Текст книги "Пробужденное пророчество"

Отмывшись и переодевшись в простые домашние штаны и мягкую рубашку, Ким натянул темно-серую маску и спустился в комнату, где оставил Ниалэри. Она так и сидела на диване, сжавшись в комочек. Тяжко вздохнув и помянув про себя всех родственников Ярлига Проклятого, эльф поднял девушку на руки и отнес в ванную. Показав, как пользоваться подающими горячую воду изогнутыми кранами, Ким сказал, что будет ждать ее в гостиной, и ушел, предварительно выдав спасенной «крокодилице» чистые штаны и рубашку вместо ее перепачканного платья и плаща.

Сам Киммерион устроился в кресле перед камином, налил себе бренди, залпом выпил. На душе было паршиво. Стоило прикрыть глаза, как перед внутренним взором появлялось лицо несчастного Экена. Эльф еще никогда так не ненавидел себя, как в этот вечер. Себя – и того, по чьей вине он стал таким. Вампиром. Паразитом.

Ниалэри спустилась вниз через полчаса. Переодетая в одежду Кима, она странным образом оказалась симпатичнее, чем в своем страшненьком платье. Но в синих глазах по-прежнему метался испуг и какое-то странное чувство вины.

– Не стой, как статуя, – грубо бросил Ким. Злой на себя и весь мир, он подсознательно пытался выплеснуть обиду на того, кто оказался ближе всех. – Садись.

Села она, как всегда, неловко. Оступилась, запнувшись о край ковра, взмахнула руками и кончиками пальцев случайно сбросила со столика пустой стакан. Эльф успел его поймать в каком-то дюйме от пола. Девушка побледнела и, рухнув в кресло, залилась слезами. Ким тяжело вздохнул – который раз за этот вечер – и наполнил бренди оба стакана.

– Простите, что доставила вам столько неприятностей, – пролепетала Ниа.

– Пустое. Забудь. Какого Ярлига ты делала в такое время на задворках Вольного квартала? – поинтересовался вампир, поправляя маску.

– Мадам выгнала меня… – Девушка вновь разрыдалась. – Я уронила поднос с бокалами прямо на колени герцогу фон Ларду… он меня чуть не убил… а Мадам…

– Ясно. Можешь не продолжать. – Киммерион почувствовал, что в груди вновь разгорается неконтролируемая ярость. Он не забыл ни избиения, ни костер, на котором чуть не оказался именно по милости герцога и его сыночка. Память тут же услужливо подбросила самое жуткое воспоминание эльфа – Лианэй, его любимая младшая сестренка, и трое ублюдков, человеческих выродков. «Ай да Мамаша Динки! Какой товар подкинула…» Эльф глухо зарычал, Ниалэри немедленно залилась слезами. – Хватит реветь!

– Маэстро, простите…

– Уже простил. Не обращай внимания, к герцогу у меня свои счеты, – оборвал ее вампир, чудовищным усилием воли загоняя ненависть в глубины души. – Что ты собираешься делать теперь?

– Не знаю… Может, возьмут прислугой в какую-нибудь таверну…

– Даже думать об этом забудь. С твоей неуклюжестью тебя даже в благотворительную харчевню для нищих или богадельню не возьмут.

– Тогда не знаю… – кажется, она снова хотела зареветь. – Я не хочу продавать себя…

Киммерион громко, обидно рассмеялся.

– Продавать себя? Ниа, ты хоть раз в зеркало смотрелась?

Она все-таки разревелась. Эльф грубо выругался, проклиная себя, ее, пьяных ремесленников, Кайрана и весь мир.

– Успокойся. До утра можешь остаться здесь, а дальше – думай сама.

Уже лежа в постели, Ким вспоминал события прошедшего вечера. И проклинал себя за то, что не согласился, чтобы Вэйлианесс подвез его до дома в своей карете. Впрочем, решение он уже принял.

Встав, эльф подошел к зеркалу. Из прозрачных глубин на него глядели грустные зеленые глаза.

– Зачем я пытаюсь казаться хуже, чем я есть на самом деле? – спросил он у отражения. Отражение издевательски повторило движение губ.

Киммерион подошел к шкафчику, достал бутылку с бренди и отпил прямо из горлышка. Хотелось выть на луну, кататься по полу, кричать от боли и стыда, от лютой ненависти к самому себе. Но вместо этого вампир только сидел на подоконнике и пил бренди из горлышка.

Он уже засыпал, когда тихо скрипнула дверь его спальни. Пальцы скрипача сомкнулись на рукояти стилета, лежащего под подушкой.

Мягко ступая по ковру, к постели приблизилась фигура и склонилась над эльфом. Ким выровнял дыхание и притворился спящим. Фигура неожиданно опустилась на кровать и скользнула под одеяло, всем телом прижимаясь к Киммериону.

– Маэстро…

– Ниалэри? Что ты здесь делаешь? – Он резко дернулся к тумбочке, схватил маску и в который раз возблагодарил Эль’Чанта за магические замочки, благодаря которым кусок бархата достаточно было прижать к лицу – снять маску мог только ее носитель.

– Маэстро, позвольте мне хоть так отблагодарить вас, – прошептала Ниа, не глядя ему глаза. – Я знаю, я уродина, но… мне говорили, что у меня красивое тело… а на лицо можно не смотреть… простите…

Ким почувствовал, что на его плечо падают горячие капли ее слез. Он хотел было грубо ее оттолкнуть… но неожиданно вспомнил свой диалог с насмешливым отражением. «Зачем я хочу казаться хуже, чем я есть на самом деле?..»

– Не надо, Ниа… Не надо так меня благодарить. Это неправильно… и я этого не заслуживаю, – мягко проговорил он, повернув к себе ее лицо. – Не надо.

– Это потому, что я – уродина? – тихо и как-то безнадежно спросила девушка.

– Ты не уродина. Просто ты не похожа на этих кукол, которые так гордятся своими личиками, но на деле не стоят ничего. Ты – другая, и ты лучше их всех, вместе взятых… – Кажется, он шептал еще какую-то утешительную ложь, успокаивая несчастную бывшую рабыню, а потом просто посмотрел ей в глаза – и мысленным приказом усыпил. «В том, что ты вампир, есть свои положительные стороны, – подумал Киммерион. – Но с другой стороны, главная проблема в том, что ты вампир – это то, что ты – вампир».

Только уже засыпая, он понял, что упустил какой-то немаловажный момент. Но мысль, змеей проскользнувшая где-то на грани сознания, лишь подразнила эльфа и скрылась.

Выпад, поворот, финт, снова выпад – и прием из номиканского фехтования, сбивающий с толку любого противника. Киммерион несколько раз повторил эту связку ударов, которая пришла ему в голову рано утром, когда он встал. Ниалэри еще спала, и эльф не стал ее будить, просто тихо вышел из комнаты и, переодевшись в костюм для фехтования, отправился заниматься в сад.

Тихий скрип открывающейся калитки привлек его внимание. Ким обернулся – и увидел, как Ниа выходит на улицу.

– Куда ты собралась?

Девушка вздрогнула – похоже, она хотела уйти незаметно.

– Я не смею вас более обременять, – тихо ответила она.

– Кто сказал, что ты меня обременяешь? – Он вложил клинок в ножны и подошел к ней.

– Но…

– У меня нет времени следить за домом, и я давно хотел кого-нибудь пригласить помогать мне в этом. Работа несложная – содержать дом в чистоте, заказывать все необходимое в лавках, а когда отстроят конюшню, я найму еще конюха.

– Маэстро, я…

– Жить надо будет здесь же, на втором этаже есть свободные комнаты, – продолжал Ким, словно бы и не заметив, что Ниалэри хотела что-то сказать. – Питание – за мой счет, оплата – поначалу пятнадцать золотых марок в неделю, потом больше. Согласна?

– Вы слишком добры ко мне. – Она несмело подняла голову. – Вы же знаете, какая я неуклюжая.

– Тебе не надо будет разносить подносы с хрустальными бокалами, – улыбнулся эльф. – Гостей и пирушек у меня не бывает, а я обхожусь посудой попроще. Ее, если что, и разбить не жалко. А со всем остальным ты, я думаю, справишься. Дом небольшой… Ну, так что, ты согласна поработать у меня?

В первый раз за время их знакомства Ниалэри улыбнулась. Вымученно, неуверенно, но улыбнулась.

– Да, маэстро… И…

– Что?

– Не надо конюха. Я умею ухаживать за лошадьми, и у меня это получается лучше, чем накрывать на стол.

– Тем лучше. А сейчас мы с тобой пойдем по магазинам.

– Зачем?

– Надо же тебя переодеть. Или ты так и собираешься носить попеременно свое жуткое платье и мою одежду?

Ниалэри покраснела.

Поход по магазинам обернулся для обоих адской пыткой. Ниа, едва увидев ценники, наотрез отказывалась даже примерять вещи. Ким, не желающий пока показывать ей свое лицо, был вынужден идти в маске, и у Бельвегора почти в каждой лавке пытались взять автограф, попросить билет на концерт или еще что-нибудь. В конце концов эльфу это надоело, и, заходя в лавку, он просто спрашивал, нравится ли ей та или иная вещь. Если нравилась, то он покупал ее, не слушая возражений.

В результате были приобретены: два женских костюма-амазонки, несколько пар штанов и рубашек, два платья, три пары туфель, столько же сапог, два плаща, несколько поясов и немалое количество всякой женской ерунды вроде заколок, гребешков и так далее. При попытке продавца всучить к платьям корсет Ким едва не рассмеялся, вспомнив невероятную худобу девушки.

Когда вечером Ким и Ниа вернулись домой, вампир чувствовал себя, как выжатый лимон. Наскоро поужинав, он показал новоиспеченной домоправительнице ее комнату и отправился спать.

Уже через несколько дней Киммерион понял, как был прав, взяв Ниа на работу. Она добросовестно исполняла свои обязанности, пусть даже у нее уходило на это больше времени, чем ушло бы у более ловкой служанки, но, кроме дома, девушка занялась садом, и спустя неделю его было не узнать. Ниалэри смогла сохранить прежнюю атмосферу, которую так ценил Ким, но благодаря ее стараниям очищенный от многолетней грязи фонтан заработал. Разросшиеся на клумбах колючки сменились милыми, неброскими цветами, полусгнивший ковер из прошлогодних листьев исчез, и между избавленными от мертвых ветвей деревьями зеленела трава. А выйдя в одно прекрасное утро в сад размяться, вампир обомлел – возле фонтана стояла резная скамеечка из белого дерева, а с двух сторон от нее росли посаженные ночью кусты. Он сперва их не узнал – и лишь мгновение спустя понял – это были эльфийские лилии, самые прекрасные цветы в мире.

Когда лилии зацвели, Киммерион-Бельвегор всю ночь просидел возле них, слушая журчание фонтана и вдыхая нежный аромат цветов. Ближе к утру он взял в руки скрипку.

На следующий день должен был состояться пятый его концерт в Императорском театре.

Глава XXI
Ничто не бывает случайно…

– Нет, я все понимаю, философия доброты и справедливости, и все такое, это замечательно!!! Всепрощение, помощь нуждающимся и так далее, но! Твое отношение к этому малолетнему разбойнику – это же просто ну ни в какие ворота не лезет!!!

– Орогрим, успокойся, пожалуйста. В конце концов, сколько можно беситься из-за нескольких монет, – примирительно проговорила Арна.

Они недавно пересекли границу Париаса с Империей и сейчас вовсю наслаждались красотой лесной имперской дороги. И теми «друзьями путников», что так любят сидеть в кустах, поджидая добычу.

– Несколько монет!?! Ты отдала ему все наши деньги!!! – бушевал орк.

– А как бы ты поступил на моем месте?

– Надрал бы паршивцу задницу! И пусть проваливает!

– Пойми, это было бы все равно, что убить его, только более жестоко. Его родители должны уйму денег хозяину земли, и их всех продали бы в рабство. Ты ведь сам знаешь, что это такое, неужели ты хотел бы такой судьбы для мальчишки, маленьких сестренок и отца с матерью?

При упоминании рабства Орогрим присмирел.

Арна шла, задумчиво перекидывая посох из руки в руку, и вспоминала утреннее происшествие, которое так вывело орка из себя.

Вечером Арна настояла на том, чтобы продолжать путь и ночью – ее восхитила ночь, мерцание звезд, свежесть легкого ветерка, скользящего в кронах деревьев… Орогрим было возразил – какие звезды, если она ничего не видит, но девушка серьезно объяснила, что хоть глаза ее слепы, но душа – нет.

Вскоре после рассвета, когда Орогрим воодушевленно рассказывал кровной сестре очередную сумасшедшую, но абсолютно правдивую историю из его богатой приключениями жизни, Арна насторожилась. Она почувствовала близкую опасность. И спустя мгновение в ее руке оказалась зажата плохо оперенная, кривая самодельная стрела с ржавым наконечником. Тенькнула тетива – следующую стрелу девушка отбила навершием посоха.

Орогрим выхватил секиру и метнулся к придорожным кустам, но Арна опередила его. Головокружительный прыжок – и она оказалась на ветке дерева футах в двадцати от земли. Секунда – и практически на голову Орогриму свалился насмерть перепуганный мальчишка лет десяти, который в жизни не видел, чтобы люди прыгали на высоту, в четыре с лишним раза превышающую их рост. Впрочем, обнаружив, на кого он свалился, мальчик заорал и попытался убежать, но не тут-то было. Стальные пальцы орка сомкнулись на его плече, и вырваться из этих тисков, сохранив руку при себе, было невозможно.

Через мгновенье Арна спрыгнула с дерева, перекатилась через голову по траве, гася силу удара, и вскочила на ноги возле орка.

– Орогрим, ты ему сейчас плечо раздавишь! – вскрикнула она.

– Так ему и надо, паршивцу! – прорычал орк.

– Да что он тебе сделал?

– Не мне, а нам! Ограбить хотел, гаденыш мелкий! Или не так, щенок?

Мальчик затрясся и зажмурился, не в силах смотреть в глаза разъяренному зеленокожему.

– Брат, выпусти его. Он никуда сейчас не убежит, – тихо и мягко проговорила Арна. Когда она говорила таким тоном, орк слушался ее мгновенно, и этот случай не стал исключением.

Неудачливый грабитель рухнул на дорогу и тут же попытался вскочить, но ноги от страха подгибались. Все, на что хватило его сил, это отползти чуть с дороги – пока не уперся спиной в дерево.

Арна подошла, опустилась рядом с ним на корточки, осторожно положила руку на плечо, посылая через Астрал успокаивающее ласковое прикосновение.

– Ты в порядке?

От удивления мальчик даже забыл, что рядом стоит жуткий огромный орк, и открыл глаза. Глаза у него были серые и испуганные, волосы – грязные и спутанные, уже неопределимого цвета.

– Д-д-да… – наконец смог он проговорить.

– Вот и замечательно. Как тебя зовут? – все так же спокойно и приветливо спросила Арна, чувствуя взгляд мальчика, прикованный к ее повязке.

– Вик…

– Не бойся, я не причиню тебе вреда. Вставай, – протянув руку, девушка помогла Вику подняться. – Скажи, разве тебе не говорили, что грабить – нехорошо?

– А позволять, чтобы моих родителей и сестренок продали в рабство – хорошо? – с неожиданной яростью закричал мальчишка.

– Та-ак… – произнесла Арна очень знакомым Орогриму тоном. – Рассказывай.

Долго уламывать Вика не пришлось. Размазывая по лицу слезы и сопли, он поведал свою незатейливую историю.

Его родители – бедные крестьяне, немало задолжавшие владельцу земли. В этом году должен был быть хороший урожай, и они планировали расплатиться с долгами и даже оставить себе что-нибудь на пропитание, но их намерениям не дано было сбыться. Неделю назад через деревню проезжал молодой маркиз со свитой, и, хорошенько набравшись в трактире, юноши решили посостязаться в искусстве верховой езды. Так как они были изрядно пьяны, скачка получилась отнюдь не с первой попытки. Казалось бы, ну и что? Вот только в качестве ипподрома маркиз с приятелями выбрали крестьянские поля. Поутру несколько крестьян, в том числе отец Вика, пришли к горе-наездникам и попытались предъявить претензии по поводу затоптанного их конями урожая, но отпрыски благородных семей только посмеялись и приказали своим слугам избить наглых мужиков. В результате долги семье платить нечем, жить не на что, а землевладелец еще в прошлом году пригрозил всех неплательщиков вместе с семьями продать париасским работорговцам, частенько проезжающим через эти земли. И Вик, как единственный стоящий на ногах мужчина в семье, решил раздобыть денег таким неблаговидным способом, как грабеж путников.

Выслушав историю мальчика, Арна задумалась. Орогрим тем временем срезал толстую сетку какого-то кустарника и деловито из нее что-то мастерил, временами бросая на Вика взгляды, от которых малолетний грабитель вздрагивал и пытался втянуть голову в тощие плечи.

Достав из заплечного мешка лепешки и яблоки, Арна протянула половину Вику. Он жадно накинулся на еду, но, не съев и половины лепешки, торопливо сунул остальное в карман. Девушка понимающе улыбнулась. Сестренки тоже хотят есть…

– Что вы со мной сделаете? – наконец спросил Вик, явно ожидая самого худшего.

– Нечего. Иди домой и передай это отцу, – девушка сняла с пояса кошель и протянула мальчику. – Надеюсь, хватит, чтобы в этом году вас не тронули, а на будущий год будет новый урожай.

– Арна, это же… – вскинулся Орогрим, который не в силах был смотреть, как сестра отдает все их деньги какому-то оборванцу. В ответ она только повернулась в его сторону. И улыбнулась. Орк поперхнулся своими возражениями.

– Беги домой, Вик. Ты далеко живешь?

– Не, тут часа два по дороге – и будет наша деревня.

– Вот и беги. И никогда не пытайся грабить людей.

Мальчик кивнул – и через секунду только босые пятки засверкали, вздымая тучи пыли.

Два с половиной часа, что ушли на дорогу до деревни, Орогрим обтесывал срезанную ветку и ворчал. Наконец впереди показались действительно вытоптанные поля и два десятка домов.

Подойдя к самой деревне, Орогрим тихо сообщил Арне, что практически все жители толпятся возле дороги, по которой неминуемо идут все путешественники из Париаса. Зоркие глаза орка уже искали вывеску таверны. Девушка улыбнулась, почувствовав Вика, который возбужденно шептал что-то на ухо изможденной светловолосой женщине. Рядом с ней, кроме Вика, стояли еще три девочки, от шести до девяти лет.

Вперед, навстречу путникам, вышел кряжистый темнобородый мужчина в кузнечном фартуке.

– Приветствую вас, путники, – и с затаенным страхом покосился на Орогрима. Что поделать, жители северо-восточных степей редко показывались в этих краях.

– И мы приветствуем тебя. Есть ли в вашей деревне постоялый двор?

– Нет. Таверна находится дальше по тракту, – не очень приветливо произнес кузнец. Арна вслушалась в его эмоции – он явно побаивался непонятных путников и не понимал, что от них ждать, потому и солгал – она помнила, что Вик говорил про маркиза с друзьями, напившихся именно в трактире. – Простите за наглость, но что вам нужно от нас? Зачем вы дали деньги Вику?

– Я просто узнала о беде его семьи и решила, что смогу хоть как-то помочь, – улыбнулась девушка.

– Но что вы хотите взамен? – окончательно растерялся крестьянин.

– Ничего. Если у вас найдется место для ночлега для меня и моего спутника и немного еды – хорошо, я отблагодарю вас песней, если нет – мы просто пойдем дальше.

Кузнец обвел взглядом всех собравшихся. Арна ясно чувствовала страх и недоверие, волнами исходящие от этих несчастных людей.

Внезапно внимание путников привлек топот копыт за спиной. Орогрим обернулся – к деревне приближались несколько богато одетых всадников. Первый из них осадил коня в шаге от кузнеца, игнорируя Арну и орка. Это был богато и безвкусно одетый полный мужчина лет сорока, с аристократическими чертами лица и неприятным взглядом. На боку у него висела колишемарда[19]19
  Колишемарда – шпага, лезвие которой примерно на ладонь длиннее обычного.


[Закрыть] и длинный хлыст под левую руку.

– Эй, вы, свиньи! Где деньги для барона?

– Простите нас, господин Гриид, но… – не дав кузнецу договорить, мужчина ударил его сорванным с бедра хлыстом.

– Я не желаю слушать твоих оправданий, мразь! – взревел он. – Барон не намерен и дальше позволять вам бесплатно работать на его земле. Он и так слишком милосерден к вам, собаки!

– Кто это? – тихо спросила Арна у подошедшего Вика.

– Господин Гриид, управляющий господина барона. Очень жестокий человек, – шепотом ответил мальчик.

– Замарашка, где твой мужик? – тем временем спросил управляющий, указывая кончиком хлыста на изможденную мать Вика и прильнувших к ней перепуганных девочек.

– Он дома лежит, ваша милость… – пробормотала та. – Его вчера…

– Какого Ярлига он дома лежит? Он должен сейчас у меня в ногах валяться и умолять, чтобы я не продал его, тебя и ваших спиногрызов париасскому каравану!

– Господин Гриид, вот деньги! – раздался мальчишечий крик. Вик выбежал вперед и упал на колени перед всадником, протягивая ему кошель Арны. – Господин Гриид, отец болен, и я стою перед вами вместо него. Вот деньги, что мы задолжали господину барону!

Управляющий хлыстом подцепил завязку кошеля и вытряхнул его содержимое на ковшеобразную ладонь. Маленькие глазки алчно сверкнули.

– Где ты взял это, щенок? – спросил он. Что-то в его тоне заставило Орогрима подобраться. – Неужто вы, грязные свиньи, утаили деньги от господина барона? Или ты кого-нибудь ограбил? Сознавайся, песье отродье! – Гриид вытянул парнишку хлыстом вдоль спины. Вик, не издав ни звука, рухнул в пыль, но тут же поднял голову.

– Я не крал, честное слово, мне дали эти деньги…

– Не лги, тварь! – управляющий подал знак своим помощникам. Двое тут же спешились и, подойдя к мальчику, вздернули его на ноги. Один тут же сорвал с Вика рубаху, и Гриид вновь ударил его хлыстом.

– Что вы делаете?.. – Несчастная мать трех дочерей и сына шагнула вперед.

– Заткнись, свинья! Таков закон – каждый, уличенный в грабеже, будет запорот до смерти! – Довольно расхохотался управляющий барона, глядя на залитое слезами лицо женщины. Вновь взлетел хлыст…

Арна сжала плечо Орогрима, готового уже вмешаться и прекратить расправу над невиновным ребенком. Она пыталась понять, что должна делать. Голос Искоренителя говорил, что девушка не имеет права вмешиваться. Человечная половина убеждала в обратном.

После четвертого удара Вик обмяк. Помощник Гриида отбросил мальчика на обочину, к ребенку тут же бросилась мать. Управляющий обвел всех злобным, презрительным взглядом.

– Где деньги, которые вы задолжали барону?

– У вас в кармане, – раздался тихий голос Арны.

Все вздрогнули. Спокоен остался лишь Орогрим – он был уверен в кровной сестре.

– Это еще что за проходимцы? – взревел Гриид. – Ты кто такая, нищенка?

– Я просто путешествую. Господин Гриид, оставьте в покое этих несчастных людей. Мальчик отдал вам все, что у них было.

– Этот щенок? Я конфикс… канфес… конфисковал эти деньги, так как они были украдены! – прорычал управляющий, с трудом управившись с трудным словом. – Это закон!

– Эти деньги не были украдены. Их дала мальчику я.

– Заткнись, тварь! Эй, взять ее!

Орогрим тихо, но яростно зарычал. Свирепый оскал обнажил клыки, мускулы на спине, груди и плечах орка вздулись. Оскорблений в адрес Арны он не прощал никогда и никому.

– Не советую, – прорычал он.

– Это что еще за животное? – презрительно бросил Гриид. – Взять обоих! Я не потерплю проходимцев и беглых рабов на землях господина барона! – Его хлыст метнулся к лицу Арны.

В следующее мгновение пальцы девушки оплелись вокруг гадкого оружия. Арна резко рванула хлыст на себя, и Гриид с удивлением понял, что хрупкая на вид противница сдернула его с седла, словно сопливого мальчишку со стога сена. Это было последнее, о чем он успел подумать перед тем, как набалдашник боевого посоха коснулся его живота.

Почувствовав сзади волну воздуха, Арна перетекла в нижнюю стойку и резким ударом посоха перебила ноги одному из сподвижников управляющего. Второй, выхвативший кривой ятаган, получил сильнейший удар по кисти с оружием и, взвыв, покатился по земле, прижимая к груди искалеченную руку. Уклоняясь от атаки третьего, она перешла практически в горизонтальное положение и, распрямляясь, ударила навершием в самую больную точку – пах. Оставшиеся трое даже не успели понять, что происходит.

Весь бой – или побоище – занял не более десяти секунд. Жители деревни даже не увидели, как это происходило – на их глазах слепая девушка размазалась в неуловимый вихрь, а спустя несколько секунд вновь появилась. Все враги лежали на земле, кто в сознании, кто – без, но все были живы.

Арна быстро нагнулась над Гриидом, мысленным приказом возвращая его в сознание. Сдернув повязку, она заставила управляющего смотреть прямо в ее пронзительные синие глаза. Соскользнув в Астрал, девушка пронзительным ударом смела подсознательную защиту алчного подонка и вторглась в его память. Через мгновение, удовлетворенно улыбнувшись, Арна вынырнула в реальный мир.

– Сейчас ты вернешься в замок, выпустишь своего несчастного господина и его семью, извинишься перед ним и отдашь все, что наворовал за эти годы. Потом, если он позволит, ты отправишься странствовать и попытаешься исправить хоть часть того зла, которую причинил этим людям. Тогда они, возможно, тебя и простят. Ты понял меня, Гриид?

– Да, госпожа, – потрясенно проговорил управляющий. – Я вас понял, и я сделаю все так, как вы сказали.

– Теперь остальные, – тихо пробормотала Арна. Обернувшись к помощникам Гриида, она резко выдернула из спасительного забытья. – Вы отправитесь со своим главарем и поступите так же, как он. После того, как вы покинете замок и эти земли, вы можете заниматься чем угодно, но никогда более вам не удастся грабить, насиловать и издеваться над другими разумными. Если вы попытаетесь нарушить этот запрет – вы умрете. – Она окинула всех пронзительным взглядом незрячих глаз, через Астрал ставя запрещающие Печати. – Вы можете идти.

Те, кто мог идти, подхватили тех, кому ноги отказали, и бросились бежать. Через несколько минут от Гриида и его шайки не осталось и следа. А девушка опустилась на колени перед Виком, пробежала пальцами по его лицу и вновь скользнула в Астрал. И жители деревни с изумлением наблюдали, как под ее руками закрываются раны на спине мальчика, как на месте кровавых борозд остаются красные полосы, а вскоре исчезают и они.

Наконец Вик зашевелился.

– Вставай, симулянт, – рассмеялась Арна. – Все уже прошло.

Тут загомонили все разом. Прошло около десяти минут, прежде чем кому-то из крестьян наконец пришло в голову пригласить освободительницу деревни и ее страшноватого спутника в дом. Там хозяйка принялась готовить еду для путников, Арна же тем временем пояснила жителям суть истории.

Гриид был дальним родственником барона. Он приехал сюда, скрываясь от разгневанных родичей своей первой жены, о которой девушка подробно говорить не стала, пояснив, что это личное дело самого Гриида. Старый барон был рад приезду троюродного племянника, но он не подозревал, как далеко способен тот зайти в погоне за властью и богатством. Гриид заточил барона, его жену и двоих сыновей в подземелья замка, а на дочери намеревался жениться против ее воли, но не успел.

– Теперь, когда он освободит старого барона и его семью, жизнь в деревне наладится. Гриид не сможет нарушить мой приказ и расскажет ему о своих преступлениях. Вы ведь помните, как жилось здесь года три назад?

– Да, тогда было совсем другое дело, а как появился этот проклятый господин Гриид, тьфу, теперь просто Гриид… Чтоб ему пусто было! – в сердцах выругался кузнец.

– Не надо его проклинать, лучше попытайтесь простить. Так будет лучше и вам, и ему. У Гриида есть еще шанс исправить причиненное зло, – серьезно сказала Арна.

– Вы и правда так думаете, госпожа? – скептически поинтересовалась хозяйка дома.

– Да. Если бы он был безнадежен, я бы не дала ему уйти. – Голос девушки неожиданно стал очень жестким. – Элия, я вас прошу, не надо называть меня госпожой. Мое имя – Арна.

– Хорошо, госпожа Арна, – покорно согласилась Элия, – а откуда вы знаете все про барона, его семью и этого мерзавца? Вы маг?

– Нет, – девушка рассмеялась. – Я не маг, просто обладаю некоторыми способностями.

– Я видела, как вы лечили Вика. Вы не могли бы… тут один человек…

– Конечно! – Арна тут же поднялась на ноги. – Что с ним?

– Я подобрала его три дня назад на окраине деревни. Красивый молодой человек, весь израненный, и с большим мечом. Я перевязала его, как могла, но…

– Показывайте.

Юноша и в самом деле оказался сильно изранен. Причем одного прикосновения Арне хватило, чтобы понять – эти раны он получил не в бою. Похоже было, словно его осторожно разрезали очень острым лезвием, но почему-то не дорезали до конца.

Уже привычно соскользнув в Астрал, девушка принялась за работу. Как и в случае с излечением Вика, она не могла понять, откуда знает, что и как надо делать. Все получалось само собой.

Закончив с излечением физических ран, Арна перешла на более глубокий уровень, и уже оттуда мягко коснулась сознания юноши. Преграды разум новоявленной целительницы почти не встретил, и спустя миг она провалилась в омут его памяти.

С таким Арна еще ни разу не сталкивалась. Разрозненные обрывки суматошных воспоминаний, отчего-то собственное лицо юноши, на которое он словно бы смотрел со стороны, гордый грифон, вычеканенный на латах, жуткое создание с рогами, чешуей и взглядом, полным лютой ненависти ко всему окружающему миру…

Рывком вернувшись в реальность, Арна с трудом перевела дыхание. Она смогла понять лишь, что молодой человек был рыцарем Ордена Грифона, и встреча с чудовищем из воспоминания что-то сильно изменила в его жизни.

Расщепив сознание на два потока, Арна запустила один из них в Астрал. Вновь коснувшись угасшего почти сознания рыцаря, она послала ему короткое эмоциональное приветствие: «Не бойся. Все позади. Ты среди друзей. Проснись, пожалуйста…»

И уже в реальности нежно коснулась рукой щеки человека.

В следующий миг ослабевшие пальцы сомкнулись на ее запястье. Глаза юноши широко раскрылись, он резко приподнялся на локте.

– Сообщите… в Орден… де ла Мару… младший магистр… Скажите, что фон Кильге – подделка… Я – Гундольф… в городе – демон… – Он откинулся обратно на подушки, теряя сознание.

Коснувшись его через Астрал, Арна убедилась – Гундольфу ничто уже не угрожает. Дней через десять он полностью придет в себя. Она встала, вышла из комнаты, и на нее тут же устремились вопросительные взгляды.

– Все в порядке. Он будет жить и скоро придет в себя.

Арна хотела улыбнуться, но вдруг мир завертелся вокруг. Она успела как-то отрешенно осознать, как сильно устала, и в следующее мгновение словно небо обрушилось на нее…

Сперва появилось ощущение теплого, нежного прикосновения к щеке. Потом – аромат свежевыпеченного хлеба. Следующим пришло понимание, что произошло что-то важное и очень хорошее. И только после этого Арна окончательно проснулась.

На ее щеке пригрелся солнечный лучик, а хлеб пекли в кухне – за дверью. Сквозь неплотно притворенную дверь в комнату проникал ни с чем не сравнимый аромат, похоже, Элия только что вынула пышные караваи из печи. Девушка улыбнулась, вспоминая прибытие в деревню. Судя по веселым разговорам на улице, под окном, старый барон и его семья свободны, а Гриид и его шайка… Впрочем, об этом ей думать не хотелось. Улыбнувшись, Арна раскрылась навстречу этому солнечному дню, вбирая в себя ясное небо и пушистые облака, аромат хлеба и детский смех, мощный гул кузнечного молота на окраине деревни и болтовню девочек, пропалывающих огород. Она счастливо рассмеялась и спустила ноги с кровати.

В следующую секунду раздался отборный мат Орогрима на родном языке. Естественно, как еще может мирно спящий на полу орк отреагировать на то, что кто-то поставил ноги ему на голову?.. Впрочем, не знай он, что это может быть только Арна, результат был бы более плачевным. В первую очередь – для стены, в которую воткнулся бы головой незадачливый нахал. К сожалению, Орогрим так и не научился сперва думать, а уже только потом – действовать.