Текст книги "Вангол"

– Я так думаю, нам нужно разделиться и спускаться вниз к костру, – прошептал Макушев, отдышавшись.

«Правильно думаешь, капитан, – прозвучало в голове Макушева. – Спускайтесь по склону. Только очень осторожно и медленно. Подберётесь до прямой видимости и наблюдайте. Не стрелять, Остап нам нужен живым».

«Всё понял», – мысленно ответил Макушев.

– Володя, ты левее, я правее осторожно спускаемся вниз. Видишь дымок, там костёр и наверняка Остап со своей кодлой. Наша задача скрытное наблюдение, только наблюдение, это приказ Вангола.

– Я всё понял, Степан, только не пойму, когда это Вангол нам сказал? Я что, проспал инструктаж? – спросил Владимир.

– Всё, действуем. – Оставив вопросы без ответа, Макушев пошёл вниз.

– Почему он карабин оставил? – спросил вслед уходившему капитану Арефьев.

Макушев, остановившись, приложил палец к губам и махнул рукой, из чего Владимир понял: хватит болтать, спускайся.

– Ладно, иду, – шёпотом ответил Арефьев и, прихватив карабин Вангола, стал спускаться, забирая по склону левее.

Вангол легко и спокойно приблизился к месту, откуда он мог увидеть происходящее около пещеры. Оставшиеся метров триста он просто летел. Услышавший непонятный шум сверху, Хрущ так и не успел ничего понять. Выпущенная Ванголом на бегу стрела пронзила его горло, и он упал с удивлёнными и выпученными глазами прямо на тушу оленя, которую разделывал. Не обращая внимания на корчившегося в судорогах бандита, Вангол кинулся к висевшему на дереве с вывернутыми руками Такдыгану. Срезав веревку, он аккуратно опустил старика на землю и, припав ухом к его груди, с трудом услышал слабое биение сердца. Старик был жив, это главное. Оставив его, Вангол внимательно осмотрелся. Остатки ватника и обрывки верёвок говорили о том, что бандиты делали факелы. Значит, сейчас они в пещере. Вслушиваясь, замер. Затем, легко и бесшумно передвигаясь, приблизился к камню напротив входа в пещеру. Удобно устроившись для стрельбы, стал ждать. Через какое-то время он услышал Макушева и Арефьева. Они с двух сторон осторожно, ползком, приближались в скале. «Молодцы», – улыбнулся Вангол и громко крикнул:

– Давайте сюда!

Макушев и Арефьев через минуту выбежали к костру.

– Капитан, посмотри, как там старик. Володя, давай сюда, к камню.

Обойдя убитого бандита, Арефьев с карабинами подошёл к Ванголу.

– Видишь проём, это вход в пещеру, там Остап и ещё трое. Держи на мушке. Появятся – стреляй, не давай высунуться. Долго они там не просидят. Остап нам живым нужен, мы ещё не знаем, где он схоронил архив.

Макушев тем временем, расстелив свою плащ-палатку, осторожно уложил на неё Такдыгана. Заметив, что старик очнулся, он пытался напоить его водой. Старый охотник отказался, он не мог шевельнуть руками и тихо попросил Макушева:

– Помоги подняться. – Старик сел, прислонясь спиной к стволу берёзы.

В этот момент к ним подбежал Вангол. Такдыган, увидев Вангола, слабо улыбнувшись, прошептал:

– Мой сын, ты пришёл вовремя, я знал, я хотел тебя увидеть. Эти звери убили Владимира, он пришёл с твоими друзьями. Он ушёл один в тайгу и попался им. Начальник с Ниной у Ошаны. Они ничего не знают. – Голос старика слабел. – Они тоже ищут эту пещеру… – Такдыган замолчал, переводя дыхание. – Вангол, не ходи в эту пещеру… духи тайги… никого не пускай туда… духи тайги… нельзя… Вангол, возьми мою руку…

Вангол осторожно взял в свои ладони ладонь старика. Губы старика что-то беззвучно шептали, глаза Такдыгана закрылись, голова безвольно опустилась на грудь.

Опустив ладонь Такдыгана, Вангол сжал кулаки и закрыл глаза. Несколько минут он молчал. Потом, горестно посмотрев на Макушева, тихо сказал:

– Мы немного опоздали, капитан.

В это время со стороны скалы раздался один и сразу второй выстрел. Вангол и Макушев, осторожно опустив старика, бросились туда. Арефьев стоял, прислонившись к камню, левая рука безвольно повисла, с пальцев срывались на землю капли крови.

– Что? – спросил Вангол.

– Не знаю как, но из пещеры кто-то высунулся и сразу выстрелил, я тут же ответил, и он исчез. Вот зацепило, – виновато закончил он.

Макушев, слушая, не отводил глаз от входа в пещеру.

– Степан, перевяжи Владимира, – попросил капитана Вангол.

Он взял карабин Арефьева и выпустил всю обойму в проём пещеры. Когда выстрелы отгрохотали, из пещеры донёсся слабый крик.

Это был крик Дергача. Одна из пуль, выпущенных Ванголом, срикошетив о камень, зацепила бандита. Она причинила ему боль, разорвав щеку и выбив зубы. Он закричал, как кричит раненая птица или животное. Ничего другого его организм уже сделать не мог. Остап в бешенстве метался по пещере. Он ничего не мог понять. Всё было так, как он и задумал, даже слишком хорошо. С горевшими факелами они вошли в пещеру. Осмотрев первый зал, ничего кроме ящиков с оружием не нашли. Останки нескольких человек в дальнем конце зала только придали азарта. Увидели проход, куда и направились. Ярко горящие факелы освещали всё более устрашающую картину. С каждым шагом всё больше и больше человеческих черепов и останков. Погибшие были хорошо вооружены, рядом с останками валялись сабли и карабины, всё это хрустело и звякало под сапогами.

– Ни хрена себе, что здесь было? – шёпотом спросил Танцор, шедший следом за Остапом.

– Бойня была, чё, слепой? Смотри в штаны не наделай, – прошипел на него Задвига.

– Тихо, вход, здесь вторая пещера. – Остап, запнувшись, грязно выматерился. – Смотрите.

Он наклонил факел, прямо под его ногами лежала вьючная кожаная сума. Швы, истлев, лопнули, и из неё высыпались монеты, это были золотые червонцы царской чеканки. Слегка покрытые пылью, они матово поблёскивали в свете факела. Остап опустился на колени и, как бы не веря своим глазам, притронулся к куче монет. С лёгким звоном монеты рассыпались, и золото заблестело, отражая пламя. Ошалевшие от такого зрелища Остап и его подручные потеряли дар речи. Пот крупными каплями покрыл лысеющий череп Остапа, глаза загорелись, он часто и хрипло задышал.

– Так, братва, спокуха, идём дальше.

Они вошли в большой зал, сплошь усыпанный костями людей и останками истлевшей одежды и амуниции. У стены рядами стояли ящики и вьючные сумы. Некоторые расползлись, и наполнявшее их золото рассыпалось по каменному полу пещеры. Остап, проходя мимо, завороженно смотрел на эти сокровища. Он не сразу обратил внимание на то, что остальные как-то тихо исчезли в темноте, их факелы погасли, и только свечение тлеющей ваты метрах в десяти позади увидел Остап, оглянувшись.

– Задвига, Танцор, где вы? – крикнул срывающимся от хрипоты голосом Остап.

Никто ему не ответил.

– Вы чё молчите, суки? – заорал он, скинув с плеча карабин и передёрнув затвор. – Здесь всем, на всю оставшуюся жизнь хватит, вы где?!

Прислушавшись, Остап услышал какое-то невразумительное мычание. Он шагнул назад, колеблющийся свет факела вырывал из темноты картины, все больше и больше вселяющие смертельный ужас. Десятки скелетов и черепов как будто шевелились. Справившись с собой, Остап шагнул дальше и вдруг остолбенел от ужаса. Кто-то сзади схватил его за ногу. Выронив карабин, он, резко развернувшись, ткнул в темноту факелом. Дикий крик разорвал тишину. По полу среди костей катался, схватившись за обожжённое лицо, человек. Остап не сразу понял, что это был Танцор.

– Ты чё, сволочь?! – заорал Остап, подскочив к нему. Он с размаху, сильно пнул ногой воющего Танцора.

Тот, отлетев от удара, замолк на секунду, оторвал от лица руки и сел. Глядя на свет близкого факела, он, жалобно подвывая, протянул руку, пытаясь пощупать огонь.

– Ты чё? – уже не так громко заорал Остап, отодвигая от руки Танцора факел. – Где Задвига, где Дергач?

Танцор попытался встать на ноги, но неведомая сила бросила его на бок, и он, тихо и гнусаво завывая, пополз мимо Остапа, натыкаясь на кости и черепа, устилавшие пол. Остап смотрел на происходящее, он ничего не мог понять.

– Да что с тобой? – заорал он, схватив Танцора за шиворот. Приблизив к себе его слегка обожжённое и грязное лицо, он увидел блуждающий взгляд безумных глаз. – Вот зараза, да у него крыша поехала, щенок… увидел столько золота и того… ну и хрен с ним. – Остап отшвырнул в темноту тело и, матерясь, крикнул: – Задвига, Дергач, вы где?

Ответом Остапу прозвучали два выстрела, глухо прокатившиеся под сводами пещеры. Он замер и присел. Было тихо. Остап встал и двинулся к выходу из зала, в этот момент прогрохотали ещё пять или шесть выстрелов. И всё затихло, только чей-то слабый крик пронёсся и затих. Остап остановился, сел на какой-то мешок, бросив факел и карабин, он схватился за голову. Он скрипел зубами и раскачивался, как маятник. Он понял, что попал в ловушку. Не сразу Остап смог взять себя в руки и заставить себя забыть о золоте, лежащем у его ног. Нужно было всё выяснить, и он пошёл к выходу. Нужно было что-то делать.

Те же самые мысли были и у Задвиги. Он сидел, спрятавшись за ящики, недалеко от выхода в первом зале пещеры. Когда они следом за Остапом вошли во второй зал, когда золото заблестело у него под ногами, ему почему-то стало плохо. Очень плохо и жутко. Когда он увидел, что, уронив факел, согнулся в корчах Танцор, а Дергач, упав на четвереньки, пополз назад, он понял, что отсюда надо бежать. Причём бежать немедленно. Уносить отсюда ноги как можно быстрей. Его уже не интересовало, что лежало в ящиках и мешках, ему уже ничего не было нужно, кроме как скорее выбраться из этого страшного каменного мешка, наполненного черепами и костями. «Гиблое место! Гиблое место!» – билось у него в голове. Он кинулся к выходу из пещеры. Увидев свет, проникавший через проход наружу, остановился. Оружие, вот оружие ему не помешает. От Остапа всё можно ожидать, особенно теперь, когда тут столько рыжья, думал Задвига, еле справляясь со страшными приступами невыносимой головной боли. Он долго тёр виски и приходил в себя. Раздававшиеся в глубине пещеры крики Остапа его не волновали. Открыв один из ящиков, он вытащил кавалерийский карабин, рядом лежали цинки с патронами. Зарядив обойму, Задвига передёрнул затвор и пошёл на выход.

– Давайте сюда! – уже у самого выхода услышал он снаружи.

Это не Хрущ. Кто это ещё? Задвига отпрянул в темноту и затаился. Соображая, он некоторое время выжидал, затем, осторожно подобравшись к выходу, выглянул и увидел стоявшего у камня с карабином наперевес молодого парня, рядом никого не было. Нужно было что-то делать. Задвига выскочил и, почти не целясь, выстрелил, однако парень у камня, мгновенно вскинув карабин, ответил выстрелом, и пуля, ударившая в скалу, чуть выше головы, заставила его прыгнуть назад в пещеру. Прижимаясь к стене, он отходил от входа и вовремя сел за ящики с оружием. Снаружи в пещеру выпустили целую обойму. Пули, с визгом рикошетя о стены, высекали искры из камня. Где-то в темноте, в глубине зала, закричал Дергач. «Видно, зацепило. Вот попали так попали, неужели легавые по следу шли? Что же делать?» – лихорадочно соображал Задвига.

– Остап! – крикнул он минуту спустя.

– Ты где? – услышал он совсем рядом голос Остапа.

– Я здесь, обложили нас легавые, как медведей в берлоге.

– Вы чё, суки, свалили? – рявкнул Остап, подойдя к Задвиге сзади и ткнув в его спину стволом карабина.

– Ты чё орёшь? Я те не шпана, в шестёрках у тебя не ходил! – оскалился Задвига, резко развернувшись на месте так, что теперь ствол его карабина почти упёрся в живот Остапа.

С минуту они смотрели в глаза друг другу.

– Ладно, лаяться не будем, – тихо сказал Остап, – что за стрельба была?

– Стерегут нас у входа, не разглядел, но, похоже, легавые, – ответил Задвига.

– Сколько их?

– Видел только одного, но слышал, он кому-то кричал.

– Ясно, что он здесь не один, откуда они, заразы, взялись?

Опустив карабин, Задвига спросил:

– Чё там с пацанами?

– Танцор своё оттанцевал, крыша съехала. Дергач пулю поймал в голову, кровью истекает в том углу пещеры, не жилец, – кивнул Остап.

– Видно, Хрущ тоже покойник. Попали мы, чего делать будем? – спросил Задвига.

– Сюда они не сунутся, оружия у нас навалом, – кивнув на ящики, ответил Остап.

– Может, у пещеры другой выход есть?

– Не знаю, выхода там я не заметил, будем сидеть и ждать. Сунутся – тут захочешь – не промахнёшься. Менты рисковать не станут. – Остап отодвинул несколько ящиков от стены и удобно устроился за ними.

– Ага, рисковать своими жизнями они не станут, они нас измором будут брать. Без воды и жратвы долго мы здесь не протянем.

– Как хочешь, можешь руки в гору и к легавым, только я следом пойду, пока они из тебя решето делать будут, может, проскочу, а, Задвига? – Остап ехидно ощерился.

– Остап, я про тебя много баек слыхал, ты ж бегунок легендарный, подумай башкой, может, чё придумаешь, мне к легавым ходу нету, за тебя шкуру подставлять тоже не с руки, так что давай вместе выбираться из этой ямы.

– Следи за входом, пойду посмотрю, второй зал этой пещеры обойду, может, где-то второй выход есть. – Остап взял один из факелов и ушёл в темноту.

– Так, значит, бандиты в пещере. Кстати, там полно оружия и боеприпасов ещё со времен Гражданской войны, – сказал Вангол, поправляя повязку на руке Арефьева.

– Ты рассказывал. А откуда оно здесь?

– Вот этого я не знаю, – ответил Вангол, улыбнувшись.

– А что же этим здесь нужно? – спросил Владимир.

– Остап говорил Василю, подельнику своему, о каком-то золоте, якобы припрятанном им здесь. – Вангол, удобно устроившись у камня, держал на прицеле вход в пещеру.

Степан тоже залёг рядом и был готов к бою.

– Значит, за золотишком ворованным пришли, ясненько.

– Да вот не всё ясненько, Володя. Сомневаюсь я, чтобы Остап в побеге тогда золото в тайге бросил.

– Он же спрятал.

– Да какой ему смысл был тогда прятать. Он бы с собой его нёс. Что-то не так, что-то не то здесь.

– Ничего, выкурим этих тараканов из норы и всё узнаем. – Степан, сильно затягиваясь папиросой, пытался облаками дыма отогнать от себя наглевших после дождя комаров.

– Просто так, Степан, Остап не выйдет. Тем более он ведь достиг своей цели. Он пришёл сюда и, скорее всего, нашёл то, что искал, – продолжал размышлять вслух Вангол. – Степан, мы тут с Володей подежурим, приготовь-ка мяса, давно жареной оленины не пробовал. Да так, чтобы аромат этих придурков в норе достал, – попросил Макушева Вангол.

– То хорошее дело, не пропадать же добру!

Степан ушёл к догоравшему костру, и скоро над тайгой поплыли приятные запахи жареной оленины. Не прошло и часа, как на камне, напротив входа в пещеру, все трое с удовольствием уплетали жареное мясо, запивая его крепким ароматным чаем. В пещере, проклиная всё на свете, давился слюной Задвига. Остапа долго не было. Задвига уже обеспокоенно прислушивался к каждому шороху, но напрасно, время шло, а его всё не было и не было. Обозлённый и голодный, Задвига чувствовал, что та блатная храбрость, которая всегда выставлялась им напоказ в воровских разборках, куда-то уходит из него. Остап, оставив его одного в этой каменной западне наедине с самим собой и ментами, готовыми его расстрелять без лишних разборок, не подавал никаких признаков своего присутствия в пещере. Когда в пещеру проникали запахи жареного мяса, Задвига просто матерился про себя и терпел. Когда дым папирос стал щекотать его ноздри, он просто разрядил несколько патронов в проём выхода. Уже несколько раз он громко кричал:

– Остап! Ты где?

Ответом была тишина. Это ещё больше злило Задвигу, ему казалось, что Остап просто бросил его.

– Сука, награбастал золота и ушёл через другой выход, а я, как дурак, стерегу здесь ментов! Ну сколько мне здесь удастся продержаться! Без жратвы! Без воды! – А пить все сильнее и сильнее хотелось! – Где эта сволочь? Остап! Остап! Ты где?

Тишина, только тишина в ответ.

Остап не нашёл второго выхода из пещеры. Его мощный, приспособленный ко всему организм выдержал первую атаку тех неведомых человеку сил, которые сломали Танцора и Дергача. Но второго испытания он не выдержал. Остап дошёл до второго зала, и золото приковало его внимание. Сначала он открывал ящики и мешки и рассматривал содержимое. Запускал руки в тяжёлый и холодный металл, растекавшийся сквозь пальцы. Сколько же здесь денег? Он нашёл, он может это забрать! Это его и только его золото! Но он попал в западню. Выследили, суки, выследили! Ничего, он найдёт способ выйти отсюда. Он всегда находил способ спасти свою жизнь! Его мозг лихорадочно работал в поисках пути спасения и… не находил его. Шло время, несколько раз он слышал истошные вопли Задвиги, зовущие его. Остап молчал, он должен был вернуться с решением. Время шло, а решение так и не приходило! Западня! Ловушка! Он поднял с пола казацкую саблю и стал рубить кожаные сумы, из них сыпалось и сыпалось золото. В дрожащем свете факела оно кроваво мерцало и звенело, рассыпаясь по каменным полам. Боль, которая убивала людей, настигла Остапа, яростно рубившего и топтавшего царские червонцы. Он замер с поднятой саблей и медленно опустился на колени. Страшные спазмы сковали его тело, и он рухнул на спину, не понимая, что с ним происходит. Потом он перестал чувствовать боль, но перестал чувствовать и своё тело. Он лежал среди россыпей золотых монет, среди несметного богатства, но не мог даже шевельнуться. Факел, оброненный им при падении, не погас. Он упал рядом, и языки огня постепенно стали лизать одежду Остапа, они медленно поползли по ватнику, постепенно прожигая его до тела. Остап видел, как горит его одежда, как пузырится кожа на руке, всё ещё сжимающей саблю. Но ничего не чувствовал и ничего не мог сделать. Он горел заживо, лишённый возможности потерять от боли сознание или спасти себя. В его мозгу, его живом мозгу, фиксирующем всё, что-то рвалось и лопалось, мысли и воспоминания кусками и обрывками скручивались в одну спираль и уходили в бесконечность… в чёрную бездну времени. Ужас, сковавший и охвативший его, на мгновение вернул ему силы, и страшный нечеловеческий крик было последнее, что он смог сделать перед тем, как его сознание погасло. Этот крик и был той последней каплей, которая сломала волю Задвиги. Нечеловеческий, душераздирающий вопль умиравшего Остапа сорвал его с места. Он, уже плохо соображая, что делает, схватил карабин и с криком кинулся к выходу из пещеры. Когда он выскочил из неё, сразу две пули пробили его голову и грудь.

– Один готов, но это не Остап, – передёрнув затвор, спокойно сказал Вангол.

На выстрелы от костра подошёл отдыхавший у огня Арефьев. Он принёс небольшой наплечный мешок из плотного брезента, валявшийся у костра.

– Вангол, посмотри, что в нём, развязать не могу, туго затянуто.

– Степан, присмотри за пещерой. – Вангол ножом надрезал узел и раскрыл мешок. – Ну вот, мужики, и всё, – увидев содержимое, облегчённо сказал он. – Вот он, «список грешников», за которым мы шли. Вот он, архив Битца. Степан, взгляни.

Макушев, оторвав взгляд от входа в пещеру, посмотрел на кожаный портфель, вынутый Ванголом из мешка.

– Да, это он, тащи его, Володя, в костёр и сожги всё, до последней бумажки, и портфель сожги, – сказал Степан.

Арефьев вопросительно взглянул на Вангола. Тот подтверждающе кивнул:

– Делай, что велено старшим по званию, и забудь, что ты видел этот портфель. Так будет лучше для всех.

Так будет лучше для всех. Это решение давно созрело и у Вангола, и у Макушева. И потому в огне костра в далёкой тайге горели листы бумаги и записные книжки с записями, способными ломать человеческие судьбы и вершить страшные дела. Тысячи людей, так или иначе попавшие в эти списки, были невольниками своего прошлого, и вот теперь их страшное прошлое сгорало и уходило в синее небо вместе с дымом костра, освобождая их уставшие грешные души.

– Вангол, может, рвануть эту пещеру вместе с Остапом, если он там сидит? Архив мы нашли. Как думаешь? – задал вопрос Макушев.

– Можно и так, только я хочу убедиться, что Остап не выйдет отсюда живым. Один раз я уже ошибся. Это очень дорого стоило многим. В пещере что-то произошло, я пойду, надо посмотреть, – ответил Вангол, поднимаясь с земли.

– Это опасно, пойдём вдвоём. Володя подстрахует на входе. – Степан тоже поднялся, готовый следовать с Ванголом.

– Нет, капитан, я пойду один, вы подстрахуете. Если я не вернусь, вы будете дежурить здесь до тех пор, пока из пещеры не выйдет Остап. Он должен умереть. Он не заслуживает пощады, и вы это знаете. Вы убьёте его, если этого не смогу сделать я. – С этими словами, не допускающими никаких возражений, Вангол направился к входу в пещеру.

Встав напротив, он выпустил пять пуль в её тёмное отверстие. Поставил карабин, вытащил нож и шагнул внутрь. В первом зале никого живых не было, это Вангол почувствовал сразу, как вошёл. Он услышал бы даже затаённое дыхание человека. На минуту приостановившись у ящиков с оружием, Вангол дал время глазам привыкнуть к темноте и бесшумно двинулся дальше. В самом конце зала он увидел лежащего навзничь Дергача. Лёгкое ранение лица и перерезанное горло ему многое объяснили. Дело рук Остапа, значит, этот зверь здесь. Вангол, собравшись, сконцентрировался и вошёл в переход, ведущий ко второму залу. Он помнил, как нелегко ему пришлось, когда он в первый раз переступил этот барьер, как ощущение страха и боли согнуло его. Сейчас он ждал этого и был готов, потому что за этим барьером духов тайги его ждал лютый и ненасытный враг, с которым он просто обязан был свести счёты. Перед входом во второй зал Вангол наткнулся на труп ещё одного бандита, тот тоже умер не своей смертью, о чём свидетельствовала лужа свежей крови. То, что в пещере были останки людей, Вангол знал. Но то, что их так много, Вангол увидел только сейчас. Это была страшная картина. Как ни стран но, но пока он чувствовал себя вполне нормально. У самого входа он поскользнулся, нога не могла найти опоры, и он еле удержал равновесие. Сбалансировав телом, присел и рукой наткнулся на кучу скользких круглых металлических предметов. Вангол мог их разглядеть в темноте, но не мог ни на секунду отвлечься, зная, с каким противником ему предстоит поединок. На ощупь понял, что это монеты, и несколько штук сунул себе в карман. В дальнем конце зала что-то тлело, создавая тёмно-красное марево, распространяя сладковато-приторный запах. Вангол, стараясь не наступать на кости, устилавшие пол пещеры, осторожно стал приближаться. Уже метрах в пяти он понял, что это тлеет труп человека. Он сделал ещё шаг, и вдруг сильная боль разлилась по его телу. Свинцовая тяжесть, казалось, приковала его к месту, и только неимоверным усилием воли он, рванувшись назад, смог в несколько отчаянных прыжков преодолеть расстояние до выхода и выпасть из зала. Дальше силы позволили ему только ползти. Он полз почти вслепую, натыкаясь на валявшиеся на полу предметы, стены и ящики. Он полз уже машинально, не руководя собой. Когда его голова показалась из проёма входа в пещеру, сильные руки Макушева подхватили его и понесли. Очнулся и пришёл в себя Вангол спустя несколько часов. Уже была глубокая ночь. Ярко горевший костёр освещал встревоженное лицо Арефьева, сидевшего около в обнимку с карабином и сосредоточенно смотревшего на огонь.

– Где капитан? – спросил Вангол, чуть приподняв голову.

Арефьев, радостно воспрянув, чуть ли не закричал:

– Слава богу, Вангол, ты как? Ура, мы так беспокоились за тебя!

– Где Степан? – повторил Вангол.

– Караулит вход в пещеру, мало ли…

– Уже не нужно, всё кончено. Остап мёртв, все мертвы, – сказал Вангол и устало закрыл глаза, уронив голову.

– Вангол, тебе плохо, я сейчас… Степан, Степан, иди сюда! – засуетился Арефьев, подскочив к Ванголу.

Вангол улыбнулся:

– Всё нормально, Володя, просто я сильно устал, посплю…

– Вот и хорошо, спи, Вангол, спи… – Арефьев снял с себя куртку и укрыл Вангола.

Он подбросил в костёр дров и рассказал подошедшему Макушеву, что Вангол пришёл в себя, теперь спит, что караулить пещеру уже не нужно, что всё закончилось, Остап убит. Эту ночь спокойно спал только Вангол. Макушев и Арефьев долго не могли уснуть, они сидели у костра и разговаривали о том, как огромен и в то же время как мал этот мир… Сбросив груз тревоги и преследования с плеч, они не хотели заглядывать вперёд, они просто говорили о прожитой жизни откровенно и честно. Огонь таёжного костра сближает людей, располагает к долгой задушевной беседе. Только под утро оба забылись в коротком сне.

Двумя сутками раньше встревоженные отсутствием Владимира и Такдыгана Пучинский и Мыскова убедили Ошану выехать на их поиск. Ошана не соглашалась даже на день оставить стойбище без присмотра. Решающим был аргумент Пучинского, что они хотели бы навестить могилу Тинги. В конце концов Ошана согласилась показать дорогу и объяснить, как туда добраться, но она сама только покажет путь и к вечеру вернётся на стойбище. Двое суток пути пролетели незаметно для Семёна и Нины. Они довольно быстро ехали на отдохнувших конях. Весёлые привалы, таёжные ночевки у костра – всё это было для них частью жизни. Их жизни. Беспокойство за Владимира – единственное обстоятельство, не дававшее им чувствовать себя абсолютно счастливыми людьми. К обеду они вышли к реке, где по описанию Ошаны в излучине перед сопками и должна быть могила Тинги. Каково же было их изумление и радость, когда они издали увидели в этом месте дым костра.

– Вот, значит, где Такдыган с Владимиром, ну, получит этот студент у меня по первое число.

Однако через полчаса и радость, и горе смешались в их чувствах. Подъехав ближе, Пучинский увидел чужих людей – двое что-то копали, третий готовил пищу на костре. Рядом пасся олень. Пучинский остановил коня, Мыскова, ехавшая следом, спросила:

– Семён, что случилось?

– Мы ошиблись, это не наши, – ответил Семён.

– Как не наши? Кто здесь может быть? – Приглядевшись, Нина поняла, что Семён прав.

– Смотри, они копают. Здесь же могила Тинги, поехали, Семён, что им здесь надо! – взволнованно сказала Нина и резко тронулась с места.

Пучинский не успел её остановить и, сняв с плеча карабин, выехал следом. Вангол, копавший с Макушевым могилу, давно заметил приближавшихся всадников. Он отложил в сторону сапёрную лопату и вылез из уже доходившей до его груди ямы. В этот момент и выехали на поляну разгорячённые и настороженные Мыскова и Пучинский. Увидев Вангола, Пучинский чуть не уронил карабин.

– Не может быть! Вангол! – кричала Мыскова. Спрыгнув с коня, она бросилась ему на шею.

Друзья Вангола озадаченно смотрели на обнимающих Вангола пришельцев.

– Степан, у меня складывается такое впечатление, что в этой тайге Вангола знают все, – сделал глубокомысленное заключение Арефьев.

– Он же говорил, что это его родина.

– Да? А я в Москве родился, меня там только соседи по дому знают, в пределах лестничной клетки.

Радость встречи была омрачена страшными сообщениями о гибели Владимира, тело которого даже не знали, где искать, о смерти Такдыгана, о войне с Германией. Всё это обрушилось на Пучинского и Мыскову жуткой реальностью, начисто стерев все прежние мысли и планы. Потом хоронили Такдыгана. Прощались. Золотые часы, висевшие на ремешке на шее старого охотника, так и оставили на нём.

– Так будет лучше, – сказал Вангол, предчувствуя предложение Пучинского о необходимости их исследования в связи с исторической ценностью находки.

Лёгкое тело старого охотника, завернув в оленью шкуру, осторожно уложили в могилу и засыпали землёй. Мыскова плакала, мужчины стояли у свежего холма, сняв головные уборы. Рядом возвышался небольшой холм над могилой Тинги. Вангол принёс охапку таёжных цветов и положил на могилу своей любимой жены. К вечеру, расположившись лагерем недалеко от могил, решали, каким путём выходить из тайги. Рассказ Пучинского о пещере с сокровищами казацкого обоза Вангол опроверг просто. Он сказал, что часы нашёл в другом месте. Никто в этот вечер не стал подвергать сомнению его слова. Он решил, что так будет лучше для всех. Так сейчас будет лучше для всех, и все с ним согласились.

Солнце быстро садилось в таёжные увалы. Выходить решили утром до стойбища Ошаны, сообщить ей о смерти Такдыгана. А затем выходить на Иркутск. Дорога предстояла дальняя, будущее всех было неизвестным.