Текст книги "В поисках Тартарии: перстень Искандера"

Аккуратно отошел от окна и потушил свет в комнате. Чуть отдышался и осторожно выглянул на улицу вновь. Некоторые блики в заброшенных окнах прослеживались. Хотелось верить, что сие представляло собой отсвет уличных фонарей.

На всякий случай припрятал ноутбук с наработками по расследованию за шкаф. Ежедневник с записями оставил без внимания. Вряд ли воришкам будет интересна краевая история. А в рюкзак положил рабочий блокнот и аккуратно завернутую в полиэтилен найденную рубаху столетней давности. Если удастся обнаружить на гробнице следы артефакта, можно будет сопоставить размеры и прикинуть что к чему.

Собравшись с духом, вышел на улицу, направился к машине.

Проходя рядом с таинственным окном, прислушался к признакам чужого присутствия. Лезть через бурьян колючих трав, проверяя кто в домике сидит, не особо хотелось. Даже если это очередные бездомные нашли свое пристанище, какое дело?

Сел в машину и помчался на «спецоперацию».

Кажущаяся с первого взгляда неприступной, крепость вокруг музейного двора со стенами в три и пять этажей обладала существенным дефектом. Как и в любой оборонительной боевой деятельности, таковую брешь обеспечивала вездесущая торговля.

С противоположной стороны музея, у двора с мавзолеем размещался торговый центр. Для доставки товаров на первом этаже здания оборудован коридорный проезд с колоннами, обеспечивающий беспрепятственную разгрузку большегрузов. От территории мавзолея разгрузочный коридор отделялся решетчатым сварным забором. К моему приятному удивлению КПП от этого перешейка преграждалась невзрачными хозяйственными постройками.

Хотите порушить незыблемость цитадели, воспользуйтесь торговым маневром – эти военные премудрости не поблекнут с веками.

Припарковаться удалось очень удобно, у соседнего с музеем здания по улице лейтенанта Булкина. В вечернее время место облюбовал праздный люд, коротающий свое быстротечное время в счастливом небытии питейных заведений. Эта шумная толпа прикроет от сторожа мое проникновение на территорию музея.

Выжидая, пока закроются близлежащие офисы и организации, прошёлся по городским улочкам. Совсем недалеко от музея расположился театральный сквер с памятником Лермонтову. Антураж серых деревьев располагал к вдумчивым вечерним прогулкам. Летом клумбы сквера украшены красочными цветами, осенью памятник поэту окружён золотым шармом падающих листьев, а весной, как в мою пору, природа настраивала на сосредоточенное раздумье прямолинейной серостью мрачных деревьев.

Широкий тротуар вел от памятника вдоль зданий администрации и театра по другую руку. Я взглянул в решетчатые окна с погашенным светом. Где-то здесь работает Оксана. Есть ли у нее в рабочее время возможность любоваться красивым видом из окон?

Протрезвляя меня от лирических чувств, раздался телефонный звонок. И как замечательно, что таким образом телефон напомнил о необходимости выключить звук. Если звонок раздастся на территории мавзолея… это провал.

– Привет. Чем занят? – звонила, оказывается, Оксана.

Всегда поражался чаянию нарисоваться в момент, когда о ней вспоминают.

– Привет. Прогуливаюсь по городу.

– Вдохновляешься перед написанием статьи или просто пейзажами любуешься?

– Почти. Прежде чем что-то написать, нужно что-то сотворить… Поиски мои продолжаются.

– Статью, значит, сотворяешь… – подытожила она.

Я поперхнулся от неуместности ее юмора. Статьи сотворяют в уголовном кодексе. Перспектива быть пойманным при лазании на административный забор совсем не радовала. Надо поменьше об этом думать.

– Изучаю полученный материал, – процедил, посматривая на время. – И я всё ещё злюсь на тебя.

– На обиженных воду возят.

– Я именно злюсь, а не обижаюсь! – более твердым голосом произнес я.

На противоположном конце трубки промолчали.

– Я не говорила, что работаю в музее. Ты так решил. К тому же я помогла тебе с поиском мавзолея аланского правителя!

Веский аргумент, но недостаточный.

– Решай… – не дождавшись моего милосердного согласия, она продолжила. – А я думала тебя куда-нибудь пригласить, загладить вину. Вернее, залить вину чем-нибудь покрепче.

– А муж не против твоих изливаний? – продолжал делать серьезный голос, при этом немного воодушевился. Недовольство после нашей дневной переписки потихоньку стихало.

– Он на дежурстве.

– Я занят.

Как же ловко я задал себе цену, думалось мне. И как глупо это выглядело со стороны Оксаны.

– Мы напарники! Мы должны быть заняты вместе! Я должна тебя прикрывать от разбойничьей пули.

– Не в этот раз, – мне нравилась ее идея с опасностями и приключениями под обстрелами. В моем расследовании все пули уже просвистели лет сто назад.

– Кажется, я тебя поняла, – загадочно произнесла Оксана. – Ладно, как освободишься, позвони.

– Буду ждать объяснений твоих проделок при встрече, – грозно и с улыбкой кинул я. – Потрудись придумать что-либо поубедительнее, напарница!

Крайний эпитет выбрал не случайно. Пусть это послужит намеком на возможность прощения с моей стороны. Такие разговоры поднимают настроение и благословляют на подвиги.

Через пол часика в запасе.

Посидел на лавочке, листая новостную ленту в телефоне. Среди культурной жизни столицы увидел заметку про мою находку на галерее. В статье было сказано про находку работников музея. Я не против.

В любом случае, приятно, когда действие, к которому ты причастен, ценится общественностью.

Время пришло действовать. У бара напротив КПП музейного двора стояла пара человек, весело обсуждающих что-то своё. Окинув аккуратным взглядом будку охраны, я не приметил ничего мешающего моему плану.

Прошёлся вдоль велосипедной парковки и оказался у закрытых дверей магазинов.

В этот пятничный вечер я никому не интересен, поэтому совсем не волновался о слежке. Подошёл к забору, разделяющему меня с мавзолеем, и в один мах взобрался на него. Нахождение такого крупного человека, как я, наверху металлических пик забора весьма заметно. Останавливал от дальнейших действий страх шумного приземления.

Занятия физкультурой в школе были куда приятнее. А вот преодолеть металлическую преграду к ключу тайн помогла армейская закалка. Другой подготовки попросту не было: в институте по заборам прыгать не довелось, а далее следовала не особо подвижная жизнь в метро. Удивительно, как ещё не растолстел. Следует незамедлительно заняться своим физическим состоянием после приезда из командировки! Запишусь в спортзал на районе, буду приходить туда и деловито листать ленту соцсеточки, на фоне гантелей.

Более серьезное препятствие ждало впереди в виде огромных каменных плит. Мавзолей вблизи несколько огорошивал своими размерами. Это на книжной картинке египетские пирамиды не больше супермаркета по соседству. Реальность показывает обратное. Аланский мавзолей казался на фотографиях кукольным домиком. На деле все выглядело внушительнее. Было еще одно важное ограничение. Задача заключалась в стремлении сохранить неповрежденными плиты с рисунками на них. Оттого перелезать ограждения камня нужно очень аккуратно, даже не поцарапав его.

Решил перебираться в мавзолей со стороны, противоположной будки с охранником. Вытянул руки, закинул ногу, и я внутри.

Там оказалось несколько страшнее, чем предполагал.

Тысячу лет среди этих камней лежал труп влиятельного человека. И хоть прошло полвека, с извлечения содержимого здесь, дух обитавшей в них смерти чувствовался. Не стоит забывать, внутри чего я находился. Это каменная гробница аланского правителя XI века. После подробнейшего изучения хорошо сохранившийся памятник истории было решено перевезти сюда.

Достал маленький карманный фонарик и принялся изучать обратную сторону погребальных плит.

Древние аланы обычно хоронили не так. Подобная этому мавзолею, форма погребального сооружения объясняется тем, что первоначально гробница была сооружена, предположительно, на тысячи лет раньше, когда на Западном Кавказе широкое распространение получили дольмены. Позже, в десятом или двенадцатом веках, у верховий реки Кяфар (где обнаружили сей мавзолей на Кубани), располагалась столица Алании. Археологи предположили, что в гробнице покоились останки аланского царя одиннадцатого века Дургула. За период своего правления он сумел объединить аланский народ, организовать регулярную армию, в том числе, конную, чтобы противостоять враждебным соседям с севера. Царь наладил отношения с Абхазским царством, укрепил связи с адыгейскими племенами. В 1062–1065 годах, возглавляемый Дургулом народ алан был настолько мощен, что изгнал из своих земель даже султана Алпилитвера. Некоторые историки считают, что на период одиннадцатого века государство алан-осетин имело значимый статус в регионе. Порой, оно серьезно конкурировало с уходящей в закат Византийской Империей.

Окруженный веками в камне, я чувствовал себя ничтожным по отношению к великой истории, воплощенной в камне, окружающем меня.

Собравшись с духом, продолжил поиски следов артефакта. Теперь главное, чтоб блюститель порядка на территории истории не смотрел в мою сторону. Не дай бог, случиться, провидев в могильнике мерцающие таинственные огни, случится с охранником сердечный приступ. Надеюсь, до этого не дойдет, а он насторожится, как я сегодня вечером, когда разглядел в заброшенном доме схожие мерцания. Надеюсь, тот парень в сторожке покрепче нервами, чем я.

Осмотрев все стены по часовой стрелке от круглого окна, убедился, что не зря в документах молчат о внутренней части могильника. Пустые ровные плиты. Где-то видны трещины либо следы обрабатывающих орудий. Но не намека на присутствие моего искомого артефакта.

Если бы заранее крепко прикинул мозгами, заметил бы важную аналогию. Было бы глупо на месте древних алан встраивать реликвию в подобие гроба, а не в руки покойника. Не рисовать же им внутри инструкцию по применению артефакта? Кто на нее смотреть будет, кроме погребенного правителя? Если и был тут камень, то нам никогда об том не узнать. Могильник был разграблен задолго до обнаружения его в двадцатом веке. И все, что было у покойника, давно вынесено более ушлыми руками.

Планируя эту спецоперацию, я надеялся на рисунки внутри. Предполагал в них подсказку о сокрытых артефактах. Того не нашлось.

Собирася выбираться из укрытия, как услышал обрывки фраз рядом со мной.

Это охранник вышел из будки и с кем-то разговаривал на улице. Судя по тембрам голосов, это была светская беседа двух встретившихся приятелей. Один из голосов был девичьим. Стоило бы предполагать, как посетительница близлежащего бара вышла покурить, увидела знакомого, подрабатывающего охраной музеев, зацепилась языком. Или просто свидание в ночи, дабы смена прошла бодрее. Судя по затянувшейся между ними беседе, расходиться они не собирались.

Не самое подходящее время для сплетен. Некоторые слова я ещё мог разобрать, типа «смотри», или «вон там».

Резко выключил фонарик и прижался к плите спиной. Казалось, бешеный стук моего сердца гулко отдавался через плиту, создавая эффект вибрации. Своим страхом я сотрясал землю.

Послышался лёгкий смех. Значит, проверять мое укрытие никто пока не собирался. Пару минут я сидел и выжидал, не шевелясь.

Попытался посмотреть, что творится снаружи. Жаль, единственное окно из могильника вело в сторону музея. Осторожно высунул голову над западной стеной мавзолея.

Лица охранника и беседовавшей с ним девушки были повернуты ко мне. Огонек сигареты в устах мужчины замаячил оранжевым сигналом. Тот выпустил дым и, указав пальцами с зажатым окурком в мою сторону, что-то весело сообщил собеседнице.

– Ага, таки появился! – раздался девичий смех.

– Вылезай! Что смотришь, как сурок из норки! – окликнул сторож.

Я рухнул на землю внутри могильника. Руки и ноги превратились в вату, а глаза искали закуток среди плит, чтобы спрятаться. Увы, я не в шкафу с выходом в Нарнию. Всего лишь легендарная усыпальница. Все чудеса здесь свершились давно, при погребении.

«Зарыться в землю?» – промелькнуло в голове.

– Да вылезь уже, Влад! – теперь я опознал девичий голос. То была Оксана. – Я уже замерзла тебя тут ждать!

От досады с силой ударил кулаками в землю. Не смог сдерживать боль и всхлипнул. В ответ последовали синхронный смех сторожа и напарницы.

Встал, отряхнулся и принялся выбираться.

– Как, Индиана Джонс, нашел, что искал? – охранник басисто заливался смехом.

Молча выбрался из своего укрытия и побрел к сторожевой будке.

– На что ты рассчитывал, по темноте? – Оксана стояла, облокотившись на стенку сторожки, и скрестила руки на груди. – Ничего ж не видно!

– У меня фонарик есть! – буркнул я.

– А у меня дубинка! – шуточно надув щеки, мужчина погрозил кулаком.

– Дядь Слав, надо было его разочек ей приложить, – Оксана получала нескрываемое удовольствие от сложившейся ситуации.

– Ну, его! Ещё драться полезет! – охранник шуточно изобразил боксерскую стойку. – Вон, какой невменяемый! Под камерами через забор прыгает.

– Кто? Он драться? – Оксана помотала головой. – За всю школу он не одного мальчишку не побил.

Я обернулся к месту, через которое попал во двор, и стал выискивать выдавшие камеры. Темнота ночи скрывала все кроме моего стыда.

– И давно ты здесь? – строго посмотрев на девушку, я еле сдерживался от более грубых слов.

Оксана достала из кармана телефон и посмотрела в засветившийся экран.

– Около часа назад, как мы с тобой поговорили. Сразу поняла, что ты дурное затеял. Пока приехала, пока тебя на телефоне поснимали.

– Будешь звездой «Ютуба»! – громогласно проговорил охранник.

– Э, нет. Это лишнее! – Оксана положила руку на плечо дяде Славе. – Мы своих не сдаём. Да, напарник?

Она озорно подмигнула.

Была бы парнем, двинул бы в морду несмотря на то, что не дрался даже в школе. Еще хотелось громко ругаться и после долго плакать о своей бестолковости. Эти чувства я поборол в себе и, глубоко вздохнув, повернулся к Славе.

– Влад, – я протянул руку для приветствия. – Прошу прощения за инцидент, была срочная необходимость.

– В чем срочность? Подготавливал ее, чтоб самому успеть схорониться? – дядя Слава пожал руку. – Закопал бы тебя там, никто бы не сыскал.

– Не стоит, – я пытался понять, шутит охранник или всерьез раздосадован моим незваным визитом. – Мы разыскиваем древний артефакт, утерянный на Ставрополье. Нет времени согласовывать каждый момент с местной администрацией.

– Что интересного в этой каменюке? – Слава предложил вытянутую из внутреннего кармана сигарету и прикурил. Я отказался, покачав головой в знак неодобрения вредных привычек.

– На фасадной плите изображен солярный знак. Символ, что ищу я!

– А что Вы ищите? К чему символы? – удивился охранник.

– Пока это является тайной следствия! – резко отрезал я, заметив, как Оксана открыла рот для пояснений.

Вот что за напарник! Готова разболтать все наши секреты первому встречному.

– Тоже мне тайна… – ухмыльнулся охранник. – Так это распространенный символ в новой истории. Масоны очень любили его использовать в своих мистериях.

– Нет луны – не мистерия, – возразил я. Что-что, а в этимологии слов я знаю толк. Мистерия – это борьба света и тьмы. Так еще называют границу, что разделяет темную и светлую стороны Луны. И именно смена фаз Луны, переход через мистерию, является привлекательным моментом для всяких магов и увлекающихся алхимией. Не стал объяснять охраннику, почувствовал свое эрудированное превосходство. – Откуда вы знаете про масонов? Они связаны с этим мавзолеем?

– Так я люблю про них читать. Они, эти «масоне», товарищи интересные. Я тут ночами скучаю, вот, бульварную прессу почитываю или интернет–канал «Крамола» смотрю.

– Завязывайте с этим! – не сдержался от нецензурного слова, услышав рупора псевдоисториков.

– Так этих масонских символов в городе пруд-пруди! Иди, поищи свои!

– Это как?

– Много городских легенд, – охранник оглянулся в поисках, куда бы присесть. Остался на ногах. – Вот еще. Они, «масоне», построили потайные ходы при закладке города. Много. И соединили в них свои дома, центры. Даже тюрьму, чтоб бежать в случае чего.

– ЧТО?! – зацепился я за очередную ссылку на собственное расследование. Если масоны подстроили заключение Аль-Аль в таком месте, то могли в любой момент извлечь его оттуда, или…

– Они оставляли себе возможность для побега.

– Из старой тюрьмы на крепостной горе есть подземный ход?

– А как же!

– Так, хватит тут байки рассказывать! – прервала Оксана наш диспут. – Уже поздно и холодно.

– И то верно! – согласился Слава. – Нельзя надолго отвлекаться от мониторов.

С упоминанием времени подкралась усталость, которой я не замечал с момента выхода адреналина при проникновении в музей. А еще хотелось чего-нибудь поесть.

– Кстати, приехала сюда тебя выручать, бросая свои важные дела, – заметила Оксана. – С тебя компенсация пивом.

– Каким? – решив убрать фонарик и перчатки в рюкзак, скинул его со спины.

– Ты обещал, как освободишься, мы пойдём где-нибудь посидим! – взбунтовалась Оксана. – Вот. Ты угощаешь.

Я засунул руку в рюкзак и обо что-то ошпарился. Резко отбросив свою ношу на землю, посмотрел на место ранения. Следов укуса не было видно, даже кожа без покраснений. Чувствовал неуемный зуд.

Оксана с испугом подкралась к лежащему около рюкзаку. Ожидая увидеть в нем змею или ящерицу, девушка потолкала кармашки моей ноши ногой.

– Руку обо что-то ошпарил, как о крапиву! – пояснил я, охая.

Напарница подняла рюкзак и осторожно подцепила длинными, красивыми, со стразами, ногтями столетнюю рубашку.

– Еле заметные искорки, – прищурившись, прошептала Оксана. – Что это за вещь?

Довольно странно для льняной рубашки, лежавшей сто лет, проявлять такие свойства. Я прокручивал в голове, что могло на нее так подействовать. Весь вечер она находилась за спиной в рюкзаке. Некоторое время я прислонялся спиной к плите мавзолея. Произошла какая-то химическая реакция?

– Она чуть светится, будто фосфорицидом пропитана, – Оксана взяла в руку найденную ткань и пригляделась. – Кожа на пальцах зудит.

– Странно, раньше такого не было, – промямлил, подходя ближе к напарнице.

– И давно тряпица у тебя? – дядя Слава достал свой фонарик и посветил на изучаемую нами вещь.

– В эту ткань был завернут найденный дневник.

– Что?

Я понял, что опять взболтнул лишнего, как и неделю назад. На сей раз предо мной была напарница. Откровенности в этой компании приветствовались.

– Позже объясню.

– Можно? – охранник взял ткань из рук Оксаны и поднес к носу.

– Не жжется уже! – вынес вердикт. – Скорее всего, произошла какая-то реакция. Химическая, или ещё что-то подействовало. Реагентами не пхнет. Значит, какое-то излучение. Я работал в армейке с ракетным топливом. Некоторые вещества сами по себе не опасны. При влиянии на них электромагнитного излучения или вступая в реакцию химическую с другими соединениями, могут выдавать подобный фокус, с выделением энергии или окисляясь.

Значит, ткань вокруг дневника была не просто испачкана в запекшейся крови, смочена неким реагентом!

– Пойдёмте, посмотрим, с чем таким в могильнике прореагировала рубаха! – скомандовала Оксана.

Охранник глянул на часы, потом на пустынную улицу и кивнул головой.

– Сейчас все будет! – он забрался к себе в будку и включил свет во дворе. – Так нагляднее будет.

Оксана похлопала меня по плечу, приглашая пройти к недавнему убежищу.

– Поаккуратнее там, расхитители гробниц! – напутствовал дядя Слава.

При детальном осмотре под светом, стены могильника также ничего не показали. Пользуясь моментом, детально рассмотрел узоры на внешних сторонах мавзолея. Сюжет рельефа плит отражал религиозные верования аланского народа. Предания этого древнего ираноязычного племени, проживавшего на территории Предкавказья с первых веков нашей эры, – симбиоз принятого ими христианства с язычеством. Три креста на круге в виде окошка – охранный оберег от злых сил и портал в потусторонний мир. Вполне значимо для любой гробницы. На каждой плите были высечены образы собак, символизирующих охранников смерти. Они всегда ее сопровождают. Был рисунок котла с очажной цепью, изображающие некие ритуальные действия. Кроме символов перехода из миров, на плитах изображены сцены из аланской мифологии, как: орел уносит женщину, или воин бьется с рогатым ушастым монстром. Размер хвоста того животного психологи бы расшифровали по-своему. Не про то сейчас.

Мы забрались внутрь, поочередно помогая друг другу не повредить плиты.

– С землёй тоже не могла взаимодействовать реакция, – проронила мысли вслух Оксана. – Грунт с предыдущего места не перевозили. Значит, на что-то иное реакция возникла.

– Твой дядя говорил об излучении? Думаешь, камни плит фонят в нужном диапазоне?

– А это мысль! – приободрилась напарница.

– Излучение нам никак не проверь! – вздохнул я и выбрался наружу.

Ночной поход в музей закончился провалом. Меня разоблачили еще при попытке проникновения, а улик с мавзолея так и не добыл. Опять косвенные догадки и никакой достоверной находки! Я умудрился дважды сесть в лужу за один вечер.

– Кажется, я многого не знаю, напарник! – выбираясь вслед за мной, прокряхтела Оксана. – Ты разбойничьи клады ищешь или космическую тарелку с радиоактивным излучателем?

Осенило! Вещество, из которого сделана реликвия, – некий радиоактивный метал, проявляющий или скрывающий свои свойства при взаимодействии с неким излучением. В древности было модно делать амулеты из «звездных» камней, метеоритов, прилетевших из космоса. Не удивлюсь, что перстень Искандера имеет космическую природу. Притом излучение могло взаимно поглощаться другим элементом, о свойствах которого знали наши предки. А сам перстень, в таком случае, мог проявлять свойства, воспринимаемые непосвященным древним обществом как магические. Это придает смысл словам Аль-Аль про триединство спрятанных вещей!

– Пойдём, расскажу тебе все за чашкой эля! – я посмотрел на свою запыхавшуюся напарницу и понял, что напрасно отказывался от необходимой помощи. Верещагин сотни лет назад, идя по тому же пути, был один и чуть не умер. Кстати, насчёт его отравления, ввиду крайнего открытия, можно пересмотреть версию. А что, если плохое самочувствие его было связано не с ядами. Опасна сама вещь, найденная в тайнике леса? Вдруг непоглощаемое излучение дурно влияет на человеческий организм?

Мы вышли за территорию музея и попрощались с охранником. Эта ночь для него останется в памяти еще одним решенным кроссвордом и помощью в головоломке тысячелетней давности.

– Зайдем? – указал на одинокую дверь бара, недавно спрятавшую в своих недрах компанию веселых людей.

Оксана покачала головой и предложила прогуляться по ночным улочкам к более уютному заведению.

Глава 7

Ночь тайн.

Бар, где мы расположились, находился в подвальчике на самом углу Солдатской площади с выходом окон на огромный фонтан. Заведение со старинными традициями, к тому же, на моей памяти, раньше в этом помещении находилось отнюдь не увеселительная организация.

– Самое то, для выяснения подковёрных интриг. – Согласилась с выбором Оксана.

– И такое же древнее…

Галантно открыл перед девушкой дверь заведения, при этом почтенно положил руку на ее поясницу, сопровождая движение вперед. Следуя за Оксаной, непроизвольно оглянул улицу. Внимание, отчего-то привлек парующийся недалеко то нас минивен. В иной ситуации не придал бы значения обычной машине. Теперь же, любые случайности казались важными. Ощущение жгучего чувства «дежавю» пронизывало всю мою суть.

Где-то видел этот синий минивен с затемненными по кругу стеклами. Полностью тонированная машина, в том числе с лобовым стеклом, совсем не редкость для местного колорита. По меркам местных мод было странно, почему паркуется транспортное средство не со спиленными рессорными дугами.

Легкое чувство навязчивого состояния, будто кто-то следит за мной, кольнуло в легкие.

Бред. Кому нужен простой авантюрист, ночью вламывающийся в тысячелетние мавзолеи, пропитанные космическим излучением? Мне бы выспаться, а не засиживаться с напарницей в баре.

Мы сели за столик в самом углу первого зала. Там поменьше народу, и хорошо просматривался вход с барной стойкой.

– Ты совсем другой, чем я помнила в школе. – В ожидании официанта Оксана елозила по диванчику, выбирая более удобную позу для длительного разговора. Узкое сиденье не располагало развалиться полулежа, как того хотелось в ночной час. – Передо мной не ты из школьных воспоминаний. Остался косноязычным, туповатым… Все те же бешенные идеи без вектора. Поменялись ценности.

– О чем ты? Я вырос, потолстел. Ценности? За деньгами не гонюсь, как и в детстве. Так же презираю работу на начальника.

Я пропустил мимо ушей ее колкости о моем интеллекте и языке. Она с детства приловчилась применять прием прямой агрессии для оживленной словесной атаки собеседника. В порыве желания оправдаться от вынесенных вердиктов, жертва зачастую выкладывает много лишней информации. На ее трюк я не куплюсь, а рассказывать о поисках стану постепенно.

– Раньше ты был позитивнее. Открытый.

В душе еще оставался осадок от моего провала в музее. Она с легкостью могла договориться с охранником заранее, организовать вечером экскурсию к мавзолею. Вместо этого – хихикая, наблюдала за моим фиаско. Мало не раскрытых карт с козырями в музее, так еще имеет дерзость говорить о какой-то искренности!

– Открытый? – Вскипел я. – О чем ты говоришь? Или уже забыла, что я пережил в ночь школьного выпускного? Стрельба, резня… Давай у тебя на газах убьют твоих родителей, а тебе придется бежать без оглядки в другой город! Посмотрим, насколько открыта ты будешь!

Девушка застыла в растерянности раскрыв рот. Это был испуг с оттенком вины. То самое чувство, когда неосознанно причинил боль самому любимому человеку, заставляя его страдать и теперь боишься сам себя.

– Извини, я не хотела… – В уголках ее глаз блеснула выступившая влага.

– Стараюсь забыть ту картину и больше не верю людям. За эти десять лет я не просто замкнулся. Я стал другим человеком.

К нам подошел официант и предложил меню. Недолго размышляя, мы выбрали кофе, чтоб согреться и из сладкого, каждому по вкусу.

Замолчали, понимая, как вязались в ссору, которой ничего не решить. Что было, то прошло, и не ее вина в том, как этот город слишком о многом напоминает. Сидя в баре напротив Оксаны, я воскресил светлые, добрые воспоминания, которыми также богат для меня этот город.

Некоторое время мы сидели, опустив взгляды в свои телефоны, пытаясь найти оправдание своему отрешению от окружения, важными письмами.

Среди сообщений, в моем телефоне числились присланные документы от Димы. Изучу их позже, пока не было настроения.

– Я тот же. – Осознав всю глупость дальнейших обид, я первым подал голос.

– Нет, ты замкнутый москвич. – Попыталась Оксана вывести свой неловкий эпитет в иное русло.

– А вот «москвичами» обзываться тут не надо! – Наигранно обиделся, выбирая в ее сторону эпитет покрасочней. Не нашел. – Считаю себя Ставропольцем, как и ты.

– Так? – В глазах Оксаны заблестела игривая интонация. – И что должен сделать каждый Ставрополец?

Ее вопрос был не настолько поверхностен, как мог показаться. Я вспомнил наши общие шутки из детства, на которые попыталась отослаться Оксана. Тогда мы сидели в кабинете без учителя на одном из выпавших уроков. Телефоны еще не получили распространение, оттого дети предпочитали веселиться общением друг с другом. Мы, одноклассники, любили общие словесные игры или дискуссии. Оксана вспомнила случай, где классом сочиняли кому-то в анкету список важных свершений «Ставропольца».

– Настоящий Ставрополец должен взобраться на постамент Солдата красноармейца на площади! – Вынул один из придуманных в ту школьную пору эпитетов.

– Верно. – Оксана не ожидала моих воспоминаний и искренне улыбнулась. Продолжила. – Ставрополец должен переплыть Комсомольский пруд!

– Примерить папаху и казацкий мундир.

– Грацевать верхом на лошади по степи.

Мы кидались фразами из памяти, как снежками, озорные школьники на перемене. И это доставляло нам не меньшее удовольствие. Было похоже на игру, в которой каждый считал нужным победить, хоть конкретного приза не было. Нравилось, как в нас, напарников затейливого расследования, возбуждался дух игрового соперничества. Это помогает работать коллективным разумом.

– Побывать в доме с призраками на Комсомольской в полночь.

– Сфотографироваться с памятником Лермонтова!

– Взобраться на Новокавказский мост!

Всего придуманного в списке школьниками мы вспомнить не смогли. Слишком много воды утекло с тех времен за партой. Смотрели друг друга вызывающе, сочинять на ходу продолжение списка…

– Съесть шаурму на улице Шаурмяна!

– Что? – Рассмеялась Оксана. – Какая ещё улица?

– У нижнего рынка была…

– Шаумяна! – Радостно поправила напарница. – Бестолочь!

Официант принес наш заказ. Его появление нарушило начинающую налаживаться связь между нами. Будто бы и не было десятка лет разлуки, лишь вчера я садился на поезд до Москвы. Столько лет прошло, а мы все так же, думаем на одной волне.

Теперь, к школьной беззаботности прибавился груз проблем, которые надо решать, как по работе, так и на личном фронте. Мы более не можем быть друг с другом настолько откровенны, как тогда. Между нами, семьи и обязательства.

Мы вновь замолчали, озираясь по стенам и разглядывая интерьер.

– Прежде чем я расскажу свой план расследования и то, что известно, выкладывай всю правду о своих намерениях сама.

– Что тебя интересует?

– Отчего не призналась, про работу не в музее? Почему сразу не сказала, что можешь помочь с осмотром мавзолея? – Начал палить. Прервался. На языке застыл еще десяток важных вопросов, услышав которые, собеседница в конец бы растерялась.

– Что-то ещё? – Отрешённо перебила Оксана, посасывая пену латте трубочкой.

От такого становилось неловко. Как она играет с чувствами! Как она разит людей насквозь!

Растерявши остатки напористости под ее хлюпанье пеной, я пожал плечами: «Пока все».

– Уже говорила… Просто скучно. Представь, что за жизнь такая: учиться на юриста, работать в конторе. Целыми днями одни бумаги, законы, претензии исполнителей. А я хочу путешествовать, хочу поговорить с живыми людьми. Душа требует приключений! Увидела тебя и подумала немного отвлечься от каждодневной суеты.

Осилил свои порывы и отвел взгляд от нее. Посмотрел в окно на цветной фонтан, играющий красками. Лампочки разных цветов подсвечивали его из глубин, придавая летящим вверх струям недостающие цвета ранней весны. Я для нее такая же цветная лампочка, манящая неестественным цветом.

– Я отношусь к своему расследованию более серьезно. – Нашел нужные слова. – Не упускай – это моя работа и за нее мне платят деньги. Вернее, заплатят, если все удастся.

– Так и я не из развлечения. Вижу в совместном поиске некую отдушину в пучине каждодневной суеты. Подумала, могу применить свои знания и умения в чем-то более значимом, чем разбирательство между докучливыми ведомствами. Работа, что делаешь ты – расследование столетней давности! Это просто чудо, в том, как я тебя встретила в фойе музея.