Текст книги "Самые слики. Хроники «Формулы-1»"

Как следствие, в следующих гонках нашего героя ждало полное разочарование. Если в квалификации ему еще удавалось дать бой Шуми, то в гонках все заканчивалось либо сходами, либо необъяснимыми потерями темпа. Бурчание как самих пилотов, так и журналистов усиливалось.

Проблема видится в том, что Михаэль, уже успевший обосноваться на вершине олимпа, просто построил команду под себя. В Benetton все плясали вокруг своего дарования, как счастливые зайчики вокруг новогодней елки, а в Williams пилотам не доверяли. Слишком сильна была ностальгия по героям прошлого, поэтому некогда чемпионская команда работала, как считала нужным, делая лучшую машину. Победить на лучшей машине ведь может любой.

Я хотел побеждать, и Williams давал хорошую возможность для этого в те годы. Поэтому пришлось смириться с тем, что к гонщикам они относились, как к мебели.

Может, побеждать на «самовозе» и получалось бы, если бы не соперник, который превращал любую борьбу в целую эпопею. Апогеем таковой можно считать Великобританию. Хилл снова завоевал поул, Шуми пропустил на старте Алези – казалось бы, вот она, победа! Но не так все просто.

В ту пору в гонках присутствовали дозаправки, поэтому рядовой зритель порой сидел и не понимал смысла происходящего до самых последних пит-стопов. Шумахер решил проехать гонку с одной остановкой, поэтому и пропустил на тяжелой машине Алези, но потом сумел отыграться и вышел в лидеры. Когда до капитанского мостика Williams дошла суть происходившего, было уже поздно. В заключительной части гонки Деймон Хилл оказался позади, так что очная дуэль двух лидеров чемпионата оказалась неизбежной. Ну и уже по укоренившейся традиции среди новоиспеченных будущих легенд возникло недопонимание. Один попер напролом, второй начал хитрить с траекториями.

В итоге победа досталась британцу… Джонни Херберту, а наши дуэлянты оказались в гравии. Точно не знаю почему, но Дядя Миша из таких гоночных ситуаций всегда выходил красавчиком. Истинный характер всех этих маневров дошел до общественности только в Хересе 1997-го, а на момент нашего повествования, в Сильверстоуне, все заранее заготовленные ушаты негодования вылили на голову незадачливого Хилла. Нет, конечно, официально пожурили обоих пилотов, списав все на гоночный инцидент. Но всегда есть что-то глубже.

Михаэль начал рассказывать, что это была та же ситуация, что и в Аделаиде. Он прекрасно знал, что все было не так, однако отказывался взять часть вины на себя. Шумахер был неуступчив во всем, не только на трассе. Подобное поведение всегда отличает великих пилотов. Но я уже привык к этому и просто сосредоточился на следующих гонках.

Только не пытайтесь судить о происходившем со своей современной колокольни, оборудованной Wi-Fi и роботом-пылесосом. Времена и правила были другими, подобная контактная борьба не вызывала ни у кого удивления. Судьи не маячили своими «спровоцировал столкновение» и «совершил опасный маневр». Сложно сказать, что в те времена надо было сделать, чтобы получить штраф в пять секунд. Наверное, реально ехать с ружьем и стрелять по колесам соперников.

К слову, именно после того Сильверстоуна правила все-таки начали потихоньку меняться. Сначала в сторону оправдания борьбы, а затем резко и бесповоротно был взят курс на безопасность, и в наши дни пилоты если и обгоняют, то в основном на прямой с помощью системы DRS.

Однако вернемся к преданью старины глубокой. В Германии, на родине противника, Хилл снова взял поул, выдал отличный старт, но… заблокированные колеса и вылет в первом повороте прямо в гравий. Трибуны освистывали бредущего по обочине британца, которому не оставалось ничего, кроме как со всем своим чисто британским достоинством, что называется, обтекать. Казалось, вернулось ощущение полной никчемности начала 1993-го, но даже команда посчитала нужным вступиться за своего гонщика. Все списали на поломку ведущего вала.

Поддержка сработала в Венгрии, где Деймон наконец победил. Сход Шуми позволил Хиллу сильно сократить отставание от конкурента, а дальше шла «Спа-Франкоршам» – особенная трасса, важная для обоих. Шумахер одержал в Бельгии свою первую победу, в 1993-м главный кубок над головой там поднял уже Хилл, который повторил успех и в 1994-м после дисквалификации Михаэля. В 1995-м Дядя Миша твердо вознамерился показать, кто в «Красной воде» хозяин, и на подсыхающей трассе оборонялся настолько беспардонно, что дар речи потеряли даже поклонники творчества неуступчивого немецкого чемпиона.

Это еще одно противостояние, которое рисковало выйти за рамки спорта. В тот момент наша борьба на трассе и вне ее накалилась до предела. Это уже были не гонки, а соперничество характеров. Я не готов был опускаться до выяснения отношений на пресс-конференциях и критики соперника в прессе. Мне не хотелось, чтобы «Формула-1» превращалась в бокс.

Мало ли кому что хочется – уже в Монце дело едва не дошло до настоящего рукоприкладства. Наши парни вновь решали свои потенциально чемпионские вопросы, но на пути им попался Таки Инуе, который в «Храме скорости» явно не знал, каким богам нужно молиться, чтобы не вылететь с трассы. В итоге вылетели лидеры чемпионата – Деймон просто выбил Шумахера. Искать виноватых смысла особого не было, но у будущего Красного Барона такой цели и не стояло. Напротив, была полная уверенность, что Хилл это сделал нарочно.

В Португалии наконец-то победил и другой Williams, напомнив, что за команду все-таки выступает еще и Дэвид Култхард. Впрочем, до конца сезона о нем можно было снова забыть.

Ну а потом «Нюрбургринг» – Хилл попал в аварию, получив небольшой перелом. Победы Шумахера в двух следующих гонках в Японии принесли ему второй титул.

На фоне всего этого в Williams начался хаос. Патрик Хэд с Железным Фрэнком попросту забыли, каково это – работать с молодыми гонщиками. На протяжении многих лет в их обойме находились матерые кумиры миллионов, а к хорошему быстро привыкаешь. Дошло до того, что ребятам стало тяжело даже общаться, не срываясь на язвительные упреки и откровенные оскорбления.

Мне не хватало опыта и мне не нравились ни идеи Фрэнка и Патрика, ни методы их работы. Я ошибочно считал, что они будут поддерживать меня в моей персональной борьбе за титул. Как оказалось, их вообще не интересует чемпионат пилотов. Для них формула успеха заключалась в предоставлении гонщикам лучшей техники и позволении им на ней ездить. Чемпионат конструкторов со всеми его выгодами: например, местоположением боксов команды, бонусами от спонсоров и поставщиками оборудования, являлся их главной и, пожалуй, единственной целью.

После Японии до прощальной Аделаиды (с сезона-1996 гонка в Австралии переехала в Мельбурн) оставалось две недели, и наш герой просто уехал с женой на Бали, подальше от суеты.

Деймон часто прибегал к поддержке своей семьи. Мать Бетти и сестры Бриджитт и Саманта стали для нашего героя огромными источниками силы и поддержки. Бриджитт активно занималась менеджментом бренда Хилла в те годы, а главным помощником, естественно, являлась жена Джорджия. У них было четверо детей – к сыновьям позднее прибавились дочки Табита и Рози. Как уже говорилось, первенец Хиллов родился с синдромом Дауна, и однажды с невероятной откровенностью Джорджия сказала: «Я помню день, когда родился Оливер, и с каким достоинством принял это Деймон. Я никогда не любила его больше, чем в тот день». Являясь неформально покровителями Общества больных синдромом Дауна, Хиллы и по сей день оказывают неоценимую помощь и поддержку многочисленным родителям, столкнувшимся с подобной ситуацией.

Джорджия внесла невероятный вклад в мотивацию Деймона. Она всегда старалась быть рядом и при этом не нагружала его семейными проблемами. И она всегда в него верила.

У меня есть жена, четверо детей и замечательный дом в Ирландии, мне очень нравится проводить там время. По-настоящему я отдыхаю лишь в кругу семьи, и для меня, как человека и как гонщика, это очень важно. Работа гонщика полна стрессов, и периодически от этого давления нужно отстраняться, забывать его. Отдых, хотите верьте, хотите нет, играет очень важную роль в сохранении мотивации и свежести для новых сражений.

Вернулся из этого романтическо-психологического путешествия Хилл несколько иным. Холодный душ, который ему устроила британская да и не только пресса, сработал ободряюще, а жаркое тропическое солнце – успокаивающе. Вряд ли за всю карьеру можно найти столь хладнокровного, грамотного и целеустремленного Хилла. В Аделаиде 1995-го он завоевал поул, выиграл гонку и показал лучший круг.

Конечно, многие скажут, что таким Хиллу стоило быть на протяжении всего сезона, вот только бороться ему порой приходилось не только с бескомпромиссным соперником, но и с собственной командой.

Урок, который я извлек из 1995-го, заключался в том, что я оказался втянутым в попытки вернуть себе упущенное в начале сезона по причине механических проблем. Вместо того, чтобы ждать своего часа и оставаться в борьбе, я непременно хотел побеждать любой ценой. Это было ошибкой. Критика со стороны прессы, команды и соперников тоже работала не в мою пользу. С этим всем было тяжело справиться, порой я просто не знал, плакать мне или смеяться. Таков настоящий мир «Формулы-1», мне пришлось иметь дело с большим количеством факторов, с которыми ранее не приходилось сталкиваться.

Итогом сезона в глобальном плане можно считать то, что у новой «Формулы-1» оказалось не два потенциально легендарных пилота, а только один – Михаэль Шумахер. Более того, так же считал и Фрэнк Уильямс, который приготовил лидеру своей команды «сюрприз». С одной стороны, Дядя Миша ушел в Ferrari и на первых порах за титул бороться явно не собирался, но с другой, в 1996-м Деймона Хилла ожидал новый вызов, от еще одного сына легендарного гонщика.

1996. ТРИ ПЕДАЛИ ПРОТИВ ДВУХ

В 1996-м, после завоевания второго титула, Михаэль Шумахер решил пойти своей, красной, дорожкой. Что касается его чемпионского Benetton, то ему хватало и своих проблем. В Энстоун из Маранелло перекочевал дуэт Бергер – Алези, но сама концепция команды и шасси уже были выработаны. Шумахер высосал из коллектива все силы, поэтому главным соперником Хилла готовился стать дебютант и напарник Жак Вильнёв, сын легендарного Жиля Вильнёва.

Настрой канадца подтвердился уже в Австралии. Он выиграл поул на новенькой трассе «Альберт-Парк», но в гонке на машине Жака возникла утечка масла, и победу отпраздновал наш герой. Победная поступь продолжилась в Бразилии и Аргентине, однако Вильнёв почти всегда дышал британцу в спину. Победа новичка в четвертой гонке сезона, на «Нюрбургринге», выглядела уже практически чем-то само собой разумеющимся. Что ж, в конце концов Ален Прост так же позволял побеждать дебютанту Хиллу. В Имоле Деймон взял свое, укрепив лидерство в чемпионате, а дальше следовала парочка гонок, которые впоследствии оказались вписаны золотыми буквами в историю всей «Формулы-1». Речь о Монако, где победил Оливье Панис, и об Испании, где под дождем всех в пух и прах разнес Дядя Миша, принесший первую победу Ferrari в новой эпохе.

В Канаде и Франции праздник вновь пришел на улицу британских болельщиков. Естественно, ждали они повода для радости и в Сильверстоуне. Именно ту гонку можно назвать переломной: она чуть не сломала дальнейшую карьеру сына легендарного гонщика, и речь, как вы понимаете, не о Жаке Вильнёве. Жак, наоборот, смог победить, воспользовавшись неудачным стартом нашего героя, но хуже было другое.

Я так и не нашел для себя ответ на вопрос «почему». Почему Железный Фрэнк, который в молодости смотрел гонки Грэма Хилла, создал свою команду и добрался до вершин автоспорта, так и не признал Деймона? Парень хорошо знал свое дело, являлся истинным образцом джентльменства, не участвовал в темных и сомнительных историях, в конце концов, побеждал.

Но «королева автоспорта» далека от сантиментов. Если оставаться до конца честным с самим собой, станет понятно, что молодой и дерзкий Вильнёв выглядел куда перспективнее. К тому же, укротив «гарцующего жеребца», Шумахер явно должен был стать сильнее в следующем сезоне. Мог ли Деймон Хилл противостоять всему этому? Скорее всего нет, при всем уважении.

В Сильверстоуне пресса начала раздувать слух о том, что Фрэнк Уильямс подписал опцион на контракт Хайнца-Харальда Френтцена. Места в команде для боровшегося за титул Хилла не оставалось. Ситуация напоминала 1992 год, но тогда Мэнселла меняли на целого Алена Проста, а здесь приходил «какой-то» Френтцен, который мог бы стать Шумахером, но до сих пор им так и не стал.

В Германии Деймон победил лишь благодаря сходу Герхарда Бергера, в Венгрии случился провал. Визитной карточкой британца стали плохие старты, и этому даже находилось объяснение: Хилл был представителем старой школы и пользовался педалью сцепления. Да, все как в те времена, когда вы сдавали на права: три педальки, заглох – не сдал.

Жак Вильнёв был моложе не только физически, но и ментально. Его сцепление регулировалось лепестком на руле. С ручным сцеплением и только двумя педалями у вас есть возможность нажать правой ногой на газ, а левой – до упора на тормоз. Вы находите точку сцепления, при которой оно начинает схватывать еще до старта, и все, что остается сделать – сразу убрать ногу с педали тормоза, и вы едете. Проблема Деймона заключалась в том, что на три педали у него приходилось всего две ноги.

В Спа наш герой стартовал на запасной машине. Результат оказался предсказуем: только пятое место, Вильнёв второй, Дядя Миша снова первый. Преимущество в чемпионате таяло на глазах – оставалось 13 очков.

Спустя пару дней, по официальной версии, Фрэнк принял-таки решение. Сгущающиеся над головой Хилла, словно грозовые тучи, слухи подтвердились – в следующем сезоне за Williams поедут Вильнёв и Френтцен. По иронии судьбы именно в Монце Деймон мог оформить чемпионство. Достаточно было, стартуя в очередной раз с поула, победить. Но на шестом круге ошибка, разворот, очередной разочарованный вздох Фрэнка Уильямса. Босс команды мог высказать своему нерадивому пилоту все, причем в очень жесткой форме, но в тот день его остановил один факт. И Вильнёв, и Френтцен облажались в Монце точно так же. Генеральное сражение перенеслось в португальский Эшторил.

Битва и правда получилась красивой, но победителем из нее вышел Вильнёв. К финальной гонке подопечные Фрэнка Уильямса подходили с разницей в девять очков: Хиллу хватало шестого места, Вильнёва устраивала только победа.

Перед стартом Гран-при все в паддоке ходили с широко раскрытыми ртами… от удивления. Без пяти минут чемпион, которого пытались сосватать в некогда победоносный Benetton, сообщил о подписании контракта с записным аутсайдером, командой Arrows. Англичанин соблазнился на красивые сказки Тома Уокиншоу, который стал владельцем команды и намеревался ни много ни мало бороться за победы.

Но оставалась еще одна гонка за Williams, главная гонка в погоне за чемпионством. Поул забрал Вильнёв, что, правда, особо не помогло ему выглядеть более собранным и сосредоточенным. В следующем году у него уже будет опыт, удобный напарник, хорошая машина, но тогда… Жак сделал то, чем его напарник занимался весь сезон, – запорол старт. Деймон Хилл выиграл Гран-при Японии и в 36 лет стал чемпионом мира, первым в истории чемпионом сыном чемпиона.

Повторить подобное удастся лишь 20 лет спустя Нико Росбергу, тоже в борьбе с невероятно серьезным соперником, тоже до последней гонки. Деймону Хиллу удалось преодолеть все: неверие в собственный талант со стороны соперников, критиков, команды, напор молодых да дерзких, беспощадную дележку неожиданно освободившейся вершины олимпа.

За 15 кругов до финиша мне сообщили, что Жак выбыл из гонки. Все, я чемпион. Было сложно заставить себя продолжать пилотировать, хотелось мгновенно остановиться, побежать и обнять Джорджию. Она была единственным человеком, который верил в меня, что бы ни случилось.

Вскоре Деймон получил из рук королевы Великобритании одну из высших наград – Орден Британской империи. Почти 30 лет назад, в 1968-м, здесь же, в Букингемском дворце, этим же орденом награждали его отца Грэма Хилла.

1997. В ИЗУМРУДНОМ ГОРОДЕ

Сезон в новой команде стал полной катастрофой. Несмотря на то, что Деймон, по его словам, изучил хозяйство Уокиншоу и пришел к выводу, что их мощности не хуже, чем у Williams, правда всплыла мгновенно. Двигатель Yamaha на деле представлял собой полнейшее барахло, шасси вышло сырым и в целом даже в подметки не годилось гениальным творениям Эдриана Ньюи. Единственной надеждой оставались начинающие свою эпопею в «Формуле-1» шины Bridgestone.

В квалификации первого Гран-при года напарник Хилла Педру Динис, усаженный в кокпит только благодаря спонсорам – молочникам из Parmalat, даже не вошел в 107 %, а на машине Деймона еще до старта сломался дроссель. Первые восемь гонок закончились с сухим счетом. На девятом этапе, в Сильверстоуне, удалось добыть очко за шестое место, но и то благодаря многочисленным сходам. Однако во второй половине чемпионата дела не то, чтобы наладились, но машина стала надежней. На правильных колесах, на автодроме, где мощность двигателя не так важна, в Венгрии, пришел звездный час Деймона Хилла.

На первом ряду стартового поля расположились фавориты сезона – Шумахер и Вильнёв, а вот третьим оказался как раз чемпион, сын чемпиона. Bridgestone прекрасно работал в условиях дикой жары, тогда как Goodyear соперников таял на глазах. Пилотам Ferrari пришлось по три раза заезжать на пит-стоп, но происходило это уже за спиной у Деймона. Еще на старте он опередил Вильнёва, а спустя 10 кругов и Шумахера.

В Williams, правда, смогли быстро адаптироваться, и вскоре Жак начал прессинговать лидера гонки, но еще быстрее ехал новоиспеченный второй пилот Хайнц-Харальд Френтцен, сполна нахлебавшийся в ситуации, когда команда ставку делает не на тебя.

Хилл с Вильнёвым отправились в боксы, а Френтцен, рассчитывавший совершить одну дозаправку, помчал к победе. Все бы ничего, однако на его машине в какой-то момент сломалась крохотная деталь – замочек на лючке горловины бензобака. Топливо начало выплескиваться через эту дырочку на раскаленный обтекатель и воспламеняться. Возникла и другая проблема. Как заправить машину, у которой нет дырки для заправки? Не через соломинку же вдувать горючее в огромный бензобак?

Пелотон вновь возглавил Хилл. Жак Вильнёв был занят борьбой с Култхардом и особо не наседал, так что Том Уокиншоу уже начал подыскивать телефоны венгерских ресторанчиков, саун и прочих увеселительных заведений. Отрыв Хилла к концу гонки составлял полминуты, оставалось два круга до финиша, Деймон отчаянно жал педаль в пол, но… она практически перестала реагировать – сломался электропривод дросселя, коробку заклинило. За несколько поворотов до финишной черты мимо нашего героя, задев траву и подняв тучи пыли, пролетел Вильнёв.

Полный отчаяния Хилл смог доковылять до финиша вторым. Да, он радовался на подиуме, команда была в великолепном настроении – но победа упущена, обидно упущена. Больше в очки по ходу сезона попасть так и не получилось, хоть на финальном этапе в Хересе Деймон и смог выдать отличную квалификацию, расположившись четвертым.

Позиция Тома выражалась в словах: «Ты даешь мне 12 месяцев на то, чтобы я смог доказать свои способности, и, в то же время, ты показываешь мне, на что ты способен в моей команде», – и это меня устраивало. С его стороны это был честный подход, и, как мне казалось, мы оба должны были оказаться в выигрыше. Он получал чемпиона мира, я – однолетний контракт.

Долго не будем заострять внимание на фигуре Уокиншоу, который на деле оказался волшебником Изумрудного города. Скажем лишь, что к концу чемпионата с глаз приглашенного чемпиона спали зеленые очки, и ему стала отчетливо видна вся немощная сущность, по сути, все того же Arrows.

Многие тут же сообразили, что Хилл стал свободным агентом, и к нему выстроилась целая вереница из Sauber, Prost и прочих страждущих. Вот только в этой очереди не оказалось Рона Денниса, а ведь именно в McLaren желал попасть наш чемпион. Он прекрасно знал способности Эдриана Ньюи и понимал, что в McLaren образца 1998‐го, на худой конец 1999-го, можно будет спокойно взять второй титул. Не срослось.

Зато в паддоке присутствовал особый товарищ, давно замышлявший битву за чемпионство. Его спонсоры буквально требовали затащить в пещеру, державшую своды на трехэтажном мате, со стенами, пропахшими вискарем и вечным рок-н-роллом, доносившимся откуда-то из недр, чемпиона мира – все равно какого, главное чемпиона.

Так в 1998 году Деймон Хилл стал пилотом Эдди Джордана.

1998. ТЕРРАРИУМ ЭДДИ ДЖОРДАНА

Сезон начался в новой команде и с новым напарником – братом Дяди Миши Ральфом, что характерно, Шумахером.

Не сказать, что Ральфи хоть немного выглядел угрозой для чемпиона, но Шумахеры, они такие, – им надо все лучшее. Чемпионат не обещал быть легкой прогулкой, однако основной момент заключался даже не в этом. Приход Honda, приглашение чемпиона, солидные спонсоры – все это вешало груз ответственности на озадаченного Эдди Джордана. Он хотел всего и сразу, а машина страдала детскими болезнями и часто ломалась. Дошло до того, что ирландец устроил настоящий погром в моторхоуме после гонки в Монако, круша все, что попадалось ему под руку. Главный конструктор Гэри Андерсон мог лишь успокаивать шефа, заверяя, что работа идет по плану, и скоро они заставят ехать это желтое ведро со змеями на бортах.

Впрочем, статистика не подтверждала его слова: за первые восемь гонок не было набрано ни одного очка. К тому же McLaren, в который изначально стремился Хилл-младший, сразу же начал побеждать на машине, построенной его же другом Эдрианом Ньюи. Привести Jordan в форму удалось только к Канаде, где Деймон вполне мог приехать сразу на подиум, но техника, как всегда, сработала против него. Первым размочить счет удалось именно Шумахеру – в Великобритании и Австрии, – а в Германии и Венгрии к процессу двумя результативными финишами подключился наш чемпион.

Дальше шла Бельгия. Та самая Бельгия 1998-го, когда на старте случился самый массовый завал в истории, а Михаэль под дождем чуть не убился сам и чуть не убил Култхарда. Та самая Бельгия, где Эдди Джордан отпраздновал свою первую победу – Деймон Хилл оправдал все ожидания, а Ральф обеспечил дубль. Об этой гонке можно написать отдельную книгу.

Между тем борьба Jordan, провалившего начало сезона, продолжалась. Ирландским выскочкам очень уж хотелось уделать в Кубке конструкторов зажравшихся топов, вроде Williams и Benetton. Ральф добыл еще один подиум в Италии, а затем настало время для финальной гонки сезона в Судзуке. На первом ряду стартового поля выстроились два лидера чемпионата. На старте же они свою борьбу и закончили… справедливости ради, на третьем старте – да, их было три, – и привело это к тому, что Мика Хаккинен начал гонку с поула, а Михаэль Шумахер – последним. Но главное в нашей истории, что чуть поодаль на японской трассе должны были сразиться пилоты Jordan с японскими двигателями Honda и гонщики Williams, одним из которых, напомним, был Хайнц-Харальд Френтцен.

В какой-то момент Ральф сошел, а Деймон оказался между двух Williams. На последнем круге в последнем повороте сезона, Хилл совершил отчаянный рывок и прошел Френтцена. Незначительная, но столь личная для нашего героя дуэль оказалась выиграна.

Проведя полгода в аутсайдерах, не заработав ни одного очка, за оставшуюся часть сезона ребятам под руководством неунывающего Эдди Джордана удалось победить, получить три кубка и войти в большую четверку командного зачета. Неудивительно, что от сезона-1999 все ждали как минимум чуда, и чудо произошло… почти.

1999. МОИ ГОДА – МОЕ…

Деймон и Ральф в 1998-м обладали практически равным статусом. Правда, в контракте Шумахера были прописаны некоторые преимущества, касающиеся тестов, поэтому в начале года Хилл не мог своевременно начать работу с машиной. Да и по ходу сезона они боролись на равных, что приводило в замешательство нашего героя – он все-таки чемпион, а тут молодой пацан. Да, Шумахер… Шумахер, да не тот.

Но в сезоне-1999 все наконец должно было встать на свои места. Ральф отправился в Williams, а в напарники к Деймону взяли парня, который в свое время так невовремя его подсидел, который получил свою порцию жесткого отношения к пилотам от Железного Фрэнка, и от которого уже ничего не ждали – Хайнца-Харальда Френтцена.

Стоит ли вообще рассказывать про 1999-й? Френси начал сезон с двух подиумов подряд, одержал две победы и стал третьим по итогам года, боровшись за титул почти до самого конца. А Деймон Хилл за все время набрал семь очков, в восемь раз меньше, чем у напарника!

Сложно сказать, в чем конкретно состояла проблема. Обычно в автоспорте подобное состояние вуалируют расплывчатым понятием «потеря мотивации». Ясно одно, Деймон по-прежнему оставался быстрым, несмотря на возраст и общий скепсис по поводу его исключительного таланта.

Хотя, может, именно возраст играл свою роль – нашему герою было под 40, Шумахеру – только 31, Хаккинену – 32, Жаку Вильнёву – 29… как пришел в «Формулу-1» переростком, так им и остался.

Джордан после победы Френтцена во Франции понял, что практически потерял своего «первого» пилота и помчал на переговоры с Йосом Ферстаппенном. Перед Сильверстоуном команда провела тесты, пригласив на них и Синдзи Накано, тест-пилота, от которого вообще ничего не ждали, а Йос оказался быстрее этого протеже Honda всего на пару десятых. На следующий день на трассу буквально приволокли бывшего чемпиона, спешно приведенного в чувства. Деймон проехал круг почти на полторы секунды быстрее папы Супер Макса.

В конце концов, британца кое-как убедили закончить сезон, но толку от этого оказалось немного. Обычно в этой части повествования мы рассказываем о финальной гонке, но для Деймона все завершилось тремя сходами подряд – это уже был не тот Хилл, который после каждого заезда возвращался в моторхоум и искал возможность стать быстрее – от него осталась только тень.

В своем последнем заезде наш герой допустил ошибку и поняв, что дальнейшая борьба бессмысленна, просто заехал в боксы. Что-то подобное творилось и с его отцом в Brabham, что-то необъяснимое. Грэма тогда просто выставил из команды Экклстоун, Эдди же дал возможность завершить сезон. Завершить и уйти из «Формулы-1»… навсегда.

Вообще-то, несмотря на все обвинения в том, что я выстроил карьеру благодаря фамилии, мне было намного легче покинуть автогонки в самом начале и избежать таким образом всех этих очевидных сравнений. Я рассматривал такой вариант, но наслаждался автогонками, и мне нравилось ездить быстро. Если бы я не стал гонщиком, то впоследствии мучил бы себя тем, что испугался сравнения, и вот этого я делать не собирался. Так что я стал гонщиком вопреки, а вовсе не благодаря репутации отца.

Можно по-разному относиться к Деймону. Сын знаменитого гонщика, для которого, казалось бы, все дороги открыты. Но мы с вами выяснили, что это было далеко не так – никаких поблажек в «Формуле-1» он не получал. Талант? Все же не скажешь, что он стоял на одном уровне с монстрами вроде Шумахера или того же Хаккинена, но своим трудолюбием и исключительно вдумчивым подходом к делу Деймон добился многого. В конце концов, какая разница, почему ты победил: потому что природа тебя наделила даром, или потому что неустанно работал с телеметрией и наматывал тысячи километров на тестах.

До конца карьеры Деймону так и не удалось избавиться от многочисленных ярлыков: «мальчик для битья», «унылый тип», «полный ноль» – и это не наши выдумки, так развлекались родные британские журналисты.

Да, в 1996-м Хилл обладал лучшей машиной, но чтобы стать чемпионом «Формулы-1», лучшим должно быть все, включая пилота. Уверен, где-то там, в компании Хуана Мануэля Фанхио, Джима Кларка, Айртона Сенны и многих других, у Грэма Хилла есть повод гордиться сыном. Первым сыном, ставшим чемпионом.