Текст книги "От олигархии к демократии. Книга I. Монопольное государство"

Предложенные правительством и партией реформы показывают, что государство не желает расставаться с положением монопольного капиталиста. Эти предложенные преобразования раскалываются на множество мелких и совсем не новых мероприятий – это новый хозрасчет, аренда, мелкая кооперация, трудовая частная собственность, совместные предприятия, создание единого денежного рынка и рынка ценных бумаг. Что же нового в сегодняшней хозяйственной реформе? Государство, как монопольный капиталист, стремясь сохранить свое господствующее положение в создавшейся кризисной ситуации, приоткрывает щель, для развития частного капитала, надеясь, что он возьмет на себя часть существующих проблем и не выйдет из-под его контроля. Что и подтверждает предложенная правительством концепция перехода к регулируемой рыночной экономики. Вторая цель государства – это желание освободиться от необходимости контроля над производством, передав средства производства непосредственному производителю, на правах аренды. Эта аренда еще раз подтверждает, что существующие отношения являются капиталистическими. Аренда может существовать в условиях, когда средства производства монополизированы одной частью общества по отношению к другой, то есть предполагается собственник, который и сдает имущество в аренду. Но данное государство не может действовать, как простой капиталист, не может брать аренду не прикрываясь ложью о благих намерениях.

Особенность аренды при государстве монополисте заключается в том, что оно является единственным арендодателем. Это позволяет устанавливать монопольную аренду и благодаря этому изымать у арендатора большую часть дохода, а при желании и организовать смену арендатора. Аренда прельщает хозяев монопольного капитала еще и тем, что создается видимость самостоятельности непосредственного производителя, отпадает необходимость в государственных дотациях, и нет необходимости, подгонять в работе. Переход на арендные условия показывает, что данное государство есть паразит общества и не является необходимым элементом производства и воспроизводства.

Новый хозрасчет, по своей сути, не является новым. Перевод предприятий на полный хозрасчет, на самоокупаемость, проводится с целью облегчения управления крупными промышленными подразделениями, что нисколько не затрагивает саму государственную собственность. Эти способы организации производства давно используются в развитых капиталистических странах, где производство ведется на основе частных капиталов. Большинство концернов стремится обеспечить условия, при которых крупные его подразделения могли бы действовать на началах полной самоокупаемости. В этих целях концерны обычно используют аналоги рыночных инструментов – устанавливают трансфертные (расчетные) цены на продукцию внутрифирменного оборота, вводят плату за представляемый отделениям капитал, дают руководству отделений право распоряжаться «остаточным» доходом. Чем не наш «социалистический» хозрасчет?

Разница между старым и новым хозрасчетом заключается в том, что если ранее государство брало на себя заботу о воспроизводстве и социальной структуре, то теперь, оставляя наемных работников при той же заработной плате, оно желает переложить на них заботу о воспроизводстве и содержании социальной структуры. Здесь наемные работники должны задать себе всего один вопрос, – а зачем нам такое государство? Но, к сожалению, они его не задают.

В существующей системе отношений интересы государства, как монопольного собственника всех средств производства, и наемного работника, диаметрально противоположны, и поэтому невозможно создать программу, которая бы удовлетворяла и государственных чиновников и наемных работников, являющихся наемными рабами данного государства. Лишь стойкая и хорошо организованная защита своего жизненного уровня, своих прав и свобод, даст возможность наемным работникам выйти из этого кризиса с минимальными потерями. И правы те, кто заявляет, что нам не вылезти из данного кризиса без потерь, А потеряет тот, кто менее организован на данном этапе. И это, прежде всего, рабочие. Только можно ли назвать потерей разрушение государства с всеохватывающей собственностью на средства производства.

18

После долгих и мучительных раздумий о своем спасении государственные чиновники разродились еще одним уродцем, которого назвали Советом трудового коллектива. Чтобы понять, чем является Совет трудового коллектива необходимо посмотреть каково его положение в современной структуре власти. Согласно первоначальному закону о госпредприятии Совет трудового коллектива имел право избирать руководителей предприятий. Здесь снова государственные чиновники и партийные функционеры попытались совместить несовместимое. Руководители предприятий были поставлены между двух огней. Они обязаны были выполнять план, установленный государством, то есть действовать в интересах государства и, вместе с тем, действовать в интересах трудового коллектива. Но ни один руководитель не в состоянии совмещать, в своей деятельности, противостоящие интересы. Государственные деятели мелкобуржуазного толка упорно не желают признавать противостояние интересов централизованного государства, являющегося собственником всех средств производства, и наемных работников. И только после множества стычек, возникших между предприятиями и государством, между коллективами и руководителями, они поняли, что это совместить не возможно. «Первый, хотя и непродолжительный опыт выборности руководителей позволяет сделать вывод, что повсеместное внедрение такой системы принесло не только плюсы, но и минусы… Управление всегда будет функцией собственности. Правительство считает, что на государственных предприятиях руководитель является представителем государства как собственника средств производства. (Что и требовалось доказать.) И пора прекратить болтать о социалистической и общественной собственности. В. Г.) И его, очевидно, надо не избирать, а назначать. При этом контроль над его деятельностью от имени собственника средств производства должны осуществлять соответствующие союзные, республиканские и местные органы государственной власти». Доклад Н. И. Рыжкова на втором Съезде народных депутатов СССР, «Известия» №348.

Власть Совета трудового коллектива иллюзорна. Государство не только устанавливает, для предприятий процент отчисления от прибыли, но и цены на выпускаемую продукцию, а так же фонд заработной платы. Как заявил, в том же докладе Николай Рыжков: «В рамках налоговой системы особое место принадлежит антиинфляционным рычагам. К ним относятся регулирующий налог на прирост фонда оплаты труда и налог на сверхприбыль». Оказывается основная причина инфляции – это рост заработной платы рабочих, которые заняты производительным трудом.

Заморозив заработную плату рабочим, они тут же значительно повысили оклады государственным и партийным чиновникам, которые ничего не производят, как видно их оклады не способствуют инфляционным процессам. О каком хозрасчете можно говорить, когда даже то, сколько рабочие должны получать за свой труд определяет государство.

Совет трудового коллектива, в действительности, не является и коллективом. Во-первых, потому что они состоят из людей представляющих противоположные интересы, а во-вторых, сами рабочие, при существующих отношениях, не являются коллективом. Каждый наемный работник, как собственник своей рабочей силы, противостоит государству, как собственнику всех средств производства, которому и достаются все плоды совместного труда. Государство, являясь всеобщим капиталистом, соединяет рабочих в одном месте, под одной крышей, с целью воспроизводства капитала. Здесь не рабочие используют средства производства в своих интересах, а рабочих используют для сохранения и увеличения стоимости. Существующие объединения рабочих основаны на чуждом им интересе и поэтому не являются истинными коллективами. Рабочие рассматривают производство не как самореализацию, а как возможность добывать средства к жизни. Только тогда возникнут истинные коллективы, когда рабочие совместно будут распоряжаться средствами производства и продуктами своего труда.

Создавая Советы трудовых коллективов, государственные чиновники хотели бы видеть в нем еще один бич подгоняющий рабочих к более интенсивному труду. Данная власть доказывает рабочим на практике, что их путь к благополучию лежит через отречение и самобичевание. Если христианские догматы утверждают, что только через аскетизм и умерщвление плоти, отрекшись от всех земных благ, можно попасть в тысячелетнее царство всеобщего благоденствия, то государственные чиновники и их идеологи на практике пытаются убедить рабочих, что их путь в тысячелетнее царство всеобщего благоденствия, но уже на земле, лежит через ограничение своих потребностей и отречение от своего развития. Но рабочие, в отличие от христиан, которые исходя из своих религиозных представлений обрекли себя на мучения, не находятся в плену религиозных представлений, и не питают иллюзий по отношению к представителям новой церкви. Пробьет тот час, когда рабочие организуются, возьмут всю власть в свои руки и отправят отцов новой церкви, вместе с их догматами, на свалку истории.

19

Нельзя сказать, что государственные чиновники и их идеологи не задумываются о причинах столь безобразного хозяйствования. Только они ищут их в чем угодно, но не в самих себе. Совсем не давно их осенило. Оказывается, все беды кроются в командно-административной системе управления. Вот она сермяжная, правда. Почему-то, в один прекрасный день одни решили командовать, а другие ясно поняли, что их удел подчинятся. Дальше констатации факта они не идут, видимо, боятся обнаружить что-либо неприятное для себя.

Условием существования так называемой командно-административной системы управления является монополия государства на средства производства. А кто является хозяином, тот и командует. Сохранение капиталистического способа производства предполагает и подчинение труда капиталу. В данных условиях наемный работник выступает как принадлежащая капиталу рабочая сила, и работает не на себя, а на того, кто является собственником – капиталистом. «В процессе производства капитал развился в командование над трудом, то есть действующей рабочей силой или самим рабочим. Персонифицированный капитал, капиталист (как отдельный капиталист, так и государство, являющееся совокупным капиталистом В. Г.) наблюдает за тем, чтобы рабочий выполнял свое дело как следует и с надлежащей степенью интенсивности». К. Маркс, «Капитал» Т. 1 стр. 319. Из этого ясно видно, что командно-административная система управления возникла не случайно, по велению какого-нибудь начальника, а есть результат сложившихся отношений между трудом и капиталом. Есть результат господства мертвого труда над живым, результат отчуждения государством всех средств производства и продуктов труда от непосредственного производителя. Так есть ли основания говорить об устранении командно-административной системы управления? Нет! И сколько бы нас не заверяли чиновники и их идеологи, что они решительно взялись за переделку системы управления, все это пустые фразы, так как сохраняется основа, то есть – государство, как собственник всех средств производства, и наемные рабочие, как наемные рабы этого государства.

Причины социальной неразвитости хозяева монопольного капитала увидели в остаточном принципе распределения доходов. Они не могут понять, что этот принцип распределения доходов сформировался на базе существующих экономических отношений, а не экономические отношения развились из принципа. Государство, выражающее интерес монопольного капитала к самовозрастанию, стремится, как можно больше пустить средств на самовозрастание и как можно меньше отдать непосредственному производителю, как в виде заработной платы, так и через общественные фонды. Экономия на условиях жизни наемных работников – есть неотъемлемое свойство капиталистического способа производства. Сторонникам монопольного капитала никогда не дойти до понимания коренных причин экономического кризиса общества с монопольным капиталом. Они всегда будут останавливаться на полпути. То на порочных методах управления, то на неправильном принципе распределения. Нападая на отдельные негативные явления в социальной жизни, они не доходят до выяснения главной причины, и поэтому не способны к коренным преобразованиям в экономических отношениях, да это и не в их интересах. Все это напоминает корриду, где сторонники государства монополиста бросаются на какой-нибудь порок или недостаток системы, который действует на них как красное полотно на быка, но при этом все их старания, сколько бы они не горячились, сколько бы не брызгали слюной и не вращали глазами, идут прахом. Похоже, что все это делается для успокоения совести, а не ради реальных преобразований.

На сегодняшний день признаки все углубляющегося кризиса на лицо, как в экономике, так и в политике, но мелкобуржуазные демократы полны оптимизма. Они уверенно заявляют о преодолении кризиса через новое мышление. Вот, оказывается, где собака зарыта! Новое мышление – это и есть тот волшебный ключ, который так долго не могли подобрать к заветному ларцу благосостояния. Да, только поможет ли этот ключ вскрыть данный ларец? Наверное, те, кто так носится с новым мышлением, хотят сказать, что все у нас хорошо, а только мышление малость подводит. Здесь можно действительно констатировать, что этих реформаторов мышления явно подводит именно их мышление, которое проявляется уж очень редко. Еще в средине Х! Х века К. Маркс, последователями которого и выставляют себя сегодняшние деятели, В «Немецкой идеологии», критикуя младогегельянцев, отмечал: «Так как, согласно их фантазии, отношения людей, все их действия и все их поведение, их оковы и границы являются продуктами их сознания то младогегельянцы вполне последовательно предъявляли людям моральное требование заменить их теперешнее сознание человеческим, критическим или эгоистическим сознанием и таким путем устранить стесняющие их границы. Это требование изменить сознание сводится к требованию иначе истолковать существующее, что, значит, признать его, дав иное истолкование. Младогегельянские идеологи, вопреки якобы „миропотрясающим“ фразам, – величайшие консерваторы».

То же самое можно сказать и о современных реформаторах нового мышления. Низкий уровень общественных наук, государственная монополия на все средства производства, в том числе и на науку и пассивная позиция наемных работников в защите своих интересов, и позволяет официальной идеологии использовать различный старый хлам. Но, я думаю, что им то, как раз данная одежка и подходит. Их место на свалке истории, и совсем не долго осталось ждать, когда они туда отправятся.

Но, чтобы окончательно разделаться с носителями нового мышления приведем еще, несколько, выдержек, из «Немецкой идеологии», которые, на мой взгляд, ясно показывают чего стоит вся эта говорильня о новом мышлении. «…люди, развивающие материальное общение, изменяют вместе с этой своей деятельностью также свое мышление и продукты своего мышления. Не сознание определяет жизнь, а жизнь определяет сознание». «Там, где прекращается спекулятивное мышление, – перед лицом действительной жизни, – там как раз и начинается действительная положительная наука, изображение практической деятельности, практического процесса развития людей». И еще по отношению к Бруно Бауэру, – «…он уверовал в могущество философов и как он разделяет их иллюзию, будто изменившееся сознание, появление нового оттенка в истолковании существующих отношений может перевернуть весь существующий до сих пор мир». Здесь больше нечего добавлять в отношении наших рыцарей нового мышления. Видимо кое-кому, прежде чем учить людей новому мышлению и выставлять себя последовательными марксистами, было бы не лишним покопаться в старых уже изложенных мыслях и ознакомиться с работами самого Маркса. Похоже, что, наблюдая именно таких деятелей, в свое время, Маркс сказал, что если это марксисты, то я не Маркс.

Так что же это такое – перестройка, так широко разрекламированное мероприятие по реформированию нашего общества и государства. Как видим, вся эта шумиха не больше и не меньше, чем маскарад, где все роли распределены, а результат заведомо известный. Государственная монополия на средства производства будет сохранена, а наемные работниками останутся в роли рабов этого государства. Только тогда, когда непосредственные производители возьмут средства производства в свои руки и станут распоряжаться продуктами своего труда, только тогда исчезнут условия для монополизации средств производства и противопоставления их живому труду. А это и есть диктатура пролетариата.

В настоящее время мелкобуржуазные идеологи сделали из диктатуры пролетариата пугало. И если ранее они диктатуру мелкобуржуазного государства выдавали за диктатуру пролетариата и при этом всячески превозносили ее, то теперь они взваливают всю вину за репрессии и мелкобуржуазные пакости, за экономическую отсталость на диктатуру пролетариата. Теперь они прозрели и удивляются, – какая диктатура пролетариата! Ведь, рабочие малообразованны! Куда им управлять сложным государственным механизмом! Этим должны заниматься профессионалы. И у них, в «светлых» головах, даже не возникает и мысли, что непосредственным производителям не нужен этот громоздкий и неэффективный государственный аппарат, что принцип государственного устройства может быть совсем иной. А так же и то, что с уничтожение всеохватывающей государственной собственности разваливается и вся надстройка, так как отпадает необходимость все планировать, контролировать и распределять из центра. Выборность всех чиновников, а не только в Советы не имевших власти, и контроль со стороны избирателей создадут самую гибкую надстройку, быстро реагирующую на запросы избирателей и выражающую их интересы. Диктатура пролетариата – есть самая демократичная система государственного управления, где большинство реально участвует в управлении, а не формально, как в буржуазных демократических системах. В экономическом же плане диктатура пролетариата должна основываться не на государственной собственности, а на свободной ассоциации трудящихся, что совсем не отрицает и частный капитал.

Свердловск 1990 год

Социализм в понимании идеологов монопольного капитала

«Горе вам, книжники и фарисеи, лицемеры, что уподобляетесь окрашенным гробам, которые снаружи кажутся красивыми, а внутри полны костей мертвых и всякой нечистоты»…

Евангелия от Матфея 23/27.

Отличительной особенностью нашей современности является всевозрастающий интерес к общественным наукам. И причиной тому, в наибольшей степени, послужили экономический кризис, напряженная социальная обстановка и неудовлетворенность, большинства членов общества, своим положением. Общество начинает выходить из устаревших производственных отношений, сковывающих его развитие, когда, с одной стороны существует вседозволенность государственных чиновников, а с другой – полное бесправие непосредственных производителей. Происходит обострение противоречий, что, в свою очередь, вызывает стремление осознать происходящее, желание вникнуть в смысл перемен и понять свою роль в происходящем.

Наша ограниченность в материальной жизни и неразвитость существующих противоречий и породили соответствующую идеологию. Общественные науки давно утратили способность к аналитической деятельности, так как, занимаясь оправданием деятельности правящих кругов, основывались не на объективной истине, а на господствующих интересах. Поэтому было бы наивно ожидать от тех, кто долгие годы рьяно прислуживал, преследуя свои корыстные интересы, самостоятельности мышления и ясного понимания действительной жизни.

Низкий уровень общественных наук обнаружился сразу, как только от обществоведов стали требовать ясного и объективного анализа сложившейся ситуации и происходящих явлений. Но обществоведы и экономисты, кормящиеся с руки у государственного чиновника, ничего не могли предложить обществу, кроме демонстрации своих дипломов и наград, которые мало интересовали само общество. Общество резко отвернулось от этих лакеев, показав, что оно меньше всего нуждается именно в них. Только обществоведы, так называемого периода застоя, упорно не желают сдавать позиции монопольных толкователей истины и продолжают навязывать свои лакейские взгляды. Вновь и вновь появляются монографии мало, чем отличающиеся от монографий 10 и даже 20 летней давности. Как и прежде ученые мужи демонстрируют свою способность абстрагироваться от реальной жизни и умение подменять конкретный анализ пустыми рассуждениями.

Как состояние и уровень развития промышленности мы определяем по выпуску не только необходимых и качественных товаров, но и по выпуску плохих, так и для оценки существующей идеологии необходимо знать литературу ориентирующихся на определенную конъюнктуру. Но если учесть, что политика является определяющим моментом для экономики, то и урон, приносимый обществу от разрушительной идеологии более значительный. Наш народ в полной мере испытал на себе и знает, как гибельно отражается на экономике, а значит и на жизни всего народа, различные политические авантюры.

Решительным переменам в экономике предшествует экономический кризис, который подталкивает идеологов системы выступать более активно на ее защиту. Ведь надо же и отрабатывать когда-то хлеб. Вот они и кинулись печатать свои опусы в различных журналах и издательствах. Тем более что монополия государства на средства массовой информации позволяет выпускать различную ахинею, не боясь быть смешным.

Только они забыли, что помимо идеологии есть еще и истина, которая неизбежно возьмет верх над ложью, сколько бы времени не прошло. А кто и когда произнесет эту истину уже не существенно, но все получат по заслугам.

Для того чтобы приоткрыть завесу над сущностью теперь уже перестроечной идеологией, посмотрим, что проповедуют некоторые ее представители, печатающиеся в журнале «Научный коммунизм».

Этот журнал не пользуется особой популярностью у читателей, так как идеологи, печатающиеся в нем, занимаются толкованием марксизма как новой религии, и далеки от действительной жизни. Но стоит к нему присмотреться, так как он является рупором власти.

Первый номер 1988 года открывается статьей В. А. Копырина, «Социальная справедливость и характер труда». Оказывается, автор придерживается давно устаревшего мифа о существовании социальной несправедливости как наследии прошлого, дореволюционного общества, и что в нашем обществе нет основы для процветания социального неравенства. Что за удивительная наша страна! Основы нет, а социальная несправедливость существует. Конечно же, причины социальной несправедливости и экономического загнивания кроются в самом нашем общественном устройстве, да и автор, скорее всего это понимает, только вот говорить об этом боится. Поэтому ученым лакеям и приходится высасывать из пальца аргументы, для обоснования официальной версии.

Действительно, классики марксизма-ленинизма показали, что на смену капиталистическому способу производства придет новый, более прогрессивны строй, когда не мертвый труд будет господствовать над живым, а живой человек будет использовать накопленные богатства для своего развития. Только это совсем не значит, что, то общество, в котором мы живем, и является пост капиталистической формацией. Хотя, государственные идеологи и пытаются доказать, что это так и мы живем в самом прогрессивном и передовом обществе. Но только те, кто ежедневно, тяжелым трудом зарабатывает себе на хлеб, те, кто производит необходимые для общества материальные богатства и ничего не имеет, кроме своей рабочей силы, не питают иллюзий, и им не кажется жизнь райской. Поэтому премудрые пескари и выстраивают «заборы» из различных догм, боясь прикасаться к реальной действительности, так как она опрокидывает все их утопические построения.

Вот и Копырин говорит о социализме, как уже о свершившемся факте, а об антагонистических противоречиях, как далеко оставшихся в прошлом. Ему достаточно утверждения записанного в программном документе правящей партии, чтобы признать существующие отношения социалистическими. Но хоть тысячу раз скажи халва, во рту слаще не станет. Философы копыринского толка делают выводы не из эмпирических наблюдений, а из указаний своих хозяев. А для защиты существующих отношений используется все, и в том числе искаженный марксизм, который, как замечает Копырин, к сожалению забывают. Сам автор, может и не забыл, однако явно не понял.

Действительно социализм «…не вращается преимущественно вокруг вопросов распределения», но истинный социализм, а не по Копырину, не отбрасывает вопросы распределения, а указывает на основу не справедливого распределения, на единственно возможный путь разрешения этого вопроса. На то, что распределение определяется характером производственных отношений и без изменения этих производственных отношений, без политического и экономического освобождения рабочих невозможно изменить и их социальное положение. Наемные работники приходят к пониманию несправедливости своего положения, несправедливости существующих отношений, через призму своего благосостояния, и первым этапом борьбы за свое освобождение является борьба за справедливое распределение, за улучшение своего положения. Только в этой борьбе вырабатывается понимание, не умозрительное, а выработанное из практической жизни, что без изменения характера производственных отношений не добиться значительного улучшение жизни, не освободиться от эксплуатации.

В своей статье Копырин пришел к пониманию того, что социальные группы и классы взаимодействуют без контактов между отдельными людьми: «…в классовом обществе отношения справедливости выражает не столь характер связи одного человека с другим, сколь связь между социальными группами, классами». Что это за такие тайные связи между социальными группами, классами, которые не проявляются в отношениях между отдельными людьми? Отношения между классами, группами как раз и проявляются в отношениях между отдельными людьми этих классов и групп, и по-другому проявляться не могут.

Приняв утверждение, что мы живем в социалистическом обществе, за аксиому, Копырин, в полную силу своих не дюжих способностей, занялся сбытом социалистических идей. «Субординирующим (без таких слов наши философы просто не чувствуют себя философами В.Г.) моментом в ней (справедливости) выступает реализация экономической справедливости. Она проявляется, при социализме в избавлении трудящихся от эксплуатации человека человеком, от подневольного труда, от безработицы, от инфляции, от колебаний жизненного уровня в связи с кризисами и спадами производства. Она проявляется, наконец, в справедливом (по количеству и качеству труда) распределении жизненных благ». Что же, вполне вразумительный пересказ учебника по научному коммунизму. Видно, что автор что-то читал и любой профессор поставил бы ему зачет. Но общество это не кафедра научного коммунизма, а рабочие не профессора, и они не удовлетворяются книжными знаниями.

Копырин, пересказывая идеи научного социализма, подразумевает, что все то, что он пересказал, вполне соответствует действительности. Трудно понять, то ли он настолько далек от живой жизни, что даже не имеет общих представлений, то ли отменный лицемер, погрязший во лжи и торгующий своими книжными знаниями как женщина легкого поведения – своим телом.

Здесь мы наблюдаем, что автор вводит новое понятие справедливости. Он придумал новое понятие —» экономическая справедливость», которая, к тому же, является «субординирующим моментом» справедливости вообще. Зачем только Копырин применил слово субординация, совсем не относящееся к категории справедливость, в основном используемое в системе служебного подчинения и в физиологии? Это остается тайной. Видимо автор, хорошо усвоил суть деятельности наших обществоведов, которые занимаются придумыванием различных неудобоваримых понятий и определений, и сам решил попытать счастье на этой ниве.

Прежде чем соглашаться с автором о справедливости нашего социального устройства, разберемся в таком понятии, как эксплуатация человека человеком. Эксплуатация человека человеком есть там, где есть условия для одних людей, отдельных групп, классов, не занимающихся необходимым трудом, не создающих материальных и духовных ценностей, при помощи власти или права собственности, жить за счет непосредственных производителей. Не надо только путать с общественным разделением труда, когда происходит обмен продуктами труда или услугами. Посмотрим на нашу действительность и зададимся вопросом: какой необходимый продукт производят те восемнадцать миллионов, а по некоторым данным за двадцать, чиновников и других подобных Копырину? Ученый профессор нам сразу возразит, что они осуществляют необходимое для общества управление и просвещение. Но как мы видим, данное управление привело все общество к кризису во всех сферах общественной жизни и все большему отставанию от мирового развития, а от просвещения, осуществляемого философами копыринского толка, лучше отказаться. Данное управление ведется в интересах самих управляющих, в интересах производства и воспроизводства монопольного капитала, а не в интересах непосредственных производителей. Поэтому наемные работники не нуждаются в таком управлении и таких управленцах, которые поглощают весь прибавочный продукт и не дают ничего взамен. И разве не эксплуатируют хозяева монопольного капитала и их идеологи непосредственных производителей? Разве не направлена вся работа государственного аппарата на выжимание доходов из народа? Похоже, что копыринский вывод, об отсутствии у нас эксплуатации человека человеком, можно признать только в том случае, если эксплуататоров не признавать людьми.

Утверждение автора о том, что трудящиеся освобождены от подневольного труда, вообще вызывает смех. Ну конечно, если автор считает подневольным трудом только такой, когда за производителем наблюдает надсмотрщик с кнутом, а наемный труд относит к свободному. В отличие от Копырина мир давно уже усвоил, что потребности человека действуют лучше простого кнута. Нельзя не согласиться с автором, что уровень жизни наших граждан не подвержен колебаниям и их мало беспокоит уровень инфляции. Все это так, но лишь оттого, что жизненный уровень их настолько низок, что колебаться некуда, а инфляция мало волнует тех, кто живет от зарплаты до зарплаты.