Текст книги "Необыкновенное путешествие из Рима в Афины. Признания журналиста"

Получив «образование» в этом филиале шпионского ведомства США, Симиони неожиданно объявляет себя ультралевым и начинает сколачивать «клан», члены которого поначалу специализируются на крупных ограблениях. Друзей Симиони называли «товарищами, которые занимаются накоплением капитала». Самые тесные связи с ними поддерживал и Марио Моретти. Несмотря на подготовку в ЮСИС, Симиони довольно неуклюже маскирует свои закулисные связи. «В момент принятия важных решений, – пишет «Репубблика», – он неоднократно просит отсрочить собрание. Казалось, он всегда должен был консультироваться с кем-то посторонним». Левацкая газета «Лотта континуа» сообщила, что имя Симиони числится в списке агентов ЦРУ в Италии. В «красные бригады», пишет в связи с этим «Репубблика», беспрепятственно внедрялись агенты «сверху». «Внешней силе достаточно устроить своего человека в руководстве, чтобы сделать всю организацию дисциплинированным и слепым инструментом чужой воли». Чьей воли? Ответ может быть только один – заокеанских вдохновителей и организаторов международного терроризма.

Убийство Альдо Моро – крупное политическое преступление, вдохновителем которого является международная реакция, а непосредственными исполнителями – террористы. По данным «Эуропео», в архивах Римской прокуратуры хранится письмо, содержащее неопровержимые доказательства того, что «преступление против А. Моро было разработано и спланировано экспертами ЦРУ США». Будет ли когда-нибудь раскрыта эта тайна Моро»?

Двубортный пиджак для черных дел

В 70-х года прошлого века Римский муниципалитет принял решение об экспроприации виллы «Торлония». В центре столицы зелени мало и каждый ее клочок ценится буквально на вес золота. Было решено выплатить владельцам больших пустующих вилл компенсацию, а сами виллы превратить в «народные парки».

Вилла «Торлония» принадлежала наследникам старинной и знаменитой княжеской семьи. Она расположена на проспекте Номентана, неподалеку от советского тогда консульства. А в начале века здесь была загородная зона, застроенная виллами и особняками. Теперь тут проходит шумная улица с интенсивным автомобильным движением – это уже почти центр Рима. Часто по дороге в консульство я с любопытством поглядывал на высокую – метров пять – каменную ограду и прочно запертые огромные металлические ворота, выкрашенные мрачной черной краской. Любопытство это было вполне понятным: на вилле «Торлония» находилась когда-то личная резиденция Бенито Муссолини.

После войны и разгрома фашизма на вилле никто не жил. У хозяев, видимо, не было денег для того, чтобы содержать в порядке большой парк и ремонтировать находящиеся на территории здания. Когда в газетах появилось объявление, что вилла переходит в собственность городских властей и с такого-то числа открывается для «всех жителей квартала», я поспешил на виа Номентана.

Когда я подъехал к вилле, ворота оказались распахнутыми, и возле них толпилась кучка любопытных. На стене висел большой красочный плакат, где были изображены дети, гуляющие под деревьями, нарядные домики и огромное солнце. Надпись гласила: «Вилла «Торлония» открыта для народных гуляний!»

Я вошел внутрь, но ничего необычного не увидел. Пыльный, запущенный парк, дворец с облупленным фасадом, давно пересохший фонтан и большие кучи мусора у ограды. Я долго бродил по запущенным дорожкам виллы «Торлония», испытывая странное чувство. Ведь не так давно здесь, по этим самым дорожкам, заложив руки за спину, вышагивал пожилой лысый мужчина с надменно выпяченным вперед подбородком – «отец нации», «доблестный вождь центурионов», «божественный дуче»…

Что от него здесь теперь осталось? Вон на стене сквозь слой белой краски проступает огромная надпись: «Дуче всегда прав». А вот в куче мусора валяется сломанное кресло с высокой резной спинкой. Как знать, может быть, именно в этом кресле Муссолини принимал на вилле своих гостей? Может, самого Гитлера, когда тот приезжал в Рим? Рассказывают, что для визита «старшего брата», как дуче именовал фюрера, Муссолини приказал понастроить по всему городу из картона и фанеры триумфальные арки и разрисовать фасады дворцов. Получилось нечто вроде «потемкинской деревни» на итальянский манер. По этому «историческому случаю» на пьедестале Паскуино неизвестный автор написал:

 
Отдал приказ фигляр —
Оделся Рим в картон.
В гостях у нас маляр,
Хозяин будет он…
 

Намекая на то, что Гитлер, безуспешно пытавшийся в молодости стать художником, скоро превратится в хозяина «вечного города», автор «пасквинаты», сам того не зная, предсказал будущую оккупацию Италии нацистскими войсками. Мог ли он тогда предвидеть, какой конец ждет не только будущего хозяина Италии, но и того, кто его принимал под триумфальными арками из картона?

«Божественный дуче», которого партизаны повесили вместе с его любовницей Кларой Петаччи на бензоколонке в центре Милана, давно истлел в земле. Что осталось от «империи»? Несколько мраморных бюстов, которые можно по дешевке купить у старьевщика на рынке Порта-Портезе? Гранитная стела на берегу Тибра, на которой вырезано его имя? Кварталы домов казарменного типа, понастроенные в Риме ровными шеренгами, как солдаты на параде? Увы, не только это. Муссолини сам, как показала история, был довольно заурядной фигурой, демагогом и честолюбцем, но призрак режима, который он создал, до сих пор продолжает бродить по земле, в том числе и в Италии.

Впрочем, я не собираюсь здесь анализировать ни роль Муссолини, ни исторические корни фашизма. Но беспокоит другое – не так уж много лет прошло после разгрома фашизма, принесшего народам столько бед и страданий, а его призрак стал возрождаться. В 1983 году в Италии отмечалось столетие со дня рождения Бенито Муссолини. Были напечатаны многочисленные биографии дуче, отчеканены монеты с изображением его «волевого» профиля, размножены пластинки с записями его речей. Были объявлены премии за «самое объективное» произведение о жизни диктатора, и даже назначена стипендия его имени для «нуждающихся студентов».

К «знаменательной дате» режиссер Паскуале Скуиттьери снял «лирический» фильм «Кларетта», который, видимо, за неимением лучшего был послан на кинофестиваль в Венецию. «Конечно, – писал по этому поводу еженедельник «Эспрессо», – нельзя сказать, что это – профашистский фильм, но ни один старый и ни один новый фашист не будут возражать, чтобы фашизм и Муссолини именно так показывали на экране».

Телевидение – а оно контролируется в Италии государством – пошло еще дальше: начало показ документального сериала «Вся рать дуче», где была сделана попытка создать «портрет Муссолини в пижаме», изобразить палача в виде эдакого «заботливого отца семейства, любившего все свободное время сидеть дома и читать детишкам книги». Перед многомиллионной аудиторией возникли физиономии отпрысков Муссолини – его дочери Эдды и сына Витторио, на все лады расхваливавших покойного папу-дуче.

«Мой папа, – с нежностью в голосе вспоминала Эдда Муссолини, – был очень застенчивым человеком, он стеснялся делать замечания даже нам, своим детям, и просил об этом нашу мать… Все, все, что он ни делал, было замечательно!»

Телевизионная передача о «застенчивом папе Муссолини» вызвала возмущение в Италии. Протест выразила Национальная ассоциация итальянских партизан, другие общественные организации. Вмешался сам тогдашний президент страны Алессандро Пертини, потребовавший, чтобы показ фильма был прекращен.

Однако в 70-х годах прошлого века фашизм в Италии стал возрождаться не только в форме ностальгии гортски его престарелых сотрадников. Тогда возникла явно профашистская партиа «Итальянское социальное движение– национальные правые силы» (ИСД-НПС). Ее депутаты стали выступать с речами в парламенте, входили в состав областных и коммунальных советов, служат в полиции, носили офицерские мундиры, заседали в советах крупнейших корпораций и банков. А на парламентских выборах за партию ИСД-НПС было подано около 2 миллионов голосов.

Правда, неофашисты не стали открыто называть себя фашистами. Я был на двух съездах партии ИСД-НПС: играя в демократию, ее руководители щедро рассылали пригласительные билеты всем членам Ассоциации иностранной печати в Риме. Должен сказать, что ни в одной из речей я ни разу не слышал слов «фашизм», «фашист» или чего-нибудь в этом роде. Ораторы говорили об «озабоченности экономическим кризисом», о «благополучии нации», о «необходимости реформ» и «защиты интересов простых тружеников», о чем угодно, только не о том, о чем втайне мечтает каждый фашист, – о захвате власти и установлении правой диктатуры. Но не надо забывать, что и Муссолини поначалу тоже разглагольствовал об «уважении к труду», выступал за «социальный прогресс», умело привлекая на свою сторону недовольную массовой безработицей и развалом государственных институтов молодежь. Гимн фашистов «Джовинецца» посвящен молодежи: «Молодость – это весенние воды, в фашизме спасение нашей свободы». А разве мало было в Италии безработных, разочарованных и отчаявшихся молодых людей? Именно на них была рассчитана прежде всего социальная демагогия новых фашистов.

Если Муссолини использовал для маскировки звериного оскала фашизма исторические аксессуары: ликторские пучки, римский салют, клич легионеров «эй-ялла!» и т. п., то новые фашисты стали использовать для этой же цели «доппьопетто» – двубортный пиджак – символ буржуазной благопристойности. Они произносили солидные речи, их официальная программа отличалась умеренностью. Ни дать ни взять солидная буржуазная партия. Правая, конечно, но очень солидная, господа! Именно такую стратегию и избрал тогдашний «неодуче» Джорджо Альмиранте, громко именовавшийся национальным секретарем партии «Итальянское социальное движение – национальные правые силы».

В первый раз я увидел его в Риме на площади Болоньи, в двух шагах от отделения ТАСС, располагавшегося тогда на виа ди Вилла Рикотти. Неофашисты проводили очередной митинг, готовясь к выборам в парламент. Обычный, разработанный до мелочей ритуал. Грузовик, превращенный в трибуну. Множество «триколоре» – трехцветных национальных флагов. Жидкая толпа собранных районными функционерами «местных жителей», в основном пожилых господ в штатском, но с бросающейся в глаза офицерской выправкой. Были у них и свои штурмовики – рослые парни в кожаных куртках и мотоциклетных шлемах. Парни держали в руках флаги, но уже превращенные в дубины – полотнище намотано на древко. Тут же синий автобус с карабинерами: следили за порядком, чтобы, не дай бог, кто-нибудь не помешал «патриотам». Из репродукторов гремела бравурная музыка. Хорошо поставленный баритон старательно выводил:

 
Кричат нам «канальи»!
Кричат нам «фанатики»!
За нашу баталию,
Против псевдодемократии…
 

А на трибуне витийствовал главный «борец против псевдодемократии» – Джорджо Альмиранте. Аккуратно подстриженные усики, благообразная седина, со вкусом подобранный галстук и конечно же «доппьопетто» – солидный двубортный пиджак. Так же одеты большинство его слушателей: отставные офицеры, лавочники, государственные служащие на пенсии, мелкие рантье – традиционная опора фашистов. Под стать и голос Альмиранте – то рассудительно-вкрадчивый, как у опытного коммивояжера, рекламирующего новый пылесос, то гневный, как у отца семейства, недовольного поведением нашкодивших сыновей.

О чем же он вещал тогда с трибуны? Попав первый раз на фашистский митинг, я по журналистской привычке записал в свой блокнот несколько фраз из выступлений Альмиранте. Но позже я понял, что в каждом выступлении он твердит одно и то же: разглагольствует о «продажном и коррумпированном правительстве», о «бедных тружениках», которые страдают от роста цен, инфляции и безработицы, о хаосе, который будто бы создают «безответственные» профсоюзы. Другими словами, Италия находится на краю пропасти, и, чтобы спасти ее, нужны «твердые и решительные меры».

Какие? «Дисциплина и порядок!» – с пафосом восклицал Альмиранте. Поезда должны ходить по расписанию, профсоюзы «не смеют разрушать экономику», а граждане должны «исправно трудиться» и слушаться полицейского жезла. Но кто же, кто сможет навести наконец порядок и спасти страну от неминуемой катастрофы? «Мы, и только мы! – патетически восклицает синьор в двубортном пиджаке. – Италия – это корабль без рулевого в бурном море, и мы призваны им управлять».

Разглагольствуя о своей «тревоге» по поводу тяжелого положения людей труда, Альмиранте так же лицемерил, как и его исторический предшественник. До «изобретения» фашизма Бенито Муссолини переводил на итальянский язык «Речи бунтовщика» Кропоткина, сумел пробиться на пост редактора печатного органа ИСП газеты «Аванти!», а на собраниях Миланской секции соцпартии во всю глотку вопил: «Да здравствует социализм! Да здравствует революция!»

Альмиранте в этом отношении был куда более последователен. Он никогда не распинался в «любви к социализму», а в одном из интервью прямо сказал: «Слово «фашизм» начертано у меня на лбу». Еще, будучи ребенком, он вступил в созданную Муссолини детскую фашистскую организацию «балилла». Позднее, когда пришла пора сменить короткие штанишки на брюки, записался в молодежную фашистскую организацию, а затем и в национальную фашистскую партию. Профессия преподавателя античной литературы не помешала ему стать сотрудником журнала «В защиту расы», проповедовавшего бредовые теории биологической исключительности арийской расы. Тут пришла пора поменять штатские брюки на армейские шаровары – Альмиранте охватывает воинственный зуд, и он записывается добровольцем в Африку, где Муссолини вел колониальные войны. Там он сумел отличиться и даже получил Военный крест, но доказать превосходство арийской расы, так сказать, на практике не удалось.

Когда фашистский режим в Италии рухнул, и страну оккупировали гитлеровцы, Альмиранте оказался в стане отпетых фашистов, основавших на севере страны так называемую социальную республику Сало. Там ему удалось заполучить должность начальника кабинета «министра народной культуры» Медзасома. Увы, и министерская карьера продолжалась недолго, как недолго просуществовала и сама «социальная республика». После падения последнего оплота чернорубашечников он предпочел удариться в бега. Альмиранте было чего опасаться: в 1972 году итальянские газеты опубликовали фотокопию так называемого манифеста смерти – приказа, угрожавшего партизанам смертной казнью. Под этим документом стояла и подпись Альмиранте.

Потянулись унылые месяцы «подполья». Пришлось торговать на «черном рынке» мылом и спичками. Но скоро подоспела амнистия, и кандидату в «неодуче» удалось снова вернуться на подмостки большой политики. Вместе с кучкой уцелевших единомышленников он сколачивает партию «Итальянское социальное движение», видимо, по аналогии с «социальной республикой Сало». Демагогия, ловкое жонглирование лозунгами, умелое использование недовольства широких слоев населения экономическими трудностями и коррупцией в рядах правящей партии позволили Альмиранте довольно быстро превратить ИСД во внушительную политическую силу.

Однако солидный пиджак мог ввести в заблуждение лишь не искушенных в политике обывателей. Итальянцы отлично знали, какого цвета рубашка под этим костюмом. Альмиранте уже несколько раз лишали парламентской неприкосновенности за многочисленные преступления против республиканского государства: апологию фашизма, попытки воссоздать запрещенную законом фашистскую партию, нарушение демократических законов. Однако посадить махрового фашиста за решетку не удалось. Его адвокаты умело затягивали следствие, а на очередных выборах Альмиранте вновь избирали в состав парламента, – его снова надо было лишать парламентской неприкосновенности и начинать всю судебную волокиту.

«Люди устали от свободы, – писал в 1923 году Муссолини, – теперь свобода уже перестала быть той непорочной и строгой девой, ради которой боролись и гибли поколения второй половины прошлого века. Для взволнованной и суровой молодежи, вступающей в жизнь в утренних сумерках новой истории, есть другие слова, вызывающие гораздо большую привлекательность. Эти слова – порядок, иерархия, дисциплина».

Именно к этому и призывал и Альмиранте: чтобы поезда ходили по расписанию, рабочие не бастовали, а горожане слушались полицейского жезла. Но за этими разглагольствованиями о «порядке», «дисциплине», «сильном государстве», как и во времена Муссолини, прятался звериный оскал фашизма. Фашизма, связанного с террором, убийствами и преступлениями, главная цель которого – силой захватить власть и создать тоталитарное государство.

В 70-е годы прошлого века подготовка к этому в Италии шла полным ходом. На Апеннинском полуострове орудовали тогда несколько десятков крайне правых организаций, имеющих самые тесные связи с господами в двубортных пиджаках из ИСД-НПС. Самые активные из них – «черный порядок», «новый порядок», «вооруженные революционные ячейки» (НАР), «национальный авангард». К ним следует также отнести молодежную организацию ИСД-НПС «фронте делла джовенту» (фронт молодежи) – своего рода «учебный центр» подготовки кадров для террористических группировок.

На счету «черного терроризма» было множество страшных преступлений: взрыв бомбы в помещении Сельскохозяйственного банка в Милане в декабре 1969 года, взрыв пассажирского экспресса «Италикус» в августе 1974 года, взрыв железнодорожного вокзала в Болонье в августе 1980 года, взрыв поезда в декабре 1984 года, множество разбойных нападений, покушений на политических деятелей и активистов левых партий, поджогов, провокаций. Уже после того, как дуче был повешен в Милане, от пуль, бомб и ножей новых фашистов в Италии погибли сотни и были ранены тысячи итальянцев. Если заняться арифметикой, то окажется, что неофашизм уничтожил куда больше итальянцев, чем чернорубашечники Муссолини до того, как они пришли к власти. Но к счастью, новым фашистам не удалось осуществить свои бредовые планы и захватить власть.

А такие попытки были. Не раз составлялись неофашистами планы правых путчей, но все они по тем или иным причинам не реализовывались. Особенно опасным был один из них под названием «Роза ветров», в котором участвовала большая группа генералов и высших офицеров.

Проправительственная печать в Италии всегда пыталась преуменьшить опасность неофашистских заговоров. Однако об их реальной угрозе республиканским институтам свидетельствовали тесные связи крайне правых с военными кругами. Бывшие руководители секретных служб Италии СИД – СИФАР генералы Де Лоренцо и Мичели, бывший начальник генерального штаба генерал Алойя, бывший командующий объединенными ВМС НАТО в Южной зоне Европы адмирал Биринделли и ряд других высших военных деятелей страны официально состояли в неофашистской партии и даже избирались от нее в парламент.

Несмотря на попытки Альмиранте отмежеваться от правых террористов и заговорщиков, всем было ясно, что господа в двубортных пиджаках и те, кто швырял бомбы на улицах итальянских городов, – близнецы-братья. Связь между ними была не только духовная, но и деловая, организационная. Если ИСД-НПС – являлась видимой частью айсберга итальянского неофашизма, то «черные» террористические группировки были его подводным основанием. Многие правые боевики были членами ИСД-НПС и до ухода в подполье были либо ее кандидатами на выборах, либо партийными деятелями на местах. Да и сам нынешний пропагандист «порядка и законности», войдя в ораторский раж, не раз выдавал свои сокровенные замыслы. Выступая однажды на митинге в Риме, он развязно объявил, что члены «социального движения» «были фашистами и будут ими», и «угрожал пустить в ход пулеметы».

Помню, на одной пресс-конференции в римской Ассоциации иностранной печати один из журналистов решил задать ему «трудный» вопрос.

– Господин Альмиранте, – спросил он, указывая рукой на полупустой зал, – не кажется ли вам, что отсутствие аудитории свидетельствует и об отсутствии интереса к вашей партии?

– Но тот факт, что на пресс-конференцию пришли вы – корреспондент популярной газеты, – лучшее доказательство того, что интерес к нашей партии, наоборот, в Италии растет, – быстро ответил Альмиранте.

Я не раз задавал себе вопрос, который, наверное, возникал у многих: почему именно на Апеннинах родился фашизм и почему именно на этой земле крайне правые силы продолжают и сейчас занимать такие прочные позиции?

Что ж, исторические корни фашизма изучены достаточно хорошо. На эту тему написано немало глубоких и подробных исследований. Причин, благодаря которым Муссолини оказался у власти, несколько. Здесь и слабость буржуазного государства, и экономический кризис после первой мировой войны, выбросивший на улицы городов тысячи обездоленных, жаждавших социальных перемен, и кризис в рабочем движении, и неумение демократических сил вовремя разглядеть и распознать опасность фашизма, и ловкое манипулирование фашистов националистическими и патриотическими лозунгами.

В 1922 году, когда произошел знаменитый «поход на Рим», фашизм был еще очень слаб. Член руководства ИКП Джорджо Амендола в своей автобиографической книге «Жизненный выбор» capкастически описывает приход чернорубашечников к власти: «… фашистские демонстранты являли собой жалкое зрелище: потасканного вида сброд пьяными голосами горланил «Джовинеццу». Если бы король захотел, армия без труда разогнала бы эту публику. Но верховное командование посоветовало ему сдаться, и теперь на балконе Квиринальского дворца король Виктор-Эммануил стоял рядом с одетым в черную рубашку Муссолини».

Король не захотел… Не захотели этого и те, кто стоял у рычагов государственной власти в Италии: крупная буржуазия, фабриканты, земельные бароны Юга. Они рассчитывали, что банды фашистов помогут им «обуздать чернь», навести в стране порядок, запугать левых. Так и сегодня – активность крайне правых в Италии – отражение хронической политической нестабильности, панического страха нынешних глобалистов перед усилением тех, кто отвергает эту глобальную диктатуру. Пока можно держать население в узде при помощи традиционных «демократических» методов – отлично! Но вдруг игра в демократию доведет – упаси бог! – до того, что власть ускользнет из рук? Тогда как нельзя кстати окажутся благообразный господин в двубортном пиджаке и его молодчики с дубинками и велосипедными цепями, которые при необходимости можно быстренько поменять на автоматы.

Расследования многих преступлений неофашистов, «черных» подрывных заговоров в 1970-80 гг. показали, что самую активную помощь им оказывали влиятельные финансовые круги. Отвечая на вопрос о финансовых источниках партии, Альмиранте скромно заявлял: «Существуют мелкие и средние предприниматели, мелкие и средние торговцы. Они не отвергают нашу защиту их интересов». Все правильно: мелкая буржуазия, как и во времена «похода на Рим», всегда была питательной средой для фашизма. Но решающей была и остается поддержка крупного капитала.

Общаясь с итальянцами, я заметил одну деталь: они протестуют, когда гитлеровцев мы называем «фашисты». Для нас «нацист» и «фашист» – синонимы, а для итальянцев это разные понятия. Для них нацисты – это гитлеровцы, в Италии же нацистов нет, там есть фашисты. Для итальянцев «нацизм» – это ужасы концлагерей, массовое истребление евреев, зверства гитлеровцев на оккупированных территориях, душегубки. Итальянский же фашизм они рассматривают как нечто иное, как «фашизм дубинки и касторки», которой чернорубашечники пытали своих политических противников. Итальянский философ Бенедетто Кроче рассматривал фашизм как аморальное явление, результат заблуждений, временную вспышку распущенности и грубости, злополучный исторический период безвременья, не имеющий связи с прошлым итальянской нации, благородными идеалами Рисорджименто.

В отличие от Германии фанатизм и расизм не пустили сколько-нибудь серьезных корней в психологии итальянцев во время фашизма. Эти черты вообще чужды итальянскому национальному характеру. И именно поэтому фашистский террор в Италии не был таким массовым и жестоким, как в Германии. Оказавшись в тисках диктатуры чернорубашечников, большинство населения восприняло ее как зло, к которому, хочешь не хочешь, а надо как-то приспособиться. Другими словами, по отношению к фашизму проявился характерный для среднего итальянца конформизм. Нередко люди надевали черные рубашки, вступали в фашистскую партию и маршировали на парадах только для того, чтобы не подвергать опасности свою семью, чтобы как-то выжить.

Ц. Кин в своей книге «Миф, реальность, литература» – подробным исследованием итальянского фашизма не только с социально-исторической, но и с психологической точки зрения, справедливо указывала на черты «провинциализма» и «второсортности» в итальянском фашизме: «В этой помпезности, в развязных и подхалимских газетных статьях, в речах и церемониях, в самой атмосфере чувствовалось что-то мелочно-тщеславное, на всем лежал отпечаток «второго сорта», психологии и риторики парвеню». Хорошо подметил эту черту итальянского фашизма в своем фильме «Обыкновенный фашизм» и Михаил Ромм.

Но, проводя демаркационную линию между гитлеровским нацизмом и итальянским фашизмом, нельзя впадать в другую крайность, как это все чаще делают некоторые западные историки. Дескать, «в Германии фашизм был страшен, а в Италии… Это же была оперетта! А если говорить серьезно, то дуче сделал немало полезных дел: провел дороги, осушил болота под Римом, построил новые города, снижал цены на продовольствие, сделал Италию империей» и т. д. и т. п. Согласно проведенному еженедельником «Эспрессо» (23 сентября 1984 г.) опросу общественного мнения, итальянцы ставили тогда Муссолини в списке самых популярных национальных исторических фигур на четвертое место – после Гарибальди, Мадзини и Юлия Цезаря.

Феномен любопытный и тревожный, тем более что террор новых фашистов становится в те годы все более массовым, страшным и жестоким. Сторонники «новых методов» открыто называют себя наци-фашистами, намекая на готовность действовать худшими методами гитлеровцев. В партии ИСД-НПС были те, кто требовал «более решительных действий» и призывал отстранить от власти «мягкотелого» Альмиранте.

Мне запомнился судебный процесс в Риме над группой молодых людей, учинивших кровавую оргию на уединенной вилле в местечке Чирчео, неподалеку от итальянской столицы. Четверо юнцов обманом завлекли на виллу 19-летнюю Розарию Лопес и 17-летнюю Донателлу Колазанти. В течение нескольких часов озверевшие молодчики (кстати, они не были пьяны) издевались над девушками, придумывая самые изощренные пытки. Затем они утопили Розарию в ванне и попытались ударами молотка убить Донателлу. Чтобы спасти себе жизнь, девушка притворилась мертвой. Жертвы были втиснуты в багажник автомобиля и отвезены в Рим. Преступники надеялись спрятать их на другой день в надежном месте. Однако стоны оставшейся в живых Д. Колазанти привлекли внимание прохожих, которые вызвали полицию. Вскоре убийцы были арестованы.

Я побывал в зале Римского трибунала, где проходил судебный процесс. Вот они сидят за барьером в окружении карабинеров. Сытые, спокойные лица, аккуратные прически, тщательно повязанные галстуки. Нет, они похожи не на преступников, а на самых обыкновенных «маменькиных сынков».

Впрочем, таковыми они и являются на самом деле. Участников кровавой оргии в Чирчео называют «париолини» – по имени фешенебельного римского квартала Париоли. Их родители – состоятельные банковские служащие, промышленные магнаты, преуспевающие инженеры.

Есть у молодых убийц была и еще одна общая черта. Они были членами молодежных организаций неофашистов «Национальный авангард» и «Фронт молодежи». Все четверо неоднократно привлекались к ответственности за драки, нападения на студентов левых убеждений, за «акции» против помещений демократических партий. У одного из преступников дома была обнаружена фашистская литература, сборники речей Муссолини и Гитлера. Связи родителей позволяли «четверке» избегать наказания за драки и дебоши. Безнаказанность и попустительство полиции, тлетворное влияние «ветеранов» и чтение взахлеб фашистской литературы, превозносящей насилие, насаждающей культ «сверхчеловека», которому «все дозволено», постепенно подготовили юношей к чудовищному преступлению на вилле в Чирчео.

Оказавшись на скамье подсудимых, молодые чернорубашечники и не подумали раскаиваться в совершенных зверствах. Они держались нагло, вызывающе, дерзили судьям, открыто угрожали свидетелям их прежних преступлений. Собравшиеся в зале дружки неофашистов приветствовали их циничные выходки одобрительными криками. Родители, наняв опытных адвокатов, изо всех сил пытались выгородить своих отпрысков.

Но дело здесь не в конкретной судьбе группы молодых людей, ставших убийцами под влиянием тлетворной фашистской пропаганды, а в том, что фашизм всегда был и остается синонимом насилия и жестокости. Муссолини в программной статье «Доктрина фашизма» писал: «Горделивый лозунг сквадристов «а мне наплевать!» (мене фрего!) является сутью доктрины не только политической. Это новый стиль итальянской жизни».

Новые «сквадристы», как мы видим, тоже вполне успешно освоили этот «стиль», и им тоже в высшей степени «наплевать» на такие общечеловеческие ценности, как жизнь и достоинство личности, уважение к правам и законам.

В течение «черного двадцатилетия» фашизма итальянцам твердили: «Дуче всегда прав», «Муссолини – бог, а Италия – обетованная земля». «Горы сдвигает не разум, а только вера», «Разум – это инструмент, но он никогда не может быть для масс движущей силой», – утверждал Муссолини. Фашизм сделал ставку на самые темные и низменные инстинкты человека, пропагандируя культ иррационального, слепой веры, насилия и жестокости, прикрываясь при этом разглагольствованиями о «благе нации», «имперском величии Италии» и обещаниями дать работу безработным, а голодным крестьянам Юга земли в Ливии и Эфиопии.

Муссолини явно недооценил разум, способность итальянцев делать выводы и разбираться, кто же виноват в национальной трагедии страны. Недооценка разума народа – коварная вещь. На этом споткнулся не один диктатор. Можно обмануть одного человека, можно долго обманывать группу людей, но нельзя всегда обманывать целый народ. Я уже говорил, что двубортный пиджак Альмиранте мало кого вводил в заблуждение. Итальянцы хорошо помнят, что его предшественника повесили партизаны, когда он переоделся в штатское.

В современной Италии с ее драматическими противоречиями и контрастами, сегодня, как и прежде, снова есть питательная среда, толкающая часть молодежи на путь стихийного протеста против общества. Но это не значит, что «Апеннины – оранжерея фашизма», как выразился однажды один западный журналист. Парадокс истории именно в том и состоит, что именно Италия, ее народ менее других приспособлены для восприятия идей фашизма. Быть может, именно поэтому диктатура Муссолини так быстро выродилась в фарс и рухнула в течение чуть ли не одного дня. Итальянцы никогда не воспринимали всерьез разговоры ни о «величии Римской империи», ни о «тысячелетнем рейхе». Нынешний неофашизм – это язва на теле, которая не принадлежит организму и будет неизбежно отторгнута им. Но язва – опасная, которую нельзя запускать.