Текст книги "(не) Желанный покровитель"

35. Хитрости Глеба

35

Аня

Комната, куда меня втягивает Глеб, больше напоминает спортивный зал. Вдоль одной стены стоят какие-то тренажеры. Около другой – шведская стенка. А посередине – джакузи на постаменте. Странно оформленное пространство смущает меня меньше, чем злой Агурский. Сидит напротив, смотрит мрачно и дышит тяжело.

Сволочь ты, Глеб Александрович! Просто фантастическая сволочь!

Хочется орать в голос. И даже накинуться на этого козла с кулаками. Расцарапать лицо в кровь или врезать в нос кулаком. Но я пытаюсь взять себя в руки.

Не люблю скандалить. Хватит того, что нахамила Исаеву. Вот у него глаза из орбит выкатились. Глебу тоже досталось.

Две потрясающие особи мужского пола. Красавцы и властители жизни. Пусть весь мир прогибается под вас, но только не я.

– Что вы хотите? – холодно спрашиваю у Агурского.

– Правды, – пожимает он плечами. Морщит лицо и ожесточенно трет его. – Что случилось, Аня? Откуда такая смена настроения? В чем причины?

– Все нормально, Глеб Александрович, – замечаю тихо. – Погостили у вас. Пора домой. Думаю, нам с вами не по пути. Вы попытались помочь нам. Но ничего путного не вышло. И не выйдет…

– Это еще почему? – рычит он и аж подпрыгивает в кресле. – Чем я тебе не угодил? Ботинки не понравились?

– Красивые, – киваю я, мысленно сожалея, что попросила Марфу отнести подарок в комнату Глеба. – Но я не могу принять их. Простите. И остаться тут тоже не могу. И выйти за вас замуж.

– Почему? – гаркает он, не сдерживаясь. Лицо перекашивает от гнева.

– Не хочу, – бросаю отрывисто и, поднявшись, собираюсь выйти из комнаты. Но Глеб догоняет и, молниеносно схватив за руку, тянет к себе. Пытаюсь освободиться, но не получается. Мы словно танцуем с Агурским. И танец этот, злой и разрушительный, никому не приносит счастья.

– Аня, – шепчет Глеб, обнимая меня. – Ну что случилось, девочка? Мы же утром общались нормально. И вчера договорились обо всем. Что на тебя нашло?

Губы Агурского быстро бегут по моему лицу, вытирая дорожки слез. Спускаются ниже, на шею и ключицы.

– Пожалуйста, отпустите меня, – шепчу, пытаясь просунуть между нами локоть. Но Глеб не позволяет мне этого. Аккуратно впечатывает в стену и, нависнув надо мной, шепчет с придыханием.

– Говори, Анечка. Говори.

– Что? – лепечу я, пугаясь реакции Глеба.

– Что тебе наплел Роберт? Какое говно влил в уши? Говори…

Жаркое дыхание обжигает мочку уха и щеку. А хриплый настойчивый голос бередит душу, заставляя подчиниться.

– Аня, – требует Глеб, чуть навалившись. Ведет пальцами по щеке, затем по шее. Простые незатейливые движения разгоняют кровь, заставляя сердце биться чаще. Пробуждая давно забытые чувства.

Каково это – желать мужчину?

– Глеб, – прошу из последних сил. – Отпусти, пожалуйста.

– Обойдешься, – не уступает он. – Ты же хотела множественных оргазмов. Думала меня испугать? Этот пункт меня устраивает… Остальные готов обсуждать. Только давай сначала выясним, что случилось с твоим настроением?

Смотрю в проницательные серые глаза и пропадаю.

– Мои друзья подозревают  вас, Глеб Александрович, – выдыхаю на одном порыве. – Стелла считает, что вы контролируете мой телефон. Она говорит, что  писала мне, и ваш телефон пиликал, когда от нее ко мне приходило сообщение.

– Что? – Агурский смотрит непонимающе. – Бред какой-то! Глеб Агурский похитил ГЛОНАСС и использует в личных целях. Скажи честно, Аня, – отстраняется он и, взяв меня за руку, ведет обратно. Плюхается на диван, утягивая меня за собой. – Стелла принимает запрещенные препараты? Если ты знаешь, не молчи. Еще есть время помочь.

Глеб держит меня за руку, давит взглядом. Но при этом в его глазах читается самое настоящее беспокойство.

– Нет, – мотаю головой. – Она ничего не употребляет. Даже кальян не курит. У нее просто великолепное аналитическое мышление. Она иногда связывает ничего не значащие факты и получает полную картину происходящего. Я так не умею, – вздыхаю тяжело.

– Ахинея какая-то, – рычит Глеб. – Просто глупость и провокация. Да я тебе клянусь, Аня, на моем телефоне ничего не установлено. Да и как можно установить левое ПО на айфон? Я что-то не понимаю…

– Глеб Александрович, – шепчу я, чувствуя ужасную неловкость. – Простите, если обидела. Но Стелла редко ошибается, а я ей верю.

Краснею, мямлю как дура. Чувствую, как от стыда пылают щеки.

– Стелла не соврала, Анечка, – великодушно бросает Агурский. – Просто заблуждается.

Осторожно берет мою руку в свои. Нежно гладит, невзначай задевая ладошку большим пальцем. Вздрагиваю от каждого непроизвольного движения. Чувствую, как внутри снова поднимается пульсирующий жар. Как внизу закручивается пружиной желание. Чуть дай слабину, и вырвется наружу.

– Анечка, – шепчет Глеб, осторожно ведя пальцем по моей щеке. – Давай, на будущее, ты сама меня обо всем спросишь, и я отвечу.

– Честно?

– Обязательно, – хрипло заверяет меня Агурский, накрывая мои губы своими. Его язык по-хозяйски проникает в мой рот, а руки требовательно скользят по телу.

– Глеб, пожалуйста, – прошу из последних сил.

– Блин, Аня, – вздыхает он разочарованно. – Там же нас юристы ждут. Множественные оргазмы оставляем, а с остальными пунктами я не согласен.

– Глеб Александрович, – охаю я. – Может, мы обойдемся без брака?

Спрашиваю, а у самой внутри, будто струны, натягиваются нервы.

– Тело не обманешь, милая. Нас тянет друг к другу, – улыбается Агурский и в этот момент становится похож на крокодила, поедающего ягненка. – Перестань придумывать всякую чушь. Просто расслабься и дай мне возможность защитить вас с Асей. У нас получится отличный брак, дорогая. Тебе нужно больше доверять мне.

– Я пока не могу, – признаюсь честно. – Мне с трудом верится в то, что ДТП не было подстроено. Мы со Стеллой просто уверены, – заявляю, чуть осмелев, и тут же попадаю под яростный взгляд.

– Хорошо, Аня, – рыкает Агурский. Отпускает мою руку и трет переносицу. – По факту гибели Павла проведем новое расследование. А что касается моего телефона… Давай устроим маленькую проверку.

Глеб лезет в карман за сотовым, а потом, включив, протягивает его мне.

– На, возьми. Поиграйся.

В его голосе слышатся боль и усталость.

– Отправь кому-нибудь эсэмэску со своего и посмотри, как отреагирует мой. Минут пять тебе хватит? А я пока спущусь к юристам. Ты, как наиграешься, тоже приходи.

Легким движением  пальцев Агурский касается мочки моего уха, слегка задевая сережку. Лениво выходит прочь, оставляя меня одну.

Возвращаюсь к себе в комнату. Беру телефон и отправляю сообщения  Стелке, маме и в родительский чат студии. Заглядываю в айфон Глеба и понимаю, что ничего не происходит. Ничего с моего сотового там не отображается.

Вот же идиотка! Напортачила. Обидела человека! И как теперь исправлять? Стыдно ужасно. А еще за множественные оргазмы… тоже стыдно.

Прикрыв Асю одеяльцем, подхожу к комоду. На автомате провожу рукой по высокой хрустальной вазе, втиснутой в бронзовую оправу. Пальцы скользят по гладкой золотистой поверхности, а затем плавно перемещаются на бронзовые листья и цветы. От металлических соцветий веет кладбищенской безнадегой. Одергиваю руку, пытаясь собрать мысли в кучу.

 Возможно, Глеб прав, и мне стоит извиниться перед ним. Но меня что-то останавливает. Какая-то мелочь.

– Ах вот оно! – бью себя по лбу и, выходя из комнаты, натыкаюсь на вернувшегося за мной Агурского.

– Проверила? Все чисто? – улыбается он.

– С этим да, – киваю, немного смущаясь, и снова бросаюсь в бой. – Но когда мы ехали сюда, вы пользовались двумя трубками. Возможно, ПО установлено на второй.

36. Кто молодец? Агурец!

36

Глеб

Стискиваю зубы, чтобы не рассмеяться. Маленькая хитрая бестия! Ничего от нее не укроется.

– Пойдем, – стараясь казаться равнодушным, пожимаю плечами. – Второй телефон в кабинете на зарядке. Можешь и на него посмотреть. Надеюсь, полегчает, – усмехаюсь я, проводя ладонью по Аниной спине. Девчонка дергается. Хрупкая  невинная пташка. Нет в ней этой пресыщенности и продуманности. Вся на виду. Без маски.

– Хорошо, – кивает Аня. – Только ненадолго. Ася может в любой момент проснуться.

– Она вроде недавно легла…

– Днем спит мало, – жалуется Анечка.

– Так это в городе, а здесь, на свежем воздухе, все по-другому. Сама бы прилегла. Или хочешь, вместе?

Наглость, конечно! Но сейчас все средства хороши. Главное, выбить Аню из равновесия. Вызвать недовольство или праведный гнев. Пусть моя умненькая девочка задыхается от раздражения, подыскивает слова. Это отвлечет ее от расследования.

Ишь, надумала! Только я тебя переиграю, кисонька!

На моем рабочем столе действительно заряжается старый самсунг, невесть сколько лет валявшийся в нижнем ящике. Почему я его раньше не выкинул или не отдал кому-нибудь, не знаю. Видать, чувствовал, что понадобится.

Усмехаюсь мысленно и, распахнув перед Аней дверь, слегка подталкиваю будущую жену в кабинет.

– Проверяй, – роняю спокойно. – Давай уже закончим с этой байдой, сосредоточимся на контракте и отпустим юристов. Они еще тут посидят полдня, и я разорюсь.

– А зачем вы их приглашали, если мы еще между собой ни о чем не договорились? – спрашивает она, поднимая на меня зеленые глазища.

Хороший вопрос! Сам понимаю. Вот только тороплюсь я, девочка! Мне бы на тебе жениться поскорее и навсегда забить на поиски. Знать, что ты спишь рядом. Будить тебя полусонную…

– Враг не дремлет, Анечка. Помни об этом! – роняю расхожую фразу и, пройдя к столу, протягиваю девчонке сотовый. – На! Убедись лично!

Анна смотрит на меня вопросительно. И трубку брать в руки не решается.

– Там нет пароля, – улыбаюсь снисходительно. Включаю экран. – Все чисто. Стелле большой привет.

Честным взглядом пригвождаю к месту, будто бабочку пришпиливаю булавкой. И внутренне ликую, как лихо разрулил ситуацию.

Кто молодец? Агурец!

– Извините, – опустив глаза, шепчет Аня. – Вероятно, мы со Стеллой ошиблись.

– Проехали, – великодушно отпускаю грехи и, шагнув почти вплотную, двумя пальцами приподнимаю нежный девичий подбородок. Смотрю в упор в растерянное личико. – Ты должна мне пообещать… – добавляю серьезно.

– Что? – тихонечко лепечет она, но взгляд не отводит.

– Во-первых, давай договоримся, – заявляю вкрадчиво. – Ты зовешь меня на «ты» и по имени. А во-вторых, с любой своей проблемой ты приходишь ко мне, а не к Щербетовым. Это ясно?

– Да, – шепчет Анечка, пытаясь осторожно вырваться из захвата. – Я только не пойму, почему должна выйти за вас… то есть за тебя замуж.

– Нас друг к другу тянет, малыш, – усмехаюсь покровительственно.

– Не думаю, – бурчит она, опуская глаза.

– Сейчас проверим, – рычу я, теряя терпение, и закрываю нахалке рот поцелуем. Обнимаю, чувствуя, как под тонкой кофточкой бьется ее сердечко. Пьянею от восторга, когда ее грудь вминается в мою. Схожу с ума, исследуя ее ротик и прижимая к себе обмякшее тело. Если бы не юристы… Мать их. Ну, ничего. Подождут. Анька сейчас важнее…

– Мама, мама, – доносится испуганный голосок из холла. – Ты где?

Нам хватает сил и рассудка разлепить объятия и отпрянуть в стороны.

– Приди в себя, – легонько толкаю Аню к дивану. А сам выхожу навстречу малышке.

– Мама здесь, Ася, – окликаю с порога. Маленькая ракета влетает в кабинет на всех скоростях. Утыкается головой в колени матери. Плачет и жалуется на своем языке. Удивительно, но Аня ее понимает. Подхватывает на руки, что-то шепчет, утешая. И малышка, прижавшись к матери, начинает улыбаться. Сначала робко, а вскоре – во весь рот.

– Все хорошо, доченька, – уверяет ребенка Аня. – Мы с дядей Глебом разговаривали.

– Нужно няньку нанять, – бросаю тихо. – Чтобы ребенок всегда был под присмотром.

– Я не хочу, – мотает головой моя невеста. – Я не доверяю чужим людям.

– А детский сад? – усмехнувшись, замечаю я. – Там все родные и близкие?

– Детский сад – это муниципальное заведение, – мягко отрезает Аннушка.

– Допустим, – киваю, прекращая спор. Какой смысл сейчас биться лбами над неактуальной проблемой? – Пойдем, юристы ждут, – взмахиваю рукой в сторону гостиной.

– Глеб, – смотрит Аня на меня умоляюще, – давай не будем оформлять брак. Пожалуйста… Я не готова.

Ну, вот как? Как эта женщина может перевернуть все с ног на голову? Млеть в моих объятиях и тут же, через пять минут, сдавать назад. Сказать «да» и взять свои слова обратно.

Что же мне делать, гребаные тузики?! Отпустить? Забыть? Так уже не могу. Аня притягивает меня к себе как магнит. И я сдохну, если отпущу ее.

– Почему? – выдавливаю через силу. – Мы, кажется, договорились…

– Вы вчера действовали грубо, – вздыхает Аня, утыкаясь носом в Аськину макушку. Прячет слезы. – И вы не любите меня.

– Пойми, малыш, – уговариваю мягко. – Ну, что такое любовь? Даже если она у кого-то случается, сколько длится? Год или три… Я же тебе предлагаю сотрудничество. Для меня сейчас важнее обеспечить вам с Асей спокойную жизнь. Не махать битой, когда вас украдут, и не рвать на заднице волосы, а просто дать свою фамилию. Как обещание полной безопасности для вас, и как гарантию огромных неприятностей для наших врагов.

– А они существуют? Их кто-нибудь видел? – роняет она, поджимая губы.

– Конечно, – цежу я. – Их полно. Не хочу тебя пугать, девочка. Но если ты окажешься права насчет Павки, то и о других придется задуматься. Мой отец сел за руль после бессонной ночи, а Марго попутала дверь с окном. Во всем предстоит разобраться и потянуть за нужные ниточки. И мне будет легче, если вы с Асей будете под моей защитой. Оставайся, девочка. Я не обижу тебя. Клянусь.

Беру Аню за руку. Заглядываю в грустное задумчивое лицо.

– Соглашайся, – улыбаюсь в надежде. – Не пожалеешь…

– Вы думаете, все эти смерти связаны? – изумленно интересуется Аня.

– Не исключаю такую вероятность, – киваю я. – Тут пятьдесят на пятьдесят. Слишком высокий риск, девочка.

Смотрю серьезно в испуганное девичье личико. Тут главное – не перегнуть палку. Гибель отца расследовали тщательно. Но так ни до какого криминала не докопались. А Марго… У моей сестры всегда была склонность к суициду.

Вот только Ане это пока знать не полагается. Сейчас  задача – мягко надавить на нее. Заставить принять мои условия. Потом разберемся.

– В таком случае я не уверена, что нам стоит жить как обычным супругам, –  с сомнением твердит Анечка.

Здрасьте-пожалуйста! То о многочисленных оргазмах мечтает, то идет на попятную! Школа бальных танцев, блин!

Усмехаюсь мысленно такой формулировочке и бросаю в сердцах.

– Только так и стоит. Иначе все впустую. Если будем налево шарахаться, никого не убедим. А нас все должны воспринимать как мужа и жену. Понимаешь?

– Нет, – мотает она головой.

– Потом объясню, – вздыхаю я.

– Тогда давайте установим срок, – настаивает на своем маленькая мышка. – Скажем, год. Если за это время мы не полюбим друг друга, то разведемся…

Любовь! Разводилово для мелких лавочников!

– Три года минимум. А лучше пять, – торгуюсь, как на переговорах.

– Три, – кивает она.

– Заметано, – улыбаясь, пожимаю ей руку.

И пока я мысленно ликую, достает из кармана вибрирующий сотовый. Ошарашенно глядит в высветившееся сообщение и серьезно заявляет.

– Хорошо. Я согласна.

– Отлично, – довольно хмыкаю я и, перехватив Анину ладошку, подношу ее к губам. – Пойдем, объявим нашу волю юристам. А то они замаялись, честное слово.

– А как быть с Асей? – тревожно интересуется Аня.

– Включим ей мультики, – отмахиваюсь я.

И проводив будущую жену в гостиную, выхожу буквально на пять минут по неотложному делу. Перепрыгивая через две ступеньки, поднимаюсь в свою спальню. Ошалело гляжу на знакомую коробку с ботинками и, пройдя в гардеробную, открываю отделение для галстуков и выуживаю оттуда контрафактный самсунг.

Быстро читаю последнее сообщение. Осторожно подбираю с пола упавшую челюсть и усмехаюсь довольно.

Кажется, госпожа удача пока на моей стороне.

Смирись, Анька! Помощи ждать неоткуда!

37. Сдавайся, Анечка!

37

– Ты с ума сошла, – пишет мне Стелла, – как можно было заключить с Глебом брачный договор? И почему ты веришь ему… Я точно знаю.

«А что мне оставалось делать?» – так и подмывает спросить. Василий Павлович вне зоны доступа. От его имени Александра шлет всякую дичь.

«Отвали, лахудра!»

Ну кто еще мне мог прислать такое сообщение? Вот только Стелке знать об этом необязательно.

– Какие у тебя доказательства? – печатаю в ответ и невольно кошусь на предмет нашего спора. Агурский сидит рядом со мной, невербально вдавливая меня в спинку сиденья. Крепкий властный мужик, он словно заполоняет все пространство машины.

На лице Глеба играет довольная улыбка. А сам он что-то просчитывает сначала в уме, а потом и в калькуляторе айфона. Звонит Исаеву.

– Кос, думаю, мы сами справимся… Да… Кину по первому требованию…

Непонятный разговор меня не трогает. А вот Стелка, решившая поиграть в шпионов, беспокоит.

– Как твои дела? – спрашиваю, когда гневные тирады подруги о моей глупости и наивности сходят на нет.

– Где надо – подмаслила. Остальное – дело техники.

– Стелла, может, передумаешь?

– Нет. Мы с тобой миллион раз обсуждали. Этот гад вытер об меня ноги. Дважды, Аня! Невозможно такое простить.

– Не прощай. Но и мстить нет смысла.

– Много ты понимаешь, – пишет подруга и шлет мне какие-то страшные морды.

Выхожу из Телеграм и, уставившись в окно, лихорадочно думаю, что же делать. Как помочь этой дурынде? Платону позвонить? Но Стелла может воспринять это как предательство.

Снова открываю мессенджер и, наскоро прочитав Стелкины монологи, пишу быстро.

– Понадобится помощь, пиши.

– Да все нормально, систер. Роберт в курсе. Подстрахует. Только ты никому…

– Конечно, – отправляю кивающий смайл. – Но я волнуюсь.

– Все будет хорошо. Спектакль начинается. Зрители заняли места в первом ряду. Йехууу!

– Ты сумасшедшая!

– Ты тоже!!!

«Вот и поговорили», – печально думаю я и замираю, как заяц, пойманный в ловушку. Порш останавливается около огромного здания из черного стекла. Величественного и мрачного одновременно.

Корпорация «Агур-продукт».

Машина замирает около крыльца.

– Поднимемся буквально на десять минут. А потом заедем в  твою школу бальных танцев.

– Хорошо, – соглашаюсь с Глебом, но тут же перебиваю саму себя. – Может, я тебя здесь подожду?

Это «тебя» дается мне с неимоверным трудом. Словно буквы застревают в горле. «Т» становится посередине гортани, а остальные сыплются сверху, не давая возможности дышать. Будто вижу этот сумасшедший тетрис в собственном горле, когда фигурки падают одна на одну.

– Ну, вот еще, – фыркает Глеб. – Пойдем. Покажу тебе свою империю.

– Император Всея… большие и малые…

– Вот именно, – хищно усмехается он, беря меня за руку. Помогает выйти из автомобиля, а потом ведет внутрь своего стеклянного дворца. Спокойный, уверенный в себе мужчина, от которого веет абсолютной властью и большими деньгами. Такой сожрет и не подавится. Явно мне не пара.

Отогнав страхи, смело шагаю рядом. Глеб кивает каким-то людям, при нашем появлении расступившимся в холле по разные стороны. Ловлю на себе любопытные взгляды. И хочу спрятаться куда подальше. Только бы никто не нашел и не заметил.

Вот не люблю я такое усиленное внимание к своей персоне.

– Пешком быстрее, – кивает Агурский в сторону мраморной лестницы. Неспешно поднимается по ступенькам и внезапно останавливается на площадке между этажами.

– Гляди, какая красота, – кивком головы показывает на внутренний дворик. Там рассажены елочки и березки. На миниатюрных аллейках стоят лавочки. А в конце двора – беседка.

– Это для курения, – поясняет Глеб.

– Гляди, вон парочка целуется, – не подумав, выпаливаю я.

Зачем? Зачем я это сказала? Глеб бы точно ничего не заметил. А так…

– Подойди на лестницу, – рычит он кому-то в трубку. И когда к нам навстречу торопливо спускается красивая женщина в офисном сером платье,  приказывает недовольно. – Узнай, кто это такие, и мне доложи. Еще не хватало в рабочее время обжиматься… Выяснить кто и сегодня же рассчитать!

– Может, у них перерыв? – робко оправдывается Ксения.

– Пусть снимут номер, – раздраженно бросает Агурский. И снова взяв меня за руку, ведет к себе в кабинет. Девица семенит рядом.

– Сделать кофе, Глеб Александрович? – подобострастно интересуется она, окидывая меня напряженным взглядом.

– Ты что-нибудь хочешь? – участливо спрашивает меня Агурский.

– Нет.

– Пока ничего, – отмахивается он, входя в роскошную приемную. Терпеливо ждет, когда секретарь, метнувшись к столу, возьмет ключ и откроет дверь.

– Императоры сами двери не открывают, – усмехаюсь, войдя в огромный мрачный кабинет. Темно-серы стены, черная мебель. Зашторенные окна.

Глеб помогает мне снять куртку и, стащив с плеч кашемировое пальто, кидает наши вещи на первое попавшееся кресло.

– Смотри, где тебе удобнее, – машет в сторону просторной светлой комнаты. Хочешь, здесь посиди, а можешь полежать на диване. Мне нужно кое-какие документы подписать, и поедем дальше.

– А мой паспорт где? Ты его вроде забыл в офисе.

– Да, кстати, – усмехается Глеб. – Вот он!

Достает из-под бумаг маленькую красную книжечку. Задумчиво стучит им по свободной ладони и вместо того, чтобы отдать паспорт мне, прячет во внутренний карман пиджака.

– В ЗАГС на обратном пути заедем, – заявляет без тени смущения.

Глядит на меня как ни в чем не бывало. Будто я сплю и вижу, как поскорее выйти за него замуж.

– Глеб, – прошу я.  – Ты обещал не давить…

– Если бы я давил, Анечка, – шепчет, обнимая меня, – ты бы уже в белом платье и в фате маршировала  по красной дорожке под вальс Мендельсона.

От этого хриплого шепота у меня подкашиваются ноги. По спине пробегают мурашки. Целое стадо.

– Можно, я сама решу? – шиплю, пытаясь вырваться из крепких рук Агурского.

– Конечно, – весело кивает он, затыкая мне рот поцелуем. Требовательным и таким жарким.

Где-то невдалеке слышится поспешное «извините!», и захлопывается дверь в кабинет. Руки Глеба скользят по моей спине, накрывая плечи, а потом ягодицы.

– Глеб, – шепчу я, стараясь просунуть между нами локоть.

– Сдавайся, Анечка, – рычит он, с трудом оторвавшись от меня. – Нам будет хорошо вместе!