Текст книги "Добаюкивание внутреннего ребенка. Нежная терапия детских травм, которые мешают во взрослой жизни"

Раненый ребенок

В вопросе раненого ребенка есть определенный градиент, то есть травмы детства могут быть очень разными: от интенсивных, ярких и сильно заряженных к более рассеянным и слабо заряженным.

Например, если ребенка в детстве бьют, унижают, обзывают, оскорбляют, физически и эмоционально насилуют, морят голодом, оставляют в опасности, то это будет иметь колоссальный масштаб разрушения.

У таких детей нет даже толики доверия этому миру: «Мир априори опасен, от него не стоит ждать ничего хорошего. Мир вот-вот предаст меня». Эти малыши не могут открывать свое сердце, потому что было настолько больно, страшно и опасно в этом мире, что не хочется никого даже близко подпускать к себе. При этом у них есть огромная тоска по любви, огромная бездна, связанная с дефицитом любви. Но даже если кто-то захочет закрыть эту потребность, то не сможет этого сделать, потому что ребенок не откроется просто так, ведь его так много раз уже предавали и ранили самые важные в жизни люди.

Такие дети, вырастая, становятся пуленепробиваемыми: либо сами становятся такими же, как и их родители, чтобы хоть как-то взять власть в свои руки, либо очень жестко закрываются и никого в себя не впускают. Есть еще третий вариант, когда они идут по пути исцеления, находят себе проводников, психологов, психотерапевтов, постепенно, шаг за шагом, исцеляясь.

Это иллюстрация крайности, очень жестокого обращения с ребенком. Здесь масштабы разрушения огромны. В «Добаюкивание» приходят такие люди, и я очень радуюсь, что они увидели выход. Если такой раненый «малыш» дошел до этой практики, то он действительно готов открывать сердце и принимать любовь. Это значит, что им пройден огромный путь исцеления!

Есть другой полюс, связанный с травмой, – это более легкие разрушения. Например, когда мама слишком много работает, всегда уставшая, нет сил на ребенка, надолго отправляет его к бабушке или просто настолько поглощена устройством своей личной жизни, что нет времени на детей. Также травма может быть связана с тем, что постоянно не было денег. И тогда формируется внутренний ребенок с пониманием, что на него нет финансов, времени, внимания. Такие дети могут расти, как трава у дороги: как вырос, так вырос. Также травма может возникнуть из-за детского сада, в котором стыдили ребенка, принуждали кушать ненавистную еду, отчитывали при всех.

Это тоже травма, просто она другая. Ведь одно дело, когда на ребенка особо не обращают внимания, потому что нет возможности быть достаточно ориентированным на него из-за трудностей в жизни. Но совершенно другое дело, когда родители унижают и насилуют детей.

У каждого из нас есть свои детские истории, в которых мы поранились. Чем больше травм, тем больше внимания уходит внутрь, на раненого ребенка. Если масштабы разрушения небольшие, то человек может периодически возвращаться в воспоминания, когда что-то напоминает о детской боли.

Если же травма колоссальная, то тогда человек живет в этой «пустыне», которая осталась в душе, не вылезая из нее. Он будет снова и снова создавать отношения, в которых по-прежнему будет подвергаться насилию, унижению, пренебрежению. Как бы ни хотелось закрыть эту историю своего детства, человек так или иначе будет создавать себе такую жизнь, которая возвращает снова и снова в тот ад. Благо из этого круга можно выбраться. Для этого нужно найти надежного проводника (психолог, психотерапевт).

Иногда я веду женские группы. Когда мы разговариваем про детские, подростковые травмы или травмы взрослости, то я вижу, как многие делятся своими болями и как бы извиняются: «У меня не все так плохо, как у вас. Мне, конечно, тоже больно. Но я сейчас вас послушала и понимаю, мне не за что тут плакать. Все, что со мной произошло, ерунда. У вас вот какие беды были: бросали, обижали, обманывали, били, насиловали. У меня-то по-другому».

У каждого из нас свой опыт. Не нужно извиняться за то, что пришлось пережить тебе. Уже в этом акте идет предательство себя. Мы не должны мериться своими травмами, своим горем, сравнивать себя с кем-то, лишая себя права на горевание. Этого делать нельзя, потому что это такое колоссальное обесценивание себя, которое не приводит к исцелению, а только к еще большему ощущению боли. Получается, что та маленькая девочка, живущая внутри нас, пережившая когда-то страх, горе, обиды, тогда была одна, ей никто не помог, а сейчас даже я сама ее бросаю, говоря, что нет причин плакать.

Я не говорю о том, что необходимо концентрироваться на своих ранах и смаковать их, достаточно дать себе и своим чувствам признание и принятие, сказать самой себе важные и нужные слова, обнять и посочувствовать. Можно спросить себя: «Что хочет мой внутренний ребенок сейчас?» и дать это. Таким образом, процесс закроется сам по себе.

 Раненый ребенок – это бездна. В нее стекают все силы, и никто не способен ее наполнить. Такая внутренняя часть будет поглощать энергию, а не давать ее. Раненый ребенок будет притягивать внимание людей на себя. Если легально не выходит его получить, то в ход пойдут различные манипуляции: шантаж, обиды, требования, претензии, вечное недовольство, постоянное нытье, болезни. Человек вынуждает окружающих вокруг него «плясать», заставляет решать его проблемы, потому что с ним регулярно что-то происходит. Конечно же, это происходит на бессознательном уровне, которым невозможно управлять. Тут стоит подумать о том, какие вторичные выгоды стоят за всем этим.

 Раненый ребенок закрывается. Он говорит: «Я никому не верю в этой жизни. Да и вообще, мне никто не нужен. Вокруг все равно нет ни одного достойного человека. Я никого к себе не впущу!» Такое дитя живет с закрытым сердцем. От этого очень сильно снижается качество жизни и отношений с людьми. Человек живет, постоянно ожидая предательства, боли, разрыва отношений, он подозревает всех вокруг. Такой ребенок в любой непонятной ситуации сразу агрессирует, выстраивая границы, которые исключают близость с другими. Но когда человек достигает определенного возраста, психологического и духовного развития, то вдруг начинает очень сильно стремиться к близости и тосковать по отношениям, в которых можно раскрыться, быть настоящим, искренним. Тогда этот внутренний зов ведет его к встрече с внутренним ребенком, которого нужно усыновить/удочерить, долюбить и принять.

 Раненый ребенок обманывает. Ему очень страшно говорить правду, потому что думает: «Если я скажу правду, то меня бросят! Кому я нужен такой?»

Однажды у меня был разговор по душам с близким и дорогим мне человеком. Я стояла на грани, чтобы рассказать очень неприятную, стыдную правду о себе. Я этого никому не говорила, потому что считала, что такой меня любить нельзя. Мне очень хотелось раскрыться, потому что было желание стать еще ближе этому человеку. И в то же время было очень страшно это сделать, так как я боялась, что он не выдержит моей правды, потому что она противоречит его ценностям. В этот момент метаний я испытала просто адские муки. С одной стороны, огромная мотивация, а с другой – чудовищный страх быть брошенной, покинутой, раненой.

Этот стыд сжимал меня изнутри, охватывая змеиными кольцами, но сила уже исцеляющегося внутреннего ребенка привела к тому, что я рассказала правду. И тут я с удивлением обнаружила, что человек не сдвинулся с места от моих слов, никуда не ушел, не сказал: «Фу, какая ты плохая, я больше не буду с тобой общаться!»

Он честно показал свое удивление, свои чувства и переживания на этот счет. И это замечательно, что человек может честно реагировать. Благодаря этому мы очень сильно продвинулись в отношениях. От моей правды близкий человек не бросил меня, не ушел.

В том, чтобы решиться открыть правду, мне помогло добаюкивание. Именно лежа в гамаке, ощущая рядом теплую и надежную маму, я смогла почувствовать безусловную любовь ко мне. Та внешняя мама дополнила образ моей уже существующей внутренней мамы (об этой части нашей души мы подробнее поговорим в этой же главе), и во мне появилась опора, помогающая выдерживать свои трудные чувства и трудные чувства другого человека.

Даже если бы в тот момент близкий человек отвернулся от меня, то я бы не умерла, потому что эта связь внутренней мамы с внутренним ребенком стала до такой степени сильная и надежная, что на нее можно опереться. Кто бы ни уходил из жизни, этот контакт нерушим, потому что он не завязан ни на ком третьем.

У МЕНЯ ЕСТЬ Я. У МОЕЙ ВНУТРЕННЕЙ ДЕВОЧКИ ЕСТЬ СИЛЬНАЯ,

ЗАБОТЛИВАЯ, ЛЮБЯЩАЯ, ДОСТАТОЧНО ХОРОШАЯ ВНУТРЕННЯЯ МАМА.

ИМЕННО ТАКАЯ, КАКАЯ ЕЙ И НУЖНА.

 Раненый ребенок манипулирует. Дети, у которых дома нездоровая атмосфера, в школе становятся самыми отпетыми хулиганами. Они задирают ровесников, обижают тех, кто младше, гнобят тех, кто слабее. В психологии это называется «круг насилия».

Если по отношению к ребенку совершается хроническая психологическая травля, сексуальное насилие, физическое насилие, то у него такой огромный уровень напряжения и бессилия, что он давит и распирает изнутри, подобно скороварке. Этому давлению просто необходимо куда-то выйти.

Тут формируется самая главная потребность – потребность во власти, желание взять контроль в свои руки. В ситуациях, схожих с насилием в семье, ребенок будет по другую сторону – теперь он не жертва, а насильник. Таким образом, психика сливает свое напряжение, пытаясь захватить власть, взять контроль в свои руки.

Если над ребенком совершалось любое насилие: сексуальное, психологический терроризм (манипуляции, игнорирование), физическое воздействие (побои, оплеухи), которые держат в постоянном напряжении, состоянии мобилизации, то он вынужден искать выход для своих эмоций и чувств. Когда человек живет из состояния раненого ребенка, то бывает так, что он насилует тех, кто слабее, чтобы вернуть себе власть и контроль. Обычно теми, по отношению к кому происходит насилие, оказываются собственные дети или близкие. Именно для того, чтобы разорвать этот круг насилия, нужно дать внутреннему раненому ребенку признание и возможность быть услышанным.

По интернету широко разошлась картинка о смещении гнева, когда человек не может ответить гневом на нападение. Она состоит из четырех эпизодов, на которых изображены разные ситуации.

Начальник кричит на мужчину, который отстраняется назад и замирает от страха, вытянувшись по струнке. Он приходит домой с напряжением, которое не получило выход.

Выплеск этой энергии происходит через крик на жену. Муж сливает на нее свой гнев. Она это все проглатывает, не давая отпор, и идет кричать на ребенка.

Ребенок точно так же не может дать отпор матери, поэтому замирает. Затем оборачивается на котенка и кричит на него. Котенку же некуда нести свое напряжение, он самый беззащитный.

На самом деле это очень грустная история, но это наша жизнь. Насилие порождает насилие. За 10 лет моей практики я повидала огромное количество ужасающих историй, которые приносили мне женщины в своих ладонях, открывая самые страшные и сокровенные отрывки своей жизни. Слушая их, я ощущала, как волосы становятся дыбом, и часто думала: «Девочка моя милая! Да как же ты вообще выжила во всем этом?! Слава твоим психологическим защитам! Слава Богу, что тебя отрезало по уровню шеи от чувств и ты стала бесчувственной, потому что это невозможно вынести!» По прошествии лет, когда им удалость набраться ресурса, чтобы прожить эти события, они обратились к психологу, чтобы соединиться там, где произошло расщепление.

Чего хочет взрослый человек, в душе которого живет раненый ребенок

1. Возможности успокоиться об кого-то (мама, папа). Хочется, чтобы кто-то взял на ручки, пожалел и сказал, что все решит.

Не так давно я смотрела отечественный документальный фильм 2013 года о судьбах российских детей-сирот и окружающих их взрослых – «Блеф, или с Новым годом»[1]1
  «Блеф, или с Новым годом» (Россия, 2013, режиссер Ольга Синяева).


[Закрыть]. Очень правдивая и трудная работа. В ней был показан такой эпизод, который тронул меня до глубины души.

Сюжет про двух маленьких мальчиков 3–4 лет, один из которых готовится к усыновлению. Ему будущие родители принесли подарок на Новый год. Это была первая игрушка в жизни, принадлежащая лично ему. У детей в детских домах огромный дефицит личных вещей оттого, что все общее или казенное. Обладание чем-то собственным является огромной ценностью.

Сидит мальчишка со своей игрушкой, к нему подходит второй и хочет забрать ее. Естественно, первый не отдает ее, а схватил, прижал к себе и начал агрессивно откликаться на покушение забрать его ценность. Второй малыш очень сильно расплакался и расстроился. Он пошел к большой пушистой лошадке, уткнулся в нее, рыдая, начал об нее качаться, утирая слезы ее шерстью. Очевидно, что ребенок искал человека, который может его в любом состоянии принять, дать возможность прожить чувства в безопасном пространстве, успокоить и поддержать. Наличие такого взрослого невозможно переоценить. Но этот малыш знает, что он его не найдет, поэтому находит опору и поддержку в игрушечной лошадке. Мне даже просто смотреть на этого мальчика было невероятно больно, что же чувствовал он…

Хочется, чтобы у каждого малыша был надежный взрослый, об которого можно успокоиться, в объятиях которого можно получить любовь. Раненому ребенку в первую очередь нужно именно это.

Когда в нас есть раненый ребенок, который активизируется в ответ на трудные или страшные события в жизни, очень важно, чтобы рядом был кто-то, об кого можно было бы успокоиться, несмотря на то, сколько вам лет. Взрослый, психологически здоровый и цельный человек может сам себе дать поддержку и утешить себя, если рядом нет никого близкого. Это становится возможным только если внутри сформирована достаточно хорошая мама, которая могла бы успокоить этого раненого ребенка.

ТОЛЬКО ТЫ САМ ВНУТРЕННИЙ РОДИТЕЛЬ И ВНУТРЕННИЙ РЕБЕНОК ДЛЯ СЕБЯ.

Все, что было важно сказать о внутреннем ребенке, я сказала, но, помимо ребенка, у нас есть еще одна очень важная часть внутреннего мира – родитель.

Внутренний родитель

Фигура внутреннего родителя также формируется с самого зачатия на основании взаимодействия с мамой и папой.

В начале 1960-х годов Эриком Берном были описаны три эго-состояния личности, помогающие яснее увидеть, что происходит у нас во внутреннем мире[2]2
  Впоследствии Берн создал свою школу Транзактного анализа.


[Закрыть].

Эго-состояние ребенка (Ре)

Эго-состояние ребенка содержит все побуждения, которые возникают у ребенка естественным образом. Оно также включает в себя запись ранних детских переживаний, реакций, позиций в отношении себя и других. Оно выражается как «старое» (архаичное) поведение детства. Эго-состояние Ребенка отвечает также за творческие проявления личности.

Эго-состояние родитель (Р)

Это эго-состояние формируется на основании взаимодействия с реальной мамой и реальным папой.

Эго-состояние взрослый (В)

Это та часть человека, то состояние разума, которое формируется уже во взрослом возрасте и связано с ответственностью, с принятием решений на основе анализа фактов и данностей, с возможностью договариваться.

Если детство было сопряжено с опасностью, родители были жесткие, жестокие, бросающие, оскорбляющие, унижающие, то вместо свободного ребенка формируется раненый, адаптивный. Он удобный, как диванная подушка, которая куда положил, там и лежит, либо бунтующий, как революционер, постоянно отстаивает свои мысли, волю, идеи. Такой ребенок внутри всегда плачет, боится и ждет маму, которая защитит, даст безопасность, любовь и принятие, либо бунтует, болеет, а внутренний родитель его постоянно долбит. В этом случае взрослая часть сформироваться не может, потому что на этом месте поле военных действий.

Тогда получается, что среди нас живет множество как будто бы взрослых людей, внутри которых происходит постоянный конфликт.

Когда в детстве родитель заботливый, теплый, поддерживающий, создающий вовремя правильные границы, внимательный, то внутри остается тот самый естественный, играющий ребенок.

Свободный, естественный ребенок очень чувственно проживает все, что происходит, испытывая яркую радость, наслаждение, вдохновение, творчество. Он становится нашим аккумулятором, дающим очень много энергии.

Когда внутри на протяжении детства во внутреннем мире формируются достаточно хороший, заботливый родитель и естественный, играющий ребенок, то впоследствии между ними легко создается взрослая часть, которая может быть здесь и сейчас, отвечать по своим обязательствам в срок, договариваться с другими. Эта часть дает устойчивое положение в социальном мире без предательства себя.

В транзактном анализе фигура внутреннего родителя не дифференцируется на маму и папу. Мы же в «Добаюкивании» разделяем эти образы, потому что задачи мамы в жизни ребенка одни, а задачи папы – другие. Обращаясь к той или иной родительской фигуре, мы можем закрыть именно те дефициты, которые связаны с родителем соответствующего пола. Например, если в детстве папа бил маму, был агрессивен, пил и не заботился, то у ребенка будет разрушено доверие мужскому миру, а вместе с этим – трудности в финансовой и карьерной части жизни. Кроме того, отношения с таким отцом приведут женщин к недоверию мужчинам и, как следствие, отсутствию достойных отношений, а мужчин – к нарушению доверия своей мужской сути.

Итак, в «Добаюкивании» мы говорим про фигуру внутренней мамы и внутреннего папы.

Внутренняя мама и внутренний папа

С самого зачатия малыш, находясь в утробе мамы, очень тонко ее чувствует. В это время мама и ребенок – нечто целое. Ты и есть я, а я и есть ты. Все, что ощущает, чувствует и думает мама, чувствует и ребенок. С самого зачатия в бессознательном малыша идет «запись» о том, какой это мир, какая мама, какой я. И дальше, разделяясь с мамой во время рождения, ребенок продолжает быть настроен на маму, как высокочувствительная антенна. Все, что мама чувствует по отношению к ребенку, к его проявлениям, все это ложится в основу создания образа внутренней мамы.

На протяжении детства фигура внутренней мамы строится из многочисленных опытов взаимодействия с мамой.

Если она ругается, кричит и бьет ребенка за пролитую чашку воды или испачканные штанишки, все это ляжет в основу образа мамы и отношения ребенка к себе.

Внутренняя мама всегда с нами. И если от внешней мамы (женщины, которая дала нам жизнь) можно куда-то уехать, перестать с ней общаться, ограничить ее влияние на свою жизнь, то внутренняя мама всегда с нами, и от нее никуда не деться и не сбежать. В этом есть ощущение некой ловушки.

Образ мамы – это наш внутренний голос. И какой это будет голос, зависит от того, как себя проявляла мама не только в нашем детстве, но даже во время внутриутробного периода. Дело в том, что ребенок, находящийся в утробе, уже с 5-го месяца дифференцирует голос мамы от всего мира. Мамин голос сопровождает его на протяжении всех 9 месяцев до рождения и становится частью его внутренней жизни.

Зачастую внутренний критик говорит словами и интонацией мамы, ругает за каждый промах, орет внутри о том, что ты снова все портишь.

И, к сожалению, достаточно редко внутренний голос ласково поддерживает, хвалит и подсказывает, как лучше поступить.

Про образ мамы мы еще поговорим в главе, посвященной влиянию матери на каждого из нас.

Внутренний отец возникает также в раннем детстве. Но самые первые впечатления о папе мы «записываем», находясь внутри мамы и глядя на него ее глазами.

Затем, после рождения, папа постепенно проявляется из внешнего мира как фигура, способная защитить от мамы, как вторая гавань, где можно укрыться от маминого гнева, как еще одна опора. Это чрезвычайно важно.

И на протяжении детства мы постоянно дорисовываем образ отца, взаимодействуя с ним в игре, в учебе, на прогулках, в конфликтах, наблюдая, как он работает, и за их отношениями с мамой.

Мне сейчас 37 лет, моей маме 73 года. Когда я родилась, ей было 36. Тогда она была совершенно иным человеком, нежели сейчас: она по-другому смотрела на мир, жила в другой стране (СССР), с другими ценностями, другим менталитетом.

Но внутри меня запечатлен образ той мамы, которая была в моем детстве. То есть во мне говорит голос той женщины, что родила меня 36 лет назад и воспитывала. То же самое и с папой.

Важно себе это отмечать. Этим можно объяснить, почему мама не может восполнить дефициты своего уже выросшего ребенка.

Если я сейчас приду к маме, лягу к ней на колени, то мне будет очень хорошо, очень приятно, это станет чудесной возможностью пополнить ресурсы. Но это не будет добаюкиванием или восполнением того, что она не смогла мне дать в детстве.

Чтобы случилась эта практика, нужно в своем сознании вернуться в детство. Мы можем добирать свои дефициты, только когда появляется этот своеобразный портал в наше прошлое – детское пространство, где открывается доступ к внутреннему ребенку.

ЕСЛИ У ТЕБЯ В ДЕТСТВЕ НЕ БЫЛО ВЕЛОСИПЕДА, А СЕЙЧАС ЕСТЬ BMW, ТО В ДЕТСТВЕ У ТЕБЯ ВСЕ РАВНО НЕ БЫЛО ВЕЛОСИПЕДА.

В советское время была распространена практика кругло-суточных садов. Если мама в детстве отдавала ребенка в такой детский сад на 5 дней и забирала только на выходные, то, сколько бы она ни проявляла любви и заботы к нему выросшему, это не компенсирует ту нехватку любви, тоску и отчаяние, что испытывал малыш.

Невролог из США Даг Ватт назвал период раннего младенчества «невспоминаемым и незабываемым». Ни я, ни ты не можем сознательно вспомнить этот период и рассказать, как происходило твое рождение или как мама тебя кормила, когда тебе было 2 месяца. Но и забыть тоже не можем, потому что ранний опыт настолько глубоко встроен в нашу базу, в фундамент личности, что под его влиянием совершается огромное количество выборов.

Период раннего детства характерен тем, что ребенок никак не может повлиять на происходящее. Он не может говорить, ходить и даже координировать движение своей руки в направлении желаемого. Ребенок рождается полностью беззащитным. Его жизнь всецело зависит от мамы или другого значимого взрослого.

ВСЕ ТРАВМЫ, КОТОРЫЕ СЛУЧИЛИСЬ С НАМИ В РАННЕМ ДЕТСТВЕ, ТАК И ОСТАЮТСЯ ЗА ПРЕДЕЛАМИ ПАМЯТИ, А ЗНАЧИТ, НЕ В ЗОНЕ НАШЕЙ ДОСЯГАЕМОСТИ. НО ОНИ ЕСТЬ И ОКАЗЫВАЮТ НА НАС ПОСТОЯННОЕ ВЛИЯНИЕ.

Как же быть? Что делать, чтобы стать свободнее и обрести опору внутри, если все раннее детство – это сплошная боль?

Для этого и существует психологическая, телесная практика «Добаюкивание», помогающая вернуться в самое начало своей жизни и перепрожить его заново, но уже совершенно иначе.

В «Добаюкивании» мы работаем с базовым доверием миру. Понятие это было введено американским психологом Э. Эриксоном. Согласно его теории, степень развития у ребенка чувства доверия к другим людям и миру зависит от качества получаемой им материнской заботы.

Базовое доверие – это глубокая убежденность в том, что есть какая-то большая сила, которая точно на моей стороне. Формируется оно в самом раннем периоде от 0 до 3 лет на основе взаимодействия в первую очередь с мамой – объясняет Э. Эриксон.

Я же считаю, что базовое доверие формируется не от рождения, а от зачатия и до 3 лет. В нынешнее время есть огромное количество информации о том, что детки в утробе все ощущают и полностью соединены с чувствами и эмоциями матери. Они словно видят мир глазами мамы, находясь в ней.

12 декабря 2015 года доктор Дэвид А. Прентис, вице-президент Института Шарлотт Лозье в США, выступил на радио с заявлением о том, что нерожденные детки чувствуют боль и страх гораздо раньше, чем на 24-й неделе беременности (как это считалось раньше). Таламус, ответственный за ощущение боли, формируется уже к 8-й неделе беременности.

«…матери формируют чувство доверия у своих детей благодаря такому обращению, которое по своей сути состоит из чуткой заботы об индивидуальных потребностях ребенка и отчетливого ощущения того, что она сама – тот человек, которому можно доверять, в том понимании слова «доверие», которое существует в данной культуре применительно к данному стилю жизни. Благодаря этому у ребенка закладывается основа для чувства «Все хорошо» (Erikson, 1963).

Базовое доверие может сформироваться, а может и не сформироваться. В случае его отсутствия фундаментом становится базовая тревога: тогда человек ощущает себя в состоянии мобилизации, готовности постоянно себя защищать. В ответ на это состояние в теле постепенно скапливается напряжение и расслабление становится все более и более затруднительным. С течением времени тело приобретает так называемый мышечный характерологический панцирь.

В детстве мама и папа являются той самой большей силой, обеспечивающей выживание и дающей уверенность. А во взрослой жизни по аналогии с детским опытом отношений с родителями выстраиваются отношения с Богом. И речь тут вовсе не о религии, а об отношении к миру как к любящему или наказывающему родителю. Так или иначе все мы в момент взросления встречаемся с идеей божественного, как минимум соприкасаясь с темой смерти.

Каждый из нас рождается из соединения двоих. Иначе пока не придумали. Для зачатия ребенка всегда нужна клеточка мамы и клеточка папы.

Мама и папа, соединяясь в сексуальном контакте, создают новую жизнь. В самом процессе зачатия очень много жизненной энергии, страсти и любви.

Иногда в терапии или на тренингах в начале практик люди говорят, что родились случайно: родители не планировали беременность, не хотели ребенка, собирались прервать беременность. Я всегда воспринимаю такие идеи как ошибочное представление о рождении детей. У меня три дочери, которых я рожала сама. И как эксперт в этом вопросе могу точно сказать, что случайно родить ребенка невозможно. Процесс рождения – это большой труд и для матери, и для младенца. Так же и зачатие не происходит случайно.

Есть множество пар, которые очень сильно хотят детей, но дети не приходят. И врачи могут подтверждать, что нет физиологических причин для ненаступления беременности – здоровье в порядке. И казалось бы, есть огромное желание, физиология в норме, но ребенок не приходит. А бывает, наоборот, мужчина и женщина встретились, даже не думали о серьезных или продолжительных отношениях, предохранялись, но беременность случилась. И они оба не хотели создавать семью, у каждого свои планы и цели на жизнь, они даже не рассматривали друг друга как потенциальных партнеров, но ребенок пришел.

И оба варианта лишний раз доказывают, что мы сами не решаем, быть зачатию или нет, новая жизнь приходит благодаря большей силе, а родители, соединяясь, открывают врата в мир новому человеку. Поэтому, когда кто-то говорит, что родился случайно, можно предложить ему новую идею, что даже если родители не планировали рождение ребенка, а он есть, значит, на то воля чего-то непостижимого и большого.

ЕСЛИ ТЫ РОДИЛСЯ, НА ЭТО ЕСТЬ ВЫСШАЯ ВОЛЯ.

Случайно забеременеть невозможно, случайно выносить ребенка невозможно, случайно родить невозможно. Это огромный труд матери и дитя.

К сожалению, некоторые мамы передают ребенку информацию о том, что он незапланированный, нежеланный, рассказывают о намерениях или попытках прервать беременность, рассказывают свои истории, накладывая на нового человека колоссальную ответственность и разрушая его базовое доверие миру.

Только представь, как живет свою жизнь человек, который «случайно родился», которого не хотели, от которого желали избавиться. Представь, как горько осознавать себя НЕНУЖНЫМ этому миру.

Такой человек нигде не находит себе места, она/он всюду будет завоевывать себе право на блага и счастье. Жизнь ненужных детей превращается в постоянную борьбу.

В процессе добаюкивания такие «детки» перепроживают свое рождение в совершенно другой реальности – «Я любимый и долгожданный ребенок своих родителей, я нужен им и этому миру».

«Добаюкивание» – не единственная практика, созданная мной, помогающая нам отреставрировать свой фундамент личности. Есть и другие. Давай поговорим о них.