Текст книги "Догоняя закат"

9

Через два дня пришло время снова навестить мать. Обычно Кейт сокрушалась, что приходится из-за этого на целые сутки оставлять мужа одного, но сейчас эта перспектива только радовала ее. Правда, Альфред намекнул, что он предпочел бы, чтобы она находилась рядом с ним, но впервые в жизни Кейт не послушалась его.

– Маме очень тоскливо одной, – мягко заметила она. – А тебе от меня все равно один вред.

– Как ты можешь говорить такое? – возмутился Альфред. – Сегодня вечером как раз собрание республиканцев, и я хотел, чтобы ты на нем присутствовала.

– Ох, я бы все равно не поняла бы ни слова из того, о чем вы говорите, – легкомысленно улыбнулась Кейт.

Альфред, казалось, был потрясен до глубины души. Он положил руки на плечи Кейт и повернул ее к себе.

– Что за речи я слышу от вас, госпожа губернаторша! – воскликнул он с пафосом.

Кейт прекрасно знала, что это шутка. В подобные моменты Альфред любил напускать на себя официальный вид. Но если раньше это умиляло, то теперь только злило. Кейт ненавидела себя за дурной нрав, но ничего не могла поделать – жизнь в доме мужа с каждым днем становилась все невыносимее…

– Когда меня переизберут, я вплотную займусь вашим политическим образованием, миссис Шелли, – шутливо продолжал Альфред.

Если переизберут, машинально сказала про себя Кейт. У Дэнниса Харрингтона не меньше шансов, а, может быть, и больше.

Тут Кейт почувствовала себя настоящей преступницей. Альфред не заслужил такого отношения. Он всегда был добр к ней, любил ее и заботился о ее семье. И он не виноват в том, что она внезапно обнаружила, что молода и безумно хочет жить яркой, насыщенной жизнью, которую он не в состоянии ей дать.

Кейт закусила губу. Скорее она умрет, чем позволит Альфреду догадаться, насколько ей противны его слова, прикосновения, ласки, да и он сам!

– А на ночь у меня были совершенно особые планы, – проворковал Альфред с неожиданной игривостью. Он наклонился и поцеловал Кейт в шею. – Может, ты все-таки останешься?

Она содрогнулась. Нет, тысячу раз нет! Уже неделю Альфред не делал попыток исполнить супружеский долг, объясняя это ужасной усталостью и повышенными нагрузками. Он и не подозревал, насколько Кейт была ему благодарна. Если раньше близость с мужем не доставляла ей удовольствия, то теперь же о ней было страшно даже подумать. Тело Кейт съеживалось от отвращения при мысли о том, что ей придется вновь подчиниться Альфреду и терпеть его скупые ласки.

– Прости, Альфред, но я уже обещала маме, – сказала Кейт с печалью, которая была вызвана отнюдь не визитом к матери. – Ты же ее знаешь. Она все время ворчит, что я редко навещаю ее.

– Обещала, так обещала, – вздохнул Альфред и отпустил Кейт.

Пожалуй, так будет лучше, подумал он, рассматривая ее побледневшее личико. Пусть прокатится, немного проветрится. Она засиделась дома. А на собрании она и вправду будет лишней… В последнее время Альфред Шелли нередко ловил себя на мысли о том, что Кейт не особенно годится на роль жены губернатора. Не хватает в ней этакой представительности, спокойной уверенности и достоинства. Знаний, в конце концов. Было бы лучше, если бы она поменьше интересовалась своими древними греками и побольше современными американцами. Возможно, все эти необходимые качества придут с годами, ведь пока Кейт так молода… Но когда ей будет сорок, ему будет шестьдесят. Огромная разница! Она – еще молодая цветущая женщина, а он фактически старик. Пусть не дряхлый, а здоровый и крепкий, но шестьдесят лет есть шестьдесят лет. Он уже сейчас чувствует, что ему не хватает сил на молодую жену, что же будет через десять-двадцать лет?

Альфред попытался отогнать от себя мрачные мысли. Слава Богу, его Кейт слишком хорошо воспитана, чтобы придавать сексу большое значение. Она умница и всегда ведет себя подобающим образом. Их любовь основана не на физическом влечении, о нет! Глупо строить семью на столь непрочном фундаменте. В их отношениях главное – духовная близость, и мало кто из его знакомых может похвастаться таким взаимопониманием…

Альфред сдержанно улыбнулся Кейт, которая почему-то покраснела и отвела глаза. Какая же она прелесть! – восхитился он про себя. Милая, скромная, нежная, чистая – не чета современным девицам, у которых ветер в голове. Годы замужества и высокое общественное положение ничуть не изменили ее. Рядом с ним все та же Кейт Грэхэм, пугливая и застенчивая, какой он увидел ее тогда, в Греции.

До того времени он совсем не думал о ней как о женщине; для него она всегда была очаровательным ребенком, дочкой его старшего друга. Но в Греции все перевернулось. Кейт была женщиной, причем женщиной красивой и соблазнительной и в то же время очень робкой и по-детски наивной. Это было убийственное сочетание, и Альфред Шелли влюбился. Он сказал себе, что женится на этой девочке, и женился. И ни разу не испытал сомнения в правильности своего выбора. Приятно было обладать этой молодой цветущей женщиной и знать, что он первый и единственный мужчина в ее жизни. Приятно было смотреть в ее теплые карие глаза и видеть в них любовь и восхищение. Приятно было показываться с ней на людях и подмечать восторженные взгляды, на которые сама Кейт никогда не обращала внимания. У него не было ни одного повода быть недовольным своей семейной жизнью, разве что излишняя робость Кейт мешала ей стать надежным политическим соратником. Но ничего, у нее еще все впереди. Кейт повзрослеет и наконец осознает свои обязанности. Он об этом позаботится…

Кейт мчалась к дому матери на максимально допустимой скорости и размышляла о том же самом – о своей семейной жизни. Но в отличие от благожелательно настроенного Альфреда Кейт рассматривала ее в более мрачных красках. Она ощущала себя загнанным в угол зверем. Вокруг капканы и коварные ловушки, а впереди жестокий охотник с ружьем. И нет никакой возможности убежать, хотя спасительный лес рядом. Она слышит, как шумит ветер в еловых ветках, вдыхает воздух, насыщенный лесными ароматами, но не может сдвинуться с места, потому что человек начал на нее охоту. И имя этого человека – Альфред Шелли. Он губернатор ее штата и ее муж.

Если бы он узнал, что творится у меня в голове, он бы решил, что я свихнулась, с ожесточением думала Кейт, нажимая на газ. В его жизни все распланировано, разложено по полочкам. В этом горшке любовь, а в том – заботы о семьи и сыне. А в этом ящичке хранятся его губернаторские обязанности. Интересно, есть ли у него в душе хоть малейшая привязанность ко всем этим вещам, или же он просто человек-автомат, запрограммированное существо? Неужели живой мужчина, да еще с которым она проспала три года в одной постели, не мог почувствовать, что с ней происходит нечто неладное? Не мог ощутить ее боли, замешательства, смущения? Она запуталась в себе, своей жизни, принципах, не может разобраться, где право, а где лево, а он абсолютно ничего не понимает!

Кейт злилась, но тут же упрекала себя. О чем, скажите на милость, Альфред должен догадаться? О том, что ее влечет к другому мужчине? О том, что ее тело и совесть с некоторых пор ведут нескончаемую войну? Как отреагирует муж, если жена вдруг признается ему в том, что с ним она ощущает себя бесчувственной куклой, а еще точнее мумией, спрятанной навеки в золотом саркофаге?

Вся во власти своих печальных мыслей Кейт очень быстро доехала до пригорода, где жила ее мать. Это был тихий городок, жители которого знали друг друга в лицо и любили посудачить обо всем, что происходит на соседней улице. После шума Карсона Кейт всегда испытывала облегчение, когда приезжала к матери. Но только не в этот раз. Тишина и умиротворенность сонного пригорода действовала ей на нервы. Кейт предпочла бы мчаться вперед по шоссе, чтобы от скорости захватывало дух и не было времени для горьких дум…

Но как обычно Кейт была пленницей обстоятельств. Она сказала мужу, что едет к матери. Значит, к матери она приехала. Кейт подъехала в дому Марты, самому красивому и большому на этой улице, и увидела, что света нет ни в одном из окон. Повезло, что и говорить. По вечерам Марта никогда не сидела без света. Следовательно, сейчас она у какой-нибудь соседки печет пирог и перемывает косточки. Отыскать ее невозможно, разве что, стучась во все дома подряд. Но Кейт ужасно не хотелось ни с кем общаться, а ее появление обязательно вызовет такой фурор, что сбегутся все друзья, соседи, родственники, лишь бы посмотреть на супругу губернатора живьем.

Кейт отогнала машину за угол дома и поставила ее так, чтобы случайному прохожему она была не видна. Сидеть в салоне, дожидаясь возвращения Марты, она не собиралась. Лучше немного прогуляться по вечернему городку, подышать прохладным свежим воздухом. Может быть, и мысли удастся привести в порядок…

Кейт вылезла из машины и захлопнула дверцу. Было уже довольно темно, и прогулка по городу в одиночестве была не самой удачной затеей, но Кейт смело шагала по улице. В ее нынешнем состоянии она не побоялась бы и банды головорезов. Впрочем, трудно было представить себе, что на этих мирных улицах можно встретить насильника или грабителя. Самое страшное, что грозило его обитателям – это оглушительный лай какого-нибудь громадного пса, привязанного во дворе дома.

Однако не успела Кейт пройти и сто метров, как чей-то негромкий голос окликнул ее. Сердце ушло в пятки, когда она увидела, как из темного переулка вышел высокий человек с явным намерением перехватить ее. Кроме матери и ее ближайших подруг, Кейт никого здесь не знала. Кому это она вдруг понадобилась?

Пожалуй, разумно было бы первой заговорить с незнакомцем, а еще лучше убежать, но ноги Кейт словно приросли к земле. Она покорно ждала, пока человек подходил к ней. Когда же он вышел на освещенный фонарем пятачок, Кейт ахнула. Она ожидала увидеть кого угодно – от грабителя до простого прохожего, заблудившегося на темных улочках, но только не его…

– Добрый вечер, Кейт, – поздоровался с ней Дэннис Харрингтон. – Надеюсь, я не очень напугал вас.

Губы Дэнниса были плотно сжаты, лоб нахмурен. Он был похож на человека, который бьется над какой-то неразрешимой задачей. Кейт смотрела на него, возникшего из ниоткуда как ответ на мучившие ее вопросы, и никак не могла понять, радоваться ей или спасаться бегством.

– Н-ничего с-страшного, – пролепетала она.

Кейт внезапно пожалела, что на улице не было никого, кроме них. Если бы мимо шли посторонние люди, ей было бы намного легче притвориться, что это случайная встреча случайных знакомых, у которых нет ни одной причины, чтобы не стать друзьями. «Как дела?», «что нового?», «неплохая нынче погодка, не правда ли?» – стандартный набор фраз, после которого можно с чистой совестью попрощаться и идти своей дорогой. Но Кейт не повезло. На улице не было ни души, и поддерживать светскую беседу она была не в состоянии.

– Что вы делаете здесь? – спросила Кейт первое, что пришло в голову.

– Вас жду, – последовал незамедлительный ответ, от которого у нее задрожали колени.

Кейт провела рукой по лбу. Странная тяжесть навалилась на нее. Невозможно было ни думать, ни двигаться. Этот человек околдовал ее, стоило ему появиться рядом. Кейт была полностью в его распоряжении. Она подняла голову и посмотрела ему в глаза, и то, что она прочитала в них, наполнило ее сердце радостным трепетом. Не триумфальным победителем пришел он к ней, а жалким просителем, умоляющим, а не требующим.

– Как вы узнали, что я сегодня приеду сюда? – спросила Кейт, чтобы нарушить тишину. Тишина становилась слишком опасной. Не могут два взрослых человека стоять посередине улицы и молча смотреть друг да друга.

– Я позвонил вам домой, – усмехнулся Дэннис. – Мне повезло. Я как раз находился неподалеку и заскочил сюда, чтобы повидать вас.

– Вы… звонили… – пролепетала Кейт, ошеломленная такой неслыханной смелостью. – Но… с кем вы разговаривали?

– Кажется, с вашим пасынком. Не переживайте, Кейт. – Дэннис заметил ее волнение, и его улыбка стала более зловещей. – Многоуважаемый мистер Шелли в тот момент отсутствовал.

Насмешливый тон Дэнниса немного отрезвил Кейт. Какое право имеет этот человек звонить ей и расспрашивать ее родных? Он должен держаться подальше от дома Альфреда Шелли, если не желает нажить себе неприятностей!

Но, глядя на измученное лицо Дэнниса в тусклом свете фонаря, Кейт поняла, что он меньше всего думал о возможных неприятностях, а его нынешняя бравада – всего лишь способ защитить себя.

– Вам не стоило этого делать, – мягко заметила она. – Вас могли узнать.

– И пусть, – вырвалось у Дэнниса. – Я больше так не могу, Кейт…

Это признание потрясло ее гораздо больше, чем она могла себе представить. Этот сильный и властный мужчина склонялся к ее ногам, хотя знал, что она – последняя женщина на земле, на которую ему следует обращать внимание. И в отчаянной попытке спасти себя, его, Альфреда от того, что угрожало разрушить их жизни, Кейт воскликнула:

– Вы не должны так говорить! Это невозможно!

– Невозможно, – уныло согласился Дэннис.

Он сделает все, что я скажу, промелькнула у нее в голове мысль. Если я запрещу ему искать со мной встречи, он подчинится. Он не будет настаивать, потому что он знает лучше меня, чем это чревато.

Кейт вздохнула поглубже, готовясь к суровой отповеди. Сейчас она скажет ему, что их встречи – безумие и что они обязаны думать о других людях. Может разразиться ужасный скандал, в котором окажутся замешаны очень многие. Они не имеют права…

Но тогда ты больше никогда не увидишь его! – воскликнул кто-то в ее сердце. И тебе останется только мечтать о нем в темноте своей спальне, слушая, как рядом посапывает Альфред. Мечтать год, два, десять, двадцать, пока воспоминание о Дэннисе не превратится в призрак и окончательно утратит связь с реальностью. Да и будет ли о чем вспоминать? О единственном танце у Дороти Брукфилд, когда ее кожа плавилась под его ладонями, или о том разговоре на балконе, когда ей было достаточно протянуть руку, чтобы дотронуться до него? Негусто. Серая безрадостная жизнь ожидает ее, если она откажется от Дэнниса. Неужели долг сильнее, чем желание быть счастливой?

Уважение к Альфреду, благодарность, страх перед общественным мнением, правила приличия, ее положение замужней женщины – все это казалось такими пустяками по сравнению с возможностью касаться Дэнниса, ощущать его близость, слышать его голос. Условности, которыми была опутана Кейт, были сильны, пока его не было рядом. Но в его присутствии они теряли свое значение…

И впервые в жизни сердце Кейт взяло верх над рассудком.

– Господи, почему же все так сложно, – вздохнула она.

Кейт была растеряна и измучена. Бороться с собой так тяжело и неприятно, а соблазн слишком велик… Она проиграла битву и была рада капитулировать.

Дэннис обнял ее. Кейт сама не поняла, как это получилось. Просто в одну секунду он стоял напротив нее, а уже в другую – прижимал ее к своей груди. Биение его сердца эхом отдавалось в ее ушах. Кейт не анализировала, что бы подумал Альфред, если бы увидел ее сейчас. По всем общепринятым нормам она поступала неправильно. Но что ей было до общепринятых норм, если впервые в жизни ее тело таяло как воск от прикосновения мужчины?

Не стыдясь никого, Кейт обхватила Дэнниса за плечи. Как было восхитительно обнимать его, ощущать ладонями его крепкие мускулы под тонкой рубашкой, прижиматься к нему всем телом и чувствовать, как он замирает от ее осторожных касаний. Кейт открывала для себя красоту и силу мужского тела и смутно угадывала, какую радость оно способно подарить женщине. Она была так наивна и неопытна, что даже не подозревала о том, какой огонь разгорается в крови Дэнниса от каждого ее движения и как ему все труднее сдерживаться. Поглощенная своими исследованиями, Кейт не замечала ничего, и когда Дэннис, не выдержав, стиснул ее и потянулся к ее губам, она была застигнута врасплох.

Этот поцелуй не походил ни на что из того, что ей довелось испытать раньше. Она привыкла спокойно относиться к поцелуям. Мальчишки, с которыми Кейт целовалась в школе, смешили ее и не вызывали никаких особенных чувств. Для Альфреда поцелуй всегда был обязательной прелюдией к исполнению супружеского долга. Но губы Дэнниса Харрингтона открыли для Кейт целую вселенную, полную головокружительных взлетов и падений. Вначале Дэннис целовал ее очень бережно, и Кейт полностью доверилась ему. Она растворялась в нежности его губ, и в ее ответном поцелуе было немало целомудрия. Но долго так продолжаться не могло. Нежность перерастала в пламя, и уже все тело Кейт горело в бушующем огне страсти. У нее подкосились колени, но о том, чтобы остановить Дэнниса, она и не помышляла. Наоборот, с каждой секундой жажда ее возрастала, а поцелуи лишь дразнили ее, не принося желанного удовлетворения.

Вдруг мимо них проехала машина.

– Эй, парень, давай, молодец! – закричали из нее подвыпившие ребята и покатили дальше, но этого было достаточно, чтобы Кейт и Дэннис пришли в себя.

Она в испуге дотронулась пальцами до своих губ, словно не веря, что они были только что способны творить такие безумства. Ни на секунду Кейт не задумалась о том, как безрассудно было целоваться на освещенной улице и что могло произойти, если бы их узнали. Но в Дэннисе проснулось благоразумие.

– Прости меня, Кейт, – прошептал он. – Я не должен был так рисковать.

Он подхватил ее под локоть и увлек в темный переулок, где он припарковал свою машину.

– Неужели ты думаешь, что здесь мы будем в безопасности? – тихо рассмеялась она. – Твое лицо слишком хорошо всем известно. Забыть его не так-то легко…

В ее смехе была слышна нотка горечи. Беспокойство Дэнниса задело ее. Она усмотрела в нем тревогу за его собственное будущее. Конечно, он прав. Ни одному кандидату в губернаторы не захочется, чтобы его карьера оборвалась столь бесславным образом. Но ей не становилось легче от того, что она его понимала.

– Я беспокоюсь из-за тебя, – просто сказал Дэннис. – Это ведь твой город. И тебя здесь знают гораздо лучше, чем меня.

Сердце Кейт радостно подпрыгнуло. О, с какой готовностью она верила ему! Сейчас он мог сказать ей все, что угодно, и она не сомневалась бы ни в едином слове.

В переулке было намного темнее, и мрак освободил Кейт от последних угрызений совести. Дэннис прижал ее к капоту своей машины, и на этот раз его поцелуй был стремительным и напористым. Желание, обуревавшее его, вырвалось наружу и накрыло Кейт с головой. Она была готова посмеяться над собой – это была не река, как она представляла себе в мечтах, а бурный водопад, из которого не выбраться, даже если ты отличный пловец.

Но Кейт и не желала из него выбираться. Чувственная сторона ее натуры, о существовании которой она до сих пор не подозревала, заявила о себе в полный голос. Все, что она привыкла считать постыдным и бессмысленным, наконец стало понятно ей. Руки Дэнниса на ее полуобнаженной груди, его губы, скользящие по ее шее, язык, вонзающий в ее кожу тысячи маленьких иголочек… Все это было внове, и все это было чудесно. Кейт задыхалась от новых ощущений, она не успевала осознавать их, но ее тело оказалось намного более подготовленным, чем ее сознание. Оно чутко откликалось на каждое движение Дэнниса, и если бы Кейт не потеряла всякую способность рассуждать, собственная смелость очень удивила бы ее.

Дэннис мог бы многое рассказать ей о законах ее тела, но ему было не до слов. Ни одну женщину в мире не хотел он так сильно, как Кейт, и ни одна женщина не вызывала у него такого страха. Он боялся напугать ее, причинить ей боль, оскорбить и навсегда оттолкнуть ее от себя. Он хотел стать ей другом, этой застенчивой темноволосой девушке с волшебной улыбкой. Он желал знать, чем она живет, что ее огорчает, а что радует, знать ее вкусы, мечты, стремления, видеть ее каждый день. Дэннис понимал, что это было бы нелегко, даже если бы она не была миссис Альфред Шелли. Кейт не раздает свою любовь направо-налево, как большинство его знакомых, это было ясно Дэннису с первого взгляда. Но ее замужество лишало его и того единственного шанса, который был бы у него, если бы не Шелли.

Кейт нравилась ему еще до того, как он лично познакомился с ней. Она казалась дочерью своего мужа, такая юная, красивая, робкая, воплощение женских добродетелей, которые уже давно не ценятся жителями двадцатого столетия. Но Дэннис понятия не имел о силе мягкого обаяния Кейт, о теплоте ее ласковой улыбки, о сиянии ее глаз, о грации ее изящного, ладного тела. Разве фотографии могли передать всю прелесть ее очарования? Нет. И когда Дэннис увидел Кейт на шоу Грега Ольстена, он был потрясен до глубины души. Жена Альфреда Шелли была неотразима, и противно было думать о том, что такой бессердечный сухарь обладает этой чудесной женщиной.

Наверное, она любит его, подумал тогда Дэннис. Такие женщины как Кейт не выходят замуж по расчету. Но чем больше он присматривался к ней, тем быстрее таяла его уверенность в ее чувствах к мужу. На шоу Кейт выглядела потерянной маленькой девочкой, которой очень неуютно в этом большом враждебном зале. Она храбрилась изо всех сил, но всем было заметно, как ей тяжело. Всем, кроме ее мужа.

У Дэнниса Харрингтона не было причин хорошо относиться к Альфреду Шелли. Но в тот день он его просто возненавидел. Как он посмел притащить Кейт с собой к Грегу Ольстену? Чтобы закрыться ею от оскорбительных вопросов Грега? Чтобы переложить на плечи Кейт свою ношу? Чтобы продемонстрировать избирателям лишний раз, какой он образцовый семьянин? Разве все это – достаточное основание, чтобы подвергнуть ее таким мукам?

На самом деле Дэннис не планировал выступать на шоу. Он всего лишь хотел понаблюдать за своим оппонентом. Но вышло по-другому. Раздражающая самоуверенность Шелли, его лживая уклончивость и заведомое искажение фактов сделали свое дело – Дэннис ввязался в словесную дуэль, создав тем самым лишнюю сенсацию. Но не только забота о штате двигала Дэннисом. Злость на Шелли из-за того, что он не замечал смятения Кейт, бессознательная ревность, желание показать ей, за какого никчемного человека она вышла замуж – все это смешалось в голове Дэнниса в гремучий коктейль. Он вскочил с места, напрочь забыв о том, что обещал Грегу Ольстену вести себя как обычный зритель и не высовываться.

Грег устроил ему потом страшный скандал. Но оно того стоило. Кейт Шелли обернулась и посмотрела на него, и восхищение, мелькнувшее в ее глазах, стократ вознаградило его за все упреки Грега.

А потом был прием у Дороти Брукфилд. Дэннис терпеть ее не мог и не собирался идти на вечеринку. Но как только кто-то случайно обронил при нем, что там будет губернатор с женой, он тут же бросился искать свой пригласительный билет. Дороти намеревалась столкнуть его и Шелли, но Дэнниса это совершенно не волновало. Выборы, цель и суть нескольких лет его жизни, отошли на второй план. Он сможет увидеть там Кейт – только это имело значение.

Когда же Кейт пришла одна, Дэннис не мог поверить в свою удачу. Неужели Альфред Шелли настолько глуп, что отпускает свою красавицу-жену одну на светские вечеринки? Но, конечно, он не сомневается в ней. Кейт – воплощенная порядочность, и никому не придет в голову заигрывать с ней.

Но Дэннис и не пытался заигрывать. Он весь вечер держался от нее на приличном расстоянии, чтобы ни одна живая душа, и в первую очередь сама Кейт, не заподозрила его интерес. Но на балконе он уже не мог сдерживаться. Они были одни в целом мире, и лишь безмолвные звезды были свидетелями их разговора…

Но даже тогда Дэннис не догадывался, куда заведет его это чувство. Он был всего лишь мужчиной, а не провидцем, и не мог предсказать ту тоску, которая в скором времени станет его постоянной спутницей. Лицо Кейт все время стояло у него перед глазами. Разговаривал ли он с избирателями, советовался со своими сторонниками, смотрел телевизор или готовился к очередной встрече с журналистами, он постоянно думал о Кейт. Дэннис работал как одержимый, но не забывал о ней даже в самые напряженные моменты. Она являлась к нему во сне, но самые сладкие сновидения по утрам становились кошмаром, потому что он осознавал, что в реальной жизни Кейт очень далека от него.

Случайная встреча в баре на окраине была щедрым подарком судьбы. Щедрым, но одновременно подлым, потому что Дэннис не только осознал, что плотно сидит на крючке, но и увидел, что Кейт Шелли тоже тянется к нему. Это было нетрудно. Кейт совсем не умела скрывать свои чувства, и несколько выразительных взглядов сказали Дэннису гораздо больше, чем ей хотелось бы.

Чудесное открытие! Как раз то, что нужно, чтобы окончательно выбить его из колеи. На одной чаше весов – собственные политические амбиции и надежды многих серьезных людей, возможное губернаторство, шанс изменить жизнь штата к лучшему. А на другой – милая девушка, чужая жена. Разве такое можно сравнивать? Дэннис Харрингтон был опытным хладнокровным игроком. Не раз ему приходилось ставить на кон все свое состояние, и каждый раз трезвый ум и дьявольская интуиция позволяли ему выходить победителем. Сейчас он ясно видел, где его ожидает проигрыш, и разум твердо говорил ему забыть о Кейт. Но глупое сердце, на которое он никогда не обращал внимания, на этот раз оказалось сильнее. После нескольких дней душевных терзаний и колебаний Дэннис решил увидеться с ней. Раздобыть номер домашнего телефона губернатора Шелли для него не составило труда.

– Миссис Шелли уехала к матери и вернется только завтра, – поведали ему по телефону.

На месте Альфреда Шелли я бы запретил своим домашним разбрасываться столь ценной информацией, улыбался про себя Дэннис. Он ликовал – место, куда уехала Кейт, находилось по соседству с городком, в котором он встречался с избирателями, и он мог, не возбуждая подозрений, немного задержаться там. Злой рок или счастливый случай все время сводил его с Кейт. Дэннис ощущал себя щепкой, которую подхватило бурное течение и несет вперед, к неведомому будущему. И что бы эта щепка ни делала, она не может остановить или хотя бы замедлить стремительное движение реки…

Дэннис ждал Кейт у дома ее матери и представлял себе, как она отреагирует, что она скажет. Он не строил никаких планов и был готов подчиниться любому ее решению. Отвергнет его с возмущением – отлично, он найдет в себе силы пережить это и с удвоенной энергией примется за работу. Он не может самостоятельно освободиться от наваждения. Пусть она сделает это за него.

Но Кейт увязла в трясине еще сильнее, чем он сам, и не у нее ему нужно было искать спасения. И пяти минут не прошло с начала их разговора, как она была в его объятиях, и все разумные соображения были смыты неистовым потоком желания.