Текст книги "Против часовой"

Малыш

Стоять под прицелом трёх стволов вообще-то удовольствие сомнительное. Круглые отверстия, направленные на тебя и готовые через долю секунду принести смерть, выглядят малопривлекательно. Непривычный к подобному зрелищу в такие моменты может и мочевой пузырь неосознанно расслабить. Я, положим, и побольше стволов одновременно видел, однако впервые в меня целились не только друзья. Даже сквозь косые струи дождя я видел выражения их глаз. И ничего хорошего они не предвещали. А прямо напротив меня, направив в мою сторону такой же, как у меня, «Вал», стояла точная копия меня. Даже после близкого знакомства с самыми разнообразными чудесами Зоны отчуждения, о таком я не слышал.

Второй я, надо полагать, испытал похожие чувства, потому что медленно опустил оружие и рот у него открылся. Или, правильнее сказать, челюсть отвисла, как и у меня. В глазах читался ужас.

– А подай-ка голос, человече, если ты человек, конечно – не отрывая глаза от оптики сказал Плюс. Голос у него был сиплым, и даже отсюда мне было видно, что его губы разбиты в кровь. Это после приключения на ковше.

Вот зачем он в меня через оптический прицел целится? На таком расстоянии можно и от пояса стрелять, эффект такой же будет. Через оптику даже сложнее попасть, цель потерять можно. Это он, вероятно, от неожиданности.

В горле пересохло, и я смог только покашлять, зачем-то прикрывая рот рукой. Потом всё же собрался с силами и смог произнести:

– Ребята, Зона меня забери, не понимаю, что происходит.

Плюс поднялся на ноги и посмотрел сначала на меня, поверх прицела, потом быстро бросил взгляд на своих спутников и снова повернулся ко мне:

– Ну что ж, оно разговаривает. – Он смерил меня взглядом. – Видел я в Зоне мутантов, которые разговаривают, тот же излом, например. Но про дублей только слышал, в живую видеть не приходилось, ёлки-иголки.

– Так дубли как раз и не разговаривают, насколько я знаю, – подала голос Шутник. – Зона просто слепок материальный с человека делает, а внутри пустышка. Ни мозгов, ничего. – Она смахнула рукой капли дождя с лица. – Сама-то я их не видела, но так рассказывают.

Они разговаривали так, словно меня рядом не было.

– Ребята. – Я снова прокашлялся. – Я и правда ничего не понимаю. Мы вчера встретились втроём. Ты же, Плюс, место встречи на свалке и назначил. Мы тебя с экскаватора сняли, потом пошли на «Росток», по пути Вахтанга встретили, потом в какую-то аномалию вляпались. Она меня закинула чёрт-те куда, пошёл вас искать.

– С экскаватора, говоришь? – Плюс потрогал разбитые губы. Потом обратился к моей копии, – Малыш, а ты чего молчишь? Как думаешь, кто это или что это?

Второй я наконец закрыл рот и произнёс:

– Да у меня до сих пор мурашки по коже. Зона, я уже знаю, что угодно может вытворить, но такого я не представляю. Но это же не иллюзия, нет? – С этими словами он нагнулся, поднял с земли камушек и бросил в меня.

– Э! Полегче! – Я поймал камень перед самым лицом и отправил его обратно. Двойник так же легко, как и я, перехватил его, а Шутник и Малыш подняли стволы выше. – Плюс, Шутник, это же я, Малыш!

– А я тогда кто, не подскажешь? – Сказала моя копия.

И тут у меня в голове проскользнула догадка, и я, кажется, начал понимать, что происходит, или, правильнее сказать, предполагать, но всё же, нужно было успокоиться, выдохнуть и не торопясь всё обмозговать. Поэтому я примирительно выставил вперёд руки и сказал:

– Подождите! Я думаю, что ты, это я. Или я, это ты, как тебе больше нравится. Не веришь? Ну тогда спроси меня о том, что кроме тебя никто не знает.

Двойник криво ухмыльнулся:

– Ты это я? – Он задумался, потом нерешительно произнёс:

– Как фамилия моего командира в МИС?

– Воронцов! Ещё что-нибудь? – Я улыбнулся.

– Дочку как зовут? – Не разделяя моего оптимизма, спросила моя копия.

– Катюшка!

– Как я познакомился с ней? – Он указал на Шутника.

– Да в сталкерском чате, ещё когда служил в МИС. А в реале встретился уже на «Ростке».

– Так! – Он поднял вверх руки, потом опустил и проговорил. Давайте все успокоимся и попытаемся разобраться, что происходит.

Уф. Я выдохнул. Стрелять не будут, значит, действительно есть время всё обмозговать и разобраться.

– Уверен? – Плюс посмотрел на моего двойника.

– Да! Покусай его слепая собака!

– Хорошо. Шутник, присмотришь? – С этими словами Плюс снял рюкзак, опустил его на землю и, невозмутимо, как будто ничего странного не происходит, полез внутрь. Порывшись в недрах, достал спиртовку, турку, баночку с кофе и флягу. Потряс её около уха, оценивая, сколько там осталось и сказал:

– Предлагаю начать с вот этого. Ибо без этого мы никак не разберёмся. Да, Малыши? – Он хитро перевёл взгляд с моего двойника на меня. – Присаживайтесь. Будем разговоры разговаривать.

Я послушно присел, приставил «Вал» к рюкзаку, всем своим видом показывая миролюбие. Я вполне себе представлял, что сейчас творится у них в головах, и получить случайную пулю очень не хотел.

Устроились под деревом, там всё же дождя меньше.

Шутник тем временем отступила на пару шагов и принялась осматривать окрестности. Расположилась она с таким расчётом, чтобы всё видеть, но при этом слышать наш разговор и участвовать в нём. Она же женщина в первую очередь, а значит, любопытна, как все представители слабого пола.

Второй я держался настороженно и не сводил с меня глаз. Автомат из рук не выпускал. Однако тоже присел на землю, хотя и постарался расположиться подальше от меня.

Плюс тем временем уже разжёг спиртовку и колдовал над кофе. Потянуло божественным запахом. Он, в этом смысле, нарушает все, принятые в Зоне правила. И курит, и кофе натуральный пьёт. Между тем, большинство сталкеров стараются ни тем, ни другим не увлекаться. У мутантов отличное обоняние, и на запах сигаретного дыма или кофе, могут сбежаться со всей округи. Плюс же всегда на мои замечания отмахивался: «А, чему быть, тому не миновать, быстрее прибегут, быстрее прикончим. Так что курить я буду, но пить не брошу. Это я о кофе». Вот и сейчас, он и кофе варил, и сигарету изо рта не вынимал, смачно затягивался и выпускал клубы дыма.

Потом снял турку с огня, затушил сигарету, затолкав окурок в землю, и сказал, обращаясь ко мне:

– Ну рассказывай, ёлки-иголки. Поскольку, как ты понимаешь, мы ничего не понимаем.

Шутник

Босяк по сходной цене приодел Вахтанга и продал практически за бесценок «АК-74» с тремя полными рожками к нему. Потом подумал и подарил видавший виды бронежилет с явными следами ремонта. До завода «Росток» не так уж далеко. Если не одолеют по дороге мутанты или не нападут бандиты, то мы с таким боезапасом дойдём легко, ну а если случится что, то от этого никто не застрахован на любом расстоянии. Можно по Зоне целый день бродить и не встретить ни единой живой души, да и мёртвой тоже. А можно за час истратить всё, с чем рассчитывал продержаться пару-тройку дней. Это Зона, одно слово.

Теперь Вахтанг выглядел вполне прилично. Аккуратно обмундирован, вооружён, с защитой. Не то что в малой куртке и без штанов.

С Милитари мы вышли ближе к вечеру. Рассчитывали до наступления темноты добраться до базы «Долга». Тропы тут нахоженные, аномалий немного. И за поголовьем мутантов долговцы следят. Вот фонит, это да. Причём в некоторых местах уровень радиации прилично зашкаливает за «выше среднего». Но перегоны с повышенным фоном очень короткие, можно быстро проскочить, что мы и сделали. Вернее, что мы и рассчитывали сделать.

Вахтанг вызвался отмыкать, я, соответственно, сзади шла. И, чего греха таить, прошляпила момент нападения, сильно уж меня ситуация эта напрягала. Голова буквально закипала, когда я пыталась понять, что же всё-таки произошло. Выходило, что мы с Вахтангом угодили в какую-то временную аномалию, которая переместила нас ровно на одни сутки вперёд. Ну, не ровно, но всё же. Мы оказались в следующем дне, а друзья мои, скорее всего, остались там. И это в лучшем случае. По моим ощущениям в аномалию мы угодили все вместе, а значит, их могло закинуть либо куда-то ещё дальше во времени, либо переместить сюда же, но в другое место. Хотя, последнее вряд ли. На мои сообщения никто не отозвался. Я с природой временных аномалий не то, чтобы незнакома, я про них вообще не слышала, а машиной времени считала старую музыкальную группу. Да ещё Уэллса в детстве читала.

С одной стороны, учёные доказали, что перемещения во времени невозможны, но, с другой, Зона давно перечеркнула многое из того, что доказали учёные. Даже такие весёлые, как Британские.

Задумалась, прошляпила.

Сначала упал Вахтанг, и уже после я услышала звук выстрелов.

Сработали рефлексы, и вот я уже горизонтально земле, ищу укрытие и скидываю рюкзак, чтобы удобнее было принять бой.

– Пилят! Дэти слэпой сабака! – Вахтанг шипел как разъярённый кот.

– Вахтанг, ты ранен?

– Убит! – Сталкер перекатился и занял место рядом со мной. – Савсэм убит! Вай, Шютник, как я тэбэ должен, а? Если бы нэ эта жилэт, каторый твой друг дал, я ужэ фсё, савсэм мёртвый был!

Вахтанг ударил кулаком по земле:

– Сытыдна! – Я мужэщин, ты жэнщин. Я тэбэ раз абязан, два абязан, три абязан. Как жит? Как люди глаза сматрэт, а?

– Вахтанг, давай потом эти вопросы решать. Кто стрелял?

– А я знаю, а? Слэпой сабак стрэлял!

Слэпой сабак, судя по всему, удобно устроился в полуразрушенном строении. Вероятно, раньше это был коровник или ещё что-то сельскохозяйственного назначения. Чего он делал в чистом поле, непонятно, поскольку никаких других зданий или хотя бы развалин рядом не наблюдалось. Полем болотистую местность тоже назвать было нельзя. Так что, кто обитал здесь ранее, было совершенно непонятно. Из этого, будем считать, коровника неведомый враг с упоением поливал нас автоматными очередями. Этих слэпой собак было два, а то и три человека, судя по плотности огня, и голову поднять они не давали.

– Вахтанг!

– Шито? – Сталкер постреливал из «АК», поднимая его над бугорком, за которым мы устроились, не глядя. Так сказать, в ту сторону, откуда.

– Патроны экономь. Я попробую их обойти. – Не дожидаясь ответа, я, по-пластунски, используя каждую кочку в качестве укрытия, поползла назад. Ползти пришлось долго. Уже изрядно болели локти, когда, наконец, стало понятно, что нападавшие меня не засекут. Скатившись в заболоченную низинку, я замочила штаны и переднюю часть куртки. Помянув недобрым словом Зону и слэпой сабак, так некстати устроивших нам тёплый приём, я короткими перебежками, низко пригнувшись зашла в тыл мародёрам.

А в том, что это мародёры, я не сомневалась. Ни одиночки, ни группировки так никогда не делают. Даже местные бандиты не нападают без причины. Мародёры же – особая, самая презираемая в Зоне каста. Бывшие гопники с большой земли приходят сюда, чтобы, сбившись в стайки, убивать всех, без разбора, ради любой наживы. Артефакты, оружие, патроны, снаряга – они ничем не брезгуют. Сталкеров из таких вояк не получится никогда. Сами делать ничего не умеют. А вот чужой каравай поделить они всегда готовы. Много с такой жизнью они не наваривают, но, тем не менее, как-то существуют. Нормальные сталкеры с удовольствием их отстреливают, приравнивая к мутантам Зоны. Правильно сказал Вахтанг – слепые собаки.

Похоже, это всё же был коровник, о чём говорили разгороженные на отдельные стойла помещения, пожухлое сено и кучи старого навоза. И как всё это добро ещё на костры не пустили, непонятно. Входов-выходов здесь было немало, уж не знаю зачем. На случай пожара что ли? Чтобы крупному рогатому скоту было легко при чэ пэ наружу эвакуироваться, не иначе.

Двое мародёров увлечённо палили в сторону Вахтанга, особо не целясь. Третий, пристроившись у стены, не менее увлечённо снаряжал автоматные магазины из стоявшего рядом с ним цинка. (Примечание: Патронный цинк – герметично закрытая в заводских условиях металлическая коробка, в которой на военном складе хранятся патроны к стрелковому оружию. Изначально изготовлялась из цинка или, позднее, из оцинкованной или из неоцинкованной стали. К каждому патронному цинку прилагается нож для вскрытия). Откуда у них такое добро, непонятно.

Убивать в спину рука не поднялась. Я, практически не скрываясь, подошла к мародёрам в упор и дала короткую очередь поверх голов.

– Граждане мародёры, бросайте оружие, вы окружены.

Стрельба стихла. Все трое повернули ко мне испуганные лица. Да ведь это совсем мальчишки! Лет восемнадцать-двадцать, не больше. Ревизор, немая сцена.

– Вы чего творите, уроды юные? – Я сняла маску.

Побросав оружие, они вскочили на ноги и подняли руки в верх, как в фильмах про войну, хотя я им ничего не говорила.

– Дяденька, – подал голос один из пацанов, – не убивайте нас, пожалуйста.

– Дяденька! – я фыркнула, – кровосос тебе дяденька!

– Ой, извините, вы тётенька? – Они вытаращили глаза и уставились на меня, как на неведомого мутанта.

– Химера тебе тётенька! Вы чего, падальщики, тут делаете, а? Отец-мать давно ремня не давали?

Они переминались в нерешительности, но больше голоса не подавали.

– Так. Я сегодня добрая. Поэтому ноги в руки и брысь отсюда!

Они дёрнули мимо меня к выходу, но последний остановился:

– А оружие?

– Обрыбитесь. Пшёл вон!

Юный мародёр припустил за остальными. Выживут-не выживут, не моя забота. Грех на душу не взяла, а дальше как фишка им ляжет. Останутся живы, может и возьмутся за ум. Да только не останутся. Потому что не выживут. Куда им в Зоне без оружия?

– А кдэ бандыты, Шютник? – Пока я размышляла о будущем мародёров, к коровнику подошёл Вахтанг. Он нёс мой рюкзак, который мне пришлось скинуть, чтобы передвигаться по-пластунски.

– А они это, как тебе, Вахтанг, сказать? Они передумали в нас стрелять и домой пошли.

– Дамой? Куда дамой? Пачиму дамой? Нада их таво! – Вахтанг полоснул ребром ладони по горлу, показывая, что необходимо сделать с мародёрами.

– Надо, – согласилась я, – но я не успела, они убежали. Пойдём, сталкер, дальше, на «Росток».

И мы пошли, оставив оружие нападавших на том месте, где они его бросили. Додумаются вернутся, будем считать им почти повезло. Но только почти. Вахтанг всё равно патроны прибрал. Я оставила по одному в каждом стволе.

Плюс

Бар на «Ростке», это центр местной цивилизации. Да и сам завод, удобно расположившись не очень далеко от центра Зоны, притягивает к себе бродяг всех мастей. Здесь можно продать или купить практически всё. Артефакты, оружие, боеприпасы. Да чего я перечисляю? Говорю же, почти всё. Кроме того, на территории завода обосновалась одна из самых крупных и военизированных группировок – «Долг». Поэтому, считалось, что здесь практически безопасно. Оазис посредине Зоны отчуждения. Бар же, это вообще государство в государстве. Говорят, что раньше он назывался «100 рентген». Не знаю, но надпись «…ген» рядом со входом была, остальные буквы отсутствовали. Владельцем и неизменным барменом был Феликс. Почему он получил такое прозвище, не знаю, может быть от того, что чем-то напоминал кота из старого мультфильма. У него можно и оружие приобрести, и снарягу, и всё прочее, если в чём-то со Скуперфильдом не сошёлся. Скуперфильд, кстати, тоже местная достопримечательность, которую большинство населения Зоны иначе, чем старым скрягой не называет. Но я не про него, а про Феликса. Феликс кормил всю сталкерскую братию. Причём готовил он не просто сносно, а на уровне хорошего ресторанного шеф-повара. Я познакомился с ним очень давно. Как-то выручил, когда его загнала на дерево псевдособака. А патроны у него тогда кончились. Прозаичный случай, но с тех пор Феликс считает себя обязанным мне жизнью, а меня называет другом и всячески подкармливает. Причём, кормёжка у него тоже бывает разная. Для разных посетителей. Не густо с деньгами, вот тебе похлёбка из местной, чернобыльской свининки, после которой может ещё пара рук или ушей вырасти, а то и наоборот, что-нибудь отвалится. Есть деньги – вот тебе парное мясцо, только что из-за периметра или ещё какой-нибудь деликатес, ёлки-иголки. А вкусовые рецепторы сталкера Плюса, между прочим, эти деликатесы ну очень любят и уважают. Я, к счастью, после того случая с собакой, относился в глазах владельца бара исключительно к той категории посетителей, у которой есть деньги. Даже если денег у меня не было.

Иногда Феликса подменяла его супруга по прозвищу Большая Марта. Почему Марта, не знаю, а почему Большая, можно и не объяснять тем, кто жену бармена видел. Она меня тоже привечала. И тоже не без повода. Как-то проблемка была со здоровьем по женской части, так я её по просьбе Феликса сводил на болото, к Доктору, который её там и подштопал. Ох, и хлебнул я тогда приключений, но это отдельная и очень длинная история.

Увидев меня, Феликс разулыбался:

– Ну что, Плюс, не нашёл новый артефакт? Я думал, ты на огонёк заглянул миллион спустить. А чего грязный такой? На мыло не хватило? – Он начал хохотать, – сходил бы помылся, что ли, да постирался. А где напарников потерял? – Увидев моё серьёзное лицо, тоже посерьёзнел. – Случилось что? Кто? Малыш? Шутник?

– Судя по твоим вопросам, Феликс, в баре мои напарнички не появлялись. – Я облокотился на стойку. – Капни мне пару шотиков моего, и чем-нибудь их закинуть. Только такое, что готовить не надо, а уже готовое есть. Не хочу дожидаться. – Осмотревшись я понял, что в баре обстановка изменилась. В том смысле, что народу тут почти не было. Обычно же свободное место найти не всегда просто. Сейчас практически пусто. В одном углу сидела компания долговцев, в другом два бродяги сосредоточенно уничтожали содержимое своих тарелок, в третьем спал, положив голову на руки незнакомый сталкер. И всё. Чаще всего здесь дым коромыслом, а свободное место приходится дожидаться, как в дорогом престижном ресторане.

– Уф, – Бармен выдохнул, – А я уж из-за твоего похоронного выражения лица напугался. Потерялись что ли? Так это ж Зона, сам знаешь, – продолжая разговаривать, Феликс достал из морозилки за спиной запотевшую бутыль, ловко наполнил две рюмки и обе подвинул ко мне. – Сегодня потерялись, завтра нашлись, корейской морковкой закусишь? А я пока горяченького организую, а? Тебя же две не успокоят? И не первый, и не последний раз в Зоне народ теряется. – Бармен говорил без остановки и пауз, продолжая делать свои дела.

– Меня сейчас и литр не успокоит. – Я взял один шот и опрокинул его, бармен тут же подсунул мне тарелку с корейской морковью и подал вилку.

– Руками не ешь, а то ты сейчас ходячее пособие по антисанитарии. Где ж ты так угваздокался?

Я похрустел морковью, махнул вторую, снова закусил. Прислушался к ощущениям, но блаженное тепло не растеклось. Не прожгло. Обидно. Я с сомнением посмотрел на бутыль, стоящую на стойке, пересилил себя и сказал:

– Пойду я и правда помоюсь, да приведу себя в порядок, а ты пока приготовь что-нибудь очень съедобное, если не трудно. Устал, горяченького хочется, прям сил нет, ёлки-иголки.

– Конечно, Плюс, не вопрос.

– И понимаешь, Феликс, что меня тревожит, они на связь не выходят. Вообще никак. Словно в воду канули. – Я развернулся и пошёл к выходу из бара.

– Зайди к Гоше! – Крикнул вслед Феликс. – Он же может любой ПДА в Зоне отследить!

А что? Это мысль! Про Гошу, местного технаря-умельца, я и забыл совсем. А он к Шутнику очень хорошо относится, думаю, ради неё он мне без вопросов поможет. Я остановился:

– Феликс!

– Что?

– А сделай-ка мне яишенку.

– Как ты любишь? С лучком, помидорками и болгарским перцем?

Я выстрелил в бармена из указательного пальца, сдул несуществующий дымок от выстрела и сказал:

– И с сальцем, Феликс, и с сальцем.

Феликс дёрнул головой в сторону, делая вид, что уклоняется от выстрела, и махнул большим пальцем правой руки над плечом назад, показывая траекторию движения несуществующей пули.

– Мимо! – Торжественно провозгласил он и добавил: – Острых перчиков баночку открыть?

Я понял, что рот наполняется слюной. Вот прямо физически ощутил в левой руке запотевшую рюмку, а в правой вилку, на которой собран этот волшебный букет из сала, жареной яичницы и овощей. А на тарелочке передо мной лежат три острых мексиканских маринованных перца и жду, когда я отправлю одного из них в рот, вслед за этим канапе на вилке!

Ладно, успею. Это от меня никуда не денется. Друзья важнее, ёлки-иголки. Не поднимаясь в свою комнату, я почти бегом бросился разыскивать Гошу. Впрочем, разыскивать, это громко сказано. Как можно потерять человека, который никогда и никуда из своей мастерской не выходит? Я постучал в дверь. Тишина. Постучал настойчивее. Ноль результата. Приложил ухо. Никаких признаков жизни за дверью слышно не было. С досады пнув ни в чём неповинную преграду, я отправился в номер – приводить себя в порядок.

Привёл. Вот только времени потратил уйму, а из головы не шли разные мысли. Где мои напарники и какие действия предпринимать дальше. С чего начинать поиски? С того места, где мы расстались? Вероятно, да. Впрочем, была и ещё одна мысль – яичница у Феликса давно остыла.

Однако, когда я спустился вниз, бармен, широко улыбаясь, выставил на стойку огромную тарелку с дымящимся содержимым:

– Зацени, Плюс, как я чётко высчитал, сколько тебе времени понадобится к Гоше сходить, да дерьмо отскоблить! Принимай закуску, только что с огня!

– Ценю, Феликс. – Я придвинул к себе блюдо. – Не возражаешь, если я здесь, за стойкой? Не хочу за столик идти.

– Не вопрос. Налегай. Тебе сколько запить?

– Давай для начала как обычно, а дальше, как масть пойдёт. А как она пойдёт, я не знаю, потому что настроение ниже канализации. – Я с аппетитом закинул в рот кусок яичницы и уже с набитым и полуоткрытым ртом, быстра дыша, чтобы остудить его обжигающее содержимое, продолжил:

– Гоша или не открывает, или ушёл куда-то. Не знаешь куда этот отшельник мог отправиться?

– Да не. – Феликс достал из морозилки и поставил передо мной запотевшую бутылку. – Не мог он никуда уйти. Скорее всего работал ночью, как обычно, а сейчас отсыпается.

ПДА зажужжал сообщением. Да неужели кто-то из напарников откликнулся?!