Текст книги "Марсиане"

Письма Веры

Это письмо пришло через пять дней после нашей встречи в аэропорту.

Андрей, привет!

Вернулась с похорон, сейчас сижу во дворе Лувра, на том самом месте, где умер Анри. Все так странно, просто чертовщина какая-то! Даже не знаю, смогу я ли все это описать. На похоронах были только мы с Франсин. Она миниатюрная, живая. Страшненькая и привлекательная одновременно. Об Анри она не очень печалится. После похорон она собиралась унестись к друзьям: ей тяжело, ей надо отвлечься! Со мной Франсин была приветлива, многое рассказала, но она немножко глупа и не хочет ни в чем разбираться.

Хотя нет, я ошиблась, говоря про похороны. На кладбище еще был священник, а потом подошел какой-то странный мужчина в длинном черном плаще с надвинутым на голову капюшоном. Ему лет сорок, черная борода, усы… Прямо средневековье какое-то! Я подумала, что это Иштван, окликнула, но он как-то странно посмотрел на меня, сказал по-английски, что его зовут Николас, что он старый друг Анри, постоял минуту и ушел. Я спросила Франсин, откуда этот Николас появился. Франсин пожала плечами и сказала, что ей звонили какие-то люди, спрашивали про Анри. Откуда они узнали про его смерть – она не знает, ей было не до этого. Она вообще много не берет в голову. Всеми бумажками пришлось заниматься мне.

Священник был какой-то странный. Он читал молитву скороговоркой и явно хотел быстрее уйти. И еще я заметила, что он старался не смотреть на гроб. Представь – он читает и смотрит в сторону. Потом пришли рабочие, опустили гроб, закопали могилу, и я неожиданно осталась одна. Франсин и священник исчезли, как растворились! Я стала поправлять цветы и почувствовала, что земля теплая. Как будто дышит! На дорожке земля холодная, мокрая после дождя, а на могиле – теплая!

Тут, где я сижу и пишу, тоже тепло. На небе серые тучи, ветер холодный, а камень парапета теплый! На метр сдвинешься – холодно. А тут – тепло!

Но это еще не все! Я купила надувной матрас и жила с Франсин в их квартире. Ты знаешь меня, моя цель была понять, чем жил Анри последние месяцы. Франсин днем работала, а я лазила по углам квартиры и копалась в компьютерах. Знаю, что это нехорошо, но мне плевать! Я хочу помочь Стасу, и меня ничто не остановит!

Компьютер Анри был закрыт паролем. Пароль был, естественно, «кристина». Я угадала с первого раза! В папке с фотографиями ничего интересного. Знакомые мне марсианские фото Стаса, фотографии Кристины и немного Франсины. Судя по фото, Кристина и Анри были любовниками. Но зачем это было нужно Кристинке – я не знаю! На всех фото она была недовольной, на лице не было и капельки счастья. Такое чувство, что она пошла на близость, чтобы привязать к себе этого пентюха. Я знаю, что о покойниках так нельзя, но я ласково, Анри был неплохим парнем. Франсин рассказала о нем много хорошего. Просто он был не на своем месте. Марс ему был явно противопоказан! Ему бы сидеть в лаборатории Сорбонны, ухаживать за девушками и гулять по набережным вечерней Сены.

В почте я тоже ничего интересного не нашла. Поздравления с праздниками, днями рождения, несколько сухих писем от Кристины о жизни и о том, что она мечтает вернуться на Марс. Иштван писал, что он работает в тире, что жениться не хочет, что он потерял смыл своего существования. В общем, обычный занудный треп человека, выпавшего из обоймы. Стас тоже писал несколько раз. Его письма странные – они об озабоченности мировыми проблемами и о том, что он хочет поехать в Африку, но один боится. Чего он боится – не писал. Майк писал про свой дом, ремонт, новый электромобиль. Чепуху, короче!

Анри отвечал скупо, нехотя. Говорил, что ему хватает марсианской пенсии, что живет он скромно, смысла жизни не ищет, а пытается радоваться тому, что есть и что еще будет. Как он радовался – я знаю. Франсин говорила, что он ни одного дня не был трезвым. Она все терпела за его доброту и полное безразличие. Она могла гулять где угодно, когда угодно и с кем угодно. Ему было все равно. Она приходила домой под утро, он вставал, кормил ее и укладывал спать.

В их квартире не было книг, не было бумаг. В планшетном компьютере тоже не было ни одной закачанной книги. Одежда Анри занимала две полки в стенном шкафу и пару крючков на вешалке в прихожей. На столике у телевизора я нашла кубик памяти, но там были фильмы, которая явно смотрела только Франсин.

И это все! Ты можешь представить жизнь молодого мужчины с таким набором предметов? Да еще с такой вертихвосткой! Без работы, без увлечений… Я бы на его месте тоже начала выпивать!

На второй день я сделала маленькое открытие. Под стопкой футболок Анри оказался маленький амулет. Может, это и не амулет, но я не знаю, как его лучше назвать. Это небольшой плоский прямоугольник из тяжелого серого металла. Размером… представь старый спичечный коробок, только в три раза тоньше. В нем было просверлено отверстие – вот я и подумала, что это для шнурка, чтобы носить на шее.

Металл был теплый. Всегда теплый. Я специально держала его под холодной водой, но он оставался теплым. Как будто это не металл, а пробка. Она тоже всегда теплая на ощупь. На кухне я нашла лупу (зачем там она?) и изучила каждый сантиметр этой штуки. Поверхность была шершавой, и под лупой можно было различить небольшие знаки. Они похожи на греческую букву гамма. Иногда встречались знаки бесконечности. Или нашей восьмерки – это как смотреть.

Я долго держала его в руке, прикладывала к сердцу – никакого эффекта. Просто тепло и приятно! У Франсин я ничего не спрашивала, это явно от нее пряталось. Эта девушка не из тех, кто наводит порядок на полках шкафа своего мужчины, так что место под бельем было самым безопасным для секретов Анри.

А вчера начались форменные чудеса! Я пришла домой к обеду – оформляла бумаги для похорон. В квартире было необычно тихо. Улица, на которую выходили окна, была пустынной, как будто внезапно наступила глубокая ночь. Не было слышно шума даже с бульвара Сен-Жермен. Мне стало не по себе, я задернула шторы и хотела пойти в кухню варить кофе.

И тут…

В полумраке комнаты я увидела свет, льющийся из моей сумочки. Включился экран телефона? Нет! Оказалось, что это светится амулет, который я на всякий случай носила с собой. Я коснулась его пальцем и почувствовала, что амулет стал теплее, чем обычно. Честно скажу – было страшно… в руках он засветился еще сильнее, и вдруг на стене стали появляться картинки. Нет, даже не картинки, а кинофильм! Я увидела пустыню с мелкими камнями, скалы, кратеры. Было чувство, что я медленно лечу на высоте метров пятьдесят. Это явно был Марс, будь он неладен!

Если бы со мной был ты, я бы досмотрела фильм до конца, но, честно говоря, от страха у меня затряслись руки. Я открыла шкаф, положила амулет на место и убежала в кухню. Хотела звонить тебе, но передумала. Ты бы решил, что у меня галлюцинации. Сварив и выпив кофе, я вернулась в комнату и потрогала амулет. Он остыл и перестал светиться.

Вот что бы сделал на моем месте? Носить амулет с собой? Ни за что, помня о судьбе бедного Анри! Выбросить? Глупо! Оставить Франсин? Еще глупее! И я решила его спрятать. Положила амулет в сумку и побежала в Люксембургский сад. На улицах все стало как обычно. В саду было много народу, но около копии статуи Свободы никого не оказалось. Я положила амулет в полиэтиленовый пакет и закопала его около основания статуи. Если со мной что-нибудь случится, то знай, что он находится прямо под факелом.

Я еще пробуду в Париже дня два. Франсин просила помочь ей закончить бумажные дела и собрать вещи для переезда. Вернее, это я сама ей предложила. Мне кажется, что мои приключения тут еще не окончились, я смогу узнать больше о Стасе, Кристине и Иштване.

Если сможешь, слетай в Америку к Майку. Он должен что-то знать! По телефону он ничего не скажет, знаю я бывших охранников! Последние месяцы он работал начальником службы безопасности, и к нему стекалась вся информация. Может, он догадается, откуда у Анри появилась такая игрушка? Прямо не говори, впрочем, не мне тебя учить! Придумай какую-нибудь легенду для Шефа, деньги в редакции есть. Шеф, конечно, не поверит, но все оплатит.

Напишу тебе завтра, как будут развиваться события. Сейчас мне важно понять, каким образом этот Николас в черном плаще узнал о похоронах Анри. И почему священник так странно себя вел на похоронах. Я начну со священника – это проще.

Привет всем нашим!

Вера.

Я не сохранил свой ответ. Да там и не было ничего существенного. Что тут можно сказать? Привезти амулет в Москву? Приехать самому? Не знаю… Поездка к Майку казалась тогда более важным делом.

Второе письмо пришло на следующий день, когда я ждал объявления о посадке на самолет до Атланты.

…Андрей, привет!

Пишу из такси. Новостей нет. Вернее, есть, но они какие-то странные. Священник исчез! И никто не знает, где он. Его домашнего адреса мне не дали, в базе данных я ничего не нашла – я не знаю его полного имени. Франсин тоже пропала. Я надеялась найти у нее в телефоне номера всех, кто ей звонил в последние дни, чтобы хоть как-то выйти на этого Николаса.

Я пыталась связаться с телефонной компанией, но для получения такой информации нужно разрешение полиции.

Сейчас возвращаюсь с кладбища. Заплатила за благоустройство могилы и увидела, что после нас там кто-то побывал. Стало больше цветов.

Потом – нечто странное. На выходе меня догнал директор кладбища и сказал, что только что получил денежный перевод от неизвестного, который оплатил все расходы на похороны и просил вернуть мне деньги.

Вряд ли все это имеет отношение к Стасу, это просто информация о происходящем. Где искать Франсин – я не знаю. Я даже не знаю, где она работает. Да и работает ли она вообще! Решила вылететь в Москву вечером. Жду твоих новостей от Майка.

Счастливого пути!

Вера.

Сувенир

Майк обещал встретить меня в зале прилета. В самолете я ему долго объяснял по телефону причину моего визита и то, как я выгляжу. Он хмыкал, посмеивался, потом сказал, что видит меня на экране и мое лицо помнит еще с предыдущего разговора месяц назад. И вообще у него прекрасная память на лица – он же профессионал. И еще добавил, что с удовольствием расскажет мне все, что разрешено инструкциями. При слове «инструкции» я сделал кислую мину, понимая, что мне нужно у него узнать как раз то, что он обязан хранить в тайне.

В Атланте было жарко и очень влажно.

– Вот несправедливость какая! – проворчал я, садясь в его огромный черный автомобиль. – Мы на Марсе ковыряемся, а не можем сделать нашу Землю более удобной для проживания.

– Все хорошо! – засмеялся Майк, выруливая на скоростную трассу. – Надо пить воду со льдом и не делать резких движений. И тепло много лучше марсианских морозов.

Его дом выглядел как игрушка. Ослепительно-белый сайдинг, темно-зеленые ставни, затемненные окна, идеальный газон, много цветов около дорожек, кусты аккуратно пострижены.

– Ты хороший хозяин! – похвалил я.

– Так я больше ничем другим не занимаюсь! – улыбнулся Майк и пригласил меня в дом.

От него исходило какое-то спокойствие и уверенность в правильности всех его действий. Плотное мускулистое тело, гладкая черная кожа, белозубая улыбка. Вот только глаза выдавали его усталость и напряженность.

Его жена, чернокожая, немножко полная моложавая красавица, накрыла нам столик на веранде, мы быстро перекусили и стали пить пиво.

– Анри умер! – сказал я, внимательно следя за его лицом.

– Оооо… – Майк искренне огорчился. – Наверное, пил много…

– Да, сердце не выдержало.

– Бедный парень! Его никто не ждал на Земле. Почему-то на Марс всегда предпочитают брать тех, кого не ждут. Там им подсовывают женщин, чтобы они не скучали. Это мне психологи рассказывали. Стас, Иштван… Они тоже были одинокими.

– И если реальные женщины их не интересуют, то тогда появляются всякие Нэнси.

– Ты про Стаса? Это не у всех, только у тех, кому это надо.

– Но ведь к таким Нэнси хочется быстрее вернуться?

– Вернуться хочется к «неправильным» Нэнси. Правильные Нэнси делают так, чтобы виртуальное общение было лучше реального. И к таким Нэнси хочется не вернуться, а продолжать общаться виртуально. А этим прекрасно можно заниматься даже на Марсе. Тут целая наука, работали профессионалы-психологи.

Майк явно был из тех, кто верил каждому слову профессионалов.

– У Стаса Нэнси превратилась в Веру, это приятнее, чем виртуальное общение, – зачем-то сказал я.

– Да, я знаю, но не понимаю, почему эта Вера не нашла Стаса сразу, когда он вернулся на Землю!

– Она боялась его разочаровать.

– И это я не понимаю, – Майк пожал плечами. – Красивая и умная женщина. Я видел ее фотографии. Худая немного, но ведь можно откормить.

– Ты работу не ищешь? – перевел я тему разговора.

– Нет, зачем? Денег у меня много, а после Марса любая работа на Земле кажется скучной.

– И что ты будешь делать?

– Мне еще надо две комнаты отремонтировать… Потом возьму машину и поеду с женой путешествовать. Детей у нас нет, времени много… Я Стаса звал, но он сказал, что уже напутешествовался.

– Понятно…

Я не мог придумать, как направить разговор в нужное мне русло. Майк говорил охотно, но я чувствовал его напряженность и боязнь сказать что-то лишнее.

– Меня удивило, что после открытия марсианского Пантеона не было большого ажиотажа. Поговорили месяца два, а потом все затихло. Сейчас об этом почти не пишут.

– Кому надо, тот этим занимается, – сухо сказал Майк. – Живых марсиан нет, это больше археология, чем реальная жизнь.

– Странно, что с тех пор не нашли ничего нового! Нет следов городов, заводов…

– Так миллион лет прошло! Что может остаться с тех пор? Я однажды видел, как падает метеорит на Марсе – это, как взрыв атомной бомбы! Воздуха мало, метеориты долетают до поверхности почти целехонькими.

– А стену в Пантеоне пытались вскрывать? Я в новостях про это не слышал.

– Если не слышал – значит, не вскрывали! Нехорошо это. Пусть спят спокойно.

– А ты знаешь, кто построил этот Пантеон? Ведь не сами покойники это строили?

– Строили живые, а потом все погибли. Об этом во многих статьях написано. И мне на Марсе тоже так объяснили.

– Ты не веришь, что эти живые перебрались к нам?

– Нет, конечно! Ведь это было ужас как давно! Если бы они к нам перебрались, то мы бы сейчас к звездам летали и комнаты бы сами ремонтировались.

– Разумно! Наверное, ты прав.

Я решил приступить к главному.

– А ты сам ничего не видел необычного на Марсе?

– Там все необычно! Что ты конкретно имеешь в виду?

– То, чего нельзя объяснить пыльными бурями, метеоритами…

– Я почти все время проводил на базе. Там ничего необычного не было. Только последний год мне пришлось поездить и полетать. Тогда моя задача была проверять безопасность работы экспедиций. Все было по плану, происшествий не было. Как только этой четверке запретили покидать базу, то все стало спокойно.

– А может, зря запретили? Они нарушили инструкции, но сделали открытия.

– Они пытались скрыть свои открытия. И Стас, и Кристина… Я их люблю, они прекрасные люди, но так поступать нельзя. И наказали их заслуженно! Пусть не обижаются.

– Они хотели сохранить покой Пантеона. Их можно понять!

– Покой и без них сохраняется. Там построили защиту, все теперь под контролем. А Иштван взорвал скалу, чтобы закрыть вход. Ведь так можно было все повредить!

– И браслеты-передатчики им прикрепили, чтобы не было больше никаких происшествий?

– А как можно было поступить иначе? Признаюсь, что это была моя идея.

– И все их разговоры записывались?

– Конечно, и тщательно анализировались.

– И ничего не было необычного?

– Все необычное было на уровне галлюцинаций. Такое на Марсе случается. Психологи все анализировали и писали отчеты. Ты же понимаешь, что если человек повредится рассудком, то он может наделать много бед и на базе, и на других объектах. Мы за этим тщательно следили. Это было в их же интересах. Мы знали, что Анри много пьет. Но алкоголь был разрешен, он помогал расслабиться после работы. Главное – не превышать норму. Анри иногда выходил за допустимые пределы, но уже было принято решение всех их отправить на Землю, и поэтому, мы на многое смотрели сквозь пальцы.

– Ты даже не представляешь, как все было сложно на Марсе! – продолжил Майк. – Триста человек, из них двести постоянно в экспедициях. Два атомных реактора под землей, два резервуара с водой, квадратная миля ветряных генераторов, над базой висят три спутника с оружием для защиты от метеоритов. Оранжерея, зимний сад, бассейн, склады. Двадцать лет все это строилось, а можно разрушить за пять минут. Достаточно одному психу получить доступ к главному компьютеру. Вот и приходилось следить за всеми.

Майк был непробиваемым. Профессионал! Он, наверное, был бесценным работником. Все разложено по полочкам, нет и тени сомнения в правильности действий. А ведь он добрый, не поленился слетать к Стасу и узнать про его здоровье! Я решил действовать напрямик.

– Майк, а мне Стас рассказывал про его ночные видения…

Майк засопел, открыл новую бутылку пива и сделал большой глоток.

– Да, я в курсе. Его монолог был записан. Вернее, не монолог, а так, пара фраз.

– Монолог?

– Ну, да! Он разговаривал один. Мы решили, что это галлюцинация. Как и у Анри, и у Кристины.

– Собеседника не было слышно?

– Не было никакого собеседника. Тогда Иштван был нашим начальником, но я в курсе. Мы направили криминалиста к ним в спальни, он не нашел никаких следов. Не было никаких ночных гостей.

– Но ведь они нашли Пантеон после этого!

– Это случайность. Вернее, я думаю, что у кого-то из них появилась идея, что к тупику в первом туннеле есть проход с поверхности. Это простая геометрия, никакой мистики.

– А зачем вы тогда маячки к их вездеходам привесили?

– Мы это задолго до этого сделали. Был приказ начальника станции. Иштван был под подозрением, но ему об этом не сказали. Я сам всем этим занимался. Ты не смотри на меня так! Это не из-за меня их отправили на Землю. Если бы не я, то это сделал бы другой. Я просто выполнял распоряжение.

– Я понимаю, не обижайся.

– Ладно, все это уже в прошлом.

Тут я вспомнил про амулет Анри.

– А с Марса можно было вывозить на Землю сувениры?

– Сколько угодно! Вернее, до десяти килограммов. Наши биологи сказали, что бактерий и вирусов на камнях нет, и мы даже прекратили проверку багажа. У меня самого дома коллекция марсианских камней. Пойдем, я покажу!

Коллекция Майка находилась в плоском ящике со стеклянной крышкой. Большую часть составляли невзрачные желтые и красноватые каменные осколки. Мое внимание привлек зеленоватый гладкий камень.

– Это – метеорит. Они всегда гладкие. Геологи сказали, что он зеленый из-за каких солей железа. Я в этом мало разбираюсь, все это так, для памяти.

Я взял метеорит в руки. На ощупь он был немного шершавый. Песок, носимый ветром, поцарапал его чуть оплавленную поверхность.

– А ты не видел метеоритов правильной формы. Ну, скажем, прямоугольников, шестиугольников?

Ага, вот оно! Я заметил, как напряглось лицо Майка. Он взял у меня камень из рук и положил обратно в ящик.

– Нет, не видел. Чудеса, конечно, всякие бывают, но мне такие не попадались. А почему ты об этом спросил?

– Где-то в сети прочитал, что на Марсе всякие камни встречаются. Кто-то такое увидел на фотографиях.

– Нет таких камней! – очень сухо, почти с раздражением ответил Майк. – Некоторым людям заняться нечем, вот они и придумывают всякую всячину. Ко мне стекалась вся информация о необычных явлениях. Это было нужно для обеспечения безопасности, чтобы не было ажиотажа. Любая подозрительная вещь может быть опасной. Вот нашли в ледяных озерах пещеры, так мы сразу закрыли там исследования и направили наших ребят. Они все облазили, убедились, что опасности нет, и только потом снова пустили туда ученых.

– Это разумно, – согласился я. – Вы делали хорошее дело.

– Инструкции писали умные люди. Вот Питер погиб потому, что не соблюдал правила. Ты знаешь про это?

– Да, Стас рассказывал.

– Мы тогда по просьбе Иштвана замяли эту историю. А мне очень хотелось узнать, кто перенес его тело в кратер. Я уверен, что это был кто-то из великолепной четверки. Ладно, они и так наказаны.

И тут рядом с ящиком для камней я заметил небольшую деревянную шкатулку. Майк перехватил мой взгляд, и я заметил, как он напрягся. Я быстро открыл шкатулку и увидел небольшой серый прямоугольный кусок металла с отверстием. Амулет!

Майк резким движением убрал мою руку и закрыл шкатулку.

– Это не с Марса, это я в Аризоне нашел. Странная штука, храню на память. Наверное, геологи потеряли… это, может, часть прибора или кто-то баловался с куском породы.

Ага! Значит, у Майка есть амулет! Он, конечно, ничего не скажет. Он амулет украл или конфисковал у Стаса, Кристины или Иштвана. Если бы нашел сам, то сдал бы начальникам. Так гласят инструкции. А если он хранит амулет у себя, то его совесть не чиста! Похоже, мне тут делать больше нечего. Теперь Майк замкнется и ничего не скажет. Я поблагодарил его за беседу и попросил вызвать такси в аэропорт. Мне вдруг стало ясно, что надо лететь в городок, где жил Стас. Я не надеялся увидеть его, но чувствовал, что там можно узнать что-то важное.