Текст книги "Танцы с Судьбой. Часть 14. Проклятие Ойкумены"

ГЛАВА 36

Дину Салиносу от природы претила ложь. Поэтому Верховный Советник выложил все карты перед капитанами двух трансформеров и генералом Родригесом. Новость была неожиданной. Похоже, Президент решил удовлетворить свои амбиции по доведению числа субъектов Федерации до ста. Уже сейчас восемьдесят шестой планетой становилась Илео. Лакрену Судьбой было уготовано носить номер восемьдесят семь.

За те месяцы, что длилось идиотское противостояние на Ойкумене, верховная власть Федерации успешно вмешалась в жизнь отчаявшейся цивилизации, уже терзаемой внутренними недовольствами и распрями. И теперь было необходимо отрезать голову лакренианскому дракону и оставить Ойкумену за собой.

В конце концов Фернандо, СиДжей, Дин и Секара перебрались на флагман Силурской группировки, где Роджер Родригес собрал капитанов остальных крейсеров. Система дальнего слежения показала наличие вражеских кораблей на расстоянии двухдневного гиперпространственного перехода.

Рита, Эллен и Одри, не понимавшие поведения мужчин своего экипажа, перебрались на «Дьявол». Никто не знал, что и думать. Назад они вернулись уже поздно ночью, когда СиДжей, выйдя в эфир, сообщил о скором старте и выходе на орбиту.

Софья сидела в каюте, обсуждая с матерью последние новости. Под утро дверь отъехала в сторону и вошел Фернандо, в сопровождении Дина и дядюшки. Жена все поняла без слов:

– Я не собираюсь никуда ехать! Даже не заводи разговор на эту тему!

– Мама, – попытался вступить в разговор Дин, – ты не должна ничем рисковать. Ричард аннулирует твой контракт.

– Нет, сынок! – Софья встала рядом с мужем. – Как бы ни тяжело мне было отдать детей в столицу, но я не вернусь домой! Там мне будет еще тяжелее без твоего отца и от переживаний за весь экипаж!

Фернандо молча обнял жену за плечи. Он понимал, что не должен вмешиваться. Вера с укором посмотрела на дочь:

– Твое решение окончательно?

– Да, мама! Мы два часа назад все обсудили с тобой. Я остаюсь с капитаном!

– Дочка, тогда нам пора покидать Ойкумену, – вмешался Секара. – Завтра утром здесь будет враг.

Софья тяжело вздохнула и, взяв на руки дочку, тихо произнесла:

– Давайте, мы вас проводим.

Фернандо взял новорожденного полукровку и пошел вслед за женой. Потом они долго стояли возле Президентского катера, прощаясь с родными. Секара взял из рук племянника мальчика. Капитан «Дьявола», сглотнув подступивший к горлу противный комок, на прощание сказал:

– Дядя, если хотите, можете усыновить его и дать свою фамилию.

– Поживем, увидим, – Секара пожал руку племяннику. – Удачи вам всем! Мы будем ждать вестей на базе «Силур» и лишь потом уйдем в столицу.

Входной люк катера плавно закрылся, и супруги поспешили отойти в сторону. Машина поднялась в воздух и, сверкнув в лучах восходящего Ойкуменского солнца, скрылась в высоте. Софья смахнула выступившие на глазах слезы и поспешила на борт «Дьявола». Фернандо поплелся за ней, прекрасно понимая, что жену сейчас лучше не трогать. Едва закрылся стартовый отсек их корабля, как заработали двигатели «Ангела» и армейского крейсера. Две мощные машины покинули планету и, присоединившись к остальным боевым единицам, заняли свои позиции и включили режим «невидимки». Аппаратура дальнего слежения показала, что до выхода врагов оставались сутки.

Сначала экипаж «Дьявола» долго обсуждал и прорабатывал план предстоящего столкновения. Потом, пытаясь заглушить душевную боль от разлуки с детьми, Софья включила беговую дорожку в спортзале и до бессилия измотала себя. Фернандо снова и снова запускал спецназовский тренажер контактного боя и сражался с ним, пока не разболелось травмированное колено.

Собрав в кулак все свое мужество и хладнокровие, экипаж заканчивал работу на поверхности планеты и сворачивал аппаратуру. Если завтра конфликт разрешится в их пользу, то останется исследовать одно болото. И можно будет сдавать отчет и передавать планету колонистам. У «Ангела» на Парадайзе тоже оставалось несколько объектов, и работу можно будет считать законченной.

ГЛАВА 37

Паола выключила все оборудование в лаборатории и заканчивала какие-то черновые наброски. Строки ложились на листы мелким круглым аккуратным почерком. Потом биолог нервно скомкала бумагу и бросила ее в утилизатор. Она любила еще с колледжа делать заметки не на электронных носителях, а на обычной бумаге. И лишь потом доверяла технике чистовой вариант. И еще Паоле Риддл нравилось наносить на бумагу химические формулы и подолгу размышлять над ними. Но сегодня мысли не хотели складываться воедино. Паола переводила взгляд от написанной формулы чудо-препарата на огромный лабораторный синтезатор, способный создать все, что пожелает экипаж, в том числе и запустить программу восстановления. И снова тонкие пальцы начали набрасывать уравнения биохимических реакций, происходящих в организме.

Бэн подошел тихо и незаметно. Он обнял супругу и нежно поцеловал в ухо, в котором красовалась недавно подаренная сережка из хронолита. Эти серьги стрелок подарил жене на прошлое день рождения, и стоили они безумно дорого. Паола натянуто улыбнулась и потерлась щекой о пальцы мужа, лежащие на ее плечах. Риддл расстегнул заколку, и светлые волосы рассыпались по женским плечам. Короткие стрижки Паола не любила и даже при перспективе работы в герметичной экипировке предпочитала пользоваться специальными заколками с магнитными замками, надежно удерживающими волосы в плотно забранный прическе. Биолог встала из кресла и повернулась к мужу, перебирая цепочку на его шее. Бэн потянулся к ее губам, и она ответила, плотно прижавшись к нему. Паола боялась, что завтра уже не сможет сделать этого; что мерзкие лакренианцы отберут у нее Бэна и ее личную свободу. Сами-то женщины были нужны Атилле живыми и невредимыми.

Они оторвались друг от друга и долго смотрели в глаза. Серый взгляд нежно и с любовью проникал в зеленый.

– Бенжамен Риддл, я люблю тебя! – Улыбнулась Паола.

– Милая, ты не жалеешь, что пошла за мной тогда, в разбитом Риддл-тауне?!

– Нет! – Паола склонила голову на плечо стрелка. – Ты подарил мне любовь, о которой можно только мечтать. Я пойду за тобой куда угодно, только не покидай меня!

– Ты вернула мне смысл жизни, который был потерян, казалось, навсегда. Как же после этого я оставлю мою Паолу?!

Они целовались, закрыв лабораторию, и старались насладиться этими моментами, которые вполне могли оказаться последними.

Алекс Мантини сидел в своем кресле перед панелью связи и, задумчиво улыбаясь, рассматривал на компьютере фото жены и двойняшек: Чарли и Беатрис. Вчера он долго общался с супругой, пока станция подпространственной связи не запустила режим зарядки и не ушла на другую сторону планеты. Ирэн, толком не зная происходящее, явно тревожилась за мужа. Хоть Алекс старался и не показывать волнения, жена выглядела растерянной и напуганной. Радист перевел взгляд на детей: «Увижу ли я их в реальном времени и пространстве? Смогу ли обнять и расцеловать?». Потом вспомнились сильные болевые ощущения, вызванные способностями Креса: «Боже, неужели завтра снова предстоит пройти через это?! А мы, вообще, в живых-то останемся?!».

Тэд Мерфи надел капитанский камуфляж и задумчиво разглядывал свое отражение в зеркале. Да уж, немного заметно, что брюки великоваты по длине. Ну ничего, можно заправить в ботинки, и ничего никто не сообразит. Рукава тоже надо маленько подвернуть. Знак различия в виде орла Федерации и трансформера придавали солидности и уверенности. Механик вспомнил растерянность Креса из-за невозможности использовать свои способности и презрительно усмехнулся. Страх неожиданно ушел, и в душе поселились хладнокровие и уверенность. Потом Тэд долго разглядывал фотографии жены и сыновей, которые сменяли друг друга в рамке на столе каюты. Мерфи дал себе слово, что должен остаться в живых и вернуться к Джоан, Рафаэлю и Дэну. Уже ближе к полуночи механик принялся подгонять капитанский камуфляж под себя.

ГЛАВА 38

Кадеты закрытых учебных корпусов, созданных ВКС, «Ситрониксом» и Федеральным Медико-биологическим Агентством взрослели раньше своих сверстников. Если в обычных гражданских колледжах учащиеся получали на выпускном обычное свидетельство об обязательном образовании и удостоверение совершеннолетнего гражданина Федерации, то из этих корпусов они выходили уже с лицензией на право заниматься выбранным видом деятельности. И еще через год службы могли сдать экзамен и получить свидетельство о высшем профессиональном образовании.

Первые четыре года программы колледжей и закрытых корпусов мало чем отличались. Но затем, перейдя в одиннадцать – двенадцать лет в старшее звено, кадеты два года обучались с помощью мнемотехнологий, и за это время программа пятых – одиннадцатых классов обычного колледжа загружалась им в мозг и воспринималась как должное. И вот последние пять лет обучения в закрытых корпусах шла уже чисто профессиональная подготовка.

Пока выпускники обычных колледжей едва начинали взрослый путь, поступив в университет или академию, бывшие кадеты уже начинали служить Космической Федерации, зарабатывая вполне приличные капиталы.

И вот, одиннадцатилетний Джейсон Бекет, весело насвистывая, шел по коридору мужского общежития кадетского корпуса для будущих пилотов ВКС Федерации. Он в очередной раз вчистую обыграл все симуляторы, а в душе ждал и не мог дождаться экзаменов и перевода на первый уровень старшего звена. А в мечтах и снах парень уже представлял на себе то темно-синюю парадную форму, то светло-коричневый летный герметичный комбинезон.

Он вошел в свою комнату и с удивлением уставился на побитого друга:

– Тим, кто тебя?!

Одноклассник и закадычный приятель, стоя перед зеркалом замазывал биогелем синяки и ссадины на лице и теле:

– Я поставил на место этого придурка из восьмого класса, от которого шарахается весь корпус.

– Но как ты справился с пятнадцатилетним переростком?! С ним даже многие наставники не хотят связываться, – Джейсон с сожалением посмотрел на друга. – И надо было это замутить под выходные?!

Тим, не в силах больше стоять, растянулся на койке и накрылся одеялом:

– Сегодня он превзошел сам себя. Этот упырь пытался отобрать деньги и серьги у первоклашки из женского общежития. Я уделал его прямо под окнами начальника. Теперь придурка без сомнения отчислят за все грязные делишки.

– Тимоха, смотри, как бы тебя не выперли! – Джейсон плюхнулся на свою койку. – Я с кем тогда служить буду?

– Пока ты развлекался на своих любимых симуляторах, начальник во всем разобрался, поверив показаниям этой рыжей девчушки, – Тим с трудом перевернулся на бок. – Меня уже и в лазарет водили, напичкали чем-то и всучили банку биогеля. Благо этот гад ничего мне не сломал и требуху не отбил. Новостей нет?

– Нет. И это меня беспокоит, – Джейсон сделал вид, что хочет делать домашнее задание по математике.

Тим отвернулся к стене и закрыл глаза. Но сон не шел. Болело крепко избитое тело, а в голову лезли отнюдь не радостные мысли. Брат и Рафаэль на выходные собираются с классом на экскурсию в геологический музей Тэрцэ. А в таком виде показываться в городе и позорить звание кадета пилотского корпуса не хотелось. Оставалось надеяться, что дед с бабулей вернутся или выйдут на связь. Тим вынул коммуникатор и начал разглядывать семейные фотографии. Он остановился на одной: на фоне звезд и комет Фернандо, облаченный в темно-синюю парадную форму капитана-межпланетника, обнимал Софью в нежно-розовом медицинском костюме. Казалось, что регалии и награды на кителе блестели как на реальном солнце. На погонах не было никаких знаков различия, кроме знака капитана корабля: золотая фигурка трансформера, спаянная с орлом Федерации. Такой же золотой орел красовался на околыше парадной кепки, из-под которой выбивались черные кудри. Карие глаза светились любовью, смелостью и решимостью.

Золотая змея, обвивающая чашу, на нагрудном кармане Софьи, казалось, была готова сползти на темно-синий рукав капитанского кителя. Каштановые волосы крупными завитками спускались на плечи и грудь. Ладонь с пальцем, на который было надето обручальное кольцо, лежала на левой половине груди мужа. Голова покоилась на капитанском плече, и глаза светились нежностью и умиротворенностью, какие может испытывать любящая и любимая женщина.

Тим вздохнул и отправил фотографию в стоящую на столе рамку. Она моментально сменила фото, на котором он и Себастьян дурачились на отцовском мотоцикле. Потом парень все же погрузился в дремоту. Видимо, препараты подействовали. Мальчик даже сразу не понял, снится ему стук в дверь, или это происходит на самом деле. Но Джейсон встал и пошел открывать. Тим нехотя приоткрыл глаза и посмотрел на гостей. На пороге комнаты стояли две девочки лет десяти – одиннадцати. Одна была такая же рыжая, как та, за которую кадет заступился сегодня.

– Привет! Девчонки, вы ничего не перепутали?! – Спросил Джейсон, а сам уже с интересом разглядывал торт в руках этой рыжеволосой.

– Нет! – Ответила вторая, высокая брюнеточка с уже начавшими развиваться женскими формами. – Нам нужен Тим Салинос! Это ты?

– Я – Джейсон Бекет, – ответил кадет, пропуская девчонок в комнату. – Тимоха вон дрыхнет!

– Не сплю я! – Пробурчал друг и натянул футболку на покрытое синяками юное тело.

Рыжая подошла к его койке, оставив торт на столе:

– Я – Карина Родригес. Хочу поблагодарить тебя за то, что помог моей сестре. А это – моя подружка и соседка по комнате – Дороти Кэш, – девочка кивнула в сторону спутницы, которая уже ворковала с Джейсоном и облизывалась при виде торта.

– Ты откуда взялась, Карина Родригес? Явно же не в нашем корпусе учишься, – Тим поудобнее уселся на койке.

– Это моя сестра решила стать боевым пилотом, – улыбнулась рыжая. – А мы с Дороти учимся в таком же закрытом корпусе, только медицинском. А сами мы с военной базы «Силур».

– Медичка будущая значит? – Усмехнулся Тим. – Вас как сюда пустили?

– А я подкупила еще одним тортиком вашего коменданта и сказала, что пришла к сестре, – засмеялась Карина

Джейсон вынул из комнатного термостата четыре упаковки сока и расставил их на столе, рядом со стаканами:

– Тимоха, иди торт режь. Жрать охота.

– Ешьте, я не хочу.

Карина взяла с прикроватной тумбочки упаковку биогеля и, открыв ее, запустила туда свой тонкий пальчик, который сразу же оказался на разбитой губе Тима:

– Это будет моей практикой. Ты у врача был?

– Был. Ничего страшного не случилось.

Карина, нисколько не смущаясь, задрала на парне футболку и начала наносить биогель на его побои. Через несколько минут боль отступила. Гостья принесла два стакана сока и кусочки торта на блюде:

– Ешь, я сама его делала, – потом она наклонилась к Тиму и нежно по-детски поцеловала его в щеку. – Спасибо тебе за сестру, кадет Салинос.

– Не за что, – улыбнулся парень.

Дальше уже разговор потек непринужденно и весело. Мальчишки хвастались своими достижениями, развлекая двух будущих служителей медицины. Под вечер гостьи ушли, боясь опоздать на вечернюю проверку и ужин. Но договорились встретиться на выходных и погулять в парке аттракционов, где кадетов закрытых корпусов развлекали бесплатно. Все оплачивал их будущий работодатель – Космическая Федерация.

ГЛАВА 39

Упругие струи регенерированной воды били в натренированное тело, периодически меняя температуру. Бекет стоял в душевой кабине, подав самый сильный напор. Ему было противно, что завтра он окажется явно не боеспособным. Пилот оперся руками в стену, позволяя воде колотить по плечам. Ник закрыл глаза и опустил голову. Нежные и родные пальцы супруги выключили подачу воды и легли на голые плечи. Бекет накрыл их своими ладонями и повернулся. Жена стояла перед ним, глядя в зеленые глаза. Ник крепко прижал супругу к себе, и она уткнулась в его плечо. Говорить ни о чем не хотелось. Бекет наклонился к мягким женским губам. Нина, улыбнувшись, ответила и быстро отстранилась, пригладив пальцами мокрые волосы мужа. Ник снова обнял супругу, стараясь побыть рядом с ней эти последние мирные часы, а возможно и часы своей жизни вообще.

Франческа закончила все отчеты и, выключив компьютер, отошла к иллюминатору, встав возле него в пол-оборота. Она уже давно сменила лабораторный халат на домашний. Ближе к утру биолог вновь наденет военный камуфляж, но сейчас ей просто хочется побыть женщиной. Обычной земной женщиной. Возможно, завтра это уже будет неосуществимо.

Дейв вошел, тихо зашуршав дверью каюты, и обнял супругу. Франческа улыбнулась и нежно погладила его по щеке. Механик запустил пальцы в тяжелые черные кудри супруги и остановился на ее затылке. Любящим, но требовательным движением, он запрокинул назад ее голову и начал жадно целовать полуоткрытые губы. Смуглые руки обвили мощную мужскую шею, и любящие объятия сомкнулись на теле механика, понимая, что возможно, это все в последний раз.

Софья долго и бесцельно бродила по отсекам «Дьявола» и поздно ночью вернулась в каюту. Фернандо сидел в кресле, меняя фотографии в рамке на столе. Софья выключила свой компьютер, с которым не расставалась весь вечер, и опустилась на широкий подлокотник. В электронной рамке стояло изображение пышно цветущего весеннего сада, и Тим корчил из кустов смешные рожи, дразня брата. На этом снимке двойняшкам было лет по пять. Софья провела пальцем по дисплею. Вышла фотография, на которой Тим, уже в кадетской форме, с гордым видом сидит у панели управления катером, а Джейсон Бекет пытается выгнать его из кресла. На следующем фото Себастьян, с отличием закончивший начальное образование, распираемый гордостью и удовольствием, демонстрировал золотое перо – символ, вручаемый учащимся за выдающиеся успехи в процессе получения и усвоения знаний.

Неожиданно Фернандо обнял жену за талию и уткнулся ей в живот:

– Милая, прости за все, что было не так в нашей жизни!

– Фэр, ты что?! – Напугалась Софья.

– Если завтра меня убьют, я хочу, чтобы ты не держала на меня зла! Прости за всю боль, что причинил тебе когда-либо! – Сильным напористым движением капитан заставил супругу перебраться к нему на колени и с какой-то безумной страстью начал целовать ее губы, волосы, шею и плечи.

Софья обняла его:

– Завтра все у нас будет в порядке! Любимый, пожалуйста, успокойся!

– Мне так хотелось бы верить тебе! – Смуглые пальцы остановились на подбородке, не давая женщине отвернуться.

– Можешь поверить, – улыбнувшись, тихо ответила Софья. – Я сегодня, стараясь отвлечься от мыслей о детях, копалась в старых архивах до корпоративных времен. Просто так, от нечего делать, взяла и совместила карту мира того времени и современную, с восстановленной планеты. Каким-то чудом оказалось, что наш Риддл-таун стоит на месте древней Москвы. Понимаешь, столица одного сильного государства – на месте другой, когда-то тоже великой. Это – знак Судьбы. Пусть климат и рельеф изменились до неузнаваемости, но координаты-то остались. С архивами не поспоришь. Столица Космической Федерации располагается точно на месте столицы древней России. А русские, как говорилось тогда, не сдаются. Не зря мы так много позаимствовали от них.

– Почему ты в этом так уверена?! – Не понял Салинос.

– Найди в архиве что-нибудь на русском языке до корпоративного времени, когда еще не было смеси его в английским и арабским, а буквы не дублировались латиницей, как сейчас привыкли мы. Я уверена, что ты свободно прочитаешь и поймешь большую часть написанного тогда. А вся ваша любимая нецензурная брань оказалась полностью позаимствована из русского языка и даже никогда не дублировалась латиницей. А теперь сам подумай, если язык древних русских, пусть и разбавленный, дошел до наших дней и стал основой Федерального, то сколько его носителей выжило в те ужасные времена подземелий. Это точно – русские не сдаются. У нас до сих пор рассказывают малышам сказки про Репку, Колобка и курочку Рябу, – Софья включила свой компьютер. – Я нашла их оригиналы в древних архивах. Попробуй, прочитай без перевода на Федеральный.

Карие глаза командира загорелись неподдельным интересом:

– Откуда у тебя это?!

– Наши мальчишки интересуются древней историей. Я как-то в наказание за плохие отметки отобрала у Тимохи компьютер и покопалась в нем, перекачав кучу информации себе. У него там много чего из архивов подземных времен.

Фернандо начал вчитываться в знакомые каждому с детства строки. Только написаны они были как-то по-другому. Салинос вопросительно посмотрел на жену:

– Не пойму, вроде бы по смыслу должна одна буква стоять, а здесь какая-то другая. Но прочитать все равно можно. Просто непривычно видеть чисто русские буквы.

– Это так кажется из-за того, что во время слияния языков и народов в подземном мире, те буквы, которые обозначали в объединенном лексиконе одинаковые звуки, заменили на латинское или английское написание, а остальные оставили русскими. Бранные слова даже в наше время пишутся и произносятся только по-русски. Латиница не может передать всей эмоциональности, – Софья склонила голову на плечо мужа. – Давай, для повышения самооценки, считать себя потомками древних русских.

– А что еще у тебя есть из древних архивов? – Командир поцеловал жену в висок.

– Есть хроники начала освоения космоса нашими предками. Только тоже на чисто русском, – Софья вывела на монитор архивные данные по истории далекого двадцатого века.

– Как ты сказала? Русские не сдаются? – В карих глазах забегали озорные огоньки.

– Точно, – засмеялась Софья.

– Ну, тогда и мы не сдадимся! – Фернандо потянулся к ее губам.