Текст книги "Линия раздела"

Глава 2

Люди топтались в пространстве столовой, не зная, что делать. И вдруг позади раздался зычный, хорошо поставленный мужской голос.

– Здравствуйте, товарищи! Садитесь, пожалуйста, лицом ко мне, места всем хватит.

Народ начал рассаживаться на длинные лавки без спинок, расположенные параллельно столам. Мама прошла чуть дальше, и заняла место примерно в середине. Кирилл поспешил устроиться рядом с ней.

– Ну вот! Думаю, все готовы слушать? – произнес тот же голос.

Он принадлежал человеку лет пятидесяти, облаченному в мундир полковника. Мужчина, без всяких церемоний, забрался ногами на лавку, и уселся на стол так, чтобы его всем было видно.

– Я полковник Измайлов, командир гарнизона данного бункера, – представился он. – Вам, может быть, не совсем привычно слышать в свой адрес обращение «товарищи» вместо «господа», но уж извините. Очень многое вам с сегодняшнего дня придется делать по воинскому уставу, а уставным обращением в российской армии является слово «товарищ», так что привыкайте.

По рядам собравшихся прокатился гул – сидящие рядом попытались обсудить новость, но полковник их оборвал, подняв руку и потребовав тишины.

– Обсудите все потом, – с едва заметной усмешкой произнес он. – Времени, боюсь, будет с избытком. Давайте, я донесу до вас сначала самую важную информацию. Сразу предупреждаю, что говорить буду жестко, как есть. Если кто собирается падать в обморок – милости просим. Но вот паниковать не нужно, так как в коридоре за моей спиной отделение автоматчиков с полным боекомплектом. Вас прибыло чуть более двадцати человек. Под моим началом в бункере более пяти сотен. Я гарантирую, что мне проще прямо тут, в столовой, расстрелять вас всех, чем поставить под угрозу выживание гарнизона. И если раньше вы могли бы резонно мне заявить, что такие действия повлекут наложение на меня уголовной ответственности, то теперь думаю, у вас хватит соображения понять, что мне ничего не будет ни в каком случае. Как бы я ни поступил. По той причине, что судить меня просто некому. И сажать некуда. И лишать звания некому.

Он обвел взглядом собравшихся и продолжил:

– Думаю, я достаточно внятно изложил структурную концепцию предстоящей беседы. Проще говоря, я сделал вам великое одолжение, впустив вас внутрь. Причем слово «одолжение» тут нужно понимать совершенно буквально. Я одолжил вам ваши жизни. Поэтому, в любой момент считаю себя вправе их отобрать. Несогласные есть?

В столовой воцарилась мертвая тишина. Кирилл подумал, что если бы в углу, на кухне, мышь выпустила бы в атмосферу кишечные газы, все бы услышали это до неприличия отчетливо. Ему и самому стало страшно. До рези в животе.

– Несогласных, вроде бы, нет, – констатировал Измайлов. – Я сразу оговорюсь, что никого не задерживаю. Любой, кому мой подход покажется несправедливым, может катиться из бункера на все четыре стороны. Но обратно дороги не будет. Так что выбор за каждым. Теперь обрисую ситуацию в более широком масштабе. Землю постигла глобальная катастрофа. Это подтверждают и немногочисленные сообщения, включая сигнал тревоги, с которого все началось, и данные радиоперехвата на коротких волнах. Вирусом поражен весь мир. Причем, произошло это в считанные минуты. Нам повезло укрыться в бункере. Нам всем. Мы выжили, но отделены от остального человечества, точнее от того, что осталось, толстым слоем земли и бетона. Как будет развиваться ситуация – неизвестно. Вот, наш начмед высказала ситуацию, что через некоторое время вирус самостоятельно погибнет в среде. Возможно. Но я все же буду исходить из худшего. Глобальная катастрофа загнала горстку выживших в укрытия, вроде нашего, и теперь нам придется выживать в новых условиях. Может всю нашу жизнь, может нет, может несколько грядущих поколений. Неизвестно. Но исходить, повторяю, нужно из худшего. Не боясь в данном случае лишней патетики, я бы хотел сравнить наш бункер с Ковчегом. Не в его библейском понимании, где каждой твари по паре, где все забито сеном и воняет дерьмом. Нет. Это Ковчег нового типа. Такой ковчег мог бы покинуть Землю перед ударом в нее астероида, и понести людей в другие миры, способные стать новой колыбелью для человечества. Но нам нет нужды покидать Землю – она уцелела. И нам некуда лететь. И не на чем. Мы отгородимся от внешнего мира, ставшего непригодным для жизни, и начнем тут, под землей, строить цивилизацию нового типа, лишенную многочисленных пороков современного общества. Цивилизацию без лжи, без продажной политики, без ханжества, без дурацких гаджетов, и прочего барахла. Чистую цивилизацию чистых людей. Таких, какими нас создала природа. Общество без предрассудков, без религиозного мракобесия…

«Да он сумасшедший! – с ужасом подумал Кирилл. – Он действительно псих. Чердак у него поехал от пережитого, от ответственности, свалившейся на плечи».

– У нас появился шанс вернуться к истокам, – чуть успокоившись, продолжал Измайлов. – Может мы и не тянем на Ковчег, но вспомните, какими были древние города шумеров! Они стояли на холмах, отделенные один от другого болтами. Их можно сравнить не столько с городами, сколько с планетами, затерянными в безбрежном океане космоса. Да! Для древних шумеров поход из одного города в другой был настолько же сложным, как для нас полет на Луну. Но их цивилизация просуществовала многие тысячи лет. Они изобрели колесо, тригонометрию, умножение. Но главное, они стали истоком будущих цивилизаций. Кому, как не нам повторить их путь? И пусть наш город не на холме, не среди болот, а под землей, это не меняет главного. Мы можем выжить, можем стать первым, а может и единственным, ростком нового мира. Как древние шумерские города, под управлением царей Междуречья, проложили путь в бессмертие всему человечеству, так и наш бункер, под моим руководством, станет семенем нового мира.

Измайлов обвел взглядом собравшихся, внимательно изучая лица. Не найдя и тени насмешки, он перешел на боле официальный тон.

– Для того, чтобы выжить, нам придется забыть законы, под властью которых мы привыкли существовать. И юридические, и этические. Они привели цивилизацию к краху. У меня в этом нет ни малейших сомнений. Мы просто обязаны их отбросить, и установить новый порядок, намного более эффективный. К этому мы еще вернемся неоднократно, а сейчас я остановлюсь на ряде совершенно объективных ограничений. В первую очередь, это ограничение по ресурсам. Воды, пищи, топлива у нас ограниченное количество. Без топлива не будет электричества, а без него не сможет функционировать система регенерации воздуха. Долго мы в любом случае не продержимся в полностью замкнутом режиме, поэтому наши специалисты, начмед Милявская и начальник химзащиты Грохотов, ищут способы изучить вирус, найти его слабые стороны и разработать эффективную, безопасную систему обеззараживания людей, одежды, а главное – воды и пищи. Если будет питье и еда, остальное не так уж важно. Поэтому вопрос выхода наружу и возвращения назад, вопрос очистки от вируса, стоит крайне остро. Пока он не будет решен, питаться, пить и заниматься гигиеной мы будем в максимально урезанном режиме. Неизвестно, сколько времени может уйти на разработку системы обеззараживания. У нас довольно много разных круп, не мало мясных и рыбных консервов. Но, повторюсь, мы не знаем, сколько времени придется эксплуатировать этот ресурс. Поэтому прошу отнестись с пониманием. Еще вчера на этой кухне кипела работа, повара готовили для личного состава согласно нормам пайка. Но с сегодняшнего дня нормы будут пересмотрены. Так что на довольствие вы встанете только завтра, сегодня же придется ограничиться сухим пайком. Мы могли бы вам его раздать прямо в жилых помещениях, но я считаю, что пищу надо принимать в специально предназначенном для этого месте. Когда я закончу беседу, наряд по столовой раздаст вам предусмотренное довольствие. Есть вопросы?

– Да! – Кирилл неожиданно для себя поднял руку. – Почему запирают двери снаружи? Это временная мера, или мы будем ограничены в перемещениях?

– Вполне резонный вопрос! – Измайлов кивнул. – Отвечаю по существу. Мы, честно говоря, не были готовы к случившемуся. Нам и так пришлось переводить бункер с резервного на штатный режим в кратчайшие сроки, предусмотренные на случай реального ядерного удара. Поэтому для вас, грубо говоря, пока нет места. Я бы очень не хотел, чтобы гражданские разгуливали по всему бункеру и общались с моими подчиненными как и когда захотят. На мой взгляд это нанесет сокрушительный удар по дисциплине. А я и так волнуюсь за ее состояние, ввиду сложной для всех психологической обстановки. Поэтому не буду лукавить, вас пока рассовали, как пришлось. Но в кратчайшие сроки, это я точно могу обещать, вам выделят некое жизненное пространство, в котором вы сможете свободно перемещаться, и которое вам будет запрещено покидать без особого разрешения. Но там будет все необходимое, когда мы задействуем доступные мощности. Вы удовлетворены ответом, юноша?

– Да спасибо, – ответил Кирилл.

Как и обещал Измайлов, несколько солдат в белых тужурках поверх униформы, разнесли всем картонные коробки с сухим пайком. В каждую порцию вошла банка овощных консервов, несколько галет, два куска сахара-рафинада, пакетик растворимого кофе. А вот полиэтиленовый пакет с четвертушкой хлеба полагался один на двоих. Впрочем, жаловаться было грех. Консервы хоть и представляли собой не очень аппетитную массу, большую часть которой составляла вареная перловка, зато были сытными. Ситуация, действительно, не располагала к гурманству.

После ужина разрешено было, не выходя из столовой, пообщаться между собой и познакомиться друг с другом. Но мало кто воспользовался этим разрешением – народ как сидел семьями, так и остался сидеть. Похоже, речь полковника на всех произвела тяжелое впечатление.

– Тут есть твои сверстники, – сказала мама. – Думаю, вам надо всем познакомиться. Иначе трудно будет. Одному.

– Я не один, а с тобой.

– Но я не смогу тебе никого из них заменить.

– Ты лучше, – нахмурившись, ответил Кирилл. – Что за тему ты вообще подняла? Не нравится мне твой тон.

– Неизвестно, как все сложится, – уверенно заявила мама. – У тебя тут должны быть друзья. Понимаешь?

– Нет.

– Я не доверяю здешнему руководству, – понизив голос, пояснила она. – Этот Измайлов, мне кажется, умом тронулся. А может таким и был. Но от этого не легче. Мне не понравилось его выступление, и я боюсь, что порядки в бункере он может установить те еще. Вместе же вы хоть как-то сможете этому противостоять.

– Вшестером, против полутысячи человек?

– Бывало, что отряд партизан обращал в бегство армию. И вообще, не пренебрегай случайностями! Ничем сейчас нельзя пренебрегать. Сходи, поговори, очень тебя прошу.

– Ладно. – Кирилл неохотно поднялся с лавки.

Окинув столовую взглядом и оценив обстановку, он вразвалочку, двинулся между столами к самому старшему, к тому, который назвался Андреем. В отличии от остальных, тот сидел один. Заметив, что Кирилл направляется прямо к нему, Андрей заинтересовался и сделал приглашающий жест. Кирилл уселся рядом и сообщил:

– Меня зовут Кирилл.

– Меня Андрей.

– Это уже все знают. Ну, после твоего выступления в классе.

– Ага, прославился. – Андрей улыбнулся. – Это у меня карма такая. Я в какую компанию ни попаду, везде на первых ролях. Природный лидер, типа.

– Тут не та тема, – с удовольствием осадил его Кирилл.

– В смысле, не та?

– Тут уже есть лидер. С отделением автоматчиков за спиной.

– Это да, – ничуть не смутившись, согласился Андрей. – Походу, нам тут всем жопа. У полковника Измайлова крыша, точняк, держится на одном гнутом гвозде. И под этой крышей, кажись, свила гнездо некая гениальная идея. Я мало чего боюсь, но вот гениальных идей в чужих головах боюсь точно.

– Нет разницы. Сделать с этим все равно ничего нельзя.

– Сейчас нельзя, – уточнил Андрей, хитро прищурившись. – Сейчас Измайлов постарается нас отделить от своих людей. Нас мало, и поднять бунт нереально. Но, через некоторое время, ситуация может коренным образом поменяться.

– И как? – заинтересовался Кирилл.

– Ты, чувак, похоже, вообще не рубишь в политике. Любое правление вызывает недовольство. Оно вызывает и страх, конечно, на этом, по большей части, все держится. Но чем больше прав ущемляет правитель, тем больше людей хотят его свергнуть. Рано или поздно в стане начальства возникнет оппозиция Измайлову. Эту оппозицию кто-то возглавит. И, я не исключаю такую возможность, лидер оппозиции может обратиться к нам за поддержкой. И тогда можно будет попытаться красиво разрулить ситуацию.

– Хрен знает, сколько этого ждать. – Кирилл разочарованно вздохнул.

– Чем хуже порядки установит Измайлов, тем быстрее все произойдет. Пятьсот человек гарнизона, запертые в бункере, без надежды выбраться, это почти то же самое, что пятьсот крыс, заваренных в стальной бочке. У меня сомнений нет, что через год расстановка сил кардинально изменится. А может и раньше.

– Я не уверен, что продуктов на год хватит.

– Это фигня. Если местные умники не найдут способ очищать от вируса воду и пищу, добытую снаружи, если не научатся обеззараживать защитные костюмы после выхода и возвращения, нам тут всем все равно капец. А вообще ты бы чего больше хотел, сдохнуть от вируса, или превратиться в зобака-мутанта?

– А вариант, типа, выжить, не предлагается? – с усмешкой поинтересовался Кирилл.

– Выжить маловато шансов.

– Нет. Шансы на любой исход одинаковые. Один к двум. Так что я бы предпочел выжить.

– А я вот пытался представить, каково это быть мутантом. Что они помнят, что чувствуют? Но способности у них впечатляющие. Мне бы так бегать и прыгать. Пули, кстати, их тоже не берут, только если в башку.

– Ничего они не помнят, мне кажется. И не думают ни о чем. Просто жрут все подряд, и нет у них другой цели.

– Так не интересно. – Андрей поморщился. – Ладно, шучу. Я все это к тому, что ухо надо держать востро, и следить за изменением обстановки.

– Информации, ноль как тут можно следить?

– Сегодня ноль, завтра что-то может поменяться. Надо тут пожить, привыкнуть, осмотреться, что к чему. С остальными ребятами тоже надо познакомиться. Может, тоже какая польза будет. Особенно с телочкой, от нее польза будет – верняк. Но она от своих стариков ни на шаг не отошла ни разу. Ладно, шок рано или поздно пройдет, а гормоны свое возьмут.

– Самое время сейчас думать о перепихоне, – не скрывая иронии, заметил Кирилл.

– Он нем, родимом, всегда думать приятно. Особенно, когда есть реальные шансы медленно спуститься холма, а потом перетрахать все стадо.

– Ты не из тех, кто торопит события.

– Какой смысл их торопить? – Андрей пожал плечами. – Успех, чувак, достается только терпеливым. А поспешишь, людей насмешишь.

– Твои предки где? – поинтересовался Кирилл.

– У меня не предки, а предок. Мамы давно нет. Один папик остался. Но он у меня повышенной крутизны, так что имеет власть даже на расстоянии. Мы с ним и при жизни не особо ладили, а тут, в загробном мире, я его, скорее всего, вообще больше не увижу. Но хорошее жилье он мне выхлопотал.

– А мой просто слился. С местным начальством. Но у меня еще мама. Она вон там, одна за столом.

Андрей вежливо кивнул в ее сторону. Мама ответила.

– Я уже как-то привык один, – бодро произнес Андрей. – Легче жить, когда и сам ни от кого не зависишь, и от тебя не зависят тобой прирученные. Мне точно легче. Но папик, стоило ему получить информацию о грозящей опасности, тут же дал приказ приставленному ко мне охраннику, запихнуть меня в лимузин, и доставить сюда. Так что, не смотря на натянутые отношения, проснулся в нем, все же, отцовский инстинкт. Теперь я испытываю к нему некую благодарность.

– Та вы не вместе приехали? – удивился Кирилл.

– Не. Он вообще не приехал. Заразился, но выжил. Звонил мне в машину. Заперся в доме от мутантов, пытается собрать выживших, чтобы отбиваться вместе.

– Ого! Так это типа нашего бункера, только для зараженных?

– Фиг знает. Мы с ним теперь по разные стороны. Но, если бы не он, я бы уже бегал по городу и рвал выживших и трупы на части.

Кирилл задумлася, но тут к ним подсел еще один из парней.

– Привет! – поздоровался он. – Меня зовут Влад.

На взгляд Кирилла, Влад был его ровесником, но был чуть ниже, носил волосы до плеч, как это нередко делают в Питере представители богемы.

– Ты что, художник? – без всякого стеснения спросил Андрей.

– Ага, – Влад, ничуть не обидевшись, повторил слово «художник», добавив один звук так, чтобы получился нецензурный вариант. – Только не кистями пишу, а божьим светом.

– Фотограф, значит? – чуть опешив, уточнил Кирилл.

– Типа того. – Влад пересел на лавку так, чтобы спиной облокотиться о стол, и положить на него локти. – Я смотрю, вы тут тусу организовываете. А там, где реально крутая туса, там без меня никак.

– Я тоже так думаю, – с серьезным видом согласился Андрей. – Но не про тебя, так думаю, а про себя.

– Не гони. – Влад беззаботно отмахнулся. – Тут фиговое место для конкуренции. Места мало, баб мало.

– Баба вообще тут одна, – подхватил его тон Андрей.

– С чего ты взял, что одна? – Влад хмыкнул. – Как минимум, есть еще жирная докторша, которая нас осматривала.

– Да. Верно. – Андрей кивнул. – Можешь ее клеить, я не против.

– Хватит вам, – остановил новых знакомых Кирилл. – Херню несете как маленькие.

– Вообще, в гарнизоне, должно быть не мало девок нормального возраста, – продолжил Андрей, как ни в чем не бывало. – Уже зрелых, но еще не перезрелых. Радистки всякие, врачихи, медсестры.

– Нам с ними ни фига не дадут встретиться, – уверенно заявил Влад. – Нам тут, по всей видимости, готовят отдельный мир третьего сорта. Я всегда считал военных выродками, а сегодня значительно окреп в этом мнении.

– У тебя отец военный? – догадался Кирилл.

– Очень смешно. – Влад фыркнул. – Ха три раза, пауза. И с новой строки, блин. Чем я похож на сына военного? Нет, отец у меня депутат.

– Какой палаты? – из приличия уточнил Кирилл.

– Самой крутой! – почему-то Владу это вопрос не понравился.

Кирилл решил воздержаться от подобных подробностей.

Утратив нить ключевой темы «про баб», Андрей и Влад умолкли.

– В любом случае, нам лучше дружить, – произнес Кирилл, помня мамин совет.

– Как, если нас по одиночным загонам распихали? – с недовольным видом спросил Влад. – Перестукиваться? Стены толстые, стучалку быстро отобьешь. Вот если бы тут была хоть какая-то свалка старой электроники, любой, ожно было бы замастырить простенький телеграф.

– Ты в этом рубишь, что ли? – Андрей удивленно поднял брови.

– Почему нет? У меня фотостудия, я там организовал ремонт всякой херни. осветительных приборов, фотиков. У меня матрицу почистить – штукарь. В сервисном центре – три. Карманные деньги, типа. Да и просто интересно. Так что могу не только ремонтом заниматься, а кое-чем посложнее. Было бы из чего лепить. Тут не из чего.

– Телеграф все равно не подойдет для общения, – вставил слово Кирилл. – Не потянешь же провода по коридору.

– А вентиляция? – Влад усмехнулся. – У вас в каморках что, нет таких фиговин круглых?

– Есть, – одновременно ответили Андрей с Кириллом.

– Ну так, чего тормозить-то? Там рамка на двух болтах держится. Отвернул, и вперед.

– Ты что, уже туда залезал? – Андрей не пытался скрыть интерес.

– Конечно. А фиг ли сидеть, жопу мять? Там не трубы, а прямо бетонные ходы, заложенные вместе со стенами в единую структуру. Темно только, но со включенной мобилой нормально, пока экран светится. Туда бы фонарь нормальный, можно было бы путешествовать. Может, даже, по всему бункеру. Может, даже туда, где телочки гарнизонные, радисточки и прочие. Дать может сразу и не дадут, пока гормоны дыбом не встанут, но я бы не отказался и просто попялиться.

– Широкие эти ходы? – продолжал допытываться Андрей.

– Нормальные. Даже вон тот жирдяй пролезет. – Влад кивнул в сторону еще одного парня, высокого и крепкого, как тяжелоатлет. – Я далеко не ползал. Мобила сядет, и что тогда? Так, осмотрелся. Хотел найти комнату, куда девку поселили. Ну, типа, вдруг она там голая, и чем интересным занимается. Но она лежала, как бревно.

– Да, сегодня самый тот день, чтобы чем-то интересным заниматься… – с иронией заметил Кирилл.

– Фигня. Это от темперамента зависит.

– Это ты о себе что ли? – рассмеялся Андрей. – За руку с тобой не буду здороваться, онанюга.

– Ой, какие мы! – Влад скривился. – Можно подумать!

– Опять начали, – с хмурым видом произнес Кирилл ни к кому не обращаясь. – Можно без грызни? Влад реально интересную тему двигает. Так же можно тусить, вообще никого не спрашивая.

– Ну да. Тема. Особенно если девка к нам подтянется. – Андрей кивнул. – Собираться можно у меня.

– Почему у тебя? – недовольным тоном поинтересовался Влад.

– Потому что у меня жилплощадь нормальная. Побольше вашей.

– С чего ты взял, что больше? – попробовал выяснить Кирилл.

– С того, что у меня папик, реальная шишка. Не из тех, кого в телевизоре показывают, как обезьян в клетке. Реальная власть одно, а работа депутатом – другое. Вот у меня папик по первой части. Поэтому мне нормальное жилье сразу выделили.

– Нас всех еще сто раз переселят, – предположил Кирилл.

– Вас, может, и переселят. А меня нет. Так что милости прошу в гости.

– И как тебя там найти? – задумался Влад. – Только методом научного тыка. Иначе никак. Поползаю посмотрю. Карту составлю. А ты Андрей, какую-нибудь фигню в решетку вентиляции просунь, чтобы я ее от других отличил.

– Наволочка подойдет?

– Вполне. Только сунь в ту решетку куда воздух уходит из комнаты. Лады?

– Не вижу препятствий. – Андрей пожал плечами.

Кирилл подумал, достал из кармана смартфон, и отдал его Владу со словами:

– Держи. Для освещения. Там еще половина заряда. Больше он все равно ни на что не годен.

Андрей тоже отдал свой мобильник.

– Модель для занятий экстремальными видами спорта, – похвастался он. – Заряд держит неделю. Там и полноценный фонарик имеется.

– Спасибо! – Влад, похоже, такого от новых друзей не ожидал.

– Ты бы еще за деньги додумался теперь спасибо сказать. – Андрей рассмеялся. – Ни деньги, ни мобилы в новом мире никакой ценности не имеют. Значит, не стоят и благодарности.

– Мобилы не стоят, – резонно заметил Влад. – А вот человеческое отношение теперь приобрело дополнительную ценность. И фонарики тоже. Кстати, о деньгах. Болты на решетках откручиваются десятирублевой монетой. У всех есть?

– У меня никаких денег нет, – признался Кирилл. – Все с рюкзаком в машине сгорело.

– А я просто мелочь не ношу. – Андрей пожал плечами.

– Держите. – Влад достал из кармана две десятирублевых монеты и протянул новым знакомым.

– Купил за сто тысяч тысяч, продал за десть рублей, – прокомментировал Андрей эту сделку. – Но, в данном случае, обмен вполне выгодный.

Вскоре в столовую зашел какой-то незнакомый офицер с погонами капиатана, и попросил всех разойтись по выделенным жилым помещениям. Кирилл коротко попрощался с новыми знакомыми, и поспешил проводить маму.

Вернувшись в свою комнату и дождавшись, когда снаружи закроют дверь, Кирилл достал из кармана монетку и, встав на стул, проверил, откручиваются ли болты на вентиляционной решетке. Вывинтить их не составило бы труда, но в этом пока не было необходимости. Нужно было дождаться, когда Влад постучит снаружи.

Но случилось это раньше, чем Кирилл ожидал. Он только чуть вздремнул, как услышал осторожный стук по металлу.

– Эй, – раздался голос Влада. – Я твою каморку по кроссовкам узнал. Они у тебя приметные. Ты там дрыхешь, что ли?

– Уже нет! – вставая с кровати, ответил Кирилл.

– Комнату Андрея я уже выпас. Она, действительно, побольше наших будет. Он сейчас решетку отворачивает. Надо, думаю, и у других спросить, захотят они к нам в компанию, или нет. особенно у девки.

– Чего же ты не спросил? – Кирилл встал на стул и, отвернув болты, снял решетку.

– Побоялся напугать. Если бы ты был бабой, и тебе какой-то незнакомый чувак из вентиляции предложил бы перелезть в другую комнату, ты бы что ответил?

– Ментов бы вызвал. Или кто тут вместо ментов.

– Это, кстати, серьезный вопрос! – Влад подал Кириллу руку и помог забраться в вентиляционный тоннель. – Кто тут выполняет или будет выполнять роль ментов?

– Не спалили бы нас, что мы лазаем, где ни попадя.

– До утра вряд ли будут двери открывать. На кой фиг это кому-то нужно?

– Тоже верно. – Кирилл огляделся.

Тоннель имел квадратное сечение, и его никак нельзя было назвать тесным. Как и рассказывал Влад, вентиляционные каналы были сделаны заодно со стенами, входили с ними в единую структуру. Кирилл на миг представил какую сложную систему они образовывают, и в какие места по ним можно добраться.

– Ты уже обследовал систему?

– Самую малость. – Влад пополз вперед на четвереньках, за ним Кирилл. – На первом уровне множество жилых помещений, вроде наших. С нашей стороны большинство пустует, а ближе к техническому ангару видно, что обжитой сектор. Там и одиночные комнаты, и побольше, там солдатня расквартирована. По двадцать коек в комнате. Носками воняет так, что меня аж глючить начало, как от кислоты. Можно стырить носки и наркоту из них гнать. Называться будет – носкаин.

– Ты и в химии сечешь? – удивился Кирилл.

– Нет. Это шутка. Тихо! Рядом с решетками лучше не балаболить. Хрен знает, кто там. Еще стуканет, что мы тут лазаем.

Когда миновали следующую решетку, Кирилл спросил:

– Ты сказал про первый уровень. А есть еще?

– Не может не быть. Некоторые ходы пересекаются с вертикальными шахтами, уходящими вниз и вверх. Но они именно вертикальные, без альпинистского снаряжения по ним не пролезть.

– А если просто веревку?

– Ты фигную говоришь. Я лазал по скалам, знаю. По веревке можно залезть в экстренной ситуации. Или спуститься. Но ради любопытства фиг я полезу без снаряги. Другое дело, что снаряга тут может найтись. И не только она.

– В смысле?

Перед каждой решеткой приходилось умолкать, и лишь на отдалении от нее продолжать разговор. Кирилл понял, что далеко на карачках уползти трудно, бетонный пол был твердым, и колени уже начали болеть.

– В самом прямом. Тут есть склады. Пищевые, оружейные, со снарягой, наверняка этими каналами можно до них добраться.

– Было бы круто.

– Что крутого? Бункер собрался захватывать?

– Нет, конечно. Просто интересно. Блин. Подушки к коленям надо привязывать…

– Это да, – согласился Влад. – И схему рисовать прямо на стенах, чтобы понимать, где находишься. куда ползти. Мел нужен.

Неожиданно сзади раздался негромкий стук. Парни замерли.

– Кажись, спалили, – прошептал Кирилл.

– Эй, мальчики! – раздался девичий голос. – Я вас видела. Не прикидывайтесь шлангами. Как к вам залезть? Если будете отмалчиваться, я вас сдам.