Текст книги "Добаюкивание внутреннего ребенка. Нежная терапия детских травм, которые мешают во взрослой жизни"

Почему мы выбираем такие отношения

Почему мы входим в такие отношения и остаемся в них? Ответ на этот вопрос приводит нас прямиком к теории привязанности, автором которой является английский психиатр и психоаналитик Джон Боулби. Раньше считалось, что взрослый нужен ребенку для удовлетворения физических потребностей. Джон Боулби добавил к этому социальную составляющую: привязанность ребенка к матери помогает адаптироваться к окружающему миру.

Он проводил массу исследований и имел огромный эмпирический опыт наблюдения за матерями и младенцами. Суть его теории заключается в том, что между каждым ребенком и хотя бы одним взрослым формируется особая связь, которую можно отнести к тому или иному типу привязанности.

Теория привязанности

ПРИВЯЗАННОСТЬ – ЭТО СПОСОБ РАЗВИТИЯ ГЛУБОКИХ СВЯЗЕЙ С ЛЮДЬМИ, ОТ КОТОРЫХ МЫ ЗАВИСИМ. ОНА ЯВЛЯЕТСЯ ЖИЗНЕННО НЕОБХОДИМОЙ ЗАДАЧЕЙ, КОТОРАЯ ОБЕСПЕЧИВАЕТ ВЫЖИВАНИЕ МЛАДЕНЦА.

Опытным путем Боулби с коллегами описали несколько типов привязанности, которые формируются между ребенком и ухаживающим взрослым, а в последствии влияют на всю дальнейшую жизнь этих выросших детей.

Безопасный тип привязанности – самый надежный. Значит, что мама достаточно хорошая, доступная, она удовлетворяет потребности ребенка в безопасности, питании, эмоциональном комфорте. Такие дети совершенно спокойны, когда мать рядом, и так же спокойны, когда ее нет рядом, потому что чувствуют, что она вернется.

В этом случае дети первоначально будут рядом с матерью, но постепенно пойдут играть с игрушками, регулярно оглядываясь назад, чтобы увидеть, где мать, а затем продолжат играть и исследовать. Такую привязанность отличает стрессовое состояние, возникающее у ребенка, когда взрослый его покидает, и радость оттого, что он вернулся. Испугавшись, дети с безопасным (надежным) типом привязанности будут искать утешение как раз у взрослых. Эти дети знают, что их родители или опекуны способны обеспечить им комфорт и уверенность в случае необходимости.

Тревожный. Ребенок с таким типом привязанности будет робко исследовать мир, часто настороженно относиться к чужим, даже если родитель присутствует. Когда мама уходит, ребенок сильно огорчается, плачет. При этом, когда она возвращается, ребенок будет амбивалентен[6]6
  Амбивалентность – двойственность переживания, выражающаяся в том, что один и тот же объект вызывает у человека одновременно два противоположных чувства.


[Закрыть]. Это связано с тем, что в его раннем детстве мама по разным причинам не могла удовлетворять потребности ребенка в безопасности, эмоциональном контакте. Такие дети показали отсутствие эмпатии, избегание тесных эмоциональных связей. В зрелом возрасте они не доверяют другим людям, создают отношения, в которых постоянно боятся быть оставленными или преданными, цепляются за отношения, проявляют навязчивость и испытывают страх близости.

Избегающий. Дети с избегающим стилем привязанности не проявляют сильных эмоций, когда мама уходит, равно как и по ее возвращении. Обычно это является результатом оскорбительного или нерадивого отношения значимых взрослых. Дети, которых наказывают за то, что они полагаются на взрослого, впоследствии перестают обращаться к родителям или замещающим их лицам за помощью. Именно такие люди в будущем становятся контрзависимыми.

Дезорганизованный. Дети с дезорганизованным стилем привязанности часто демонстрируют запутанное сочетание моделей поведения и могут казаться дезориентированными, ошеломленными, сконфуженными. Родители таких детей обычно проявляют непоследовательность и могут служить как источником комфорта, так и источником страха. Ими могут быть люди с различными зависимостями или психическими заболеваниями.

Тип привязанности ребенка, который формируется до 3 лет (!), неизменный. Качество привязанности оказывает самое прямое влияние на то, какие отношения человек будет строить во взрос-лом возрасте.

СЧИТАЕТСЯ, ЧТО БАЗОВЫЙ ТИП ПРИВЯЗАННОСТИ НЕВОЗМОЖНО ИЗМЕНИТЬ ДАЖЕ С ПОМОЩЬЮ «ДОБАЮКИВАНИЯ», НО ТАКИЕ ПРАКТИКИ ДАЮТ НАМ ПРЕКРАСНУЮ ВОЗМОЖНОСТЬ СОЗДАТЬ БОЛЬШУЮ И МОЩНУЮ НАДСТРОЙКУ ИЗ ОПЫТА НАДЕЖНОЙ ПРИВЯЗАННОСТИ, ПОЗИТИВНОЙ ОТЗЕРКАЛЕННОСТИ И ПРИЗНАНИЯ, КОТОРЫЙ МЫ ПОЛУЧАЕМ ОТ МАМЫ ИЛИ ПАПЫ В ПРАКТИКАХ «ДОБАЮКИВАНИЯ».

Таким образом, получив новый опыт, прожив его телом, напитавшись ресурсом, мы становимся настолько сильны, что можем выходить из деструктивных отношений и выбирать себя.

Вернемся к вопросу: «Почему же есть те, кто остается в деструктивных отношениях и возвращается к отвергающему или жесткому партнеру снова и снова?»

В этом ключе хочется вспомнить шотландского психоаналитика Уильяма Рональда Фейрберна, который первым признал привязанность отвергнутого к отвергающему ключевым моментом в формировании психического здоровья.

С 1927 по 1935 год он работал в детском доме, где с удивлением обнаружил, что дети, насильно забранные от жестоких и отвергающих родителей, сохраняли как в реальности, так и в воображении сильнейшую привязанность к своим мамам и папам. Эти дети готовы были сделать все что угодно, лишь бы вернуться в семью. Этот факт совершенно противоречил инстинкту самосохранения, ведь в некоторых семьях была постоянная угроза жизни и здоровью ребенка.

Фейрберн заинтересовался этими необычными проявлениями любви и стал расспрашивать детей о том, что им приходилось терпеть дома и как с ними обращались. Почти все дети настаивали на том, что их родители хорошие и любят их.

Привязанность ребенка к жестокому родителю гораздо более сильная, чем надежная привязанность к любящей и теплой матери. «Как это возможно?» – спросите вы. Ведь это совершенно противоречит здравому смыслу! Привязанность такого ребенка должна быть менее сильной. Если бы у ребенка был выбор принять или отвергнуть – такой же, как и у взрослых, то да, логично предположить, что привязанность была бы менее сильной. «Выбор» ребенка принять или оттолкнуть мать – это выбор между жизнью и смертью, а значит, никакого выбора нет. Ребенок не может отвергнуть своего родителя, потому что другой опоры у него нет.

А кроме того, у детей, живущих с токсичными, отвергающими и насилующими родителями чрезвычайно мало позитивного опыта и практически нет опыта безусловной любви извне. Такие дети всю жизнь сохраняют надежду, что однажды мама или папа одумаются и все же увидят их, дадут любовь и признают нанесенный ущерб. Когда отношения с мамой или папой становятся невозможны, такие люди вступают в отношения с абьюзерами и, проецируя маму или папу, продолжают через них пытаться получить любовь отвергающего родителя.

Связь между матерью и ребенком – это основа выживания, дающая ребенку жизнь в ее физическом и психологическом понимании. Дети жестоких родителей предпочитают подвергнуться опасности, быть до смерти избитыми собственными родителями, голодать, чем оставаться в физической безопасности в детском доме вдали от родителей.

Привязанность к матери, в которой ребенок нуждается, может уничтожить его, но возможности выбора у него нет, и потому потребность в матери абсолютная. Раненый, голодный до материнской любви ребенок становится тотально фиксированным на матери. Все детство таким деткам приходится оправдывать жестокость матери, ее оскорбления и унижения в адрес ребенка тем, что он действительно такой никчемный, как говорит мать, что он заслужил все это. Оправдание жестокости необходимо для того, чтобы сохранять расщепленный образ матери и привязанность к ней.

Невероятная травма для любого малыша – это ощущение, что мама совершенно не любит его. Ребенку не только необходимо чувствовать любовь мамы, но и знать, слышать и ощущать, что его ответная любовь маме ценна. Если этого не происходит, ребенок будет чувствовать себя и свою любовь бессмысленными, закроется и начнет подавлять свои чувства и проявления.

С течением времени отверженному ребенку требуется все больше поддержки, и к удовлетворению возрастных потребностей прибавляется жесткая необходимость удовлетворения всех потребностей, которые были не закрыты на более ранних стадиях развития.

Ребенок же, растущий в нормальной обстановке, по мере взросления будет довольствоваться все меньшим и меньшим количеством внимания и любви. Его образ надежного родителя глубоко укоренен, и многое такой ребенок может дать себе сам.

У детей, с которыми жестоко обращались родители, унижали, били или бросали, не хватает воспоминаний о том, как их успокаивали, и потому, будучи взрослыми, они не могут успокаивать сами себя. Заглядывая внутрь себя, они видят лишь пустоту. Из-за недостатка собственного опыта и нехватки внутреннего содержания им приходится полагаться на других людей и постоянно искать утешения и поддержки во внешнем мире. Это становится проблемой у людей с избегающим типом привязанности, потому что они настолько боятся близости и так отчаянно в ней нуждаются, что напряжение внутри зашкаливает.

Таким образом, здоровые отношения включают в себя способность чувствовать свои потребности и договариваться об их удовлетворении. От человека требуется переключать внимание с себя на другого, на окружающий мир и обратно на себя.

Переговоры о потребностях – это ключ к успешной близости, однако сложные дородовые события и постнатальный период, раннее детство и дошкольный возраст могут прервать эту способность к переключению внимания. Человек становится приученным к отказу или защите, потому что его восприятие основано на страхе вторжения или что другие его оставят.

Когда внимание младенца лишено возможности направиться внутрь для саморегуляции, у него вырабатывается привычка фокусироваться вовне.

Перинатальные события или динамика привязанности могут приучить младенца к самоотречению и фокусированию на родителе, его чувствах, потребностях, идеях в ущерб собственному самосознанию.

ЧТОБЫ СОЗДАТЬ ЗДОРОВЫЕ И КАЧЕСТВЕННЫЕ ВЗРОСЛЫЕ ОТНОШЕНИЯ, КАЖДОМУ РЕБЕНКУ НЕОБХОДИМО ПОЛУЧИТЬ ГЛУБОКИЙ ОПЫТ ЗАВИСИМЫХ ОТНОШЕНИЙ С МАМОЙ В САМОМ РАННЕМ ПЕРИОДЕ. ОТ ТОГО, НАСКОЛЬКО РЕБЕНОК МОГ БЫТЬ БЕЗОПАСНО ЗАВИСИМ В МЛАДЕНЧЕСТВЕ, ЗАВИСИТ ТО, НАСКОЛЬКО ОН СМОЖЕТ ВО ВЗРОСЛЫХ ОТНОШЕНИЯХ ПЕРЕЙТИ К ВЗАИМОЗАВИСИМОСТИ.

Ранний детский период, несмотря на то что мы его не помним, содержит в себе колоссальное количество опыта, установок, решений, бессознательно принятых, которые определяют многое из будущей жизни этого ребенка.

ЕСЛИ В ТВОЕЙ ЖИЗНИ БЫЛО БОЛЕЗНЕННОЕ, ТРАВМАТИЧНОЕ ДЕТСТВО, ТО «ДОБАЮКИВАНИЕ» ПОМОЖЕТ ПОЛУЧИТЬ НОВЫЙ ОПЫТ И ЗАПУСТИТ ПРОЦЕССЫ ИЗМЕНЕНИЯ ОТНОШЕНИЯ К СЕБЕ.

Дело в том, что в практике придет какая-то другая мама, которая поможет тебе получить столь желаемое тепло, признание своей ценности, безусловную любовь, которой ты достоин по праву рождения. Эта мама даст тебе опыт выдерживания твоих трудных чувств и эмоций. Она будет надежным проводником. Около нее можно будет плакать, и она примет твои слезы, даст целебной влаге пролиться. Около нее можно будет злиться. Мама поможет злости найти выход, и мама не разрушится от твоих чувств. Проявлениям любви этой мамы ты сможешь сказать «нет» и будешь услышанным.

«Добаюкивание» поможет тебе заполнить хранилище памяти позитивным опытом отношений с мамой, и в последствии твой внутренний голос изменится, твой внутренний родитель изменится, отношение с собой станет доброжелательным.

А если ты состоишь в деструктивных, разрушительных отношениях, то «Добаюкивание» создаст опору внутри для возможности завершения тех отношений.

Сепарация

Сепарация – это психологическое отделение от родителей и обнаружение собственной автономности, индивидуального «Я». Залог успешной сепарации прежде всего связан с детством, младенчеством: крепкая привязанность, состояние надежной зависимости от взрослого. Первый шаг отделения, конечно же, – момент рождения. Далее это возраст 3 лет, и дальше на протяжении нашей жизни до наступления момента полной автономности.

Этапы сепарации

До рождения

В период внутриутробного развития ребенок и мама – единое целое, единый организм. Поэтому все, что видит и чувствует мама, какой смысл вкладывает в окружающее пространство и в отношения с людьми, ребенок берет внутрь себя, отпечатывает и уже имеет некие ощущения этого мира. Если женщина во время беременности в большей степени спокойна, расслаблена, видит мир безопасным, то ребенок запечатлевает это знание о мире и в дальнейшем бессознательно руководствуется этим ощущением. Если беременность желанная, мама ребенка ждет, устанавливает с ним связь: разговаривает, поет песни, обращает внимание на шевеления, радуется, возможно, привлекает к этому папу, других близких, то у ребенка внутри уже в этот момент возникает ощущение нужности, безопасности, осознание «Я есть». Так формируется изначально надежная привязанность, которая впоследствии станет основой связи с миром. В современном мире у беременной женщины больше возможности найти информацию о важности создания этого контакта, формирования привязанности. У наших мам даже представления не было о том, что с ребенком в животе нужно разговаривать.

Доказательств того, что ребенок внутриутробно многое чувствует и откликается на контакт родителей с ним, достаточно много. Например, в одном из исследований перинатального периода развития ребенка американский доктор Майк Либерман обнаружил, что ребенок в утробе курящей матери начинает волноваться (что было зарегистрировано как ускорение его сердцебиения) каждый раз, когда мать думает о том, чтобы закурить. Ей не надо даже брать сигарету в рот и зажигать спичку: только мысль матери о курении уже расстраивает ребенка. Естественно, малыш внутри мамы никак не может знать, что его мать курит или думает о курении, но он достаточно развит, чтобы связать опыт ее курения и то неприятное чувство, которое в это время возникает у него. Оно возникает в результате резкого уменьшения количества кислорода, поступающего в плаценту, что вредно для малыша.

Рождение

Когда ребенок рождается, происходит первая сепарация – физическое отделение. В этом событии важны все детали: как это происходит, в какой форме, насколько это безопасно для мамы и малыша, какие чувства испытывает мама (тревогу, радость). Теперь начинается создание собственной жизненной истории нового человека. То, как ребенок встречается с миром, влияет на то, как впоследствии он будет отделяться от родителей и идти самостоятельно.

Момент рождения накладывает на нас мощнейший отпечаток

Мамино тело, внимание, эмоциональная вовлеченность, любовь – это база, опора, земля для ребенка, который рождается. В случае травматичных родов, родов с вмешательствами ребенок испытывает страх, ужас, отчаяние, боль, а если еще и забрали у мамы сразу, то и одиночество. А значит, новый мир, в котором появился малыш, небезопасный. Внутри остается фоновая тревога, не создаются базовое доверие миру, привязанность. Вместо надежной опоры остается пустота. Она начинает внутри ребенка жить как глубинный голод по связи с другим человеком.

Бывают и другие условия, когда ребенок рождается не в стрессе: он желанный, мама создает контакт; роды проходят (дома или в роддоме) мягко, бережно, аккуратно, ребенка передают в руки отца после живота (груди) матери. Здесь создается сильнейшая внутренняя опора, глубочайшая связь с мамой и папой. У такого ребенка, если дальше все пойдет так же, сформируется надежная привязанность. В дальнейшем сепарация такого ребенка будет гораздо более экологичная и бережная на протяжении всех этапов по сравнению с младенцем, который был рожден в стрессе и испытал разлуку с матерью.

Первые 18 месяцев

Первый год жизни связан с таким понятием, как симбиоз – сосуществование двух индивидуальных «Я», которые приобретают глубинную связь друг с другом, теряя при этом часть своей обособленности. Конструктивный симбиоз подразумевает согласие матери со своим материнством и решение быть в настолько тесной связи с ребенком, чтобы на время стать ему настоящим домом.

Есть такое понятие, как четвертый триместр беременности. Он предполагает донашивание младенца мамой на руках, кормление грудью по требованию. Важно понимать, что грудное молоко для ребенка – не только еда и питье, это еще и контакт, связь с мамой, ее забота, наслаждение. На этом этапе женщина удовлетворяет базовые потребности младенца: безопасность, эмоциональный контакт, телесный контакт, голод, потребность в тепле. Для ребенка важно это слияние: мать – это я, а я – это мать. В случае когда происходит разлука с мамой (она госпитализирована, он в больнице один), малыш испытывает колоссальный стресс, тревогу. На уровне тела реакция может проявляться плохим сном, отсутствием аппетита, нервозностью.

Наши мамы не имели доступа к огромному количеству информации, как мы сейчас, поэтому не знали и не понимали этого. Многие, к сожалению, и сейчас не знают. Лет 30 назад самой популярной книгой для матерей была «Ребенок и уход за ним» Бенджамина Спока. Если ее изучить, то становится понятно, откуда у нас такой эмоциональный голод и проблемы с сепарацией. В книге этой было очень много вредоносной информации: кормление по часам, самоуспокоение младенцев. Автор подразумевал, что не нужно реагировать сразу на «капризы» ребенка, а лучше дать ему возможность прокричаться и самостоятельно успокоиться.

Надо понимать психологию новорожденного, для него мать является всем: мир, Бог, сама жизнь – это мама, ее грудь и молоко, которое должно поступить ему моментально при возникновении голода. Единственная возможность младенца заявить о голоде – плач и крик. Если мама своевременно эту потребность удовлетворяет, вместе с этим закрывая необходимость эмоционального контакта, тепла, признания, то ребенок успокаивается и мирно засыпает, не возникает фрустрации (неудовлетворенной потребности), тревоги и страхов. А бывает наоборот: мать не подходит на зов, пытаясь обучить ребенка самостоятельности, руководствуясь правилами про псевдовоспитание («Плач – это капризы, нельзя им потакать. На руки брать нельзя – привыкнет»).

На самом деле воспитать ребенка в таком возрасте невозможно, это противоречит природе и задачам. Его мозг еще не сформирован настолько, чтобы реагировать на подобные воспитательные действия. А мама ждет, когда ребенок приучится к самоуспокоению, слушая крик и плач 10, 15, 20 минут (!). И со временем это происходит. Мама думает: «Ну вот прекрасно! Успокоил же сам себя!»

Что же происходит на самом деле? Ребенок проходит несколько стадий плача. Первая – малыш приглашает маму, сообщая о своих потребностях. Вторая – ребенок настойчиво зовет, требуя внимания. Далее идет усиление звука, в плаче младенца звучит раздражение, затем злость. Когда ребенок плачет гневно, то он трясется и краснеет – это довольно сильная степень его переживаний. Дальше наступает плач отчаяния, который переходит в замирание. Оно связано с оцепенением, то есть замораживанием чувств. То есть младенцу до такой степени плохо, страшно, он не понимает, как по-другому можно повлиять на мать, что он замирает. Но не оттого, что ему стало комфортно и спокойно, не оттого, что так прекрасны воспитательные техники мамы. А потому, что он в ужасе, в отчаянии прошел эту стадию, и дальше идет отрезание от чувств. Так ребенок теряет чувствительность, потому что уровень переживаемых эмоций настолько высок, что его психика не справляется.

Мы с вами родом из времен, когда матери не приучали нас к рукам. Приветствовалось искусственное вскармливание, чтобы женщина могла скорее вернуться на работу. Моей маме медсестра предлагала кормить меня из бутылочки (я с рождения искусственница) прямо в кроватке, даже не беря на руки, чтобы не пришлось перекладывать. Сейчас я понимаю, насколько это вредоносные идеи! Эти лишение практически всех важнейших потребностей младенца: в безопасности, эмоциональном и телесном контакте, наслаждении, принятии. Удовлетворен только физический голод. Но остальные потребности столь же важны для жизнедеятельности ребенка. Это сейчас огромное количество информации (к счастью!) о пользе грудного вскармливания, есть консультанты по ГВ, которые помогают женщинам наладить процесс.

Именно поэтому сепарация нашего поколения проходит достаточно трудно. Внутри нас нет надежной связи, поэтому даже вырастая мы не можем отпустить маму и папу и начать шагать в свою жизнь без оглядки на то, что они думают о нас, насколько одобряют наше поведение и действия.

Этот первый этап слияния с матерью длится около 18 месяцев (до 1,5 лет). В это время важно, чтобы мать и дитя были в очень глубокой связи. Конечно, матери как личности очень важно иногда отодвигаться от ребенка, чтобы просто почувствовать: «Я есть». Недавно родившая женщина тоже находится в слиянии, и бывает ощущение, что ее поглотил младенец, как будто ее отдельной уже нет («Я вся принадлежу ребенку. Вся моя жизнь сконцентрирована только на потребностях ребенка»). В какой-то момент матери становится страшно от этого, ей хочется дистанцироваться, она может попросить поддержки и помощи.

Женщине, недавно родившей, важно дать себе возможность отдыха, отвлечения, дать себе право на помощь со стороны (муж, бабушки/дедушки, няни, подруги, другие близкие женщины). В моменты отлучек необходимо контролировать время отсутствия, так как у ребенка нет концепции времени, разлука с мамой для него всегда страшна, потому что для младенца она длится вечность.

Возраст до 3 лет

Обычно в этом возрасте все дети приобретают важный навык, который открывает колоссальные возможности для развития, – ходьбу. Это еще один шаг к сепарации: «Я могу исследовать мир вокруг, постигать мир вещей». Для матери, как правило, это довольно трудно, потому что за ребенком приходится следить все время, чтобы обеспечить безопасность. При этом для ребенка важно, чтобы мама (или отец) оставалась в поле зрения.

У младенца есть биологическая задача – создать привязанность минимум с одним взрослым. Она обеспечивает выживание ребенка в мире. Самый большой детский страх – потеряться. Поэтому дети настолько глубоко связаны и сонастроены с матерью. У мамы своя биологическая задача – заботиться и сохранять потомство.

ЧЕМ БОЛЕЕ КРЕПКАЯ СВЯЗЬ «МАМА – МАЛЫШ» В ПЕРВЫЙ ГОД ЖИЗНИ, ТЕМ ПРОЩЕ ПРОХОДИТ СЕПАРАЦИЯ В БУДУЩЕМ.

Ребенок очень сильно нуждается в душевно стабильных родителях, потому что у него колоссальная эмоциональная зависимость от них. Если мать несчастна, нестабильна, ее эмоционально качает в разные стороны, она в депрессии, в отчаянии, то ребенок тоже не может быть спокоен. Он смотрит в глаза матери, считывает ее состояния, калибрует ее чувства, живет в мире, опираясь на ее взгляды. Поэтому очень важно, чтобы мама заботилась о себе, своем психологическом состоянии, комфорте, счастье, своем смысле жизни, жила насыщенно и наполненно, помимо ребенка. Тогда ребенок чувствует в ней человека, ответственного, способного о себе и о нем позаботиться, тревога снижается. Он возьмет ее образ как маяк, образец того, как должен действовать взрослый. Именно благодаря этому произойдет качественная экологичная сепарация в свое время.

«ЕСЛИ С МАМОЙ ВСЕ ХОРОШО, Я МОГУ ЗАНИМАТЬСЯ СВОИМ ДЕЛОМ».

Надежная привязанность предполагает, что мама воспринимается ребенком как надежный и стабильный объект, за которым можно следовать: она постоянна, она обеспечивает безопасность, она является базой, к которой можно все время возвращаться. Формируется такая привязанность благодаря следующим моментам:

• вовремя удовлетворенные мамой потребности ребенка;

• в случае испуга, плача или истерики мама принимает и успокаивает ребенка;

• мама выдерживает эмоции ребенка, контейнирует чувства: может их назвать, признает их, принимает, не вовлекается в них (не ругает, не стыдит, не винит), помогает прожить их экологично.

Эта привязанность влияет в дальнейшем на всю нашу жизнь, пронизывает все уровни человеческих взаимоотношений: мое восприятие этого мира, мое отношение к себе, к будущему избраннику, будущим детям. Это основа личности каждого из нас.

Маме важно научиться выдерживать собственные эмоции: если она не выносит свой гнев, то и в ребенке терпеть не сможет, если она не позволяет себе плакать и проявлять уязвимость, то и в ребенке будет это подавлять. В таких ситуация надежная привязанность не сформируется, потому что она основана на телесном и чувственном взаимодействии прежде всего.

Кризис 3 лет

Основной, первый манифест сепарации происходит в возрасте 3 лет – пресловутый кризис 3 лет. В этом возрасте дети начинают активно проявляться. Главная задача трехлетки – научиться говорить «нет». В этом заключается первый момент отделения: осознавание своей отдельности, половой принадлежности. Часто в действиях дети руководствуются тем, чтобы сделать назло, вопреки родителям. Это нормально. Для ребенка это провозглашение собственной воли, исследование себя. Важно разрешать ребенку говорить «нет», отказываться, делать самому, даже если он делает долго и плохо. Пусть он 25 минут завязывает шнурок, но сделает это сам. Это победа, это отработка навыка, это провозглашение себя: «Я есть! Я могу!»

Для мамы и папы важно на этом этапе не подавлять волю ребенка, не заставлять делать что-то, что не принципиально для них. Воля и строгость родителей, выставленные границы дозволенного должны быть, они важны для тоддлера. Но когда мы свою волю провозглашаем, а его подавляем, самоутверждаемся в качестве взрослого таким образом – это ненормально, отношения становятся болезненными. Также это возраст проявления инициативы, родителям нужно ее поддерживать. Ребенок обнаруживает свою автономность впервые: «Я отдельно от вас. Я думаю не так, как вы. Вы это едите, а я не буду такое, буду вот это».

Здесь идет прямая связь между трехлетним возрастом и подростковым. В первом случае ребенок изучает мир вещей, предметов, во втором – мир людей, взаимоотношений.

От трехлетки к подростку

Ребенку на пути сепарирования важны поддержка и одобрение родителя. То есть, когда он отходит, овладевая какими-то новыми навыками, ему нужно читать в глазах отца и матери: «Да, можно. Иди! Мы здесь. Ты можешь вернуться в любой момент, дополучить любви, если надо. Можешь вернуться в мои объятия, если тебе плохо, ты расстроен. Я тебя принимаю обратно». Тогда у ребенка возникает спокойствие, ведь мама, папа и отчий дом воспринимаются как база. А не так, что пути назад нет.

Чего точно нельзя говорить ребенку: «Будешь плохо себя вести, мы отдадим тебя в детский дом/кому-то. Будешь плохо себя вести – мама/папа уйдет». Для ребенка самое страшное – утрата родителя. Если мы будем этим манипулировать, то у тоддлера вместо желания прислушаться или послушаться на фоне уважения и любви возникает послушание на фоне страха потери. И тогда этот ребенок будет постоянно хвататься за маму, боясь ее потерять. В этот период могут быть сны о смерти родителей, о том, что он потерялся; могут проявляться различные страхи (потери, чудовища).

Также нельзя говорить ребенку следующих фраз: «Из-за тебя вся жизнь пошла под откос. В могилу меня сведешь! Лучше б я тебя не рожала. Будете со мной так обращаться, я заболею и умру, вот тогда будете знать!»

Из-за таких фраз сепарация на корню обрубается, дети таких родителей не могут уйти, держатся за них, ведь иначе мама/папа умрет. Эти слова являются олицетворением детской (подростковой) позиции родителя. Через страх потери очень удобно манипулировать ребенком, и делать это можно довольно долго, даже всю жизнь. Если тебе говорили такие фразы – важно возвращать ответственность родителям за них: «Мама, ты взрослый человек, я твой ребенок вне зависимости от возраста. Веди себя, пожалуйста, по-взрослому и пойми, что эти твои слова – детская позиция».

Она может разозлиться на тебя, обидеться, но сепарация предполагает, что конфликты будут. Сделать это можно в психотерапии или медитативно-трансовых практиках и, конечно, в «Добаюкивании». В практиках восстановления доверия миру ты можешь сказать все, что важно человеку, который сегодня является твоими мамой или папой, ты можешь донести свои чувства, задать важные вопросы, прожить злость и проявить свое несогласие – все, что по разным причинам невозможно сделать с твоими реальными мамой или папой.

Дети с неустойчивой привязанностью и страхом потерять родителей не доверяют им, не доверяют себе, не доверяют миру. Такие дети вырастают с ложной автономностью, с рано при-обретенной самостоятельностью, как будто им никто не нужен. Это защитный механизм, который позволяет избегать близости. Во взрослой жизни они не могут создавать близкие отношения, не могут показывать свою уязвимость, не могут открываться. Им дико страшно при приближении другого человека, поэтому они создают непроницаемую стену вокруг себя.

Если же такой человек все-таки подпустил кого-то через эту «китайскую стену» к себе, то, вероятнее всего, создаст созависимые отношения. Потому что внутри – огромный страх потерять человека, одного-единственного в мире, кому получилось открыться.

Реальная автономность формируется у ребенка с 3 лет и до подросткового возраста. Она связана с тем, чтобы безусловно сказать себе, своей жизни и обстоятельствам «да». То есть принять себя и свою историю такими, какие они есть. Настоящую автономность необходимо формировать, создавать изо дня в день, поддерживать ее, развивать. Это наше взросление – как перманентный процесс, который происходит все глубже и глубже, меняя качество жизни в лучшую сторону.

Подросток

Этот период во многом связан с трехлетним возрастом, как мы уже говорили выше. По сути, это то же самое, только в проявлении человека, который обладает более высокими физическими возможностями: может себя обслужить, обиходить, взять ответственность за свою жизнь, сохранность, даже с точки зрения государства имеет права и обязанности, может нести наказание за действия, то есть становится полноправным членом общества. Тем не менее у этого человека внутри очень много волнений и эмоций. Во-первых, гормональный фон во время пубертата очень нестабилен, во-вторых, еще непонятен статус. Здесь важно поговорить про инициацию, потому что подростковый период как отдельная часть жизни возник совсем недавно.

Фактически Достоевский своим произведением «Подросток» выделил и обозначил этот возраст. Раньше было детство, момент инициации (некий ритуал перехода), взрослость. А сейчас подростковый возраст растягивается во времени, потому что нет четкой границы, обозначающей переход из детства во взрослость.

К инициации в современном мире можно отнести школьный выпускной. Но по большому счету психологической инициации не происходит. Мамочки, у которых нет собственного смысла жизни, держатся за своих детей, бесконечно растягивая подростковый период. И ребенок, ведомый страхом расстроить и потерять маму, может застрять в этом возрасте на долгие годы.