Текст книги "Королевство прекрасных дам. Грустная сказка"

* * *

Дверь в таверну отворилась и на пороге появился новый гость. Высокий симпатичный мужчина средних лет. На нём был аккуратный, но недорогой камзол. Манеры и поведение вошедшего свидетельствовали о его интеллигентности, воспитанности и дворянском происхождении. Однако отсутствие придворного лоска и высокомерного блеска показывали, что гость не принадлежит к сословию чиновников, прикормленных политиков или родственников высокопоставленных бездельников. Это был известный в королевстве непризнанный гений – художник, поэт и учёный в одном лице, сэр Андор. Главная функция его существования при дворе заключалась в придании королевству цивилизованного вида. У него не было никаких официальных должностей и званий, но его терпели и мирились с ним, потому что для мирового сообщества надо было хоть иногда демонстрировать культуру, цивилизованность и демократичность. Таким символом нормальности страны и служил этот, заглянувший неожиданно в трактир, местный дворянин.

С появлением нового посетителя Политик оживился. Всё-таки наличие более широкой аудитории, чем одна скромная девушка, всегда возбуждало профессионального борца на народное счастье.

– Вот и наш непризнанный гений – сэр Андор. Поскольку он учёный и поэт одновременно, то он может разрешить любой спор. Приветствую вас, милейший. Смотрите, какая девушка обслуживает меня сегодня!

– Мы хорошо знакомы с Дорис, – добродушно ответил новый гость. – Я учил её грамоте и разным естественным наукам. Дорис, принеси мне, пожалуйста, хорошего вина.

– Сию минуту, – ответила, обрадованная приходу давнего знакомого, служанка и упорхнула на кухню.

Андор заметил расстройство девушки, когда вошёл. Но быстрая смена её настроения успокоила его, и он не стал ничего спрашивать, почему она грустила. Он сел за столик, рядом с Политиком, в ожидании своего заказа.

Депутат развалился на стуле, вальяжно закинув ногу на ногу. Он высокомерно улыбался и решил продолжить свои размышления о роли женщин и мужчин в мировом процессе. Он выпил уже достаточно водки, чтобы поучать других смыслу жизни. Его переполняла личная мудрость бытия, которой хотелось облагодетельствовать окружающих вне зависимости от их желания слушать:

– Андор, вы меня удивляете! Учить женщину наукам?! Это глупо, смешно и опасно! Знания могут посеять в женской голове такую сумятицу, что мир перевернётся вверх дном. Женщины возомнят себя равными нам, мужчинам. Оставьте женщин в их естественной среде обитания – на кухне и в постели! Подобные ваши эксперименты до добра не доведут!

– Видите ли, я придерживаюсь иных взглядов, – возразил поэт и учёный. – Я полагаю, что женщины и мужчины равны между собой. Мы, мужчины, порой высокомерны по отношению к ним. Но это нисколько не умаляет их прекрасных умственных и деловых качеств. Например, недавно я совершил важное открытие. Оно могло бы осчастливить весь мир. Но когда я доложил о нём мужчинам во дворце, меня никто всерьёз даже не стал слушать.

– Естественно, ваше открытие, будь оно трижды гениальное, во дворце никому не нужно. В политике требуется только то, что может осчастливить политиков. А ваши взгляды, в том числе на равноправие полов, заставляют задуматься в своём ли вы уме? Вы, безусловно, выдающийся художник. Ваши картины могли бы украсить любую галерею мира. Но научитесь держать «нос по ветру» в искусстве.

– Что и как держать?

– Я говорю, вам нужно научиться угадывать требования времени. У нас в стране – это настроение Короля и его ближайшего окружения, – непонятливость Андора в элементарных истинах немного раздражала Политика.

– Вы предлагаете мне подделывать мои картины под ту мазню, которую постоянно выставляет наш Король, как свои шедевры?

Политик встал и вразвалочку прошёлся между столов. Он свысока посмотрел на непризнанного гения, а затем, поучающим тоном мудрого наставника, продолжил объяснять:

– Зачем же так грубо! Вы образованный человек… местами. У Его Величества своеобразная манера живописи. Но будьте снисходительны. Настоящий талант должен быть выше мелких придирок к коллеге по творчеству. Уступите! Признайте публично, что его картины тоже имеют всемирную художественную ценность, а сам Король гениален. Тогда, в знак благодарности вам, может быть, разрешат выставить ваши работы в Королевской Картинной галерее. Их увидят сотни людей. А пока вы не замечаете величие нашего монарха, ваши картины так и останутся в запасниках. Что толку, что они лучше, а вы талантливее?!

– Уступив лжи однажды, я вынужден буду уступать ей всё больше и дальше!

– Ой! Только не надо мелодрам! Конечно, вам придётся признать и то, что наш Король незаменим и непогрешим. Что он выдающийся учёный-экономист, стратег в управлении и многое другое. Но зато и вы получите возможность что-то сделать для страны. Сможете применить свои экономические теории на практике. Вы ведь этого хотите? Мечтаете об этом? И главное! Вы решите свои личные материальные проблемы! А так с вашим тупым упрямством и отказом признать величие нашего монарха, вы всем уже надоели. Мы устали от ваших никому не нужных выдающихся идей. Нам надоели ваши критика и разоблачения. Скажу честно, вас и при дворе терпят только для придания королевству цивилизованного вида перед заграницей.

– Хотите, чтобы я начал публично врать? Также грязно притворяться и льстить, как это делаете вы? Но я не хочу так жить. Я вообще не понимаю, как вы можете постоянно врать?

Этот вопрос заставил Политик остановиться. Он с недовольным видом вернулся к своему столу и налил себе рюмку водки.

– Это моя работа! Если я не буду врать – меня прогонят, – возразил он и, заглотив порцию спиртного, сморщившись, добавил: – И вообще, всё, что я делаю, это не ложь. Это искусство компромисса, доведённое до совершенства. Такое определение мне больше нравится. Народ мне всё прощает. Он у нас добрый и глупый – наш народ.

– А если однажды вам не простят вашу ложь и разоблачат?!

– Ну и что?! Это не смертельно. Хороший скандал только на пользу такому политику, как я. Хотите водки? – избранник народа налил новую рюмку, миролюбиво потряс ею перед носом собеседника. Но не дождавшись ответа Андора, выпил сам с большим удовольствием, чем предыдущую. Смачно закусил огурцом и продолжил. – Даже если мне придётся уйти в отставку, то я напишу мемуары. В них расскажу, какой я был великий деятель. Как правильно всё делал. Как несправедливо меня оклеветали. Получу за эту книгу хороший гонорар. И вернусь снова ко двору. В крайнем случае стану советником при каком-нибудь министерстве или олигархе. Тоже не плохо. Буду всем советовать, учить других, как им лучше и правильно жить.

– И снова будете врать? – с усмешкой спросил Андор.

– Я уже объяснял, что политик не может не врать. Если вам угодно произносить это противное слово, – с раздражением ответил досточтимый служитель избирателей.

– Но это ужасно! Ведь ложь убивает!

– Может быть. Но меня это не касается. На войне солдаты тоже убивают друг друга. За это их не только не ругают, но награждают орденами и медалями. Это их работа. Мне тоже скоро дадут орден. За мою работу, – эта мысль улучшила настроение борца за народное счастье. Он стал внимательно рассматривать свой костюм, чтобы понять куда лучше будет повесить будущий орден. Потом взял блюдце и стал примерять его на лацкане пиджака слева и справа, чтобы понять для большей наглядности, как это будет выглядеть.

– За вашу ложь?! – недоверчиво изумился поэт и учёный.

– Что вы заладили: ложь, смерть, убивает… – недовольный Политик бросил блюдце на стол. К счастью, оно не разбилось, а лишь тревожно звякнуло. – В конце концов, ложь вредна только хорошим людям. Их не так много. Людям при власти ложь только на пользу. А обычные люди, которых большинство, давно привыкли жить во лжи. Поскольку для большинства это приемлемо, то значит это демократично. Я за большинство, а большинство за меня! Отсюда следует, что я демократ. А вы со своими тупыми вопросами только всех путаете. Когда мне вручат орден, я устрою большой праздничный приём. Вас не приглашу! Вы его испортите!

– Вы, политики, не только цинично лживы, но и болезненно тщеславны, – грустно вздохнул Андор.

– Ну и что? Я этого не скрываю, в отличие от вас. Тщеславие совсем не порок. Все великие люди: учёные, поэты, художники были тщеславны. Они мечтали о славе. Это заставляло их творить. Почему же великий политик, такого ранга как я, не может быть тщеславным? Если я не буду мечтать об известности, то я просто перестану быть политиком. Не говоря уж о том, что я никогда не буду великим.

– Художники, поэты, учёные – творят и созидают для людей и во имя людей. Что созидает для людей политик?!

– Мы политики… – на минуту слуга народа замялся. Для него это было совсем не свойственно. Многолетняя привычка к публичной демагогии научила быстро находить ответы на любые вопросы. Но сейчас то ли от количества выпитого, то ли от разговора с незначимым для него лицом, он немного расслабился. Однако профессионализм быстро подсказал хорошую формулировку. – Мы политики великие созидатели интриги! Благодаря нам никто не знает, по каким законам люди будут жить завтра. И никто не уверен в том, что вчерашний день был прожит правильно. По нашей воле граждане не просто уныло существуют, а ежедневно сталкиваются с новыми и новыми неожиданностями. Они борются за свою жизнь. Политики – это величайшие стимуляторы общественного прогресса.

От столь бурного словесного потока, вырвавшего неожиданно наружу из его недр, парламентарий даже возбудился. Пьяно пошатываясь, он встал и попытался взобраться на стул, как на трибуну. Нога не слушалась и соскальзывала. Но народный избранник снова и снова неуклюже пробовал возвыситься, держась за спинку.

– Политики – это творцы бытия миллионов! Политики – это цвет и величайшая ценность государства. Политики – это светоч жизни и достояние нации! Политики – это ум, честь и совесть нашей эпохи… Это уже где-то было… Одним словом, без нас мир рухнет, а люди обеднеют и пропадут…

Наконец он высказался и успокоился, так и не взгромоздившись на стул.

– Пока люди беднеют и страдают не без вас, а исключительно из-за вас! – печально отреагировал на эту патетическую речь Андор. – И мир, хотя ещё не рухнул, но от ваших дел регулярно трещит по швам.

– Неправда! Мы всё делаем правильно. Просто нам достался какой-то глупый народ. Люди пытаются жить не по нашим законам, а вопреки им.

– Если жить по вашим законам и по вашим советам, мы все вымрем.

– Вы ничего не понимаете в реальной политике. Вот в соседних государствах, политики прекрасно ладят со своим народом. Почему? Им достался более разумный и послушный народ. Правители у них не лучше наших. Взятки берут, из казны воруют и врут не меньше нашего. Но там люди мудрее и понимают, что без политиков о них некому будет заботиться. А у нас же никакой благодарности не дождёшься, – поведал член Парламента и совсем уж обиженно добавил. – Представляете, некоторые газеты называют меня толстым дураком и негодяем!

Политик хорошо знал, что, если тебя ненавидят окружающие – это ещё не значит, что ты самый умный. И не является основанием для избрания на руководящую должность. Доказывать своё превосходство всегда приходилось упорным трудом по расталкиванию окружающих от кормушки и обливанию их грязью. К тому же изъяны своего воспитания и образования он смело прикрывал обвинениями в невежестве окружающих.

– Попробуйте похудеть, – миролюбиво посоветовал учёный.

– Не получается! – плаксиво пожаловался Политик. – Вы не знаете, какое количество банкетов, фуршетов и светских приёмов мне приходится посещать. Нельзя упустить ни одной сплетни, ни одной интриги! Постоянно надо быть на виду. Иначе оттеснят и забудут. Вот и сейчас вы думаете я здесь отдыхаю?! Ничего подобного!

– Неужели даже в трактире вы радеете о государстве и народе? – в словах Андора звучал нескрываемый сарказм.

Однако, парламентарий не услышал его. Он подсел к Андору и хвастливо осмотревшись по сторонам, понизив голос, произнёс:

– Всего я сказать не могу, но скажу главное. Принято решение провести в этом году настоящий рыцарский турнир в День Великого Поединка! Но так как в стране не осталось рыцарей, то мне поручено подготовить скрытную встречу находящегося в опале губернатора Маркиза с Тайным Советником.

– Зачем?

– Вы не понимаете?! Маркиз станет одним из участников турнира. И чтобы он согласился, Тайный Советник должен обговорить с ним цену его участия в Поединке.

– О, Создатель, прости нас грешных! – возмутился благородный дворянин. – Рыцарь, купленный за деньги, будет отстаивать честь Прекрасной Дамы! Такого издевательства над славными традициями прошлого я не встречал. Воистину, бездна безнравственности и цинизма, в которую мы катимся, безмерна!

– Чем вы недовольны? Нужно радоваться. Народ получит настоящий праздник, которого не было уже много лет, – эти слова Политик произнёс намеренно громко, озираясь по сторонам. Он даже привстал в расчёте, что если кто-то слышит их разговор, то его мнение будет правильно истолковано. – Великий Поединок объединит нацию и усилит чувство любви и преданности к нашему великому Королю!

– Какие глупости вы несёте! Какое единство нации? Какая любовь к Королю? Когда появится этот клоун, Маркиз, рыцарская арена превратится в цирковую. В очередной раз людям пытаются подсунуть плохо поставленный спектакль вместо честного поединка. А взамен настоящего праздника – его жалкое подобие. Подменяют демократию иллюзией и обманом. Это надругательство над священной государственной традицией. Той, которая всегда являлась основой королевства. Позор!

– Какой вы критикан! Все довольны, один вы ворчите, – постарался отойти в сторону от критика борец на народное счастье.

– Хотя если задуматься, то это вы должны бояться вашей глупой затеи, а не я, – уныло заметил вдруг сникший Андор.

– Почему?

– Потому что настоящий поединок опасен для такого государства как наше. По Конституции участник турнира может выступить за честь любой из Прекрасных Дам. В том числе Свободы и Совести. Вообразите, что случится при дворе, если одна из них вернётся во дворец в качестве Наипрекраснейшей!

– Это будет кошмар для нашего двора!

– И ещё по Конституции, участник может вызвать на бой любого рыцаря. В том числе и главного рыцаря королевства – Короля. Подумайте об этом…

– Это катастрофа! – нервно почесал затылок Политик, но потом вдруг взбодрился и безмятежно заметил. – Хотя это не моя забота. Для таких проблем есть другие чиновники. Моя задача организовать тайную встречу Маркиза и Советника, – и уже злобно добавил, – а вы мне мешаете! Поэтому не могли бы вы напиться где-нибудь в другом месте?!

– С удовольствием. Мне самому противны ваши грязные делишки. Кстати, чтобы вас не называли толстым дураком и негодяем, только похудеть вам будет мало. Это я вам, как учёный говорю.

– Вы так думаете?.. Хм-м…, – не понял смысла замечания и удивился Политик.

Андор молча удалился из трактира, погруженный в свои безрадостные размышления о суетности этого мира.

А Политик встал и поспешил к зеркалу, чтобы внимательно осмотреть свою важную публичную фигуру со всех сторон. В итоге он пришёл к выводу, что это зеркало недостаточно хорошее, чтобы достойно отразить его ум, красоту и образованность. Поэтому недовольно выругался и плюнул в зеркало. Отражение ответило ему тем же, что было вдвойне обидно. Поглаживая свои бока и живот, парламентарий плюхнулся на стул мрачный и сердитый.

* * *

В зал трактира вернулась Дорис с кувшином:

– Ой! Сэр Андор ушёл. Я ему вина принесла…

С появлением служанки Политик оживился и, не обращая внимание на её слова, захотел вернуться к их прерванной беседе:

– Ну что, милая, обдумала моё предложение?

Он встал и деловито подошёл к девушке в уверенности в её благоразумном согласии на сожительство.

– Как вам не стыдно! У вас же жена, дети.

– Жена и дети ни при чём! Их это не касается. Я женат давно и безответно. Это касается только нас с тобой.

– Если вы будете приставать, то я с удовольствием разобью кувшин о вашу голову! – и Дорис решительно подняла кувшин, который держала в руках, всем своим видом показывая готовность реализовать угрозу.

Её вид был впечатляющий, а в глазах горела обида, смешанная с гневом. Политик испугано отскочил в сторону. Он сделал это с такой быстротой и резвостью, не свойственной его толстой фигуре, что было не понятно, как ему это удалось. Видимо, опыт приспосабливаться сказывался на способности уворачиваться от любых ударов и угроз.

Однако, предостережение девушки осталось лишь на словах. Печально вздохнув, она опустила кувшин и с разочарованием добавила:

– Но вы посетитель папиного трактира. Отец учил, что с гостями надо вести себя вежливо. Не испытывайте моего терпения. Да и кувшин жалко…

– Вот плоды растления, посеянные Прекрасными Дамами Совестью и Свободой! И такими отщепенцами, как Андор. Невозможно сговориться с девушкой о нормальной денежной любви…, – прокричал защитник избирателей в след уходящей на кухню служанке.

Он встал, подошёл к окну и выглянул на улицу. По тротуару шла женщина. Она несла в корзинке свежую рыбу. На минуту она остановилась, чтобы поправить башмак. Поставив ногу на выступ стены и нагнувшись, стала завязывать шнурок. Незаметно, сзади к женщине подкрался модно одетый мужчина с тростью. На его лице сияла слащавая улыбка. Он тростью попытался осторожно приподнять край юбки дамы, чтобы заглянуть под неё. В ответ женщина с возмущением схватила огромную рыбу за хвост и начала ею хлестать нахала. Щёголь от неожиданности уронил трость, и попытался защититься от ударов руками. Но это не помогло, и он позорно убежал, оставив свою трость на тротуаре.

Эта сцена не вызвала удовольствия Политика. Она напомнила ему полученный им отказ служанки. Обида душила его. Многие благородные женщины при дворе были ему не по карману. Они слишком дорого стоили, а он был слишком жаден. Он умел лишь мелочиться по-крупному. Поэтому у него часто обострялась сексуальная недостаточность, отягчённая половой невоздержанностью. От расстройства досточтимый джентльмен, преисполненный культуры и интеллигентности, смачно харкнул на пол и отвернулся от окна.

В этот момент в дверях трактира появился генерал в запасе, губернатор Северных Болот господин Маркиз. Это был бравый мужчина с хорошо сохранившейся армейской выправкой. Он уверенно прошёл по залу почти строевым шагом и громко гаркнул прямо в лицо Политику:

– Здравия желаю!

Непривыкший к военным командам, парламентарий вздрогнул и отшатнулся в сторону, испуганный столь неожиданным приветствием:

– Мой дорогой Маркиз! Рад вас видеть… пока ещё живым. Как дела в вашей славной губернии? Забыл её название…

– Выкладывайте честно зачем приглашали? Я вас столичных бестий знаю. Будете ходить вокруг да около, пока полковое знамя не сопрёте! Ха-ха-ха!

– Какое знамя? Кто сопрёт? – не понял сказанное Политик.

– Вечно вы, штатские, хороших армейских шуток не понимаете. Я пошутил про знамя, – миролюбиво успокоил Маркиз и уселся за стол, где ранее сидел народный избранник. Он по-хозяйски налил себе водки в рюмку Политика, залпом выпил её и с удовольствием закусил огурцом.

– А-а! Да, я не понял. В следующий раз, когда вы будете шутить, заранее предупреждайте. Чтобы я знал, где смеяться, – попытался сгладить неловкость парламентарий.

– Докладывайте, что вам надо. Только чётко и конкретно. Без философий и увёрток! – командным тоном распорядился генерал.

– Как вам угодно. Вы знаете, Маркиз, я всегда испытывал к вам добрые чувства, – перестроился на лесть, заинтересованный в разговоре депутат. – Даже тогда, когда старый Король рассердился на вас, я продолжал в душе вас поддерживать. Правда, нигде в целях конспирации этого не показывал. Умело скрывал свою поддержку от окружающих, от вас и даже от самого себя!

– Помню! Вы даже здороваться со мной перестали и называли меня тупым болваном, – согласился губернатор.

– Вот видите, как умно я прятал свою симпатию к вам. Никто не мог догадаться, что я вас одобряю. Иногда я даже сам об этом забывал.

– Мне-то что от этого? – Маркиз натужно поморщил лоб, пытаясь понять к чему весь разговор.

– Времена изменились! Благодаря моим стараниям и хлопотам вы можете вернуться ко двору, – торжественно произнёс Политик.

– Не понял? Раньше вы знать меня не хотели. Провинцию мою объезжали стороной. Теперь пытаетесь вернуть меня во дворец. У вас, что контузия опухла? – недоверчиво уставился на красующегося парламентария бывший военный.

– Я же объяснил. Раньше своё доброе отношение к вам я скрывал. Сейчас ситуация изменилась. Я хочу помочь вам вернуться в общество, – немного раздражаясь тупости собеседника объяснил доброжелательный парламентарий.

– Что Король умер, и я могу занять его место?! – Маркиз привстал, будто был готов прямо сейчас броситься и сесть на трон.

– Нет, Король здоров. Умирать он пока не планирует.

– Тогда что мне делать во дворце? Если там есть уже один король? – снова сел на своё место недовольный и разочарованный губернатор.

– Как вы не понимаете?! Чем вы сейчас заняты в своей всеми забытой провинции? Угрожаете, что создадите оппозицию двору. Проводите смешные учения своей челяди – кухарок, конюхов и слуг. Но этого никто давно не боится. От вас все отвернулись и почти забыли. Настоящая политическая жизнь бурлит только в столице. Если вы хотите чего-то добиться, вам необходимо вернуться в высшие сферы, – Политик попытался проявить всё своё красноречие и убедительность.

– Как?

– Я могу организовать вашу встречу с Тайным Советником. С ним вы обсудите условия своего политического воскрешения. За мои услуги я согласен принять от вас несколько бочек отборного вина из ваших погребов.

– Не понял! Смирно, шагом марш! Какое вино с моих виноградников? – мысль о том, что ему придётся чем-то с кем-то делиться никогда не нравилась щедрому вояке. Он привык сам брать и получать, но никак не отдавать. Это противоречило его натуре защитника и хранителя суверенитета и ценностей. – Я ещё подумаю возвращаться мне в ваши штатские сферы или нет! Вы тут никак не поймёте моего великого предназначения и моей особой миссии на земле. Придёт время и будете упрашивать меня принять командование над этой несчастной страной. Занимаетесь здесь какой-то мышиной вознёй и меня пытаетесь в неё втянуть. Не выйдет. Вина я вам нахаляву не дам!

– Не дадите – и не надо. Я привык к неблагодарности людской, – быстро пошёл на попятную Политик. – Но встретиться с Советником вы можете?! О чём-нибудь договоритесь с ним…

– Встретиться и побазарить с солидным человеком всегда можно. Тем более если выпивка будет за его счёт. Шутка. Ха-ха-ха.

Маркиз деловито налил новую рюмку из бутылки Политика и залпом её выпил.

– Ха-ха-ха! Согласен с вами… – натянуто рассмеялся парламентарий и с досадой посмотрел на свою быстро пустеющую бутыль. Но когда генерал снова потянулся налить новую рюмку, Политик сноровисто отодвинул бутылку подальше и выжидательно посмотрел на собеседника.

– Но свои личные государственные сбережения тратить на ваши хитро-мудрости не буду! Не рассчитывайте! – грозно предупредил бывший военный. – И если Советник заведёт разговор про те деньги, которые я получил на покупку провинции и титула, то фиг на! Честь офицера не позволяет мне думать… И тем более о таких низменных материях.

Парламентарий тяжело вздохнул. Он давно уже понял, что не только честь не позволяла Маркизу думать. Для того чтобы думать надо было иметь мозги и здравый смысл. А природа не всех наделила этими способностями. С другой стороны, Политик всегда утешал себя, что если бы все были такие умные как он, то он был бы в этой массе серостью и посредственностью. А так он мог выделяться на фоне посредственностей хитростью и сообразительностью именно потому, что вокруг было много ещё большей серости, чем он. И это позволяло ему хорошо жить и устраиваться в этом непростом мире.

Дверь в трактир отворилась и на пороге появляется Тайный Советник, укутанный с ног до головы в тёмный плащ. За ним в сопровождении шёл старый стражник Шур.

Политик с облегчением вздохнул:

– Хорошо! Успокойтесь. Вот идёт Советник. Поговорите сами с ним.

Он действительно обрадовался появлению главного администратора страны. Разговор с Маркизом стал утомлять его своей бесперспективностью что-то выдурить у губернатора. Поэтому он с радостью подбежал к Советнику:

– Господа, знакомить вас не надо. Вы давно знакомы. Поскольку встреча интимная, то я оставлю вас наедине. Здесь во дворе трактира есть укромная беседка для свиданий. Вам там будет хорошо.

Посчитав на этом свою работу выполненной, Политик указал на дверь в углу и поспешил уйти. Он так торопился, что не обратил внимание на кошелёк, который выронил на стул, когда соблазнял служанку. Это было не похоже на досточтимого избранника народа. Деньги всегда занимали самое важное место в его жизни. Такая рассеянность объяснялась лишь большим количеством выпитого и расстройством от неудачного общения с Дорис и Андором.

Перед уходом, как честный вельможа, он хотел украсть солонку или пепельницу со стола. Но такое мелкое воровство было слишком унизительно для такого крупного политика. От этих благородных мыслей о недостойности мелкой кражи депутату стало ещё больше не по себе. Он испугался, что может быть заболел ненароком. Или того хуже – заразился честностью от Андора. А лекарства от честности в аптеках не продавали и это вселяло страх.