Текст книги "Педагогическая генетика. Родословная альтруизма"

Может быть, в связи с этим стоит упомянуть, что некоторые крупные художники страдали серьезными дефектами зрения (Сезанн, Уистлер и др.), тоже порождавшими особое видение, но уже не на уровне центральной нервной системы, а со стороны глаз.

В некоторых случаях именно психопатичность дает возможность совершенно по-особому видеть мир, и это видение может стать откровением. Таковы особенности дара Э.Т. Гофмана, М.К. Чюрлениса, Врубеля, Кафки.

Третий вид связанной с психопатией-психозом гениальности (или поразительной талантливости) вызван теми периодическими тягчайшими спадами настроения и резкими подъемами энергии, которые характерны для циклотимии и ее крайнего психотического варианта, гипертимной депрессии. Если «психопат» или даже больной успел обзавестись до развития болезни достаточным арсеналом знаний, понимания и умений, если болезнь или обстановка не слишком разрушительны, то, будучи почти бесплодным в периоды депрессии, в период подъема энергии (гипоманиакальности) больной (например, Огюст Конт) именно благодаря огромному вкладу энергии, поразительной напряженности и творческой сосредоточенности может успеть подняться до высочайших вершин человеческого духа. И здесь стоит вспомнить слова Бальзака: «Интенсивность – это все».

Кстати, именно маниакально-депрессивный психоз, то есть именно биполярность, переход от депрессии к возбуждению обычно наследуется четко-мономерно и здесь следует ожидать в восходящих и нисходящих поколениях случаев выдающейся продуктивности. Но следует четко различать эти циклические смены депрессии повышенной активностью от односторонних (монополярных) спадо-депрессий, часто имеющих ненаследственную природу (например, инволюционную). Последние встречаются гораздо более часто.

Вполне доступен объективной оценке вопрос о том, является ли основная идея творца бредовой или она имеет существенное обоснование, логичны ли его построения или идут по порочному кругу. В конечном счете, подавляющее большинство проблем диагностики психозов решается критерием практики: сохраняет ли человек трудоспособность или она резко и хаотически снижается, притом именно по причине психического дефекта, а не из-за физического или социального неблагополучия.

Обнаруживаемая связь между психозом-психопатией и гениальностью-талантом, хотя и слабая, даже единичная, имеет целый ряд причин, о которых мы в значительной степени сказали выше, говоря об акцентуациях личности. Добавим еще, что безудержная целеустремленность, сконцентрированность гения на поставленной задаче и работоспособность, не иссякающие до тех пор, пока плоды их труда не получают оформления и признания, со стороны могут представляться психотичностью или психопатичностью (подробнее об этом мы поговорим в разделе, посвященном «рефлексу цели»).

Резюмируя, можно подчеркнуть, что показная или естественная эксцентричность выдающихся талантов или гениев не дает ни малейших прав считать их психопатами или психотиками. Три формы связи своеобразной или интенсифицированной продуктивности – эпилепсия-эпилептоидность, особое видение, гипоманиакальные периоды сверхактивности – количественно редки среди выдающихся талантов и гениев.

Никакой критики не выдерживает связывание гениальности и высокой одаренности ни с сифилисом мозга, ни с сенильным психозом. Творчество заканчивается до развития этих поздних болезней, обрывается ими. Вспомним мопассановское: «Я превращаюсь в животное». Никаких каузальных связей между одаренностью и этими дефектами не установлено, они развиваются на основе особых механизмов.

Основной же механизм гениальности и высокой творческой одаренности – резкое повышение интеллектуальной напряженности, причем из клавишей эндогенных точно установлено четыре, достаточно мощных: подагрическая гиперурикемия, гиперадреналинемия (Марфан), синдром Морриса (тестикулярная феминизация), гипертимная депрессия в фазе подъема. Гораздо большее число клавишей, с гораздо более многочисленным представительством имеет своей основой импрессинг и социальные источники. Изучение механизмов импрессинга и социальных клавиш (оба механизма взаимосвязаны) – необычайно перспективный путь ускорения прихода эры «сверхгуманизма» (Джулиан Хаксли).

Все изложенное, как нам кажется, достаточно объясняет и естественность возникновения, и ложность посылок, на которых строилось представление о связи гениальности с безумием. Идея отведена на надлежащее, иерархически невысокое место, и показано, в каких направлениях может оказаться плодотворной ее дальнейшая разработка. Несравненно более важной, на основе представления о безграничности потенциальных возможностей человеческого ума, оказывается разработка методов стимуляции этих потенций, методов, базирующихся на принципе импрессинга.

Заканчивая этот раздел, следует подчеркнуть значение трудов многих исследователей, собравших бесценные фактические материалы по патографии гениальности, особенно следует отметить гигантский труд Ланге-Эйхбаума и Курта (Lange-Eichbaum W., Kurth W., 1967) и указать, что проблема не имеет однозначного решения и должна решаться максимально и индивидуально дифференцированно. Эта проблема уже не может решаться банальными общими фразами и трафаретными высказываниями. Она конкретно, аналитически изучаема и имеет грандиозные, неисчислимые выходы в практику.

Возможно, что пока наиболее ценным выводом является установление принципов постижимости причин гениальности и множественности ее механизмов. Не менее важно установление глубины нашего незнания того, что необходимо знать, о гениях прошлого, а также кое-чего из того, что именно нам нужно узнавать о них и тем более о гениях настоящего времени. Важно установить вновь, что «мы ленивы и нелюбопытны», хотя этот упрек Пушкина по поводу нашего незнания творчества Грибоедова, как заметил В.Б. Шкловский, исправлен Ю. Тыняновым. Становится ясным, что гениев надо не только рано отбирать, но что их становлением можно управлять, что они часто гаснут из-за множества случайного, из-за отрицательных импрессингов, создающих у них определенные ценностные параметры.

Возникает необходимость в создании исследовательских программ в области, которую можно назвать исторической генетикой – генетикой исторических личностей, отнюдь не только государей и полководцев, но и вообще всех гениев человечества, секреты взлетов и падений которых нужно искать не только в их социальной среде, но и в их личностных особенностях.

Возникает необходимость развития как бы генетической истории, учения о роли наследственных положительных и отрицательных вариантов в истории как одного из факторов ее индетерминированности, как одного из слагаемых ее «случайностей». Ведь оказывается (и в XX веке только неумный догматик может это отрицать), что появление подобных вариантов в какой-то мере закономерно порождается неисчерпаемой наследственной гетерогенностью человечества. К сожалению или к счастью, появление таких вариантов и их влияние на развитие человечества остается непредвиденным.

VII. Развитие одаренности

Осторожно пока отодвинем на второй план генеалогические исследования. Общепонятно значение профессиональных традиций, окружающей с детства среды для развития одаренности, а примеры исключительно раннего проявления высочайшего таланта и даровитости, которые ни на какую среду не спишешь, пока будем считать мало убедительными именно в силу их исключительности.

Много десятков лет назад весь мир был удивлен неожиданным успехом пяти советских скрипачей в Брюсселе, на конкурсе королевы Елизаветы. Одним из лауреатов была Галина Баринова, дочь профессора московской консерватории. Надо полагать, что кроме личного таланта, у нее были все условия для раннего распознания и развития этого таланта. Но гораздо информативнее то, что остальные четыре лауреата были евреями, и все – из Одессы. Если даже кто-то способен вообразить, что евреи – особо музыкальная нация, то неужели особенно одарены не какие-либо, а именно одесские евреи?

Ларчик, как все, вероятно, помнят, открывался просто. В Одессе существовала музыкальная школа, в которую, по давней традиции, местные евреи обязательно водили на проверку всех 4-5-летних малышей. Отбирая из тысяч одного, прививая им с детства фанатическую любовь к музыке, профессор Петр Соломонович Столярский и поставил этих четырех лауреатов.

Конечно, без специфического математического, шахматного, лингвистического, музыкального таланта и всего комплекса слуховой памяти, без художественного, скульптурного, архитектурного таланта и всего комплекса зрительной памяти, без рождения поэтом и т. д. так же трудно сделаться гением или выдающимся талантом, как коротконогому подростку с пороком сердца – великим танцором или спринтером.

Если никаких видов одаренности нет (явление, скорее свойственное лицам с субнормальным интеллектом, впрочем, изредка и необычайно одаренным в одной-двух очень узких сферах), то индивид не станет ни гением, ни безумцем, ни даже оригиналом, и выпадет из рассмотрения. Следовательно, во всех случаях выдающегося творчества оно прежде всего порождено интенсивностью, напряженностью мышления, его целенаправленной мобилизованностью.

Для того, чтобы сориентировать педагогов в столь сложном вопросе, как развитие одаренности, необходимо, как нам кажется, напомнить и критически рассмотреть исследования Л.М. Термана и его группы (Terman L.M., 1948), которые поставили следующий вопрос: «Каковы физические, психические и личностные свойства, характерные для детей с повышенной интеллектуальной одаренностью и какого рода взрослыми становятся типичные дети этой группы?».

Каждая классная руководительница в калифорнийских городских школах заполнила бланк, в котором нужно было указать трех наиболее способных учеников в классе, которым она руководила в предыдущий год, а кроме того, самого младшего и самого способного ученика. Все отобранные школьники (1528 человек) прошли общеамериканский тест, а выдержавшие его также и полный тест Стэнфорда – Вине. Тестирование в качестве контроля поголовно всех учеников трех калифорнийских школ показало, что принятый метод позволяет выявить около 90 % всех одаренных детей, причем наиболее способным, как правило, оказывался самый младший ученик в классе. Этот метод позволил отобрать из почти 160 000 школьников – 661 самых даровитых и, кроме того, в обследование вошло еще 809 одаренных детей, отобранных ранее. В итоге, из 250 000 школьников было отобрано 1470 наиболее одаренных, которые подверглись многогранному испытанию, как и контрольная группа школьников. Средний IQ подростков одаренной группы составил 151,0. Хотя Терман и не упоминает о социальной преемственности, ее значение видно из профессионально-социального высокого уровня родителей: 31,4 % отцов оказались «professionals», что примерно соответствует специалистам с высшим образованием или людям, занимающимся свободными профессиями; 50 % полуспециалистами и коммерсантами; и только 12 % отцов оказались квалифицированными или полуквалифицированными рабочими.

Данные Термана соответствуют и другим результатам, полученным американскими исследователями, по которым, например, большинство из 885 самых выдающихся ученых США оказались детьми лиц «свободных профессий», преимущественно с высшим образованием. Такое же происхождение имела половина выдающихся американских писателей.

Дети, вошедшие в группу высокоодаренных, в большинстве своем происходили из семей, где было два и более поколений живущих в городах и имевших два поколения с высоким образовательным уровнем. Так, средний образовательный уровень отцов и матерей составлял около 12 лет обучения, а дедов-бабок – 10,5, что на 4–5 лет (классов) превышало средний уровень образования населения США в соответствующие периоды. Проведенная (на основании сведений, собранных социальными работниками) оценка домашних и интеллектуальных условий, внимания родителей к успехам детей, количества книг ит. п.,у одаренной группы оказалась, как правило, либо хорошей, либо очень хорошей. Небезынтересно, что из всех семей с одаренными детьми, 151 семья дала по два таких ребенка, 20 по три, 9 по четыре и две семьи – по пять, что ярко свидетельствует о семейности одаренности.

Физически одаренные дети несколько превышают своих сверстников. Среди более 2000 родителей и 4000 сибсов одаренной группы оказалось 37 больных психозом, 15 больных другими формами психических расстройств, 23 родителя и сибса покончили жизнь самоубийством, 7 сибсов страдали умственной отсталостью. Таким образом, частота психозов и психических расстройств среди близких родственников одаренной группы не превышает среднюю для всего населения. Школьные отметки слабо соответствовали способностям, хотя в общем педагоги довольно правильно оценивали и интеллект и волевые качества своих питомцев. Терман с сотрудниками отмечают, что большинство даровитых школьников по знаниям примерно на 2–3 класса обгоняют то, чему учат в школе, которая в их образовании играет второстепенную роль. Интересы одаренных детей многосторонни и неожиданны.

Чрезвычайный интерес представляет прослеживание интеллектуального уровня даровитых детей спустя 6 лет (1926–1927 гг.), а особенно через 24 года (1945 г.), когда удалось получить информацию о 1320 некогда обследованных. Тестирование интеллекта у взрослых показало довольно высокую корреляцию с результатами тестирования в возрасте 3-13 лет, но со средним IQ = 134 вместо 152, что авторы объясняют экономической депрессией 1930–1932 гг. и войной. Около 88 % одаренных поступили в колледжи, 69 % окончили его, причем в среднем на год раньше, чем оканчивали колледж студенты из контрольной группы. Окончили колледж с отличием 36 % одаренных, а не окончившие колледж или окончившие без отличия причиной считали то, что получая без труда хорошие отметки в школе, они недооценили трудности получения высшего образования.

45 % мужчин работали в качестве специалистов (юристы, преподаватели колледжей или университетов, врачи, химики, писатели, журналисты и т. д.), при средней частоте этого ранга среди населения 5,7 %; 27 % занимали руководящие менеджерские должности; 20,7 % – должности менеджеров, и только 6 % занимались менее квалифицированной работой. Характерен очень высокий образовательный ценз жен и мужей выходцев из одаренной группы (почти 50 % с высшим образованием). Средний IQ у 384 детей одаренных родителей составил 127,7. Частота психозов, как и частота алкоголизма (14 на 1236) точно соответствовала популяционной, а преступность была единичной. 17 человек стали гомосексуалистами, что тоже не превышает среднюю частоту.

Авторы уделили особое внимание судьбе 81 ребенка с IQ = 170 и выше (уровень, достигаемый не более чем 3 детьми из 10 000). Оказалось, что эта группа, не выделяясь в других отношениях, научилась чтению на год раньше, на 8 месяцев раньше окончила среднюю школу и годом раньше окончила колледж, чем вся группа одаренных. Они чаще других одаренных были специалистами, но по заработку не превышали их. Терман подтверждает сделанный им 30 годами раньше вывод, что уровень IQ является одной из важнейших характеристик ребенка, и что IQ имеет высокую прогностическую ценность.

Однако существует чрезвычайно важная и очень трудно учитываемая переменная: громадное значение интенсивности мотивации во время предшествующего развития ребенка. Интенсивность мотивации в большей мере зависит от импрессинга, создающего свойственные индивиду ценностные шкалы. Косвенным образом значение этой переменной объясняет то поразительное обстоятельство, что 81 ребенок с коэффициентом интеллекта, превышающим 170, не очень четко выделился своими достижениями из всей группы одаренных.

Действительно, как мы уже сказали в начале этого раздела, по ряду более поздних исследований установлено, что если IQ превышает 110, т. е. нет существенных дефектов способностей и они в сумме превышают средний уровень, решающее значение приобретает уже не уровень способностей, как таковых, а интенсивность мотивации, т. е. волевое напряжение, стремление выдвинуться или совершить нечто ценное. По-видимому, при достаточно сильной мотивации человек с не очень выдающимся средним уровнем способностей выберет себе ту область деятельности, в которой он наиболее одарен. Дальнейшее же определяет целеустремленность, напряженность работы, т. е. волевые факторы, разумеется, если возможности выбора сферы деятельности достаточно широки.

К концу 1945 г. одаренная группа, находившаяся в возрасте около 35 лет, опубликовала 90 книг и монографий, около 150 статей, получила более 100 патентов. По полученным в 1946 г. сведениям, из 760 мужчин 323 служили в вооруженных силах и 41 получили чин капитана, 32 – майора, 23 – подполковника, 2 – полковника, 1 – бригадного генерала. Кроме того, во флоте 40 получили чин лейтенанта, 7 – лейтенанта-коммодора, 4 – коммодора, 1 – капитана. Если учесть, что только 8 одаренных имели военное образование, то эти итоги следует считать выдающимися; впрочем, одаренные, как правило, характеризовались многосторонностью.

Несомненно, что одаренные дети изучаемого уровня по своим возможностям на 2–3 года обгоняют свой класс школы, и это создает существенный барьер для их полного развития. Авторы считают целесообразным там, где нет специальных школ для одаренных детей, продвигать их на 1–2 класса вперед, с тем, чтобы они работали с нагрузкой, более соответствующей их возможностям, а главное – чтобы они могли поступать в колледж, самое позднее, в 17 лет, а лучше – в 16.

Ценность исследований Термана и его сотрудников существенно умаляется тем, что итоги зависят от двух комплексов переменных, от подлинной генетической одаренности детей, отобранных по признаку высокого IQ, и от тех преимуществ, которые они уже детьми имели в силу значительно более высокого интеллектуального статуса семьи и в силу более сильной семейной традиции получения высшего образования, причем повышенная умственная активность подразумевалась как нечто само собой разумеющееся; в таких семьях действуют постоянно бесчисленные импрессинги, которые во много раз усиливают мотивацию по сравнению с менее интеллигентными семьями. Ясно также, что более высокий интеллектуальный, частично также и социальный и имущественный статус семьи одаренных существенно облегчает им поступление в колледж, окончание его, дальнейшее продвижение и т. д. Ясно, что в других социальных условиях дети, выделенные тестированием как одаренные, могли принадлежать к иным социальным прослойкам, иметь меньше последующих преимуществ. Но разделение роли социального и генетического возможно только при использовании близнецового метода. Поэтому установленный группой Термана факт, что высокий IQ при тестировании младшеклассников имеет большое прогностическое значение, верен только постольку, поскольку тестированием выделяется группа детей, у которых одаренность сочеталась с благоприятными семейно-социальными условиями предшествующего и последующего развития, а также и реализации дарований.

Гораздо более общее значение имеет установленный группой Термана факт полной «нормальности» высокоодаренных детей и их родичей – это снимает ходкую версию о связи одаренности с психопатичностью и психозом. Важно то, что одаренные дети получают свои знания помимо занятий в школе и по знаниям и развитию обгоняют свой школьный класс на 2–3 года. Таким образом, частично они зря теряют время во время школьных занятий. Что особенно важно, в социально и образовательно гораздо более выровненных условиях стран социализма, результаты раннего тестирования будут в гораздо большей мере отражать подлинные различия в наследственной одаренности, чем это было возможно в тех условиях, в которых работала группа Термана.

Если Терман в соответствии с имевшей место 30 лет назад среди американских психологов тенденцией к недооценке социальных факторов, вкрадывавшихся в эксперимент, недостаточно четко разделяет причины и следствия, то все же он отдает должное «случаю», т. е. в конечном счете социальным факторам в реализации таланта: «Многое зависит от мириадов факторов, от случая, от обстоятельств, – пишет Терман. – Если бы не колониальная политика Георга III и его кабинета, то Вашингтон мог бы остаться лишь уважаемым плантатором, довольно видным в делах колонии Вирджиния. Мы, вероятно, никогда не услышали бы о Ньютоне, если бы его дядя не дал ему возможность поступить в Кембриджский университет. Мы могли бы ничего не услышать о Фарадее, если бы Гемфри Дэви не открыл бы его талант и не сделал его своим протеже и помощником. Шанс Дарвина стать знаменитостью мог решиться его случайным участием в экспедиции “Бигля”».

В своей замечательной книге «Использование талантов» Д. Уолфл (Wolfle D., 1971) приводит интересные данные, в частности, по проекту «Merit», о связи между уровнем способности, оказываемой молодым людям поддержкой и стремлением к получению высшего образования. Обследование показало, что из 1550 одаренных старшеклассников 1336 получили предложение финансовой помощи для обучения в колледже и только 30 не поступили, тогда как из 209 не получивших ни стипендии, ни предложения финансовой помощи, не поступило в колледж 50 человек. Иначе говоря, из получивших финансовую поддержку не поступило 2 %, из не получивших ее не поступило 25 %. Подчеркивается, что речь идет о высокоодаренных молодых людях. Но автор подчеркивает, что к окончанию средней школы у молодого человека уже создались прочные навыки и любовь или нелюбовь к учению, у него сложились интересы, на него уже оказала свое влияние среда, и для полного охвата потенциальных талантов педагогическое вмешательство должно начаться очень рано.

* * *

В заключение этого раздела необходимо сказать о некоторых задачах, стоящих в связи с развитием и реализацией талантов перед педагогической генетикой.

Одна из самых больших и, к сожалению, часто случающихся трагедий – выбор специальности не по профилю способностей, не по интересам. Это в принципе касается всех – от будущих академиков до чернорабочих. Педагогическая генетика может и должна разрабатывать методы ранней дифференциации. Это не только выявление профиля способностей и дарований. Это создание оптимальных условий воспитания и образования. На сегодняшний день имеется достаточно обширный опыт, который доказывает, что специализированные школы не очень-то успешно «порождают» гениев. Возможно, что создаваемая зачастую в таких школах «тепличная обстановка» оказывается не слишком благоприятной для развития и активизации способностей. Возможно, что в эти школы, например, математические – отбираются не наиболее математически одаренные дети, а ученики наиболее одаренных педагогов. Ранний отбор блестяще оправдал себя в музыке, в балете, в шахматах, но при этом именно в таких областях в высшей степени проявляется однобокость, особая узость развития.

Установление громадной роли генетики в формировании интеллекта указывает на необходимость применения принципиально новых форм массовой стимуляции младенческо-детского умственного развития, раннего отбора и специализированного индивидуального образования, соответствующего безграничному разнообразию индивидуальных дарований. Эта программа чрезвычайно трудна. Но ее постановка затребована научно-технической революцией, ее выполнение надо срочно подготавливать, и надо безотлагательно убирать те барьеры, которые поставлены не только непониманием значения генетики человека, но и той демагогией, которая организована вокруг генетики человека.

Только из-за этой демагогии мы вынуждены здесь упоминать о само собой разумеющихся положениях, что проблемы педагогической генетики и раннего тестирования способностей должны разрабатываться в первую очередь педагогами и психологами, имеющими некоторую генетическую подготовку; медикогенетик может играть только консультативную роль.

Программа исследований должна быть долголетней и может быть введена в практику лишь после апробации на отдельных школах опытно-показательного типа.

Ранний подбор оптимальной специализации, разумеется, должен быть лишен малейших элементов принудительности. Он должен носить характер осторожной подсказки родителям и ребенку.

Но где в СССР разрабатывают и апробируют методы раннего тестирования бесчисленных видов одаренности, которые нужны человечеству? Где те методы прогнозирования реального потолка развития посредственной способности? Где принципы компенсации одной, посредственной способности – другой, выдающейся? Где та концепция выявления и развития способностей ребенка, на которые могла бы опереться современная педагогика, современная семья?

Мы показали, как осуществляется на Западе демократизация капиталистической элиты за счет одаренных выходцев из «низов» – это процесс медленный и далеко не совершенный. Но он идет, а теперь резко ускорился. Множество проектов, массовое тестирование, массовый отбор одаренных, привилегии, создаваемые этой группе, в течение ближайших десятилетий приведут к тому, что во главе всех отраслей знания, науки, техники, искусства капиталистического мира окажутся высокоодаренные люди. Этот процесс затрагивает и руководителей, и администраторов, и менеджеров. Можно, конечно, думать, что этот социальный отбор не уравновесит недостатки капиталистического строя. Но современная, продуманная и взвешенная система социального отбора действует, и это ко многому обязывает.

Мы должны ясно представлять стратегическое значение происходящих радикальных изменений в системе образования и социального отбора в США и союзных с ними странах. Эти изменения вынуждают к радикальным же переменам в странах социализма. И много лучше, если все необходимое будет сказано в жесткой тезисной форме задолго до того, как это же обнаружится в форме лавинообразных неудач.

Можно заполнить несколько книжных шкафов книгами и статьями, справедливо критикующими различные методы тестирования способностей. Можно заполнить еще несколько шкафов книгами и статьями, справедливо критикующими методы изучения генетики способностей на близнецах, однояйцевых и двуяйцевых, воспитывавшихся вместе и раздельно. Можно заполнить третью группу шкафов книгами и статьями, справедливо критикующими принципы и методы определения коэффициента интеллекта, причем только за счет трудов тех ученых капиталистических стран, которым дорога научная истина. Но, тем не менее, упомянутые методы позволяют быстро отобрать подавляющее большинство высокоодаренных подростков и, что не менее важно, указать для каждого индивидуально те сферы деятельности, в которых он сможет максимально реализовать особенности своих дарований. Однако для того чтобы вооружить педагогическую генетику методами тестирования способностей, надо не только преодолеть боязнь, испытываемую подавляющим большинством психологов по отношению к тестам, боязнь, порожденную постановлением ЦК ВКП(б) от 1934 г. по поводу педологии (предвестник победы лысенковщины), надо еще их переучить, равно как и психологов-старшекурсников.

Что гораздо важнее, мобилизация этих кадров не покроет и 1 % насущной потребности. Следовательно, надо срочно вооружать и студентов педагогических вузов методами тестирования и сделать специальность тестологов-психологов массовой. Но и в ходе этого процесса, сочетающегося со все расширяющимся тестированием школьников, пройдет 10–15 лет, прежде чем система начнет давать достаточно большой выход талантов. Следовательно, руководству образованием надо срочно приступить к необходимым мерам. Эра научно-технической революции – неизбежно становится эрой педагогики, распространенной на младенчество и детство, эрой психотестирования.

Задачи педагогической генетики, исследовательские, практические и прикладные, бесконечно разнообразны и по существу неисчерпаемы. В период, когда этой науки почти еще не существует, трудно с позиций наук, ее только порождающих, наметить ее цели, задачи и будущую повседневную практику. Ясно, что она смыкается с педагогикой, психологией, даже с психиатрией, с неврологией, генетикой человека, медицинской генетикой. Ее задачи вовсе не сводятся лишь к индивидуализации педагогического процесса, к усовершенствованию его рецептурологии. Ее задача шире: как можно более полное воздание должного среде и должного – генетике.

Стоит ли задумываться над фактом неисчерпаемой наследственной гетерогенности и высокой мерой наследственной, врожденной детерминации бесчисленных видов одаренности? Ведь можно убаюкать себя великолепными цифрами роста среднего и высшего образования в стране. А раз дело обстоит «так благополучно», то нет нужды оглядываться на то, что практичные янки ввели у себя гигантскую систему тестирования, тем более, что каждый советский «теоретик» от педагогики тут же добавит, что «у них» 20–30 % подростков получают очень скверное образование.

Казалось бы, введение широкого среднего образования, демократизация контингентов поступающих в вузы обеспечивают любую страну неисчерпаемыми фондами талантов и гениев.

В действительности же дело обстоит совсем иначе, и лет пять назад сенатская комиссия США, запуганная сообщениями Пентагона об огромных технических успехах СССР, внимательно изучив состояние подготовки кадров, науки и техники Союза, пришла к выводу: наука, техника и преподавание в СССР неплохо организованы для того, чтобы постоянно нагонять США, но очень плохо подготовлены для того, чтобы США обогнать.

И не надо удивляться тому, что подавляющее число зарубежных ученых не испытывают потребности ни в знакомстве с советскими научными работами, ни в знании русского языка (языка одной из двух сверхдержав!). Более того, и советские ученые и ученые стран социалистического лагеря гораздо интенсивнее изучают западную научную литературу, чем советскую. Конечно, здесь немалую роль играет и практика научных издательств, пожалуй, в последнюю голову озабоченных тем, чтобы выпускаемые ими труды были сделаны «по последнему слову науки» А ведь именно таковым было условие, обязательное для русских издательств периода, предшествовавшего Первой мировой войне. Но прежде всего – уже давно наметившееся реальное отставание в науке, в технологии, во всех областях, в которых требуется приложение высочайших интеллектуальных усилий, в которых необходимы свобода творчества и свобода мысли.

Так что же нужно делать сейчас, чтобы через несколько лет быть вооруженными и подготовленными к неминуемому кризису постановки образования, отбора и реализации талантливой молодежи, чтобы заранее подготовить ответы на вопросы, которые жизнь уже ставит?