Электронная библиотека » Виктория Тимофеева » » онлайн чтение - страница 4

Текст книги "Линия раздела"


  • Текст добавлен: 31 августа 2023, 17:20


Автор книги: Виктория Тимофеева


Жанр: Боевая фантастика, Фантастика


Возрастные ограничения: +18

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 4 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Шрифт:
- 100% +

– Как медик, как человек ответственный за здоровье и жизнь гарнизона, я вас поддерживаю, – согласилась Милявская.

– Это слова врача? – возмутился майор Грохотов, начальник службы химической и радиационной защиты. – Это не шахматы, дорогая моя. Взвешивать, где больше потери, надо в игре. А тут нужно искать решение! И быстро! Вам, как медику, в первую очередь! А вы, Максим Робертович? При всем уважении, там, за воротами шлюза, ждут помощи те, для кого этот бункер и был построен!

– К счастью, занимаем его сейчас мы, а не они, – нахмурившись, ответил Измайлов. – И решения принимать нам.

– Но это должно быть взвешенное решение!

– Хорошо! – Измайлов пробарабанил пальцами по столу. – Но Ирине Васильевне, как медику я доверяю в полной мере. Она, как медик, указывает на опасность чужого вторжения с зараженной территории.

– А мне, как начальнику химслужбы, вы доверяете?

– Безусловно. – Измайлов кивнул.

– Вот у меня, как у начальника химслужбы, есть соображения не медицинского характера.

– Озвучивайте. – Измайлов устало вздохнул.

– Существует понятие предельной энергии химических связей. Оно означает, что для любой молекулы любого химического соединения существует некая температура, при которой молекула гарантировано разрушится. Я понятия не имею, из чего состоят вообще вирусы, из белков, или сложных органических кислот, но это в любом случае молекулы на основе углеродных цепей. При температуре в районе восемьсот градусов и выше любая органика обуглится. Вне зависимости от тонкостей ее организации. Другими словами, каким бы вирус ни был, он погибнет с гарантией.

– А люди? – фыркнув, спросила Милявская. – Они тоже из органики.

– Люди внутри бронированных автомобилей. Эти машины рассчитаны на проезд через лужи горящих жидкостей, причем, штатно. Если разлить в шлюзе горючую смесь, поджечь ее дистанционно, дополнительно опалить машину газовыми горелками, пока не деструктуризируется резина колес, которая тоже из органики, у вирусов не будет шансов. Так, закрывая и обеззараживая шлюз, можно запустить все машины.

– Ваше мнение? – Измайлов пристально глянул на Милявскую.

– Жизнеспособно. Если возможно технически, если выдержат машины, то да.

– А у нас выхода нет! – Измайлов, заметно повеселев, потер руки. – Давайте, Грохотов, руководите операцией. Как на флоте. Придумал, выполняй! Но, знаешь, что, дорогой мой? Раз ты так уверен в своей теории, то руководить операцией будешь лично, из технического ангара. И встречать прибывших тоже будешь лично. Так что если что, то ты первый заразу подхватишь.

– Есть! – не моргнув глазом, ответил Грохотов. – Разрешите идти?

– Да. И обеспечьте связь со мной по селектору.

Грохотов поднялся и покинул помещение.

– Есть еще одна проблема, – подумав, заявила Милявская.

– В чем ее суть? – насторожился Измайлов.

– Мы не можем наверняка знать, есть ли вирус на самих людях внутри машин. И если он есть, внешняя обработка ничего не даст.

– Так, стоп! – Измайлов нахмурился. – Если вирус внутри, значит, люди заражены. Это разве не очевидно?

– К сожалению, нет. Мы имеем три вида последствий заражения. Смерть, мутацию, и отсутствие проявлений. Причем, распределение, похоже, случайное, и примерно, статистически, оно по третям. Вот представьте, что в машине двое. Водитель и перевозимая персона. Они заразились по пути сюда, открыв окна или двери. Но оба оказались в той категории, на которых заражение не отражается. И как мы узнаем, что на них вирус? Системы анализов нет. Как? Никак! Машину мы очистим огнем, а их нет. И все. Бункеру конец.

– Есть еще странный факт, – осторожно произнес капитан. – В дежурке мы наблюдали, как в одной из машин начало происходить нечто страшное, она затряслась, потом тронулась назад, врезалась в валун на краю поляны, а лобовое стекло заляпало мозгами и кровью. Это можно объяснить только мутацией кого-то в салоне. Он мутировал, убил того, кто был с ним, и успокоился. И это произошло уже здесь.

Все притихли.

– Это усложняет дело. – Милявская кивнула с грустным видом. – Возможно те, кого мы считаем неподверженными инфекции, тоже мутируют, но позже. Тогда вообще беда. Если есть связь с Кронштадтом, надо выяснить у них подробности. Подтвердят они эти данные или нет. Это до крайности важно. Это коренным образом может ухудшить ситуацию. Преступно было бы не учитывать все факты.

Измайлов связался по селектору с радистами и велел выяснить все данные, способные подтвердить или опровергнуть гипотезу об отложенной мутации зараженных.

– Но в любом случае, зараженных мы отличить не сможем, – со вздохом закончила Милявская.

– Сможем статистически, – уверенно заявил командир материально-технического обеспечения, капитан Звягин. – Причем, не важно, мутируют потом зараженные или нет. Если в машине трое, мы получаем крайне низкую вероятность, что у всех одинаковая форма заражения. То есть, не могут все трое заразиться, и чтобы никак ни на одном это не отразилось. Кто-то из троих обязательно или умрет, или мутирует, как в той машине.

– Интересно! – В глазах Измафлова появилась надежда. – Значит, если в машине трое, почти наверняка заразы нет. А у нас многие прибыли с семьями. Это хорошо.

– А кто без семей? – не скрывая иронии, спросила Милявская.

Никто не произнес ни слова. Ответ был очевиден.

Через пару минут раздался вызов селектора. Измайлов включил громкую связь, чтобы сообщение могли слышать все члены высшего офицерского совета.

– Из Кронштадта подтверждают, – доложил дежурный радист. – Зафиксировано три случая отложенной мутации зараженных. То, что мы посчитали отсутствием заражения не является таковым. Это не иммунитет, это именно отложенная мутация. Точных данных по срокам нет. Во всех трех случаях прошло разное количество времени от заражения до мутации. Процент мутирующих в отложенной форме очень мал, но факт достоверный.

– Кронштадтский синдром, – в наступивший тишине произнесла Милявская. – Скорее всего все, кто не умер и не мутировал сразу, мутируют позже.

Измайлов обвел собравшихся тяжелым взглядом.

Глава 4

Снаружи сидящим в машинах ничего не было известно о совещании в бункере и о принятых там решениях. Прибывшие терпеливо ждали в машинах, хотя нервы у всех были на пределе. Кирилл вздрогнул, когда из динамика рации раздался голос дежурного.

– Внимание всем! – произнес он. – Передаю инструкции для въезда.

Пока дежурный выдавал в эфир список требований для въезда в техническом ангаре главного шлюза кипела работа. Майор Грохотов привлек техников из самых разных служб, сам координировал их действия, а солдаты таскали баллоны с газом, шланги, металлические трубы со склада. Прапорщик Семенов, лучший сварщик в гарнизоне, быстро соединял все это в устойчивые конструкции.

И Грохотов, и присоединившаяся к нему после совещания Милявская, прекрасно понимали всю сложность предстоящей операции. И решать проблемы надо было в высшей степени оперативно. Все понимали главное – как только откроются внешние ворота шлюза, он окажется заражен. Это значит, что внутренние ворота можно будет открывать не только при закрытых внешних, но еще и после полного обеззараживания огнем всех поверхностей автомобилей. С одной стороны, техническая сторона вопроса была понятна – разлить горючую жидкость, дистанционно запалить ее газовыми горелками дать ей прогореть, и тогда будет обеззаражен не только автомобиль, но и сам шлюз. Тогда уже и внутренние ворота можно открывать.

Но эта простота была кажущейся. Не было гарантии, что вирус точно погибнет, и оставался риск, что в технический ангар через шлюз проникнет автомобиль, зараженный изнутри. В этом случае вирус вырвется и заразит весь бункер.

Чтобы минимизировать эти риски, Грохотов предложил использовать еще одну герметичную дверь, отгородив ею от остального бункера весь технический ангар. К счастью, такая дверь, даже две, были предусмотрены конструкцией бункера. Для полной герметизации потребовалось заблокировать и проходящий в стене вентиляционный канал. К счастью, для этого были предназначены специальные створки, но ими ни разу не пользовались, со дня закладки бункера, так что возвращать их работоспособность пришлось забравшимся в вентиляционный тоннель техникам, при помощи молотка, зубила и такой-то матери.

– В ангаре необходимо оставить минимальное количество людей, – прикинула Милявская. – С учетом числа прибывших, народу будет довольно много и мы гарантировано поймем, если вирус проникнет в ангар через шлюз. Тогда мы просто не будем открывать переход в бункер, а предложим зараженным его покинуть.

– На самом деле, не обязательно им будет его покидать, – возразил Грохотов. – Ангар, в этом случае, все равно для нас будет потерян, а им может послужить убежищем. Тем кто выживет.

– Да, – согласилась Милявская. – Они сами выберут. Но, будем надеяться, что этого не произойдет.

– Меня больше всего волнует вопрос сепарации.

– Чтобы пропустить только те машины, где трое пассажиров и больше?

– Да. Ну, хорошо, установим мы в шлюзе видеокамеру. Если в салоне автомобиля включить свет, то число пассажиров будет видно даже через тонированные стекла. Если их трое и больше, задействуем систему огневой дезинфекции, после чего открываем внутренние ворота, и лебедкой, или БТРом затягиваем машину внутрь.

– А сама она не заедет? – удивилась Милявская.

– Вряд ли. Колеса точно сгорят, но нам ведь и моторный отсек изнутри надо выжигать, и багажник, и все полости. После такой обработки останется только бронекапсула с пассажирами.

– Да, пожалуй. А что тебя беспокоит?

– Я же говорю. Если в машине трое и больше, то ничего меня не беспокоит. Обработали, затянули на буксире в ангар, потом повторили операцию с другой машиной. И так далее. Но если в шлюз заедет автомобиль с одним пассажиром? Вот в этом случае я не знаю, что делать. У людей паника, они стремятся в укрытие. Думаешь они не попытаются прорваться внутрь?

Милявская задумалась. Она не смотрела на проблему с этой стороны.

– Въедет, допустим, такая машина в шлюз, когда мы откроем внешние ворота. И что? Мы ее ни пропустить не сможем, ни выгнать из шлюза.

– Почему не можем? А под угрозой применения оружия?

– А мы его можем применить разве?

– Почему нет? – удивилась Милявская.

– Эх, Ирочка! Чтобы пальнуть из гранатомета, стрелок должен оказаться снаружи. Через ворота стрелять не получится.

– Ну, вывести нескольких гранатометчиков в защитных костюмах. Что мешает? Из Кронштадта же передали, что обычный ОЗК с изолирующим противогазом спасает от заражения.

– Вывести мы их сможем! И защитные костюмы, ты права, уберегут их от заражения. Но как мы их обратно запустим? Тоже бензином обольем, и подожжем? У нас нет средства обеззараживания, кроме огня.

– Да. – Милявская вздохнула – Это проблема. Нужно исследовать вирус чтобы понять, как от него можно очистить защитное снаряжение, не причинив вреда людям. Но ведь выйти из бункера мы можем, а вернуться-то нет. Даже если вывести людей за образцами, мы не их не вернем обратно, ни образцы.

– Образцы еще ладно, – уточнил Грохотов. – У меня есть герметичные капсулы для взятия проб в случае нанесения бактериологического удара. Но людей обратно мы точно пока не знаем как впустить. Были бы несгораемые скафандры, тогда да. Впускали бы тем же способом, которым собираемся принимать прибывших. Но как надежно и безопасно обработать ОЗК, я понятия не имею. Есть идеи, но как их проверить? На себе не хочу.

– Поделись, – заинтересовалась Милявская.

– Концентрированными кислотами можно попробовать. Или, может очень горячим воздухом. Мы же понятия не имеем при какой температуре гибнет вирус. Может ему семидесяти градусов хватит, чтобы крякнуть. А может нет. Нужен вирус для исследования. И уже на жизнеспособных его образцах проверять те или иные воздействия. Которое сработает, не убив человека, то и наше.

– Пока это мечты. Но вот твою проблему с прорывом я знаю как решить.

– Да ладно? – удивился Грохотов.

– Мы же все равно ангар будем герметично отделять от остального бункера. На всякий случай. А места тут навалом. Можно поставить гранатометчиков тут, прямо в ангаре. Если кто-то попытается прорваться, мы ему внутренние ворота откроем, чтобы не создавать затор, но, как только он въедет в ангар, и раньше, чем кто-то откроет двери, надо лупить в бронекапсулу из гранатомета, термобарическим боеприпасом. При температуре взрыва вирусу в салоне точно конец.

– Людям тоже, – нахмурился Грохотов.

– Других решений все равно нет, – холодно ответила Милявская.

– Надо объявить это по рации, – уверенно заявил Грохотов. – Если зараженные будут знать, что в случае прорыва их точно уничтожат, они, скорее всего, предпочтут поискать другое убежище.

Он связался с Измайловым, и тот дал добро на проведение операции именно в таком виде, после чего дежурный получил необходимые инструкции, что и как выдавать в эфир.

– Право проезда через шлюз получают только те машины, в салоне которых находится более двух человек, – сообщил он. – Всем остальным настоятельно рекомендуется не предпринимать попыток прорыва, так как в ангаре размещено отделение гранатометчиков, и любой, несанкционированно прорвавшийся, будет уничтожен, с целью нераспространения инфекции на весь бункер.

Кирилл слушал рацию, и ушам своим не верил. Мозг наотрез отказывался воспринимать происходящее, но, как ни крути, все происходило в реальности, и надо было как-то с этим жить.

– Нас четверо, – спокойно констатировал отец. – Нас пропустят.

– Помните! – продолжал говорить дежурный. – Если вы заразились и выжили, не мутировали, вирус вам уже не угрожает. Главной опасностью для вас являются мутанты. Примите меры к тому, чтобы уберечься от них. Объединяйтесь в группы, вооружайтесь, занимайте здания, защищайте входы в них. По сравнению с нами у вас есть преимущество – вы уже выжили, а мы не знаем, как на нас подействует вирус, кто погибнет, а кто мутирует. Вы способны свободно перемещаться без защитного снаряжения, пить воду, есть любые найденные продукты. Мы же всего этого лишены. Ваш враг – только мутанты. А наш – мутанты и вирус. Вы находитесь в более выгодной позиции, чем мы, поэтому используйте ее для выживания. В бункере вам места нет. Ищите другое убежище и не пытайтесь прорваться. Шансов на прорыв у вас нет. В случае попытки прорыва вы будете уничтожены термобарическими боеприпасами.

Дежурный еще продолжал говорить, подавая одно и то же чуть под разными углами зрения, но очередь уже разделилась. Часть машин разворачивалась на поляне и устремлялись прочь от бункера, в сторону шоссе. Другие просто отъехали к стене леса и остались там, не мешая сформироваться новой очереди. Кирилл снова ощутил, как невидимая линия жестко делит человечество не две части. Тех, кто заразился и выжил, и тех, кому теперь суждено жить в страхе перед вирусом. Он сам бы предпочел принять участь первых, но так вышло, что стал вторым. И с этим тоже придется как-то жить.

В очереди осталось всего девять машин. В стороне, поперек поляны стояла еще одна, с окровавленным стеклом, уткнувшись задним бампером в замшелый валун. Еще три припарковались у леса и ждали непонятно чего, остальные предпочли искать безопасное пристанище в другом месте.

Через несколько минут внешние ворота шлюза опустились, уйдя под землю и открыв въезд.

В эфире раздался голос дежурного:

– Машинам, въезжающим в шлюз, зажигать свет в салоне, чтобы мы видели, сколько у вас людей.

Впереди очереди, внутри шлюза, Кирилл заметил конструкцию из труб, чем-то напоминающую систему разбрызгивания воды на автомойке. Она не являлась частью шлюза, выглядела чужеродной, и наспех собранной. Кирилл заподозрил, что это и есть система обеззараживания, призванная уничтожить вирус на наружных поверхностях бронемобилей. Но, как она работает, увидеть не получилось, так как внешние ворота, пропустив первый бронемобиль, снова поднялись и герметично встали на место.

Зато, когда они снова опустились, принцип действия системы для всех стал очевиден. На полу и стенах шлюза догорала горючая смесь, из газовых горелок, смонтированных по бокам, вырывалось синее пламя. Заехавшего внутрь автомобиля в шлюзе уже не было, его затащили внутрь.

– Господи! – произнесла мама. – Они нас что обольют бензином и подожгут?

– Бронекапсула выдержит, – уверенно заявил отец.

Но от Кирилла не ускользнуло, что он покосился на водителя, мол, если даже это не так, то помалкивай. Впрочем, по логике, машина могла быть рассчитана на краткосрочные воздействия подобного рода. И все равно навалился тяжелый, трудно контролируемый страх, от которого по всему телу побежали мурашки.

В шлюз заехала следующая машина, и видно было, как из труб на нее полилась горючая смесь. Воротаподнялись, и скрыли дальнейшее, но у кого-то в очереди не выдержали нервы. Один из бронемобилей вырулил из общего ряда, промчался задом до края поляны, развернулся там и, оставив на проселке облако пыли, умчался прочь.

Чем руководствовались люди в нем, Кириллу трудно было понять. Да, страшно гореть, и броня может не выдержать, но тут есть хоть какие-то шансы выжить, а там что? Система замкнутого цикла дыхания долго работать не сможет, и что делать, когда кончится кислород? Всего один шанс из трех выжить. О двух оставшихся вариантах не хотелось даже думать. Один – страшная смерть в мучениях, другой – мутировать в кошмарного монстра.

Кирилл попробовалпредставить, что чувствуют мутанты, но это вызвало лишь волну еще большего ужаса.

«Только бы никому из нас не заразиться! – подумал он. – Что угодно, только не это!»

Но мозг, частично потеряв контроль от страха, продолжил развивать тему в фантазиях. Кирилл представил, как мама превращается в мутанта, водитель корчится в судорогах, а отец достает из «бардачка» крошечный пистолет ПСМ, и пускает несколько пуль маме в голову, когда она бросается на него.

«Нет, только бы не это! – продолжала вертеться в голове одна и та же мысль. – Только не это!»

Пришлось стиснуть кулаки и сосредоточиться, иначе подобное состояние могло перерасти в истерику. Кирилл не был религиозен, но готов был молиться, только бы отвести ото всех эту беду. Не только от семьи, но и от всего человечества. Так хотелось просто проснуться, и, включив ночник, вытереть со лба холодный пот, осознавая, что все привиделось. Но реальность держалась жестко – за окнами ничего не менялось, а очередь в бункер, машина за машиной, пропадала в чадящем и пылающем зеве шлюза.

Кирилл подумал, что дезинфекция огнем действует, как задумано, поскольку шлюз кто-то открывает и закрывает. Значит, бункер не заражен. Дико, неистово, хотелось поскорее оказаться внутри, ощутить себя хоть в относительной безопасности под слоем земли и бетона. Так, находясь в темном тоннеле, и увидев свет впереди, хочется поскорее туда добраться, и ты бежишь, едва не ломая ноги, пока не сощуришься от яркого солнца. Но над этим миром, Кирилл это вдруг отчетливо понял, яркого солнца уже не будет. Да и не хотелось уже яркого солнца, хотелось поглубже в нору, за стальные двери, за бетон, и чтобы тонны земли над головой. И только там отдышаться, как в детских играх, когда спрячешься от бабайки под одеялом.

Наконец, подошла очередь. Водитель дождался, когда опустят ворота, включил свет в салоне, загнал бронемобиль в шлюз и выключил двигатель. Некоторое время ничего не происходило, возможно, их внимательно кто-то разглядывал через объектив скрытой камеры. Затем из отверстий в трубах полился бензин. Ухнуло – взорвались пары. А потом загудело пламя, охватив все вокруг. Уже через несколько секунд стало заметно теплее, затем хлопнуло лобовое стекло по старой трещине – его композитная структура не выдержала неравномерного нагрева. Внешний слой раскрошился так, что стекло стало матовым, непрозрачным. В салоне появилась тонкая струйка дыма.

– Сгорим! – запаниковал водитель.

– Заткнись! – прикрикнул на него отец, и полез за пистолетом.

– Боря, держи себя в руках! – попросила мама. – И вы, Сергей, не паникуйте! Всегда есть надежда!

Ей никто не ответил, но Кирилл вдруг совершенно отчетливо понял, что мама сказала фразу, в которую не верит сама. Возможно, впервые в сознательной жизни. На что можно надеяться в такой ситуации? Какая надежда может быть в такой ситуации? Если даже они не сгорят, как крысы в бочке, то что ждет их дальше? Только переход из бочки поменьше в бочку побольше, ничего другого! Шлюз бункера, это анизотропный портал. Туда можно войти, но уже никогда нельзя будет выйти наружу. Весь мир превратится в серые стены и гулкие бетонные коридоры, в стальные двери и дрожащий свет низковольтных ламп. О какой же надежде тут может иди речь?

Вспомнился фильм "Пассажиры". Там был огромный корабль, шикарная еда, бассейны, возможность выйти в космос и любимая женщина. И то поначалу герои впали в истерику, что им придется прожить всю жизнь в столь шикарном месте. Но бункер – не фантастический звездолет. Тут не будет ни шикарной еды, ни бассейнов, ни женщин.

Под днищем рванул бензобак, да так, что машину на несколько сантиметров подняло, а потом припечатало днищем к бетонному полу. Бронекапсула выдержала, но по металлическому лязгу стало понятно, что покрышки колес сгорели полностью, одни диски остались.

В стеклах от жара накапливалось внутреннее напряжение, и они, глухо ухая, покрывались мельчайшей сеткой трещин. Теперь ничего уже не было видно снаружи, кроме размытых сполохов пламени. Жарко стало, как в бане, дышать становилось все тяжелее. Но и огонь в шлюзе начал угасать. С гулом открылись внутренние ворота шлюза, снаружи раздался какой-то лязг, рокот мощного дизеля, после чего бронемобиль рванула вперед уверенная сила, и со скрежетом поволокла по бетонному полу.

– Можно выбираться! – кто-то постучал снаружи в обшивку.

Водитель разблокировал замки, после чего можно было бы открыть двери, но их перекосило, открылась только водительская.

– Так, без паники! – попросил уверенный голос снаружи. – Спокойно выбирайтесь. Все нормально, тут безопасно. Только к металлическим частям кузова не прикасайтесь, они горячие.

Следом за водителем вылез отец. Кирилл опустил спинку переднего сиденья, помог маме перебраться вперед, а когда она оказалась снаружи, сам покинул машину, точнее, что от не осталось.

Он огляделся. Ангар больше всего походил на подземную парковку в супермаркете, но значительно уступал ей в размерах, примерно тридцать на тридцать метров. Пол с потолком соединялся не только посредством стен, но и бетонными колоннами квадратного сечения. На сером бетоне белой краской через трафарет были набиты номера секторов. Техники в ангаре было не много – три внедорожника «УАЗ» цвета «хаки», два микроватобуса той же марки, один БТР, им как раз и отбуксировали бронемобиль из шлюза, а так же один пассажирский автобус серого цвета.

Все ближние сектора занимали семь дымящихся бронемобилей, включая автомобиль отца, а один горел жарким пламенем чуть в стороне. Трое солдат-срочников сбивали пламя из больших углекислотных огнетушителей.

– Не выдержал дезинфекции? – спросил отец у Грохотова.

– Нет, пытались прорваться, вопреки инструкциям, – ответил тот.

Кирилл понял, что стояло за этой фразой, и ему сделалось совсем не по себе. Мир менялся, и менялся стремительно. Но с этим, похоже, уже ничего нельзя было сделать.

У дальней стены, под присмотром вооруженных автоматами солдат, толпилось больше десятка гражданских – мужчин, женщин, четверо подростков, примерно возраста Кирилла, и одна девушка. Все они были до крайности перепуганы, у девушки на щеках виднелись потеки туши.

– Прошу вас присоединиться к другим прибывшим. – Грохотов указал на людей у стены.

– И чего будем ждать? – не скрывая иронии, спросил отец.

– Двадцать четыре минуты, – невесело ответил майор.

– Такая точность? – отец поднял брови.

– Эмпирически установленный инкубационный период вируса составляет двадцать четыре минуты. Если за это время ни с кем ничего не случится, значит, наша система обеззаражавания сработала, и вируса в ангаре нет.

– А если случится?

– Примерно треть погибнет, треть мутирует, а остальные попытаются от них отбиться. Но в бункер их не пустят.

– Их? – переспросил отец.

– Да. Тех, кто выживет.

– Вы с такой легкостью говорите об этом. – Мама передернула плечами. – Вы же сами тут.

– Я начальник химслужбы, сударыня, – отшутился Грохотов. – Я это все придумал, мне и проверять.

– Вы просто мутантов, наверное, не видели, – осадила его мама. – И не дай вам Бог!

Грохотов предпочел заткнуться.

Кирилл так устал, что нервничать во время двадцати четырех минут карантина уже просто не было сил. Но даже тут страх заражения давал о себе знать то и дело пробегая волной мурашек по коже.

Грохотов, не смотря на бравый вид, который он старательно на себя напускал, то и дело поглядывал на часы.

– Долго вы нас тут будете мариновать? – наконец спросил он в микрофон карманной рации. – Сорок минут почти!

Динамик прошипел в ответ что-то невнятное. Вскоре запирающий механизм лязгнул, открывая массивную герметичную дверь.

– Ну вот, господа! – Грохотов с облегчением улыбнулся. – Добро пожаловать в бункер.

Кирилл с облегчением выдохнул. С какой стороны ни глянь, а все же удалось выкрутиться из очень сложной ситуации. И выжить. Тут, в бункере, в любом случае будет лучше. Это ведь не бронемобиль. Тут не кончится кислород в системе замкнутого цикла, тут не надо думать, сколько воздуха осталось в ресивере пневмосигнала, и тут твоя жизнь не зависит от того, есть ли на дороге затор. Все эти ужасы остались позади. И это было хотя и маленькой, но победой.


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5 6 | Следующая
  • 0 Оценок: 0

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации