Текст книги "Наследники стали"

В небольшой комнате уральца ожидал сухощавый абориген, лет сорока на вид, в окружении четырёх стражников. Пхата понял, что этот мелкий чиновник ничего не решает, но сделал вид, что поверил в его полномочия, и с поклоном подал тому свиток пергамента. Выслушав объяснения о содержании письма, клерк небрежно распечатал его, разглядывая разноцветный шрифт. Пхата добросовестно трижды повторил, что они прибыли с миром, торговать и дружить. Уральцы – хорошие люди, через фразу повторял сотник, чувствуя недоверие к себе. Задумчиво глядя в окно, чиновник подал короткую команду, и двое стоящих за спиной сотника стражников завернули ему руки назад, быстро обматывая кисти верёвкой.

Скинуть неумех со своих плеч лучшему рукопашнику выпуска военного училища не составило труда, он отпрыгнул к стене, выкрикивая в лицо клерку фразы о мире и торговле. Тот даже не повернулся, продолжая что-то рассматривать в окне. А к Пхате направились все четверо стражников с недвусмысленными намерениями, вытаскивая из-за поясов топоры. Больше проявлять милосердие уралец не пытался, своя шкура дороже любого аборигена. Он разрядил в стражу барабан одного револьвера, быстро сменил патроны, глядя на остолбеневшего чиновника. Застрелил ещё трёх прибежавших на шум стражников и повёл чиновника обратно, к своим парням. Тот пытался упираться, но пара пинков под зад вывела его из задумчивости.

Пока сотня собиралась отступать, по рации сообщили с побережья, что на них явно нападает полутысячный отряд аборигенов. Сомнений в намерениях местных властей не оставалось. Их действия развязывали руки бойцам, давно не бывавшим в серьёзной переделке. Пхата прикинул возможности и согласовал действия. В результате последовавших после этого разговора непродолжительных схваток его сотня начисто ограбила дворец наместника и жилища половины богачей Лимы, включая жрецов. При этом были убиты и ранены около полусотни аборигенов, остальные разбежались. Сами уральцы никого не потеряли, лишь несколько бойцов получили лёгкие ранения, не зря в подобных случаях ношение доспехов было обязательным. Заночевали стрелки во дворце наместника, не упустив возможности скрасить ночлег тесным общением с наиболее симпатичными женщинами, что попались по пути. К удивлению уральцев, кроме золотых изделий в хранилищах стояли мешки с коричневыми зёрнами, не похожими на кофе, давно употребляемый в графстве. Наутро, нагрузив трофеи, в том числе и мешки с зёрнами, на аборигенов, не успевших скрыться, сотня Пхаты направилась обратно, на побережье.

Встретили их перебиравшие трофеи воины второй сотни да почти пять сотен пленников, смирно сидевших в отдалении. В результате скоротечных сражений никто из уральцев на берегу также серьёзно не пострадал, но уплывать с пустыми руками не хотелось. Болтаться посреди океана целый месяц, чтобы привезти тонну золотых фигурок да десять мешков непонятных зёрен, – их просто засмеют все коллеги, и будут правы. Посовещавшись, сотники пришли к логичной мысли, если золотые фигурки делают, значит, золото где-то добывают. Осталось узнать, где.

В ходе допросов чиновника и нескольких командиров береговой охраны, весьма похожих на пытки, удалось узнать, что золото добывают в горах, в пяти днях пути. Чиновник и один из охранников знали туда дорогу. Они же сообщили, что новый отряд великого Инки придёт в город через восемь дней, не раньше. Даже предполагая, что они врут, шансы добраться до золотого рудника вполне реальны. Так решили сотники, поменявшись ролями. Сотня Пхаты осталась на берегу, выстроив с помощью пленников неплохое укрепление, а сотня Митабха быстрым маршем отправилась за золотом. Связь решили поддерживать каждые два часа, уж такой срок они продержатся против любой местной армии.

Похода уральцев за золотом не ожидал никто из аборигенов, даже те, кто знал о нападении на Лиму. Легко сбивая заслоны стражников на пути, уже через четыре дня пути парни достигли золотых копей, где заканчивалась погрузка добычи на лам. Готовый к путешествию караван из сорока вьючных животных оставалось лишь направить в нужную сторону, что уральцы и сделали с помощью проводников. Они бы легко ушли с весомой добычей, да любопытный Митабх поинтересовался, за сколько дней эта добыча. Узнав, что за неделю, он решил задержаться на такой же срок. Получив по радио ответ, что на побережье всё спокойно, уральцы с помощью револьвера и доброго слова резко повысили выработку благородного металла. Все аборигены, от рабочих до чиновника, пришедшего с уральцами из Лимы, принялись работать полный световой день. Норма была объявлена заранее, чтобы заинтересовать в повышении добычи.

За неделю ударного труда добыли вдвое больше золота, чем собирались отвезти на ламах. Пришлось задействовать часть аборигенов для переноски груза к морю. Как раз в это время сотня Пхаты сообщила о приближении небольшого войска, не более двух тысяч. Ничего страшного, решили для себя уральцы, учитывая корабельные орудия, подобный отряд не страшен для сотни кшатриев, но задерживаться не стали. Лучшее враг хорошего, как говорил тренер рукопашного боя в училище. Возвращались уральцы медленнее, целых шесть дней, за которые первая сотня наголову разгромила присланный аборигенами отряд. В ожидании груза с золотом вошедший в азарт Пхата ещё раз навестил ближайший город, где обнаружил двести килограммов огромных изумрудов да ещё немного благородного металла.

На берегу, где уныло сидели выжившие в бою пленные стражники и инкские воины, общим количеством более тысячи, двум сотникам пришлось решать трудную задачу. Оба помнили, что граф Олег лично просил наладить мирные отношения с инками. Офицеры не задумывались, откуда граф полгода назад знал, что аборигенов зовут инками, на то он и граф. Но тот факт, что они не смогли организовать мирный контакт между странами, обоих кшатриев угнетал. Они не сумели выполнить указание графа, значит, плохие офицеры и место им в конвойной охране, каторжников караулить. Однако рисковать жизнью вверенных бойцов без шансов на выполнение задания сотники тоже не собирались. Оставалась надежда на примирение, хотя бы через полгода-год. Деваться некуда, придётся отплывать домой, иначе беспокойные инки целую армию приведут на побережье. После такой войны точно граф не обрадуется.

Отплыли уральцы только после того, как убедились, что их слова о мирных намерениях услышали и поняли все пленники. Во всеуслышание трижды чиновник из Лимы объявил все пленным воинам-инкам, что он первым начал необоснованное нападение на уральцев. И сами чужаки не виноваты, что на них напали и пытались убить. Оставив пленников на берегу, пароходы быстро растаяли вдали, увозя с собой нескольких чиновников и пленных офицеров, да два десятка девиц, просивших забрать их с собой. Это лично уточняли у каждой оба сотника, к тому времени неплохо разбиравшие речь аборигенов. Им, как нормальным командирам, ни к чему были бабы на корабле, да ещё молодые и красивые. Но плачущие девушки убедили, что их казнят за связь с уральцами. Сердце не камень, пришлось взять с собой. Ещё уплыли три рыбацкие семьи в полном составе, по той же причине, боялись мести начальства.

Мешки с зёрнами оказались обычным какао, до того времени попадавшим в руки уральских колонистов в Новоземье крайне редко. Первые деревца какао через несколько месяцев добавились к плантациям гевеи, давно выращиваемой на территории графства и освоенных островах Индийского океана. Кроме гевеи в графстве неплохо росли эвкалипты, осушая болотистую местность, избавляясь от малярийных комаров. Олег не спешил с увеличением посевных площадей, предпочитая расселять молодёжь из перенаселённых местностей в Магадан, Новоземье, Южную Африку, на тихоокеанские острова. Оказалось, что подавляющее количество островов необитаемы, даже остров Пасхи встретил уральцев густыми джунглями, не видевшими топора. Эта колонизаторская лихорадка охватила не только графство, за двадцать лет почти миллион северян перебрался в необитаемые земли и острова. Они расселялись семьями и целыми родами, занимая плантации в новоземской пампе, южноафриканском буше. Либо договаривались о передаче в пользование рода островов. Единственным условием при переселении власти обоих союзных государств ставили сохранение уральской веры и строительство школ, учебниками переселенцы снабжались бесплатно.

Через полгода, после зимних штормов, обе сотни Митабха и Пхаты вернулись на прежнее место высадки, на западное побережье Новоземья. На этот раз с ними возвращались все увезённые чиновники и офицеры-инки, овладевшие уральским языком и письменностью. С воинами прибыл официальный посол графа Олега к великому Инке, с верительными грамотами и подарками. Пока чиновники разбирались со своими коллегами, уральцы разбили лагерь у места высадки, занялись торговлей. На этот раз чиновники великого Инки, встретившие чужаков на берегу, прислушались к своим коллегам, побывавшим в плену, либо получили соответствующие указания. Потому никаких конфликтов не случилось. Наоборот, не прошло и недели, как посол из Белгорода получил разрешение отправиться к великому Инке на аудиенцию. Посол, молодой выпускник училища, великолепно владел официальным языком империи, как и его спутники.

Возможно, поэтому, при встрече с Инкой, оказавшимся таким же молодым парнем, уральцу довольно быстро удалось перевести разговор в мирное русло. А после нескольких бесед сыграл фактор обоюдной симпатии, и установились прочные деловые контакты. Возвращать трофеи уральцы не стали, принесли извинения за предыдущий конфликт, одарили Инку и его приближённых подарками, традиционными уральскими товарами. С разрешения местных властей уплатили виру семьям погибших, предлагая на выбор золото, товары или обучение в графстве сирот, на полном пансионе, вместе с переездом семьи, по желанию. Несколько вернувшихся аборигенов и аборигенок провели рекламную кампанию среди знакомых и родичей. В результате в Магадан отправились ещё подданные великого Инки, а между странами установились дипломатические отношения. Кроме редких товаров, контакты с Инкой оказали серьёзное политическое влияние на Уральское царство.

Там, после смерти царя Ладомира, дожившего до преклонного возраста, на трон вступил энергичный, сорокалетний царь Вадим, правнук легендарного основателя династии Белова. В отличие от осторожного и консервативного отца, новый царь решил встряхнуть государственный аппарат, постепенно скатывавшийся к застою. У Вадима хватило ума залезть в архив прадеда и внимательно изучить историю России с шестнадцатого по двадцать первый век. Неглупый мужчина, искренне радеющий за свою страну, при вступлении в царствование быстро разобрался в статистических отчётах, ужаснувшись им. Откровенные разговоры с ведущими конструкторами крупных заводов тоже не добавили ничего приятного. Царство последние годы теряло былые позиции по передовым технологиям, по величине дохода, что грозило отставанием в военно-технической сфере. И, как результат, вело к кровопролитным войнам и потере территории, если не гибели государства.

Несмотря на неплохой количественный рост населения Уральского царства, которое в ближайшие годы грозило достигнуть заветных двадцати пяти миллионов жителей, из страны наметился отток активной части работников. Ежегодно десятки и сотни тысяч молодых парней и девушек уезжали осваивать новые, открытые земли: кто в Южное Новоземье (Южную Америку), кто на острова Индийского и Тихого океанов, кто в Южную Африку, кто в Магадан (Австралию). Эти экзотические тёплые края совсем остановили государственную программу заселения Сибири и Дальнего Востока, туда желающих переселиться с каждым годом становилось всё меньше. С одной стороны, это хорошо, что в мире будет много уральцев на каждом материке и острове. С другой стороны, все эти земли осваивались не Уральским царством, а Беловодьем. Следовательно, царство ничего от переселенцев не получало ни сейчас, ни в перспективе. Да, Беловодье – это стратегический и выгодный союзник царства на многие годы, но это другая страна!

К миграционным проблемам добавились научно-технические и торговые: графство Беловодье за считанные десятилетия догнало северян по культуре производства в машиностроении, а в радиотехнике и химии давно вышло вперёд, как и в судостроении. Пусть Уральское царство оставалось мировым лидером в оружейной промышленности, в станкостроении, во многих других направлениях, пусть пока доходы царства превышали доходы соседних развитых стран, не говоря о диких европейских варварах. Но в затылок уральцам дышали практичные новгородцы, обложившие данью всю Северную Европу, и наглые киевляне, давно захватившие Болгарию и Чехию, пробовавшие зубы на Вене и Венеции. Пусть эти славянские страны не столь развиты технически, как уральцы, но их армии отлично вооружены, сильны и имеют огромный боевой опыт. Да и доходы западных союзников растут, а выученные в Уральске инженеры и учёные свой хлеб едят не зря. Никто не гарантирует, что Новгород и Киев не создадут свои затворные орудия и проверят зубы на уральских соседях. Хотя разведка работает, но воевать придётся всем, и, выручить может лишь более высокий уровень вооружения.

И не стоит сбрасывать со счетов родственников из Каганата, хотя и пресытившихся дарами Средней Азии и Кавказа, но оставшихся истинными казарами. Казарами, которые, как известно, испокон века жили грабежами и набегами. Из Усть-Итиля который год идёт информация о недовольстве атаманов одними торговыми пошлинами, хотят молодые казары взять свою добычу руками, – не из Самары, так из Златоуста или южных селений по реке Уфе. Конечно, найдётся у царства, чем ответить возможным агрессорам, давно построены бронепоезда, вооружённые не только пушками, но и крупнокалиберными пулемётами. Лежат на секретных складах тысячи автоматов, ждут своего часа в смазке. Просроченные боеприпасы регулярно заменяются новыми, а старые патроны и снаряды идут на обучение спецподразделений, офицеров и десятников. Ездовые самолёты лет двадцать как отрабатывают бомбометание на сборах, мощные бомбы хранятся на складах, ждут своего часа.

Но все эти факторы, вместе взятые, сложились в голове молодого царя Вадима в одну решительную цель, а именно – необходимость массовой экспансии Уральского царства не только на восток, но и на запад и юг. Да и прадедова доктрина со дня на день снимет ограничения на войны, придётся обкатывать армию хотя бы в дальнем пограничье. Иначе более полувека не воевавшая армия никуда не годится. И в первый же год своего царствования Вадим активизировал экспансию уральского государства по всем направлениям. Были приняты законы о льготах по налогам и прочим сборам для переселенцев на уральский Дальний Восток и в Сибирь. С помощью югоуральцев строители и армейцы отправились на побережье Тихого океана, закладывать порты и крепости. Желательно, в тех местах, где навигация круглогодичная, а море не замерзает. Вадим был удивлён реакцией графа Олега на его действия, который не только одобрил действия союзника, но и активно помогал североуральцам в освоении дальневосточного побережья, – транспортом, поставками продуктов и сырья, установлением дружественных связей с соседями.

На юг отправилась армейская конно-артиллерийская группировка из Тобольска, в задачи которой входило взятие под контроль сухопутного пути через степи и пустыни до предгорий Копетдага. А в перспективе – установление прямого транспортного сообщения с Беловодьем и строительство жедэ. С Каганатом, основное внимание уделявшим своей экспансии на Кавказ и побережье Каспийского моря, этот вопрос удалось согласовать, во многом – благодаря родственным отношениям кагана и царя. Олег довольно улыбался, когда узнал о действиях Вадима в Средней Азии. Он тут же распорядился о строительстве жедэ от Пешавара – через Кабул – к руслу Амударьи. Подполковник не сомневался, что жедэ Тобольск – Пешавар станет непробиваемой стеной на пути любых армий. Стоит лишь пустить уральцам, неважно – южным или северным, десяток-другой бронепоездов по рельсам, как об эти стальные стены разобьются любые вражеские армии. Вадим наверняка мыслил аналогично, не забывая подгрести под власть уральского царя мелкие среднеазиатские княжества и султанаты, формально считавшиеся независимыми.

Но самый большой прорыв северяне сделали на западном направлении: наконец приступили к полноценной колонизации Северного Новоземья (Северной Америки). Из крупнейшего европейского морского порта в Дартхольме по нескольку раз в год выходили целые караваны судов с переселенцами, оружием, товарами и техникой. Тысячи тонн грузов и сотни людей перевозились по давно освоенной морской трассе Дартхольм – Шетландские острова – остров Камин (Исландия) – остров Ледовый (Гренландия) – Северное Новоземье. Именно туда впервые отправилась за пределы страны уральская армия, когда население царства наконец достигло двадцати пяти миллионов жителей. Именно там проходили испытания новые виды оружия, вдали от друзей-соперников, отрабатывалась новая тактика и приобретался опыт боевых действий. Судя по имеющимся разведданным, в ближайшие годы североуральские отряды столкнутся с городами-государствами Центрального Новоземья (Центральной Америки).

– Да… – взглянул в окно Олег, по двору замка дети катались на велосипедах, становившихся модным средством передвижения южан, как стали называть себя уральцы, живущие в графстве. Обычная картина для его детства, для семидесятых годов двадцатого века, да и одеты ребята в шортики и майки, всё, как тогда. – Скоро будет сто лет, как я здесь проказничаю. Как там, у братьев Стругацких, прогрессором работаю. Пора уходить. Жаль, не добрались до Британских островов, до Индонезии, не высадились в Центральной Америке. Главное сделано, русских людей не будут резать веками враги со всех сторон и продавать в рабство степняки, не сгорят миллионы моих соотечественников в мировых войнах. Не уничтожат аборигенов на Канарах, на Кубе и других островах, в Северной и Южной Америке, наконец. Не истребят стеллерову корову, дронта, эпиорниса и множество животных и растений. Даст бог, эта история не станет такой кровавой, как в моём прошлом-будущем. Две кровавые религии – христианство и ислам – худо-бедно нейтрализованы и не смогут организовать никаких крестовых походов и газаватов. Кочевники Чингисхана, Батыя, Тимура, османские турки не только не разорят половину Азии и Европы, они просто не возникнут. Западная Европа, лишённая восточных и колониальных ресурсов, никогда не разожжёт две мировые войны, у Наполеона, буде он появится, не хватит сил и средств, чтобы напасть на любую из славянских стран. Конечно, войны будут, куда без них. Но, хочется надеяться, не такие затяжные, как религиозные европейские войны средневековья, и не такие бессмысленные, как русско-германские с восемнадцатого по двадцатый век.

Белов не сомневался, что после сегодняшнего разговора с сыновьями ему придётся покинуть свой замок. Как бы парни ни умели хранить тайны, но рано или поздно все узнают, что граф Олег и есть легендарный основатель Уральского царства Белов. Быть живой легендой он не собирался. Годы, проведённые на вершине власти, не лишили Олега Белова здравого смысла и объективной оценки реальности. Он подошёл к зеркалу и оглядел себя. Типичный сорокалетний уралец, немного бледный для южных широт. Совсем не похож на восьмидесятидвухлетнего старика, каким порой себя чувствовал бывший подполковник. Нет, Хорг надо взять с собой, она на свои полста лет не выглядит. Мы будем хорошей парой, типичные военные пенсионеры. Осталось грамотно обрубить концы, чтобы нас никто не искал…

Эпилог

Срочное сообщение уральского радио.

Вчера, во время катания на катере, погибли граф Олег, правитель графства Беловодье, и его супруга Хорг. По рассказам очевидцев, взорвался двигатель катера, и граф с супругой были выброшены взрывом в океан. Тела погибших найти не удалось, но пятна крови на воде привлекли акул, шансов выжить у супругов не оставалось. Больше никто не пострадал, в катере чета графов находилась одна. Бразды правления графством принял в свои руки наследник, тридцатидвухлетний Святослав, известный своим пристрастием к путешествиям. В столицу графства Беловодье прибывают государи и правители дружественных стран для участия в поминальном обряде.

Р. S.

– Зачем нам готовить полёт на Луну, зачем посылать туда людей и строить жилые города? На Земле огромные пространства пустых плодороднейших земель, абсолютное большинство населения живёт в дикости. Лучше пустим эти огромные средства на их образование и воспитание.

– Ты не знал моего отца, – граф Святослав с улыбкой взглянул на своего двадцатилетнего внука Олега, названного в честь прадеда. – Я отлично помню, как он говорил со мной, а я приводил те же самые доводы. Много раз он повторял мне, что осваивать Луну и Марс необходимо в ближайшие столетия, пока нам никто не мешает. Два простых варианта, на твой выбор: представь, что завтра на Землю упадёт огромный метеорит и мы погибнем. Только ради этого у нас должны быть города на Луне и других планетах, способные развиваться без нашей помощи. Чтобы не лишать наших потомков будущего. Другой, более приземлённый, довод: вспомни, как мы расселяем наших подданных в Новоземье, Магадане, на островах, избавляя графство от перенаселения. Вспомни о вооружённых стычках с аборигенами, неизбежных при всём нашем миролюбии? Хорошо, что наше военное преимущество велико и наглядно, но представь людоедов, вооружённых пулемётами. Дадут ли они нам возможность спокойно развиваться, если сами смогут напасть на нас и сражаться с нашими воинами на равных? Увы, я давно убедился в справедливости слов своего отца: ещё несколько десятилетий, и планету захлестнут войны. Причём более разрушительные и страшные, чем война ромеев с арабами или новгородцев с нурманами. Поэтому дай мне слово, что ты не прекратишь полёты в космос, пока на Луне и Марсе не выстроят города, способные прожить без помощи с Земли, – граф взглянул на внука, и тот поёжился от серьёзного пронизывающего взгляда. Таким он редко видел своего деда, только в трагические минуты.

– Клянусь, дед, я добьюсь этого.