Текст книги "Педагогическая генетика. Родословная альтруизма"

V. Некоторые наследственные механизмы, стимулирующие интеллектуальную активность

В течение более двух с половиной тысячелетий документированного существования подагры как совершенно особой болезни было накоплено множество данных о том, что эта болезнь «чаще поражает умных, чем дураков», что ею чаще болеют выдающиеся люди – ученые, полководцы, мыслители. Множество забавных характеристик ума и свойств подагриков описывается в десятках книг.

Было также замечено, что подагрики, часто задолго до прямых проявлений подагры (очень, кстати, специфичных) отличались характерологическими особенностями – мрачностью, сосредоточенностью, чрезвычайной работоспособностью, раздражительностью, часто доходящей до «безумия». Долгое время считалось, что это болезнь «знатных» и что вызвана она обжорством, пьянством, неподвижным образом жизни. Подагрики были излюбленным объектом карикатуристов. Но постепенно выяснилось, что подагра развивается и у людей аскетического образа жизни, а также у чрезвычайно подвижных. Первые подлинно убедительные статистические данные об умственном превосходстве подагриков, сказывающемся вопреки большой тяжести и болезненности этого недуга, собрал в 1927 г. Г. Эллис (Ellis Н.) в своей книге «История английского гения». Он отобрал из Британской энциклопедии всех лиц, которым было посвящено более трех страниц, исключил тех, кому известность досталась в результате знатности, случайностей или связей со знаменитостями, а также и тех, о ком было слишком мало биографических данных.

Изучив биографии отобранных им 1030 человек, Эллис обнаружил, что среди них оказалось 55 подагриков (5,3 %) – гораздо больше, чем, например, больных туберкулезом (40 человек), несмотря на то что туберкулез был очень распространен, носил почти массовый характер. Г. Эллис опроверг мнение, что подагра порождается сидячим образом жизни, избытком потребления мяса и вина. Он отметил, что даже среди знаменитостей подагрики характеризуются исключительной целеустремленностью и умственной активностью. «Знаменитость этих подагриков столь же замечательна, как и их численность. К ним относятся Мильтон и Гарвей, Сиденгам и Ньютон, Гиббон и Филдинг, Хантер и Джонсон, Конгрив и Питты, Весли и Гамильтон, Дарвин. А Бэконы были вообще подагрической семьей». Может быть, имеет смысл напомнить лишь о том, кто такой Весли – основатель методизма, церкви, насчитывающей сегодня десятки миллионов приверженцев. Он прочитал за свою жизнь около 50 000 проповедей. «Можно добавить, – продолжает Эллис, – что эти гениальные подагрики часто бывали эксцентричны, раздражительны, холеричны, и иногда даже душевнобольными».

Прошло, однако, почти 30 лет, покуда это четкое волевое и интеллектуальное превосходство подагриков над неподагричными, эта поразительная частота подагры среди выдающихся людей получила биохимическое объяснение в форме конкретной гипотезы. Часть разгадки принадлежит Е. Оровану (Orowan Е., 1955), который связал в единую цепь несколько далеко отстоящих друг от друга, казалось бы, совершенно изолированных фактов. В поисках причины высокой частоты подагры среди гениев и талантов, учитывая, что подагра вызывается отложением избыточного количества солей мочевой кислоты в тканях, Орован указал на то, что почти у всех млекопитающих мочевая кислота под действием фермента уриказы деградирует до аллантоина и что среди млекопитающих только приматы и, соответственно, человек лишены этого фермента, из-за чего у них мочевая кислота в относительно низкой концентрации сохраняется в крови. Но мочевая кислота по химической структуре чрезвычайно сходна с кофеином и теобромином, известными стимуляторами активности мозга, и обладает сходным возбуждающим действием. Следовательно, происшедшая в ходе эволюционного становления приматов утрата уриказы привела к стимуляции мозговой активности и открытию нового пути дальнейшего эволюционного развития, пошедшего в значительной мере на основе последовательного совершенствования мозговой деятельности. Избыточное содержание мочевой кислоты в крови порождает, с одной стороны, повышенную умственную активность, а с другой – предрасположение к подагре.

Орован замечает: «Следовательно, животные, потребляющие нуклеопротеиды, но не имеющие уриказы, постоянно находятся под влиянием мощного стимулятора».

«Триумф силы воли и энергии (т. е. каких-либо внутрисекреторных или иначе образуемых стимуляторов) над врожденным талантом – популярная тема во всех литературах задолго до эзоповой басни о зайце и черепахе. Миллионы людей нашего поколения обязано своей карьерой, а некоторые даже жизнью, кофеину и теобромину, принятым во время подготовки к экзаменам, к переговорам или к напряженному вождению автомашины. Мочевая кислота, конечно, не так эффективна, как кофе или чай, но ее действие в качестве катализатора умственного развития длилось более миллиона лет, начавшись, вероятно, задолго до олигоценового ответвления прямоходящих приматов. Широко распространенное общее мнение связывает жизненную энергию и инициативу популяции богатых индустриальных стран с их высоким потреблением мяса. Хорошо известно, что малая доля этого потребления была бы достаточной для регенерации тканей. Если общее мнение имеет какое-либо основание, то более вероятной причиной эффекта нуклеопротеинов можно считать высокий уровень концентрации мочевой кислоты в крови. В действительности вполне вероятно, что болезни, вызванные «давлением житейской обстановки», господствующие в высокоиндустриальных районах, являются в большой мере болезнями «давления мочевой кислоты». Будучи не столь эффективными как кофеин и теобромин, этот действующий круглосуточно стимулятор, может быть, более мощно тормозит стремление отдохнуть и передохнуть после работы» (Ellis Н., 1927).

Высказанная теория подкупает своей простотой, последовательностью, логичностью. Само сочетание исторических, эволюционных и биохимических данных отвечает нашей извечной внутренней потребности сразу связать единым принципом множество отдельных явлений. Но тем важнее проявить максимальную осторожность и скептицизм, тем важнее высказать как можно больше сомнений. Мы сформулируем наиболее веские возражения в ряде вопросов.

1. Играли ли великие подагрики в жизни других народов столь же большую роль, как в истории английского гения? И какова была их роль в тех кризисах, когда именно личная энергия играет существенную роль?

2. Не противостоит ли знаменитым подагрикам пропорциональное число безвестных подагриков, не диагностированных правильно из-за меньшего внимания к ним?

3. Не является ли унаследованное или случайно приобретенное высокое положение причиной знаменитости многих подагриков, собственно ничем не замечательных, или же, унаследовав или приобретя свое высокое положение, они не почивали на лаврах, а наоборот, действительно проявляли большую энергию, трудоспособность, творческую активность?

4. Не порождалась ли подагра именно высоким социальным статусом, богатством, властью, которые, по обычаям, предоставляли возможность потреблять избыточное количество мяса и пить неимоверное количество виноградного вина?

5. Не порождена ли связь между болезнью и активностью стремлением хилых и слабых к самоутверждению на интеллектуальном пути?

6. Не может ли связь с подагрой объясняться не тем, что высокий уровень уратов порождает умственную активность, а наоборот – что умственная активность порождает повышенное образование уратов? Кстати, неоднократно отмечалось, что подагрические приступы нередко возникают или утяжеляются именно на высоте умственной активности,

Одной из напрашивающихся возможностей проверки и развития блестящей идеи Орована стало изучение связи между уровнем мочевой кислоты в крови и различными показателями умственной активности у представителей различных социальных групп. Эти исследования велись, главным образом, в двух направлениях: общепопуляционные исследования, например, призывников, при которых индивидуальный уровень мочевой кислоты сопоставлялся с различными показателями тестов; и исследования корреляции между уровнем мочевой кислоты и показателями умственной активности в пределах какой-либо социально-однородной группы, например, профессуры, менеджеров и т. д.

Стеттен и Хирон (Stetten de Witt, Hearon J.E., 1959) обнаружили положительную, хотя и очень слабую (0,10) корреляцию между уровнем мочевой кислоты и показателями тестов у 817 призывников. Зато Денн с соавторами (Dunn J.P. et al., 1963) обнаружили, что у руководящего административного персонала средний уровень мочевой кислоты составлял 5,73 мг% против 4,77 мг% у подчиненных. А. Анумони с соавторами (Апитопуе А. et al., 1969), протестировав 100 менеджеров, обнаружил существенную положительную корреляцию между уровнем мочевой кислоты, с одной стороны, уровнем достижений, энергией, широтой деятельности, с другой. Руководящие менеджеры имели средний уровень мочевой кислоты 6,23 ± 0,89, тогда как менеджеры среднего и низшего ранга 5,75 ± 0,81 (р<0,01), причем уровень мочевой кислоты не коррелировал ни с возрастом, ни с весом тела. Очень существенна независимость уровня мочевой кислоты в сыворотке крови от уровня благосостояния, установленная Хауэлл (Howell R.W., 1970).

Существенна роль наследственности. При обследовании 6000 жителей г. Текумсе (Мичиган) Френч с сотрудниками (French J.C. et al., 1967) установил корреляцию уровня мочевой кислоты у родителей и их детей порядка +0,22, с h (наследуемостью) около 0,3. Значительно более высокая наследуемость существует при подагре. По Хауге и Харвальду (Hauge М., Harlard В., 1955), гиперурикемию с подагрой или без нее наследует половина близких родственников больного. Наследственные факторы усиливают синтез мочевой кислоты, причем механизмы усиления весьма различны в разных семьях.

Однако изучение проблемы весьма затрудняется тем, что частота постановки диагноза «подагра» очень сильно меняется из-за непопулярности этой болезни. Например, в США диагноз «подагра» ставится раз в сто реже, нежели в Англии, поскольку она слывет болезнью обжор, пьяниц и распутников, а ходячий рецепт «лечения» был известен издавна: «Зарабатывайте самостоятельно шесть пенсов в день и живите на них».

Но и реальная частота этой болезни сильно колеблется от различных и не всегда известных условий. Предполагается, что в XVII–XVIII вв. широкое распространение подагры среди высших классов в Англии было вызвано массовым ввозом портвейна из Португалии, где из-за технологии приготовления в нем были большие примеси свинца. Известны «эпидемии» подагры из-за употребления самогона, перегонявшегося через трубки с примесью свинца. В остальном же роль условий питания и сидячего образа жизни в развитии подагры остается сомнительной (см. Arthritis & Rheumatism, 1975,18, п. 6).

Существенно, по-видимому, обильное употребление мясной пищи, поставляющей пурины, предшественники мочевой кислоты. Но диета подагриков ограничена лишь запрещением употребления такого мяса, которое избыточно пуринами (почки и немногие другие виды мяса). Как выразился Сиденгам: «Если вы пьете вино, то хватаете подагру, если вы вина не пьете, то подагра хватает вас».

Все же наличие диетарного фактора указывает на важность сопоставлений в рамках одной профессионально-экономической группы.

Чрезвычайно информативно исследование Брукса и Мюллера (Brooks G.W., Mueller Е., 1966), которые провели многостороннее исследование и тестирование 131 профессора Мичиганского университета с целью выяснить, с какими же личностными особенностями сильнее всего коррелирует уровень уратов сыворотки крови. Как оказалось в слепом опыте определения уровня уратов, корреляция особенно высока с такими особенностями, как интенсивность мотивации, продуктивность, широта активности (корреляция в пределах 0,51-0,57), тогда как корреляция со стремлением к эффективности равна 0,66.

Близкие результаты получили и другие исследователи. Конечный вывод – мочевая кислота резко повышает мотивацию, целеустремленность.

Следующий вопрос: не вызывается ли подагра интенсивной умственной деятельностью? Э. Пихлак (1970) в своей книге отметил, что подагра концентрируется именно среди работников умственного труда; он объяснил развитие подагры недостаточной физической нагрузкой. Однако и история, и множество наблюдений показывают обратную ситуацию: подагра «концентрируется» среди лиц, интенсивно занимающихся умственной деятельность, потому что неудержимо стремление подагриков именно в сферу напряженного умственного труда.

Но действительно ли у подагриков так много стимулирующего начала в крови? Организм нормального человека содержит 1 г мочевой кислоты, которая оборачивается так быстро, что ежесуточно выводится 0,5 г и соответственно образуется тоже 0,5 г. В организме подагрика содержится не 1 г, а 20–30 г мочевой кислоты, причем уровень ее в крови повышен в 1,5–2 раза против нормы, которая составляет у мужчин 5,1 мг%, у женщин 4,1 мг%. Повышение содержания мочевой кислоты в организме в 20–30 раз, повышение уровня в крови в 1,5–2 раза, поскольку это вещество является аналогом теобромина и кофеина, а кроме того действительно стимулирует умственную активность, не может не вызывать хронического подъема последней. Во всяком случае, доказательств обратного пока не представлено.

Со второй половины XIX века вновь входит в употребление колхицин, а затем множество других активных лечебных средств (пробенецид, аллопуринол и др.), препятствующих синтезу мочевой кислоты или способствующих выведению ее из организма. Подагра уже не проявляется особо отчетливо, хотя в литературе отмечаются колебания её частоты. Может быть, поэтому в XX веке сведения о выдающихся подагриках становятся очень скудными, вернее, подагра остается незарегистрированной. Тем важнее привлечь внимание специалистов (врачей, историков) к этой болезни выдающихся людей, что является одной из задач предлагаемого труда.

Действительно ли подагра резко учащена среди гениев? Только после твердого установления этого явления концепция заслуживает дальнейшей разработки, требующей чрезвычайно объемистой документации и ведущей к фундаментальным выводам.

Прежде всего, следует отметить, что доля подагриков среди всех известных нам выборок замечательных людей достоверно выше по сравнению с частотой подагры у мужского населения, которая оценивается в 0,3 % (0,2–0,5 %). В некоторых выборках гениев их число доходит до 50 %! Причем, надо отметить, что с повышением значения и бесспорности тех, о ком говорят те или иные авторы, этот процент увеличивается. То есть, по многим сопоставлениям можно заметить резкое повышение доли подагриков с повышением уровня (ранга) гениев от минимальных 5 % до 12-40-50 %. Заметим, что во многих выборках (Голованов, Фигье, Гекели, Маколей, Карлейль, Эмерсон, Людвиг и др.) речь шла преимущественно об ученых, мыслителях, писателях.

Освободившись от значительной доли законного скептицизма, можно углубиться в проблему.

Список великих подагриков-англичан Г. Эллиса можно чрезвычайно удлинить за счет неангличан. Характерологически поразительны некоторые кризисные эпохи, когда воля и интеллект способны преодолеть кастовые барьеры, как, например, в эпоху Реформации и Контрреформации. Реформацию возглавляют подагрики Лютер и его покровитель и спаситель курфюрст Саксонский Фридрих Мудрый, Томас Мор и Эразм Роттердамский. В Швейцарии духовно покоряет запад Европы Иоганн Кальвин во всей полноте истинно подагрической целеустремленности и жестокости. Главный его противник – демонически энергичный подагрик Карл V.

В Тридцатилетней войне решающие роли выпадают с имперской стороны подагрику Валленштейну, на французской стороне – молодому Конде Великому.

Еще позднее в подготовленных подагриком Мазарини войнах подагрика Людовика XIV, обеспеченных административнофинансовым гением подагрика Кольбера, самым крупным французским полководцем оказывается снова подагрик Конде Великий, а величайшим его противником – подагрик Мальборо.

В великой Северной войне Польша, Дания, Саксония (с подагриком Августом Сильным), Россия с Петром Великим (почти достоверным подагриком) – имеют дело с не знающим ни страха, ни усталости, бешено активным, неутомимым, предприимчивым и безрассудно настойчивым подагриком Карлом XII.

Большинство упомянутых имен говорят сами за себя. Но нелепо думать, что великие свершения выпали на долю названных деятелей лишь из-за унаследованного ими высокого положения. Некоторые из них были «выскочками», а другие оказались головой выше «обычных» государей и принцев. Бесспорны огромные преимущества, доставляемые княжеским происхождением, которое само обеспечивало высокие посты и блестящую карьеру. Но и в этом случае подагрик вовсе не является пассивным носителем указанных благ. Нет, это люди поразительной активности и решимости, жизнь которых – это цепь подвигов, проявлений исключительной отваги, энергии и инициативы. Случайно ли, что правнучкой наследственного подагрика Морица Саксонского оказалась Аврора Дюдеван (Жорж Санд), талантливый автор сотни романов, в личной жизни проявлявшая необычайную решимость, в литературе – фантастическую работоспособность?

Подагрик Г.К.Ф. фон Штейн (1757–1831), как о нем рассказывает Е. Людвиг (Ludwig Е., 1932), сначала реорганизовал прусское горное дело, а затем и податное. В промежутках – дипломат, затем обер-президент Вестфальской Пруссии. Он подал смелую докладную записку о необходимости срочных и широких демократических реформ во всей Пруссии, предсказав, в противном случае, поражение в войне с Наполеоном (за полгода до разгрома под Йеной и Ауэрштедтом). Отставленный, но затем вновь призванный на службу, он сразу проводит (1807 г.) обдуманный за четверть века план реформы, отмену податного права, дает самоуправление городам, распространяет воинскую повинность на все сословия, отменяет шпицрутены и открывает широкую дорогу тем, кто этого заслуживает. Наполеон, заметив (не без помощи перехваченного французами письма Штейна), что его реформы быстро укрепляют только что разгромленную, урезанную Пруссию, требует его отставки и конфискует его имения. В самом начале войны 1812 г. Александр I ласковым письмом приглашает Штейна в Петербург, и тот остается советником императора всю войну. Одна достоверная история, читающаяся как анекдот, лучше всего показывает значение деятельности Штейна: во время освободительной войны 1813 г. к одному франкфуртскому профессору государственного права прибыла делегация офицеров союзных войск с серьезным вопросом: «Можно ли по имперским законам провозгласить Штейна императором Германии?». Профессор ответил утвердительно, может быть, это бы сделал и народ, а гений истории – наверняка. Отказались от этого, улыбаясь, лишь князья и, в редком согласии с ними, сам Фрейхерр фон Штейн.

Мы можем согласиться со словами Вольтера: «Для меня, как вы знаете, первыми идут великие люди, а последними – герои войны. Великими я называю людей, выделившихся в полезном и приносящем радость; те, другие, разоряющие и завоевывающие провинции, не более чем герои». Повернемся же спиной ко всем перечисленным полководцам, завоевателям и героям. Но тогда, следуя Вольтеру же, мы окажемся лицом к лицу с великими учеными, писателями, реформаторами и опять-таки обнаружим среди них совершенно непомерную частоту подагриков.

Непропорционально велико число подагриков среди ученых, художников, врачей, никаких особых преимуществ от родителей не унаследовавших. Можно назвать Микеланджело, Рембрандта и Рубенса, Бетховена и Галилея, врачей Амбруаза Паре, Гарвея, Сиденгама, Базедова, величайших ученых Бэкона, Лейбница, Р. Бойля, Мальбранша, Канта (не только философа, но и энциклопедического ученого), Линнея, Дарвина.

Трудно оценить долю подагрических гениев среди великих государственных деятелей и полководцев, но она оказывается, вероятно, на порядок более высокой, чем доля подагриков среди населения. Если обратиться к великим писателям, то среди двух десятков писателей-классиков Франции придется назвать Стендаля и Мопассана и вспомнить, что еще два – Вольтер и Золя – поглощали ежесуточно многие десятки чашек черного кофе (напомним, что кофеин химически и по физиологическому действию является аналогом мочевой кислоты). Среди двух десятков крупнейших немецких писателей первенствует подагрик Гете. В первую десятку русских классиков войдет подагрик Тургенев. Нам трудно ранжировать английских классиков, но подагрики среди них многочисленны. Среди первой двадцатки итальянских классиков окажется подагрик Альфиери.

Мы не будем останавливаться в этом кратком очерке на документации и перечислении великих подагриков. Отметим только, что множество их несомненно нам не известно. Задача людей науки и искусства не только заполнить пробелы. Эта задача грандиозна: собрать максимум данных о патографиях великих людей прошлого (и настоящего!), чтобы выяснить, какие именно отклонения от средней нормы побудили их к «сумасшедшей» творческой активности. Задача не только в том, чтобы конкретнее понять деятельность этих людей, но и в том, чтобы найти те неизвестные (большей частью, спящие) механизмы активности, которые имеются у множества талантливых людей, осужденных из-за нашего неведения, остаться талантами, дарованиями, и лишь потенциальными гениями. Таким образом, проблема изучения гениев («гениелогия») имеет прямой выход в практику – это разработка методов стимуляции и реализации талантливости и гениальности.

Гете как-то упомянул: «Что мировую историю нужно время от времени писать заново, в этом в наши дни едва ли остается какое-либо сомнение. Такая необходимость возникает не потому, что позднее отыскалось многое, написанное ранее, а потому, что появляются новые взгляды, потому что люди, живущие во времени, идущем вперед, приходят к такой точке зрения, с которой прошлое можно по-новому рассмотреть и оценить».

Нет никакой нужды возрождать культ гениев и великих людей, тем более культ личности. Необходимо лишь показать некоторые механизмы их повышенной творческой энергии. Придется ли из-за этого переписывать историю заново? Нет. Но придется признать существование в ее ходе ряда трудно предсказуемых факторов и, прежде всего, значение тех пассионарных личностей, которые способны правильно понять требования места, времени, социальных условий, эпохи и реализовать эти требования так, как это не смогла бы сделать ни одна из сотен или тысяч личностей, ходом событий или своей личной энергией вынесенных на решающий пост. И рассмотрение роли биохимически-гормонального фактора в той пассионарности, которая творит историю, приводит к выводу, что как бы ни были неисчерпаемы потенциальные возможности почти любого человеческого ума, только пассионарные личности (каков бы ни был механизм их пассионарности, причем мы первое место готовы предоставить импрессингу) способны выполнять то, чего требует историческая и социальная необходимость.

Еще раз повторим: среди мужчин среднего возраста подагра встречается не чаще чем 0,2–0,5 %. При переходе от «просто гениев» к величайшим доля подагриков поднимается от 5 % до 12,5 и даже до 30-40-50 %.

Исключительно важная роль подагриков в истории, культуре как бы противоречит слабости корреляции уровня уратов с интеллектуальной одаренностью в среднем у всего населения. Противоречие это, однако, весьма условное и легко разъяснимое: у подагриков уровень уратов столь высок, что вызывает всепобеждающую умственную активность, тогда как среди «здорового» населения в целом межиндивидуальные различия уровня уратов невелики и легко перекрываются в своем эффекте бесчисленными средовыми, социальными и наследственными переменными. Далее, если подагра-гиперурикемия несколько поколений наследуется по мужской линии, то подагрические дед и отец подагрика успевают проложить дорогу сыну и внуку. Мы не знаем, наследовал ли Александр Македонский от отца только корону и фалангу, или еще и свою подагру, но Александр жаловался, что после отца ему некого будет побеждать.

Канту было 22 года, когда он записал: «Я наметил свой путь, и ничто не сможет помешать мне следовать ему». Через треть века, став ученым невероятно широкого кругозора, постигнув почти все естественные науки так, как если бы он объединял в себе целый факультет, он начинает писать «Критику чистого разума».

В рамках нашего труда невозможно показать присущее каждому из названных великих подагриков его исключительное трудолюбие, напряженную энергию, замечательный талант и продуктивность, стойкость, словом – весь поражающий специфический комплекс личностных особенностей. Мы вынуждены были ограничиться лишь немного примерами.

Но, как можно было видеть по приведенным результатам тестирования и как это ярко бросается в глаза при изучении биографий великих подагриков, основное значение этого биохимического нарушения заключается в усилении мотивации, в усилении рефлекса цели, в результате постоянной стимуляции активности мозга. Много это или мало?

«Вся жизнь, все ее улучшения, вся ее культура делается рефлексом цели, делается только людьми, стремящимися к той или другой поставленной ими цели» (И. Павлов, 1916). Следовательно, мы можем считать, что высокий творческий ранг в связи с повышением целеустремленности подагрика весьма вероятен.

Как это отражается на восприятии подагрика окружающими? Как это выглядит извне? Любопытно, что еще Г. Эллис (1927) свидетельствовал о том, что часто гениальные подагрики выглядели как безумцы.

Проведенное нами рассмотрение связи гениальности с подагрой имеет существенное значение для проблемы гения и безумия (см. ниже). Дело в том, что подагрики очень часто, даже типично, проявляют нетерпеливую раздражительность, а их близкие к бешенству вспышки гнева описывались очень часто. Поэтому очень легко усмотреть психическую болезнь, психопатию и патологическую эффективность у высокоодаренных и гениальных подагриков, хотя их ненормальное, гневливо-раздражительное аффективное поведение никак не является ни причиной, ни следствием одаренности, а является результатом того, что одаренность – талант – энергия и аффективно-раздражительное поведение имеют общую стимулирующую причину – повышенное содержание мочевой кислоты.

Действительно, если человек безоглядно целеустремлен, и в особенности тогда, когда это не приносит ему особо ощутимой выгоды, люди, не понимающие значения его попыток, цель этих попыток, подлинность сверхзадачи, охотно зачисляют предприимчивого и упорного подагрика, притом раздражительного и вспыльчивого, в разряд если не сумасшедших, то, во всяком случае, психически ненормальных. И действительно, среди списка великих психопатов нет-нет да попадаются подагрики, и, следовательно, еще ждут своего выявления те, у кого биографы, как это бывает в большинстве случаев, просто не отметили существовавшую подагру, естественно, не придав ей ключевого значения.

Гиперурикемическая (подагрическая) гениальность-психопатичность необычайно информативна для понимания механизмов гениальности в целом. Вскрывается огромное значение биохимически стимулированной активности интеллекта и порождаемой тем самым целеустремленности для реализации способностей, для претворения их в деле, за которое человека относят к гениям или талантам.

Конечно, при отсутствии каких-либо дарований стимуляция интеллектуальной активности мало что даст, но коэффициент, получающийся от деления частоты подагриков среди гениев на частоту подагры среди обычного населения, очень велик. Он показывает, как часто способности не реализуются из-за отсутствия напрягающего стимула. Но отсюда ясно, что в качестве стимула такой же или еще большей мощности могут выступать личностные и социальные факторы от самых низменных до самых возвышенных: благородная жажда знаний, стремление к истине (исторической, социальной, узко научной, литературной, поэтической, художественной, музыкальной), тщеславное самолюбие или славолюбие, стремление к признанию, господству, богатству, успеху (в частности, к сексуальному успеху), жажда социальной справедливости или углубления социального неравенства, либо жажда мести, либо национальная, религиозная или социальная убежденность, словом – что-либо, толкающее на предельное напряжение всех сил, всех дарований. Изучение жизни великих людей неизменно обнаруживает у них ту или иную интенсивную страсть. Например, Бальзака, жизнь которого достаточно хорошо изучена и показана, подвигнули на сверхчеловеческий подвиг (написание «Человеческой комедии») необычайное тщеславие, стремление добиваться успеха у женщин, при том непременно у женщин-аристократок.

Примеры разнообразнейших, захватывающих страстей, требующих полной самоотдачи, неисчерпаемы. Они-то и служат основной причиной гениальной эффективности. Чрезвычайно важно в этой связи то, что выявилось в результате зарубежных исследований связи коэффициента интеллекта, определяемого в школьно-студенческие годы, с последующей отдачей в виде реальных достижений в избранной сфере творчества. Решающим фактором в отдаче оказывается способность к увлеченности: эта способность является более надежным гарантом отдачи, нежели IQ.

Конечно, такая относительная независимость отдачи от тестируемого интеллекта в большой мере определяется тем, что каждый человек охотнее всего занимается тем, что ему лучше удается, а отсюда возникает и ранняя специализация в областях, соответствующих профилю его способностей, хотя возможны случаи глубокого разрыва между стремлениями и способностями; однако нереализация способностей гораздо чаще идет за счет отсутствия целеустремленности, за счет недостаточного напряжения.

Отсюда следует очень важный вывод: для проявления гениальности или таланта требуется помимо наличия ряда способностей еще и могучий творческий стимул, который, разумеется, может порождаться вовсе не гиперурикемией, а множеством других личностных и социальных факторов, но не вызывает сомнений, что гиперурикемией он порождается.