Текст книги "В погоне за Памелой"

– Знаешь, Грейс, я как-то не готов… – пробормотал он, надеясь, что девушка с ее взглядами и характером не обращает внимания на пустяки вроде щетины на подбородке и вытянувшейся майки.

– Я тебя подожду, – жизнерадостно сказала она и прошла в холл.

Дэниэл в растерянности смотрел на Грейс. Как можно быть такой беспечной? У него масса дел – надо просмотреть отчет об испытаниях, план проверок на ближайшее полугодие, обдумать сложности в тестировании… Когда ему всем этим заниматься? У Грейс ни стыда, ни совести. Столько нерешенных вопросов с одной стороны, а с другой – эта девочка, которой вздумалось вытащить его из дома.

– Грейс, понимаешь, у меня дел по горло, – сказал он неуверенно.

– В воскресенье? – Девушка выразительно округлила глаза и покрутила пальцем у виска.

Дэниэл немного смутился. Действительно, какие дела могут быть в воскресенье?

– Мне нужно работать, – буркнул он.

– Будешь работать завтра, – безапелляционно отрезала Грейс.

Дэниэл вздохнул. Как все просто для нее!

– Завтра у меня будут новые дела, – попытался объяснить он.

Дэниэл чувствовал себя так, словно разговаривает с упрямым маленьким ребенком. Грейс взрослый человек, а ему постоянно приходится растолковывать ей элементарные вещи! Сколько можно? Дэниэл в растерянности почесал затылок, придумывая, что еще сказать, чтобы отделаться от нее и не обидеть. Надо было запретить ей беспокоить меня по выходным, подумал он с сожалением.

– Дэнни, ты когда-нибудь отдыхаешь? – прищурилась девушка.

Грейс разбирал смех, и она прикладывала невероятные усилия, чтобы не расхохотаться Дэниэлу прямо в лицо. Он казался таким серьезным, таким озадаченным. Ее внезапное появление явно ему не по вкусу. Но как воспитанный человек и настоящий мужчина он боится сказать ей об этом прямо. Грейс находила это забавным – сама она никогда не стеснялась выражать свое мнение.

– Иногда, – лаконично ответил Дэниэл, смутно подозревая, что она находит его смешным.

И сегодня не самый подходящий день для отдыха, хотелось добавить ему. Но присутствие Грейс странным образом влияло на его решимость. Чем пристальнее она смотрела на него, тем больше ему нравилась мысль о пикнике. Отчеты могут подождать, ты и так перерабатываешь в последнее время, нашептывал ему предательский голос, а погода на улице замечательная, и девушка перед тобой тоже. Не превращайся в затворника раньше времени…

– Хорошо, раз уж ты пришла, то давай устроим пикник, – вдруг решился Дэниэл. – Подожди пять минут, мне нужно переодеться.

Грейс торжествующе улыбнулась, кивнула и с размаху опустилась в кресло. Дэниэл уже занес ногу над порогом своей спальни, как вдруг замер.

– Стой. Какой пикник зимой?

Грейс усмехнулась. Не скажешь, что он быстро соображает.

– Переодевайся, – сказала она с напускной суровостью. – Потом разберемся.

Когда Дэниэл вернулся, Грейс мирно дремала в кресле. Куртка была расстегнута, шапочка сползла на бок, открыв розовое ушко. Дэниэл наклонился к девушке и бесцеремонно потряс ее за плечо. Прошла целая минута, прежде чем она соизволила открыть глаза.

– Пикник отменяется? – с сарказмом поинтересовался Дэниэл. Грейс растерянно заморгала.

– Понимаешь, я не спала полночи, – принялась объяснять она. – Вечеринка у старого друга.

Дэниэл кивнул. Интересно, что там за старый друг? Мысль о том, что у Грейс есть личная жизнь, впервые пришла к нему в голову. Ведь должны быть в ее жизни мужчины, которым нравится она, мужчины, которые нравятся ей. Может быть, она даже влюблена? Дэниэл скривился. Нет, это маловероятно. Она бы не стала проводить с ним столько времени и вообще отказалась бы помогать ему, если бы у нее был кто-нибудь. Однако что это там за старый друг…

– Дэнни, ты идешь? – позвала его Грейс.

Они вышли на улицу. Погода – серое небо, подмерзшие лужицы под ногами, порывы ледяного ветра – меньше всего располагала к прогулкам. Но Дэниэл терпеливо шел рядом с Грейс, не задавая ей вопросов. Золотистые завитки ее волос выбились из-под шапочки, и ему хотелось протянуть руку и поправить их. Просто по-дружески, точно так же, как это мог бы сделать Майк. Но о реакции Грейс можно было лишь догадываться – она вполне способна расценить этот невинный жест как… скажем, проявление мужского интереса. А это было бы лишним.

– У тебя есть выбор, – внезапно сказала Грейс. – Кинотеатр, каток или пойти посмотреть на замерзающие пруды в Центральном Парке.

Дэниэл улыбнулся. Грейс не мешало бы поучиться правильно строить предложения.

– Итак, это отвечает твоему представлению о пикнике? Лично я всегда думал, что это уничтожение вкусной еды где-нибудь на лоне природы, – произнес он с иронией. – Если честно, то я не хочу ни в кино, ни на каток, ни в парк.

Грейс остановилась, в ее глазах читалось недоумение. Она явно не подумала о том, что ее план может не понравится Дэниэлу.

– Что же тогда мы будем делать? – пробормотала она, растерянно глядя на молодого человека, словно это он вытащил их на улицу в такую погоду.

И тут Дэниэл не выдержал. Он протянул руку и ласково дотронулся до щеки Грейс. Исключительно из братских чувств, чтобы поддержать девушку. Щека была мягкой и необыкновенно нежной. Грейс чуть отвела голову и нахмурилась. Дэниэл быстро отдернул руку.

– Не грусти, малышка, – сказал Дэниэл, чтобы как-то оправдать свой жест. – Что-нибудь придумаем. Как насчет какой-нибудь выставки?

Дэниэл вовремя вспомнил, что она увлекается искусством. Глаза Грейс загорелись энтузиазмом.

– О, один мой друг сейчас выставляет свои картины! – воскликнула она с воодушевлением. – Как же я могла забыть… Он очень обрадуется, если мы придем…

Не теряя времени на ненужные пояснения, девушка схватила Дэниэла за руку и потащила к станции метро. От неожиданности он чуть не упал.

– Подожди, ты, неугомонное существо, – сказал Дэниэл, смеясь. Он обхватил ее за плечи и развернул к себе. – У меня уже голова разболелась от твоих планов. Куда надо ехать? Может быть, на такси мы доберемся быстрее?

Грейс наморщила лоб, прикидывая про себя что-то. Она не двигалась, и Дэниэл по-прежнему обнимал ее за плечи. Со стороны они смотрелись как самая настоящая влюбленная парочка. Было бы забавно, если кто-нибудь из знакомых увидел нас сейчас, машинально подумал Дэниэл. А еще лучше, чтобы увидела Памела…

– Точного адреса я не помню, – наконец выговорила Грейс, бросив боязливый взгляд на молодого человека. Дэниэл выразительно закатил глаза.

– Но я обязательно узнаю дом, когда увижу его, – затараторила Грейс. – Такой большой и желтый. Это Мэйпл Стрит, где-то на севере…

Дэниэл присвистнул. Далековато будет. Да и райончик не самый престижный. Он и не подозревал, что там есть какие-то галереи.

– Там, конечно, не шикарно, – кивнула Грейс, – но начинающему художнику и это было тяжело найти. Везде требуют огромные деньги, а где их взять, если картины пока не очень продаются?

– Ничего страшного. Мы в два счета туда доберемся, – успокоил ее Дэниэл.

В такси Грейс рассказывала ему историю Артура Лонга, талантливейшего художника и невезучего человека. Дэниэл слушал внимательно – девушка говорила с неподдельным жаром, и ее осведомленность о делах Лонга поистине поражала воображение.

– Ты, похоже, признанный специалист по творчеству Лонга, – пошутил он, когда они выходили из такси.

– Одно время мы были с Артом очень дружны, – смущенно засмеялась Грейс. – Вот это здание.

Дэниэл смотрел на высокий желтый дом с неброской вывеской «Галерея Эдвардс» и не видел его. Каким можно быть таким болваном! Несомненно, этот Артур Лонг тот самый художник, в которого когда-то была влюблена Грейс. Дэниэл ничего не имел против, но смотреть его картины ему уже расхотелось.

Он послушно поднялся за девушкой по выщербленным каменным ступенькам на третий этаж, сознавая, что сам вызвал это несчастье на свою голову. Не без труда открыв массивную дверь, они попали в небольшую комнату с перегородкой, на которой было от руки выведено зеленой краской «Касса». За перегородкой сидела девушка, рядом с ней стоял высокий мужчина в кожаном костюме. Его длинные темные волосы были аккуратно причесаны и разложены по плечам. Их подозрительный блеск наводил на мысль о неумеренном использовании геля для волос.

– Арт, как я рада тебя видеть! – воскликнула Грейс и бросилась к нему.

Дэниэл с неудовольствием наблюдал за теплой сценой приветствия. Длинноволосый, никого не стесняясь, обнял Грейс и принялся осыпать ее жаркими поцелуями. У девицы за перегородкой округлились глаза. Поведение мужчины ей явно не нравилось. Дэниэл не собирался так очевидно выражать свои чувства, но его отношение было похожим. В конце концов, она пришла сюда со мной, хмуро размышлял он, стараясь смотреть куда угодно – в окно, на потолок, пол, лишь бы только не видеть обнимающуюся парочку. И должна вести себя прилично, а не позволять этому нахалу хватать себя…

Наконец Грейс вырвалась из объятий мужчины.

– Дэнни, познакомься, пожалуйста, – сказала она, раскрасневшись, – это Арт Лонг, изумительный художник и мой хороший друг. Вот увидишь, он еще станет знаменитостью. Арт, это Дэниэл Эверетт.

Называя Дэниэла, Грейс ничего не добавила к его имени. Ни приятель, ни коллега, ни родственник. В воздухе повисла многозначительная пауза, которую каждый истолковал по-своему. Дэниэл решил, что она просто не стала объяснять странный характер их отношений «своему хорошему другу», зато Лонг нахмурился и пробормотал себе под нос, протягивая руку Дэниэлу:

– Рад. И давно вы с Грейс знакомы?

В его голосе не слышалось и капли дружелюбия. Грейс быстро проговорила:

– Это совершенно неважно, Арт. Мы пришли смотреть твои картины.

Девушка подошла к Эверетту и взяла его под руку. Кажется, она пытается вызвать ревность художника, догадался Дэниэл. Надо было признать, что стрела Грейс попала в цель. Будущая знаменитость мрачнела с каждой секундой и угрожающе поглядывала на Грейс и ее невозмутимого спутника. Однако тщеславие художника оказалось сильнее гордости мужчины.

– Пойдемте, я лично все покажу вам, – процедил Лонг сквозь зубы, открывая дверь, которая вела в соседнее помещение.

Там оказался большой выставочный зал, гораздо более приличный, чем можно было ожидать от здания в таком районе. С высокими потолками и натертым до блеска паркетным полом, он напоминал бальную залу прошлого века. Сходство портило лишь цветовое оформление – стены были выкрашены в ярко-желтый цвет, на окнах висели гардины похожего канареечного оттенка.

– Выставка называется «Солнечный ангел», – снисходительно пояснил художник, видя недоумение в глазах Дэниэла. – Желтый цвет наиболее полно отражает сущность названия.

Дэниэл невольно усмехнулся, но промолчал. Судя по всему, лишний раз злить непризнанного гения не стоило – он и без того был достаточно мрачен. Посетителей в зале было немного. Двое переходили от картины к картине, нигде подолгу не задерживаясь, они были больше заняты друг другом, чем творчеством Лонга. Одна девушка сидела на маленькой скамеечке в углу и увлеченно читала журнал. Из другого помещения, которое соединялось с основным залом посредством небольшого коридорчика, доносились чьи-то голоса. Похоже было, что Артур Лонг так и остался начинающим и непризнанным.

– В это время всегда мало людей, – раздраженно заметил Лонг, поймав красноречивый взгляд Дэниэла.

Художник подчеркнуто обращался только к Дэниэлу и игнорировал Грейс, словно желая наказать ее за то, что она пришла не одна. Однако никакой любезностью в его обращении и не пахло. В тоне Лонга сквозила явная враждебность. Дэниэл тоже не чувствовал к длинноволосому Артуру никакого расположения. Художник казался ему слишком заносчивым, удивительно глупым и чересчур привлекательным. Только подумать, что когда-то Грейс любила этого человека! Может быть, до сих пор любит…

Дэниэл покосился на Грейс, которая по-прежнему держалась за него. Она выглядела необычайно умиротворенной и на первый взгляд равнодушной, но он не сомневался, что это всего лишь игра.

Лонг повел их к картинам. Грейс изумленно ахала, и это постепенно настроило Артура на более дружелюбный лад. Дэниэл хранил ледяное молчание. Многое в речи Артура было ему непонятно, а в его картинах и подавно. Дэниэл признавал, что он полный профан в искусстве, но в глубине души не понимал, что ценного и красивого может быть во всех этих красочных разводах. Да и Грейс, по его мнению, слишком сильно восторгалась работами Лонга и заставляла его чувствовать себя лишним в компании двух эстетов.

Надо бы отчетами заниматься, а не бегать с этой девчонкой, размышлял он с грустью.

Оставив Грейс и Артура, которые затеяли яростный спор по поводу выразительной силы какого-то ярко-оранжевого пятна в правом углу очередного шедевра, Дэниэл отправился в самостоятельное путешествие по залу. Если бы здесь была Памела, вдруг подумал он, она обязательно сумела бы оценить, будет ли это продаваться. Понравилось бы ей как зрителю – неизвестно. Дэниэл усмехнулся. Нет, вряд ли. Единственные картины, привлекающие ее внимание – портреты президентов на денежных купюрах…

– Лучшая работа на всей выставке. Единственная достойная вещь, – услышал он незнакомый голос и повернул голову.

Рядом с ним стояла парочка – юноша и девушка. Они трогательно держались за руки и не отрывали от глаз от висевшей перед ними картины. Судя по всему, они были в восторге от нее. Насколько Дэниэл помнил, они нигде не задерживались надолго. Он сделал шаг назад, чтобы полюбоваться тем, что так их заинтересовало.

Когда он увидел картину, у него вырвался изумленный возглас. Дэниэл ожидал буйства красок и форм, означающих неизвестно что, а его глазам предстало вполне традиционное полотно. Полуобнаженная девушка сидела на краю кровати, опустив босые ноги на пол. Девушка смотрела на кого-то за спиной зрителя, и Дэниэлу захотелось обернуться и поглядеть на того счастливчика, который вызвал такую радостную сосредоточенность на этом хорошеньком личике. Кожа девушки была теплого золотистого оттенка и словно светилась, светло-желтый интерьер комнаты лишь усиливал это впечатление. От фигуры девушки веяло теплом и негой, чувствовалось, что она недавно проснулась, и ее тело хранит мягкость разворошенной постели.

Картина настолько выделялась среди прочих творений Артура Лонга, что Дэниэл не сразу осознал, что знаком с изображенной на ней девушкой. Без сомнения, перед ним была Грейс Тейлор! У Дэниэла перехватило дыхание. «Солнечный ангел»! Вот в чем дело. Выставка, посвященная Грейс, задуманная ради нее. Сколько любви было вложено в эту картину! Истинное чувство двигало кистью художника, и Дэниэлу стало неловко, что он уже причислил Артура Лонга к разряду неумелых мазил. В этой картине определенно был виден талант. Дэниэл отошел чуть назад. Чудесная работа, чудесная девушка…

– Арт, как ты мог, – ахнул знакомый девичий голос у его плеча.

Пока Дэниэл любовался единственной стоящей работой на всей выставке, Грейс и Лонг незаметно подошли к нему. Похоже было, что на девушку картина не произвела впечатления – Грейс смотрела на нее с откровенным ужасом.

– Лучшая моя работа, – самодовольно заявил Лонг. – Вот увидите, она меня прославит. Мне уже предлагали за нее кругленькую сумму…

Безотчетная неприязнь Дэниэла моментально превратилась в ненависть.

– Ты же обещал никому ее не показывать… – прошептала Грейс, и было ясно, то она вот-вот расплачется.

– Не переживая, крошка. – Артур фамильярно приобнял Грейс за талию. – Какое это теперь может иметь значение? А картина восхитительна…

Грейс рванулась от него, Лонг попытался силой удержать ее на месте. Дэниэл понял, что пришло время вмешаться.

– Отпусти ее немедленно, – проговорил он с угрозой, сжимая локоть Артура.

То ли в лице Дэниэла появилось что-то ужасное, то ли он причинил Лонгу боль, но художник вдруг как-то съежился и виновато пробормотал:

– Я не хотел ее обидеть…

Грейс в изнеможении прильнула к Дэниэлу.

– Если хочешь, мы немедленно уйдем отсюда, – тихо сказал он, почти дотрагиваясь губами до пушистых белокурых волос.

– Хочу.

Грейс подняла голову, и сердце Дэниэла ухнуло в пятки. Вот такой же взгляд у девушки на картине – нежный, умоляющий, зовущий… Разве можно не откликнуться и не прийти ей на помощь?

Грейс и Дэниэл быстро распрощались с Лонгом, причем на этот раз обошлось без поцелуев и объятий. Казалось, художник сам не против поскорее от них избавиться.

– Дэнни, я и понятия не имела, что он выставит эту картину на всеобщее обозрение, – вздохнула Грейс, как только они вышли из здания галереи.

– Я не сомневаюсь, – успокоил он ее. – Но тебе на самом деле нечего стыдиться. Картина прекрасна. И ты тоже. Лонг – настоящий мастер, хотя вначале я решил, что он посредственность…

– Правда? – Ее лицо на мгновение просияло. – В любом случае мы с Артом сразу договаривались, что это будет только для него…

Грейс запнулась, но Дэниэл понял, что она хотела сказать. Лонг рисовал ее не для выставки, а для себя. На память о своей возлюбленной.

– Это было так… лично, – наконец выговорила она. – Я не хотела, чтобы на это глазели.

Ревность к ее прошлому с небывалой силой стиснула сердце Дэниэла. Что происходило между ней и этим Артуром, после того, как он заканчивал очередной сеанс работы над картиной? Должно быть, немало признаний и нежных ласк хранит та полутемная комната с золотистыми простынями на кровати!

– Лонг до сих пор интересует тебя? – спросил Дэниэл с кажущейся небрежностью.

– О нет! – испуганно воскликнула Грейс. – Это уже давно в прошлом. Мне просто противно, что он не сдержал свое слово. Я восхищалась им как художником и не думала, что он окажется такой свиньей!

Она сделала энергичный жест рукой, и Дэниэл не сумел скрыть улыбку. Забавная девочка! Как быстро ее настроения сменяют друг друга.

– Ты, кстати, вел себя геройски, – вдруг прыснула Грейс. – Защищал меня как лев. Арт точно решил, что ты мой новый приятель.

Дэниэл не мог точно сказать, какое слово шокировало его больше – приятель или новый. В голове мелькнуло былое подозрение насчет того, что Грейс попросту использовала его сегодня.

– Раз уж мы решили разыграть Памелу, то можем заодно разыграть и Арта, – нашелся он с ответом.

Дэниэл как нельзя кстати вспомнил о Памеле. Грейс, ее друг, дразнящая картина – все это такие пустяки по сравнению с темноволосой женщиной с фиалковыми глазами, которая ждет его в конце этой эпопеи.

Притихшая Грейс молчала всю дорогу до дома, а Дэниэл вспоминал глаза, губы, щеки, руки, плечи той, о которой он, не переставая, думает весь год. Как чудно смотрелась бы она вместо Грейс на картине Лонга. Если бы художник нарисовал Памелу, то перед этой картиной постоянно стояла бы огромная толпа. Люди бы переставали дышать, любуясь ее красотой. А критики бы обвинили Лонга в том, что он далек от жизненного реализма – разве природа в состоянии создать что-либо настолько совершенное?

4

Памела нехотя листала каталог, рекламирующий серию новых кремов для тела. Ее красивое лицо недовольно морщилось. Какое убожество… Ни одной свежей идеи, ничего по-настоящему оригинального. Каждый раз одно и то же, словно в головах не осталось ни одной здравой мысли. Кто у них занимается рекламными разработками? Почему они не могут нанять настоящих профессионалов? Неужели она должна брать на себя еще и контроль за рекламой? Как будто у нее своих проблем не хватает!

С раздражением отшвырнув каталог в сторону, Памела придвинула к себе ежедневник и стала просматривать список дел на сегодня. Так, переговоры с поставщиками ароматизированных эссенций проведены, план по договорам за четвертый квартал просмотрен. Все идет отлично, ей будет чем похвастаться на ежегодном собрании акционеров. Ее недругов ожидает заслуженное поражение. Что еще? Очередное совещание у мистера Флинча. Как всегда по пятницам.

Морщинка на лбу Памелы разгладилась. Она обожала эти совещания. Во-первых, лишняя возможность продемонстрировать свой ум и хватку и доказать Флинчу свою полезность. А во-вторых, там обязательно будет Дэниэл Эверетт. Памела не разговаривала с ним целых два дня и уже успела соскучиться. Без постоянных схваток с Дэниэлом жизнь как будто теряла часть своей прелести…

Памеле безумно нравилось выводить его из себя. Никто в Нэчьюрал Бьюти не мог доставить ей такого удовольствия. Довести Дэниэла до белого каления было удивительно легко. Достаточно было лишь задать несколько вопросов презрительным тоном, и он уже был готов разорвать ее на куски. Памела всегда с искренним наслаждением наблюдала за тем, как он хмурится, кусает губы, бросает на нее негодующие взгляды, едва удерживает бранные слова… Интересно, сможет ли она когда-нибудь разозлить его настолько, чтобы он полностью потерял контроль над собой?

Памела мечтательно прищурилась. Дэниэл, бесспорно, самый привлекательный мужчина в компании. Ему бы в рекламе лосьонов для бриться сниматься, а не рецепты для этих лосьонов разрабатывать. Надо будет предложить ему, отметила про себя Памела, предвкушая эффект, который подобный совет произведет на Дэниэла. Скорее всего, его лицо зальется краской до самых корней волос. Памела успела обнаружить, что Дэниэл становится необыкновенно стеснительным, когда речь заходит о его внешности.

Она откинулась на спинку кресла, закрыла глаза и немного помассировала веки подушечками пальцев. Как порой приятно посидеть одной в тиши своего огромного кабинета и подумать о пустяках. Например, о том, что уже скоро год, как Дэниэл Эверетт безуспешно пытается добиться ее благосклонности. Дурачок… Неужели он не понимает, что она отнюдь не маленькая глупышка, которая приходит в восторг при первом взгляде на красивого мужчину? Нет, ее, Памелу Риверс, легкой добычей не назовешь. Дэниэлу придется еще немало помучиться, прежде чем она уступит…

Если, конечно, вообще уступит.

Хотя, конечно, столь привлекательный мужчина заслуживает некоторого снисхождения. Вопрос лишь в том, будет ли ей так же приятно встречаться с ним, как издеваться над ним?

Резкий звонок телефона оторвал Памелу от сладких мечтаний. Она потянулась к аппарату, посмотрела на определившийся номер и с силой надавила на кнопку громкой связи. Выражение ее лица не предвещало ничего хорошего для неведомого абонента.

– В чем дело? – спросила она резко.

– Памела, я лишь хотела напомнить вам, что через десять минут начнется совещание у мистера Флинча, – пролепетала Бетти, ее личный секретарь.

– Я отлично помню, Элизабет, не стоит отвлекать меня из-за каждого пустяка, – ледяным тоном ответила Памела и отключилась. Никак эта дуреха не поймет, когда ее можно беспокоить, а когда нельзя.

Памела встала и с наслаждением потянулась. Через несколько минут она увидит Дэниэла. Он, должно быть, уже забыл, как она беспощадна, жестока и… прекрасна. Пришла пора напомнить ему, что она существует в этом мире. Памела захватила папку с необходимыми для совещания документами и решительно направилась к двери.

Кабинет президента Нэчьюрал Бьюти находился этажом выше. Памела, которая принципиально никогда не пользовалась лестницей, прождала лифт пять минут. Она знала, что может опоздать, но ничуть не беспокоилась по этому поводу – таким образом она демонстрировала порой свое огромное влияние на президента. Войдя в лифт, Памела с особенной придирчивостью оглядела себя в большом зеркале и не нашла ни одного недостатка. Сегодня она выглядит чрезвычайно эффектно. Этот костюм из темно-коричневой шерсти с вкраплениями золотистых нитей ей очень к лицу, надо будет купить еще что-нибудь в этом духе.

Ослепительно улыбнувшись напоследок своему отражению, Памела вышла из лифта. Выражение ее лица тут же изменилось – ни капли легкомысленного кокетства в глазах, ни намека на игривую улыбку. Проходя мимо стойки секретарей, она не упустила возможности сделать девушкам замечание. Памела Риверс отличалась удивительной способностью замечать недостатки, даже самые мелкие. Остывший недостаточно сладкий кофе, документы, лежащие не на месте, не слишком ласковый голос при разговоре по телефону – она обязательно обращала на все внимание и делала суровый выговор. Памела никогда ничего не упускала и считала, что все остальные должны придерживаться того же стиля работы. Ее интересовало все, и виновник мог быть уверен в том, что наказания не избежать…

В кабинет мистера Флинча Памела по своему обыкновению зашла последней. Она обожала эффектные появления, когда головы собравшихся поворачивались в ее сторону, а во всех глазах, вместо вполне объяснимого и ожидаемого раздражения, читалось восхищение…

– Вы заставляете себя ждать, Памела, – с раздражением бросил Флинч, как только она появилась.

Он стоял у окна и крутил в пальцах карандаш. Все остальные уже сидели за овальным столом, разложив перед собой ежедневники и ручки. Памела недовольно поджала губы. Шеф явно не в духе. Но это не повод срываться на нее перед всеми. Она такого отношения не потерпит.

– Что-нибудь случилось, мистер Флинч? – спросила она с убийственной вежливостью. – На моих часах сейчас ровно половина.

Памела прошла к своему обычному месту и села. Она двигалась спокойно и уверенно, ее самообладанию можно было только позавидовать. Никто из присутствующих в кабинете мужчин не осмелился бы так открыто вызвать недовольство мистера Флинча. Впрочем, никто из присутствующих и не добивался таких потрясающих результатов в работе, как Памела Риверс.

Когда Памела вошла, Дэниэл исподлобья посмотрел на нее, и как всегда у него сжало горло от ее необычайной красоты. Не укрылось от него и презрительное выражение ее лица. Почему она так безжалостна? Какой инстинкт толкает это прекрасное создание на постоянную войну? Она создана для любви, для мужских ласк, для счастья, но она упорно закрывает свое сердце и предпочитает карабкаться по служебной лестнице, вызывая всеобщую ненависть и наживая себе смертельных врагов.

Впрочем, с горечью добавил про себя Дэниэл, ты же ничего о ней не знаешь. Возможно, с любовью у нее как раз все в порядке.

– Мы уже собирались начинать без вас, – сухо заметил Флинч, усаживаясь в свое темно-коричневое кожаное кресло во главе стола.

Памела с должным раскаянием потупила глаза. Она всегда умела вовремя остановиться и признать свою вину. Конечно, только с теми, кто выше ее по положению.

Президент заговорил о проблемах, которые беспокоили его на тот момент. Памела слушала вполуха – накануне Флинч вкратце сообщил ей о них, чтобы у нее было время придумать что-нибудь дельное. В папке, которую она принесла с собой, содержались разумные ответы на большинство вопросов мистера Флинча. Таким нехитрым способом Памеле всегда удавалось блистать на совещаниях руководства и предлагать продуманные решения проблем. Поэтому сейчас она могла позволить себе смотреть по сторонам. Она любила изучать лица своих коллег в такие моменты. Кто-то откровенно скучал, кто-то изображал служебное рвение, кто-то смотрел в окно. Чаще всего взгляд Памелы останавливался на точеном профиле Дэниэла Эверетта, и кто мог ее в этом упрекнуть?

Дэниэл с исключительной внимательностью слушал доклад мистера Флинча и делал пометки в своем блокноте. Он был настолько серьезен, что Памеле на секунду захотелось протянуть ногу и легонько задеть его под столом, чтобы посмотреть, как с него слетит вся эта поддельная деловитость. Пусть перестанет изображать из себя бизнесмена. Но, конечно, это было слишком опасно, и Памела не без сожаления отмела фривольную мысль.

Памела и Дэниэл всегда сидели напротив друг друга за большим овальным столом в кабинете президента, словно два игрока за шахматной доской. Они всегда были готовы к спорам. Каждый раз ругаясь с Дэниэлом Памела испытывала нечто вроде сексуального возбуждения. Ярость, волнами исходившая от Дэниэла, сводила ее с ума, наполняла ее сердце азартом и жаждой сражения… Памела сознавала, что без Дэниэла и постоянных схваток с ним ее жизнь в Нэчьюрал Бьюти была бы совершенно бесцветной…

Несмотря на то, что Дэниэл действительно слушал Флинча, он умудрялся краешком глаза поглядывать на Памелу. Естественно так, чтобы она ничего не заметила. Перед его мысленным взором вставали смелые картины, не имеющие отношения ни к теме совещания, ни к Нэчьюрал Бьюти. Он представлял себе Памелу в восхитительном вечернем платье, танцующей с ним на рождественском балу. Она чуть-чуть пьяна, и на ее прекрасном лице время от времени появляется легкая благосклонная улыбка. Она улыбается ему, Дэниэлу, и он понимает, что именно все это означает. Пройдет совсем немного времени, и они окажутся наедине, срывая одежду друг с друга, дрожа от нетерпения…

– Вы со мной согласны, Эверетт? – Голос Флинча безжалостно вернул Дэниэла на землю.

Памела напротив него была в деловом костюме, а не в вечернем платье с соблазнительным декольте; она ехидно улыбалась, и означала это улыбка все, что угодно, кроме любовного обещания.

– Конечно, мистер Флинч, – ответил Дэниэл, не моргнув глазом. – Это очень разумно.

Он замолчал, надеясь, что попал в точку. К его облегчению, Флинч довольно засопел – он любил, когда его открыто хвалили. Памела нередко прибегала к этому действенному средству, когда ей нужно было чего-либо добиться.

Дэниэл с усилием взял себя в руки. Второй раз ему так не повезет. Обсуждался вопрос о торжественной презентации новой косметической линии, которая была намечена на пятнадцатое декабря. Все отделы усиленно к ней готовились – планировалось нечто новое и неожиданное.

– Между прочим, сообщаю вам, что на эту презентацию я буду ожидать вас со спутниками, – вдруг улыбнулся Флинч, продемонстрировав крепкие мелкие зубы. – Это придаст мероприятию некоторую светскость.

У всех был настолько растерянный вид, что Флинч решил сделать паузу.

– Впрочем, – продолжил он через несколько минут, – если вы не жаждете приводить сюда своих супругов или друзей, вы вполне можете попросить кого-нибудь из сотрудников составить вам компанию…

Памела чуть не рассмеялась. Ни дать ни взять настоящий выпускной бал в средней школе. Интересно, кто надоумил Флинча затеять такую нелепицу? В любом случае было бы очень неблагоразумно вслух смеяться над этим начинанием – сам президент был от своей идеи в необычайном восторге.

– Мистер Флинч, это обязательно? – раздался напряженный голос Дэниэла.

Густые брови президента образовали сплошную кустистую линию, что безошибочно указывало на закипающее раздражение.

– Это крайне желательно, мистер Эверетт, – ответил он тоном, не оставляющим никаких сомнений в том, что это самый настоящий приказ.

Памела с интересом посмотрела на Дэниэла. Неужели он опасается, что она откажет ему, когда он пригласит ее на презентацию? Мужчине необходимо быть более уверенным в себе. Наверное, она была чересчур строга с ним в последнее время…