Текст книги "На дальних подступах страны (Негерой-2. Воспоминания о неслучившемся)"

Двое его товарищей, тем временем (молодость, что тут скажешь!) очухались, и смертельный бой хабира-Львиное сердце с превосходящими силами противника продолжился. Ударами по корпусу и голове морского полковника сбили на пол, навалились и надели «браслеты». Затем, видимо, по старой доброй египетской традиции или просто из мести негостеприимные египтяне принялись яростно избивать хабира ногами и резиновыми дубинками. Били грамотно: по ребрам и почкам, чтобы не оставлять особых следов и не дай бог, попортить лицо. Именно на этом настаивали американцы.

Далее нашего соотечественника полуживого и по-прежнему лишенного штанов протащили по длиннющему коридору, выволокли на оживленную улицу и под радостный одобрительный гогот собравшейся толпы забросили в кузов полицейского пикапа. Потом его еще долго допрашивали в участке, без консула и переводчика, конечно. Снова били ниже пояса и по почкам, не давали пить. Заставляли подписать какие – то бумаги.

Через небольшой промежуток времени точно по сценарию, разработанному в недрах РУМО США, появился какой-то «пузырь», изображавший из себя большого босса. Стал орать на всех, брызгать слюной, строить присутствующих архаровцев и показывать им стеком на дверь. Вытянувшись по швам, бандерлоги поволокли хабира во внутренний дворик, где неуклюже имитировали его расстрел. Бедняге надели на голову мешок, прислонили к бетонной стене. Раздалась команда «цельсь», полицаи взяли «калаши» на изготовку. К их глубокому разочарованию команды «пли» «каирский пленник» не услышал: потерял сознание и медленно сполз спиной по шершавой стене.

Когда хабир очнулся, его уже третий раз обливали холодной водой (где только взяли!). Неожиданно из-под земли возник высокий худой европеец в свежей белой сорочке, красном галстуке-бабочке и с навороченной видео-аппаратурой на плече. Он сделал озабоченное лицо, показывая на хабира, и что-то громко залопотал на смеси английского и арабского, оживленно жестикулируя.

Словно по мановению волшебной палочки, капраз оказался в помещении с хорошо работающим кондиционером. Ему вежливо предложили умыться, дали чистое махровое полотенце, усадили за стол, угостили чашечкой кофе со стаканом холодной воды и сигаретой. Помимо длинного фотографа, в кабинет вошел еще один плотный импортный дядечка, на вид лет 50, в мятом светлом костюме из дорогущего льна и при галстуке. Арабов и близко не было. На столе перед хозяевами лежали чистые листы белой бумаги, ручки и гора каких – то красочных буклетов с ооновской символикой. У хабира засосало под ложечкой…

На хорошем русском дяденьки представились: длинный назвался журналистом, работающим на «Нью – Йорк таймс», мол пишет на юридические темы. Коренастый назвал себя первым секретарем политической секции посольства США в Каире. Объяснили, что по программе ООН, связанной с соблюдением базовых прав человека в Африке, и с согласия местных властей они инспектируют состояние учреждений пенитенциарной системы в Египте, фиксируют нарушения условий содержания заключенных в тюрьмах.

Вежливо, особо не настаивая на ответе, поинтересовались причинами задержания и национальностью хабира. Тот пробурчал что-то нечленораздельное. А далее взяли быка за рога. Уже жестко заявили, что знают, кто перед ними, почему находится здесь. Продемонстрировали снимки отличного качества, сделанные в комнате проститутки и в полицейском околотке.

С видимым участием сообщили обалдевшему капразу, что искренно сопереживают. Понимают, что ему грозит в случае информирования советской стороны о досадном недоразумении, и начали загибать пальцы. Пальцев у них обоих на руках явно не хватало… Последнее, что хабир услышал, погружаясь в состояние прострации, было: «…а вашего младшенького выгонят из Комсомола, из школы и навсегда закроют для него все пути к высшему образованию…». Капразу снова стало худо.

Очнувшись от укола, сделанного врачом-призраком, явно не арабом, моментально покинувшим «пыточную», морячок безвольно выслушал предложение помочь ему взамен на сущую безделицу – передачу американским друзьям закрытой информации.

– Какого рода?

– Неважно, обсудим потом.

Сдувшийся секс-символ безропотно согласился, подписал какую-то бумагу. Словно путник, бредущий наугад в густом тумане, выбрал себе оперативный псевдоним – «Бригантина». И получил первый аванс за еще не проделанную подрывную работу против своей, увы, теперь уже бывшей Родины – аж целых сто пятьдесят долларов. После еще одного укола хабиру помогли окончательно привести себя в порядок, дали новые белье, рубашку и брюки (советского производства). Несколько раз повторили с ним условия связи на Александрию, а потом на такси (с водителем – американским морпехом, небрежно загримированным под араба) доставили к зданию советской военной миссии в Каире. Перед посадкой в автомашину без малейшей надежды на успех морячок спросил новых хозяев:

– Можно, я заберу свои фото на память?

– Конечно, – убедительно и искренне ответил дипломат, – но только после передачи нам сведений на первой встрече в Александрии. Кстати, если вас не затруднит, подготовьте к ней список ваших коллег, работающих в АРЕ, и раздобудьте справочник внутренних телефонов аппарата вашего ГВС. Хорошо? – Открыто и по-доброму завершил свою просьбу дьявол-искуситель.

Так, по известной многим спецслужбам мира достаточно примитивной схеме началось стремительное падение Маркелова с сияющих вершин военно-морской элиты в бездонную пропасть предательства.

Высылка наших советников из Египта в 1972 году, под которую попал и капраз, его не особо напугала. Новые хозяева хорошо подготовили бывшего хабира: дали необходимые рекомендации, финансовые средства, вывели на нужные связи в Союзе. Действуя по полученной инструкции, «Бригантина» по возвращении в Москву установил контакт с начальником средней руки – полковником Черновым из Главного управления кадров министерства обороны Советской Армии. Стратегических вопросов тот не решал, но немного «порадеть родному человечку» в плане назначения его на должность на «хлебное» место в пределах МКАД мог.

Новоиспеченный шпион хорошенько угостил столичного вояку в отдельном кабинете ресторана «Узбекистан» и застенчиво вручил конверт с «бесполосыми» сертификатами, которые особо ценились у знатоков шопинга в магазине «Березка». Объяснил полковнику свое «бедственное» положение офицера после досрочного возвращения из загранкомандировки, пребывающего в тревожном ожидании нового назначения. «Бригантина» намекнул, что очень устал от трудов тяжких в Египте, в условиях жаркого и влажного климата. Попросил войти в положение и поспособствовать трудоустройству в Главный штаб ВМФ, а не куда-нибудь к черту на кулички. Тем более ведь характеристики он привез из загранкомандировки отличные, Академия Генштаба за плечами, да и возраст…

Полковник Чернов, конечно же, не был агентом американских спецслужб. Упаси Господи! Просто он оказался, по Ильфу и Петрову, «застенчивым ворюгой». Очень-очень любил бумажки с гордым профилем вождя мирового пролетариата. Ну, а чеки «Внешпосылторга» – это хрустальная мечта Чернова и его милейшей жены Людмилы Петровны. А тут сразу солидная сумма! Одним глазком он все-таки успел заглянуть в заветный конверт, сразу же проникся к просителю необъяснимой симпатией и вошел в его положение. Тем более, что тот ясно дал понять – это всего лишь аванс.

Так вот, о Чернове. Он просто был рядовым звеном (при этом не самым главным) в цепочке «нужных» людей, вовлеченных «втемную» в грязные шпионские делишки опытными операми из резидентур ЦРУ и РУМО в Москве. Характерно, что с каждым в отдельности из этих персонажей американцы напрямую не общались. Зачем? Они просто держали в своих руках главное звено цепочки – неприметного старичка-пенсионера, очень опытного агента. Все вопросы решались через него с соблюдением повышенных мер предосторожности. А старичок в свою очередь по цепочке аккуратно руководил остальными бедолагами, давно попавшими в вязкую паутину американских спецслужб, даже не подозревая об этом.

Сами-то эти обычные советские граждане, на первый взгляд, ничего противозаконного не делали. И уж тем более понятия не имели, кому оказывают помощь, пусть косвенно. Просто они жили по принципу: «Ты мне – я тебе». Такую «безобидную» цепь трудно выявить и разрушить. Чего греха таить, многие из нас так тогда жили… А американские «товарищи» хорошо изучили наш образ жизни, знали все его сильные и слабые стороны, и активно использовали в своих интересах. Очень грамотно использовали.

Именно на такое «звено» в лице полковника Чернова агент-старичок по команде своих боссов из РУМО искусно вывел «Бригантину». Сребреники «америкосов» на подрыв нашей военно-морской мощи взяточник заглотил с превеликим удовольствием. Сказал, что обязательно поможет, но нужно годик перекантоваться где-нибудь, поскольку нужное место пока занято. Так «Бригантина» на целый год загремел в уже знакомый ему солнечный Североморск. Доступ к интересующей разведку США информации агент на базе ВМФ, конечно, имел. Работодатели были им довольны. Однако своего перевода в Москву он ожидал, как манны небесной. Дождался.

Попав в Белокаменную, Маркелов развернулся на полную катушку – секретные документы ВМФ – вот они рядом. Румошники лет десять успешно проработали с ним исключительно через тайники. Однако мудрая русская пословица гласит: «Сколько веревочке не виться…» В конце концов капраза «слил» наш «крот» из окружения начальника штаба военно-морских сил США. Он сообщил, где примерно у нас «протекает», а дальше было дело техники. Ребята из Второго главка Комитета с полгода за «Бригантиной» понаблюдали, выявили все его связи, а потом элегантно прихватили с поличным на встрече со своим куратором из резидентуры РУМО в Москве.

Тогда еще произошел один эпизод, чуть было не закончившийся, по крайней мере для нескольких дядек с генеральскими лампасами – и комитетских, и флотских – большими неприятностями. Американский шпион «отдыхал» себе спокойненько в Лефортово. Вел себя тихо, на условия содержания под стражей не жаловался. Дело его не было закрыто, и суд только еще предстоял. Но случился конфуз. На одном из следственных экспериментов в здании Главного штаба ВМФ в Козловском переулке был задержан один моряк-правдоискатель знакомый с нашим египетским путешественником. Знакомый не шапочно. Как оказалось, он был лучшим другом шпиона еще с молодых лет. Вместе прошли Великую Отечественную на Балтике, служили на севере, учились в Академии. Вот он и захотел передать лепшему корешу свой наградной пистолет с одним патроном, чтобы тот кровью смыл позор с честного имени офицера ВМФ.

Дерзкая попытка безрассудного смельчака сорвалась, собственно, как и попытка честного ухода из жизни нечестного офицера. Контроль спецслужб во время следственного эксперимента был на уровне. В итоге нашего морячка на самолете родной военно-транспортной авиации доставили на гостеприимные берега Северного Ледовитого океана к моржам и белым медведям, в компании которых он благополучно прослужил остаток лет до выхода в отставку. Проблем с харчами ссыльный вроде бы не испытывал. Особых изысков, правда, на его скромном столе не было, но сало, тушенка и спирт не переводились. Ну, и на том спасибо! Могло быть и хуже.

12

Мне в мельчайших деталях врезалась в память первая в жизни удачная бизнес-сделка. Мне было лет пять-шесть. Тайком от матушки я выгодно обменял у старьевщиков, пришедших к нашему дому, ворох старой одежды на блестящий, набитый бумагой маленький мячик на длинной тонкой резинке и глиняную свистульку. Моему восторгу не было предела. Я гордился собой, правда, задница потом долго болела: на мою беду в обменном фонде оказались рубашки и брюки отца, которые он носил. А купить тогда что-то новенькое из шмоток было непросто в те времена, да и накладно.

Первоначальный стратегический замысел кремлевских аксакалов по поводу обмена шпионами был очень многообещающим. Когда американцам ужасно осточертела эта свистопляска со СМИ, ООН и Конгрессом, в дело вступил наш МИД. Начались такие интенсивные переговоры с Госдепом, что отец челночной дипломатии Генри Киссинджер отдыхает. Пару раз даже подключался лично стареющий, но все еще мощный «Мистер ноу».

Параллельно проходили контакты на высшем уровне между КГБ и ЦРУ. «Америкосам» дали понять, что мы знаем точно, кто умыкнул «Гектора» и где он сейчас находится. Понимаем, в каком непростом положении штатники оказались из-за бурной реакции мировой общественности на загадочное исчезновение лоренсийского дипломата в Иерусалиме. Причем страдают ведь не только США, но и их младший брат Израиль, на территории которого произошел «съем».

В этой связи мы и предлагаем Вашингтону сделку, которая позволит ему «сохранить лицо» – секретный обмен «Гектора» на американского шпиона Маркелова. Последний был взят при передаче секретной информации военного характера помощнику военно-морского атташе США в Москве. Помощника атташе выслали, как и положено. А шпион дожидался приговора. В соответствии со статьей 64 УК СССР ждала его в худшем случае высшая мера – расстрел. Принимая во внимание исключительно долгий период «сотрудничества» с американцами, рассчитывать на «скромный» 25-летний срок тюремного заключения Маркелову не приходилось. А учитывая, что тюрьма – не курорт, выйти на свободу бывший капраз уже не смог бы.

Развивая идею обмена, советское руководство от щедрот своих и, руководствуясь гуманитарными соображениями, высказало готовность передать глубокоуважаемым американским партнерам ну совсем «случайно» оказавшихся в наших руках двух агентов-арабов, завербованных «Моссад».

Эти хлопцы когда-то здорово «насолили» Ираку и Сирии, за что и были лишены пока лишь свободы и комфортной жизни. Однако секира палача над их глупыми головами занесена, и счет идет если не на часы, то на дни. Руководители Ирака и Сирии с большим нетерпением ожидают, когда их аккуратные улыбчивые усатые парни из контрразведки в длинных кожаных фартуках (чтобы не забрызгаться кровью) в подземном калабуше начнут резать двоих бедных арабов на ленточки для бескозырок. А мастера «заплечных дел» в Дамаске и Багдаде попадались отменные. Не дай Бог встретиться, как говорится!

Арабы в свое время были завербованы умельцами из израильского «Аман», раскрыты, и попали в «расстрельные списки». Но приговор в действие пока не привели. Их условные дела тянулись еще со времен знаменитой операции «Пенициллин-Бриллиант», удачно – для израильтян – закончившейся угоном уже не нового, но тогда еще мало известного среди наших натовских «товарищей по оружию» «МиГ-21».

В Израиловку этот самолет перегнал из Ирака какой-то местный недоумок. Беззлобно так, спокойно, но только с виду. Газеты писали, что операция готовилась тщательно, долго и старательно и не только в Ираке, но еще в Сирии и Египте. Получилось в Ираке. Доблестные и гордые иракцы проморгали израильского агента-летчика. Всех виновных командиров угонщика, как заведено, расстреляли – для острастки. У Саддама всегда было с этим строго.

Нашим военным контрразведчикам и хабирам тоже тогда досталось «на орехи». Но они вышли из ситуации, как говорится, малой кровью. Потом взялись помогать местным спецслужбам, как только могли. В итоге лет так через несколько «моссадовские» агентурные сети в Сирии и Ираке удалось немного порастрясти и проредить. С местными же договорились, что наиболее ценных выявленных агентов сразу казнить страшной смертью не стоит. Помучить можно, конечно, если душа просит, но убивать живых людей не гуманно. Лучше было бы создать из арестованных и признавшихся своего рода фонд обмена. Мало ли, вдруг пригодится! И ведь пригодилось!

Фонд получился значительным на удивление, так как у арабов все иностранные агенты через пару-тройку дней после ареста почему-то сразу начинали петь соловьями и охотно шли на сотрудничество. Если, конечно, им удавалось прожить эти два-три дня.

Информация об агентах «Моссада» не без помощи наших помощников в Англии и Австрии чудесным образом «утекла» по назначению. Тель-Авив начал немедленно поддавливать на Вашингтон, агитируя его за обмен. Аргументировали евреи свою позицию тем, что это будет хотя бы слабенькая компенсация за репутационный ущерб, понесенный бедным Израилем вследствие «половецких плясок» ЦРУ с «Гектором» на его территории без ведома хозяев. А поддавливать израильтяне всегда умели!

Параллельно с этим, ну прямо как в том старом анекдоте про то, как хочет Рокфеллер выдать замуж свою дочь за сибирского лесоруба, наши резидентуры на Ближнем Востоке и в Швейцарии вели секретные переговоры с людьми из «Организации освобождения Палестины» (ООП). По замыслу Конторы, кристально чистый в подобного рода торговых делах палестинский лидер должен был стать посредником в нашей сделке. Ему предлагалось вызволить иракского араба – агента Израиля – еще находившегося в надежных руках Саддама и передать нам.

Взамен палестинские боевики обещали взорвать хоть самого дьявола, неугодного Багдаду, например, неосмотрительно воспользовавшегося услугами одной из надежнейших западноевропейских авиакомпаний. Правда, хитрый лис пустыни Абу Оммар, он же Муха́ммад Абд ар-Рахма́н Абд ар-Рау́ф аль-Ку́два альХусейни́, как обычно, своего обещания не выполнил. Но к этому все уже давно привыкли.

Большой палестинский «друг» СССР тоже получает большой навар. Потому что Москва вполне может пообещать за посреднические услуги и передачу нам арестованного в Багдаде агента «Моссад» подбросить нуждающимся боевикам некоторое количество, как будут позже писать журналисты и эксперты, летального вооружения из необъятных закромов Министерства обороны. А «калаши», гранатометы и другие «игрушки» просто позарез были нужны палестинским братьям.

В 1970 году после событий «Черного сентября» разгневанный иорданский монах «каленой метлой» (как писал вождь пролетариата по поводу победы на Колчаком) вымел всех, или почти всех палестинцев из своего королевства к чертовой матери. На свою беду их приютили сердобольные ливанцы. Быстренько шустрые орлы Абу Омара создают в Южном Ливане «ФАТХ-лэнд» – государство в государстве и успевают за короткий срок «достать» всех – проживающих там арабов-христиан, мусульман-шиитов и соседей-израильтян.

При их активном участии 13 апреля (опять цифра 13, мать ее!) 1975 года с инцидента, названного ушлыми журналюгами «Автобусная резня» – стычки в Бейруте палестинских боевиков с фалангистами из ливанской партии христиан-маронитов «Катаиб» – в стране разгорелась кровопролитная гражданская война. Длилась она, то затухая, то вновь вспыхивая, аж целых 15 лет. Народу по меркам маленькой, но сказочно красивой страны положили изрядно.

В бывшей «Швейцарии Ближнего Востока» арабские братья – милицейские формирования правохристианских партий местных христиан-маронитов, начали от души молотить таких же арабских братьев – палестинцев из ООП и отряды их союзников. Они состояли из бойцов различных мусульманских и левацких партий и группировок Ливана под руководством лидера общины друзов, между прочим, лауреата Международной Ленинской премии «За укрепления мира между народами» (1972 года) Камаля Джумблата. Словом, началось всеобщее «мочилово». В него вмешались Сирия, которая в начале поддержала ООП, и Израиль, лупивший боевиков Арафата изо всех сил. Периодически в этом ливанском кровавом месиве сталкивались лбами и Тель-Авив с Дамаском.

Постепенно основные силы ООП, лишившиеся сирийской поддержки, сосредоточились в Западном Бейруте. К лету 1982 года их положение стало критическим и наши ближневосточные резидентуры регулярно об этом докладывала. В Лесу правильно рассчитали, что в подобных условиях палестинцы будут просить у нас не только оружие, но и всесторонней помощи, в том числе оказания давления на сирийское руководство, «предавшее палестинцев в их справедливой борьбе в самый тяжелый момент». Следовательно, Абу Омар пойдет на наше предложение сыграть роль посредника в сделке с Саддамом Хусейном и добудет нам хоть из-под земли израильского агента-иракца. Что уж там наши конкретно пообещали, а что реально дали своим партнерам по сделке, я не знаю, не моего ума дело. Знаю только, что к нужному сроку иракец, завербованный «Моссад», уже находился в Лефортово.

На весь мир прозвучало тогда пафосное заявление, что, мол, столица Ливана «станет вторым Сталинградом» и ее будут защищать до последнего палестинского боевика. Однако в августе того же года под контролем прибывших международных миротворческих сил ООН боевые подразделения ООП покинули Бейрут. Произошло это в ходе второго вторжения израильской армии в Ливан. Вот такая сложная арифметика с алгеброй получилась.

В итоге мы уговорили палестинских друзей, те – иракцев. С сирийцами без особых проблем договорились сами, пообещав за ранее арестованного в Дамаске сирийца – агента «Моссад» продолжить переговоры по поставкам новейших самолетов и средств ПВО.

Потом и цэрэушники согласились на кипрский обмен. В ответ на деликатное предложение КГБ они особо не упрямились, хотя в начале казалось, что запросят больше. Видимо, под напором своих еврейских коллег (как никак, а «Гектора» умыкнули на их территории) американцы вынуждены были пойти навстречу. Демонстративно неохотно, но пошли.

Покладистость америкосов предполагала две версии. Первая – они раскололи «Гектора» и не видели смысла возиться с ним дальше: отработанный материал. Вторая – узнали они мало, а значит надо было продолжать ломать беднягу об колено, в том числе психотропными коктейлями. Дело это хлопотное, можно ведь ненароком переборщить с дозировкой. В таком случае он уже ни для чего не будет нужен, причем, никому.

Оставалось попытаться выгодно его «продать», в нашем случае обменять. Штаты это устраивало и в пропагандистском плане – поддержать миф о том, что они «своих» (шпиона Маркелова) в беде не бросают, готовы бороться за них до конца. Да, готовы, если, конечно, от этого будет хоть какой-то профит, желательно, понаваристей.

Торгуясь с американцами, мы сделали еще один грамотный «ход конем». Деликатненько довели до них мысль о том, что КГБ проявит благородство и будет нем, как рыба. О произошедшем обмене шпионами – ни гу-гу! Более того, после освобождения «Гектора» американской стороне через подконтрольные авторитетные СМИ (а мы заодно посмотрим, кто у них «из рук ест») будет дозволено сообщить всему миру благую весть. Мол, в вызволении африканца из рук кровожадной мафии, которое произошло где-то на выжженной солнцем земле Сицилии, главную роль сыграли ЦРУ и РУМО.

Борясь за восстановление попранных норм международного права и идеалы демократии, доблестные американские Бонды, рискуя жизнью, с боем отбили у бандитов лоренсийского дипломата. При этом положили свои бритые головы несметное количество спецагентов и морпехов. Сложнейшая операция безупречно проведена американскими спецслужбами в кратчайшие сроки при поддержке Шестого флота ВМС США. Пентагону это тоже понравится, – заключили аналитики ПГУ. Были задействованы атомный авианосец, два ракетных крейсера и универсальных десантных корабля, а также другие суда мобильного тылового обеспечения. Ну, где-то так… И янки клюнули.

Пока я обдумывал детали кипрского обмена, чертил в своем секретном кондуите фломастерами все эти сложные схемы и загибал пальцы, считая вслух, кого на кого меняем, даже похудел. Со счетом у меня всегда проблемы были…

13

Теперь вернемся на Кипр. Местных ребят к операции по обмену решено было привлекать по минимуму. Опять же, чтобы не «светиться». Хотя, это вряд ли поможет: страна маленькая, все друг друга знают, на приемах разведчики раскланиваются. Так что, «свети не свети – все на свету». Это я стал так подражать Сан Санычу в его тавтологическом усердии.

Две группы наших коллег, по рекомендации медиков прибывшие на Кипр заранее принимать солнечные процедуры, добирались в Никосию автономно друг от друга. Одна из Москвы, другая – из Европы. Все – не новички. В том числе и в делах обменных. Руководитель одной из этих групп непосредственно вступил в контакт с представителями спецслужб США в Никосии.

С американской стороны на месте переговоры вел матерый шпионище Патрик Робинсон. Этот тип нам был хорошо известен. На Кипр он специально прилетел из Каира, где года два до этого успешно руководил резидентурой ЦРУ. Надо признаться, этот «юноша» солидного возраста доставил нам много неприятностей на земле пирамид. Он неплохо знал русский, до этого был в долгосрочных командировках в Москве, Софии и Вене. Его узкой специализацией являлась работа по советской линии. По некоторым данным, привлек к сотрудничеству нескольких ценных агентов. Награжден Крестом «За выдающиеся заслуги в разведке», а также другими ведомственными наградами. Словом, противник достойный и очень опасный. Еще из Штатов прилетел заместитель начальника русского отдела в Лэнгли, который осуществлял общее руководство операцией, заодно дегустируя дорогие сорта местных вин в своей резидентуре в Никосии.

Принципиальная договоренность с господами из ЦРУ была подтверждена. Оставалось приступить к ее реализации и выбрать конкретный «глиникский мост», как в 1961-ом в Западном Берлине, когда меняли Рудольфа Абеля-Фишера на американского летчика Фрэнсиса Гэри Пауэрса со сбитого нашими ракетчиками шпионского самолета U-2.

Мы предполагали, что «Гектора» держат на кипрской военной базе Акротири. База серьезная, мощнее, чем вторая – Декелия, через которую даже обычное шоссе проходит в сторону миленькой туристической деревеньки Айянапа. От Ларнаки, где находится аэропорт, морской порт и много чего другого, всего километров 15, от силы.

Проводить обмен в городе, решили мы, себе дороже: толпы праздно шатающегося туристического народа повсюду, в любое время суток. Для организации грамотного обеспечения операции требуется немереное количество сил и средств. Кругом опасность, недоверие, обман и предательство. Но это в худшем случае. В лучшем – опять те же хлопоты, бестолковая возня, суета и, скорее всего, неизбежный в подобных обстоятельствах форс-мажор. Словом, радости мало, одна головная боль.

С базой проще. Во-первых, до нее надо ехать практически по пустынному шоссе и можно издалека посмотреть, кто едет, кого везут, сколько народу. Побережье базы открыто, спрятаться негде и притвориться прибоем или мелкими рыбешками на мелководье ни у кого не получится. Там есть всего один небольшой полудикий пирс-причал. Место пустынное, не то что в столице. Посторонних глаз даже в лунную ночь не сыщешь. На причале может неожиданно оказаться влюбленная парочка, одна, максимум две рыбацких лодчонки. Все эти «неожиданности» легко убираются от греха подальше малыми силами. К пирсу есть доступ и с моря, и с пляжа. Если подгребет маленькое рыбацкое суденышко, капитан которого заранее «договорился» с неподкупными кипрскими погранцами, то никто ничего не заметит.

Почетную роль «шпионовоза» может вполне исполнить какая-нибудь скромненькая маленькая посудина, например, траулер, которому сделали небольшой «up-grade». Помнится, такую работу первыми начали осуществлять горячие финские парни. Они покупали за бесценок где-нибудь в Питере небольшое рыболовецкое судно с еще не убитым движком, дизелем, разумеется, лошадей на 200–300, а то и меньше. Этот рыбацкий кошмар финны научились без спешки переделывать во вполне комфортабельный пароходик. Такой, где можно и поспать с комфортом, и с удочкой подурачиться, и идти по морю спокойно. Без ненужных эксцессов, без противной бортовой качки, чтобы, как говорится, не расплескать «джин-тоник», налитый щедрой рукой стюарда в недорогие бокалы.

Бензиновая яхта обанкротит любого, в том числе и богатенького Буратино, потому что будет носиться по океану, как бешеная и жрать своими «фордовскими» движками вкусную дорогую горючку тоннами. За ней хоть танкер цепляй – не спасет. А тихий надежный дизелек с минимальным, если даже не ничтожным расходом топлива на милю, заводящийся без особых проблем от кривой железной ручки, не только выручит, но и вообще никогда не подведет. Главное – не жалеть для него самого дешевого масла.

Кроме финнов такой же «евроремонт» старых почти списанных с рыбацкой службы корабликов научились делать умельцы по всему миру. Поэтому наши специально обученные люди быстро договорились в ливанской Сайде, не особо торгуясь, об аренде двух таких корабликов-шхун (один для страховки). От Ливана до Кипра миль 150 по прямой – пустяк. На каждой шхуне был капитан плюс моторист. Он же матрос, он же рулевой, он же на все руки мастер, умеющий, как и капитан, стрелять по-македонски, варить кашу, и свободно говорить на паре-тройке нужных языков. А еще на каждом пароходике присутствовала небольшая группка плечистых улыбчивых, но неразговорчивых и на вид очень решительных морских волков.

Среди них особо выделялся мой старый знакомый еще с амазонских времен. Он все время ходил по палубе в рубашке с длинным рукавом и черной кожаной перчатке, скрывающей протез на искалеченной правой руке. Да, это был мой дорогой кровный брат Жора. Скрепя сердце, Грачев санкционировал его командировку на Кипр. Вспомнив первую армейскую профессию Жоры, ему доверили командовать боевыми пловцами «Вымпела» в составе пяти человек.

– Мало ли, пригодится, чай не по Яузе-реке ходить там будете, – сказал суровый генерал, лично инструктируя ребят перед командировкой. – А ты, подполковник, – грозно обращаясь персонально к Жорик у, – смотри у меня, Ихтиандр хренов! Хлопцами своим можешь руководить сколько угодно. Но чтоб сам в воду ни одной ластой! Понял?

– Понял! Так точно! Никогда, тащ генерал-майор! – Рявкнул Жора, выгнув колесом грудь. При этом держал пальцы крестом, думая, – да фиг тебе, чтобы я и ножки в Средиземном море не помочил. Примерно то же самое думал, наверное, и генерал.

Задача главного судна состояла в том, чтобы в назначенный час – лучше вечером – выйти из ливанского порта Триполи, пройти полпути до Кипра и «неожиданно» встретиться в заданном квадрате с плавсредством 5-й Средиземноморской эскадры. Неважно, с каким, главное – надежным. Бравый адмирал-командующий боевым оперативным соединением, наверняка, найдет среди своих 70–80 вымпелов, выражаясь морским языком, свободный от боевой подготовки кораблик. Его командир доставит на борт указанной ему бригантины троих не совсем обычных иностранных туристов, в наручниках и с завязанными глазами, или просто спящих без задних ног после маленького укольчика. По-тихому пересадит их ночью на комфортабельный траулер и останется в дрейфе в той же точке на пару суток или меньше.