Текст книги "Марсиане"

А потом потянулись серые дни

На следующее утро мы с Майком вернулись на это место. Тропа, по которой ушел Стас с друзьями, скоро вышла из ущелья, побежала по пустынной степи, заросшей кактусами и колючими кустами, перебежала через расщелину по старому деревянному мостику и вскоре уткнулась в дорогу, где пылили грузовики и трактора с прицепами.

– Я еще вернусь сюда, – сказал Майк. – Они не могли вот просто исчезнуть, я их найду.

– Держи меня в курсе, – попросил я и пошел к машине.

Я вернулся в Москву через два дня.

– Где Вера? – не поздоровавшись, спросил Шеф. Про книгу он больше не вспоминал.

– Она мне звонила из Парижа, была на похоронах Анри. Больше я ее не видел.

– Это я знаю, но потом она перестала отвечать на звонки.

– Может, она вернулась к Стасу? – предположил я.

– И теперь выкинула телефон?

– Все может быть, – сказал я и пошел к своему столу.

– А ты материал для журнала привез? – спросил Шеф.

– Вы понимаете… в эту поездку ничего интересного не было.

– Это ты сейчас так говоришь. Посиди, успокойся и напиши. Я знаю, ты всегда найдешь, о чем написать.

Прошел месяц, потом еще один. Я работал, писал про космос, читал статьи и все никак не мог себя заставить написать об этой истории. Но вот однажды утром у меня зазвонил телефон. Экран был темный, определитель номера не работал.

– Андрей, привет! – раздался голос Веры.

– Ой! – только и смог сказать я.

– Ты извини, что я долго не звонила. Тут со связью не очень…

– Я понимаю… Но небо голубое? Птицы летают?

В трубке раздался смех.

– Ага! Летают и поют!

– Тебя можно увидеть?

– Пока нет, прости. Мне еще надо понять свое место в этой жизни.

– Ты еще забыла извиниться за высокопарные слова.

– Ага! Память у тебя профессиональная.

– Вы там про Майка не забыли?

– Нет! Когда-нибудь мы все вместе завалимся к нему в гости.

– Я ему так и сказал! Он скоро закончит ремонт всех своих комнат.

– Здорово! Передай ему привет.

– Непременно! Подожди, а что с Анри?

– С ним все в порядке. Жди нас!

Это последнее, что я от нее слышал. Я нажал кнопку отбоя и проверил входящие звонки. В списке этого звонка не было.

Я позвонил Майку и сказал, что скоро к нему прибудет большая компания.

– Вот дела! – забеспокоился Майк. – Я постараюсь все успеть. А кто тебе звонил?

– Не знаю, – честно признался я. – Но мне почему-то кажется, что скоро мы обязательно соберемся у тебя.

Первые гипотезы

Прошел месяц после звонка Веры. Да и был ли этот звонок? В базе данных телефонной компании я не нашел никаких следов. Что это, мне привиделось? Или я разговаривал не с Верой, а с ее виртуальным образом, витающим где-то в горах на юге Америки? Тогда зачем было сказано, что они приедут к Майку? Такими вещами не шутят.

Голова у меня шла кругом. Я попросил Шефа оформить мне доступ в Информационный Центр к материалам по исследованиям Марса. Оказалось, что это довольно просто. Я просидел в московском филиале неделю и внимательно прочитал все, что мельком видел раньше, когда пользовался заказом, сделанным Стасом. Хотелось понять, чего такого не знал Стас – он же был участником открытия марсианских туннелей. Зачем ему понадобилась практически общедоступная информация? Что он хотел прочитать между скупых официальных строк?

В файле, где содержались результаты исследования Пантеона, я нашел ссылки на статьи с предположениями, не упомянутыми в официальном отчете. В тот вечер я не обратил на них внимания. Шефу не удалось получить для меня разрешения на копирование документов, и я решил воспользоваться старинным бумажным блокнотом, чтобы записать заинтересовавшие меня мысли. Но и это было запрещено! Только я достал авторучку, как механический голос из динамиков предупредил, что при моем уровне доступа в Центре запрещены любые записи.

Ну и ладно! Профессиональная память журналиста – это великая вещь! Я посмотрел около ста статей. При этом десять раз выходил на улицу и наговаривал в диктофон все, что мне показалось интересным. Вот расшифровка некоторых записей.

Проф. Нордфорд, США, биохимия.

Биополимеры, найденные в «горошинах» Пантеона, могут быть аналогом обычных «земных» белков. Вместо углерода использовался кремний для увеличения стабильности молекул. Аналога ДНК нами не обнаружено, но мы нашли молекулы (информатики), где явно были закодированы данные о строении живых организмов.

Проф Кампо, Франция, молекулярная биология.

Мы обнаружили молекулы, которые являются синтетическими аналогами молекул ДНК с большей устойчивостью к внешним факторам. Но нам тогда непонятна роль «информатиков», обнаруженных группой профессора Нордфорда, где также может быть закодирована генетическая информация.

Проф. Прусаков, Россия, биохимия.

Мы предполагаем, что «информатики», обнаруженные группой Нордфорда, содержат информацию о строении взрослого организма. ДНК определяет развитие плода, а развитие организма зависит от множества внешних факторов. Например, шрамы, полученные в десятилетнем возрасте, не могут быть закодированы в ДНК. Эти данные хранятся в «информатиках». Такое предположение устраняет противоречие между выводами Кампо и Нордфорда.

Проф. Никаноров, Россия, кристаллография.

Мы провели структурные исследования ядер «горошин» и обнаружили, что они имеют микрокристаллическую структуру. Количество информации, которую таким образом может содержать одно ядро горошины, сопоставимо с информацией, хранимой в памяти мозга 1500 взрослых жителей Земли. Мы не представляем, как можно извлекать эту информацию, но такой способ ее хранения является, по нашему мнению, наилучшим из того, что мы знаем в настоящее время.

Проф. Веденеев, Россия, физика.

При нагревании «горошин» до 40 градусов было обнаружено, что они начинают светиться в ультрафиолетом диапазоне. Попытки анализа информации, содержащейся в излучении, были безуспешными.

Проф. Обри, Франция, информатика.

Количества информации, содержащегося в одной «горошине», достаточно, чтобы восстановить живые организмы в генетическом дереве вплоть до десятого поколения.

Проф. Джусти, Италия, физика.

Во всех марсианских туннелях были обнаружены радиоволны в широком диапазоне частот. Волны с поверхности Марса туда проникнуть не могли – экранирование почвой достаточно сильное. Источник излучения обнаружить не удалось.

В других статьях были малопонятные исследования структуры найденных молекул, попытки расшифровать сигналы, которые начинали излучать «горошины» при нагревании, схемы туннелей. Такие статьи я пропускал, бормоча, что голова у меня одна, там и так всего много!

Одной из последних мне попалась статья индийского радиоинженера Анила Кумара. Он задавал простой вопрос: если в «горошинах» зашифрована информация о живых организмах, то должны существовать устройства, позволяющие извлекать эту информацию и воссоздавать нужные организмы. И эти устройства должны быть надежными, чтобы пережить миллионы лет хранения. Кумар предлагал сосредоточиться на поиске этих устройств, с помощью которых мы получим ответы на все возникшие вопросы.

Вот и все, что я узнал! Я ехал из Центра домой и обдумывал содержание статей. Структура «горошин», радиоволны… Значит, в Пантеоне хранилась информация практически обо всех жителях Марса. И те, кто строил это Пантеон, оставляли возможность «оживить» ушедших. Я даже в мыслях избегал употреблять слово «умерших», было чувство, что марсиане добровольно превратили себя в «жителей» Пантеона. Не было страха бесследного исчезновения, было просто погружение в сон, который можно было прервать в любой момент.

Но на что надеялись те, кто согласился на такой эксперимент? Почему «горошины» остались на Марсе? Ведь их планета умирала, у нее не было будущего, обычная жизнь становилась невозможной. И куда делись строители Пантеона? Прилетели на Землю? Тогда почему они не взяли все эти горошины с собой? Их цивилизация достигла немыслимых высот, и привезти с собой горошины вместе с устройствами, считывающими информацию – это не такая сложная задача.

И еще главный вопрос: когда был построен Пантеон? Ведь это должно совпадать с датой прибытия марсиан на нашу планету! Майк говорил про миллион лет… хотя… он вряд ли чувствует разницу между миллионом и миллиардом. Марс немного старше Земли, которой уже 4,5 миллиарда лет. Насколько я помнил, период теплого времени на Марсе, когда там была жидкая вода и плотная атмосфера, окончился несколько миллиардов лет назад. А что было на Земле, скажем, за три миллиарда лет до сегодняшнего дня? А ничего особенного! В первобытном океане плавали одноклеточные. Первые позвоночные появились в начале Кембрийского периода, а это около 500 миллионов лет назад. Миллион лет назад у наших предков уже были примитивные каменные орудия. А что, если…

Я почувствовал, как у меня забилось сердце! Если марсиане прилетели миллиарды лет назад, то тогда не было даже первых клеток. В океане, может, и плавала органика, но жизнью это назвать было нельзя. В лучшем случае, обрывки биомолекул. Но из них можно было слепить все что угодно. Только надо было знать – как!

Нет, это чушь. Если они прилетели к нам так давно, и если они так похожи на нас, и если они перенастроили свои организмы, чтобы дышать нашим воздухом, то они бы начали создавать растения и животных для питания. Но это противоречит всей нашей науке об истории Земли. Не было тогда растений и животных. Ничего съедобного тогда не было.

Может, они питались маленькими органическими молекулами, плавающими в океане? Ведь сейчас можно питаться синтезированными белками, жирами и углеводами. Невкусно, но жить можно.

А где тогда их следы? И какой бы развитой стала их цивилизация за прошедшие четыре миллиарда лет. И куда они исчезли?

А если Майк прав, и они прилетели миллион лет назад? Земля была тогда вполне приспособленной для жизни. Никаких страшных динозавров, полно растений, разнообразных животных…

А до этого? Что они делали миллиарды лет, когда Марс стал холодным и неуютным? Жили под землей? Построили подземные города, летали туристами на Землю, а потом решили переселиться на нашу планету? И тут все сходится! Они жили своими колониями и наблюдали наше развитие. И только когда появились первые разумные люди, они стали немного ускорять нашу цивилизацию. Научили шумеров разным премудростям, потом иногда подталкивали нас совершать открытия и оберегали от больших глупостей. И там, в горах, куда ушли Стас и его друзья, находится их колония. Невидимая, неосязаемая, но, наверное, такая прекрасная.

И что они там делают? Просто живут? Без всякой цели? Сделали себе всегда голубое виртуальное небо, в котором поют невидимые птицы. И так миллион лет? Всегда голубое небо и всегда поют птицы?

Ну и что! Разве это плохо? А какова цель у нашего человечества? Просто выжить? Попытаться не истреблять друг друга, а любить? Но это не цель! А цель должна быть, иначе в чем смысл нашего существования. Может быть, мы ее просто не знаем? А кто знает? Тот, кто направлял нас все эти годы? Кто спасал нас от эпидемий, кто останавливал нас от начала атомных войн, кто оберегал планету от страшных метеоритов, которые были способны убить все живое? Для чего все это? Кому мы нужны? Себе? Не похоже! Мы только и делали, что убивали других, тех, кто слабее, кто нерасторопнее, кто надеялся только на чудо. Тут что-то другое, чего мы не знаем. Кто-то ведет нас к непонятной цели…

Вы чувствовали себя ничтожной букашкой, глядя в звездное небо? Я почувствовал себя таковой, сидя в машине и разглядывая капли, стекающие по ветровому стеклу.

Что делать?

Дома все было спокойно. За окном шел холодный ноябрьский дождь, голые ветки тополей покрывали темное небо причудливой сеткой.

Я готовил ужин и чувствовал внутри дискомфорт. Да, конечно, прошло уже три месяца, а я так и не позвонил Мареку. Он ждет новостей про Кристину, а я никак не соберусь с духом, чтобы рассказать ему о нашей странной встрече. Он же сочтет меня сумасшедшим. Я уверен, что Кристина ничего не говорила ему про ночной визит женщины на станции. Я бы на ее месте тоже не сказал. Как можно в это поверить? Как можно поверить в амулеты, в то, что Кристина ушла в никуда. И еще этот странный звонок Веры.

Нет, я неправ! Я взял телефон и набрал номер.

– Марек, это Андрей. Мы с тобой виделись…

– Я помню, привет!

– От Кристины нет новостей?

Марек замолчал. Я почувствовал что-то неладное.

– Что случилось?

– Нет, у меня все в порядке. Сегодня снег выпал… Скоро растает, наверное.

– Говори, может, я помогу тебе!

– Кристина звонила.

– Так это хорошо!

– Да, наверное…

– Что не так?

– Не было звонка!

– То есть?

– Номер не определился, в списке входящих звонков пусто.

Я замолчал, не зная, что сказать. По стеклу барабанили тяжелые капли, на улице зажглись фонари. Я почувствовал озноб и поежился.

– Она веселая была, говорила, что в красивом месте, что любит меня, что мы скоро увидимся.

– А где это красивое место?

– Я спросил, она не сказала. Отшутилась. Что-то про голубое небо говорила.

Черт бы побрал это голубое небо! Я про него уже слышать не могу.

– Марек, а я видел Кристину.

– Как, где?

– Это длинный разговор, послушай…

Я рассказал ему про Анри, Майка, Веру, про наше путешествие в Америку, про вечернюю долину, Стаса, Иштвана, Кристину. Про амулеты я не рассказывал, это было бы слишком.

– Так значит она с Иштваном! Кристина говорила, что он еще на станции пытался за ней ухаживать.

– Марек, это не тот случай.

– Не знаю, скажи мне точно, где это, я их найду!

– Нет, ты не найдешь, пока они сами этого не захотят! Мы с Майком все облазили, там сухие красные скалы, сосны и колючий кустарник. Там ничего нет! Работала экспедиция и ничего не нашла.

– Я найду! Где это?

Я рассказал.

– Отлично! У меня осталось еще две недели отпуска, я завтра вылетаю. Полетишь со мной?

– Марек, это бессмысленно! Надо ждать, когда они сами вернутся. Мне звонила Вера точно так же, как тебе Кристина. Вроде был звонок, и вроде не было. И она тоже обещала, что все они вернутся, и мы пойдем в гости к Майку.

– Как хочешь! Я тогда лечу один!

– Звони мне, если будут проблемы или новости.

Марек ничего не ответил и отключился.

На следующий день Шеф вызвал меня в свой кабинет.

– Андрей, я продолжаю ждать статью о твоей поездке в Америку.

Ну что бы вы сказали на моем месте?

– Мне нечего написать. То, что я видел, это не материал для статьи.

Шеф засопел и нахмурился.

– Расскажи мне, и мы вместе решим, что можно писать, а что нельзя.

Я рассказал. Шеф молчал минут пять, потом спросил:

– А что ты искал в Информационном Центре?

Я показал ему свои заметки. Шеф долго читал их, потом посмотрел что-то в компьютере.

– А я Веденеева знаю, хороший физик и хороший писатель. Он до экспедиции на Марс у нас несколько статей написал. Кстати, он вернулся на Землю год назад, и с ним можно встретиться. Хочешь, я ему позвоню?

Ну да, кто бы отказался!

Веденеева звали Александром, но он представился Алексом.

– Так меня на станции звали, привык.

Лет ему было около пятидесяти, живой, сухощавый, с темными волосами, узким лицом, очень живыми глазами.

– Это Андрей, наш лучший журналист, – представил меня Шеф. – Он лично знаком со Стасом, встречался с Кристиной и Иштваном.

– Тот самый Стас! – от возбуждения Алекс забыл даже поздороваться. – Это он обнаружил параллелепипед и статую в кратере?

– Да, – сказал Шеф. – Стас передал Андрею три рассказа о работе на станции, Первый мы опубликовали, но с другими решили повременить. Мне кажется, что тут требуется специальное разрешение. Если хотите, то можете прочитать их прямо тут.

Меня о разрешении он даже не спросил. Я сидел в углу на широком диване и смотрел, как Алекс читает текст на компьютере Шефа.

– Да… – протянул он. – Я верю каждому слову Стаса. Признаться, я ожидал что-то подобное.

– А как вам гипотеза Кристины? – спросил я.

– Тут написано невнятно, но, в общем, я согласен. Это объясняет появление «марсианки» у него в комнате.

– А сами вы не сталкивались с подобным?

– Нет, никаких чудес не было. Я работал на станции год, мы почти не вылезали из туннелей, но ничего необычного не заметили.

– А что для вас осталось самой большой загадкой?

– Параллелепипед в кратере. У него явно должна быть какая-то функция, но мы не смогли это понять.

– И никаких гипотез?

– Абсолютно никаких! С виду обычный сплав, просветить его не удалось, но ясно, что там очень хорошо организованная кристаллическая решетка – отсюда его необычайная твердость и прочность. В него много раз попадали микрометеориты, но не оставили на поверхности никаких следов. Это просто фантастика! Миллионы лет – и ничего не произошло.

– А что вы думаете о гипотезе Кумара?

– Вы о механизмах, которые смогут прочитать информации из «горошин»? Тут я ничего сказать не могу. Возможно, есть где-то роботы, но где их искать… Да и на Марсе ли они?

– У этой истории есть продолжение, – сказал Шеф. – Андрей, расскажи.

Алекс внимательно слушал меня, но не выдержал и перебил, когда я стал описывать амулеты.

– Вот это я не понимаю! Это вполне материальные вещи, как могли виртуальные марсиане передать их этой четверке?

– Сейчас не у кого об этом спросить.

– А что дальше?

Я рассказал, что произошло в долине, где мы встретили Стаса, Кристину и Иштвана. Алекс молча подошел к окну, потом вынул из кармана телефон, что-то нажал и подошел ко мне.

– Я был в этой долине, полгода работал в международной экспедиции. Это тут?

Я увидел знакомый камень, где Майк оставил свой электроцикл, скалы и даже тропу, по которой ушли Стас с друзьями.

– Они вот туда ушли, – я ткнул пальцем в фотографию.

– А откуда они появились?

– Вроде спустились с этого склона, где сосна…

– Был я на этом склоне… камни и кактусы…

Алекс замолчал. Шеф поднял палец и выразительно посмотрел на меня.

– Интересный опыт поставил Иштван, – сказал Алекс. – Они со Стасом притягивали радиоволны.

– И что? – спросил Шеф.

– Надо лететь в Америку. С приборами. Я в той экспедиции только время терял. Теперь мне понятно, что и где надо измерять. У меня в лаборатории есть все, что нам надо. Только не надо это афишировать.

– Бери Андрея, я все оплачу, – сказал Шеф. – А можно мне с вами?

Алекс отрицательно покачал головой.

– Андрея возьму. Но кто-то должен остаться тут, для страховки.

– Ладно! – сказал Шеф. – Но будьте постоянно на связи. Желательно с видеокартинкой.

Я вышел на улицу проводить Алекса до машины.

– Так что, они теперь в виде радиоволн? А где их тела?

Алекс открыл дверь машины.

– Андрей, у меня есть гипотеза, но она очень страшная. Дай мне подумать… Не хочу тебя пугать, но боюсь, что всем нам угрожает большая опасность. Собирайся, завтра утром вылетаем.

Дом в горах

В долине дул холодный ветер, неся с собой пыль и мелкий мусор. Алекс дал мне очки, плотно закрывавшие глаза.

– Я помню такие ветры! Эти очки у меня еще со времен той экспедиции.

Он катил перед собой тележку, нагруженную приборами, аккумуляторами и бутылками с водой. Я нес рюкзак с едой и одеждой. Мы подходили к небольшому двухэтажному зданию, стоявшему на берегу небольшого мутного ручья.

– Тут мы жили, – сказал Алекс. – У меня остались ключи и карточка гостя. Карточка не работает – электричества нет, но ключи помогут.

Небольшие квадратные окна отсвечивали синевой.

– Пуленепробиваемые, – пояснил Алекс, перехватив мой взгляд. – И еще специальное покрытие, отталкивающее пыль.

На массивной металлической двери я увидел прорезь для карточек, прикрытую резиновой пластинкой, и латунный замок – такие использовали лет пятьдесят назад.

– Замок – это страховка на случай, если не будет электричества. Мы тут все опасались пришельцев-диверсантов.

– Смешно! – сказал я. – Детский сад какой-то.

– Проектировали не мы, архитектор сделал все, что считал нужным для нашей защиты.

– От медведей – неплохо.

– Ага! Медведей мы тут не боялись.

– Случалось что-нибудь необычное?

– Нет, все было скучно и бестолково. Уже через неделю я понял, что теряю время, но надо было работать по плану и выполнять новые указания Комиссии. Мы тупо лазили по горам и измеряли все, что могло прийти в голову. Вплоть до космических лучей.

– Я читал, что аномалий не было.

– Не было даже намека! Издали все выглядело романтично и страшно: особая точка, марсиане… А в реальности… Ты посмотри вокруг. Вроде красиво, но через пару дней уже хочется домой, чтобы заниматься чем-то более полезным.

– А радиоволны вы измеряли?

– Конечно, на всех частотах! Это моя главная специальность.

– И никакой аномалии?

– Никакой! Все в пределах допустимого шума.

Мы вошли в длинный коридор, с двух сторон двери, в конце я заметил большое светлое помещение.

– Там кухня и столовая, – пояснил Алекс. – Вечерами мы там собирались и ругали марсиан, что не оставили никаких следов! Выбирай комнату, я принесу белье.

Все комнаты были одинаковыми: узкая кровать, столик, два стула, шкаф, большой экран на стене. Было чисто, но спертый воздух пах пластиком и создавал впечатление временности и отсутствия уюта.

– Я сейчас запущу генератор и включу вентиляцию, – Алекс принес два больших запечатанных пакета с подушкой, одеялом и простынями. – Обустраивайся, а я приготовлю ужин.

Я разобрал рюкзак, отнес продукты в кухню, вернулся к себе и стал застилать постель. Тут раздался звонок.

– Привет! – сказал Шеф. – У нас раннее утро, я не выдержал и позвонил. Покажи мне, как устроился.

Я покрутил телефоном и поднес его к окну. Темнело, только вершины гор светились красноватым закатным цветом. Ветер стих, пейзаж за окном выглядел спокойным и тревожным одновременно.

– У меня есть друг в Санта-Фе, – продолжил Шеф. – Я прислал тебе его номер, если что случится, он поможет. У него много знакомых в полиции.

– Ты не сказал ему про цель нашей поездки?

– Я ему вообще не звонил. Но ты скажи, что работаешь у меня, и он поднимет полгорода, если надо.

– Спасибо! Но надеюсь, что мы справимся сами.

– Я тоже, но… Ладно, слушай! Вчера я был в Информационном Центре. У меня высокий уровень доступа, и я сумел узнать, что за месяц до свертывания работ в вашей точке в горах исчезли два члена экспедиции.

– Как это исчезли?

– Никто ничего не понял! Они в каком-то ущелье измеряли уровень радиации на разных глубинах. Бурили шурфы… В общем, ты понимаешь. Их аппаратуру нашли, а они пропали. Их искали месяц по всей Земле. А потом приняли решение о свертывании работ. И у вас, и в Африке, и в океане.

– А я читал, что закончилось финансирование.

– Оно потому и закончилось, что решили остановить работы. Все базы законсервировали до лучших времен. Я читал протокол закрытого заседания Комиссии – было принято решение, что пока не выяснят причину исчезновения этих физиков, работы будут прекращены.

– Да… я поговорю с Алексом.

– На меня не ссылайся. И вообще, поменьше ему рассказывай о наших разговорах.

– Не понял?

– Так будет лучше для тебя и для дела. Звони мне почаще.

Я пошел в кухню, где Алекс пожарил яичницу с беконом и заварил две кружки крепкого чая.

– Ты пьешь чай вечером?

– Сегодня – да! Надо набраться сил, чтобы дойти до кровати.

– Отлично! А я еще поработаю.

После чая я спросил его о пропавших физиках. Алекс помрачнел.

– Это были ребята из Смоленска. Из моей команды.

– Исчезли бесследно?

– Вертолеты-беспилотники летали неделю. Сотни тысяч снимков. Все ущелья, все пещеры были изучены. В радиусе двадцати километров их нет.

– А что ты сам думаешь? Ты в Москве что-то говорил об опасностях, о страшной гипотезе…

– Завтра утром мы начнем ее проверять. Но это только гипотеза, сейчас рано об этом говорить.

– У нас появились тайны друг от друга?

– Нет, просто я не люблю пустословия. Надо получить цифры, тогда будем их обсуждать.

Расстались мы сухо, но относительно дружелюбно. Я ушел к себе, погасил свет и стал смотреть в окно. На небе появились облака, сквозь них просвечивала луна, заливая долину серым светом. Черные силуэты гор казались зловещими в необычной для городского жителя тишине. Мне показалось, что на дорожке, ведущей к входной двери, мелькнула чья-то тень. Я поежился, опустил жалюзи, выпил снотворное и лег в кровать.