Текст книги "Митридат"

XXXV

С исчезновением Евлупора сопротивление защитников старого царя стало ослабевать, воины все чаще стали оглядываться назад, больше думая о возможности отступления, чем о победе. Их осталось не так много. Израненные и помятые, они испытывали жажду, но не находили глотка воды.

С трудом отбросив повстанцев и соорудив еще один завал перед дверью, они заперлись в полутемном коридоре, получили небольшую передышку.

– Нет Евлупора!.. Убит или пленен! – говорили воины, тяжело дыша.

– Наверное, он переметнулся на сторону молодого царя, а нас покинул! – отвечали им другие с досадой.

– Что делать нам?… Выйти и сдаться – нас перебьют! Не простят большой крови, пролитой нами!

– Сдаваться нельзя, мы со старым царем клятвой связаны!

– Боги не простят!

– Надо держаться до победы!

Удары тарана заставили всех вздрогнуть, схватиться за оружие. Сейчас рухнет временная преграда и начнется последний бой. Изготовившись к рукопашной схватке, они опять вспомнили Евлупора. Даже проклинали его за измену.

– Не верю я, что Евлупор мог изменить! – в сердцах отозвался старый воин. – Он погиб, это вернее!

– Все-таки он предал нас, твой Евлупор! – огрызнулся молодой воин с разрубленной бровью, сильно кровоточащей.

– Жив я и не предавал вас! – загремел знакомый бас откуда-то сзади.

Из-за поворота коридора появился потерянный вожак в сопровождении незнакомого человека мирного вида.

– Евлупор!.. Где ты был? – раздались сразу несколько голосов, в которых прозвучали и раздражение и надежда.

– Где я был, там меня уже нет!.. Скажу только, что дело наше проиграно, ибо Митридата нет в живых! Умер он, и сражаться нам не за кого!.. Сдаваться тоже нельзя, мы последние защитники покойного царя и с нами поступят по праву войны!

– Что же делать?… Скажи, Евлупор!

Воины обступили старшого и ждали ответа, одновременно слушая, как таран сокращает их передышку ухающими ударами. В их глазах отражались разноречивые чувства – страх, подозрительность, ожесточенность. Среди них были понтийцы из бывших ратей Митридата, греки из Диоскуриады, соблазненные добычей, свирепые исавры с южных гор Анатолии, соаны, которые пошли в поход за царское жалованье и в чаянии грабежа. Теперь все они чувствовали себя погибшими и горько сожалели, что покинули родные места.

– Что делать – скажу!.. Только поклянитесь мне быть верными до конца!.. Я хочу вывести вас из акрополя и помочь вам бежать из города, может даже – в родные края!

– В родные края?! – ахнули все. – Мы готовы поклясться тебе всеми богами, если это правда!

– Но скажу прямо – впереди борьба!.. Кто сомневается или колеблется, пусть сразу отойдет в сторону и ищет милости у нового царя!..

Несколько человек отошли в сторону. Остальные подняли руки и поклялись в верности своему вожаку до смерти. Евлупор неожиданно зажег для них факел надежды, от которого пахнуло дымом родных очагов.

– Приказывай нам, Евлупор, – вскричали они дружно, – только выведи нас из дворца, здесь мы все погибнем бесславно!

Удары тарана и шум за дверями вдруг прекратились. После короткого затишья послышались торжествующие крики:

– Митридат мертв!.. Митридат мертв!.. Да живет долгие годы прекрасный царь Фарнак!.. Слава, слава!..

Эти выкрики волной прокатились всюду и достигли ушей молодого царя, который находился за пределами акрополя и лично в штурме не участвовал. Услышав, что Митридата уже нет в живых, он вздрогнул и в то же время вздохнул облегченно. Сделав молитвенный жест, который видели все, он возликовал в душе, ибо только теперь поверил в победу. Кончилось опасное двоецарствие, всякая борьба сторон становилась бессмысленной. Боспор, потеряв старого властелина, обрел нового вместе с новыми надеждами. Рим избавился от сильнейшего врага, а народы лишились талантливого вождя в их борьбе против Рима.

Начинались новые времена, в истоке которых стоял Фарнак, хотя и не великан, как его отец, но тоже Ахеменид. Унаследованная от предков жажда власти и всеподчинения впоследствии привела его на ту же тропу антиримской борьбы, которая была проторена ранее ратями Митридата. Но это произошло много позже. Сейчас же всякий знал, что молодой царь хочет мира и дружбы с великой державой Запада.

Победа Фарнака была отмечена новым взрывом ликования и разливанным морем заздравных криков как среди войска, так и со стороны боспорских граждан, заполонивших все соседние улицы. Выслушав приветствия с подобающим достоинством, Фарнак спросил приближенных:

– Какой смертью почил мой родитель?

Среди окружающих никто этого не знал. Притащили захваченных во дворце евнухов, но те от страха не могли говорить и еле стояли на ногах, ожидая лютой смерти. Потом привели еще одного пленника, мужа престарелого, с седой головой. Его обнаружили в царской молельне. Это был дандарийский царь Олтак, последний приближенный Митридата. Он упал на колени перед Фарнаком и бормотал что-то невнятное.

– Дарую тебе жизнь, Олтак! – произнес царь. – Скажи, ты присутствовал при кончине моего отца? Как он умер?

– Евнухов спроси! – простонал Олтак, начиная приходить в себя. – Они видели и рассказали мне, что государь принял яд, но тот не подействовал! Тогда царь стал метаться по опочивальне с криками: «Смерти хочу я, смерти!.. Убейте меня!» В это время евнухи увидели Битоита с мечом, а за ним преследователей из римлян-перебежчиков. И бежали в безопасное место, где их и нашли. Верны ли их слова, не знаю, сам я ничего не видел!

Евнухи кивали головами в подтверждение, хотя покинули Митридата значительно раньше, чем к нему вбежал Битоит.

Затем Фарнак выслушал Гая и Публия, которые поведали ему, что Битоит умертвил царя, отсек ему голову. А воины, защитники Митридата, ограбили его тело, воспользовались несколькими мгновениями до того, как вбежали римляне, которые уже ни китары, ни меча не обнаружили! Пропали самые дорогие знаки царской власти – символы мудрости и силы.

– Кто их взял? Может быть, кельты?

– Нет, кельты большей частью перебиты, остальные перевязаны, у них ничего не обнаружено! – ответил Гай.

– Так кто же?

– Там, государь, остается еще отряд, который дерется лихо, его возглавляет Евлупор!.. Думаю, что он ограбил царское тело!

Глаза Фарнака вспыхнули. Опять Евлупор! Бывший раб смеет становиться поперек дороги царю Боспора!.. Несомненно, что он дерется не за старого царя, ибо того уже нет, но рассчитывает отбиться и ускользнуть с большой добычей!.. А добыча немалая, она даст ему возможность стать пиратским вожаком! Можно ли оставить в его грязных руках священные предметы, знаки царского могущества?… Нет, боги не простили бы этого!

– И они продолжают сопротивление? – спросил молодой царь.

– Продолжают, государь, умело строят преграды и отбиваются!

– Предлагали им сдачу?

– Предлагали, отказываются!

– Сломить и уничтожить! – повелел Фарнак жестко. – Китара и меч Митридата должны быть возвращены!

Подумав, он приказал поднять тело отца, обмыть его, одеть в царские одежды и положить на пурпурное ложе.

Фарнак уже сейчас твердо решил отправить труп отца вместе с богатыми подарками и личным посланием за море, к Помпею, как свидетельство искренности его осуждения антиримской борьбы Митридата. И просить великий Рим признать его, Фарнака, другом римлян и царем Понта и Боспора, включая сюда все земли по обе стороны Понта Эвксинского, ранее составлявшие владения отца.

XXXVI

Евлупор и его воины пробирались по кривым коридорам дворца, следуя за проводником Гиероном. Почти все были ранены, изнурены, лишь надежда на спасение придавала им силы.

Вскоре они оказались в пиршественном зале. Предприимчивые кинулись грабить, но ничего, кроме бронзовых кубков и пестрых скатертей, не нашли. Драгоценная столовая утварь хранилась не в трапезной, а в особой сокровищнице, за семью замками. Поэтому и добыча оказалась жалкой, если не считать Митридатова меча, который имел рукоятку, украшенную золотом и самоцветами. Евлупор нес меч как священный дар, врученный ему самим Митридатом. Клинок меча был окровавлен, но воин не решался стереть кровь величайшего из царей, обожествленного при жизни.

Всего за Евлупором пошло около тридцати человек – отряд немалый, которому трудно было пробраться через город незамеченным. Надежда была на приближающуюся ночь. В коридорах было почти темно, двигались, держась друг за друга. Навстречу тянуло чем-то съедобным, что вызывало у воинов сосущее чувство голода.

– Приготовиться к драке! – негромко, но веско приказал Евлупор. – Тут дворцовые рабы могут оказать нам сопротивление, разгромим их!

Выход из коридора в хозяйственный дворик оказался заваленным разной рухлядью, и воинам пришлось разбирать это препятствие. Когда преграда рухнула, навстречу блеснул свет, но вместе с его лучами посыпались камни, даже горшки с горячей золой и угольями. Это ожесточило наступавших, они с криками ярости ворвались во дворик, убивая всех, кто подвертывался под руку.

Во дворике было еще светло, вверху, между каменных стен, виднелось вечернее небо с красными клочками облаков. Гиерон и Евлупор поспешили к подвалу с целью освободить Евпорию, но нашли подвал пустым.

– Опоздали, хитрый повар посадил ее в другую нору!.. – с досадой сказал Гиерон.

Дракон уже знал о кончине Митридата и сейчас лихорадочно соображал, что делать дальше. Увидев, что его кухонная гвардия потерпела урон в первой стычке и готова разбежаться в панике, он приложил ладони к толстым губам и, стараясь перекричать шум продолжающейся драки, вскричал:

– Чего струсили? Или вы не видите – это беглецы, остатки разбитой охраны мертвого царя?… Они хотят разграбить наши склады, а потом новый царь всех нас посадит за это на кол! Скажет: «Это вы грабители!..» Дадим отпор насильникам, позовем подмогу и всех перевяжем! Вот награда-то будет нам от царя Фарнака!

– Чего вам надо? – хрипло спросил Евлупор. – Мы же не воюем с вами… Мы по приказу нового царя пришли забрать узницу, бывшую жрицу Евпорию! Грабить никого не собираемся, склады нам не нужны! Выдайте узницу – и мы уйдем!.. Берегитесь, вам угрожает немилость царя Фарнака за неподчинение его воле!..

– Врет, врет! – завизжал в ярости повар, брызгая слюной. – Этот и другой с ним – дружки Евпории! С ними она творила блуд!.. О каком приказе нового царя он говорит, если я знаю, что Евлупор воин и бывший телохранитель Митридата?… Чего вы боитесь, остолопы? Хватайте их, они ранены и утомлены, мы сильнее их!.. Эй, дураки, бросайте в них камнями!

Опять посыпались булыжники и черепки. Рабов было много, народ сильный, вооруженный вертелами, ухватами, топорами для колки дров и увесистыми камнями, они пошли в атаку и оттеснили воинов в угол двора, принудив их образовать из щитов заслон, нечто вроде «черепахи», как это делают римские легионеры. Повар руководил военными действиями с немалой расторопностью и смекалкой. Он приказал женщинам принести в кувшинах кипяток из котла и поливать им врагов. Евлупор был почти ослеплен струей горячей воды, но успел прикрыть лицо, отделавшись ожогами. Гиерон упал от удара булыжником и еле поднялся, чтобы не быть затоптанным своими же. Дракон хохотал, держась руками за отвислый живот.

– Попались, как перепела в тенета!.. Тут вам и конец, мои мальчики!

XXXVII

На кухне собралась толпа рабынь, которые спешили наполнить кипятком бронзовые кувшины.

– Мы вышпарим грабителям глаза! – кричали они в боевом азарте. – Если мы не защитим царского имущества – нас всех казнят!..

– Не грабители они, – возразила молодая рабыня, – это друзья Евпории, они пришли ее освободить! Вот и все!.. Но наш повар сердит на Евпорию за то, что она не захотела стать его любовницей! Вот он и не желает выпустить ее из подвала!

– Ее уже нет в подвале!

– Нет в подвале – сидит в другом месте, у того же Дракона под замком!.. А посадил ее старый царь за святотатство. Теперь старого царя нет! Дракон мог бы без кровопролития передать ее в руки друзей. Разве она нужна новому царю? Он и не спросит о ней!

– А если спросит? Святотатство не прощают!

Евпория слушала эти громкие разговоры, сидя рядом в кладовке. С биением сердца уловила из них, что друзья уже здесь и во дворе идет драка. Она расковыряла щелку в двери и увидела одним глазом внутренности кухни. Женщины вбегали, черпали кипяток и торопились к выходу. Та, которая ей сочувствовала, показалась знакомой. «Это Крато! – воскликнула она мысленно. – Бывшая возлюбленная Дракона! Она обижена им. И одета в самую плохую, рабскую дерюгу из конопли!»

Крато задержалась на кухне с целью подложить в огонь дров и долить водою котел. Евпория выждала время, когда остальные вышли, приложила губы к щелке и попыталась вполголоса привлечь к себе внимание рабыни:

– Крато! Крато!..

– Ой, кто это? – испугалась та, оглядываясь. Она готова была подумать, что заговорил из-за печи домовой, который живет здесь.

Но Евпория успокоила ее:

– Не бойся, Крато, это я, Евпория! Тебе не за что сердиться на меня, ведь мы никогда не были соперницами!

– Ой, где же ты, Евпория?

– Я здесь, в чулане. Подойди и скажи мне, что там, во дворе, делается?

– Кто тебя сюда посадил?

– Дракон!

– Тогда я бегу прочь! Если он узнает, что я с тобою говорила, он сживет меня со свету!.. Он ненавидит меня!

– Но он же был твоим другом! Неужели у него не осталось хотя бы капли жалости к тебе?

– Какая жалость у этого борова! Сначала он избил меня из-за ключа, а потом приблизил к себе молодую девку… Меня же заставил мыть горшки и топить печи!.. Все ты виновата!

Она всхлипнула по-бабьи, вытирая нос фартуком.

– Не я виновата, а ты сама! Зачем вмешалась в это дело с ключом от потайной двери?… Хотя я и благодарна тебе, ты раскрыла эту тайну!.. Но Дракон-то каков! Ты за него в драку лезла, а он наградил тебя палкой и сменял на другую, как собак меняют! Использовал случай, чтобы отделаться от тебя! Не любил он тебя, не ценил твоей красоты и погубил тебя!

– Это верно!

– Так отомсти ему! Или ты трусиха?

– А как же я отомщу ему?… Он убьет меня!

– Послушай, Крато! Выпусти меня из чулана, никто не догадается, что это сделала ты! А я освобожусь и помогу тебе отомстить!

– Ой, боюсь! Зачем ты хочешь опять подвести меня под удар его жестокой руки?

– Хочу помочь тебе! Ты будешь благодарить меня, право!.. Послушай, я отдам тебе бусы из кораллов, которые мне привезли из-за моря. Они с наговором и приносят счастье!

– Бусы, что ты носила?

– Я и сейчас ношу их!

Соблазн был велик. Подстегнутая возможностью получить дорогое украшение, Крато выбежала из кухни, огляделась, нет ли кого вблизи, и вернулась обратно.

– Выпусти меня, Крато, не пожалеешь! – умоляла Евпория.

– А бусы?…

– Ты их получишь сейчас же!

С бьющимся сердцем, полная страха перед гневом всесильного повара, рабыня отодвинула засов. Евпория вышла из чулана с поспешностью, боясь, как бы ее освободительница не передумала. Евпория хорошо знала расположение кухонных помещений и сразу направилась к небольшой дверце за очагом, откуда ей было легче присоединиться к Евлупору и Гиерону.

– Евпория, подожди!.. А бусы-то, забыла?

– Вот они. Лови!

Евпория сорвала с шеи нитку кораллов и бросила их Крато. Подумала при этом с замиранием сердца: «Опять-таки подарок Гиерона оказался не случайным! И тут рука богов!»

Через мгновение она была во дворе и сразу убедилась, что присоединиться к друзьям не так просто. Повар расставил своих людей поперек двора с целью не пропустить противников к заветному выходу. Евпория оказалась в тылу кухонного воинства, и, конечно, тут же была замечена.

– Евпория выбралась из кладовой! – доложил повару раб-уборщик, надеясь на этот раз заслужить похвалу.

– Как выбралась? – побагровел повар. – И ты не задержал ее?… Ах ты чурбан этакий!

– Опять не угодил, – с душевной горечью поник головой раб.

– Ловите, ловите ее, не давайте ей присоединиться к остальным грабителям!.. Ах, мерзавка!

Дракон сам кинулся преследовать беглянку. Та, спасаясь от врагов, метнулась было во дворцовый коридор, но он оказался заваленным дровами и камнями. «Боги, вразумите, что мне делать?» – взмолилась женщина в отчаянии. Ускользнув от погони, она оказалась среди кустов шиповника, вблизи потайной двери. И вздрогнула от неожиданности, увидев перед собою женскую фигуру, которая протянула к ней руки.

– Кто ты и откуда? – с суеверным страхом спросила жрица.

– Это я, Дидона!.. Я спряталась между дверьми потайного выхода! Услышала крики, вышла посмотреть… Поспеши, госпожа, а то нас схватят!..

Взявшись за руки, обе женщины устремились по дорожке меж кустов к стене, где чернел открытый выход. Преследователи отстали от них на один миг. Когда они, размахивая вертелами, подбежали к стене, то наткнулись на обитую медью, наглухо закрытую дверь.

– Поймали? – спросил повар, появляясь за их спинами. Он задыхался от быстрого бега.

– Нет! – ответил уборщик, который бежал впереди других, желая поймать беглянку своими руками.

– Как нет, болван?… Куда же она девалась?

– А вот куда – ума не приложу!..

Дракон подбежал к двери и от ярости и досады чуть не лопнул. Ему стало ясно, что ключ был у Евпории и она воспользовалась им.

– Эх, дурак я, дурак! – заголосил он по-бабьи. – Это Гиерон передал ей ключ, и она держала его при себе!.. А я не обшарил ее одежду!.. Ай-ай!..

Произошло замешательство, которого было достаточно, чтобы Евлупор и его воины оправились и перешли в наступление. Теперь рабы оказались в обороне. Но, прижатые к стене, они вдруг набрались решительности и дрались с таким отчаянием, что Евлупор стал сомневаться в успехе. Его воины были измучены и голодны, покрыты ранами. Он оглянулся назад, ожидая удара в спину. Люди Фарнака могли нагрянуть внезапно и решить сражение в свою пользу.

– Пропустите нас к тайному выходу! – обратился он к Дракону. – Мы уйдем в город и не тронем никого!.. Только выдайте нам узницу Евпорию!.. Не отдадите – мы побьем вас!

– Ого! – нагло рассмеялся повар. – Наши люди побежали за подмогой, и воины царя Фарнака уже спешат сюда!.. Они переколют вас, как свиней!

– Скажите, за что вы сражаетесь, чего вам надо?… Пропустите нас, мы отдадим вам ключ от тайного выхода!

– Ключа у вас нет, он у Евпории!

– Почему же ты не взял его у Евпории?

– Как не взял? – расхохотался повар. – Ключ у меня, а подлая блудница сидит под замком!

– Неправда, неправда! – раздался голос Евпории. – Ключа у меня не было, нет его и у Дракона!.. А выход закрыт, как всегда!

Все устремили взоры на бывшую узницу, которая вышла из-за кустов шиповника и бесстрашно стояла перед врагами.

– Если сюда придут люди Фарнака, – продолжала она, – я сама расскажу, как Дракон с друзьями грабили царские кладовые!.. И ныне собирались вынести в город дорогую посуду и вина!. Это мне рассказала Крато, она все знает!.. Дракон и все вы будете распяты на крестах или посажены на колья! А Дракона ждут еще муки на дыбе, ибо он – главный вор!

– Где Крато?! – взревел Дракон, чувствуя, что почва уходит из-под его ног. Ему показалось, что все подчиненные смотрят на него подозрительно, с упреком.

– Крато в безопасности! – ответила Евпория. – И даже если вы схватите или убьете меня, она упадет к ногам царя Фарнака и все расскажет ему!.. Она за дверью тайного хода!

– Слушай, Евпория, – неожиданно смягчился повар, лихорадочно соображая, – действительно, зачем нам поднимать шум и вредить друг другу?… Открой выход, пропусти друзей, пройди сама! А потом – оставь ключ мне, ведь тебе, как беглой, он не понадобится! А мне он вручен царем для сохранения! И с меня новый царь взыщет за его потерю!

Последние слова Дракон произнес особенно громко и внушительно, дабы все слышали и убедились, что он доверенный царский и добивается возвращения ключа не в личных целях.

– Соглашайся, Евпория! – вскрикнул Гиерон в нетерпении. – Демон с ним, с ключом!.. Да и какое нам дело до того, что Дракон задумал ограбить царскую кухню!

Он уже сообразил, что Дидона не сидела праздно в безопасном убежище, но сумела помочь Евпории и всем им. «Молодец, девка! А я всегда считал ее глупой!» – подумал он.

– Хорошо, я согласна! Отойдите от дверей и дайте проход воинам! – сказала Евпория.

– Поклянись, что отдашь ключ! – домогался недоверчивый повар.

– Клянусь Афродитой Пандемос, жрицей которой являюсь!

Дракон сделал знак рукой, рабы расступились. Евпория провела друзей к заветной двери.

– Открывай, Евпория, торопись! – сказал Евлупор.

Жрица протянула руки и произнесла условленную фразу:

– Афродита возлюбила тебя!

Раздался скрежет замка, потом скрип двери, которая медленно распахнулась. Все ахнули, еще не понимая, в чем дело. Но, заметив на пороге Крато и незнакомую женщину, поняли, что в этом случае обошлось без колдовства. Воины устремились в проход, последними за ними следовали Евлупор, Гиерон и Евпория. Сзади, отдуваясь, трусил Дракон.

– Евпория! – вскричал он хрипло. – Стой!.. Ты клялась отдать ключ! Так держи свое клятвенное слово!

Он нагнал жрицу под сводами прохода. Та повременила, пока выйдут все, и протянула повару бронзовую змею.

– Бери, да не вздумай учинить за нами погоню! Никто за стенами кухни не должен знать, что мы прошли этим ходом, пока мы не будем в безопасности! Поймают нас – мы выдадим все твои дела! Не забудь – Крато с нами!

– Что ты, Евпория, разве я враг самому себе?

Он с жадностью ухватился толстыми пальцами за драгоценный ключ. Уже наступили сумерки, и воины казались серыми тенями, бесшумно удаляющимися вслед за вожаком.

– Помни, Дракон, – послышался голос уходящей Евпории, – ты обнаглел и намереваешься при помощи ключа продолжать свои делишки!.. Теперь вся кухня знает о них, и к утру твои же люди предадут тебя! Ты не избежишь пыточного застенка!

– Беги, Евпория, беги! – ответил Дракон злорадно. И помни – от длинной руки хозяев никуда не скроешься!

– Это мы еще посмотрим! – отозвалась Евпория, привычным движением ощупывая шею. Ей захотелось прикоснуться к кораллам, подарку Гиерона. Вспомнив, что отдала их Крато, издала возглас сожаления, так как считала, что кораллы имеют магическую силу. Крато шла рядом и поняла, в чем дело.

– Они здесь, у меня, Евпория! – отозвалась она с живостью. – Возьми эти бусы, они дороги тебе!

– Нет, нет! – поспешно ответила Евпория. – Раз они ушли от меня, значит, так надо!.. Они уже сослужили мне службу, пусть теперь принесут тебе счастье!

Повар с досадой смотрел в темноту, вслед беглянкам. Его подмывало направить по их следу царских воинов, но боязнь пострадать за свои проделки остановила его.

– Каждая женщина – змея, – прошептал он в сердцах. – И Крато такая же – предала меня, подлая! Может, и другие… предадут?… Впрочем, этого не будет, вся кухня у меня вот где!

Он сжал кулак и погрозил им кому-то в сгущающуюся темноту. Вздохнув с сожалением, что не предусмотрел всего, он возвратился через потайной ход, у которого толпились преданные ему люди. Многие были с узлами и корзинами. Они ожидали его разрешения вынести эти подозрительные ноши из акрополя под прикрытием ночи.