Текст книги "Пессимисты, неудачники и бездельники"

* * *

Близился Новый год. Федор проснулся рано и обнаружил, что настроение явно не праздничное. Надо бы что-нибудь купить к столу, посидеть вечером отпраздновать. Хотя что праздновать? Нет, подумал Федор, долой упадническое настроение, долой пессимизм и хандру! Надо поднимать Саню и начинать двигаться. Он поплелся в зал с намерением разбудить друга. По пути забрел на кухню попить воды. На столе стояла пепельница с горой окурков. Саня маялся, подумал Федор. Не спится ему – видимо, боится своих маразматичных сновидений, решил он. Возле пепельницы лежала знакомая тетрадь. Федор знал, что это за тетрадь, грустно вздохнув, взял ее в руки и прочел:

 
Я сегодня поутру,
Хлопнув рюмку коньяку,
Закусив свиной лопаткой,
Загадал себе загадку.
Этот праздник, Новый год, —
Что он, в принципе, дает,
Сил прилив, здоровья кучу?
Может быть, я стану круче?
Оторвавшись на танцполе
Отлупив соседа в ссоре,
Набрав пару килограмм,
Что себе я этим дам?
Став на год опять старей,
Становлюсь я только злей.
Печень к жопе жмется ближе,
Кости стонут, стул все жиже.
Голова болит все чаще,
С животом одни напасти,
Хрен мой больше не герой,
В сраку впился геморрой!
Все сложней и тяжелей
Заводить себе друзей,
С каждым годом лишь потери
Открывают смерти двери.
Все, блин, грустно и туманно,
Непонятно и пространно!
Жизнь несется кувырком,
Превращаясь в снежный ком!
Да пипись все в рот, простите,
Не судите и не врите,
На хей нужно каждый год,
Набивая полный рот,
Здравить долбаного деда —
Старикашку-непоседу!
Новый год, какое счастье?
Финиш ближе…
Вот вам здрасьте!
 

Да, подумал Федор, от Санькиного творчества веет холодом… Но он, подлец, в чем-то прав!

* * *

Прошел год. Произошло то, что должно было произойти, но по большому счету ничего не изменилось. Цены росли, пожары горели, наводнения затопляли… С техосмотром вообще получилась какая-то фигня, смысл которой непонятен ни народу, ни власти. Но все, как обычно, свелось к тому, что ездить по самым раздолбанным в Европе дорогам стало дороже. А в деле с Ходорковским, учитывая давление внутри, но больше снаружи, появилась перспектива: его освободили! Сейчас он находится на Северном полюсе и должен будет ознаменовать демократическое решение суда политически важным событием, способствующим примирению в расколотом интеллигентском бомонде, – одиночным лыжным переходом «Северный полюс – Москва», таким образом внеся посильный вклад и в дело освоения современного Русского Севера. Правда, есть нюансы: прокуратура обжаловала это решение, и сейчас Верховный суд задумался, нужны ли ему в походе лыжи и компас. Нуда разберутся! А в остальном… В Россию пришла осень.

Саня проснулся, умылся и, выходя из ванной, подумал о том, что вот уже второй месяц ему не снятся кошмары; все ушло внезапно, как по мановению волшебной палочки. Вот сегодня ему снилась армия: как будто он снова молод и стоит в части на плацу, тренируясь отдавать воинскую честь старшему по званию; потом он участвовал в каких-то полевых стрельбах, а под утро даже полетал на истребителе. Конечно, фигня, но без страшилок с мистикой и превращениями. Даже то, что все это время он был одет в странную униформу в виде розовых шорт и голубого кителя с эполетами, скорее смешило, а не нагоняло страх. Ну и что? Может, это кутюрье Зайцев сымпровизировал с новой российской военной формой. Кто там поймет их нравы.

Саня стал собирать на стол. Раньше все их холостяцкие и не очень вечеринки проходили в ресторанах и пивнушках и обставлялись как некие корпоративные мероприятия, способствующие сплочению и единению коллектива вокруг большой единой идеи накосить бабла. Теперь же бабло косить было не для кого, круг участников сузился, желание кому-то настучать по кумполу как финальный акт любой офисной гулянки ушло, сменившись возрастными проблемами в виде высокого давления, холецистита и простатита. Сейчас все по-семейному, с десертом в виде тортика и обязательным приемом ферментов для улучшения пищеварения.

Саня осмотрел поляну: все вроде соответствует. Суп, котлеты, гарнир, салаты без острых приправ и соусов, тортик и, конечно, литровая бутылка беленькой! Без изысков, но достойно! Федора не было, он должен подъехать попозже, когда разберется с делами.

«Да… – подумал об их новой жизни Саня. – Федор, конечно, наворотил дел. Один переезд чего стоил! Квартирка теперь поменьше, чем была, но ничего, сойдет, да и место неплохое. Люди тоже немного другие, но, в принципе, нормальные. Вся эта возня с переездом, с оформлением бумаг – очень тяжелый процесс, но Федор заранее обо всем договорился, и это не выглядело как бегство Наполеона из Златоглавой». Размышляя о пережитом, Саня продолжал суетиться вокруг стола. «Тортик – это хорошо, – подумал он, – это удивит Федора, но тортик – это чай, а сахара я, как всегда, не купил. Забыл! Господи, вот придет сейчас Федя и будет стебаться. И ведь помнил же! Соседи не дадут, здесь так не принято, соответственно – надо бежать в магазин». Саня направился в прихожую одеваться и напоролся на входящего в квартиру Федора.

– Привет! – крикнул Саня. – Я в магазин! – и рванул вперед, на ходу надевая ботинки.

– Стоп, стоп, стоп, – сказал Федор. – Если ты за сахаром, то я его купил, зная, что у тебя с этим большие проблемы. Не суетись, здесь не принято суетиться, здесь все движения спокойны и обстоятельны: такой у наших новых соседей менталитет. Все как у российской бизнес-элиты: спокойно и не спеша. Без суеты и спешки, – продолжал Федор, – примут, выслушают, потом посчитают, и если им это интересно – значит, пойдешь домой в одних трусах! Так что, как говорили у нас на родине, не суетись под клиентом, Саня!

Федор был в хорошем настроении, а в хорошем настроении можно немножко подковырнуть товарища: незло, конечно, но для проформы. Зайдя в комнату и обнаружив накрытый стол, Федор сменил тон:

– Ну, Санек, ты молодца! Знал, что ты спец, но думал, что еще не все готово. Ладно, я пошел в ванную мыть руки, а ты откупоривай, чего стоишь-то, – сказал Федор.

Зазвонил городской телефон. Федор по пути в ванную снял трубку; это была Мамулька. Федор, перекинувшись с ней приветствиями, вдруг ни с того ни с сего сказал, что Сани нет: он сейчас в Белоруссии на совещании у тамошнего президента. Саня, поняв, что это его бывшая, с криком «Он все врет!» выхватил у Федора трубку Тот как ни в чем не бывало последовал, что-то насвистывая, мыть руки. У Сани сегодня юбилей, сорок пять лет, и Мамулька с сыном позвонили поздравить его. Поговорили хорошо, без надрывов и обид. В общем, все привыкли к своей новой жизни. Как сказал Федор, удивляясь спокойному переходу Саньки в стан холостяков: «Вы с Мамулькой как студенты, как будто не было этой четверти века совместной жизни: прослушали вместе лекцию длиною в двадцать пять лет и разошлись по разным кафедрам, один на патолого-анатомическую, другая на терапевтическую – ни общих больных, ни совместных совещаний, далеки, как макушка и копчик!»

Федор вывалился из ванной с песней про день рождения и коробочкой с подарком: видно, давно купил и там припрятал. Обнял и поцеловал Саньку и, как всегда, по праву старшего, нежно улыбаясь, добавил фразу из старого фильма:

– Агапид, ты становишься взрослым! – Но лет десять назад он подправил авторский текст, вставив: – У тебя, на хрен, выпадают последние волосы!

Пошли к столу. Выпив по сто пятьдесят на брата, принялись за разговоры.

– Саня, а колбаса ведь здесь какая-то другая, – закусывая, начал Федор.

– Это точно, – отозвался Саня, – дороже.

– И сыр другой, – продолжил Федор. – Не пойму чем, но другой.

– Да все здесь другое, Федя. Вон и водки паленой нет, – сказал Саня. – Наверно, полиция хорошо работает.

– Да, – поддержал друга Федор, – да и не только полиция, видно. Меня вон гаишник местный остановил, когда я Наталию с Пьером встречать ездил, вежливо попросил ее на заднем сидении пристегнуться и пожелал счастливого пути.

– Ну, ты же говоришь, Федя, все как у бизнес-элиты, – подтвердил Саня, наливая еще.

– Ну не скажи, Саня, у гаишников свои правила, – ответил Федор. – Я вон, помню, как-то раз – правда, давно это было – поехал на машине в Москву, и надо было мне к Леве домой попасть. Пришлось ехать по пресловутой Рублевке, и представляешь: остановил меня гаишник. Я подумал: может, чего не увидел, что нарушил, а он просто по-человечески так говорит мне: «Дорогой, вы тут все богатые, даже те, кто на простеньких машинках, так что будь любезен, отстегни бедолаге сколько сможешь». Я удивился, но спорить не стал, дал ему сто рублей. За смелость, так сказать. А он мне просто так ответил: «Спасибо, проезжайте!» Я потом Леву спросил: что за дела? А он ответил, что либо нервы, либо шутник такой попался. Как-то обыденно отнесся к этому. Видно, на этой трассе аномалия какая-то.

– Федя, а к чему ты это рассказал? – спросил Саня.

– Да ни к чему, скучаю, наверно, – ответил Федя и предложил: – Пойдем на балкон, погода хорошая, посидим покурим.

– Конечно, Федя, но только если не вылезет соседка, старая коммунистка, и не начнет стращать жалобами и карой небесной, – сказал Саня.

Они сидели на балконе третьего этажа старого дома в центре их нового города. Несмотря на табачный дым, дышалось легко: видимо, сосновый бор по осени особенно озонировал окружающую среду.

– Слушай, а как ты думаешь, Федя, с Пьером и Наталией у тебя что-нибудь получится? Я по поводу солнечных батарей, – спросил Саня.

– Получится, уверен. В Европе на них спрос большой в связи с хорошими дотационными программами, а здесь это делают по-европейски качественно и по-советски дешево, – ответил Федор и добавил: – Они решили офис здесь открывать, вот мы и поможем.

– Это хорошо, – сказал Саня. – А то у меня с этими фонариками-подсвечниками тяжело идет, Димка никак не пришлет специалиста-литейщика, а аренда цеха капает.

– Я позвоню ему завтра, – сказал Федор. – Разберемся! Как у нас с деньгами, не все прожрали еще?

– Пока нет, держимся, – ответил Саня. – Федь, мы же не из-за колбасы с сыром затеяли этот переезд? – спросил Саня.

– Не мы его затеяли, Санек, не мы, – сказал Федор. – Так вышло, что там, где мы росли, мы стали не нужны, и все кончилось бы очень плохо, при этом на глазах наших жен и детей, что вдвойне паскудно. А то, что люди пытаются что-то менять, переезжая с места на место, это нормально. Здесь все зависит от нас, там же – от обстоятельств. И здесь нам может быть нелегко, но я думаю, что если у нас не заладится, то это хоть как-то будет в рамках правил и законов, а не по чьей-то воле и указанию. И почему-то в это верю не я один, а таких, как мы, становится у нас на родине все больше и больше. Медленно, но верно! Помнишь, ты мне рассказывал про олигарха с принципом отсутствия гвоздя в дверке сортира?

– Да, конечно, – ответил Саня. – Не помню фамилию, но суть не забыл.

– Так вот, – продолжил Федор, – я тут интересовался, смотрел, искал, чем он сейчас занимается, что придумал нового, как сложилась его судьба после продажи бизнеса инвесторам, – ни фига: один срач с подельниками в интернете, рвут друг друга и лечат силовыми наездами, и ничего не создано. Идут разговоры про Австралию, Америку, но не у нас. Прямо аномальная зона для стартапа. Даже для таких сильных и уверенных, как он. Что-то не так. Как говорил герой сказки Бажова, не выходит каменный цветок! А мы-то что – пыль! Черчилля жалко, конечно, Клаус, сука, откопал что-то про эти рукописи. Они, конечно, стоят явно больше, чем документальное обеспечение нам новой прописки, но да бог с ним. Отведенные нам пять лет он будет на юридическом крючке, и я думаю, что это – наша гарантия решения проблем с натурализацией в этом союзе дружных народов. Главное сейчас – работать!

Федор встал с кресла.

– Что-то холодает, Санек, пошли в дом, – сказал он и открыл балконную дверь.

Саня тоже привстал и попытался закинуть бычок в банку, но промахнулся. Бычок нырнул в одну из нераспакованных коробок, которые пылились на балконе. Саня полез спасать имущество от возможного пожара. Открыв коробку, он первым делом обнаружил Федькиного зайца. Вытащив бычок, который оказался за ним, Санька, присмотревшись, обратил внимание на надпись на майке косого: «Minu maja Eestis, maskab mulle!». Саня, напрягая все свои знания, полученные на курсах изучения языка, на которые он ходил уже три месяца, перевел ее и, ужаснувшись, вбежал в квартиру.

– Федор! Он, сволочь, все знал! Этот косой, сука, все предусмотрел! Он пишет здесь на майке: моя родина Эстония, и, мол, нашедшему меня срочно вернуть домой!!! Это из-за него мы здесь! Федор!

Федор обернулся.

– Ты чего, Саня? Сбрендил? – спросил он.

Саня продолжал истерить:

– Федя, он заколдован!!!

– Да кто??? – Федор терял терпение, не понимая, чего от него хотят. – Кто?

– Этот заяц, – ответил Саня.

Федор засмеялся.

– Ну вот и тебя накрыло! А я тебе говорил, – сказал Федор, – еще там говорил, что надо дать ему хлеба! Сейчас бы не бегал кругами! Тогда надо было бегать, а теперь уже прибежали! Добро пожаловать, Саня! Пярну – старый и красивый эстонский город, здесь я и купил этого зайца восемь лет назад. Правда, тогда он, как и мы, был моложе. Так что скажу одно: если зайцы возвращаются, значит это кому-нибудь нужно!

Май-август 2011