Электронная библиотека » Владимир Щедрин » » онлайн чтение - страница 8


  • Текст добавлен: 9 августа 2022, 12:00


Автор книги: Владимир Щедрин


Жанр: Боевики: Прочее, Боевики


Возрастные ограничения: +18

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 8 (всего у книги 13 страниц)

Шрифт:
- 100% +

О моей замене не говорил, отметив лишь, что с надежными опытными кадрами сейчас тяжеловато. Я тоже по собственной инициативе эту проблему решил не затрагивать («Ну и мудак!», – встрял голос.

В заключение Директор все же вскользь поинтересовался, как идет работа по делу «Спринтер», но глубоко не «копал», без пафоса, как говорится. Прощаясь, выполняя домашнюю заготовку, я вручил ему небольшой сувенир – искусно выкованный местными умельцами из дамасской стали миниатюрный ледоруб (спасибо резидентурским хлопцам, нашли отличных мастеров) с надписью по-арабски: «Пусть Аллах покарает всех ваших врагов!». Заметил в шутку, что готов с этим инструментом в любой момент самолично отправиться в Лондон, где, по нашим данным, обосновался «Спринтер», и наказать мерзавца (Ну, слава Богу, хоть Лондон на халяву посмотрим, мы ведь там еще не были. Значит так. Проси на поездку недели две-три, иначе в Сохо не успеем сходить и все пабы обежать. Перелет бизнес-классом в оба конца, отель пять звезд и командировочные…) Я оборвал нахала.

Директор шутку, вроде, оценил. Улыбнулся и, протягивая руку для прощания, сказал: «Благодарю за службу, Сергей Иванович, и за готовность к самопожертвованию! В случае чего, вы у меня кандидат № 1 в долгосрочную командировку в Англию», – и сделал какую-то пометку в лежащем на столе блокноте». Тут вмешался, видимо, внутренний голос самого Директора – громкий и властный:

– Пацаны, идите-ка отсюда подобру-поздорову, мой вам совет. Пристаете к занятому человеку со всякой фигней (и у этого тоже «фигня»!), а видите, сколько у него работы – весь стол срочными шифртелеграммами завален. Ну, давайте, давайте скоренько на выход. Я провожу. А то, не дай Бог, осерчает начальник, и поедете вы у меня, болезные, вместо Ближнего Востока и Англии на солнечный Шпицберген белых медведей дрессировать.

Я схватил своего дурачка в охапку, который уже открыл рот, чтобы попрепираться со старшим по должности и званию, и покинул высокий кабинет. Мой внутренний оппонент сник и стыдливо молчал.

21

В Москве в тот раз я пробыл всего два дня. На Средиземноморском побережье меня дожидался «Иезуит». К моему возвращению дисциплинированные подчиненные подсобрали информацию, что этот любознательный гад посещает курсы сирийского диалекта арабского языка, открывшиеся в Культурном центре при посольстве Франции. Пришлось и мне на старости лет неожиданно воспылать любовью к непростой мове, на которой когда-то разговаривал пророк Мухаммад. Хорошо хоть из рабоче-крестьянских карбованцев (резидентурской сметы) не взял ни гроша – курсы были халявные.

Пройдя собеседование, «случайно» оказался в одной языковой группе с англичанином: любезно помогла длинноногая барышня-секретарша из местных, которая очень любила швейцарский шоколад «tobleron», молочный, с медово-миндальной нугой, а зарплату в посольстве у прижимистых лягушатников получала мизерную. Кстати, девушка эта потом оказалась совсем не бесполезной нам и нашим друзьям. Дай ей Бог здоровья и долгих лет безмятежной жизни.

Зубрим мы с супостатом диалект, зубрим, а после занятий бедные студенты что обычно делают? Правило, идут «по пиву», ну или в кабачок выпить чая с молоком. А там за столиком у двух резидентов, правда, с разных сторон баррикад, да еще и старших дипломатов (он – первый секретарь, я – советник) всегда найдутся общие темы для бесед. Друг другу нервы особо не портили, перевербовать один другого тоже не пытались. Хотя «фигу» в кармане, разумеется, держали, причем он – английскую, а я нашу, сермяжную.

Мы стали чаще общаться, постепенно начали «дружить домами». Нас еще сближала любовь к собакам, а эта страсть порой скрепляет человеческие отношения сильнее, чем супернавороченный клей. «Иезуит» держал дома двух псов: трехлетнего красавца добермана и симпатичную вислоухую «девочку» – дворнягу.

Доберман был «голубых кровей». Родился в городе Апольда, что в Тюрингии, где собственно и вывели эту шикарную породу. Имел самую что ни на есть аристократическую родословную: с миллионом старинных немецких имен, из которых я, к стыду своему, запомнил только последнее – фон Кляйн. В миру был сама скромность и охотно откликался на кличку «Джек». В Лондоне с отличием закончил школу для полицейских собак, становился призером нескольких мировых чемпионатов, награжден медалями (конечно же, золотыми!). Окрас имел черный, рост – 72 сантиметра, вес – сорок килограммов. Глазки светились умом. Мускулистый, мышцы так и играли, шерсть лоснилась. Весь, как сжатая пружина – все время в движении. Одним словом, не пес, а загляденье.

Дворняжку звали «Жужу». Симпатичная молодая сука. Лохматая, рыжего цвета, с белыми «носочками» и «кисточками» на ушах. Очень ласковая и игривая. «Иезуит» и его жена Алисон когда-то отбили «Жужу» на улице у мелких сопливых арабчат, которые изначально хотели забросать бедолагу камнями. Что делать, собак на Востоке никогда не жаловали… В результате длительных и вязких переговоров местные юннаты согласились пойти на компромисс с парой чудаковатых европейцев, и уступили им барбоса по сходной цене – за три рожка итальянского мороженого и билеты в кино.

У нас с Марусей дома жила симпатичная гладкошерстная таксочка по кличке «Сарделька», которую мы привезли из Москвы. Честно говоря, нраву она была скверного, капризуля, но с «Джеком» и «Жужу» сошлась сразу. А нам того и надо. Частенько по выходным наша дружная компания: «Джек», «Жужу», «Сарделька», Алисон, Маруся, «Иезуит» и ваш покорный слуга отправлялись в горы на пикники и славно проводили там время.

Псы, почуяв простор (в городе они этого были лишены), носились, задрав хвосты, как чумовые среди густой травы и высоких сосен. Оглушительно лаяли вволю, играли в какие-то свои собачьи игры и, судя по довольному выражению их морды лица, были на верху блаженства. Мы с «Иезуитом» жарили шашлыки или коптили рыбу. Женщины шептались о чем-то своем, девичьем. Все с удовольствием выпивали и вели задушевные разговоры. Мы с Марусей обучили неразумных детей туманного Альбиона собирать маслята в сосновой роще, мариновать их. Короче, все были довольны. Полнейшая идиллия, блин!

Постепенно перешли к новому важному (по крайней мере для меня) этапу – стали иногда бывать друг у друга в гостях. Все – в рамках строжайшего протокола: визит в обмен на визит, сегодня вы у нас дома, а завтра мы у вас. Вот это-то мне и нужно было. Я давно уже согласовал с Центром вопрос о внедрении «жучков» на виллу «Иезуита» и получил санкцию. Параллельно с моими походами на пикники в резидентуре вовсю закипела рутинная оперативная работа.

Ребята забегали, засуетились, поскребли по сусекам. Дело – то непростое, не каждый день такими вещами занимаемся. Но коллектив проникся, как говорится, трудился на славу. Наши переговорили со знающими людьми, подыскали стоящих помощников из местных, которые, скажем так, не шибко любили Великобританию и ее обитателей. А таковых было пруд пруди.

Например, напротив моего дома была маленькая бакалейная лавочка. Ее содержал палестинец Али, симпатичный, улыбчивый и услужливый парень. Я иногда по утрам заскакивал к нему на минутку, кофе выпить, поболтать, новости узнать. Лучше него никто не знал обстановку в родном районе: кто кого сегодня ночью лупил – друзы христиан, шииты суннитов или все вместе бедных палестинцев из ООП Ясира Арафата.

Али точно знал, когда начнется война с Израилем, когда Москва наконец поставит его стране давно обещанные Миг-23 Ему было доподлинно известно, когда русские замирятся с американцами и совместно сбросят одну маленькую нейтронную бомбочку на Ближний Восток, чтобы разом избавиться от арабов и израильтян с их неразрешимыми проблемами и спокойно качать себе нефть. Это Али так мрачновато шутил, а вообще он был кладезь ценной информации, которую ни в одной арабской (и не только арабской) газете не прочтешь. Да что там газеты! Аналитики ВВС отдыхали, когда простой палестинский лавочник рассуждал на тему, сколько голосов на очередных парламентских выборах получат «братья-мусульмане». Не поверите, после таких бесед я мог строчить депеши в Центр, ибо Али редко ошибался в своих прогнозах. Почему? Природный ум и многочисленные контакты в различных кругах общества – от уборщика до министра, которые забегали в его лавчонку, удачно расположенную в центре столицы на перекрестке основных магистралей, попить холодненькой «Колы» или прикупить контрабандных сигарет.

Так вот Али рассказал мне историю своей многострадальной семьи. Он очень нуждался в деньгах (содержал кучу родственников) и патологически на генном уровне ненавидел англичан! Откуда произрастала эта ненависть, в принципе было понятно. После Первой мировой войны с 1922 по 1948 годы территория исторической Палестины находилась под управлением Великобритании в рамках мандата Лиги Наций. Где-то году в 1929 в Хевроне арабы устроили крупный погром, порядка ста евреев убили, остальные были изгнаны или бежали из города. Так вот, дед нашего Али погиб от рук британской полиции в ходе подавления арабских выступлений. Потом пришли сионисты из организации еврейской самообороны Хагана. При полном попустительстве колониальных британских властей сожгли родовой дом деда и две его лавки, убили бабку и других родственников. С тех пор большая семья Али скитается по миру…

Помощников мы нашли и они стали регулярно сообщать об образе жизни «Иезуита» и его второй половины, их распорядке дня, привычках и увлечениях. Наши друзья помогли составить полный список связей англичанина. Мы знали, примерно, кто к нему приходит в гости и когда. А среди них были его подчиненные – хлопчики из резидентуры МИ-6, высокопоставленные чиновники ключевых местных министерств и ведомств, представители армейских кругов и спецслужб, арабские и иностранные журналисты. Фактически наш коллектив проделал в сжатые сроки колоссальную по объему работу и все с одной целью – определить, имеет ли смысл внедрение «жучков» на вилле резидента СИС. Иными словами, убедиться, стоит ли игра свеч?

Я выполнял свою скромную часть работы. Мне предстояло еще попытаться определить, в какие помещения виллы будем устанавливать «жучки», где и как их прятать. Та еще работенка, нудная и кропотливая. Но от нее во многом зависел успех всей запланированной нами операции.

Для исполнения задуманного, напрашиваюсь как-то в гости к «Иезуиту», знаю, что Алисон дома нет, то есть беседа будет тет-на-тет. Захожу на виллу, здороваюсь. Мне предлагают сесть в большом холле на двухместный кожаный диван. Передо мной журнальный столик и на другой его стороне любимое кресло хозяина. Пять минут – полет нормальный. Все идет, как я рассчитал. Сейчас «Иезуит» меня спросит: «Серж, что будешь пить?». Если отвечу: «виски», он поднимется, подойдет к высокому бару, стоящему рядом с его креслом, достанет бутылку и плеснет мне в стакан пальца на полтора, не больше. При разливе еще и на колени опустится, чтобы уровень наливаемой «огненной воды» лучше контролировать и, упаси, Господи, ни капли лишней не перелить. Британская прижимистость или скаредность, если хотите! А может и бережливость, это как посмотреть… Но меня подобные телодвижения англичанина всегда дико смешили.

Значит, надо просить пиво. За ним хозяин должен отправиться на кухню, подойти к холодильнику, открыть его, взять бутылку и принести ее мне. Всего на круг выходит секунд двадцать – двадцать пять чистого времени, когда я остаюсь без контроля и могу ручонками своим шаловливыми ощупать диван, на котором сижу. Это на предмет возможной установки «жучков», туды их в качель.

– Пиво, пожалуйста, – говорю я и размышляю, – так, хорошо, камеры наблюдения в холле, вроде бы, нет. «Эх, – подумалось, – дал бы мне Сан Саныч и другие наставники сейчас по заднице за это «вроде бы»… А как безумно хочется вернуться в молодость, и даже от любимого генерала пистон получить не страшно…»

В это время в холл без приглашения, по-наглому вваливается, виляя хвостами, «сладкая парочка» – «Джек» и его подруга «Жужу». Подходят ко мне с двух сторон, ласково трутся о мои новые брюки боками (Маруся точно не одобрит!), оставляя на них клочья шерсти (у «Жужу» линька). Потом садятся на задницы на расстоянии сантиметров тридцать от моих ног и умильно глядят мне в глаза.

Опускаю ручонки вниз, чтобы ощупать конструкцию дивана. «Джек» продолжает преданно смотреть в мои ясные очи, а эта сука ощетинилась и утробно зарычала, не по-доброму. Вот вам – хваленая школа полицейских собак, а вот – дворовое воспитание. И что лучше, по вашему мнению? Продолжаю исследовать диван, «Жужу» начинает рычать на более высокой ноте и еще более угрожающе. В это время с кухни раздается голос «Иезуита»: «Жужу», девочка моя, тебя что-то беспокоит?». У меня по спине потекла струйка холодного пота и лоб вспотел.

Подумалось: ах, ты, дрянная псина! Забыла, как я башку твою кудрявую и уши щеткой-фурминатором расчесывал? Между прочим, специально для тебя прикупил, когда через Брюссель летел! А сколько раз тайком под столом «вкусняшками» угощал, вопреки строжайшим запретам хозяев, сажавших тебя на жесткую диету. Что же ты тогда на меня не рычала, не сдавала? Вот она – черная неблагодарность! Прочитав мои мысли, «Жужу» преданно завиляла хвостиком, словно бы хотела сказать: «Извини, старина, я добро помню. Но, сам понимаешь, служба есть служба, к тому же она ведь у меня еще и собачья». И песик зарычал на меня с удвоенной энергией, подавая «Иезуиту» четкие сигналы тревоги!

«Хорошо хоть этот супербдительный и до противности преданный долгу четвероногий друг по-английски пока не разговаривает, – подумал я с раздражением. – И писать на языке Шекспира тоже не научился. Правда, наше «Сарделька» меня после посиделок с друзьями каким-то образом всегда Марусе закладывает: кто сколько пил, курил, не приходили ли к нам молоденькие девицы. Я даже, каюсь, начал потихоньку присматриваться к привратнику нашего дома Басилю, не переименовать ли мне его в Герасима, тем более, что озеро, в котором он на маленькой лодчонке удит рыбу, рядом. А свободных камней и веревок на ближайшей помойке всегда навалом».

Поднимаю руки, «Жужу» перестает рычать, опускаю – снова начинает. Ну что ты будешь делать!? Тут еще внутренний голос встрял:

– Давно тебе, глупому, говорил, давай угостим как-нибудь всех трех прелестных собачек стрихнином, опыт такой научный поставим. – А ты – нет, не гуманно. Они «рокфор», видите ли, любят, Тимирязев наш, хренов. А знаешь, почем нынче рокфор в местном дипмагазине? То-то. Ихбродь ведь по магазинам собственной персоной не ходят, все больше по дипломатическим раутам. Да ты со своей работой сроду таких деньжищ не заработаешь! Хоть бы уж послушал Марусю, колбасный сыр своим любимицам давал, который пацаны иногда из отпусков привозят. Правда, сейчас в Москве и такого днем с огнем не сыщешь. Кризис, ети его мать, реформы! Ох, вы дореформируетесь, возьмется святая Русь за топоры да вилы! Помяни мое слово!

Я свою тяжелую работу сработал справно, низ дивана все-таки прощупал. Руки убрал, милая «Жужу» перестала рычать. Хозяин тоже успокоился. Наконец принес бутылку ледяного пива, при мне открыл его и налил пенящийся напиток в бокал. Тайком смахнув со лба пот, новенький кондиционер фирмы «Toshiba» (мне бы такой!) в холле работал, как зверь, я приструнил Голос.

– Пошел вон! – Приказал. К вящему удивлению, на этот раз Голос беспрекословно взял под козырек. Вытянулся, как струнка, рявкнул по – арабски:

– «Тикрам, я, сиди» (слушаюсь, мой господин) – и, четко повернувшись через левое плечо, чеканя шаг, пошел на выход.

Работая по резиденту СИС, я часто вспоминал незабвенного друга Вована и его бессмертные вирши. Вот одна из них:

 
Кобыла, мучаясь, дрожала
Волной ходил ее живот
Вдруг чтой-то, гдей-то
Задрожало, и на стерню
Стремглав, упало…
Как оказалось, ейный плод!
 

Примерно так случилось и у нас. После долгих мытарств и тяжелой борьбы с «Жужу», уточнения всех деталей операции по установке спецтехники (это тоже требовало больших усилий) мы вышли на конкретный результат. В конце концов «жучки» на виллу «Иезуита» внедрили.

Пробный сеанс снятия информации показал, что слышимость была хорошая. Немного мешали посторонние шумы с улицы: то мотоциклист проедет на «железном коне» без глушителя, то соседские женщины соберутся большим хуралом и давай обсуждать свои бабские дела. Но это издержки производства. Чай не на студии звукозаписи родной фирмы «Мелодия» находимся, а трудимся в боевых условиях!

Расшифровка первой же записи, произведенной на вилле супостата (кстати, тоже требует навыков, терпения и времени), показала, что мы напали на «золотую жилу». Тут тоже возникли маленькие трудности: кому слушать, кому переводить. Труд-то каторжный, а хлопцы мои и так выше крыши загружены. Трудности преодолели. Как всегда.

22

Жизнь в нашем посольстве тоже текла своим чередом: от диппочты до диппочты. Были, конечно, и срочные телеграммы, запросы, ночные телефонные звонки. Много сил уходило на организацию и проведение визитов нашего министра иностранных дел, который частенько наведывался к нам в гости с учетом международного авторитета страны, ее роли и значения в ближневосточном урегулировании. А последнее, несмотря на титанические усилия России, арабского мира и Евросоюза, пробуксовывало, топталось на месте.

В начале августа (знаменательный у нас месяц-август) прошел слушок о скорой замене посла. Коллектив загудел, как растревоженный медведем улей. Наше дипломатическое бытие приобрело новый смысл и заиграло яркими гранями. Все гадали, когда уедет старый «хозяин», кто его заменит и в какие сроки приступит к исполнению своих обязанностей. Многих интересовали сугубо практические вопросы: что принципиально нового привнесет прибывающий посол в общем-то слаженную и хорошо организованную работу дипсостава, кто станет новым фаворитом, кто сдаст свои позиции и отойдет на второй план.

Меня это тоже интересовало, но в меньшой степени. Конечно, «притирка» к новому представителю президента России потребует определенных усилий и времени. Но это было некритично. Профессия научила меня, что можно «сработаться» с любым человеком. Если посол не помогал мне в работе (а я встречал на своем пути и таких), но и не мешал, это был хороший посол. Хотя некоторые коллеги-резиденты иногда рассказывали мне о совсем уж ископаемых и экзотических экземплярах, не только совместная работа с которыми, но даже проживание на одной территории становились сущим адом.

Причины-то подобного поведения были самые банальные: кого-то когда-то в далеком детстве якобы «обидел» всесильный КГБ. Кто-то думал, что резидентурские – бездельники и только зря едят свой хлеб, получая две (!) зарплаты – одну в посольстве, а вторую – у себя в резидентуре. А кто-то откровенно подворовывал у государства, опасаясь что Лубянка может этому помешать. Злоупотреблял алкоголем до такой степени, что это мешало исполнению прямых функциональных обязанностей, причиняло ущерб интересам страны и ее международному престижу. Или создавал сам (порой это делала волевая супруга) невыносимые условия работы и жизни в коллективе. Но это были печальные исключения из правил. Мне везло в целом. Руководители дипмиссий, с которыми меня сводила судьба, были нормальными русскими мужиками, умело отстаивающими интересы нашей Родины за ее рубежами.

«Чистые» дипломаты собирали информацию о новом после через свои возможности, я – по своим каналам, все-таки интересно, с кем дальше работать. Приезжаю как-то по делам в Тель-Авив дня на три. Беседую с тамошним послом и резидентом. А они уже все знают: кто назначен послом, где раньше работал, когда получил агреман, что за человек. Чудеса, да и только! Спрашиваю, мужики, откуда такая информация? А они смеются, только руками разводят, мол, источник самый надежный, местный МИД. Хотя, чему тут удивляться, ведь в Израиле, как пел Высоцкий, «на четверть бывший наш народ». Еще, по-моему, очень к месту мне тогда вспомнились такие его шутливые слова:

 
«Больно бьют по нашим душам
«Голоса» за тыщи миль.
Мы зря Америку не глушим,
Ой, зря не давим Израиль»
 

И что вы думаете? Через неделю меня опять срочно вызвали в Москву. Прилетаю, звоню своему приятелю со Смоленки из управления кадров. Встречаемся в кабачке, спрашиваю у него про посла. Информация израильского МИДа подтверждается на сто процентов! Говорю мидовскому дружбану (он раньше с моим новым послом в Мадриде работал): «Коль, а что он за мужик-то, расскажи?». Коля подумал немного, закусил белым маринованным грибочком, рассмеялся и отвечает: «Сереж, в принципе тебе повезло. Владимир Федорович – парень простецкий, из нашенских, но он всех в посольстве вашем стоя срать научит…». Я крякнул, тоже поймал на вилку грибочек и заржал: «Ладно, Коль, где наша не пропадала!».

Потом прихожу в Лес и первым, кого встречаю еще на стоянке, паркуя машину, Валька Петров – мы с ним в Бурсе учились в соседних группах. Обнялись, расцеловались. Не виделись лет пять. Пока шли ко входу разговорились, выяснили, что Валентин давно «резидентит» в Мадриде и моего Владимира Федоровича знает, как облупленного.

– Ну, и что за фрукт? – спрашиваю я.

– Старик, мужик он нормальный, ты с ним сработаешься. Он профи высшей марки, в МГИМО попал после армии. Жизнь знает не понаслышке. Баба у него, Наташка, спокойная, юморная такая, в его дела не лезет. Главное, Володе, как и нам с тобой «за державу обидно», и он никогда не путает «свою личную шерсть с государственной».

– Ну и «ладушки», – подвел итог я.

Через неделю возвращаюсь. Не успел Марусю толком обнять, несут «срочняк». Надо завтра встречаться с ценным агентом на предмет получения информации о возможном начале боевых действий между Израилем и нашими арабскими друзьями. Галопом понесся готовить встречу с моим помощником – высокопоставленным военным. Он готов встретиться с мной, но только в 9.00, позднее выезжает со своим министром обороны и офицерами генштаба в приграничную полосу к месту дислокации передовых частей. Я явственно чувствую, как в воздухе запахло порохом.

Проблема заключается в том, что завтра в 7.30 к нам из Москвы транзитом через Вену наконец прибывает новый посол, и советник-посланник попросил меня подъехать в аэропорт для торжественной встречи экселянса. Прикидываю, что по времени успеваю и посла встретить (дело святое!) и встречу с агентом провести (тоже, святое!), но только «в ритме вальса». На всякий случай инструктирую своего «шифрика», чтобы в случае чего, если завтра вдруг «застряну» у вновь прибывшего в кабинете, он зашел туда (имеет такое право) не позднее 8.30 и вызволил меня якобы для ответа на срочный запрос Москвы.

Самолет из Вены, слава Аллаху (мы же с вами все-таки на арабской земле!) прилетел вовремя. Встретили посла с супругой честь по чести, зашли в VIP-зал. Советник-посланник представил им наше местечковое начальство: старших дипломатов из числа сотрудников дипмиссии, военных из атташата, торгпредских, главного военного советника. Вроде, никого не забыл перечислить. От местных, помимо шефа протокола, был заместитель министра иностранных дел. Круто!

Владимир Федорович сразу произвел на меня хорошее впечатление. Лет шестидесяти, высокий, спортивного телосложения с едва наметившимся «пивным» животиком. Лицо волевое, лоб высокий с большими залысинами, глаза маленькие, но умные и живые, с лукавой «смешинкой».

Вспомнился дружок Вован, который философствовал как-то за рюмкой чая у меня дома, прибыв в отпуск из своей первой загранкомандировки. Для меня, еще только готовившегося к броску за рубеж юнца, он казался настоящим Гуру, хотя разница в возрасте между нами – всего два года. Каждое слово «героя» я ловил налету, оно было на вес золота. Кстати, и вернулся-то он тогда не из «гладко выбритого и благоухающего дорогим парфюмом» Парижа, а из экзотической Индии! Страны моего любимого Киплинга, «апологета колонизаторской политики Великобритании», – как «мудро» назвал его в своем эссе какой-то литературный критик-пигмей. Удивительно, но Киплинга я помню по сей день, а вот как звали «писаку» – запамятовал.

Наливая привезенный мне же в подарок настоящий Гордон-джин с да еще с тоником (по тем-то временам!), закуривая империалистический «Кент», он с видом мудреца изрек:

– Запомни, старик, в резидентуре для нас, оперов, главный враг не германец с американцем, а старший линии внешней контрразведки.

– Ну а в посольстве кого надо опасаться больше всех? – Спросил я с глупым видом, приоткрыв рот.

– Естественно, посла. И вообще заруби себе на носу, мой юный друг, не нюхавший пороха: хороший контрразведчик – это мертвый контрразведчик, а хороший посол – это мертвый посол! При этом Вован, видимо, очень довольный собой и «изобретенным» им гениальным афоризмом громко заржал, как половозрелый жеребец при виде молоденькой кобылы, и пренебрежительно взглянул на меня. Я не преминул возможностью немного «уесть» возомнившего себя звездой разведки желторотого чекиста, вылив на него ушат холодной воды: «Вов, так это же нам с тобой Иван Иваныч рассказывал о встрече Никиты-кукурузника в Штатах, по-моему, аж в 1959 году!». Вован сделал вид, что поперхнулся, он закашлялся и резко поменял тему разговора.

Вновь прибывший посол сразу «взял быка за рога» и предложил, не откладывая, прямо сейчас, по приезде в миссию, провести совещание у него в кабинете. У меня в голове еще мелькнула нехорошая мыслишка: «А ведь так хорошо началось знакомство с новым боссом, но продолжения, похоже, не будет. Жаль…».

Посол объяснил эту срочность очень толково и еще больше вырос в моих глазах. Он заявил, что может, конечно, ошибаться, однако при заходе его самолета на посадку в столичном аэропорту обратил внимание на «лихорадочную» суету на военной части аэродрома. В армии экселянс, по его словам, служил в войсках противовоздушной обороны Северного флота, и с тех пор кое в чем разбирается. Далее задал прямой сложный вопрос нашему военному атташе генералу Пименову и мне: «Будет ли война с Израилем и, если «да», то когда?».

Первым долго и путанно, постоянно потея, прерывистым голосом отвечал мой военный коллега. Из его хитросплетений его речи (ожидал вторую звезду на погоны и дул даже на воду) вообще ничего нельзя было понять – то ли будет война, то ли нет. А если и будет, то когда и кого с кем, неясно.

Пришел мой черед отвечать. Я встал, сделал маленькую паузу, но открыть рта не успел. В кабинет ворвался шифровальщик резидентуры с горящим взором, держа под мышкой красивую красную папку с гербом, и громогласно возопил: «Прошу прощения! Сергея Ивановича срочно вызывает Москва!». Вставать мне было уже не надо, поэтому я по-военному четко попрощался с присутствующими резким кивком головы и задом попятился к выходу под изумленные взгляды посла и восхищенные – генерала и сотрудников атташата. Все остальные к моим чудачествам были привыкшие.

На запланированную встречу с агентом я успел впритык. Потом мой зам рассказал, что произошло после моего ухода. Посол взял долгую паузу, которую никто не осмелился нарушить, задумчиво, но с явным раздражением по поводу сорванного совещания посмотрел в окно, затем на портрет президента России, висевший на стене. Ни к кому конкретно не обращаясь, произнес: «Москва, как много в этом звуке…». Закрыл совещание и распустил личный состав.

Мрачноватый юмор Владимира Федоровича я ценил, а он это чувствовал. Зажили мы с ним, несмотря на 10-летнюю разницу в возрасте и, по большому счету, в положении душа в душу. Я с искренним уважением относился к его нелегкой работе, чем мог, помогал. А возможности помочь у меня были неплохие. Посол в свою очередь признавал нужность и важность того, что делал я и мои хлопцы. Это дорогого стоит. Федорович не только не вставлял палки в колеса нашей резидентурской колесницы, но старался сделать все от него зависящее, чтобы сделать ее ход более плавным.

Мы стали периодически общаться семьями, бывали друг у друга в гостях, вместе выезжали на природу. Его жена Наташа стала мудрой старшей подругой моей Маруси, многому ее научила, да, к слову сказать, и меня тоже. При прочих положительных качествах, первая леди российской дипмиссии была волевой умной женщиной с потрясающим чувством юмора, что нас с Марусей тоже привлекало к этой паре более опытных и повидавших мир людей.

Наташа рассказывала, что в юности Федорович жил в Марьиной роще, в бараке и был лидером местной шпаны. После армии по разнарядке поступил в МГИМО. Учились они в одной группе. Сама Наташа была из семьи высокопоставленных работников министерства внешней торговли, которые увлечение своей дочери бравым морячком приняли в штыки. К тому же у Володи поначалу не пошел испанский язык, и даже ставился вопрос об его отчислении из института.

Однако смелая девчонка, искренне полюбившая симпатичного широкоплечего парня, никого не слушала и взяла над ним шефство. К концу второго курса ее Вова стал уже круглым отличником и был избран секретарем парткома. Они поженились, а тут вдруг появилась новая напасть: молодой супруг под влиянием богатеньких однокурсников из числа «золотой молодежи» потянулся к бутылке. Наташа снова засучила рукава и через полгода Володя окончательно распрощался с «зеленым змием». По правде говоря, его и в зрелые годы иногда тянуло «к рюмочке», но супруга решительно и одновременно деликатно (большая редкость, кстати!) купировала эту пагубную страсть, за что Федорович был ей в глубине души благодарен.

Контроль за супругом со стороны Наташи был строгим, но не навязчивым. Во всяком случае в нашей компании не возникало неловких ситуаций, когда жена рявкает на своего благоверного, запрещая ему во всеуслышание поднять очередную рюмку. При этом сам Федорович не чувствовал себя «белой вороной» в коллективе, употребляющем спиртное, оставался трезвым, но наслаждался всеми прелестями жизни наряду с другими.

Наташа как-то сказала Марусе наедине в шутку, что ей в знак солидарности с мужем, когда у него были наибольшие проблемы с алкоголем, пришлось даже «зашиться» вместе с ним. Думается, она действительно шутила, так как многострадальных «зашитых» я на своем веку повидал много. У меня сложилось впечатление, что, как правило, это мрачные озлобленные на весь мир люди, не переносящие, когда другие выпивают в их присутствии. А Наташа, наоборот, выпивала охотно, но всегда в меру. Уделяла много внимания своей внешности. Была симпатичной стройной дамой, следящей за весом, веселой и общительной в любой компании. Вот только курила много, в отличие от мужа, который «завязал» с курением сразу после армии.


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 | Следующая
  • 0 Оценок: 0

Правообладателям!

Это произведение, предположительно, находится в статусе 'public domain'. Если это не так и размещение материала нарушает чьи-либо права, то сообщите нам об этом.


Популярные книги за неделю


Рекомендации