Текст книги "Осторожно, история! Мифы и легенды нашей страны"

Что такое современная армия?

23 февраля в России празднуется День защитника Отечества, который в Советском Союзе назывался Днем Советской армии и Военно-морского флота, а первоначально был создан как День Красной армии. И впервые его как годовщину создания Красной армии отпраздновали 23 февраля 1919 года.

«Мучительно-позорные сообщения об отказе полков сохранять позиции, об отказе защищать даже нарвскую линию, о невыполнении приказа уничтожить все и вся при отступлении; не говорим уже о бегстве, хаосе, безрукости, беспомощности, разгильдяйстве… В советской республике нет армии».

(Из статьи Ленина в газете «Правда» от 25 февраля 1918 года)

День защитника Отечества 23 февраля – это типичная советская фальсификация. Причем окончательно она закрепилась в сталинские времена. Сам Ленин 25 февраля 1918 года опубликовал в «Правде» статью «Тяжелый, но необходимый урок», где откровенно говорится и о позорном бегстве отрядов с позиций, и об отказе частей только что созданной им Красной армии выполнять приказы. И Ленин не преувеличивал – известно, что Псков был занят небольшим отрядом немцев 24 февраля практически без сопротивления, а к Нарве немцы подошли 3 марта и заняли ее уже на следующее утро после недолгой перестрелки с отрядами Павла Дыбенко, наркома по морским делам, который ночью просто сбежал с позиции. Кстати, и Декрет о создании Рабоче-крестьянской Красной армии на самом деле был подписан Лениным 28 января. То есть ни к славным победам, ни даже к формальному дню рождения Красной армии 23 февраля не имеет ни малейшего отношения.

«Кстати сказать, приурочивание празднества годовщины РККА к 23 февраля носит довольно случайный и труднообъяснимый характер и не совпадает с историческими датами».

(Ворошилов на торжественном заседании, посвященном пятнадцатилетней годовщине РККА)

Если бы вопрос о дне рождения Красной армии решали военные историки, то они, скорее всего, сдвинули бы дату с весны на осень 1918 года. К середине сентября, благодаря усилиям целого ряда военных строителей, и прежде всего благодаря Льву Троцкому, Красная армия начала приобретать черты регулярной, управляемой и эффективной военной силы. Днем Красной армии можно было бы считать, например, 11 сентября. Если до этого Троцкому приходилось информировать Ленина в основном о поражениях, то 11 сентября, сообщая об успешном штурме Казани, где тогда засели белочехи, нарком впервые докладывал: «Солдаты Красной армии в подавляющем своем большинстве представляют превосходный боевой материал. Сейчас, когда организация сложилась в бою, наши части дерутся с несравненным мужеством».

В сам же день 23 февраля 1918 года, судя по всему, вообще никаких боев не было, а единственным важным событием было заседание ЦК большевиков, которое приняло немецкий ультиматум, ставший потом «Брестским миром». Тот самый позорный «Брестский мир», который отдал противнику огромные территории и треть населения страны, в том числе Россия потеряла Курляндию, Лифляндию, Эстляндию, Финляндию и Украину.

Потом этот странный по происхождению праздник вошел в «Краткий курс ВКПб», и с тех пор эта абсолютно фальсифицированная версия истории стала официальной.

Многие военнослужащие современной Российской армии знают, что праздник выдуманный и что ничего важного на самом деле 23 февраля не происходило. Но с другой стороны, этот праздник давно уже часть жизни, и особенно – жизни военных. Поэтому, когда говорят про 23 февраля, они не о бежавших бойцах Дыбенко вспоминают, не о Брестском мире, а о друзьях, с которыми этот праздник праздновали. Для большинства военнослужащих и особенно бывших военнослужащих этот праздник носит именно такой характер – дня встреч со старыми друзьями и дня воспоминаний. Это традиция боевого товарищества.

Конечно, этот праздник придумал Троцкий, утвердил Сталин, увековечил «Краткий курс ВКПб», потом переименовал Ельцин. Но для людей военных идеологическая подоплека не так уж важна – для многих куда важнее, что именно в этот день Штирлиц пек в камине картошку в знаменитом фильме «Семнадцать мгновений весны».

Но в целом с новыми праздниками в новой России получается не очень хорошо, поскольку праздник, так или иначе, должен в идеале все-таки объединять людей, а не разъединять их. В России же сейчас все праздники, кроме 9 мая и Нового года, так или иначе людей разъединяют, потому что они сильно политизированы. Поэтому, хотя у Российской и Советской армий было много громких и славных побед, хотя есть, например, еще день Георгия Победоносца (6 мая) – по традиции – святого покровителя русской армии, все равно заменять 23 февраля на одну из этих дат уже поздно и нерационально, так как люди эмоционально привязались к этому празднику.

Существует ли реальная военная угроза для России?

• Да – 44 %

• Нет – 36 %

• Затрудняюсь ответить – 20 %

(По результатам опроса 1800 экономически активных граждан России старше восемнадцати лет на портале «SuperJob»)

5 февраля 2010 года президентом Медведевым была утверждена новая военная доктрина Российской Федерации. Одновременно с этим идет довольно серьезная реформа Российской армии («реформа Сердюкова»). Наиболее важен в этой связи ключевой вопрос: насколько эта военная доктрина с описанием того, что угрожает России, соответствует новому облику армии и тем реальным угрозам, которые действительно стоят перед страной. И соответственно наоборот – насколько новый облик армии, который создается в ходе реформы, соответствует военной доктрине.

Специалисты и к принятой, и к первой предварительной доктринам относятся довольно скептически. И главная причина в том, что ее некому писать – с экспертами необходимого уровня в России дела обстоят плохо. Совет безопасности не имеет никаких серьезных экспертов, которые могли бы проводить серьезные исследования и обоснованно что-то доказывать. Но и общество относится к доктрине очень поверхностно. Первые оценки говорят о том, что в новой доктрине нет ничего нового по сравнению со старой (2000 года) – она примерно на 20 % короче и столь же поверхностная, что и предыдущая.

Однако более внимательный анализ нового документа показывает, что она на самом деле заметно отличается от прошлой доктрины. В ней появился огромный раздел по мобилизационной подготовке страны, чего не было в прошлом варианте. И слова «мобилизация» и «мобилизационный» употребляются здесь тридцать пять раз. В прошлой доктрине их было вдвое меньше. Получается парадокс: в то время как военная реформа предусматривает отказ от старой мобилизационной системы и массовой мобилизации, в официальной военной доктрине все обстоит с точностью наоборот. И если почитать ее внимательно, то можно увидеть, что, в сущности, в ней предписывается быть готовыми быстро перевести всю страну на военные рельсы.

Прежде всего, конечно, имеется в виду мобилизация экономическая, но глядя шире – в целом описанная в доктрине мобилизационная система очень похожа на советскую 30-х годов. Таким образом, в военной доктрине есть явное противоречие с идущей сейчас реформой армии. И главная причина этих противоречий – в основном в том, что доктрину писал Совет безопасности, а реформу проводит Министерство обороны.

Сначала написать доктрину требовали от Генштаба, но Юрий Балуевский, в то время бывший начальником Генштаба, вполне справедливо отвечал, что это дело Совета безопасности и вообще политического руководства страны. В итоге генерала Балуевского перевели в Совет безопасности, и ему таки пришлось писать обновленную доктрину. А он всю жизнь профессионально занимался тем, что готовил мобилизационную систему и готовился воевать с НАТО, для чего нужно мобилизовать все ресурсы страны, и так далее, что собственно и прописано теперь в новой российской военной доктрине.

Среди военных опасностей для страны на первом месте стоит НАТО, его глобальные амбиции и его расширение, а дальше идут региональные опасности. Причем именно не «угрозы», а «опасности» – целая страница документа посвящена объяснениям, чем «опасность» отличается от «угрозы», как «опасность» может перерасти в «угрозу» и так далее.

Скорее всего, военной доктрине вообще не следует уделять слишком большого внимания. Ведь основной смысл подобных документов в России заключается в том, что они просто должны быть в наличии. Эта доктрина – вариант компромисса между противоборствующими бюрократическими кланами. И одновременно с появлением этого во многом ритуального документа происходит поразительное дело – в стране идет по-настоящему радикальная военная реформа, какой не было уже пятьдесят лет, а возможно, и все сто пятьдесят, то есть со времен Милютинских реформ эпохи Александра II. Но при этом в официальной военной доктрине страны об этой реформе нет ни слова. Реформа и доктрина никак между собой оказались не связаны.

«Основные страны, представляющие угрозу: Китай, Средняя и Центральная Азия, США, страны НАТО».

«Китай, который стремительно развивается, и скоро ему станет попросту тесно в своих границах».

«Широкомасштабную войну наша страна протянет два-три месяца».

«Да, если не будет вооружать свою армию и повышать престиж военных. Хочешь мира – готовься к войне». (Из комментариев к опросу о военной угрозе для России на сайте «SuperJob»)

Показательно, что в общественном сознании Китай представляет бо́льшую угрозу, чем НАТО, США и все остальное. И тем более показательно, что большинство людей все же считают, что есть военная угроза для России в наши дни. Хотя даже та же военная доктрина говорит не о конкретных «угрозах», а о более неопределенных «опасностях» – они не могут сказать, что НАТО, например, не представляет угрозы – после стольких лет пропаганды. Но атлантический альянс как бы «понизили рангом» и перевели из «угроз» в число просто «опасностей».

С другой стороны, в последние несколько лет наметилась довольно интересная и опасная тенденция: многие российские начальники вербализируют свое неудовлетворение тем или иным иностранным государством или тем или иным поворотом во внешней политике этого государства в военных терминах. Например, захотела Украина или Грузия войти в НАТО – тут же начался шум про некие базы НАТО, на которых разместят американские ракеты, которые будут грозить российским границам. Или недовольство политикой президента Буша в том или ином аспекте вербализировалось тоже в разговорах о военной угрозе. И это, конечно, усваивается населением – поэтому большинство и видит наличие военной угрозы для России.

Во-вторых, нельзя забывать исторический опыт нашей страны, который с детства незримо сидит в памяти каждого человека. Именно он во многом создает мнение, что «мы окружены», «все о нас думают плохо и хотят урвать кусочек нашей территории» и «лишь бы не было войны». Тогда как если ответственно говорить о военных угрозах, то единственное, что можно обсуждать всерьез – это вероятный крах американской операции в Афганистане. В случае реализации этого сценария агрессивный ислам может перескочить в слабые авторитарные режимы в Центральной Азии, с которыми у России фактически нормальной границы нет. Вот это действительно может вылиться в большие проблемы. И как раз в этом вопросе российская власть действует совершенно рационально, создавая Коллективные силы оперативного реагирования вместе с союзниками на постсоветском пространстве. И не потому, что России так нужен, к примеру, батальон таджикских войск, а потому, что это легитимная возможность вмешаться в тамошний внутренний конфликт на ранней стадии.

Что касается НАТО, то оно само по себе не представляет никакой военной угрозы для России, но потенциально, если что-то произойдет – это серьезная военная сила, которую всегда надо учитывать.

Вообще, взаимоотношения России и НАТО довольно сложные. НАТО нигде открыто не заявляло, что Россия представляет собой угрозу, но, с другой стороны, блок подошел непосредственно к российским границам, что выглядит неприятно, непонятно, чуждо и даже зловеще в глазах большинства российских граждан.

В последние годы не раз поднимался вопрос о вступлении России в НАТО – не на официальном уровне, но как пробные заявления со стороны как российских, так и натовских политиков. Конечно, вступление России в НАТО маловероятно, но полемика, наверное, в этой атмосфере все-таки на несколько градусов понизится. Потому что Запад делает свои примирительные жесты, и России в свою очередь нет смысла ухудшать отношения.

Сейчас в НАТО тоже готовят свою новую стратегическую концепцию, и то, что их генсек обиделся на российскую доктрину, сказав, что «мы России не враги», видимо, найдет отражение в этом документе. Конечно, никаких заявлений о том, что Россия может быть врагом или военным противником, или представляет какую-либо опасность для НАТО, в этом документе содержаться не будет.

Надо понимать, что все зигзаги в отношениях России с НАТО связаны прежде всего не с военной опасностью, которую представляет этот блок. И если говорить прямо, сегодня в его нынешнем состоянии никакой опасности он и не представляет по той простой причине, что кардинально изменились обстоятельства. Например, сейчас НАТО мучительно пытается сформировать пятидесятитысячные силы быстрого реагирования. Дело в том, что у блока огромное количество проблем со вновь вступившими государствами – в том числе и потому, что нет денег, чтобы реформировать их армии нужным образом. И поэтому внутри НАТО была принята концепция так называемых «нишевых возможностей»: каждая из стран, чтобы не воевать всеми вооруженными силами, должна сформировать по натовскому образцу хотя бы батальон, в лучшем случае полк. А на все остальное в НАТО просто закрыли глаза – справиться с проблемами в их армиях они все равно пока не могут. Поэтому для России так называемая проблема с НАТО на самом деле заключается в том, что это очень удобный «бумажный тигр», которым нужно пугать, когда нужно, но который не представляет никакой реальной угрозы.

Стремясь снизить напряженность в отношениях, генсек НАТО Расмуссен не случайно первую свою крупную внешнеполитическую речь посвятил именно взаимоотношениям с Россией. И в ней было выдвинуто очень интересное предложение обсудить все то, что является предметом российского беспокойства, в чем Россия видит угрозу от НАТО.

Официально все переговоры между Россией и НАТО упираются сегодня в проблему ПРО, хотя системы ПРО в том виде, в каком они развиваются сейчас, можно назвать еще одной обманкой. Тот вариант ПРО, который решили развивать американцы уже администрации Барака Обамы, по мнению большинства экспертов, никоим образом не угрожает российскому ядерному потенциалу. Дальность поражения у них тысяча километров – нет такой точки на российских границах, где, установив эти ракеты, можно было бы достать до российских стратегических ракет, размещенных в центре России.

В нашумевшем докладе Института современного развития (ИНСОР), который был опубликован в начале 2010 года, не то чтобы предлагается России вступать в НАТО, но поднимается вариант рассмотреть в перспективе такую возможность с точки зрения обеспечения российской безопасности.

Что в большей степени обеспечивает безопасность России?

• Вступление в НАТО – 69,3 %

• Невступление в НАТО – 26,1 %

• Затрудняюсь ответить – 4,6 %

(По результатам голосования на сайте радиостанции «Эхо Москвы»)

Когда в 1994 году НАТО опубликовало толстый том критериев, которым должна отвечать страна, которая хочет вступит в НАТО, все были сильно удивлены, особенно в России. Потому что предполагалось, что это будет прежде всего набор требований по стандартизации вооружений и по подготовке Вооруженных сил. На самом же деле оказалось, что основной смысл этого документа заключался в том, что в НАТО должна вступать страна с демократическими институтами, с прозрачным военным бюджетом, с разделением властей, с внятным гражданским контролем над военной сферой, и так далее. Тогда как в России сейчас считается, что ей требуется еще достаточно много лет ручного управления и специфической «суверенной демократии». При этом очевидно, что страну с «суверенной демократией» в НАТО не примут.

В начале 2010 года в «Russia Today» появилось нашумевшее интервью начальника Генштаба Николая Макарова, где, в частности, он признал, что реализовать задачу перехода на профессиональную армию не получилось и что в этой ситуации в рамках реформы, которая сегодня идет, будет сокращаться контрактная часть и опять увеличиваться призывная часть.

Здесь имеет место изрядное недоразумение. Во-первых, контрактная армия и профессиональная армия – это разные вещи. Во-вторых, вопрос этот – третьестепенный. Если есть хороший, профессиональный офицерский корпус и сержантский кадровый корпус, то любая армия эффективна, и неважно, контрактная она при этом или призывная. И чем иметь плохую контрактную армию, а хорошей у нас не получается – опыт это показал, лучше иметь хорошую призывную армию. Конечно, частично она все равно будет смешанной – так, контрактников на флоте в любом случае оставят. Но в сухопутных войсках в основном снова будут призывники. И это разумно, поскольку это лучше отвечает современным российским реалиям. Но армию нужно сделать такую, которой бы люди не боялись. Министр обороны Сердюков как раз такую задачу сейчас и ставит и поэтому совершает такой непопулярный поворот – от прежнего акцента на контрактников вновь возвращается к призывной армии.

Документы о контрактной армии были подписаны на самом высоком уровне, а он этот процесс остановил, потому что понял, что тот несвоевременен. И сейчас проще, надежнее и быстрее создать хорошую призывную армию, которой никто в обществе не будет бояться. Армию нужно сделать такой, какая она, например, в таких демократических странах, как Швеция, Норвегия, Финляндия, Швейцария, Израиль. В этих странах армии все сугубо призывные, но там нет ни дедовщины, ни безобразий. И напротив, есть цивилизованность и порядок.

Как вы считаете, России нужна призывная или контрактная армия?

• Призывная – 17 %

• Контрактная – 69 %

• Затрудняюсь ответить – 14 %

(По результатам опроса 1800 экономически активных граждан России старше восемнадцати лет на портале «SuperJob»)

Конечно, создавать контрактную армию начали плохо – не создав корпуса профессиональных сержантов, не создав хорошего офицерского корпуса. Но главная проблема в том, что упущено было время, когда можно было безболезненно остановиться и повернуть назад. Уже в 2010 году количество восемнадцатилетних юношей в стране составит то же самое количество, что и должностей в Вооруженных силах. Это означает несколько вариантов. Первый – чтобы сформировать эту призывную армию надо будет разрушить существующую систему образования, ликвидировать все отсрочки от призыва и всех восемнадцатилетних отправить служить в Вооруженные силы. Второй – придется вернуться к двух-, а может быть, и трехлетнему сроку службы. И, наконец, третий – самый оптимистичный вариант – потихоньку сократить численность Вооруженных сил до миллиона, а может быть и восьмисот тысяч человек.

Однако зная печальный опыт предыдущих попыток военной реформы, можно предположить и четвертый вариант – что некоторая часть генералитета, предлагая эти идеи (о расширении призыва без уменьшения численности Вооруженных сил и без увеличения срока службы), сознательно ведет к коллапсу призывной системы с тем, чтобы в какой-то момент, когда начнется полный бардак, прийти к президенту и сказать, что ничего не получается, надо все реформы сворачивать.

Тем не менее военная реформа, которую проводит министр Сердюков, возможно первая более или менее внятная реформа в России со времен налоговой реформы. И в связи с тем, что она логичная и радикальная, сопротивление ей тоже достаточно сильное. Даже среди населения, которое по большей части поддерживает разрекламированную контрактную систему, не разбираясь в том, что контрактная армия и профессиональная армия – вовсе не одно и то же. Хотя, конечно, и голоса в пользу призывной системы тоже в обществе есть.

«В армии должны быть профессионалы».

«Пусть каждый выбирает, кем ему быть, а служить будут те, кто этого действительно стоит».

«Быть защитником Родины – почетный долг каждого ее гражданина».

«Армия учит многому: попадаешь в трудные ситуации и самостоятельно должен из них выйти».

(Из комментариев к опросу о контрактной и призывной армии на сайте «SuperJob»)

Глухое недовольство в армии, конечно, тоже есть – особенно среди тех офицеров и прапорщиков, кого увольняют или пытаются отправить жить в Сибирском округе, а они туда чаще всего ехать не хотят. А еще выводят большинство центральных военных учреждений из Москвы, а это пятьдесят две тысячи человек. И они, конечно, тоже очень недовольны. Но активного сопротивления нет – это не движение Льва Рохлина, это не Александр Лебедь. Надо понимать, что в армии «буйных осталось мало», как пел Высоцкий. Масштабы сопротивления не стоит преувеличивать – недовольство есть, но по большей части оно не силовое, а вполне демократическое – противники реформы комментируют реформу в прессе или используют отставников типа генерала Леонида Ивашова, причем тоже в первую очередь как критиков. Но серьезного сопротивления ожидать не стоит, не те сегодня на дворе времена.

По слухам, из армии вычищают самых активных, то есть именно тех, кто имеет свое мнение, увольняют в первую очередь. И есть еще одна важная сторона этого сокращения, которая у многих вызывает опасение – что офицеры не защищены при увольнении с точки зрения социальной, трудовой, жилья.

На начало 2010 года за штат было выведено около сорока тысяч офицеров. Это означает, что им платят зарплату первые полгода, а потом они должны являться в часть, но никаких денег уже больше не получат. Их задача – сидеть и ждать квартиру, которую им обязаны дать. Это очень тяжелая ситуация, однако по закону, если у них есть двадцатилетний стаж, квартиры они получат. Причем запросы у многих очень высокие – «Независимое военное обозрение» опубликовало статью, где говорилось о возмущении офицеров, которых отправляли из Москвы в Подольск. Конечно, квартира в Москве стоит гораздо дороже, поэтому здесь есть за что бороться, хотя можно вспомнить, что всего несколько лет назад получение любой квартиры в какой угодно глуши для большинства офицеров уже было счастьем.

Если посмотреть на цифры – до Анатолия Сердюкова было уволено четыреста пятьдесят семь тысяч офицеров. Большинство – без квартир и без всяких положенных им льгот. Сердюков же не уволил ни одного человека, который не получил бы все, что ему причитается. К тому же он планирует уволить в общей сложности около ста тридцати тысяч человек, то есть в три раза меньше, чем было уволено его предшественниками. Другое дело, что армия при той перспективе резкого повышения в несколько раз оклада и льгот, которые сейчас обещают, не вызывает желания с ней расстаться. Остаться в армии хочется намного большему числу людей, чем в прошлые годы, когда офицеры сами все бросали и уходили, не получив ни квартир, ни даже пенсии[15]15
  В главе использованы материалы выступления на радио «Эхо Москвы» заместителя главного редактора «Ежедневного журнала» Александра Гольца и члена общественного совета при Министерстве обороны РФ, члена Совета по внешней и оборонной политике, полковника ГРУ в отставке Виталия Шлыкова. А также материалы, подготовленные политическим обозревателем РИА «Новости» Петром Романовым.


[Закрыть].