Текст книги "Кто там шагает правой?"

IV
Идем путешествовать

Нашему юношеству

 
На сотни эстрад бросает меня,
на тысячу глаз молодежи.
Как разны земли моей племена,
и разен язык
                      и одежи!
Насилу,
             пот стирая с виска,
сквозь горло тоннеля узкого
пролез.
             И, глуша прощаньем свистка,
рванулся
                 курьерский
                                       с Курского!
Заводы.
                 Березы от леса до хат
бегут,
         листками вороча,
и чист,
             как будто слушаешь МХАТ,
московский говорочек.
Из за горизонтов,
                                   лесами сломанных,
толпа надвигается
                                   мазанок.
Цветисты бочка́
                             из под крыш соломенных,
окрашенные разно.
 
 
Стихов навезите целый мешок,
с таланта
                 можете лопаться —
в ответ
             снисходительно цедят смешок
уста
         украинца хлопца.
Пространства бегут,
                                       с хвоста нарастав,
их жарит
                 солнце кухарка.
И поезд
             уже
                      бежит на Ростов,
далёко за дымный Харьков.
Поля —
             на мильоны хлебных тонн —
как будто
                 их гладят рубанки,
а в хлебной охре
                                   серебряный Дон
блестит
             позументом кубанки.
Ревем паровозом до хрипоты,
И вот
         началось кавказское —
то го`ловы сахара высят хребты,
то в солнце —
                          пожарной каскою.
 
 
Лечу
         ущельями, свист приглушив.
Снегов и папах седи́ны,
Сжимая кинжалы, стоят ингуши,
следят
             из седла
                           осетины.
Верх
             гор —
                          лед,
низ
           жар
                     пьет,
и солнце льет йод.
Тифлисцев
                      узнаешь и метров за́ сто:
гуляют часами жаркими,
в моднейших шляпах,
                                       в ботинках носастых,
этакими парижа́ками.
По своему
                      всякий
                                   зубрит азы,
аж цифры по своему снятся им.
У каждого третьего —
                                       свой язык
и собственная нация.
 
 
Однажды,
                      забросив в гостиницу хлам,
забыл,
             где я ночую.
Я
          адрес
                      по русски
                                      спросил у хохла,
хохол отвечал:
                          – Нэ чую. —
Когда ж переходят
                                   к научной теме,
им
          рамки русского
                                   у́зки;
с Тифлисской
                          Казанская академия
переписывается по французски.
И я
         Париж люблю сверх мер
(красивы бульвары ночью!).
Ну, мало ли что —
                                    Бодлер,
                                                        Маларме
и эдакое прочее!
Но нам ли,
                      шагавшим в огне и воде
годами
             борьбой прожженными,
растить
 
 
                на смену себе
                                       бульвардье
французистыми пижонами!
Используй,
                      кто был безъязык и гол,
свободу советской власти.
Ищите свой корень
                                       и свой глагол,
во тьму филологии влазьте.
Смотрите на жизнь
                                       без очков и шор,
глазами жадными цапайте
все то,
             что у вашей земли хорошо
и что хорошо на Западе.
Но нету места
                          злобы мазку,
не мажьте красные души!
Товарищи юноши,
                                   взгляд – на Москву,
на русский вострите уши!
Да будь я
                 и негром преклонных годов,
и то,
         без унынья и лени,
я русский бы выучил
                                       только за то,
что им
             разговаривал Ленин.
 
 
Когда
             Октябрь орудийных бурь
по улицам
                      кровью ли́лся,
я знаю,
             в Москве решали судьбу
и Киевов
                      и Тифлисов.
Москва
             для нас
                          не державный аркан,
ведущий земли за нами,
Москва
             не как русскому мне дорога,
а как огневое знамя!
Три
             разных истока
                                         во мне
                                                         речевых.
Я
    не из кацапов разинь.
Я —
         дедом казак,
                                   другим —
                                                    сечевик,
а по рожденью
                          грузин.
Три
            разных капли
                                   в себе совмещав,
 
 
беру я
             право вот это —
покрыть
                 всесоюзных совмещан.
И ваших
                 и русопетов.
 

[1927 ]

Курский – вокзал в Москве, с которого осуществляется движение поездов южного и юго восточного направлений. Именно с этого вокзала Маяковский чаще всего отправлялся в лекционные поездки по стране. «Мне необходимо ездить. Общение с живыми вещами почти замещает мне чтение книг», – такова была жизненная установка поэта в 1920 е годы.

МХАТ – Московский Художественный академический театр; прежние названия – Художественно общедоступный театр (1898); с 1901 – Московский Художественный театр (МХТ).

Бодлер Шарль (1821–1867), Малларме Стефан (1842–1898) – французские поэты символисты.

Бульвардье (франц. boulevardier) – праздношатающийся, фланёр. Городской тип, впервые отмеченный в Париже середины XIX века Фланирование означало гуляние по бульварам, с целью развлечения и получения удовольствия от наблюдения городской жизни.

Державный аркан – аркан – веревка с петлей для ловли животных или захвата неприятеля. С середины XIX века самодержавную Россию часто называли «тюрьмой народов», имея в виду зависимое положение всех народов от власти царя.

Кацап – слово тюркского происхождения, утвердившееся в украинском языке как оскорбительное, иногда ироничное прозвище русских.

Сечевик – казак Запорожской Сечи. По отцовской линии дед поэта Константин Константинович Маяковский, служил в городском управлении города Ахалцихе (Грузия); его предки действительно происходили из казаков Запорожской Сечи. Дед Маяковского по материнской линии – Алексей Иванович Павленко – украинец, родом из бывшей Харьковской губернии.

Совмещане – советские мещане; в понимании Маяковского приспособленцы, пошлые и самодовольные люди, умело приноровившиеся к новым обстоятельствам жизни.

Русопет (русопёт) – человек, намеренно выпячивающий свое русское происхождение, пренебрежительно относящийся к людям других национальностей.

Атлантический океан

 
Испанский камень
                                       слепящ и бел,
а стены —
                      зубьями пил.
Пароход
                 до двенадцати
                                           уголь ел
и пресную воду пил.
Повел
              пароход
                              окованным носом
и в час,
сопя,
             вобрал якоря
                                   и понесся.
Европа
                 скрылась, мельчась.
Бегут
           по бортам
                              водяные глыбы,
огромные,
                      как года́,
Надо мною птицы,
                                       подо мною рыбы,
а кругом —
                      вода.
Недели
                 грудью своей атлетической —
то работяга,
                      то в стельку пьян —
вздыхает
                 и гремит
                                   Атлантический
океан.
«Мне бы, братцы,
к Сахаре подобраться…
Развернись и плюнь —
пароход внизу.
Хочу топлю,
хочу везу.
Выходи сухой —
сварю ухой.
Людей не надо нам —
малы к обеду.
Не трону…
                      ладно…
пускай едут…»
Волны
             будоражить мастера́:
детство выплеснут;
                                   другому —
                                                голос милой.
Ну, а мне б
                      опять
                                   знамена простирать!
Вон —
             пошло`,
                          затарахте́ло,
                                                    загромило!
И снова
                 вода
                          присмирела сквозная,
и нет
             никаких сомнений ни в ком.
И вдруг,
                 откуда то —
                                           черт его знает! —
встает
             из глубин
                                   воднячий Ревком.
И гвардия капель —
                                       воды партизаны —
взбираются
                        ввысь
                                     с океанского рва,
до неба метнутся
                                   и падают заново,
порфиру пены в клочки изодрав.
И снова
                 спаялись во́ды в одно,
волне
             повелев
                          разбурлиться вождем.
И прет волнища
                              с под тучи
                                                      на дно —
приказы
                 и лозунги
                                   сыплет дождем.
И волны
                 клянутся
                                   всеводному Цику
оружие бурь
                          до победы не класть.
И вот победили —
                                       экватору в циркуль
Советов капель бескрайняя власть.
Последних волн небольшие митинги
шумят
             о чем то
                              в возвышенном стиле.
И вот
             океан
                              улыбнулся умытенький
и замер
                 на время
                                   в покое и в штиле.
Смотрю за перила.
                                   Старайтесь, приятели!
Под трапом,
                          нависшим
                                           ажурным мостком,
при океанском предприятии
потеет
               над чем то
                                   волновий местком.
И под водой
                          деловито и тихо
дворцом
                  растет
                                кораллов плетенка,
чтоб легше жилось
                                   трудовой китихе
с рабочим китом
                              и дошкольным китенком.
Уже
           и луну
                        положили дорожкой.
Хоть прямо
                       на пузе,
                                       как по́ суху, лазь.
Но враг не сунется —
                                            в небо
                                                           сторожко
глядит,
               не сморгнув,
                                       Атлантический глаз.
То стынешь
                           в блеске лунного лака,
то стонешь,
                      облитый пеною ран.
Смотрю,
                    смотрю —
                                        и всегда одинаков,
любим,
                 близок мне океан.
Вовек
              твой грохот
                                     удержит ухо.
В глаза
                тебя
                            опрокинуть рад.
По шири,
                    по делу,
                                   по крови,
                                                    по духу —
моей революции
                                   старший брат.
 

[1925 ]

Испанский камень слепящ и бел… Европа скрылась, мель-чась – в этих строках говорится об отплытии из испанского порта Ла Корунья, во время путешествия Маяковского в Мексику и Соединенные Штаты Америки. В громаде океана Маяковский почувствовал родственную стихию, будоражащую воображение: «впереди совсем новый, второй свет, а под тобой, быть может, Атлантида».

Ревком – революционный комитет. В годы Гражданской войны ревкомы были чрезвычайными органами советской власти на местах. Образ возникает из словесной игры: «реветь, ревущий» (об океане) – «воднячий ревком».

…порфиру пены в клочки изодрав. – Порфира – бархатная мантия, подбитая горностаем, – символ монархической власти.

Цик – Центральный Исполнительный Комитет Советов – верховный орган СССР до 1936 года. Здесь – «верховный орган» водной стихии.

Местком – местный комитет профсоюзной организации, низовой орган самоуправления в трудовых коллективах. По аналогии, «волновий местком» организует жизнь на «океанском предприятии».

Тропики
(Дорога Вера-Круц – Мехико-Сити)

 
Смотрю:
                   вот это —
                                       тропики.
Всю жизнь
                      вдыхаю наново я.
А поезд
                 прет торопкий
сквозь пальмы,
                              сквозь банановые.
Их силуэты веники
встают рисунком тошненьким:
не то они – священники,
не то они – художники.
Аж сам
                 не веришь факту:
из всей бузы и вара
встает
             растенье – кактус
трубой от самовара.
А птички в этой печке
красивей всякой меры.
По смыслу —
                              воробейчики,
а видом —
                      шантеклеры.
Но прежде чем
                              осмыслил лес
и бред,
              и жар,
                          и день я —
и день
             и лес исчез
без вечера
                      и без
                              предупрежденья.
Где горизонта борозда?!
Все линии
                      потеряны.
Скажи,
                 которая звезда
и где
             глаза пантерины?
Не счел бы
                      лучший казначей
звезды́
             тропических ночей,
настолько
                      ночи августа
звездой набиты
                              нагусто.
Смотрю:
                 ни зги, ни тропки.
Всю жизнь
                      вдыхаю наново я.
А поезд прет
                          сквозь тропики,
сквозь запахи
                          банановые.
 

[1926 ]

8 июля 1925 года Маяковский прибыл в Веракрус (Мексика), откуда – после «18 дней океана» – поездом отправился в Мехико Сити.

не то они – священники, не то они – художники – представляется, что есть и еще одно визуальное сходство пальм со священниками и художниками: их кроны («веники») делают пальмы похожими на большие кисти. Для художников кисть – необходимый атрибут; что же касается священников, то они используют специальные кисти для разбрызгивания святой воды при богослужении.

Шантеклер – петух (франц.); персонаж из одноименной аллегорической пьесы французского драматурга Э. Ростана (1868–1918).

Мексика – Нью-Йорк

 
Бежала
                 Мексика
                                   от буферов
горящим,
                 сияющим бредом.
И вот
             под мостом
                                   река или ров,
делящая
                 два Ларедо.
Там доблести —
                                   скачут,
                                                коня загоня,
в пятак
                 попадают
                                   из кольта,
и скачет конь,
                          и брюхо коня
о колкий кактус исколото.
А здесь
                 железо —
                                   не расшатать!
Ни воли,
                 ни жизни,
                                       ни нерва вам!
И сразу
                 рябит
                              тюрьма решета
вам
           для знакомства
                                       для первого.
По рельсам
                      поезд сыпет,
под рельсой
                          шпалы сыпятся.
И гладью
                 Миссисипи
под нами миссисипится.
По бокам
                  поезда
                                не устанут сновать:
или хвост мелькнет,
                                       или нос.
На боках поездных
                                   страновеют слова:
«Сан Луи́с»,
                          «Мичига́н»,
                                                 «Иллино`йс»!
Дальше, поезд
                              огнями расцвеченный!
Лез,
            обгоняет,
                               храпит.
В Нью Йорк несется
                                       «Тве́нти се́нчери
экспресс».
                      Курьерский!
                                                Рапи́д!
Кругом дома,
                          в этажи затеряв
путей
             и проволок множь.
Теряй шапчонку,
                                   глаза задеря,
все равно —
                          ничего не поймешь!
 

[1926 ]

Ларедо – город на границе Мексики и США; пограничная река делит его на две части – мексиканскую и американскую.

И сразу рябит тюрьма решета вам для знакомства для первого – В Ларедо провел несколько часов на таможенном пункте в «комнате с решетками». Американской визы у него на тот момент не было, он получил он ее на мексиканской границе как турист сроком на шесть месяцев, по профессии художник, под залог в 500 долларов.

«Сан Луис », «Мичиган», «Иллинойс » – названия американских штатов.

«Твéнти-сéнчери экспресс» – экспресс «Двадцатый век» (Twentieth century), название поезда.

Рапид – скорый поезд.

Бродвей

 
Асфальт – стекло.
                                   Иду и звеню.
Леса и травинки —
                                       сбриты.
На север
                 с юга
                          идут авеню,
на запад с востока —
                                           стриты.
А между —
                      (куда их строитель завез!) —
дома
         невозможной длины.
Одни дома
                      длиною до звезд,
другие —
                      длиной до луны.
Янки
         подошвами шлепать
                                                ленив:
простой
                 и курьерский лифт.
В 7 часов
                 человечий прилив,
в 17 часов —
                          отлив.
Скрежещет механика,
                                           звон и гам,
а люди
             немые в звоне.
И лишь замедляют
                                   жевать чуингам,
чтоб бросить:
                          «Мек мо`ней?»
Мамаша
                   грудь
                              ребенку дала.
Ребенок,
                 с каплями и́з носу,
сосет
             как будто
                              не грудь, а долла́р —
занят
             серьезным
                                  бизнесом.
Работа окончена.
                                   Тело обвей
в сплошной
                          электрический ветер.
Хочешь под землю —
                                           бери собвей,
на небо —
                      бери элевейтер.
Вагоны
                  едут
                             и дымам под рост,
и в пятках
                   домовьих
                                       трутся,
и вынесут
                 хвост
                           на Бру́клинский мост,
и спрячут
                      в норы
                                   под Гу́дзон.
Тебя ослепило,
                              ты
                                   осовел.
Но,
         как барабанная дробь,
из тьмы
                 по темени:
                                       «Кофе Максве́л
гуд
         ту да ласт дроп».
А лампы
                 как станут
                                       ночь копать,
ну, я доложу вам —
                                       пламечко!
Налево посмотришь —
                                           мамочка мать!
Направо —
                      мать моя мамочка!
Есть что поглядеть московской братве.
И за́ день
                 в конец не дойдут.
Это Нью Йорк.
                              Это Бродвей.
Гау ду ю ду!
Я в восторге
                          от Нью Йорка города.
Но
         кепчонку
                           не сдерну с виска.
У советских
                          собственная гордость:
на буржуев
                      смотрим свысока.
 

6 августа – Нью-Йорк.

[1925 ]

Первое стихотворение так называемого американского цикла, созданного во время пребывания поэта в Соединенных Штатах Америки в июле – октябре 1925 года. Эта страна, символизировавшая в начале ХХ века будущее технологическое общество, привлекала к себе Маяковского. Своими впечатлениями о поездке за океан поэт делился в очерках и выступлениях «Мое открытие Америки».

Бродвей (англ. Broadway – «широкая дорога») – самая длинная улица Нью Йорка, пересекающая город с юга на север. «Бродвей – моя любимейшая улица, которая в ровных, как тюремная решетка, стритах и авеню одна своенравно и нахально прет навкось».

Иду и звеню – «…я помню, что у него были металлические набойки на ботинках, и он на самом деле звенел, когда мы шли с ним по улице. Он тяжело ступал на каблуки из за своего большого роста. Я ходила совершенно бесшумно. Просто летела рядом с ним на седьмом небе», – вспоминала Элли Джонс (Елизавета Петровна Зиберт, 1904–1985 – переводчица и близкая подруга Маяковского в Нью Йорке).

Авеню (англ. avenue) – проспект. В Нью Йорке Маяковский жил на одной из самых дорогих улиц – Пятой авеню и любил гулять по ней днем, а по Бродвею ночью.

Стрит (англ. street) – улица.

Чуингам (англ. chewing-gam) – жевательная резинка, популярная в Америке, но неизвестная в те годы в СССР.

«Мек моней?» (англ. make money) – Давая перевод этого выражения: «делаешь деньги?», Маяковский пояснял: «вместо привета».

Собвей (англ. subway) – подземка, метро.

Элеветер (англ. elevated railway) – надземная городская железная дорога, поднятая на металлическую эстакаду. В 20 е годы транспортные линии проходили над многими центральными улицами города, были шумными и создавали неудобства.

Гудзон – река, в устье которой стоит Нью Йорк.

Кофе Максвéл гуд ту ди ласт дроп – популярная и доныне реклама известного сорта кофе, производимого фирмой «Филипп Морис»: «Maxwell House Coffee good to the last drop» – «Кофе Максвел хорош до последней капли». Во время поездки Маяковский часто встречал ее на рекламных стендах и страницах газет.

Гау ду ю ду (англ. How do you do? ) – приветствие при встрече: «Здравствуйте!»