет твоей святой тайной, твоим самопожертвованием ради любви.

Произнося эти слова, Политик мягкой походкой, осторожно стал подкрадываться к девушке сбоку, желая видимо обнять её за талию. Он даже раскинул руки. Но Дорис не первый день прислуживала в заведении и уже научилась уклоняться от ухаживаний подвыпивших посетителей. Поэтому она умело сделала несколько быстрых шагов в сторону, так чтобы между ней и ухажёром оказался большой обеденный стол.

– Странно вы говорите, сударь. Изменить Люку ради денег благородное дело!

Слуга народа внимательно посмотрел на юную красавицу. Любая молодая женщина, не претендующая стать его женой, вызывала у него искреннюю симпатию. Когда-то, давно, его жена потратила массу сил и энергии, чтобы убедить Политика, что без неё он не сможет жить на свете. Но когда они поженились, все её усилия оказались потрачены зря. Муж не только не оценил по достоинству её жертвенность, но потребовал компенсации за утраченную свободу. Годы совместной жизни не удвоили их семейное счастье, а удвоили его наказание за ошибку брака. Теперь по прошествии лет он понимал, что приданное ради которого он согласился на её доводы, не могло компенсировать взятых на себя обязательств по содержанию семьи. Баланс явно был отрицательный. Такой итог семейной жизни огорчал Политика и для облегчения своей участи он регулярно использовал супружескую измену, как лекарство. При этом он слишком дорожил своим временем, поэтому с женщинами на любовь и дружбу был не способен. Времени едва хватало лишь познакомиться до встречи в постели и на сами телесные утехи. Жена отвечала ему тем же и была верной женщиной многим мужчинам одновременно.

– Зови меня просто – досточтимый господин Политик, – поглаживая себя по бокам милостиво и скромно предложил избранник народа. – Меня все так зовут. А как тебя зовут?

– Дорис. Я вас узнала. Вы часто выступаете перед народом и говорите разные непонятные слова. Звучат они красиво и складно. Поэтому вас слушают.

– Видишь, Дорис. Я, как избранный народом человек, должен защищать всегда и везде простых людей. Ты тоже маленькая, миленькая частичка народа, – облизнулся любвеобильный герой-защитник. – Вот я тебя и хочу… защитить иногда. В свободное от работы время.

Он снова мягкими семенящими шагами попытался подобраться к девушке и обнять её за плечи. Но Дорис ловко увернулась от такой защиты и быстро отошла в сторону.

– Я хочу помочь Люку! Но становиться ради этого чьей-то любовницей не собираюсь!

Явное недовольство отказом девчонки заставило Политика вернуться за свой стол и залпом выпить новую рюмку водки.

– В тебе говорит гордыня, – с гневом и осуждением произнёс он. – Если ты не способна пойти на жертву, значит у вас не настоящая любовь. Так, минутное увлечение. Прав твой отец, что не разрешает вам жениться.

– Неправда! Я люблю Люка! Но ваше предложение бессовестно…

– Милая, о чём ты говоришь? Прекрасная Дама Совесть давно в изгнании. Сегодня в нашей стране нет таких понятий как стыд, совесть, честность и предательство. Мы очистились и освободились от них. Нынче символ нашего государства – Корысть! Поэтому для людей важно только одно – выгодно это или нет? – казалось, Политик пришёл в себя после отпора несговорчивой служанки и снова вошёл в своё привычное амплуа вещателя истин и поучение избирателей.

– Папа тоже считает, что совести у людей совсем не осталось. Каждый норовит обжулить и обдурить другого. Но мы с Люком хотим жить по-другому… честно…

Для более наглядного подтверждения своих слов Политик достал кошелёк и начал многозначительно трясти им у стола:

– Вот я и предлагаю тебе честную сделку. Мог бы заманить к себе в поместье – якобы фантики посмотреть… ромашки собирать. Там бы ты у меня никуда не делась! Но я говорю откровенно. Ты спишь периодически с достойным мужчиной. А он, то есть я, в благодарность делится с тобой деньгами. Всё предельно честно.

– Как вы не понимаете, что даже обсуждать такое для меня уже стыдно! Любовь нельзя купить.

Политик положил кошелёк на стул и снова подошёл вплотную к девушке. Наклонившись к ней поближе, он доверительно сообщил её:

– Я регулярно делаю это… в борделе.

– Вот там и делайте! Я не такая! – с омерзением ответила она и отстранилась от назойливого мужчины.

– Не спорю. Поэтому предлагаю тебе больше денег, чем плачу там.

– Вам, наверно, приходилось встречать только продажных женщин. Как же иначе? Что вы ещё можете предложить, кроме своего кошелька?

Эти слова не только не обидели досточтимого джентльмена, но и ещё больше воспалили его. Он стал решительно наступать на служанку, увещевая её своим отработанным тоном опытного демагога:

– Прекрати! Женщины все одинаковы! Вначале они говорят, что мечтают о высокой и чистой любви. А потом, утверждают, что для чистой любви обязательно необходима новая норковая шубка или модный экипаж. И если эти вещи не купить им, то это не любовь вовсе, а обман их нежных чувств и доверчивости. Вначале они говорят, что ради любви готовы пойти на край света. Но после свадьбы выясняется, что столь длинные путешествия возможны только во время отпуска и обязательно в каюте первого класса. Вначале они говорят, что готовы жить с милым в шалаше. А потом выясняется, что «шалаш» должен быть в центре города, иметь два-три этажа и полтора десятка комнат с ванными и прислугой. Логика женщин подобна лабиринту. Войдя туда, никогда не знаешь с какой стороны выйдешь! И чем это для нас мужчин закончится…

С каждым его шагом он приближался к Дорис, а она старалась отойти и отгородиться от него стулом или столом. Но в конце концов, он исхитрился и прижал служанку столом к стене. Девушка с силой оттолкнула стол назад на слугу народа, так что он не удержался и плюхнулся на стул.

– Есть и другие женщины, те для которых величина кошелька не имеет значения. Те, кто в мужчине в первую очередь видят любимого! Которые ради любви готовы пойти на любые муки и испытания.

Досада и злость с новой силой окутала Политика. Он вернулся к своему столу и выпил очередную рюмку водки.

– Чушь! Чушь! Чушь! Это сказки для маленьких девочек. В реальной жизни всё наоборот. В силу природного эгоизма и капризного нрава, любая женщина более ограниченна, чем мужчина. Получая мужчину в собственность, женщина наполняется новой духовной и умственной энергией. В то время, как мужчина при таком общении наоборот извергает из себя эту энергию. Он, как донор, отдаёт женщине свою силу и часть себя. Поэтому любая женщина сродни вампиру. Она притворяется слабым и хилым созданием. Но стоит мужчине клюнуть на эту приманку – он пропал! Все его соки, все его способности, все его деньги, всё становится подчинённо одной недостижимой цели – удовлетворению потребностей женщины!

Нервный удар кулаком по столу, свидетельствовал о том, что алкоголь уже овладел оратором и он рьяно разошёлся. Ему хотелось вещать и проповедовать. Не хватало толпы слушателей. Но в этом его состоянии даже служанка трактира была достаточной аудиторией.

– Женщины любят в мужчине самих себя, свои желания, прихоти, капризы. Сам мужчина интересует женщину только как собственность, не более. Его духовные, умственные, сексуальные, физические прелести и особенности важны для женщины ровно настолько, насколько они приятны ей и служат её пользе. Женщина в любом возрасте эгоистка и собственница, – Политик обличающее тыкнул пальцем в Дорис. – Но некоторые наиболее выдающиеся из них, уже в молодые годы так хорошо умеют скрывать своё врождённое коварство и хитрость, что создаётся иллюзия чистоты и невинности. Однако это обман. И как жестоко бывают наказаны мужчины, попавшие в плен этой иллюзии! Они становятся рабами женских прихотей и эгоизма. Смешно, но сегодня по молодости лет и неопытности твой Лок готов всю жизнь копить деньги, чтобы выкупить тебя у твоего отца. Он, быть может, от бессилия захочет даже выкрасть тебя. Когда-то я тоже был таким же наивным, желая жениться. Прошло время и, набравшись ума, я готов заплатить, гораздо больше, чтобы хоть кто-то похитил мою жену. Хотя бы на время! Но дураков нет. Даже за большие деньги.

– По-вашему все мы какие-то вампиры-тюремщики!

– Конечно тюремщики! – злобно расхохотался великосветский джентльмен. – Для женщины свобода – это право распоряжаться попавшими в её сети мужчинами. Достаточно посмотреть, как женщины ревнуют к настоящей мужской дружбе. Казалось бы, если у твоего любимого есть хорошие добрые друзья, с которыми он хочет провести время, пообщаться, отдохнуть от суеты и повседневных забот, то это надо приветствовать. Искренне любящая женщина должна быть рада за своего мужчину. Она обязана пылать счастьем оттого, что ему хорошо. Но нет! Женский эгоизм никогда не позволит ей признать равенство мужской дружбы и женской любви. Приравнять её, единственную и неповторимую, к какой-то иной особи, да ещё мужского пола?! Это для неё оскорбление! Никогда никакой даже самый преданный и искренний друг её мужчины не будет принят женщиной. В нём она всегда будет видеть потенциального захватчика своей собственности.

Политик встал и начал нервно ходить вокруг своего стола.

– Наиболее дальновидные и умные женщины просто не создают конфликта со своим мужчиной на этой почве. Они не разрушают мужскую дружбу не потому, что мирятся с ней. Они просто терпят её в определённых объёмах. Понимают, что полное уничтожение дружбы может привести к ухудшению потребительских свойств их собственности – их мужчины. А этого они допустить не хотят. Поэтому, подобно тому, как растения, чтобы они не увяли, иногда надо отдавать в руки хорошего садовника, так благоразумные женщины периодически отдают своих мужчин в руки друзей. Там мужчина может взбодриться и насытиться новой энергией жизни. Но лишь на время. Если он нарушит границу дозволенного – скандал и выяснение отношений ему обеспечены.

Снова усевшись за стол, Политик налил и нервно выпил.

– При этом, так называемая, женская дружба для любой женщины явление вполне естественное и нормальное. И ни у одного мужчины никогда не возникнет ревности или вопросов о том, где была и что делала женщина с подругами. Скорее наоборот. Разумный мужчина скажет: «Иди, дорогая, и болтайте сколько хотите!.. Я хоть отдохну немного!»

– Не верю я вам! Я не вампир и не эгоистка. У нас с Люком будет не так. Потому что у нас настоящая любовь! – воскликнула Дорис, устав от этих обобщённых обвинений всех женщин мира.

– Вот подыщет тебе папенька богатого жениха, и вся ваша возвышенная любовь с бедным Луком будет выброшена и забыта навеки.

– Неправда! Я всегда буду любить Люка, – готовая разрыдаться возразила девушка.

– А замуж пойдёшь за кого скажет папаша! – самоуверенно, переполненный жизненным опытом, усмехнулся Политик.

Он встал, подошёл к окну трактира и выглянул на улицу. День был ясный и солнечный. В такой день хочется сочинить возвышенную оду, заставить кого-нибудь посадить молодое деревце или в крайнем случае дать кому-то по морде без ответа и последствий для себя. В общем сделать что-то милое для души и неразорительное для кошелька. Но природная лень Политика хорошо оберегала его от бесплатной и благотворительной деятельности. Поэтому он смирял подобные душевные порывы, оправдывая себя, что нельзя унижать актами несанкционированной доброты других более мелких коллег. Лучше всего его активная жизненная позиция проявлялась в нежелании мыслить и трудиться. У него прекрасно получалось болтать о безумно растущем благе народа и величии существующей власти. Централизовано организуемая парламентом страны патриотическая поддержка и восхваление Короля и Правительства требовала серьёзной публичной работы и на это уходили все усилия депутатов. Масштабное оболванивание народных масс хорошо поощрялось. И народные избранники всячески старались заслужить похвалу королевской администрации. Ведь от этого зависело их положение и будущее.

Взгляд Политика за окном поймал интересную сцену в подтверждение его позиции по женскому вопросу. Там по тротуару медленно шла солидная семейная пара. Мужчина был маленький, щупленький, ростом до плеча своей жене. Его женщина была огромная, толстая, переполненная самодовольством. Она периодически свысока взирала на своего мужа, а он подавлено снизу-вверх смотрел на неё и пытался идти в ногу с её большими массивными шагами. Периодически он сбивался с ритма и размера и снова вынужден был подстраивать свой шаг под жену. Женщина недовольно толкала его в бок, а мужчина вздыхал и застенчиво пожимал плечами, как бы оправдываясь, что не смог угодить своей супруге. Эта картина лучшим образом подтверждала слова Политика, и он удовлетворённо улыбнулся. Реальная жизнь льстила ему, а это наполняло внутренней уверенностью безгрешности и правоты. «Я как всегда прав!» – подумал он и отвернулся от окна.