Текст книги "Как пальцы в воде"

Повторное штудирование книги меня серьезно увлекло, и я даже забыл о бранче. Но не забыла об этом Клео. Покормив кошку и разогрев себе пирог с телятиной, я немного поел и поднялся в спальню, чтобы переодеться к выходу. Все мои дурные предчувствия развеялись. Предвкушая приятный вечер и интересный досуг, я запретил себе даже думать об опасениях мисс Кэмпион. Каждый человек в конечном итоге получает то, к чему очень стремится. Лора хотела авантюры – она ее получила, но я, безусловно, выслушаю ее. Хотя что-то мне подсказывало: по всей видимости, у женщины случился несчастливый роман, и ей теперь нужно поплакаться на верной мужественной груди, так сказать, излить свою горечь за неспешной дружеской беседой. И я, конечно же, предоставлю ей такую возможность.

Расписание электричек, идущих в Лондон, я знал наизусть. Надев серые слаксы и голубую рубашку, я отправился на вокзал.

По дороге до Лондона, мне вновь захотелось на практике закрепить прочитанное, но посторонние мысли не позволяли мне это сделать, хотя я смог направить их в другое русло и стал размышлять о Фрэнке.

Некоторые люди могут маскироваться под разными образами весьма талантливо; никому и в голову не придет, что это обличье – очередная продуманная маска для определенной ниши своей жизнедеятельности: учебы, работы, различного рода досуга. За время нашего недолгого общения с Фрэнком мне стало понятно, что он обладает такими разноплановыми способностями, о каких я и не догадывался.

Хотя ему было далеко не двадцать пять, внешне его сложно было воспринимать серьезно. Худощавый, но не худой, высокий, с рыжей шевелюрой вьющихся волос, он казался мне типичным хакером, круглосуточно обитающим в своем виртуальном мире, отвлекаясь только на быструю еду и на некоторые другие потребности. Иногда что-то инородное в нем проскальзывало, но идентифицировать это «что-то» даже приблизительно мне так и не удалось. Как-то на мой вопрос о возможностях современного компьютерного взлома, Фрэнк мне хитро ответил, что»… компьютеры, как женщины и дети, думают, что умеют хранить секреты».

Так что некоторые реальные аспекты в его жизни все же присутствовали, и мне было бы любопытно о них узнать чуть подробнее. В любом случае, сегодняшняя встреча в неформальной обстановке позволит нам лучше узнать друг друга. А как еще по-другому расценивать его приглашение? Откровенно говоря, я был бы не прочь приобрести приятеля, хотя уже лет пять не ощущал такой потребности. Раньше был жив отец, и наших с ним посиделок, приправленных виски, мне вполне хватало… Странно, что я вообще подумал об этом. Как бы то ни было, я собирался предстоящий вечер провести насыщенно и разнообразно, вне зависимости от характера нашей встречи с Тодескини.

От вокзала Виктория я доехал на метро до станции «Бонд-стрит», а затем направился к улице Парк-Лэйн. Оказывается, Фрэнк неплохо устроился поблизости от американского посольства и Гросвенор-сквер. Этот район мне показался небольшим живописным оазисом на фоне чопорного и холодного Мейфэра.

Фрэнк встретил меня приветливо, откровенно сказав, что рад меня видеть. На нем были джинсы и черная футболка с надписью на груди: «Права человека под присмотром. У тирании есть свидетель». Так вот скромно и достойно Фрэнк демонстрировал окружающим свои взгляды на жизнь, хотя может, это – своего рода нейтрализация его несколько женственного облика, вероятно, подсознательной природы.

У него были очень длинные и неестественно тонкие пальцы музыканта, неширокие запястья, высокий лоб мыслителя и холодный взгляд прожженного циника.

Квартира у Тодескини была большой и светлой, но уютной ее назвать было бы сложно. Фрэнк бегло показал мне свои апартаменты, привычно расчесывая пятерней свои медно-рыжие кудри.

Мы расположились в просторной гостиной, совмещающей лаунж-зону и кабинет. Судя по доминирующей в интерьере серо-голубой гамме, холодную погоду молодой человек переносил менее болезненно, чем я.

Пока хозяин готовил кофе, я сидел в удобном кожаном кресле и смотрел новости на большом экране плазменного телевизора, установленного на противоположной стене. Успев заметить, что большая кухня, примыкающая к гостиной, напичкана современным оборудованием и всякой кухонной утварью, я сделал вывод, что Тодескини не такой уж равнодушный и всеядный, как пытался в этом убедить меня и моих коллег. Успешно сработала и другая его уловка вроде язвительной ухмылки и циничного прищура хитрых глаз. Вообще-то, у Тодескини было симпатичное лицо: большие голубые глаза, окаймленные длинными темными ресницами, тонкий нос, хорошо очерченные губы. Некоторую женственность облика слегка «утяжелял» широкий подбородок. Когда Фрэнк стирал со своего лица дерзкое и нагловатое выражение – россыпь веснушек на светлой коже придавали ему некоторую детскость и простодушие. Но эта внешняя безобидность и наивность была, очевидно, обманчивой: Тодескини был очень умен и хладнокровен, не слишком отягощенный чрезмерной скромностью или душевной рефлексией. Причем умственные процессы в его голове протекали с непостижимой для меня скоростью, а уж картина под названием «трепанация сервера» для меня вообще гениальное произведение сродни органной пассакалии Генделя.

Своей внешностью, судя по всему, Фрэнк был доволен и предпочитал содержать ее в творческой небрежности. Время от времени «гений взлома» приводил свою прическу в относительный порядок, коротко и собственноручно стриг челку, а когда она была слишком длинной – закалывал ее перламутровой заколкой.

Размышляя над многими, известными мне, фактами, я уже понял, что Тодескини может быть полезен не только как талантливый хакер, но и как хороший аналитик.

Прихлебывая пиво, мы разговаривали о звучащей композиции Брюса Спрингстина, а затем перешли к обсуждению других тем. Оказалось, наши музыкальные пристрастия во многом совпадают. Спустя пару часов приятного разговора «по верхам и обо всем» и неспешного поглощения легкого алкоголя у меня появилось ощущение, что мы с Фрэнком приятельствуем уже несколько лет. Понятна мне стала и позиция мужчины относительно его сексуальных предпочтений: наша любовь к женщинам обоюдно нас порадовала, но как и я, Фрэнк не относился к гомофобам. Он мельком заметил, что иногда геи делали ему непристойные предложения, но в конечном итоге, поняв бесплодность своих попыток, оставляли хакера в покое. Хотя женщины, как признался Тодескини, своими преследованиями доставляли ему немало хлопот; стоило Фрэнку провести время с какой-нибудь дамой – его жизнь начинала усложняться, поэтому он пытался избегать каких-либо связей.

Тодескини любил и знал свое рискованное дело, снискав себе на этой ниве завидную, но опасную популярность.

Фрэнк родился в состоятельной семье. Он из тех одаренных детей, которые становятся блистательными студентами и сразу же делают быструю карьеру, если ставят перед собой такую цель. Но молодой человек предпочитал свободу от любых обязательств и всегда пытался не делать того, чего не хочет. По-видимому, в каком-то отношении он был лишен честолюбия. Тодескини знал о своих выдающихся способностях, поэтому, собственно, не отличался скромностью, и его самомнение нередко зашкаливало. Быть может, у него просто отсутствовала психологическая потребность выглядеть достойно в глазах окружающих, его, похоже, не заботило, нравится ли он окружающим. Подозреваю, что мужчину даже раздражала симпатия некоторых людей по отношению к себе. Но искреннее и доброжелательное отношение отдельных своих знакомых Тодескини благосклонно принимал и отвечал взаимностью. По-видимому, он считал, что не все общепринятые правила поведения применимы к его персоне. За время нашего совместного сотрудничества мне иногда приходилось наблюдать проявляемые им высокомерие и надменность, но я также заметил, что он успешно подавлял такие вспышки, переводя их в разряд шутливой иронии. Хотя не раз он бесил меня до чертиков, но внешне я смог тогда сохранить хладнокровие, подозревая некую провокацию с его стороны. Тодескини тоже просек этот момент и стал испытывать ко мне что-то вроде исследовательского интереса, будто я сдал какой-то неизвестный мне, но им предложенный экзамен. Возможно, Фрэнку было интересно расшифровать меня получше, вроде как найти соответствующую «папку» в своем «внутреннем» компьютере, вложить туда «файл» с моей характеристикой, надписать на нем точный «ярлык» и отправить в «корзину»; судя по всему, к этой работе он приступил уже давно, но на каком-то этапе она у него застопорилась из-за дефицита сведений обо мне. Кроме того, как уже упоминалось, Тодескини обладал блестящими знаниями в сфере информационных технологий и хорошими аналитическими способностями. Ему не раз удавалось удивить меня своим умением цеплять мелкие детали и собирать их в цельную картину.

 – Ну что, перекусим? – ухмыляясь, спросил Фрэнк. Его голос был своеобразным, низкого тембра, нередко в нем угадывались нотки сердечности, но с модуляциями властности и уверенности, легко переходящими в неприятный и презрительный тон надменной усмешки.

Его предложение о трапезе я принял с удовольствием. И спустя полчаса мы были на Гросвенор-сквер, начав свою воскресный обход злачных мест с паба на Бонд-стрит, продолжив нескучный вечер в траттории «Чиприани». (Я никогда не был богат для этого заведения, но Фрэнк, вероятно, решил убедить меня в обратном, при расчете все же проявив великодушие.)

Это заведение привлекало посетителей низкими столиками, венецианским освещением и окошком – «живым иллюминатором», создававшим иллюзию пребывания на яхте в открытом море, и это впечатление нас даже немного отрезвляло (!), удерживая от окончательного опьянения, а оно вызывалось не только алкоголем. Соблазнительные модели, у которых в ресторане, похоже, проходило профсоюзное собрание без перерыва на обед, действовали на нас как дополнительный психостимулирующий допинг. Но что-то нас все же остановило в попытке предпринять авантюрные действия, возможно, память о скором начале рабочей недели. В конце концов, проявив твердость и недюжинную силу воли, мы с Фрэнком решили остановиться на достигнутом и без всяких приключений разъехались по домам, весьма довольные проведенным временем.

Лора устала. День она провела провела в утомительном и бесплодном общении, а целый вечер просидела за монитором компьютера, отыскав совсем немного информации о заинтересовавшей ее актрисе. Женщина медленно сняла очки для дали. Несмотря на среднюю степень миопии, работать за ноутбуком она предпочитала в очках. Выпрямив спину и расправив руки, она сделала несколько вращательных движений головой и расслабленно откинулась на подголовник кресла, закрыв глаза, переутомившиеся явно больше, чем мозги, для изнеможения которых найденной информации было маловато. Лора вынула пузырек с тауфоном из новой упаковки, стоящей рядом с ее рабочим блокнотом, и закапала препаратом уставшие глаза. Она страдала близорукостью с детства. Но когда-то у нее была всего лишь «минус» одна диоптрия, а сейчас – почти три с половиной, так что очки снимались только на ночь, а без них журналистка ощущала себя слабой, неуверенной и беспомощной, как инвалид; мир для нее сразу же терял свои краски и очертания. А вот лицо женщины становилось более привлекательным из-за обычного увеличения размеров глаз, несколько теряющих свою выразительность за стеклами очков. Операция, которая могла бы решить эти проблемы, планировалась ею уже давно, но сейчас появлялись дела поважнее, во всяком случае, ей так казалось. В конце концов вновь можно прибегнуть к линзам. Мысленно согласившись с таким решением, Лора перешла к воспоминаниям о театральной премьере, ее поразившей. Не так уж часто удается разглядеть творческий потенциал в незнакомой актрисе, особенно, если этот дар достаточно скрыт, и каких-то явных признаков его наличия даже не наблюдается. Хотя отнести этот ее вывод к какому-то сенсационному открытию было бы слишком смело.

В последнее время в работе образовались застой и скука, к тому же театральная жизнь тоже замерла: никаких премьер и кино-новинок. Впрочем, для лета такое затишье – привычное явление. Судя по всему, жаркая и влажная погода даже мозги обволакивала вязкой паутиной лени, затягивающей в свои сети любые желания и мысли. Но для человека, имеющего сильную мотивацию в виде круиза и журналистского расследования, вырваться из монотонности будней и скуки более чем легко и приятно! «Да, – произнесла женщина вслух. – Весьма неожиданное и своевременное событие, изменившее мои планы. Что ж, буду надеяться, что эта коррекция окажется отличной «приправой» к ожидаемому «блюду». Самое главное, кажется… нет, она даже уверена, несмотря на некоторую вязкость мыслительных процессов, что эта одаренная актриса Кристель Ферра – похоже, будущая прима театральных подмостков! Это открытие возбуждало и лихорадило Лору, наверное больше, чем возможное известие о присвоении ей Пулитцеровской премии. Вчерашний спектакль был бы пустым звуком, если бы не игра этой девушки. Причем роль-то ей досталась второстепенная, но она смогла вытянуть эту бездарную пьесу, напичканную всяким бредовым постмодернизмом, на смотрибельный уровень. Однако немного зрителей, бесспорно, смогли рассмотреть в игре Кристель искру таланта: слишком уж небольшую отвели ей роль. А вот Лоре, с ее способностями и опытом, это удалось. Хотя не только артистический потенциал мадемуазель Ферра взволновал журналистку, не менее важный момент состоял в том, что эта девушка напомнила мисс Кэмпион другую одаренную актрису Мишель Байю, умершую более двадцати лет назад. Несмотря на то что сама Лора была тогда еще подростком, игра Мишель Байю ей очень нравилась. Любовь к театру и кино девочке привили в раннем возрасте ее родители. Может, мадемуазель Ферра – родственница умершей актрисы? Тем более обе актрисы – француженки. Плохо только, что Кристель отказаласьдать ей интервью, оказывается, она улетает в США на кинопробы и ей сейчас недосуг! Позже, правда неизвестно когда, актриса сделает это с огромным удовольствием. Жаль, но можно пока поговорить с людьми, которые ее знают, объективности ради.

Интернет немного рассказал Лоре об этой молодой француженке. Но женщина надеялась вытащить из полученной информации хотя бы что-нибудь для дальнейшего своего расследования. Позвонив в частную школу-интернат, где училась мадемуазель Ферра, Лора договорилась о встрече.

Наконец все проблемы разрешились вполне удовлетворительно. Все уже запланировано, и можно вплотную заняться подготовкой к отпуску. Завтра утром она летит в Париж, а затем на Корсику. Ужинать Лора не стала. Возбуждение угнетает аппетит, что было для нее всегда весьма актуально.

С бокалом божоле и ноутбуком Лора устроилась в кресле, подкатив поближе мобильный столик. Недавно она посмотрела триллер «Красные огни», снятый режиссером Родриго Кортесом, с участием Робертом де Ниро и Сигурни Уивер, и затем собиралась почитать отзывы о нем. У нее самой осталось неоднозначное впечатление о фильме. Безусловно, актеры играли великолепно. Хитросплетения сюжета, детективная фабула с мистическим налетом, сопутствующая музыка – все атрибуты первоклассного триллера не могли не увлечь зрителей, хотя ей не удалось разгадать все полунамеки автора. Можно было бы, конечно, просмотреть фильм еще раз, но мозги женщины не хотели заниматься решением чужих загадок, и Лора упростила себе задачу, ограничившись чтением отзывов о фильме.

Читая и потягивая золотистый напиток, ей неожиданно захотелось немного вздремнуть. Откинувшись на подголовник, она ощутила легкое состояние транса, накрывшее ее сознание невесомой вуалью полусна; обонятельные рецепторы медленно обволакивались легким шлейфом цветочно-цитрусовых ароматов, погружая ее в море незнакомых запахов; внутреннее зрение – в мир ярких фантастических пейзажей; а слух – в океан восхитительной мелодии. Такое невероятное состояние абсолютной легкости, радости, счастья и свободы! «Это рай? Я умерла?» – подумала Лора, совершенно не испугавшись такого открытия. Ей казалось, что она уже вечно пребывает в состоянии блаженства и неизведанной доселе эйфории. Но вдруг картина чудесного видения резко изменилась: солнечный свет стал меркнуть, лишив ее возможности видеть, затем исчезли запахи и звуки, как будто женщину разом лишили всех ее органов чувств. Но полностью погрузиться во мрак Лоре не удалось: остался ужас и страх перед чем-то или кем-то неведанным и невидимым, и она вдруг почувствовала: вот-вот должно появиться Нечто… Оно заберет ее душу и унесет этот божественный дар в зловещую тьму и неизвестность преисподней, где ее сущность будет вечно страдать, а тело останется здесь – гнить и разлагаться. Но женщина заблуждалась: она была жива, просто на мгновение впала в глубокий, как кома, сон, пробыв в нем всего лишь несколько секунд и, неожиданно вынырнув на его поверхность, оказалась в обычном, вполне обыденном, человеческом кошмаре, хотя его начало обещало вполне счастливое и радостное сновидение. Ей снился приятный незнакомый мужчина. Держась за руки, они идут вверх, по снежному склону горы, навстречу Солнцу. Огромный светящийся шар завис над их головами, кажется, что светило зацепилось за острый пик горной вершины. Все сверкает и ослепляет своим блеском, и повсюду – россыпи драгоценных камней. Лора и незнакомец бросаются собирать эти камни, но они острыми осколками впиваются в их кожу и застревают там… Этих безжалостных скальпелей – бесчисленное множество. Нестерпимая боль – в израненных руках… Кровь фонтаном орошает все вокруг алым заревом… Вдруг мгновенно наступают сумерки, и мрак опускается на Землю. Оглушающую тишину и кромешную тьму разрывает зловещий хохот. Лора пытается найти незнакомца, но того нигде нет. И вдруг в проблеске грозовых разрядов молнии женщина видит сидящую в кресле фигуру. Лора подходит ближе, чтобы узнать, кто сидит в этом троне, но лицо сидящего скрыто черным капюшоном. «Это, наверно, незнакомец, – думает она, – хочет испугать меня». И неожиданно чувствует нестерпимый жар, липкий страх сковывает все ее тело клейковиной панического ужаса, горячим сургучом запечатывая воспаленные уста… Двигается только ее рука, с неимоверным трудом дотягивающаяся до края черного, в бордовых пятнах запекшейся крови, капюшона и очень медленно, дюйм за дюймом, приподнимает его, открывая то, что скрыто под ним. Лора видит, как ее рука окрашивается в багровый цвет, и кровавый дождь фонтаном бьет из-под земли. Но женщину почти не трогает это пламенное светопредставление: с огромной силой ее гипнотизирует и притягивает фигура в черно-красном бархате, застывшая в кресле. И тут темная статуя вдруг разворачивается. И Лоре хочется закричать от ужаса, но ее уста намертво скреплены уже не сургучовой печатью, а металлическими скобами; она пытается убежать, но ее ноги по колено завязли в вязкой кипящей смоле. Все, что она может, – это видеть медленно поворачивающийся капюшон, открывающий застывшую в зловещем оскале страшную маску смерти…

Лора очнулась от ужасного кошмара и почти проснулась от страшного грохота и резкой боли: на кресло, в котором женщину угораздило забыться таким сном, упал огромный торшер. И осколки оранжевого стекла абажура, как в пережитом кошмаре, впились в ее руку. Но она даже обрадовалась этому: пусть раненая, но хотя бы живая. Теперь можно объяснить страшное сновидение: во сне, испугавшись, она стала беспорядочно двигаться и задела торшер. Падая, тот задел журнальный столик, хрупкий абажур разбился, и несколько осколков поранили ее руку. Вид исколотой, израненной руки и собственной крови ее не испугал: после того, как по тебе проехались катком, удар по голове почти не ощущается.

Женщина взяла с кофейного столика полотняную салфетку и слегка перебинтовала ею особенно кровоточащую рану, чтобы по пути в ванную не украсить паркет гостиной алой мозаикой. Хорошо, думала она, что не задеты крупные сосуды, да и ранки имеют несерьезный, поверхностный характер.

Рука болела… Один тонкий и острый, как игла, кусок стекла впился в ее оголенное предплечье. Багровые струйки крови скатывались вниз, к ладони, и, попадая в круговые складки кожи, украсили запястье женщины алым браслетом. Она аккуратно вынула осколки – к счастью, их было всего два – и обработала ранки антисептиком, наклеив на них пластырь.

«Все обошлось вполне благополучно, – прошептала Лора. А ведь могло быть намного хуже. Если бы так легко и просто объяснялись и другие мои кошмары, участившиеся в последнее время. Хотя объяснения этого сна вполне логичны, но почему тогда какая-то ядовитая язва в голове нашептывает мне, что это только преддверие чего-то более страшного? Хуже всего, когда в тебя крепко – не прогнать! – вгрызается предчувствие беды… И сердце в последнее время стало побаливать… Что тут думать… Нужно будет в ближайшее время проконсультироваться с врачом. А он, конечно же, направит сделать анализы, кардиограмму. И растянется это «удовольствие» на полмесяца. Прощай, отдых, расследование… В конце концов я сама себе хозяйка. Могу взять отпуск хоть на полгода. Съезжу в круиз, проведу предварительное расследование, а затем уже займусь своим здоровьем».

Тем не менее произошедший инцидент ее расстроил и, наверное, впервые в жизни Лора не знала, что делать. На часах – полночь, спать не хочется и на то есть причины, но и заниматься чем-то – нет никакого желания. Но все же она легла в постель и, к своему удивлению, заснула быстро, крепко и без всяких сновидений. Таким же легким и бодрым стало пробуждение. На утренний туалет, плавание в бассейне и завтрак журналистка отвела себе полтора часа. А еще через три она уже была на высоте шести милей над Ла-Маншем.

* * *

Париж встретил ее дождем и ветром. День выдался прохладным, и Лора накинула на голову шелковый шарф, хотя предполагала, что он будет скрывать ее голову от ярких солнечных лучей. Какое там солнце! Сизыми, почти черными, тучами небо нависло над городом. Но промокнуть под редкими струями осадков она не успела, быстро шмыгнув в свободное такси.

Спустя сорок минут журналистка зашла в свою небольшую уютную квартиру в квартале Сен-Жермен-де-Пре. Достаточно часто в бывая в Париже, в основном по работе, пару лет назад Лора купила себе здесь уютную квартиру на верхнем этаже, с отдельным входом и лоджией, с одной большой спальней, из которой был вход в ванную. Большая гостиная с открытой планировкой включала место для кухни и столовой. В Париже у нее было достаточно знакомых, но несколько дней она хотела посвятить себе, впрочем, от нового интересного знакомства не отказалась бы, подспудно надеясь, что в предстоящем морском путешествии ей посчастливиться это осуществить.

Распаковав дорожную сумку и развесив одежду в просторной гардеробной, женщина приняла теплый душ и переоделась в домашнее платье. Захотелось есть, несмотря на то что ланч в аэробусе был достаточно калорийный. Все ее попытки есть меньше заканчиваются, не успевначаться. Какие только диеты не были испробованы! Новая жизнь начиналась с очередного понедельника, Рождества, Дня Святого Стефана, Дня влюбленных, и даже… Дня сурка… Несколько дней, а то и пару недель полуголодного существования приносили отличный эффект, но он держался ровно столько, сколько длился период ее инквизиции над своим телом и мозгом, в котором билась, громыхая по всей черепной коробке и угрожая ее пробить, одна единственная мысль: хочу есть! Смысл – отказывать себе в мучном и сладком, чтобы через некоторое время до тошноты объедаться конфетами и пирожными? И Лора решила прибегнуть к другой тактике обмана своего организма: разрешить ему все, что тот захочет. Может быть, через некоторое время зоны мозга, отвечающие за чувство насыщения, «поймут», что никакие ограничения, в том числе и голод, организму не грозят, следовательно, аппетит угомонится, и она перестанет поглощать все подряд, постоянно что-нибудь жуя, не отрываясь от ноутбука, книги или фильма… будто завтра – конец света. Разумеется, Лора понимала, что таким образом будет набрано еще несколько фунтов лишку, но для ее габаритов это будет незаметно. При росте пять футов, семьдесят семь дюймов (172 см), ее вес составляет 178 фунтов (около 80 кг), что чуть больше нормы. И вот эти «чуть больше» ей никак не удается сбросить. Можно было бы уже перестать бороться, но она не сдавалась и кое-что придумала: ей срочно нужен морской круиз недели на две, и булимия будет побеждена. Лора не то, чтобы страдала морской болезнью, просто пребывание на море заметно подавляло ее аппетит. Только никогда раньше отдыхать на морском судне больше двух дней женщине не приходилось. А за две недели «дрессировки» своего организма можно будет получить результаты, а самое главное – привить привычку: есть понемногу и часто, как и советуют все диетологи.

Эта принципиально новая идея: каким образом привести себя в порядок, так захватила и воодушевила ее, что сейчас, глядя на себя в зеркало, Лора даже не очень-то и расстроилась: скоро все будет по-другому!

Приятное возбуждение от принятого решения воодушевило женщину на активные действия. Прежде всего нужно заказать билет на скоростное судно, следующее из Ниццы на Корсику, в Бастию. Курортный сезон был еще в разгаре, поэтому с билетами могли возникнуть трудности, но не только это обстоятельство являлось осложнением. Экспресс-катер может отправиться из порта при высоте волны не более двенадцати футов (3,6 м), в ином случае – придется переправляться на обычном пароме. Можно, конечно, полететь самолетом, ну уж очень не терпелось Лоре приступить к новому образу жизни. Открыв ноутбук, журналистка принялась за дело. Ей повезло с билетом на экспресс-катер Corsi Ferries, удалось и забронировать номер в гостинице «Les Oliviers». По поводу проката автомобиля Лора решила не париться: вождение по серпантину лучше оставить для экстремалов. Хотя автострады и шоссе на Корсике вполне нормальные, но вглубь острова она все же решила проехать по узкоколейке. Можно будет полюбоваться окрестностями – живописными долинами и глубокими ущельями, а перспектива сломать шею, управляя автомобилем по гористой местности, ее совсем не привлекала.

Отправившись на такси в супермаркет и в фирменную кондитерскую, Лора смогла заполнить холодильник почти недельным запасом еды. Все еще пребывая в состоянии радостного предвкушения завтрашней прогулки, она даже решила приготовить на ужин что-нибудь торжественное под бокал хорошего вина. А чтобы получить настоящее удовольствие от предстоящего вечера – не мешало бы погулять, тем более что дождь закончился, хотя всего лишь час назад внешний вид туч не обещал такой быстрой скорости своего обезвоживания.

Она решила перекусить дома, несмотря на то что для полдника было рановато. Перекус состоял из двух чашек чая и печенья, оставивших в ее рту миндально-фисташковое, шоколадное и еще какое-то фантастическое послевкусие. Удовлетворенная женщина вышла на длительную прогулку по Парижу. Давно она не позволяла себе такого удовольствия. Дома – постоянная спешка, в лучшем случае пятнадцать-двадцать минут быстрой, почти вприпрыжку, ходьбы по пересечению местности, которую никак не назовешь прогулкой. И сейчас ей предоставлялась возможность посвятить такому праздному отдыху несколько дней! Самый лучший подарок себе самой к предстоящему дню рождения, хотя он будет только осенью. Подумав об этом, мысли Лоры плавно окунулись в далекое прошлое. Вспомнилось, как ее родители устраивали детские праздники для своей любимой дочурки, не очень-то любившей эти торжества, но этот факт малышка тщательно скрывала, чтобы не расстраивать своих близких. Нет, ей, конечно, нравилось получать подарки и надевать красивое новое платье, но сидеть за праздничным столом девочке не очень-то хотелось: с одногодками Лоре было скучно, а с взрослыми – не разрешалось. После поздравлений и коллективного обжорства именинница мечтала о том, чтобы все поскорее ушли: и гости, и ее родители. Она была самостоятельной девочкой уже лет с пяти. Поначалу, когда родители уходили по вечерам в кино (театр, гости), оставляя свою дочь с няней, молодой девушкой-студенткой, возмущению Лоры не было предела. Девочка искренне недоумевала, за какую работу ее родители платят этой лентяйке деньги? Саманта, так звали няню, целый вечер смотрела телевизор или болтала по телефону с многочисленными приятелями и подругами. А Лора, устав ждать ужин, готовила его сама. И вскоре чаша терпения девочки переполнилась. И как-то раз, дождавшись прихода своих родителей, шестилетняя девчушка аргументировано доказал им, что за те же деньги она сама за собой в состоянии присмотреть. С фактами не поспоришь, и ее стали оставлять по вечерам одну. И впоследствии это обстоятельство стало серьезной ошибкой супругов Кэмпион, впрочем, причинно-следственная связь этих факторов не была такой уж очевидной.

Лоралюбила читать и смотреть телевизор, а спустя некоторое время обнаружила, что «приправлять» эти занятия долгим и вкусным ужином – приятнее вдвойне. Но в идеале количество времени, потраченное на утоление информационного и физиологического голода должно совпадать. Также быстро девочка смогла понять, что идеальность – понятие философское и достаточно многослойное. Желанное времяпрепровождение за книжкой вкупе с едой стало привычкой, незаметно перетекшей в психологическую потребность. И совсем скоро такое удовольствие отразилось на внешности Лоры. Но когда ребенку лет семь – его легкая полнота даже вызывает умиление. К сожалению, в подростковом возрасте она имеет свойство увеличиваться, и симпатия окружающих плавно меняется на доброжелательную снисходительность в лучшем случае, а в худшем – на высокомерную насмешливость. Сам же обладатель лишнего веса начинает тихо ненавидеть весь мир, в том числе и себя. Был такой период и у Лоры. Комплексом неполноценности из-за своей полноты она начала страдать во время гормональной перестройки своего организма, к тому же положение усугублялось и другими «приятными» дополнениями: прыщами на круглом лице с двойным подбородком и очками, визуально уменьшающими ее глаза. При наличии таких факторов стать гармоничной личностью довольно-таки сложно, тем более девушке; в лучшем случае можно превратиться в мизантропа, а в худшем – социопата или самоубийцу. Но Лоре в этом отношении повезло: кроме перечисленных, не очень привлекательных, внешних качеств, она обладала хорошими умственными способностями, так что ей удалось избежать такой незавидной участи. Став достаточно взрослой, Лора все же не похудела, но научилась с этим комплексом жить вполне комфортно; девушка смогла избежать испытание ненавистью к собственному несовершенству. Она смирилась со своей незавидной, на ее взгляд, внешностью, но при этом девушка невольно стремилась к некой компенсации собственных изъянов, поэтому тщательно сканировала недостатки других людей, и не только их внешние дефекты. Со временем Лора немного похудела и вытянулась, исчезли прыщи и двойной подбородок, а умение находить недостатки у окружающих удачно конвертировалось в способность критически оценивать что-то или кого-то. Окончив факультет журналистики университета, она спустя некоторое время смогла проявить себя талантливым автором критических статей и рецензий, касающихся театра и кино. Стиль ее письма был жестким, хлестким и язвительным, поэтому недругов и недоброжелателей девушка нажила себе достаточно быстро. Но несмотря на такие неприятные факторы, мисс Кэмпион удалось завоевать определенный авторитет в этой сфере искусства, нередко становящейся ареной конкурентной борьбы, скандальных разоблачений и других нелицеприятных слухов и разборок.