Текст книги "Национальная идея и адмирал Колчак"

После этого Пепеляев посетил Харбин и провел данную резолюцию в местном комитете партии. В обоих дальневосточных центрах образовались блоки кадетов, торгово-промышленников и биржевиков. Тезисы Пепеляева поддержал Читинский комитет партии, рупор которого «Забайкальская новь» писал, намекая на печальный опыт социалистического правительства Комуча: «Всякий, кто не хочет для Сибири судьбы Поволжья, должен позаботиться, чтобы господа из Самары отложили свои попечения о власти».[725]725
  Забайкальская новь. 1918. 17 октября.


[Закрыть]

Окрыленный поддержкой Пепеляева, организатор Омского национального блока В. А. Жардецкий на совместном совещании партийных комитетов 29 октября без обиняков заявил: «Эту Директорию блок решил извести, и он ее изведет».[726]726
  Кроль Л. А. Указ. соч. С. 152.


[Закрыть] 12 ноября Восточный отдел ЦК по докладу В. Н. Пепеляева принял тезисы о курсе на диктатуру, осуждении итогов Уфимского совещания и опоре на Совет министров против Директории.[727]727
  Дневник В. Н. Пепеляева // Красные зори. 1923. № 4. С. 87.


[Закрыть]

Действия Пепеляева вызвали бурю возмущения социалистов. Новониколаевская «Народная Сибирь» в статье под заголовком «Кадеты за работой» обвиняла его в «противогосударственной работе», «двурушничестве» и «большевизме справа».[728]728
  Кадеты за работой // Народная Сибирь (Новониколаевск). 1918. 6 ноября.


[Закрыть] Тезис о «большевизме справа» еще раньше употреблялся социалистами в отношении В. А. Жардецкого, первым из сибирских кадетов открыто высказавшегося за диктатуру. Тогда, давая отповедь Жардецкому и намекая на его «духовное родство» с большевиками в отстаивании диктатуры, томская «Народная газета» пророчила, что любая диктатура чревата «новой гражданской войной».[729]729
  Розенберг Д. Что такое диктатура? // Народная газета (Томск). 1918. 3 сентября.


[Закрыть]

15–18 ноября 1918 г. в Омске прошла II Восточная конференция кадетской партии. Поначалу ее открытие намечалось на 20 октября в Екатеринбурге. Перенос сроков и места историки связывали со стремлением В. Н. Пепеляева предварительно подготовить местные партийные комитеты к принятию нового курса.[730]730
  Думова Н. Г. Кадетская контрреволюция и ее разгром… С. 199.


[Закрыть] Но кадетская пресса тех дней сообщала, что это было вызвано пожеланиями самих комитетов, дабы успеть подготовиться и выбрать делегатов.[731]731
  Свободный край. 1918. 19 октября.


[Закрыть] На конференцию съехались 37 делегатов от 10 комитетов партии: от Сибири – Омска и Иркутска, от Урала – Челябинска и Кургана, от Поволжья – Уфы, а также эвакуировавшихся комитетов занятых красными Казани, Самары и Симбирска, от Дальнего Востока – Владивостока и Харбина.[732]732
  Думова Н. Г. Кадетская контрреволюция и ее разгром… С. 199.


[Закрыть] Среди них были члены всероссийского кадетского ЦК В. Н. Пепеляев и С. В. Востротин (оба – в прошлом депутаты Государственной думы), бывшие депутаты Госдумы Н. Я. Коншин и А. А. Скороходов, член Учредительного собрания Н. А. Бородин, члены Восточного отдела ЦК В. А. Жардецкий, А. К. Клафтон, А. С. Соловейчик, В. А. Кудрявцев и др. Тезисы доклада Пепеляева в пользу военной диктатуры, за осуждение итогов Уфимского совещания были приняты 16 ноября (за 2 дня до колчаковского переворота) подавляющим большинством в 21 голос против одного, с незначительными поправками Бородина[733]733
  Там же. С. 200.


[Закрыть] – несмотря на то что, по свидетельству Пепеляева, накануне Виноградов и Ключников убеждали его «смягчить тезисы».[734]734
  Дневник В. Н. Пепеляева // Окрест Колчака. С. 61; ГА РФ. Ф. р-195. Оп. 1. Д. 47. Л. 24об.


[Закрыть] Знаменательно, что лидер уральских кадетов Л. А. Кроль, противник диктатуры, убедил часть земляков отказаться от участия в Восточной конференции как «сибирской», предвидя, что она выступит за диктатуру и не желая нести ответственность за это[735]735
  Кроль Л. А. Указ. соч. С. 158.


[Закрыть] (подобно тому, как поступил с противоположных позиций перед Уфимским совещанием сам В. Н. Пепеляев).

Персональная роль В. Н. Пепеляева в подготовке колчаковского переворота известна. Это признавали и его непосредственные участники (письмо бывшего генерал-квартирмейстера Ставки А. Д. Сыромятникова И. А. Михайлову от 14 апреля 1919 г.), и сибирские кадеты (А. К. Клафтон в письме Н. И. Астрову), и сам Пепеляев.[736]736
  ЦХДНИ ОО. Ф. 19. Оп. 1. Д. 257. Лл. 1–5; Иоффе Г. З. Колчаковская авантюра и ее крах… С. 121; Дневник В. Н. Пепеляева // Окрест Колчака. С. 64–65; ГА РФ. Ф. р-195. Оп. 1. Д. 47. Л. 32об.


[Закрыть] Исходя из директив ЦК партии и Национального центра, он еще 28 сентября, встретившись в поезде с перешедшим на русскую службу чешским генералом Р. Гайдой, поведал ему, что не поехал на Уфимское совещание (куда был делегирован как представитель ЦК партии), «ибо не верю в создание таким путем прочной власти, и что спасение в единоличной диктатуре, которую должна создать армия».[737]737
  Дневник В. Н. Пепеляева // Окрест Колчака. С. 48; ГА РФ. Ф. р-195. Оп. 1. Д. 47. Л. 6об.


[Закрыть] Гайда согласился и напомнил, что из Владивостока едет через Сибирь адмирал А. В. Колчак, имевший всероссийское имя и популярность в военных и деловых кругах. Пепеляев ответил, что в Москве Национальный центр выдвигает кандидатуру генерала М. В. Алексеева, но ввиду отсутствия с ним связи адмирал рассматривается в качестве второго кандидата в диктаторы. По словам Пепеляева, ему удалось сагитировать влиятельного среди чехов генерала, который пообещал «убедить» в этом чешских легионеров.[738]738
  Дневник В. Н. Пепеляева // Окрест Колчака. С. 48; ГА РФ. Ф. р-195. Оп. 1. Д. 47. Л. 7.


[Закрыть] Поскольку чехословацкий корпус представлял серьезную и сплоченную вооруженную силу, его позиция была немаловажной. «Убедить» чехов Гайде так и не удалось – основная масса их была настроена демократически. Но его влияние способствовало сохранению ими нейтралитета.

В том же направлении вел пропаганду В. А. Жардецкий: в первых числах ноября В. А. Виноградов сообщал в письме к своему коллеге по Директории и главнокомандующему ее войсками генералу В. Г. Болдыреву, что омские кадеты во главе с Жардецким «прочат Колчака диктатором».[739]739
  Болдырев В. Г. Директория, Колчак, интервенты. Новониколаевск, 1925. С. 88.


[Закрыть] Этому способствовало и то, что после приглашения главы Директории Н. Д. Авксентьева Колчак занял в сформированном правительстве пост военного и морского министра.

5 ноября В. Н. Пепеляев имел с А. В. Колчаком «долгую интересную беседу» (как отмечал он в дневнике) и сообщил о планах переворота. Адмирал заявил, что разделяет идею необходимости диктатуры, но дипломатично отдал первенство генералу М. В. Алексееву, как бывшему Верховному главнокомандующему, и заметил, что готов даже в случае его смерти (о которой собеседники еще не знали, но которая уже произошла) подчиниться А. И. Деникину как его преемнику. В заключение Колчак веско сказал: «Но если будет нужно, я готов принести эту жертву. Однако форсировать события не надо».[740]740
  Дневник В. Н. Пепеляева // Окрест Колчака. С. 56–57; ГА РФ. Ф. р-195. Оп. 1. Д. 47. Л. 21–21об.


[Закрыть] Тем самым адмирал предупреждал об осторожности. Обладавший всероссийским именем и харизмой, А. В. Колчак резко выделялся на фоне провинциальных сибирских деятелей – к тому же большинство политической и военной элиты России оказалось в Гражданскую войну на Юге. Кроме того, он был известен как сторонник жесткого курса и диктатуры. Видный министр-областник И. И. Серебренников в мемуарах так писал о резонансе, произведенном в Омске появлением Колчака: «Невольно всем казалось: вот человек, за которым стоит будущее».[741]741
  Серебренников И. И. Указ. соч. С. 414.


[Закрыть] Бывшим сибирским депутатам Госдумы он мог быть знаком и по совместной работе еще до войны, когда являлся военно-морским экспертом Думы от Морского генерального штаба и тесно сотрудничал с председателем думской комиссии по обороне, лидером Союза 17 октября А. И. Гучковым. Осенью 1917 г. он, находясь в США, дал согласие баллотироваться в Учредительное собрание от кадетской партии[742]742
  Допрос Колчака // Колчак А. В.: последние дни жизни / Под ред. Г. В. Егорова. Барнаул, 1991. С. 158–159.


[Закрыть] (его ответ пришел слишком поздно). Немаловажно и то, что Колчак имел известность и авторитет в союзных державах – Англии и США. Все это, в сочетании с дневниками В. Н. Пепеляева, позволило опровергнуть гипотезу о том, что кандидатура Колчака на роль диктатора была случайной,[743]743
  Rosenberg W. Liberals in the Russian revolution: The Constitutional-Democratic party, 1917–1921. Princtone, 1974. Р. 397.


[Закрыть] что уже сделали в свое время советские историки.[744]744
  Иоффе Г. З. Колчаковская авантюра и ее крах… С. 112–113; Думова Н. Г. Кадетская контрреволюция и ее разгром… С. 129.


[Закрыть]

Приведенный разговор А. В. Колчака с В. Н. Пепеляевым лишний раз опровергает и мнение некоторых современников[745]745
  Мельгунов С. П. Указ. соч. Кн. 1. С. 455; Гинс Г. К. Указ. соч. С. 206.


[Закрыть] о «неосведомленности» адмирала о планах заговорщиков – более того, он в принципе не возражал против предлагаемой ему роли. Другое дело, что он, как человек новый, занял выжидательную позицию, не участвовал в непосредственной подготовке переворота и мог не знать его конкретной даты.

В тот же день, после беседы с Колчаком, Пепеляев зондировал почву в разговоре с входившим в Директорию премьер-министром П. В. Вологодским. Он прямо сказал: «Результат Уфимского совещания – недопустимый компромисс. К Директории по существу мы относимся отрицательно».[746]746
  Дневник В. Н. Пепеляева // Окрест Колчака. С. 57; ГА РФ. Ф. р-195. Оп. 1. Д. 47. Л. 22.


[Закрыть] В беседе Пепеляев выяснил, что Совет министров тоже отрицательно относится к «учредиловцам».

Раздражение военных против Директории росло по мере усиления межпартийных раздоров в правительственном лагере. Они составили ударную силу заговора. Но его политической пружиной были В. Н. Пепеляев и близкий к правым кругам министр финансов И. А. Михайлов. Момент был выбран вовремя. По словам И. И. Серебренникова, идея диктатуры «висела в воздухе» и «приобрела актуальное значение как раз к тому моменту, когда Директория, упразднив областные правительства, готова была расправить свои государственные крылья».[747]747
  Серебренников И. И. Указ. соч. С. 428–429.


[Закрыть] Таким образом, кадеты и близкие к ним круги сначала дали возможность Директории демократическим путем проделать черновую работу по объединению власти, что было, безусловно, тактически грамотно.

В последние дни исторической II Восточной конференции кадетов В. Н. Пепеляев, перепоручив ее ведение Жардецкому и Клафтону, непосредственно участвовал в подготовке переворота. В его дневнике сохранилась отрывочная запись: «Совещание. Участвовали… (многоточиями обозначены пропуски в тексте – В. Х.). Все решено. Оттуда… я поехал к п. …Полная налаженность. Описать потом».[748]748
  Дневник В. Н. Пепеляева // Окрест Колчака. С. 61; ГА РФ. Ф. р-195. Оп. 1. Д. 47. Л. 26.


[Закрыть] По свидетельству Пепеляева, о заговоре и подготовке переворота он не сообщал, из соображений конспирации, никому из товарищей по партии во избежание утечки информации – его задачей было подготовить их к восприятию произошедшего.[749]749
  Дневник В. Н. Пепеляева // Окрест Колчака. С. 61; ГА РФ. Ф. р-195. Оп. 1. Д. 47. Л. 28.


[Закрыть]

На итоговом вечернем заседании конференции 18 ноября Пепеляев оповестил делегатов о свершившемся перевороте. Известие, по его словам, было «встречено восторженно», после чего Пепеляев приветствовал от имени конференции нового Верховного правителя.[750]750
  Дневник В. Н. Пепеляева // Окрест Колчака. С. 61; ГА РФ. Ф. р-195. Оп. 1. Д. 47. Лл. 27об–28.


[Закрыть]

Ведущие деятели кадетской партии и Национального центра в других регионах России высоко оценили деятельность В. Н. Пепеляева по подготовке переворота. Курьер из Екатеринодара, где при генерале А. И. Деникине группировалось большинство кадетского ЦК, сообщил Пепеляеву, что его «работой весьма довольны и шлют самые лестные приветствия». Личное письмо с выражением глубокого удовлетворения прислал из Гельсингфорса член ЦК А. В. Карташев.[751]751
  Думова Н. Г. Кадетская контрреволюция и ее разгром… С. 204.


[Закрыть]

Как видим, на протяжении данного периода тактика либералов в Сибири менялась по мере изменений, которые им пришлось пережить: от перехода в подполье и преследований после Октября до возобновления легальной деятельности после падения советской власти в регионе. И, если в отношении большевиков сама логика событий (насильственный захват ими власти, разгон Учредительного собрания и выборных учреждений на местах, закрытие газет и т. д.) вела к признанию вооруженной борьбы с ними единственным возможным способом, то отношения с умеренными социалистическими партиями менялись, как и в 1917 г., зигзагообразно. В первые месяцы после Октября безвыходное положение самой преследуемой партии вынуждало кадетов искать сближения с ними хотя бы ценой уступок. Но эти шаги не имели успеха, как показала деятельность Чрезвычайного областного съезда и Сибирской областной думы. Лишь разгон большевиками Сибоблдумы и муниципальных органов власти вынудил социалистов пойти навстречу, но к тому времени они потеряли доверие либералов. Поэтому и после освобождения Сибири последние рассматривали новую коалицию с ними во Временном Сибирском правительстве как временное явление, подвергая их все более острой критике и по сути бойкотируя их оплот – Сибирскую областную думу. После создания Директории с претензией на объединенную всероссийскую власть противоречия обострились. Окончательный поворот кадетов к идее диктатуры и вторично продемонстрированная демократическими социалистами (после 1917 г.) организационная немощь ускорили военный переворот 18 ноября 1918 г., положивший конец широкой антибольшевистской коалиции. Завершилось размежевание, в результате которого, с одной стороны, укрепился блок кадетов с буржуазией и сложился союз с немногочисленными группировками наиболее правых социалистов (группа Потанина, энесы, «Единство», «Воля народа»), с другой стороны, левые кадеты, несогласные с политикой партии, отошли от активной деятельности; большинство же эсеров и меньшевиков стали непримиримыми врагами кадетов.

Подводя итог первой части, можно сказать, что революционные потрясения 1917 г., и прежде всего крах демократической модели государственности, привели к кардинальным изменениям либеральной идеологии в России и рождению «Белой идеи» как попытки соединить европейские ценности с национальной спецификой. Это соединение, которое мы назвали «либеральным консерватизмом», и стало стержнем новой национальной идеи, которую несло на своих знаменах Белое движение. В последующих событиях Гражданской войны ему суждено было обрести свой центр в Сибири, где в дальнейшем сложился режим А. В. Колчака, признанного остальными белогвардейскими армиями и регионами в качестве Верховного правителя России. Именно этим вызвано наше внимание к формировавшейся этим режимом идеологии и политике. Особое положение при нем заняли кадеты (в отличие от белого Юга России, где сильным влиянием пользовались правые), которые полнее других противников большевизма извлекли уроки из краха российской демократии в лице Временного правительства и Учредительного собрания – в отличие от «ничего не забывших и ничему не научившихся» правых группировок, с одной стороны, и оставшихся слепо преданными идеям «демократического социализма» эсеров и их союзников – с другой стороны. И этим обстоятельством, в свою очередь, вызвано то внимание, с которым в первой части этой книги прослеживался их путь к тому, что они сами назвали «национальной идеей».

Часть 2
Адмирал Колчак и белая идея: апофеоз и крах

Глава 10. Политические опоры

Главным итогом переворота 18 ноября стало политическое объединение Белого движения в масштабе всей России, которое не могло быть достигнуто при аморфной демократической Директории. Не сразу, но уже в мае—июне 1919 г. власть А. В. Колчака как Верховного правителя России признали один за другим руководители других региональных белых армий и государственных образований: генералы Н. Н. Миллер (Север), А. И. Деникин (Юг), Н. Н. Юденич (Северо-Запад). Особое значение имело признание со стороны Вооруженных сил Юга России, представлявших второй крупнейший очаг Белого движения; не случайно именно Деникин был назначен, указом от 24 июня 1919 г., заместителем Верховного главнокомандующего[752]752
  ГА РФ. Ф. р-176. Оп. 4. Д. 2. Л. 314.


[Закрыть] – с тех пор, соблюдая субординацию, он начинал все свои письма Колчаку в форме рапортов со слов «доношу Вашему высокопревосходительству». Единство отмечала и белогвардейская, прежде всего кадетская общественность: председатель Национального центра М. М. Федоров на заседании правления центра 30 мая (12 июня) 1919 г. отметил: «Знаменательно, что между столь отдаленными центрами, как Омск и Екатеринодар, при отсутствии постоянной и регулярной связи наблюдается полная аналогия в разрешении важнейших вопросов русской жизни».[753]753
  ГА РФ. Ф. р-5913. Оп. 1. Д. 262. Л. 122.


[Закрыть] Связь была действительно крайне нерегулярной: телеграммы шли в обход советской территории по 2–3 недели, а гонцы добирались по 2–3 месяца. Когда же Национальный центр командировал на Восток, в помощь сибирякам, опытных политиков Н. К. Волкова и А. А. Червен-Водали,[754]754
  ГА РФ. Ф. р-5913. Оп. 1. Д. 260. Л. 22.


[Закрыть] они добирались почти полгода.

Какие же силы составили политические опоры колчаковского режима? Их организационные структуры в основном оформились в предшествующий период демократических правительств. Это перешедший на правые позиции основной костяк кадетской партии под эгидой Восточного отдела ЦК, Национальный центр и Национальный союз, претендовавший на роль объединителя умеренно правых и умеренно левых течений под знаменем диктатуры Омский национальный блок и его фактические отделения в провинции, традиционные организации деловых кругов (съезды представителей торговли и промышленности, военно-промышленные и биржевые комитеты).

Поначалу Восточный отдел ЦК кадетской партии возглавлял В. Н. Пепеляев. После его вхождения в колчаковское правительство в декабре 1918 г. он сложил с себя эти полномочия, поскольку кадеты с 1918 г. принципиально выступали за беспартийность его членов. Отныне эту крупнейшую региональную организацию, объединявшую кадетов Сибири, Урала и Дальнего Востока, а также переместившиеся в Омск партийные комитеты городов Поволжья после их эвакуации, возглавил самарский кадет А. К. Клафтон. В октябре 1919 г. его сменил молодой профессор права Пермского университета Н. В. Устрялов. 17–27 мая 1919 г. в Омске прошла Третья (и последняя) Восточная конференция кадетской партии. В ней участвовали, по разным данным, от 42 до 62 делегатов, в основном – от местных комитетов партии 9 (по другим данным – 12) губерний и областей (из точно установленных: сибирских – Акмолинской, Томской, Енисейской, уральских – Пермской, Оренбургской, поволжских – Казанской, Самарской, Симбирской, и дальневосточной Приморской), а также члены Восточного отдела ЦК партии, в т. ч. 2 члена всероссийского ЦК и 4 бывших депутата Государственной думы.[755]755
  Отчет о III Восточной конференции Партии народной свободы // Сибирская речь. 1919. 22 мая; На конференции Партии народной свободы // Русская армия (Омск). 1919. 20 мая; Открытие конференции Партии народной свободы // Заря. 1919. 20 мая.


[Закрыть] Конференция обновила Восточный отдел ЦК в составе 18 человек: А. К. Клафтон (председатель), члены всероссийского ЦК С. В. Востротин, С. А. Таскин, В. А. Виноградов, Л. А. Кроль, а также Н. В. Устрялов, В. А. Жардецкий, В. А. Кудрявцев, А. И. Коробов, С. П. Мокринский, Е. П. Березовский, С. С. Неустроев, А. Ф. Бонч-Осмоловский, В. Ф. Иванов, Ю. Н. Фармаковский, А. Г. Елшин, Я. Л. Белоблоцкий, П. И. Набоков.[756]756
  Отчет о III Восточной конференции Партии народной свободы // Сибирская речь. 1919. 29 мая.


[Закрыть] Конференция наметила основные задачи на период до победы над большевиками, во время наивысших успехов армии Колчака казавшейся близкой.

Правый фланг сибирских кадетов фактически возглавлял товарищ председателя Восточного отдела ЦК партии, редактор ее центрального органа «Сибирская речь», идейный вдохновитель Омского блока, выдающийся публицист и оратор В. А. Жардецкий, ставший наиболее рьяным энтузиастом и пропагандистом диктатуры Колчака. По существу его поддерживали формально вышедшие из партии после вхождения в правительство В. Н. Пепеляев и Г. Г. Тельберг. Оба оказались среди наиболее влиятельных деятелей правительства и входили в состав своеобразного колчаковского «политбюро» – Совета Верховного правителя. В. Н. Пепеляев занимал пост министра внутренних дел (с мая 1919 г.), Г. Г. Тельберг (до революции – профессор права Томского университета) – управляющего делами Совета министров, затем – министра юстиции и вице-премьера, готовил материалы для большей части политических выступлений Верховного правителя.[757]757
  Советский историк Г. З. Иоффе даже называл Тельберга «черносотенцем» за его правизну (Иоффе Г. З. Колчаковская авантюра и ее крах… С. 179).


[Закрыть] Один из лидеров этого крыла, будущий идеолог «сменовеховцев» Н. В. Устрялов стал одним из руководителей пропагандистского ведомства.

Несколько более умеренную, «центристскую» позицию занимал возглавивший после Пепеляева Восточный отдел ЦК партии А. К. Клафтон (одновременно – директор Русского бюро печати, ведавшего пропагандой), поддерживаемый вышедшим формально из партии в связи с вхождением в правительство Г. К. Гинсом. Последний, играя активную роль в правительстве (председатель Государственного экономического совещания, затем управляющий делами Совмина), стремился олицетворять примиряющее начало: соратники аттестовали его как «скромного и мягкого человека», отличавшегося «глубочайшим патриотизмом, терпением и тактом».[758]758
  Сибирская речь. 1919. 29 мая.


[Закрыть] Впоследствии на судебном процессе по делу колчаковских министров (май 1920 г.) Клафтон утверждал, что между Восточным отделом ЦК партии кадетов и ее Омским комитетом во главе с В. А. Жардецким были серьезные разногласия, и сожалел, что не исключил Жардецкого из партии.[759]759
  Процесс над колчаковскими министрами. Май 1920 г.: документы / Отв. ред. В. И. Шишкин. М., 2003. С. 337, 422.


[Закрыть] Но подобные высказывания на суде, видимо, были вызваны желанием оправдаться. Позднее фактическим лидером центристского направления стал приехавший с Юга летом 1919 г. член всероссийского ЦК партии А. А. Червен-Водали; важные позиции заняли также приехавшие с ним члены ЦК Н. К. Волков (старый сибиряк) и С. Н. Третьяков. Червен-Водали и Третьяков позднее вошли в правительство Колчака и играли в нем видную роль на последнем этапе деятельности (уже после падения Омска).

Левая часть сибирских и уральских кадетов во главе с Л. А. Кролем и В. А. Виноградовым по сути ушла в глухую оппозицию, но активной деятельности не вела, в отличие от эсеров и меньшевиков. Со временем ушли в отставку из колчаковского правительства представители этой части партии – министр народного просвещения В. В. Сапожников и вышедший к тому времени из партии Н. Я. Новомбергский. Вместе с тем, бывший член Директории В. А. Виноградов, демонстративно вышедший из правительства после переворота 18 ноября, принял предложенный ему пост заместителя председателя Государственного экономического совещания Г. К. Гинса, своего бывшего однопартийца, стремившегося привлекать к работе возможно больше потенциально полезных деятелей.

Связь сибирских кадетов с южной, а через нее – с московской и заграничной группами партии осуществлялась в основном через эмиссаров Национального центра. Видными деятелями (членами правления) Национального центра при Колчаке были В. Н. Пепеляев, А. С. Белоруссов-Белецкий, Н. А. Бородин, позднее также А. А. Червен-Водали и Н. К. Волков. Бытовала версия, что московская группа Национального центра во главе с Н. Н. Щепкиным оказывала помощь колчаковской армии разведработой через своих людей в высших штабах Красной армии, но впоследствии А. А. Червен-Водали на процессе колчаковских министров утверждал, что в Омске не имел непосредственной связи с организацией в Москве (сами ее участники на допросах ссылались на то, что вся секретная информация докладывалась лично Н. Н. Щепкину, не посвящавшему в нее остальных).[760]760
  Процесс над колчаковскими министрами… С. 235; Всероссийский Национальный центр: сборник документов / Сост. Н. И. Канищева. М., 2001. С. 487–488.


[Закрыть] В сентябре 1919 г. московская и петроградская организации Национального центра были разгромлены чекистами. Связь Сибири с Югом в условиях разделявших их фронтов Гражданской войны была крайне нерегулярной, посланцы прибывали в среднем раз в 3 месяца и привозили информацию и письма 2–3-месячной давности.[761]761
  Всероссийский Национальный центр. С. 169, 226. Основными корреспондентами на Юге были М. М. Федоров и Н. И. Астров, в Сибири – В. Н. Пепеляев, А. С. Белоруссов-Белецкий, А. К. Клафтон, В. А. Жардецкий (оба не являвшиеся членами Национального центра), А. Новиков.


[Закрыть] Красноречивый факт: после официальной декларации генерала А. И. Деникина о подчинении А. В. Колчаку южные отделения Национального центра, Совета государственного объединения России и Союза возрождения России приняли 5 июня 1919 г. совместную декларацию в поддержку его правительства, но Колчак ее получил лишь 25 сентября, т. е. почти через 3 месяца. В стремительно менявшихся условиях Гражданской войны такая разорванность во времени вела к удручающим последствиям.

Кадеты активно работали над расширением и укреплением созданного по их инициативе Омского национального блока, о котором говорилось в предыдущей части. Руководящее бюро блока организационно строилось по принципу думского «Прогрессивного блока» 1915–1917 гг. Как писал один из его лидеров В. А. Жардецкий Н. И. Астрову 25 марта 1919 г., кадеты стремились превратить блок в объединение «республиканской и монархической демократии».[762]762
  ГА РФ. Ф. р-5913. Оп. 1. Д. 237. Л. 3.


[Закрыть] На встрече с А. В. Колчаком 20 декабря 1918 г. делегация из 14 представителей блока (по одному от каждой из входивших организаций) сделала заявление о «жизненной верности и необходимости указанного им (Колчаком – В. Х.) пути» и о всемерной поддержке его правительства. Заявление подписали: Совет съездов представителей торговли и промышленности, Центральный военно-промышленный комитет, Совет кооперативных съездов («Всекосовет»), партийные организации кадетов (которых на встрече представлял В. А. Жардецкий), народных социалистов (энесов), Союз возрождения России, акмолинский отдел Национального союза, наиболее правые группы эсеров («Воля народа») и меньшевиков («Единство»), представители Забайкальского, Сибирского и Семиреченского казачьих войск. Именно на этой встрече после беседы с А. В. Колчаком кооператор А. Сазонов под гром аплодисментов подал клич: «Да здравствует русский Вашингтон!», подхваченный затем белой прессой.[763]763
  Гинс Г. К. Указ. соч. С. 243; Сибирская речь. 1918. 22 декабря.


[Закрыть]

П. 13 резолюции III Восточной партконференции кадетов по тактическому вопросу выдвигал задачу усиления роли партии как «связующего центра» Омского блока и его отделений.[764]764
  Отчет о III Восточной конференции Партии народной свободы // Сибирская речь. 1919. 28 мая; Свободный край. 1919. 29 мая.


[Закрыть] Тем самым открыто признавалась руководящая роль кадетов в блоке. По свидетельству В. А. Жардецкого, в марте 1919 г. блок имел фактические (формально самостоятельные) отделения: на Урале – в Перми и Екатеринбурге, в Западной Сибири – в Барнауле и Бийске, в Восточной Сибири – в Иркутске.[765]765
  ГА РФ. Ф. р-5913. Оп. 1. Д. 237. Л. 3.


[Закрыть] Некоторые отделения стояли на более правых позициях, чем даже омский центр. Деятельность блока находила поддержку в правительстве. На него возлагались надежды. Сенатор А. Новиков писал председателю Национального центра М. М. Федорову 19 марта 1919 г., что блок «объединяет все живые силы» и «играет огромную роль в жизни Сибири».[766]766
  ГА РФ. Ф. р-5913. Оп. 1. Д. 236. Л. 4об.


[Закрыть]

От вступления в блок уклонилась часть кооператоров – в частности, иркутские и екатеринбургские. За их подчеркнутой аполитичностью крылись оппозиционные настроения, поскольку до переворота кооперативные объединения этих регионов занимали открыто левые позиции.

Блок был непрочным, подвергался нападкам со стороны оппозиционных социалистов, называвших его (устами томского «Голоса Сибири») «политической бутафорией», организованной кадетами. Весной 1919 г. из Омского блока вышла меньшевистская плехановская группа «Единство» из-за разногласий с кадетами. Иркутское социалистическое «Наше дело» писало, что «для существования такого блока потребуется значительный сдвиг кадетствующей буржуазии влево».[767]767
  Наше дело (Иркутск). 1919. 19 апреля.


[Закрыть]

Деятельность блока была внешне активной, но по сути малорезультативной. По воспоминаниям Г. К. Гинса, «это была организация для обмена мнений, а не союз для достижения политических задач. Члены блока ходили по министрам и спрашивали, как поступить. Они прислушивались к разным сплетням и сами их разносили. Они выставляли кандидатов, но сейчас же от них отказывались, если встречали препятствия… Тяжело было положение адмирала. Слева – враги, справа – недоброжелатели, а в центре – вялый, безвольный блок и такой же безвольный Совет министров. Несколько энергичных людей в блоке вели за собой все 14 его групп», так же как «несколько талантливых и честолюбивых молодых людей в Совете министров незаметно опутали его сетью интриг и личных влияний».[768]768
  Гинс Г. К. Указ. соч. С. 319.


[Закрыть] Уже летом 1919 г. один из инициаторов создания блока А. С. Белоруссов-Белецкий, еще недавно возлагавший на него радужные надежды, в письме М. М. Федорову от 27 июня пессимистично сообщал, что блок не оправдал этих надежд, «не имеет общей платформы и… очень мало дееспособен».[769]769
  ГА РФ. Ф. р-5913. Оп. 1. Д. 236. Л. 10.


[Закрыть] Особенно едко отзывался о нем левый кадет Л. А. Кроль, называвший его «блоком 13 нулей», а все составлявшие его партийные организации Омска – фикцией, и утверждавший, что реальный вес блоку придает лишь поддержка военных и казаков.[770]770
  Кроль Л. А. Указ. соч. С. 144.


[Закрыть] Даже вдохновитель правых кадетов Сибири В. Н. Пепеляев порой высказывался довольно раздражительно о деятельности блока, однажды даже обвинив его во «вредной общественной свистопляске».[771]771
  Дневник В. Н. Пепеляева // Окрест Колчака. С. 93; ГА НО. Ф. д-158. Оп. 1. Д. 2. Л. 110.


[Закрыть]

Влияние Омского блока распространялось лишь на образованные слои населения, и то не бесспорно. Его поражение на муниципальных выборах весной и летом 1919 г. дало повод кадетской прессе обвинять его организаторов в неумении работать с массами. Иркутский «Свободный край» желчно писал: «Блокисты оказались типичными интеллигентами-белоручками, склонными более к созерцательности, чем к активной деятельности».[772]772
  Свободный край. 1919. 4 июня.


[Закрыть]

Сами создатели блока, лидеры омских кадетов предпочитали на страницах печати расценивать поредение своих рядов как естественный процесс отпадения «омертвевших членов» и дальнейшего сплочения «здоровых сил». Именно так был расценен «Сибирской речью» в статье под броским заголовком «Политическое самоубийство» выход из блока группы «Единство». Сама же группа назвала причинами разрыва «неискренность представителей буржуазных групп и Омской группы Партии народной свободы по отношению к своим союзникам по блоку» и «недопустимо грубую» кампанию омской кадетской прессы «против всех социалистов без исключения».[773]773
  Политическое самоубийство // Сибирская речь. 1919. 20 мая.


[Закрыть]

В конце концов, по мере поправения сибирских кадетов (особенно таких, как В. А. Жардецкий и Н. В. Устрялов), в сентябре 1919 г. Омский национальный блок по существу распался. Фактически в нем остались лишь представители Национального центра во главе с кадетами. Из блока выделился Демократический союз из правых социалистов и кооператоров, поддержанный частью левых кадетов во главе с Л. А. Кролем и занявший позицию условной поддержки правительства по принципу «постольку – поскольку». Поначалу в разработке программы союза участвовали видные кадеты Н. К. Волков и А. А. Червен-Водали, прибывшие с Юга,[774]774
  Червен-Водали и Волков выехали с юга в феврале 1919 г. и прибыли лишь в июне, о чем сам А. А. Червен-Водали сообщал М. М. Федорову в письме от 22 июня (ГА РФ. Ф. р-5913. Оп. 1. Д. 874. Л. 3).


[Закрыть] но они настаивали на включении в программу союза пункта о безоговорочной поддержке власти Колчака, на чем разошлись с Кролем и поэтому не вступили в союз. Восточный отдел ЦК кадетской партии отнесся к Демократическому союзу непримиримо и, по свидетельству Л. А. Кроля, пригрозил кадетам, вступавшим в союз, исключением из партии.[775]775
  Кроль Л. А. Указ. соч. С. 193–194.


[Закрыть]

К лету 1919 г. ослабевает и деятельность партийных кадетских организаций. Определяющую роль в этом сыграла их безусловная, подчеркнутая лояльность по отношению к колчаковскому правительству, порой оборачивавшаяся пассивностью.

В секретном докладе управляющего Иркутской губернией П. Д. Яковлева министру внутренних дел, который можно приблизительно датировать началом мая 1919 г., содержится любопытная характеристика деятельности партий и общественных организаций этой обширной губернии, и в частности, кадетов. Иркутских кадетов он характеризует как содружество интеллигентов и коммерсантов и отмечает их полную лояльность к колчаковскому правительству, за исключением немногих его членов, вроде министра юстиции эсера С. Старынкевича (вскоре уволенного) и уже уволенного министра продовольствия Н. Зефирова. По словам автора доклада, среди них «большим почтением пользуются имена Верховного правителя и председателя Совета министров» (П. В. Вологодского). Управляющий губернией называет кадетов центром ее общественно-политической жизни (в смысле: центр между правыми и левыми). Все они дружно выступали против немедленного созыва Учредительного собрания в любой его форме, но среди них раздавались отдельные голоса за совещательный выборный орган (идею которого правительство позднее попыталось реализовать в форме Государственного земского совещания). Несколько приукрашивая действительность в желательном правительству духе, докладчик писал: «Влияние кадетов на данный момент в городе сильнее других партий», но тут же оговорился, что «они не умеют или не хотят расширять рамки своей организации, предпочитая, видимо, тесно сплоченную, хотя и малочисленную группу широкой, многоголовой, расплывающейся организации». Любопытно замечание, что кадеты напрасно презирают социалистов, поскольку те еще довольно влиятельны в регионе. Тяготеющих к монархии среди кадетов автор доклада насчитывал единицы, а их отношение к «атаманщине» характеризовал как резко отрицательное, совпадающее с позицией правительства. Особо отмечал Яковлев активную деятельность кадетов по организации помощи колчаковской армии. Интересно замечание о том (и, думается, здесь ему вполне можно доверять), что иркутские кадеты считают омских кадетов чересчур «правыми», но питают уважение лично к В. Н. Пепеляеву.[776]776
  ГА ИО. Ф. р-2. Оп. 1. Д. 374. Лл. 3–4.


[Закрыть]