Текст книги "Не служил бы я на флоте… (сборник)"

БРАТЬЯ НАШИ МЕНЬШИЕ

Зверей вспомнил, братьев наших меньших. Был у меня кот Матроскин, за 18 с половиной лет своей жизни стал он членом семьи нашей. Родился в Южной Атлантике, на глубине 90 метров, наградили мы его жетоном «За дальний поход» на шею на цепочке. Носил с гордостью. Понимал, наверное, весомость заслуженной награды Родины. Однажды в конце 70-х перегоняли мы лодку из Северодвинска в Гаджиево после ремонта. Старшина команды трюмных в 10-м отсеке перевозил овчарку трехлетнюю. Флагманский механик 31 ДиПЛ из каюты механика выходил только в гальюн и на прием пищи, правда, не всегда, остальное время баловался «шилом». Перед приходом в базу, похмелившись солидно, решил проверить лодку. Открыл переборку десятого отсека, а оттуда собачья мордочка «Гав!». Закрыл он, молча переборку, вернулся в каюту, сел и сказал механику: «Это надо же так нажраться, что собаки мерещатся! Все. Завязываю».

Развязал, когда увидел спускающуюся на поводке овчарку по трапу на пирс.

ИНСТРУКЦИЯ ПО ЛЕЧЕНИЮ КОТА

1. Уложите Кота на согнутую левую руку, как ребёнка, и прижмите к себе. Указательный и большой палец охватывают щёки и нежно давят на них. Таблетка – в правой руке. Так как при нажатии Кот откроет рот, вложите осторожно таблетку.

2. Поднимите таблетку с пола. Повторите пункт 1.

3. Разыщите Кота в спальне и выбросьте мокрую таблетку. Возьмите из упаковки новую таблетку. Кот – в колыбели левой руки. Одновременно, сильно сожмите передние лапы левой рукой. Челюсти открыть с силой и втолкните таблетку правым указательным пальцем. Закройте Коту рот, держите его и считайте до 10.

4. Достаньте таблетку с люстры, а Кота снимите со шкафа. Вызовите супругу из кухни.

5. Станьте на колени. Кот – зажат между коленями. Крепко держите передние и задние лапы двумя руками. Игнорируйте низкое рычание, испускаемое Котом. Попросите супругу: крепко удерживать голову Кота одной рукой, а второй, с помощью деревянной лопатки, энергично втолкнуть таблетку в горло Кота и постараться растереть.

6. Снимите Кота с карниза занавеси. Достаньте из упаковки следующую таблетку. Сделайте замечание, что нужно купить новый карниз и попробовать зашить занавес. Аккуратно соберите с полок разбитые статуэтки и отложите, чтобы потом склеить их.

7. Заверните Кота в большое полотенце. Попросите супругу лечь на кота поперёк, чтобы только голова оставалась свободной. Разотрите таблетку в порошок. Заставьте Кота открыть рот с помощью карандаша и, не вынимая карандаш, всыпьте порошок.

8. Прочтите надпись на упаковке таблеток, удостоверьтесь в их безвредности для человека. Выпейте стакан воды, чтобы не чувствовать вкус лекарства. Смажьте царапину на плече супруги. Удалите пятна крови с ковра (холодной водой с мылом). Снимите Кота с балкона соседа. Достаньте другую таблетку.

9. Поместите Кота в шкаф и зажмите его дверцей, чтобы выступала только голова. С силой откройте Коту рот, с помощью десертной ложки. Попросите супругу разобрать шариковую ручку и всыпьте таблетку, растёртую в порошок, в корпус ручки (как в трубочку). Энергично дуньте в рот Коту.

10. Приготовьте отвёртку и отложите дверь шкафа в сторону. Приложите холод к щеке, и вспомните точную дату прививки от столбняка. Выбросьте футболку и оденьте новую.

11. Вызовите пожарных, чтобы снять Кота с дерева. Разберитесь с водителями автомашин, кто из собравшихся врезался в стену дома первым, чтобы не наехать на Кота. Возьмите последнюю таблетку.

12. Свяжите передние ноги Кота крепкой верёвкой и привяжите к ножке стола. Оденьте перчатки. Вынудите Кота открыть рот с помощью маленького гаечного ключа. Заталкивайте таблетку плоской поверхностью выреза ключа, держите голову Кота вертикально и влейте пол – литра воды, чтобы смыть таблетку вниз.

13. Попросите супругу отвезти Вас в «Скорую помощь» и сидите спокойно, пока врач сшивает пальцы, предплечье и удаляет остатки таблетки из правого глаза. На обратном пути зайдите в магазин мебели, чтобы заказать стол.

14. Проследите, чтобы после лечения Кот соблюдал постельный режим.

ЕЩЕ РАЗ О ЛЮБИМОМ КОТЕ

В пятницу вечером лечь спать. Увидеть прекрасный эротический сон. Услышать ночью звон будильника. Вскочить, пнуть будильник. Попасть в лоб коту. Услышать от него всю правду о себе. Попытаться нащупать верёвочку торшера. Нащупать, дёрнуть за верёвочку. Понять, что это был хвост кота. Прочитать в его глазах немой вопрос: «Ну, и что ты хотел этим зажечь?». Начать пробираться к ванной. Сделать шаг влево, наступить на кота, сделать шаг вправо, снова наступить на кота. Пожалеть животное, сделав наугад прыжок куда-то в темноту. Уже приземляясь понять, что мы с котом мыслим одинаково. В ванной спросонья почистить зубы кремом для бритья. Увидеть в тазике бельё, замоченное месяц назад. Грустно сказать себе: «Вы все ёщё кипятите?».

Захотеть позавтракать. Поставить на плиту кастрюлю с макаронами. Начать поиски сардельки. Найти её под диваном. Вспомнить, что опаздываю. Вылететь из квартиры. Столкнуться с соседкой. Услышать от неё: «Вчера вечером ваш кот опять орал». Извиниться, сказать: «Я его купал!». «Я своего тоже купаю, но он не орёт!». Извиниться, сказать: «Так может, вы его не выжимаете?». Прибежать на работу. Дёрнуть ручку двери, вспомнить, что сегодня выходной. Плюнуть. Пнуть дверь. Услышать от вахтёра подробный маршрут, куда идти дальше. Покурить. Медленно прийти домой. Вспомнить, что дома варятся макароны. Прибежать на кухню. Отодрать макароны от потолка. Начать поиски сардельки. Поймать загадочную улыбку кота. Почувствовать страшный голод. Найти в хлебнице прошлогоднюю горбушку. Вспомнить плакат: «В каждой горбушке пот хлебороба». Брезгливо положить горбушку на место. Открыть книгу «О вкусной и здоровой пище». На первой странице захлебнуться слюной. Поставить на плиту сковородку. Дрожащей рукой достать из холодильника последние два яйца. Наступить на незаметно подкравшегося сзади кота. Упасть. Разбить яйца. Схватить кота за шкирку. Швырнуть в холодильник. Схватить сковородку за ручку, обжечься. Швырнуть на клеёнку. Услышать довольный хохот кота из холодильника. Открыть холодильник, сказать: «Ещё одно хи-хи и это станет твоим родным домом». Отодрать сковородку от клеёнки. Сделать шаг по направлению к крану с холодной водой. Поскользнуться на яичном желтке. Подбросить вверх сковородку. Упасть лицом в желток. Посмотреть в потолок. Встретиться лицом со сковородкой. Услышать стоны счастья из холодильника. Открыть холодильник, сказать: «Я же предупреждал!». Переложить кота в морозилку. Приговаривать при этом: «Теперь ты не Матроскин, теперь ты Морозко». Через пять часов пожалеть, достать, разморозить. Прочитать в глазах кота маршрут, по которому утром посылал вахтёр. Сказать ему: «Ты тоже хорош. Тебя кастрировали, а ты гуляешь». Найти баночку с чем – то вкусным, хрустящим. Сожрать всё до конца. Поймать офанаревший взгляд кота. Прочитать на банке: «Вискас».

Доползти до дивана, держав за хвост кота. Вспомнить свою первую любовь, хоть не суметь вспомнить её имя и лицо. Вспомнить, сколько стукнет через неделю. Вспомнить, кем хотел стать. Вспомнить, что мужчины не плачут. Заснуть под утро.

ДНЕВНИК КОТА

Нассал под кресло. Хорошо!

* * *

Скучно. Вспомнил бурную молодость. Сидел я как-то на столе, жрал лапой сгущёнку из банки. Пришли Эти и давай орать. Ну, я же не дурак, опустил лапу в банку сколько влезла, и на трёх костях – за холодильник. Эти орали ещё дня три. Был очень горд.

* * *

Сегодня всё лень. Ссать – лень. Жрать – не могу больше. Сижу тихо, дремлю. Эти нервничают, озираются по сторонам, дрожат и ждут подвоха. Какие ж у Этих миски неудобные. Пытался сожрать кусок мяса, так пока лапой не зацепил – ни хрена не получалось. Нет бы взять приличные миски и жрать на полу. Ур-р-роды.

* * *

Нассал под кресло. Хорошо!

* * *

С утра проводил инспекцию дома. Заблудился в пододеяльнике. Едва выбрался. Уроды двулапые. Понатащут в дом всякой дряни – а я страдай. Вынашиваю план мести.

* * *

Придумал. Воплотил. Сожрал какую – то дрянь со стола – варенье, что ли, влез в шкаф и долго, смачно блевал на свежевыстиранное, но ещё не глаженное бельё. Эта будет визжать, пока не перейдёт в ультразвук.

* * *

Угадал. Эта визжала так, что во всём квартале лампочки потрескались. Но жрать дала.

* * *

Эта новую моду завела. Жрать мне кладет по полпакетика всего. А то: «Ой, котик, ты по целому не съедаешь, наверное, есть не хочешь». Дура! Я не съедаю, я на потом оставляю! Она же мне не раз в пять минут в миску что-нибудь подкладывает. Эти как свалят на целый день – и все! А жрать хочется. Вот и приходится оставлять немного, вроде как в заначке. Ссать не буду, а то под кресло ничего не останется. Пойду лоток разрою – все равно на сегодня толку от него больше никакого.

* * *

Нассал под кресло. Хо-ро-шо!

* * *

С утра был великолепен. Эта выходит в коридор – и я давай её сумку закапывать. Типа нассал, ага. Она верещала так, что все вороны в Сокольническом парке с веток попадали. Ну я под диван – шмыг. Ржал долго. Я ж не нассал, я так – напугать только. Повелась, повелась.

* * *

За ужином этого кусал за нижнюю лапу. Сильно кусал за голую нижнюю лапу. Реакции ноль. Стал кусать, а потом делать такое Буээ! – ну, типа, блюю я от него. Этот как заорал! Заныкался под ванную. Ржу. Придётся посидеть под ванной, пока Этот не ляжет спать.

* * *

Сидел под ванной. Выждал, пока Эти ушли. Нассал под кресло. Нассал под торшер. Нассал под второе кресло. Хорошо!

* * *

Бродил по дому в поисках вещей, к которым до сих пор не приложил лапу. Не нашёл ни одной. Озадачен.

* * *

У меня в сортире коврик есть. Эти его стелили, чтобы красиво было, ага. На самом деле на него гадить удобно. Или наполнитель разбрасывать. Если раскидать грамотно, то адской машине под названием «пылесос» работы не меньше, чем на полчаса. А если зассать так, как я умею, то коврик будут стирать и потом сушить с неделю. Эти через какое-то время догадались, что коврик им чаще геморрой приносит, чем красоту. И перестали его класть в сортир. Но Эти тупые, как валенки. Они не догадались, что такой же коврик лежит в ванной! Изгадил весь. Полностью. То есть совсем. Эта орала так, что у тараканов в соседнем доме барабанные перепонки полопались. Тут же кинулась звонить Этому по телефону: «Ой, котик такое сделал, такое…» А мне что? Мне хорошо, я под ванной сижу, меня там не то, что рукой – шваброй новой не достать.

* * *

Выкрался из-под ванной. Нассал под кресло. Хорошо!

* * *

Был неотразим. С утра будил Этих. Они, гады, не вставали. Скакал, как юный антилоп, топал, как стадо бизонов, орал, как раненая пантера. Хоть бы хны. Даже ухом не вели. Пробовал просто вопить – дрыхнут, гады. Кусал за нижние лапы – не реагируют. Но я ж умный, ага. Влез под одеяло и холодным мокрым носом этой в пузо – швак! Забегала как миленькая. Вот чего только орёт – не понятно.

* * *

Нассал под кресло. Хорошо, ага.

* * *

Вчера пришел Этот. Зашел на кухню. Я ему ору: «Жрать дай», он мне «У тебя еще есть в миске». Я ему снова ору: «Это мало, жрать дай!», он мне снова «У тебя есть еще». Сцука. Я тут же побежал ссать мимо лотка. Но Этот каким-то образом своим мышиным мозгом догадался, что я делать собираюсь. И заглянул в сортир в тот момент, когда я уже половину пола затопил, а вторая была в процессе. Я попытался слинять. В общем-то, вполне успешно. За исключением пинка, который Этот засадил мне вдогонку. Летел я недолго, но неприятно. Всю ночь копил злость и все остальное. Ну, подожди. Уйдешь ты на работу.

* * *

Эта сцука в пятницу забрала ноут и промылась куда-то на три дня. Хрен что напишешь. Подробности потом. Пока короткий отчёт за три дня: Нассал под кресло. Хорошо! Нассал под кресло. Хо-ро-шо! Нассал под кресло. Зашибииись!

* * *

В пятницу с утра учил Эту ходить на четырёх лапах, как все порядочные коты. Влез под разложенный диван и стал петь во всё горло. Проорал «Мурку», «Чатанугу» и «Владимирский централ». Эта носилась вокруг дивана на карачках и вопила: «Ой, котик, что ты размяукался?». Сколько ни бился – всё равно криво ходит, жопой виляет и шерстью на голове пол подметает. Дура полная. Ну, хоть жрать дала. А вчера Эта селёдки притаранила. Рыбу-то я ваще не очень, пытались мне Эти всякой там сёмги-форели подсунуть – ну дерьмо дерьмом. Но тут что-то разобрало. Гаркнул на Эту – быстренько два мощных шмата мне отвалила. Сожрал влёт. Солёная оказалась, зараза. Запил тем, что первое под морду подвернулось – молоком. Пердел так, что у боксёра с третьего этажа от зависти жопная резинка треснула.

* * *

Вчера отличился. Долго и старательно зассывал весь наполнитель в лотке, пока не получилось смачное хлипкое болото. Затаился за дверью туалета, выжидал. Этот в туалет вошёл – а я на край лотка лапами ррраз! Лоток на попа – ррраз! И весь смак Этому на штаны. Полный дерьмопад. Этот визжал фальцетом, побелел и трясся. А мне что? Я под ванной сидел и хихикал.

* * *

Придумал, ага. Когда я себя хорошо веду, надо выдавать мне премию – ещё плюс три пакета жрачки в день. А то пять – маловато будет. Осталось теперь тупоголовым Этим объяснить все выгоды такого положения.

* * *

Нассал под кресло. Хорошо!

* * *

Вчера вечером Эта притащилась в дом – и давай меня тискать: «Ой, котик, как я по тебе соскучилась, как ты поживаешь, хорошо себя ведёшь?». Я мурчал и ласкался, пока Эта в туалет не зашла. Как только она туда – я под диван, ага. Орала, конечно. А потом она себе верхние лапы кремом каким-то мазала. Баночка открытая стояла – я и лизнул. Оказалось вкусно, с алоэ и прочими радостями. Нажрался так, что всю ночь икал. Эта носилась вокруг, рвала шерсть на макушке и вопила: «Ах, мой котик отравился!». Наутро после этого космет-дерьма сел срать – хорошо пошло, мягко. Знаю теперь, чем закусывать фрискис.

* * *

Утром требовал у Этого жратвы. Он, значит, мне жрачки кладёт и презрительно так: «Слышь, ты, сирота… канарская!». Обиделся.

* * *

Нассал под кресло. Хорошо!

* * *

Проводил археологические раскопки в лотке. Контрольные соскобы, вскрытие культурных слоев, экспертиза останков – осколков – ошмётков Полдня убил, ничего интересного не нашёл. Расстроен. Да ещё эти потом всю вторую половину дня орали: «Блин, скотина, зачем опять весь туалет зассал – засрал – закопал? Да ещё ёршик изгадил, скотина!». Нечувствительные, бездарные уроды.

* * *

Этот вчера жратвы притаранил, сразу три пакетика мне дал. Я их одним махом! Не сожрал даже, всосал влёт. Этот пытался жрать кукурузу – полбанки отбил у него в честном бою. Орал потом страшно. Эта, дура, ручки сложила умилённо так, и давай охать: «Ах, котик нам спасибо говорит!». Дубина стоеросовая. Я ж прямым текстом ору: «Ище дайте!». Не дали. И коврик стираный они в туалет зря положили, да.

* * *

Нассал на коврик. Хорошо!

* * *

И СНОВА КОТ…

В одной деревне жил священник и был у него кот. Священник кота очень любил, поскольку был одинок. Однажды вечером он не обнаружил своего питомца в доме, естественно, забеспокоился и бросился его искать. Нашел довольно быстро, поскольку домик и участок у него были скромные – кот залез на верхушку дерева и сидел там, зыркая глазами. Видимо, собака загнала. Увидев хозяина кот жалобно замяукал, да так что сердце у того чуть не разорвалось от жалости. Но, как снять перепуганное животное? Уговоры и приманивания эффекта на дали… Но, мы, слава Богу, не в средние века живем – священник придумал такой ход: привязать к дереву веревку и, с помощью машины, наклонить его к земле. Потом кот или сам спрыгнет, или он его возьмет. Веревку он конечно, привязал и дерево машиной наклонил.

Да вот только коэффициент прочности веревки в расчет не взял – куда ему со слепой верой в господа. В общем, веревка лопнула в момент близости дерева с землей – рогатка получилась еще та! Кот вышел на баллистическую орбиту в мгновение ока, так что священник с его слабоватым зрением так и не понял – куда же делось животное?

По соседству со священником жила женщина с маленькой дочкой. Дочка частенько просила у мамы разрешения принести в дом какую-нибудь зверушку. Но, нафига козе баян? И так с дитем забот хватает. Вот и в тот вечер дочка завела свою жалобную песню: «Мамочка, давай возьмем кошечку…». – «Нет, доченька, мы себе не можем этого позволить». «Но ведь я очень хочу, я себя хорошо веду, слушаюсь во всем…». Мама призадумалась – ребенок и в самом деле чуть ли ангел, не рявкать же, как Жеглов «Я сказал!». И решила все спихнуть на Бога: «А ты доченька, помолись, попроси у господа кошечку, если ты заслуживаешь, то он обязательно ее тебе пошлет». Послушный ангелочек преклонил розовые коленки перед иконой и направил мольбы Богу.

После окончания этого таинства в раскрытое окно влетел тот самый котяра, которого священник пустил по стопам Гагарина. Мама была в шоке…

ПРИКЛЮЧЕНИЕ

В прекрасном расположении духа, объевшись сметаны, кот Матроскин вышел погулять по карнизу балкона девятого этажа. Двигаясь поступательно, Матроскин в конце пути уперся головой в побелку стены. Тут он задумал развернуться, да не удержался на узкой дощечке и стал медленно, но неотвратимо падать вниз. Стороннему наблюдателю было видно, что свободное падение никак не входило в планы кота, ибо тот, инстинктивно взмахнув лапами пару раз (что ему мало помогло), закатил глаза и стал истошно орать, стремительно набирая скорость. Несколькими этажами ниже покуривал на балконе дядя Федя, волею судеб пересекая своей давно уже не кудрявой головой траекторию полета кота, греясь на солнышке и время от времени сплевывая вниз на маляров, которые по долгу службы находились в подвешенном состоянии в люльке у третьего этажа и иносказательно материли дядю Федю. Привлеченный необычным звуком, дядя Федя посмотрел вверх. Сверху, затмив собою солнце, приближалось что-то темное. Через секунду он понял, что это что-то было не только темное, но и мягкое. Матроскин, обхватил голову своего спасителя всеми имеющимися в наличии лапами, и, не переставая вопить от радости, выпустил когти. Дядя Федя радости кота не разделил. Насмотревшись фильмов про пришельцев, он причислил свалившийся сверху объект к разряду неопознанных летающих и от страха заорал еще громче, чем Матроскин. Своими отчаянными криками они привлекли внимание тусовавшихся на скамейке во дворе старушек. «Срам-то какой!» – заключила одна из них, затем плюнула и погрозила клюкой куда-то в сторону новостроек. Через пару минут дядя Федя отодрал-таки от лица царапавшегося Матроскина и, раскрутив, швырнул пришельца туда, откуда тот явился, то есть вверх.

Этажом выше жил-поживал, да добро пропивал слесарь-водопроводчик Забулдыгин, жестоко мучившийся по утрам абстинентным синдромом. Сидя на кухне и поглядывая то на часы, то в окно, слесарь размышлял о смысле жизни. В 10.01, напоминая своим поведением и ревом подбитый истребитель, вниз пролетел соседский кот. В 10.03 соседский кот прилетел обратно, застыл на мгновение в Высшей точке траектории; расставив лапы в стороны, повертелся вокруг своей оси, напомнив слесарю вертолет Ка–50 «Черная акула», и, не в силах совладать ни с законами физики, ни тем более, с законами аэродинамики, продолжил свое падение. Забулдыгин твердо решил бросить пить. Несчастный Матроскин летел вниз, минуя этаж за этажом, и без приключений добрался бы до земли, если бы ему на уровне третьего этажа не попались маляры. Маляры не делали ничего предосудительного.

Они красили дом, прикрепив предостерегающую табличку к низу своей люльки, так что прохожий, завернув за угол, сначала получал несколько капель зеленой, либо одну – две более дорогой белой краски и только затем, задрав голову, читал: «Осторожно! Малярные работы!» Матроскин, почти не разбрызгивая краску, рыбкой вошел в ведро (все судьи – 9 баллов). Удостоверившись, что жидкость в ведре хотя и белая, но не сметана, кот постепенно начал выбираться наружу. Маляры слышали, как что-то ухнуло им в краску. «Он в нас камнем кинулся», – сказал более опытный маляр и заглянул в ведро. Камень необычной, напоминающей кошачью голову, формы всплыл на поверхность и вдруг открыл глаза. От неожиданности более опытный маляр выронил именную кисточку и со словами: «Изыди! Изыди!» толкнул ведро ногой.

Ведро, обернувшись в воздухе два раза (Матроскин выбрался из него уже на первом обороте), пришлось почти впору проходившему мимо гражданину, пожелавшему не называть его фамилию, а ставший белым кот, едва коснувшись земли, припустился бежать. Распугав воробьев и голубей, он пересек клумбу и стал шустро карабкаться на первую попавшуюся березу. Карабкался кот по ней до тех пор, пока берёза не кончилась.

А в тенечке под березой шел упорный поединок, играли в шахматы. Пенсионер Тимохин по кличке «Гроссмейстер» схватился в игре не на жизнь, а на бутылку самогона с пенсионером Мироновым. Пронюхав о столь значительном призовом фонде, тут же околачивался дворник и, видя, что поединок неоправданно затянулся, ежеминутно советовал то Тимохину, то Миронову пожертвовать ферзем. Сама же игра выдалась на редкость скучной, и падение Матроскина с березы на тридцать восьмом ходу ее весьма оживило. Побуксовав немного на доске и расшвыряв фигуры, кот схватил зубами ферзя черных и бросился наутек по направлению от шахматистов. Первым опомнился дворник, он схватил табуретку и со страшным криком: «Отдай ферзя, гад!» запустил ее вослед улепетывающему Матроскину. Статистика показывает, что коты очень легко уворачиваются от табуреток. По данным Госкомстата, вероятность попасть табуреткой с двадцати шагов в бегущего кота, либо кошку, практически равна нулю. В общем, среднестатистический кот легко уходит от стула, другое дело – интеллигент Скрипкин. Трудно сказать, что подумал в этот момент Скрипкин, но крик: «Отдай ферзя, гад!» и удар табуреткой по спине он явно принял на свой счет. Вздрогнув всем телом, взмахнув при этом по-балетному руками и выронив сумку с продуктами, он побежал к своему подъезду так быстро, как только мог, и даже еще быстрее. Матроскин, думая приятно провести время, незаметно юркнул в сумку с продуктами.

Интеллигент Скрипкин пулей понесся вверх по лестнице (хотя всегда пользовался лифтом) и добежал до девятого этажа (хотя жил на четвертом). Дворник, чувствуя, что как-то все нехорошо получилось, подобрал сумку и решил отнести ее Скрипкину, загладив тем самым перед ним свою вину. Матроскин, ощутив, как его подняли и понесли, притворился мертвым, справедливо полагая, что лошадь или ладью ему, может быть, и простили бы, но за ферзя уж точно не пощадят. Дворник поднялся на четвертый этаж и позвонил в дверь, в этот момент кот, притворявшийся до этого мертвым и не двигавшийся, для большего правдоподобия стал изображать агонию. Сумка в руках дворника зловеще зашевелилась, приведя того в неописуемый ужас. Кинув шевелящуюся сумку у двери, почетный труженик метлы ударился в бега вниз по лестнице и об косяк на финише. Подергавшись еще немного для приличия, Матросикн прислушался: было тихо, самое время приступать к трапезе. Выплюнув ферзя, кот с пониманием профессионала принялся за колбасу. Минут через двадцать интеллигент Скрипкин, отдышавшись за мусоропроводом на девятом этаже, убедился, что погони нет, и спустился к себе домой. В нескольких шагах от двери валялась его сумка, вымазанная внутри белой краской. Уже в квартире Скрипкин произвел ревизию купленных продуктов. Им было куплено: полкило колбасы, пакетик сметаны и два лимона, а осталось: пакетик из – под сметаны, два лимона (один из них надкусан) и фигура для игры в шахматы. Вне себя от злости на хулиганов, не только испортивших продукты, но и надругавшихся над сумкой, Скрипкин вышел на балкон и выглянул во двор. Во дворе играли в шахматы; черными – пенсионеры Тимохин и Миронов, белыми – дворник, имевший до этого мало игровой практики и потому путавшийся в фигурах. Тимохин передвинул заменявшую пропавшего ферзя перевернутую ладью, а Миронов произнес: «Вам шах». «Вам мат!» – взвизгнул интеллигент Скрипкин и запустил черно – белого ферзя из-за укрытия. Злополучный ферзь шлепнулся в центр доски и разметал остальные фигуры в радиусе трех метров.

Страшный крик дворника: «Убью!» застал Матроскина на крыше, куда тот забрался пообсохнуть. Сохнуть было скучно, лапы прилипали к теплому гудрону, и кот стал тереться правым боком об антенну, которую вчера целый день устанавливал один из жильцов. Антенна благополучно упала. В поисках чего-нибудь, обо что можно обтереться, горе – десантник, на сей раз по лестнице, спустился вниз и вышел во двор. То, что надо висело на бельевой веревке – старый плед. Матроскин повис на пледе и стянул его на землю. Это безобразие видела хозяйка пледа, живущая на восьмом этаже старуха, необщительная, злобная, но все же не без некоторого шарма, придаваемого ей старческим маразмом. «Эва, чего удумал», – сказала старуха и стала отпугивать кота криками «Кыш!» и «Шиш!», но разве это могло напугать Матроскина! Наоборот, он перевернулся на спину и начал елозить по пледу. Старушенция принялась свистеть, но вместо свиста у нее вышло непонятное шипение, то самое шипение, которое наводило соседей на мысль, что выжившая из ума старуха где-то раздобыла змею. Не преуспев в свисте, хозяйка пледа, подаренного ей еще на свадьбу, взяла швабру и, размахнувшись, насколько позволял радикулит, запустила ее с восьмого этажа. Швабра, просвистев мимо маляров, воткнулась в землю в нескольких шагах от Матроскина, тот посмотрел вверх, затем резко подпрыгнул и сделал это вовремя: вторая швабра глухо стукнула по пледу. «Ах ты, паразит, ах ты, окаянный», – запричитала старуха, но окаянный паразит, по своему опыту зная, что у бабки в наличии имелось всего две швабры, развалился даже в несколько неприличной позе. Насчет количества швабр Матроскин был абсолютно прав, но он ничего не подозревал об арсенале валенок. Ехидно улыбаясь в предвкушении мести, бабка размяла руки, поделав вращательные движения, и дала залп тремя валенками подряд. Все три валенка попали в цель, один из них даже в Матроскина. Другой, срикошетив от головы опытного маляра, застал врасплох его ученика, третий же валенок плашмя ударил по спине дворника, который, надегустировавшись призового самогона, устал от интеллектуальных игр и отдыхал неподалеку в песочнице.

Оба маляра выругались грязными словами, а дворник проснулся и затянул песню. Матроскин же дал деру. Бабка по случаю столь удачного броска издала победный клич, подражая Тарзану.

Девятиклассник Петя привязал к велосипеду бульдога по кличке Наполеон, а сам отлучился в магазин за хлебом. Наполеону было велено сидеть на месте, но инстинкт, который пробудило в нем стремительное перемещение кота в пространстве, был слишком силен. И вот они уже бежали трое: Матроскин, Наполеон и велосипед, последний бежал неохотно, о чем громко звенел. Иван Иванович Сидоров вместе со своей дочуркой ходил купить ей что-нибудь приятное ко дню рождения; счастливые, они возвращались домой. Дочка сжимала в руке японскую игрушку «тамагоччи», а Иван Иванович нес на вытянутых руках огромных размеров торт. Тут им дорогу пересек кот. Девочка крикнула папе: «Осторожно, кошка!», а потом «Осторожно, собака!», на что Иван Иванович благодушно ответил: «Да я вижу», затем зацепился за поводок Наполеона, но не упал пока, а забалансировал тортом, подпрыгивая на одной ноге, и удержался бы, если б не подоспел велосипед.

Словно вражеский дзот накрыл собой Иван Иванович только что купленный торт. Некоторым прохожим ситуация показалась комичной и они засмеялись, но сделали это напрасно, поскольку Иван Иванович мужчиной был крупным. Поднявшись, он не стал вдаваться в подробности, а начал раздавать оплеухи направо и налево. Минут через десять он закончил раздавать оплеухи и перешел на пинки. Больше всех досталось гражданину Стекляшкину, который громко возмущался и все хотел выяснить, по какому праву его пинают, и девятикласснику Пете, прибежавшему на шум и поинтересовавшемуся у Ивана Ивановича во время короткой передышки, не видел ли тот его велосипед и собаку.

Уже под вечер, устав от дневной суеты, кот Матроскин поскреб лапой дверь родной квартиры номер 35 на девятом этаже. Его впустили домой, и девочка Оля, к которой он относился с почтением, потому что она обычно выпрашивала для него у родителей сметану, только всплеснула руками: «Он на этот раз весь белый!». Смирившись с тем, что в наказание его будут мыть, Матроскин понуро опустил голову. Через два часа, так и не отмытый, кот сидел на коленях у хозяйки, которая гладила его и приговаривала: «Ну, где же та был? Я переживала, думала, ты разбился». Как хорошо и уютно было дома, Матроскин тихонечко мурлыкал от удовольствия и в благодарность за то, что его гладят, и думал: «Почему некоторые люди такие добрые, а некоторые злые?».

Ночь спустилась на город, бережно укутав мягким покрывалом темноты улицы, дома, деревья. Все спали, спал и герой нашего короткого рассказа, свернувшись калачиком на подоконнике.

На улице было спокойно, прохладно и хорошо, и где-то в тишине изредка раздавалось стрекотание кузнечиков. Звезды безмолвно перемигивались в вышине, а месяц глядел сверху на спящий город и умилялся. Была тихая летняя ночь, а завтра… завтра будет новый день.